Час прошел в относительной тишине, нервы у всех были натянуты до предела; странно, но не было ни одного несогласного голоса, ни одного протеста, ни даже шепота насмешек по поводу того, что принц перегнул палку. Все, судя по внешнему виду, искренне верили, что упыри вторгнутся и что им придется сражаться за свою жизнь. К несчастью для них, эта реальность вскоре стала явью.


Сайлас первым заметил их — не потому, что у него были лучшие глаза, чем у других, а потому, что он уже десятки раз видел точно такое же зрелище, что мог уловить его с закрытыми глазами. Тихо, смертельно тихо, из леса показался первый марш, и по стенам пронесся тревожный вздох.


“БОУМЕНЫ НА ФРОНТ, НА ФРОНТ!”


“ПОДНИМАЙТЕ БОЧКИ, БЫСТРЕЕ! БЫСТРЕЕ!”


“РАЗВЕРНУТЬ, РАЗВЕРНУТЬ! ЦЕЛЬТЕСЬ В ШЕИ!”


“НАЧИНАЙТЕ ЗАРЯЖАТЬ ТРЕБЮШЕТЫ!”


Десятки криков, подобных вышеприведенным, прозвучали как раскаты грома, пока осознание происходящего окончательно проникало в кости каждого.


Хотя Вален никогда не показывал этого, он нервничал больше всех; он не знал, что на него нашло, когда он раскрыл свою личность и приказал начальнику замка перейти в осадный режим. В обычной ситуации он никогда бы этого не сделал, будь то бог или не бог. Но что-то внутри него, крошечный шепот, далекий голос, подсказывало ему… прислушаться к этой фигуре, кем бы она ни была.


Какая-то часть его души хотела, чтобы все это оказалось правдой, чтобы он не напрасно раскрыл свою личность, но вид огромного количества упырей, которые начали выползать из леса, заставил его передумать. Он пожелал… это была ложь, розыгрыш, обман. Впрочем, его желания почти никогда не сбывались, даже когда он считался любимым сыном народа, а уж тем более сейчас, когда он был никем. Глубоко вздохнув, он отогнал шальные мысли. Кроме всего прочего, сегодня вечером… они начнут войну, и даже если они победят, многие из тех, кто стоял во весь рост на стенах, будут лежать на холодной земле, навсегда уйдя из жизни. Он просто должен был позаботиться о том, чтобы их число было как можно меньше.


Глава 11. Ночь войны


Грохот раздавался как гром во время бурной ночи; резня разворачивалась как гобелен, сплетая идеальное стечение обстоятельств, благодаря которому Сайлас испытал то, чего никогда не испытывал даже в самые тяжелые моменты своей жизни: настоящую войну.


Валуны размером с автомобиль то и дело перебрасывались через стены, врезаясь в армию упырей, которая оцепенело и упорно тянула когти вперед. Лес, обращенный к замку, начал опрокидываться, высокие деревья, похожие на мечи, теперь лежали согнутые и сломанные, неузнаваемые. Время от времени симфония струн, натянутых с громким “ГОТОВ!” , а затем отпущенных, когда стрелы со свистом проносились по едва освещенному небосклону, приводила к тому, что все остальные звуки на время заглушались.


Вурдалаки начали падать сотнями, их трупы скапливались в кротовые норы. Однако, несмотря на это, боевой дух продолжал падать; ни валуны, ни стрелы, ни бочки с горючей смолой не были бесконечными, и замок горел сквозь них, как свеча сквозь воск. Сколько бы их ни убивали, казалось, столько же появлялось из-под полога деревьев, готовых занять место павших.


К двум юношам, стоявшим рядом с Сайласом, присоединился отряд из десяти лучников; эти двое и Сайлас выполняли роль наблюдателей и связных, хотя Сайлас в основном просто сидел и стоял в оцепенении, чувствуя себя неловко. Это было не то, чего он ожидал. Замок обычно быстро заполнялся, поэтому он никогда не видел истинного количества упырей. Он полагал, что даже в самом худшем случае их число не перевалит за тысячу. Но… он ошибался. Он ужасно ошибался.


Какая-то часть его души хотела спрыгнуть с башни и начать день заново. Теперь, когда он знал, что сможет убедить принца своим убогим выступлением, он смог бы более подробно рассказать о том, что произойдет. Но… он не мог. Он не мог. Оглянувшись вокруг, он увидел более сотни душ, столкнувшихся со своими самыми темными страхами, с мужеством сковывающими царства, столкнувшихся с самим злом… и выстоявших. Он не мог отказать им в этом. Он всегда мог возобновить день, если все другие варианты были исчерпаны. Но какая-то его часть не хотела отказывать этим солдатам в их мужестве и их сердцах.


Возможно, это был довольно глупый поступок, и он не сомневался, что большинство других душ, гораздо более умных и коварных, чем он, будут насмехаться над его выбором и действиями, но ему было все равно. Он был потрясен этим зрелищем — и он хотел продолжать видеть его.


Уже через два часа после начала битвы стало ясно, что она не скоро закончится. К тому времени уже не было валунов, и простые мужчины и женщины замка, кузнецы, повара, служанки и так далее, начали приносить все, что было хоть сколько-нибудь тяжелым — некоторые даже нарвали у себя дома кирпичей и принесли их сюда. Стражники наваливали их сверху и бросали, надеясь на лучшее.


Вскоре стрелы иссякли, а смола была израсходована и сожжена. Равнина, лежащая под стенами, либо горела ярким коралловым цветом, либо была пепельной и обугленной до неузнаваемости. Кроме того, стены начали пронизывать резкие запахи, хотя ни у кого не было сил обращать на них внимание. Ни у кого, кроме Сайласа. Пожалуй, из всех людей, стоявших на стенах и молившихся за ними, он волновался меньше всех — да что там, он вообще не волновался. Для него победа или поражение были относительными. И… это пугало его, то, как начал работать его разум.


Через три часа, когда всем стало ясно, что стрелы кончились, все тяжелые предметы исчезли, а последняя удивительно легко воспламеняющаяся смола сгорела, принц Вален прижал к груди крошечный бумажный черновик. Это было его последнее оружие, последняя линия обороны… и он даже не был уверен, что оно сработает.


“Нет”,


— пробормотал он себе в челюсть. “Бог сказал правду о вурдалаках. Если бы Он не предупредил меня… мы все были бы уже мертвы. Я должен верить в Него. Он не оставил нас в трудную минуту… и мы не можем отказаться от веры в Него. Командор, — повернулся он к коменданту замка, роль которого в основном украшалась вычурным титулом и мало чем еще. Командующим был сорока с небольшим лет лысый мужчина невысокого роста. Он наблюдал за происходящим в полном ужасе, поскольку даже последние тридцать-сорок “вторжений” вместе взятые не шли ни в какое сравнение с тем, чему он был свидетелем.


“Да, Ма… то есть, Ваше Высочество?”


