Майский ястреб

Глава девятая

Утром ощущение покоя меня не оставило. А вот Сион казался встревоженным. Он жевал хлеб, принесенный монахами, и размышлял. Другие фермеры обсуждали землю, посевы и погоду, строили планы, но Сион не участвовал в разговоре. Он перестал жевать, посмотрел на кусок хлеба в руке, и с беспокойством перевел взгляд на меня.

— Знаешь, ночью мне приснился сон, — неуверенно поведал он мне. — Довольно странный…

— Ну? И что там такого странного было? — без особого интереса спросил я.

Сион снова посмотрел на хлеб, откусил и долго сосредоточенно жевал, прежде чем ответить.

— Какая-то темная тварь бродила здесь…

Наверное, мое лицо дрогнуло, но он не смотрел на меня. Он продолжал, устремив взор куда-то вглубь себя. Вспоминал. Теперь и другие замолчали и прислушивались с интересом.

— Оно вошло… — Сион с трудом подбирал слова, — и сначала постояло, а потом пошло, словно принюхиваясь. Похоже на тень, но потом я разобрал, что все-таки оно немного похоже на человека. И запах… Как будто пришел труп, изрядно полежавший в земле. Он как-то странно двигался, переваливаясь, как дрессированный медведь. Я хотел проснуться, потому что проклятая тварь очень меня пугала, и не смог…

— Ага, — сказал один из фермеров, — так бывает. Слыхал я про человека, которому приснился такой сон, а наутро он узнал, что его дочь умерла. Во сне чего только не бывает.

— Наверное, — без охоты согласился Сион. — Только это еще не конец. — Он снова обращался только ко мне. — Я видел, как ты встал, обнажил меч, и клинок загорелся что твой сосновый факел. Ты угрожал мечом, и тварь не могла сунуться дальше. А потом вы схватились. — Сион беспокойно повел плечами, взглянул на Каледвэлч и продолжал. — В какой-то момент вы замерли, будто замерзли, а я разглядел за спиной твари женщину…

Моя рука сама собой сжала рукоять меча.

— Такая сильно смуглая женщина, — продолжал Сион, — очень бледная, с ужасными глазами, черными, как ночь. Красивая. Очень красивая. Я, пожалуй, таких и не встречал. Только по мне мурашки побежали. Уж больно жутко было на нее смотреть. Знаешь, как на городского нищего в сточной канаве, который то ли просит милостыню, то ли проклинает всех и каждого. Но у нее был такой гордый вид… Когда тварь из Йфферна собралась броситься на тебя, та женщина прикоснулась к этому ужасу и тьма стала просто непроглядной. А потом лицо ее исказилось, наверное, потому, что появился высокий светловолосый мужчина, залитый светом. Свет легко разогнал тьму. Воин поднял руку, как будто запрещал женщине вмешиваться в ваш поединок.

Все, и я в том числе, с удивлением глазели на Сиона. Я не знал, что сказать. Я принимал его за простого фермера, да он и был фермером, вот только не простым. Простых людей вообще не бывает. Я как-то не подумал, что есть в мире и другие служители Света.

— И чем дело кончилось? — хриплым голосом спросил я.

Сион покачал головой. Другие фермеры тоже качали головами и пожимали плечами. Сион не обращал на них внимания.

— А это не конец еще, — сообщил он, потирая шею. — Монастырь пропал, и я вдруг оказался посреди огромной равнины. Там собралось много людей. Небо на востоке нахмурилось, будто вот-вот начнется гроза. А на западе я увидел императора во главе своего отряда, и тут с их знамени сорвался дракон. Он взмыл в воздух и засиял, как расплавленное золото. А потом грянула битва. Рядом со мной оказался высокий мужчина, сакс, судя по виду. Вся левая сторона лица в шрамах, а в левой руке — черное пламя. Дракон ринулся вниз. Я закрыл глаза, а когда открыл их, сакс был уже мертв, а над ним стоял молодой светловолосый человек в плаще, заколотом брошью в виде льва. Вокруг продолжалась битва… или нет… не помню. Я совсем растерялся.

Торговец, до этого внимательно слушавший, внезапно фыркнул и потряс головой.

— Вот же ерунда какая! — воскликнул он. — Дурак, кто этим снам верит!