— быстро поправил он себя, вспомнив, наконец, еще один обескураживающий фактор сегодняшних событий — здесь появился Шестой Принц, которого, по слухам, давно убили. При нем были его личные знаки отличия, а также королевская печать, что делало его личность неоспоримой. Однако командующего Ардана это не волновало: в конце концов, именно благодаря принцу они были предупреждены о своей неминуемой гибели.


“Прикажи полностью отступить”,


— слова принца, однако, потрясли его. “Стяните всех людей во внутренние стены”.


“Ваше Высочество? Я… я понимаю, что наши шансы невелики, но если мы оставим стены…”


“У меня есть план”,


— сурово и уверенно произнес Вален. “Мы не для того защищали этот замок глубокой ночью, чтобы в конце концов сдать его. Прикажи полностью отступить и верь. Он сказал мне, что делать”.


“Он? Ах, да!”


Вален послушался и, отойдя на некоторое расстояние к внутреннему замку, услышал громкие и властные крики коротышки. Несмотря на его рост, Вален вынужден был согласиться, что этот человек, по крайней мере, имеет некоторый опыт и способности; он быстро и организованно передавал команды от одной башни к другой и от одного участка стены к другому. В течение десяти минут началось полномасштабное отступление. Стены были покинуты, как и требюше, и все направились во внутреннее святилище, и Сайлас в том числе.


Он ничего не сказал — по сути, он вообще ничего не сказал, просто послушно последовал за толпой. Он собирался взорвать стену, понял Сайлас. Если он это делает, значит, у него закончились все другие варианты. Последнее средство. Убить оставшихся вурдалаков вряд ли удастся, по крайней мере, по наблюдениям Сайласа. Это означало… что битва продолжится в ближнем бою. Сайлас вздохнул.


Несмотря ни на что, особенно на то, что все выглядело поспешным, нынешняя оборона, которую они выставили, скорее всего, была лучшей, которую замок сможет собрать в течение пары часов. Это означало, что даже если Сайлас начнет день заново, он сможет увидеть лишь незначительные улучшения, которые на самом деле мало что значат. Единственный способ, которым он мог бы добиться больших изменений, — это он сам и только он… Но, по отдельности… он не мог сделать ни черта. Он был обычным человеком, несмотря на способность к перерождению. На самом деле, скорее всего, он был даже хуже, поскольку не имел даже базовой военной подготовки. Это было оно. Так хорошо, как только может быть.


Перед рассветом, знал Сайлас, многие погибнут. Лучшее, что он мог сделать, это позаботиться о том, чтобы среди них не было Валена. Что-то внутри него жалило, и оно тянуло и тянуло, пока не стало тяжелым. Он не знал никого из окружавших его мужчин и женщин. На самом деле, у него почти не было хорошего опыта с тех пор, как он попал сюда. Но, тем не менее, он не хотел видеть их смерть. И поэтому он ждал.


Вален сжимал талисман так крепко, как только мог, не разрывая линии на нем. Вот и все, понял он. Все зависит от того, сработает ли талисман. Он глубоко вздохнул, когда увидел, как первый вурдалак поднимается по стене. Затем он собрал воедино все, на что был способен, и самую главную мантру, которой его научили еще в младенчестве, и влил ее в бумагу. Этого едва хватило, понял он, когда увидел, как линии засветились, словно фонари, от последней капли магии, которую он влил в них.


Все произошло мгновенно: как только линии загорелись, ослепительная вспышка света превратила ночь в день, а вслед за мгновением мирного смятения наступил ад, когда земля затряслась, а от звука взрыва у многих заложило уши и пошла кровь. Естественно, началась паника.


Сайлас воспользовался этой паникой, чтобы улизнуть; ожидая взрыва, он уже закрыл глаза и смотрел вдаль. Поэтому он мог ясно видеть последствия — камень горел. Большие куски были разбросаны по внешнему двору и пылали. В стене зияла огромная, размером с дом, дыра, края которой горели, хотя путь через нее был свободен от огня. Упырей, однако, не было — по крайней мере, живых и пока. Сайлас не собирался ждать результатов.


Он поспешил прочь и спрятался в библиотеке Валена. Время от времени до него доносились необычайно громкие крики и рев, но он не обращал на них внимания. Ему было ужасно стыдно, что он спрятался здесь… но что было делать? Смотреть, как другие умирают страшной смертью, и рисковать собственной жизнью? Попытаться стать героем и спасти кого-то, но потерпеть полное фиаско и, скорее всего, убить их обоих в процессе? Он не был солдатом, не был героем. Если уж на то пошло, он был трусом. Даже будучи бессмертным, он был трусом.


Прошло несколько часов, в течение которых он сидел с пустой головой. Это было самое долгое, что он выдержал. Дольше всех продержался замок. Раз он не пал даже после такого долгого времени… они победили. Тем не менее, Сайлас не мог заставить себя праздновать. Сколько же всего погибло? Он не осмеливался выйти и посмотреть. Вместо этого он остался сидеть, ожидая чего-то. Это что-то неожиданно пришло, и пришло в виде нового всплывающего окна, информирующего его об успехе.


Поздравляем.


Вы выполнили задание: Спасти мальчика


Награда: вы разблокировали новую точку сохранения.


…


Поздравляем.


Вы выполнили задание: Спаситель Камня


Награда: вы разблокировали мастерство владения мечом Тома-Сердцееда.


Вы хотите инициализировать новую точку сохранения?


ДА / НЕТ


Глава 12. Возвышенный пророк


Сайлас безжизненно уставился на экран, предлагающий ему принять решение, которое изменит ход его жизни… снова. Он не торопился, особенно теперь, когда придумал способ добиться победы… но он задавался вопросом: что, если это будет только один раз? Что, если ему больше никогда не удастся убедить принца? Не придется ли ему снова и снова переживать одну и ту же страшную ночь? Он содрогнулся от этой мысли.


Несмотря ни на что, победа была достигнута — он двигался дальше, и он был вознагражден возможностью двигаться дальше. Он с нежностью принял эту возможность и откинулся в кресле, когда в окне на мгновение показался вращающийся круг, а затем выплеснулись две строки:


Новая точка сохранения, ‘Новый Рассвет’, была инициализирована.


Вы будете возвращены в ‘Новый Рассвет’ после смерти.


Все это по-прежнему казалось сюрреалистичным. И все же он заставил свой разум принять это. Это была его новая реальность, какой бы безумной она ни казалась. Он продолжал сидеть и перебирать пустые мысли; было ли ему сейчас лучше, чем раньше? Он не знал. Все зависело от его следующего выступления. Поскольку он не мог продолжать играть роль “бога”, учитывая отсутствие сверхспособностей и все такое, у него был запасной вариант, и, услышав приближающиеся шаги, он понял, что пора начинать новое выступление.


Вален, измотанный не только самой битвой, но и ее последствиями, когда ему пришлось принимать благодарности от бесчисленных душ, не мог дождаться момента, чтобы удалиться в знакомое пространство, предназначенное только для него: библиотеку. Он совершил нечто немыслимое, но утешал себя мыслью, что сделал это ради спасения стольких жизней. Были и другие способы, сетовал он, но он был настолько ошеломлен, что позволил своему изнурительному инстинкту взять верх, вместо того чтобы все обдумать.


Как только он завернул за последний угол и шагнул в библиотеку, он с криком остановился: на стуле, который уже несколько месяцев был его единственным спутником, сидела знакомая фигура, та самая, с которой все началось: это был Бог. Однако… теперь, успокоившись, Вален понял, что в фигуре перед ним действительно нет ничего божественного. На самом деле, он выглядел чрезвычайно потрепанным.


На нем была одежда стражника, но даже она была потрепанной и изношенной, а густая, кустистая, черная борода закрывала больше половины лица. Глаза мужчины висели низко и косо, как будто он постоянно находился в состоянии то ли замешательства, то ли запора, а заостренные уши, едва проглядывавшие из-под кустистых волос, говорили о внешнем виде фигуры.


Кроме того, фигура была невысокого роста, скорее всего, даже не превышала шести футов, не говоря уже о том, что он выглядел ужасно истощенным. Почти каждый факт об этой фигуре говорил об очень угнетенном простолюдине и уж точно не о присутствии богов.


“А, молодой принц”,


— фигура, казалось, только сейчас заметила его, лениво оглядываясь и даже не выказывая никакого уважения. “Ты вернулся. Это должно означать, что вы достигли победы”.


“… ах, да, да”,


— кивнул Вален. Это пренебрежительное отношение было единственной вещью, которая все еще заставляла Валена гадать. Ни один простолюдин, которого он когда-либо видел или о котором слышал, даже те, кто бунтовал, не был так равнодушен к присутствию королевской власти. “Мы… мы победили”.


“Это хорошо”,


— мужчина выглядел усталым, внезапно и впустую — как будто его дух был вырван из него и многократно избит . “Прости мое черствое отношение — быть сосудом ослабило меня”.


“А? Сосуд?”


пробормотал Вален в замешательстве.


“Ах, да, должно быть, Он не объяснил этого”,


— сказала фигура с горькой улыбкой. “Так всегда бывает — я остаюсь с неловкими последствиями. Увы, такова Его воля. Меня зовут Сайлас, юный принц, и, как вы видите… я не Бог. Но я — Его, чтобы повелевать, и обычно это происходит в форме проповедей. Однако время от времени я становлюсь Его сосудом, проводником, через который Он произносит Свои слова. Это случилось прошлой ночью, и именно его вы видели… но это был не я”.


“…”


что-то щелкнуло в голове Валена, и все обрело смысл, наконец-то! Это было правдой! Все сходилось! В большинстве историй Божьи пророки не были людьми, одетыми в золото и драгоценности, а были нищими и никому не нужными, как средство проверки веры верующего! Человек перед ним был именно таким — и вера Валена была на грани раскола. Хорошо, что я держал рот на замке… “Д-да, конечно, мистер Сайлас…”


“Пожалуйста, можно просто Сайлас”,


— перебил мужчина. “Хотя я могу быть посланником Бога, вы — представитель человечества. В том числе и меня”.


“Я бы не посмел”,


— теперь Вален был еще более уверен в этом — пророки, в общем и целом, описываются как скромные и не желающие никакого внимания. “Я очень благодарен, что посланник Бога оказался рядом и предупредил нас. Без тебя… этот замок, несомненно, пал бы”.


“На все воля Божья”,


— пробормотал Сайлас, пряча острый и пристальный взгляд. Разве этот принц не чертовски наивен?! Господи Иисусе… задай хотя бы пару вопросов, парень! Например, разве в этом мире нет разных религий и разных богов?! “Ах, простите меня, я занял ваше место”.


“Нет, нет, пожалуйста, не вставайте”,


— Вален поспешно подбежал к мужчине и заставил его сесть. “Пожалуйста, вы здесь почетный гость. Нет, даже более чем. Как таковой, скажите мне, если вам что-нибудь понадобится — что угодно! Я сделаю все возможное, чтобы исполнить ваше желание!”


“Ах, если бы я мог побеспокоить вас”,


— Вален сжал пальцы; в конце концов, бесплатной еды не бывает. В ответ на то, что Бог помог ему спасти столько жизней, он, скорее всего, попросит что-то равноценное взамен . “Я давно не ел. Если бы я мог попросить простую буханку хлеба или даже просто ломтик — все было бы хорошо”.


“…”


“П-принц?”


“Ах, конечно! Да! Нет, не просто хлеб! Я немедленно закажу пир…”


“— Нет, нет, пожалуйста…”


“Не беспокойтесь, посланник Сайлас! Ты никогда не будешь голодать, пока я здесь!”


— с этими словами Вален убежал, оставив Сайласа в полной растерянности.


У него не было места, не было возможности проявить свои таланты, сетовал он. Принц был настолько наивен, что даже полуправдивую, едва объясненную, совершенно ниоткуда взявшуюся историю о том, что он — Пророк, принял с готовностью. На самом деле, судя по выражению лица принца, казалось, что то, что Сайлас был пророком, настолько хорошо вписывалось в ту историю, которую принц придумал в своей голове, что он тут же перестал задавать какие-либо дополнительные вопросы.


Сайлас вздохнул и снова опустился на стул, выглядя побежденным, несмотря на одержанную победу. По всем признакам, он теперь имел абсолютный контроль над принцем. Все, что ему нужно было сделать, это потратить один заход, чтобы выжать из принца как можно больше информации, затем сделать перезапуск и устроить представление, как он “обращается к богу”, и выплеснуть кучу информации обратно принцу для аккуратного подтверждения предвзятости, и бам… он мог попросить молодого человека сделать все, что захочет.


Однако тут возникал вопрос: чего же он хочет? Впервые с тех пор, как он пришел к этому слову, Сайлас осмелился задать себе этот вопрос. Чего именно он хотел? Он не получил нового задания, во всяком случае, пока. Пока что он был предоставлен сам себе… и ему это не нравилось. У него не было плана, не было желаний, не было желаний. И тут, словно система услышала его, перед ним появилось окно, выдавшее ему квест, который он так отчаянно хотел получить.


Вы получили главный квест: “Корона на троне”.


Ваша задача: помочь шестому принцу Валену собрать поддержку и силы и убедиться, что он станет королем.


Награда: вы получите один из одиннадцати легендарных мечей, потерянных во времени, “Жатву”.


Примечание: это всеобъемлющий квест, который будет включать в себя множество подквестов.


Сайлас снова уставился в окно, недоумевая, какой дьявол заставил его просить о новом задании. Хотя он действительно чувствовал себя скучающим и ничего не понимающим, это не означало, что он самоубийца. Из той небольшой информации, которую он собрал, принц не был любимым человеком, ни среди простолюдинов, ни тем более среди остальных. На самом деле, встать на его сторону было равносильно самоубийству. Более того, эти двое застряли в глуши, за много миль от любой цивилизации. Хотя это и обеспечивало им безопасность, это также означало, что любой план, который он мог бы придумать, ни к чему быстро не приведет.