— Я еще не закончил, — со злостью оборвал его Сион. — Позволь уж досказать до конца. А не хочешь, не слушай. Так вот, на равнине становилось все темнее, крики и звон оружия звучали все громче, а дракон продолжал парить над битвой, изрыгая огонь и оставляя за собой выжженную землю. Затем с неба сверкнула молния, и я увидел, что все поле позади устлано телами. Мне бросился в глаза человек в красном плаще, мертвый. Раздался ужасный раскат грома, в темноте пылали странные огни. Великий страх охватил меня, и я искал, куда бы спрятаться. Но тут меня за руку взял удивительный человек. Я сразу узнал его. Талиесин! Бард императора! Еще когда я сражался в отряде Артура, в то время он еще не носил императорский пурпур, я видел этого удивительного человека. Но в моем сне у него сияла звезда во лбу, и только он один видел меня на том поле. Он сказал: «Помни, Сион, сын Риса, и не бойся. Ужасно воинство Тьмы, но оно не причинит тебе никакого вреда. Имей веру». Я склонил голову, а вокруг совсем потемнело. А потом, — Сион глубоко вздохнул, — потом я проснулся. — Он пожал плечами. — Кругом стояла тишина. Ты спал, Гавейн.

Торговец расхохотался. Сион нахмурился.

— Сны, конечно, странная вещь, — сказал фермер, ранее уже вспоминавший о вещих снах. — Этот совсем непонятный. Никогда не слыхал, чтобы человек во сне сражался с демонами. А вот видение о Пендрагоне, как раз понятно. Будет битва. Саксам достанется.

— А-а! Ерунда! — воскликнул торговец. — Но послушать забавно. Только не дело мужчины прислушиваться ко всяким сказкам. Я когда-то знавал одного старого дурака, который...

Сион резко встал.

— Пойду-ка я, помолюсь, пожалуй.

— И то правда, — кивнул один из фермеров. — Надо свечку поставить и попросить монахов отслужить мессу. Может еще и удастся остановить все это…

— Что остановить?» — не понял первый фермер. Второй пожал плечами.

— Я с тобой, — сказал я Сиону.

Он внимательно посмотрел мне в глаза и удовлетворенно кивнул. Остальные с тревогой качали головами. Один перекрестился. Когда мы уходили, фермеры перешептывались, а торговец попытался продолжить свой рассказ.

В часовне мы застали монаха, убиравшего огарки свечей. Сион не обратил на него внимания, прошел сразу к алтарю и, преклонив колени, зашептал молитву на латыни. Я пристроился рядом, думая о сне моего попутчика. Действительно странный сон. Как и фермеры, я не мог проникнуть в его смысл, но некоторые символы выглядели на редкость простыми и ясными. Вряд ли Сион был пророком, но мне хотелось разобраться.

«Gloria in excelsis Deo», — говорил меж тем Сион, словно читая по памяти какой-то текст, — «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» Он еще некоторое время проговаривал слова молитвы, а потом замер молча перед Распятием. Мне хотелось лучше понять суть его веры. На взгляд со стороны, он просто и естественно поклонялся Свету, и я не знал, как нужно делать это правильно. Впрочем, я знал достаточно, чтобы не верить слухам и досужим россказням об этой вере, историям о каннибализме и оргиях, о чем не раз говорилось в мальчишеском Доме у нас на острове. И все-таки мне тоже хотелось овладеть замечательными словами, которые так легко слетали с языка Сиона. Тогда я мог бы достойно поблагодарить своего господина за победу этой ночью и за те сведения, которые я почерпнул из сна Сиона.

Не зная, что сказать, я снова обнажил меч и поставил его перед собой, положив руки на крестовину эфеса. И тут же ощутил, даже сильнее, чем прежде, глубокое безмолвное внимание. Мне снова захотелось петь, но все, что я мог вспомнить, это песня солнцу на ирландском языке.

Мне песня показалась вполне подходящей. Монах закончил собирать огарки и ушел, его шаги глухо простучали по доскам пола. Дверь за ним закрылась, и мы остались перед алтарем вдвоем.

Рубин в навершии Каледвэлча засветился, начал разгораться все ярче, пока свет не стал ровным и более ярким, чем свечи на алтаре. Сион заметил на стене двойную тень и обернулся. Некоторое время он заворожено смотрел на мой меч, а потом облегченно вздохнул.

— Вот, значит, как, — проговорил он. — А то я, было, начал сомневаться.