Однако, несмотря на такое количество недостатков, он не сразу закрыл глаза в пренебрежении. Это было направление — почти как игра в песочнице, где конечной целью было “стать королем страны”, но игрок мог идти к этой цели, как ему заблагорассудится. Конечно, вначале казалось, что сделать что-то настолько грандиозное нереально, но постепенно, отгрызая края, цель становилась все ближе и ближе.


На самом деле, по сравнению со вчерашним днем, сегодня эта цель казалась гораздо более достижимой. Принц фактически завоевал замок Этвар и всех мужчин и женщин в нем. Хотя это было не так уж много, не настолько много, чтобы назвать это силой, это было началом.


Через несколько минут снова появился Вален, на этот раз запыхавшийся и вспотевший. Он быстро сообщил Сайласу, что пир готовится, и что он будет готов через полчаса, если он сможет подождать.


“Неважно”,


— вздохнув, сказал Сайлас. Его задание не будет иметь никакого значения, если главный герой откажется в нем участвовать. Поэтому Сайласу сначала нужно было выяснить, хочет ли принц вообще гоняться за троном, а затем придумать, как убедить его, если нет. “Бог снова заговорил со мной, молодой принц”, — лик Валена сразу же сменился на почтительный юношеский. “У него есть еще одно задание для нас с тобой”.


“Для… нас обоих?”


Вален сглотнул, понимая, что что бы это ни было… оно было большим.


“Да”,


— кивнул Сайлас. “Он поручил мне сделать тебя королем, моим принцем, и все, что с этим связано”.


Глава 13. Стать королем


Вален расхаживал взад-вперед по своим новым покоям, предоставленным ему хранителем замка. Это была комната, в которой раньше жила благородная семья, и она была оснащена всеми удобствами и роскошью: здесь было три комнаты, разделенные занавесками, ванна, шкаф, полный роскошной одежды, два зеркала в рост человека и пол, устланный коврами.


Хотя по сравнению с комнатой детства Валена она все еще напоминала сарай для лошадей, это было значительное улучшение. Однако он не придал значения вычурности комнаты, поскольку его мысли были слишком отвлечены тем, что сказал пророк. Этот самый пророк, по сути, находился прямо здесь, сидя на мягком кресле и откусывая от пиршества, которое Вален заказал для них двоих. Время от времени он запивал все это прекрасным виноградным вином и все это время хранил молчание, словно ожидая, что Вален его нарушит. У последнего, в конце концов, не было выбора.


“Ты… ты уверен?”


спросил Вален.


“Уверен?”


“Что Бог… что Он хочет… меня на Троне?”


“О, это. Да, да, да”,


— кивнул пророк Сайлас. “Ты подходишь для этого, Он сам сказал мне об этом. В конечном итоге, однако, это полностью твой выбор; Бог просто предоставил тебе меня как средство и возможность. Нам не гарантирован успех, даже если мы попытаемся. Многие жертвы придется принести до конца пути”.


Вален остановился посреди роскошной комнаты с созерцательным видом. Из глубины души он ненавидел корону, трон и все те пороки, которые они олицетворяли. Это были вещи и идеи, которые убили его мать, разрушили его жизнь и сослали его в страну мертвых. Голубая кровь, богоизбранные — все они были символом упадка и разрушения в глазах юного принца. А теперь… теперь ему говорили, что он избран самим Богом, чтобы нести бремя короны. Была ли это участь? Ирония судьбы? Или Бог избрал его специально для этого?


Тысячи вопросов роились в его голове, но он подавил их. Вместо этого он взглянул на пророческую фигуру, все еще непринужденно едящую и пьющую; лик этого человека был прост. Он казался бесстрашным, презренным, неторопливым, совершенно не озабоченным миром, как будто его реальность была полностью отделена от реальности всех остальных. Вопреки тому, что кричали ему все его учения, Вален нашел этого человека… почти освобождающим. Наблюдение за ним, казалось, успокоило разгоравшееся пламя гнева.


Если на то была воля Божья, то выбор был иллюзией. Он не хотел возвращаться, не хотел трона… но, возможно, именно это и делает короля королем. Его отец, как и он, никогда не хотел трона — он так ему и сказал. Дядя Валена, покойный принц Челс, должен был взойти на трон, но заболел и умер за восемь дней до коронации. Вместо него отцу Валена поручили труд, о котором он никогда не просил. И он терпел все эти годы. Несмотря на его пристрастия к блуду, он все это время был хорошим королем, хотя и небезупречным человеком.


“Ты… ты видишь меня королем?”


спросил Вален, наконец-то немного успокоившись и сев, взяв несколько виноградин, чтобы откусить.


“Король — это тот, кто носит корону”,


— ответил мужчина непринужденно, как будто это был самый глупый вопрос на свете. “Если безумцы, готовые сжечь своих в корыстном святотатстве, могут называться королями… почему вы не можете?”


“…”


Вален замолчал, понимая, что это правда. Сколько историй рассказывало о безумных и обезумевших мужчинах и женщинах, правящих массами? Были ли они хорошими королями и королевами? Нет, они были ненавистны и современникам, и истории.


Здесь, далеко наверху, изгнанный за пределы царства людей, Вален был беспомощен. Он ничего не мог изменить и мало что мог сделать для других. И спасение замка, пусть даже с помощью пророческого послания… это было приятно. И, кроме того, видеть, как лица выживших загораются на рассвете, словно ярчайшие фонари во время праздников, и видеть их сияющие улыбки… он не мог представить себе другого исхода, того, при котором Бог просто решил посмотреть в другую сторону.


Быть избранным было неважно; ради блага своих собратьев, если был выбор и возможность… он должен был воспользоваться ею. Он, несомненно, наживет себе врагов на всем полуострове, и будет много покушений на его жизнь, но он уже не был ребенком. Хотя он не был яростным фехтовальщиком, он верил в свое сердце и в свою способность трогать сердца других.


“Хорошо”,


— решил он, поджал губы и сжал кулак, кивнув. “Я буду исполнять волю Господа”.


“… расслабься”,


— сказал Сайлас, робко улыбаясь ему. “Это не то, что мы сделаем за одну ночь. На самом деле, пройдет некоторое время, прежде чем мы вообще покинем это место”.


“А?”


“Первым делом нужно завоевать благородную семью замка”,


— продолжал Сайлас, все еще откусывая от еды, теперь уже от кусочков курицы. “И убедиться, что они не отправят в столицу письмо твоей мачехе или еще кому-нибудь. А до тех пор нам с тобой предстоит много разговоров… поговорить? А, неважно. В любом случае, просто расслабься”.


Сайлас действительно не торопился — особенно учитывая, что время на квест не было ограничено. Он мог не торопиться, и он собирался не торопиться. Он почти ничего не знал об этом мире в целом, и прежде чем предпринимать какие-либо шаги, он хотел узнать все. Кроме того, он получил в свое распоряжение мастерство меча, что-то под названием “Серцеед”, но с тех пор ничего не появилось. Он предположил, что ему, вероятно, придется взять в руки меч, чтобы увидеть его, так что это тоже было.


В конце концов, однако, он просто… хотел отдохнуть. Он умирал так много раз за такой короткий промежуток времени и видел так много других ужасных смертей, что ему нужно было отвлечься от всего этого на некоторое время. Сама смерть, как понятие, начала ускользать от него. Страх, величайший мотиватор человечества, закрадывался в его душу. Бессмертный он или нет, он не хотел сдаваться этой реальности; даже если он сам себя навязал, он хотел ограничить количество своих смертей. Все это уже изрядно потрепало его психику, и он не был уверен, сколько срывов он сможет молча пережить, прежде чем сорвется… окончательно.


“Итак,


— заговорил он между укусами. “Расскажите мне о вашей ситуации, в деталях. Я уже знаю большую часть вещей, но для нас обоих будет лучше услышать и понять другую точку зрения.”


“… да, это правда”,


— кивнул Вален, сделав глубокий вдох и собравшись с мыслями. “Как ты знаешь, я, по подсчетам, являюсь шестым принцем королевства Этерния. Всего существует четырнадцать официальных королевских детей: девять принцев и пять принцесс. Из четырнадцати трое — дети Королевы: Коронованный Принц, Четвертый Принц, а также Вторая Принцесса. Из оставшихся одиннадцати, десять рождены от официальных наложниц короля, а затем, ну, есть я.”


“…”


Сайлас терпеливо слушал. В конце концов, любая из приведенных здесь деталей могла определить успех или неудачу квеста в долгосрочной перспективе, это знал даже он.


“До изгнания мои отношения с братьями и сестрами были… сложными. Между нами почти нет любви, даже у меня. Вся наша жизнь — сплошное соревнование, и с раннего детства нас учат воспринимать других, как братьев и сестер, так и благородных детей, как потенциальных конкурентов. Тем не менее, никто из остальных меня по-настоящему не ненавидел, я так думаю. Самые лучшие отношения у меня были с самой младшей принцессой, Аейей. Ей едва исполнилось четыре года во время моего изгнания, так что это вряд ли говорит о моем характере”.


“А как насчет благородных семей?”


спросил Сайлас. Чаще всего в монархиях знатные семьи были не менее, а то и более важны, чем королевские.


“Хм, их число не так уж и мало”,


— внезапно нахмурился Вален. “За сорок пять лет постоянных стычек, как с другими королевствами, так и с Иными, многие из них заслужили достаточно заслуг, чтобы получить титул. Хотя большинство из них — всего лишь низкопоставленные бароны, это все равно дает им право голоса при дворе, пусть и приглушенное.”


“Однако, когда речь заходит о крупных семьях, то их всего три: три герцога королевства — Варадж, Серог и Фахталь. Эти трое владеют самыми большими кусками земель, а также армиями, но их уникальность в том, что они не участвуют в борьбе за престол. По крайней мере, не на поверхности”.


“Не участвуют?”


спросил Сайлас, изогнув брови.


“Нет”,


— ответил Вален, со вздохом покачав головой. “Они преданы трону больше, чем тому, кто на нем сидит. Трем герцогам поручено защищать королевство от внешних угроз, и они редко, если вообще когда-либо, смотрят внутрь. За двор отвечают восемь графов и младшие дома. Если я хочу стать королем, хотя я не могу просто пренебрегать герцогами, графы — это то место, где мне придется заводить друзей.”


“…”


Сайлас замолчал и погрузился в раздумья. Он не знал достаточно об основах политики монархии, чтобы делать какие-либо выводы. Большая часть его знаний была получена из фантастических версий средневековых событий, обновленных для “современной аудитории”, а также из некоторых романов, которые он читал в юности. Помимо этого, существовал большой пробел; он довольно хорошо понимал современное общество, а также отдельных людей, но эти знания не позволяли ему понять, как работает королевский двор и тому подобное. Из-за этого, как он знал, ему придется в значительной степени полагаться на знания Валена. К счастью, как принц королевства, его знания, скорее всего, были глубоким колодцем.


“Помимо этого”,


— продолжил Вален после минутной паузы, чтобы выпить вина. “Есть еще Церковь. Хотя официально она не связывается с судом и прочим, это только на первый взгляд. Их слово может, по сути, благословить или осудить фигуру в глазах простолюдина. Во многих отношениях для последних Церковь стоит даже выше Короля как представитель Бога в этом мире. Однако с тобой рядом, я думаю, мы сможем легко склонить Церковь на нашу сторону”.


“Если они отбросят свою мантру не лезть в политику”,


— сказал Сайлас. “И говорят так, будто их можно купить, чтобы осудить человека, то почему ты думаешь, что они примут меня? Они могут с такой же легкостью объявить меня лжепророком и казнить”.


“Но если ты покажешь им свою…”


“Это не имеет значения”,


— тут же перебил Сайлас. На самом деле он не был пророком; ему и так было не по себе играть эту роль только для принца, но если он пойдет и убедит церковь в том же самом, разве ему не придется быть пророком всю жизнь? Это было похоже на пытку. Но помимо этого, он просто не хотел быть в центре внимания. Это принадлежало Валену, а не ему. “Об этом мы побеспокоимся позже. Пока же нам нужно сосредоточиться только на одном: на благородной семье, владеющей этим замком. А теперь расскажи мне все, что ты о них знаешь, и не жалей никаких подробностей. От этого зависят все наши надежды”.


Глава 14. Поместье Бендор


Прошло три дня с тех пор, как Сайлас инициализировал новую точку сохранения, и три дня с тех пор, как принц утвердил его в качестве пророка. Пока Вален ходил по замку, осматривая его и разговаривая с людьми, Сайлас в основном оставался замкнутым в причудливых покоях, пытаясь научиться читать. Как выяснилось, он не знал тарабарских линий, точек и прочей ерунды этого мира, что вынуждало его учиться. Вален иногда приходил и помогал, но поскольку он был довольно занят, Сайлас не хотел отнимать у юноши время.


Ворча от досады, он отложил книгу и вздохнул. В отличие от Земли, здесь не было книг и брошюр “язык для чайников” и “язык для начинающих”. Вместо этого предполагалось, что тебя кто-то научил читать в раннем детстве… или ты вообще никогда не учился. Из-за этого Сайлас чувствовал себя так, словно пытался выучить английский, читая Шекспира, поскольку в одном предложении Сайлас мог разобрать, пожалуй, два слова, а все остальное было просто буквами и символами, сшитыми вместе.


“Да к черту все это”, — пробормотал он и встал, подошел к тому, что по сути стало буфетом, и налил себе вина. Оно было до боли сладким, как будто он пил сырой сахар с небольшим количеством алкоголя в нем, но это было лучше, чем ничего. “Эта благородная семья должна скоро прибыть…”


Информация об этой семье у Валена была довольно скудной, к сожалению, поскольку это было небольшое баронское поместье. Их патриархом был барон Сирс Бендор, довольно неизвестный человек, получивший свой дворянский статус около двадцати лет назад, сражаясь в конфликте между Этернией и Воривардом. Насколько Вален знал, у этого человека было четверо детей, и он ничем не выделялся, кроме того, что управлял замком. Принц даже не знал, почему этого человека отправили так далеко сюда и что он сделал, чтобы заслужить такую “честь”.