— Все ты правильно видел, — подтвердил я. — Но многое мне и самому непонятно. Я всего лишь человек, Сион ап Рис.

— Да знаю я, — Сион громко выдохнул. — Ну, теперь знаю. Вчера-то я еще сомневался. Ты же вышел из леса. Я посмотрел и сказал себе: «Не иначе, он из людей холмов. Но ты мне помог с телегой, вместе со мной извозился в грязи на этой треклятой дороге, и я стал думать: «А может, и нет». Вот так и просомневался до самого Инис Витрин. Видишь ли, у меня действительно бывают странные сны, но и чутье на людей есть. Это у нас в роду. Обычно-то я стараюсь не обращать внимания. Знаешь, лучше от всякого колдовства держаться подальше. Но когда происходит что-то действительно странное, я стараюсь все примечать. Да что там я! Даже эти фермеры заметили, что с тобой что-то не так, а у них ума не больше, чем у саксонских овец. Вчера, когда я помянул ведьму, жену Лота, ну, перед тем как нам подойти к Инис Витрин, я почти уверился, что ты из Дивного Народа, просто принял человеческий облик для какой-то своей надобности. Но когда мы добрались сюда, когда ты попытался всучить мне свой плащ за полмешка муки, а потом еще и в часовню со мной пошел, тут-то уж у меня сомнений не осталось. Люди Холмов не молятся. Дивный Народ не станет дрызгаться в грязи из-за какой-то телеги с мукой. Так что ты — человек, тут без обмана. Но у тебя есть какие-то дела с потусторонним миром. Верно говорю? И все равно, что-то в тебе есть нездешнее, хотя сегодня это и не так заметно.

— Пожалуй, ты прав, — согласился я. — А вот все-таки насчет твоего сна… У тебя уже бывали такие видения?

— Иногда, — он пожал плечами. — Еще до того, как мой клан завершил нашу кровную месть, двадцать лет назад, я увидел это во сне. И еще… до того, как Артуру стать императором. Были еще несколько, но все по мелким поводам. Но вот такого длинного, страшного, как этой ночью, не бывало. Скажи мне, Гавейн, так это правда, то, что я видел?

Я взглянул на меч. Кристалл в рукояти погас.

— Я на самом деле схватился с демоном. Пришлось его убить. И я знаю людей, которых ты видел во сне, хотя их здесь не было. Сакс во второй части твоего сна, тот, со шрамами на лице, это Элдвульф, король Берникии. А вот кто с ним сражался, не знаю.

— Э-э, подожди, — остановил меня Сион. — Про Элдвульфа я слыхал, только не припомню, чтобы кто-нибудь говорил про шрам. Наоборот, говорили, что он красив, как дьявол, и гордится этим.

— А теперь у него есть шрам. Это я изуродовал его. Вот он и послал за мной демона.

— Как так? — Глаза Сиона расширились. — Говорят, что Элдвульф из Берникии сейчас в лагере у Кердика, в Дин-Саруме, вместе со всей саксонской армией.

— Так оно и было. Я попал в плен к саксам. Притворялся рабом. Элдвульф где-то раздобыл келпи, ну, такую лошадь из Волшебной Страны, из «Страны Холмов», как вы говорите, и подарил Кердику… Конь никого не подпускал, а меня признал. Вот мы и ускакали. Элдвульф пытался нас остановить, но у меня был меч…

Сион удивленно покачал головой.

— Вот это да! Значит, Элдвульф пытался вас остановить, а ты… Ну, понятно. А эти мужчина и женщина — кто они?

Я помедлил.

— Мужчина — Луг Длиннорукий, вы его зовете Llwch.

— Это что, из старых богов? — Сион был потрясен.

— Не бог. И не человек. В общем, не знаю, как его назвать. Но знаю точно, что он служит Свету. Это от него я получил свой меч.

— Свету… — задумчиво проговорил Сион, — ладно. Свет, насколько я понимаю, это и есть Бог. Хорошо. А женщина? Это же была Королева Тьмы. Но при чем здесь ты?

— Она моя мать, — сокрушенно проговорил я. — Леди Моргауза с Оркад.

Сион замер.

— Та самая ведьма? — спросил он наконец. — А твой отец… Так ты — сын короля Лота?

Я кивнул.

Сион надолго замолчал.

— Что же, — медленно заговорил он, — в наши дни не только сны бывают странными. Явь иногда еще страннее. Как-то не так я себе представлял детей короля Лота. Говорят, они тоже колдуны…во всяком случае, младшие.

Бедный Медро! Неужто ты уже успел приобрести такую репутацию?

— Да я как-то тоже иначе представлял себе пророков, — пробормотал я.

— Да какой из меня пророк? Не говори ерунды!

— Видишь ли, сон твой кроме как пророческим ничем больше быть не может, — возразил я. — Многое из того, о чем ты рассказал, еще ждет нас впереди.

— Да это всего лишь сон, — проворчал Сион. Видно было, что он далек от мысли о том, каков смысл того, что послано ему Светом.

Я грустно улыбнулся. Он посмотрел на меня, и на его лице тоже появилась смущенная улыбка.

— Я простой фермер, — сказал он. — Вряд ли мне еще доведется испытать подобное. Эти великие битвы не для меня. Мне хватает забот в собственном хозяйстве. Конечно, первым делом мне нужно, чтобы в моем доме был мир и порядок. Однако даже мне не годится отмахиваться от мыслей, что будет с моей страной, как сохранить в Британии цивилизацию и свет, особенно перед нашествием варваров. — Он нахмурился, и вдруг добавил совсем тихо: — Ты меня не забывай, Гавейн, извини, лорд Гвальхмаи, надо, наверное, говорить. Ничего такого особенного я не сделал, чтобы меня помнить. Разве что сон рассказал. А все-таки лет через десять или двадцать мне было бы приятно, узнай ты меня и поговори со мной.

— Я не забуду ни тебя, ни твой сон, — пообещал я. — Только и мне сомнительно, что в этих великих событиях, о которых ты поведал, у меня есть хоть какая роль.

Сион посмотрел на меня с удивлением.

— Есть, есть, не сомневайся! Когда-нибудь буду рассказывать внукам, как встретил тебя на дороге в Камланн и подвез, а они не поверят ни единому слову. — Он встал, стряхивая пыль с колен. — Они наверняка скажут: «Вот, дедушка совсем заврался. Говорит, что знавал всех британских королей, а сам-то — дурак дураком!»

Я покачал головой. Мои дела все больше творились по темным закоулкам империи, едва ли слава о них когда-нибудь будет явлена миру. Да и о какой такой славе речь?

— Знаешь, ты лучше подожди, пока Артур примет мой меч, а потом уже будешь думать, что внукам рассказывать, — посоветовал я ему. — Скорее всего, будет не так. Ты скажешь: «Однажды на дороге встретился мне Гвальхмаи, сын Лота», а они откроют рты и спросят: «А это еще кто такой?»

— Не. Не скажут, — Сион упрямо затряс головой. — Так ты собираешься ехать прямо в Камланн?

Мы как раз выходили из часовни, когда во дворе аббатства раздались крики и стук подков. Мы переглянулись и поспешили выбраться на открытое место. У ворот собралась большая толпа: воины, просто какие-то странники, и, конечно, монахи. Все орали друг на друга. Воинов было около дюжины: рослые британцы на больших боевых конях, в доспехах.

Один из монахов разорялся больше всех. Я сообразил, что это аббат, во всяком случае, одет он был богато, а на груди носил большой золотой наперсный крест.

— Ну что вам еще надо от бедного аббатства? — орал он, надсаживаясь. — И так пришлось позаимствовать у паствы, чтобы покрыть убытки от ваших поборов! Не знаю, как дотянем до жатвы! Голодать будем!

— Думаешь, расскажешь сказку о том, какие вы бедные, и мы уйдем себе восвояси? — усмехнулся один из воинов. Это был очень крупный мужчина. Лошадь, на которой он сидел, казалась маленькой по сравнению с ним. Рыжие волосы разметал ветер, голубые глаза опасно блестели; а уж наряд его был разукрашен так, как мне и видеть не приходилось. — Твое аббатство известно богатством. Его хватило бы даже без той десятины, который ты обложил своих жалких овец. А уж сколько ты получаешь грабежом с каждого путника, который просит у твоих дверей гостеприимства! Если бы сюда пришли саксы, то забрали бы все, вплоть до последнего свечного огарка. Только благодаря нам этого не случится. И где твоя благодарность?

— Саксы — это такой предлог, который придумал ваш тиран! — завопил монах.

Воины засмеялись.