Впрочем, для Сайласа это не имело особого значения: несмотря на то, что в этой глуши было мало развлечений, у него было достаточно средств на несколько долгих перезапусков цикла на случай, если что-то пойдет не так. Чтобы выучить язык, скорее всего, потребовались бы месяцы, и это только с учетом самого элементарного чтения.


Так прошло еще несколько дней: Вален наблюдал за восстановлением разрушенной части стены, а Сайлас в основном находился во внутреннем святилище, читал, пил и спал. Больше не было никаких подсказок, хотя, признаться, он все откладывал поход за мечом. Он решил оставить это до следующего перезапуска, так как чувствовал, что он будет. Обстоятельства вторжения сложились как нельзя лучше, когда Бендоры ушли. Хотя Сайлас не собирался никого обвинять заранее, он готовился обвинить их заранее.


Довольно холодным и ветреным утром по всему замку разнеслось объявление: Бендоры возвращаются. Обычно такие новости сопровождаются фанфарами, но учитывая, что за последнюю неделю обитатели замка подверглись воздействию самого принца, новость вызвала лишь несколько возгласов и еще меньше вздохов изумления, если таковые вообще были.


Однако Сайлас не был среди них — он был рад их приезду, если не больше, чем перерыву в сухой, скучной и унылой рутине, которую он выработал. Кроме того, ему не терпелось возобновить работу, поскольку в замке почти полностью закончились фрукты.


Утром он первым делом расположился у ворот, но потом быстро развернулся и бросился прочь, когда понял, что его яички втягиваются в горло от холода. Он готов был поклясться, что температура была около восемнадцати тысяч градусов ниже нуля, и не принял бы другого ответа. Внутри, хотя и не было тепло, но было гораздо теплее, особенно когда он был завернут в три слоя толстых одеял из шкур животных.


“Вы можете в это поверить, милорд? Только этот толстый командир приветствовал нас у ворот”, — внезапно раздался снаружи высокий и немного раздраженный голос, испугав Сайласа. Может ли это быть? Его улыбка расплылась.


“Хм”, — незаинтересованное ворчание было ее единственным ответом, когда двери открылись и вошли три фигуры — мужчина лет шестидесяти, женщина, пытавшаяся выглядеть на сорок, но вместо этого выглядевшая на семьдесят, хотя на самом деле ей тоже, скорее всего, было за шестьдесят, и молодой мальчик/девочка (это было неопределенно), которому было не больше трех-четырех лет.


“Разве вы не собираетесь что-то сказать?!” — настойчиво повторяла женщина, расстегивая шаль, обнажая обвисшую шею, на которой не было макияжа. “Вы — лорд замка!”


“Тихо”, — негромко сказал мужчина, явно чем-то отвлеченный. “Возьми Адера и уходи. Мне нужен покой”.


“Но…”


“УХОДИТЕ!”


внезапный взрыв испугал и Сайласа, и женщину — нет, на самом деле, больше всего он испугал маленького ребенка. Он тут же начал плакать как сумасшедший, и женщина, казалось, тоже была на грани слез. Дрожа и трясясь, она поспешно подхватила ребенка и выскочила из комнаты, по пути захлопнув дверь и оставив мужчину одного.


Он тяжело вздохнул и, все еще не замечая Сайласа — что было не странно, так как тот был закрыт за одной из штор, не говоря уже о том, что был завернут в несколько слоев одеял — подошел к небольшому шкафу, распахнул его и, немного повозившись, достал маленькую, размером с ладонь, бутылочку. Черт, так вот где вы храните хорошие вещи!


Мужчина открутил крышку и опрокинул ее вниз, его лицо сразу же побледнело, а щеки порозовели. Тем не менее, выражение его лица стало еще более мрачным, когда он прислонился к столу.


“Что, черт возьми, случилось?!” — пробормотал он, его голос был почти измученным. А? Сайлас с любопытством вскинул брови, решив, что пришло время выйти.


“Это я!” — негромко воскликнул он, отдергивая занавеску и выходя, чем испугал мужчину, который тут же потянулся к поясу и вытащил длинный меч шириной в три пальца, выронив при этом бутылку. Она упала и разбилась о камень, осколки стекла разлетелись во все стороны.


“Кто ты?! Как ты сюда попал?!” — прорычал мужчина, его густая борода тряслась вместе с челюстью.


“Я — причина твоего унылого настроения, молодой дворянин”, — продолжал покровительственно Сайлас, прислонившись к камню и осторожно подбирая несколько виноградин и откусывая от них. “Ты ожидал смерти, но жизнь манила тебя. Какое чудо!”


“…”


Глаза барона Сирса расширились, а рукоять меча напряглась. Сайлас уже понял, что умрет, так что пора было добывать информацию. Он вздрогнул от осознания того, насколько счастлив он был.


“Ах, я понимаю, понимаю — бедственное положение планов и все такое”, — продолжал Сайлас. “Но… я не мог просто позволить этому случиться. Хотя я гораздо важнее их, в конце концов, это все мои товарищи”.


“Просто… просто кто ты? Как много ты знаешь?!” — прорычал мужчина, явно ожидая, что Сайлас будет сопротивляться, и что он проткнет его мечом как средством пытки.


“Вообще-то, очень мало”, — однако у Сайласа не было таких намерений. Он понял, что лучший способ получить от кого-то информацию… это быть идиотом, который ничего не знает. Люди становятся ужасно болтливыми, чувствуя свое превосходство и все такое, а человеческое тщеславие просто не может дождаться, чтобы выплеснуть все бобы в форме хвастовства. “На самом деле, я знаю так мало, что даже неловко. Я знаю только о стене, о страже и об одной, истинной любви каждого мужчины: электронных девушках!”


“…хамф, заблудший нищий!” — холодно усмехнулся барон. “Что? Только из-за этого ты решил, что можешь угрожать мне? Я отрублю тебе конечность за конечностью, непочтительная треска!”


“Эй, эй, эй, остынь, парень! Хотя, да, я был вполне доволен тем, что шантажировал тебя ради золота, на самом деле все обстоит иначе; внезапно, блядь, из ниоткуда, я стал супер-суицидальным. Типа, я не могу дождаться завтрашнего рассвета. Но вместо того, чтобы просто покончить с жизнью, я решил отдать тебе голову на отсечение, чтобы, знаешь ли, ты мог выпустить часть злости. Взамен я прошу лишь немного ясности о том, что я предотвратил… для загробной жизни, я имею в виду. Слушай, я даже вымыл шею, правда, в рамках подготовки…”


“…”


Бредни Сайласа, казалось, смутили Барона, и он сделал паузу, ослабив хватку. “Ха! Пытаешься обмануть меня?! Дурак!”


“Господи Иисусе… нет, нет, я не пытаюсь тебя обмануть”, — снова вздохнул Сайлас. “Посмотри на меня! Разве я похож на человека, обученного владению мечом? Ты можешь разрубить меня дважды на пути к воскрешению и разбить, как яичницу, прежде чем я успею дотянуться до пояса! Правда, я пришел сюда, чтобы предложить тебе свою шею, правда! Слушай, я просто прошу немного ясности, вот и все. Если ты не можешь дать мне даже этого, тогда отвали, парень. Вот, — Сайлас наклонился вперед, наполовину откинув с шеи прядки волос и продемонстрировав действительно чистую шею. “Давай. Я готов.”


Удар.


Вы умерли.


Инициализирована точка сохранения ‘Новый рассвет’.


“Ах, черт побери”, — ворчал проснувшийся Сайлас. Он действительно надеялся получить хотя бы какую-то информацию, но, возможно, он слишком усердствовал с идеей “отрубить мне шею”. По крайней мере, он узнал, что барон в этом замешан. Судя по его поведению, он не знал, что принц Вален находится в замке. Если бы он знал, то вел бы себя гораздо более эксцентрично и безумно, думая, что его уловку раскусили.


Тем не менее, у него, по крайней мере, была отправная точка. У него была почти целая неделя, чтобы запудрить мозги молодому принцу, чтобы он возненавидел барона с пылом тысячи солнц, и запереть его в темнице, где они могли бы медленно работать над выуживанием ответов между этими кривыми зубами.


Как и прежде, он дождался возвращения принца и повторил обман почти слово в слово, убеждая принца, что он на самом деле пророк, а затем предлагая молодому парню королевство. Все происходило точно так же, даже пугающе — Сайлас был несколько шокирован своей способностью к запоминанию, поскольку она была намного лучше, чем раньше. Далеко не идеально, но определенно лучше.


После всего этого, на третий день после “Нового Рассвета” и во время одного из немногих перерывов принца, Сайлас решил бросить бомбу.


“Принц”, — сказал он. “Бог говорил со мной”.


“О-о?”


Отчасти взволнованный, отчасти нервный, Вален сосредоточился на Сайласе, держа бокал с вином возле губ, но так и не отпив. “Что… что Он сказал?”


“Он назвал мне одного из главных виновников вторжения упырей”, — слова Сайласа, казалось, глубоко проникали в психику Валена, и выражение его лица тут же сменилось выражением ветреного холода.


“Кто это был? Кто посмел предать своих собратьев?!”


“…Это был барон этого замка”, — сказал Сайлас. “Барон Сирс Бендор”.


Глава 15. Когда лояльность ослабевает


В течение нескольких последующих дней после того, как Сайлас рассказал принцу, и до прибытия барона, первый продолжал убеждать молодого Валена, что барон Сирс — предпоследний злодей, плохой парень среди плохих парней. Хотя на самом деле Сайлас даже не был уверен в том, насколько этот человек причастен ко всему происходящему, но это не имело значения. Он понимал, что ему, скорее всего, потребуется еще одна перезагрузка, а то и несколько дополнительных, и решил в этот раз сыграть по-серьезному.


Всякий раз, когда принц начинал углубляться в вопрос, например, о мотивах барона, Сайлас говорил невероятно туманно, плетясь и танцуя вокруг вопросов, пока принц не был абсолютно уверен в преступлениях барона. В качестве некоторых причин Сайлас называл “прошлые беды”, “несправедливость” и “то, что его отправили так далеко от всего”, но никогда не вдавался в подробности, так как подробности — это смерть мошенника.


К тому времени, когда барон и его семья должны были вернуться в замок, Вален был в ярости и собрал более двадцати самых опытных стражников, чтобы дождаться свиты и немедленно арестовать их. Интересно, подумал Сайлас, что среди стражников был и Тебек; поскольку Сайлас не покидал теплых покоев, он не знал, как поживает этот человек. По его измученному виду и мешкам под глазами было видно, что он плохо держится.


Сайлас пожал плечами и решил оставить все как есть: у него фактически была петля на шее этого человека, и он мог затянуть ее, когда захочет, с помощью шантажа. Всегда лучше иметь лишнюю пешку, чем остаться без нее.


Как и раньше, представил себе Сайлас, поскольку его здесь не было, когда это произошло, шесть конных экипажей, каждый из которых тянули по меньшей мере два, а максимум четыре красивых, крупных, коричневых жеребца, пронеслись через открытые ворота. Из-за занавесок ведущей кареты показалось знакомое лицо, которое Сайлас заставил убить его всего неделю назад — сам барон Сайрс. В выражении его лица читались шок и замешательство, словно его разум с трудом переваривал то, что видели его глаза.


Выйдя из кареты, он даже не заметил, что свиту медленно окружают стражники, и все еще выглядел совершенно ошеломленным. Когда стражники, однако, эффективно блокировали его и его семью, он окончательно очнулся от оцепенения, и его выражение лица стало холодным, когда он огляделся. Несколько стражников испуганно обернулись, но остались на месте. Неважно, насколько важен был барон для таких простолюдинов, как они, но принц… принц был фигурой запредельной.


“Что это значит?! Вы, глупцы, пытаетесь поднять мятеж против своего господина?!”


— гневно прорычал барон на стражников, его голос разнесся по всему замку.


“Нет”,


— наконец вышел принц Вален, привлекая внимание и гнев барона к себе. “Барон Сирс Бендор, первое ваше имя, я, шестой принц Вален Десдор, третье его имя, обвиняю вас в государственной измене, предательстве клятвы, антикоролевских настроениях и сговоре с иностранными силами с целью подорвать власть королевства Этерния. Пожалуйста, не сопротивляйтесь — в противном случае мы применим силу”.


“Шестой… шестой принц?”


— пробормотал барон, внимательно осматривая вышедшего юношу. На самом деле, он видел принца один раз — это было во время коронации наследного принца. Однако, поскольку это было с большого расстояния, он не сразу узнал юношу — к тому же ходили слухи, что шестой принц мертв, — но при ближайшем рассмотрении… он был уверен. Перед ним стоял Шестой принц. В этот момент его мир закружился, тысяча мыслей переполнили его разум. “В-ваше Высочество!” — тут же упал он на колени. Он сразу же понял общую картину произошедшего.


Он также понимал, что это был его конец — его разыграли все. Шестой принц… он спрятался глубоко. Ждал. Ждал. Все для того, чтобы раскрыть схему. Однако в данный момент это не имело для него значения.


“Какого черта вы делаете?!”


— прорычал он на ошеломленных членов своей семьи, которые все еще стояли и смотрели по сторонам, как растерянные овцы. Их жизни теперь были полностью в руках принца, и даже если он умрет, в чем он был уверен, он должен был, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы хоть кто-то из его детей продолжал жить. “На колени перед Его Высочеством!”


“…!”


— еще более громкий рев мужчины, казалось, окончательно разбудил их, и они поспешно опустились на колени. Они даже не заботились о своих шикарных одеждах, с готовностью погружая их в грязную землю и, вероятно, уничтожая навсегда. В конце концов, слово “принц” имело такой вес.