— Так ты предпочитаешь саксов императору? — спросил другой, худощавый, темноволосый воин в простой одежде. — Поверь, ты сразу изменил бы свое мнение, если бы Пендрагон перестал сражаться с ними.

— Христианские короли обязаны защищать свой народ, а не грабить его! — Аббат уже не говорил, а рычал от злости. — Нам нечего вам дать!

— Послушайте его, братья! — обратился рыжий к своему отряду. — Им нечего дать! Но мы ведь можем и сами взять.

— Грабители! — закричал аббат.

— Полегче, Кей, — предупредил темноволосый воин. — Артур ведь говорил, чтобы мы не применяли силу.

— А мы и не будем, — Кей пожал плечами. — Разве что немножко… Ну, подпалим чуть-чуть сторожку…

Настоятель с яростью посмотрел на него, но, похоже, решил не рисковать, не зная, насколько серьезно настроен предводитель отряда.

— Бандиты вы безбожные, — проворчал он. — Мы можем поделиться некоторыми припасами, но у нас у самих почти ничего нет.

Темноволосый воин многозначительно посмотрел на Кея.

— Да я понимаю, что на виду у вас хорошо если десятая часть всего добра. Подумай, Теодорус, зачем тебе нам лгать? В прошлый раз ты уверял, что золота у вас нет совсем, а потом стал просить, чтобы тебе вернули отправленное на хранение в Сорвиодунум. Сегодня нам этого хватит.

Воин повернулся в седле к паломникам, собравшимся у ворот.

— Друзья! — у него был хорошо поставленный командирский голос. — Пендрагон одержал очередную победу! Он осадил большой отряд саксов в Поуисе и с Божьей помощью уничтожил его.

Фермеры и паломники встретили эти слова одобрительными криками. Для них это означало, что набеги саксов, теперь, наверное, будут пореже, а в британских землях станет поспокойнее.

— Вижу, вы довольны! — сказал Кей. — В знак вашей благодарности можете одолжить нам любые повозки и лошадей. Потом в Камланне потребуете их обратно, и вам еще заплатят за любые привезенные товары.

А вот эти слова фермерам определенно не понравились. Они молчали.

— Да что я, святой, что ли? — громко сказал Сион. — У меня в телеге полно муки, а запряжена в нее моя лучшая лошадь. И что? Я все это должен отдать? И не подумаю, пока мне не заплатят.

Другие фермеры поддержали его одобрительным гулом. Темноволосый воин пожал плечами.

— Да получите вы свое вознаграждение. Император не обманет.

— Ты, похоже, не расслышал, — обратился к нему Сион. — Я тут говорил, что не собираюсь отдавать свою телегу с мешками без оплаты.

— Да куда ты денешься? — саркастически спросил Кей. — Тебе же сказали: одолжишь, а заплатят тебе потом. А не хочешь, можешь вообще все потерять.

— С чего бы это? — разгневавшись не меньше фермеров, крикнул я. — Сдается мне, ваш господин такое не одобрит!

Темноволосый воин приподнял бровь и повернулся в седле ко мне.

— Нам нужны припасы, — очень спокойно и даже как-то проникновенно сказал он. — Нам нужны повозки и лошади для перевозки припасов, а те, что у нас есть, либо разбиты, либо перевозят раненых. Милорд Артур обещает: за все будет заплачено.

Однако его слова меня не убедили. Происходило что-то неправильное. Воин заметил мое недовольство и нахмурился. Кей, похоже, вообще не обратил внимания на наш диалог. Он просто спросил фермеров:

— Где ваши телеги?

Сион сплюнул и скрестил руки на груди.

— Сначала заплати мне.

Остальные фермеры последовали его примеру.

— Заплатите им хотя бы немного сейчас, — посоветовал я темноволосому воину, — или, по крайней мере, выдайте расписки, чтобы они смогли получить полную оплату, когда доберутся до Верховного Короля.

Кей впился в меня взглядом.

— Ты-то еще кто такой, ей-богу? — презрительно процедил он. — Ты же не фермер, так какое тебе дело?

— Мое имя Гавейн, и я иду в Камланн, чтобы предложить свой меч Пендрагону.

Кей рассмеялся.

— Артуру не нужны свинопасы. Лучше возвращайся туда, откуда пришел, и не лезь в военные дела. — Сказано это было таким тоном, что Агравейн счел бы это вызовом.

Темноволосый попытался остановить своего товарища.

— Кей, не стоит так говорить с человеком.

— Что это я слышу, Бедивер? — спросил Кей. — Ты защищаешь какого-то бродягу, подлого злоумышленника?

Бедивер покачал головой.

— Воин говорит то, что думает. А если он правдив даже тогда, когда ему нет в том выгоды, он может вскоре стать нашим товарищем.

— Этот? Да ты посмотри, как он одет! У него даже коня нет!

— И все-таки лучше нам взять то, что дадут, и обойтись без драки, — стоял на своем Бедивер. — Нам нужно как можно быстрее вернуться в Камланн.

— Бедивер, брат мой! — воскликнул Кей. — Не надо читать мне мораль. Клянусь моим народом, вы, бретонцы, хуже северян, да вы почти такие же, как ирландцы!

Бедивер усмехнулся.

— Опять ты сравниваешь меня с ирландцами? Это в тебе истинный думнонец говорит. Позволь, но я кое-что припоминаю…

— Святой Господь! Ну да, есть исключения. Признаю, возможно, я ошибся насчет этого человека. А тебе лишь бы подмечать мои ошибки! Ну, за что мне такие друзья, Господи?

Воины рассмеялись, и Бедивер снова с улыбкой обратился к Кею.

— Воистину, Кей, — продолжил он, — ты слишком любишь сражаться; а здесь мы славы не добудем.

Кей вздохнул.

— Ладно. — Он снова посмотрел на меня. — Забудем. А теперь, мужики, где ваши телеги?

— А где твоя справедливость? — ответил Сион, но уже не так уверенно.

— Заткнись, фермер! — огрызнулся Кей. — А то я тебе помогу заткнуться!

Моя рука легла на рукоять Каледвэлча. Кей заметил это движение, и мгновенно обнажил свой меч. Глаза его зажглись азартом. Воины молчали.

— Ты что-то собирался сделать со своим мечом, мой друг? — вкрадчиво спросил Кей.

— Кей! — попытался остановить его Бедивер, но, видя, что это бесполезно, махнул рукой.

— Я ничего не собирался с ним делать, — мягко ответил я. — Но я не допущу, чтобы угрожали моим друзьям, а тем более, чтобы грабили их.

Кей спешился и неторопливо подошел ближе. Хотя он и улыбался, но видно было, что он в бешенстве. Я внезапно осознал, что натворил, и удивился, что это на меня нашло. Я что, собрался драться с настоящим воином, да еще из числа людей Артура? Максимум, на что я мог надеяться, — не сильно пострадать. Однако отступать было поздно. Какая-то легкая бесшабашность овладела мной. Я вынул меч из ножен. Кей ухмыльнулся и сделал еще один шаг вперед.

— Кей! Кого это ты опять собрался побеждать? — раздался голос из-за спин собравшихся. Воины оглянулись. К нам подъезжал еще один воин из отряда. В руках он держал какое-то монастырское имущество. Отряд почтительно расступился. Это был высокий молодой мужчина с длинными золотистыми волосами, аккуратной бородой и усами. На нем был плащ с пурпурной каймой, скрепленный золотой фибулой, и во всей его фигуре сквозила сила и власть. Его голубые глаза скользнули по мне и остановились на Кее. — Ты собираешься сразиться с ним? Он же не враг. Стоит ли тебе обнажать меч?

— Он сам первый начал, — пожаловался Кей.

— В тот день, когда кто-то затеет с тобой драку по собственному желанию, реки потекут вспять, — со вздохом промолвил новоприбывший. — Солнцем и ветром клянусь, давайте хоть раз послушаемся Артура, просто возьмем припасы и пойдем.

Кей помедлил, оглянувшись на меня. Я решительно вложил Каледвэлч в ножны. Кей вздохнул и тоже убрал меч.

— Ладно. С этим еще успеется, — проворчал он. — Не стоит оно того. Да еще сразу после битвы… — Он вскочил в седло. Золотоволосый ухмыльнулся и повернул свою лошадь. Напряжение спало. Стало ясно, что квартирьеры возьмут то, что дадут монахи, и уйдут.

— Постойте! — окликнул я их. Воины остановились, повернулись с любопытством. Я улыбнулся, чувствуя странное чувство, наполовину радость, наполовину старую зависть и горечь. Впрочем, горечь быстро растворилась, оставив только радость.

— Тысяча приветствий, Агравейн, — сказал я белокурому воину.