“Вас проводят в темницу”,


— холодно продолжил Вален. “И пока мы не определим степень участия вашей семьи, они будут находиться во временных помещениях. Вы согласны?”


“Я уступаю!”


— немедленно воскликнул барон. К счастью, не похоже было, что шестой принц был ищейкой, как большинство других; пока принц относился к нему справедливо, его семья должна была жить, поскольку только его жена имела какие-то незначительные сведения о его действиях.


“Стража, проводите баронессу и ее детей во второстепенные покои”,


— приказал Вален небольшой группе. “Барон, следуйте за мной”. Одновременно с приказом Барону он взглянул на Сайласа, в его глазах отразился шок. Поведение Барона полностью подтверждало слова Пророка — этот человек был предателем всего человечества.


Сайлас, однако, воспринял этот взгляд как “следуй за мной, пошли” и весело присоединился к принцу, идя бок о бок. Почти сразу же, как колокола, раздались вздохи, заставившие его остановиться и оглянуться. Все, от стражников до барона, смотрели на него с ужасом и шоком, как будто он только что зарезал их матерей. Взглянув на принца, Вален криво и извиняюще улыбнулся и поспешил вперед, чтобы создать между ними некоторое расстояние. В этот момент Сайлас осознал ошибку и внутренне вздохнул.


Я чертов пророк!


Он ворчал, держась, однако, на достаточном расстоянии. И со мной так обращаются? Если бы это был справедливый мир, я бы возглавлял эту чертовщину! Черт, посмотрите, как этот барон смотрит на меня. Ублюдок, не думай, что я забыл, как ты с легкостью перерубил мне шею. Может, у меня и нет живота, чтобы отплатить тебе, но я могу крутить твои соски, пока они не станут фиолетовыми.


Как только группа из четырех человек, среди которых был и брюхатый комендант замка Ардан, скрылась из виду, Вален тут же остановился и повернулся к Сайласу с извиняющимся взглядом в глазах.


“Мои извинения, господин Сайлас”,


— сказал он, к шоку и ужасу двух других фигур поблизости. Хотя Командор имел какое-то слабое представление о Сайласе, он, конечно, не знал, что даже сам принц относится к этому человеку так уважительно. “Эти обычаи не должны относиться к вам, но…”


“Не беспокойтесь, не беспокойтесь”,


— отмахнулся от него Сайлас. “Поскольку меня не волнуют дела смертных, я не знаю большинства этих обычаев. Простите меня, если я нарушу их”. Барона и командующего чуть не стошнило, поскольку они поклялись, что никогда в жизни не слышали более бескорыстного и полусерьезного извинения.


“Конечно, конечно”,


— облегченно улыбнулся Вален; за последнюю неделю он успел заметить несколько… странностей, связанных с Пророком. Однако эти странности лишь еще больше убедили его в том, что Сайлас действительно был Пророком. В конце концов, этот человек был вершиной эксцентричности. “Командир, я ожидаю определенного уровня осторожности”.


“Конечно, Ваше Высочество!”


— немедленно кивнул брюхатый командир, внутренне клянясь, что будет обращаться с этим странным человеком, как со своим дедом.


“Господин Сайлас — человек Божий”,


— Вален продолжал идти и говорить одновременно. “Именно его бескорыстный совет помог нам предотвратить захват упырей”. Вален говорил достаточно туманно, как понял Сайлас, чтобы не заявлять прямо и не утверждать, что Сайлас — пророк, поскольку это может быть расценено как ересь против Церкви, и даже не вовлекать его во все эти дела с баронами. Хотя принц был молод и наивен, он, по крайней мере, знал, как управлять мутной водой.


В конце концов, группа добралась до вырытого подземелья, расположенного на целую лестницу под землей в темном и сыром коридоре. Единственным источником света были факелы, но даже они едва справлялись с надвигающейся темнотой. Как только барон оказался заперт в одном из пустых подземелий (Сайлас с удивлением обнаружил, что из десяти комнат в семи был хотя бы один обитатель), Командующий покинул группу, прекрасно понимая, что его задача — обуздать ужасы сплетен, которые, вероятно, появятся наверху, на поверхности.


Тем временем Вален и Сайлас остались стоять перед камерой подземелья, глядя на подавленного барона.


“Я спрашиваю вас об этом, барон Сирс”,


— нарушил молчание Вален. “Отказался ли ты от своей человечности?”


“… нет, Ваше Высочество.”


Барон ответил, сделав глубокий вдох, вероятно, понимая, что его рассказ определит судьбу его и его семьи.


“Тогда, я спрашиваю тебя, барон Сирс, разве отдавая замок своих собратьев адским упырям, ты не отказываешься от своей человечности?”


“Нет, Ваше Высочество”,


— сказал барон.


“Тогда в чем дело, барон Бендор?”


— с усилившейся холодностью в голосе Вален начал обращаться к барону по фамилии своей семьи, явно недовольный этим человеком. Сайласу почти хотелось присвистнуть от того, насколько он был впечатлен; принц в его окружении был по большей части развязным, болтливым и неловким человеком, но во всем остальном он всегда демонстрировал истинную осанку принца.


“Это было предательство, Ваше Высочество”,


— поспешно ответил барон. “Но не человечества — только нашего королевства”.


“… подробнее”.


Вален, похоже, тоже понял, что здесь есть какая-то история, а поскольку объяснения Сайласа всегда были туманными, он надеялся, что наконец-то получит полную картину от самого барона.


“Как вы уже догадались, я не по своей воле перетащил свою семью и приехал сюда, ваше высочество”,


— сказал барон. “Ни один человек, здравомыслящий или нет, не стал бы этого делать. Это место… это место преследуют сотни лет страданий и мучений. Это место, куда семьи посылают своих сыновей на смерть, даже если они утверждают, что отправляют их сюда для защиты королевства”.


“…”


“Меня заставили сюда прийти”,


— продолжал барон, в его голосе появилась горечь. “Но не потому, что я предал Королевство или даже совершил преступление. Ваша ма-кхм, ее величество, -быстро поправил себя барон, вспомнив, что мать Валена точно не была королевой. “Как вы знаете, она ежегодно посещает низшие сословия, чтобы передать им почести. Избранная семья становится символом, поскольку сама королева посетила их и благословила”.


“…”


Вален кивнул. Это действительно было так. Это был один из многих “ритуалов”, которые королевская семья использовала для поддержания своей власти над королевством.


“Ну, Ее Величеству, как оказалось, понравилось мое поместье”,


— добавил Сирс. “Оно ей понравилось… очень. Настолько, что она намекнула, что хотела бы получить его в подарок — дом, ранчо, слуг и все такое. Когда я не понял намека, она ушла недовольная. Через несколько дней было объявлено Имперское Письмо — мою семью обвинили в неподобающем поведении против королевы, и наше поместье конфисковали, а нас сослали в замок Этвар на десять лет. Я не предавал человечество, Ваше Высочество”, — снова повторил барон. “Я предал Королевство… потому что Королевство предало меня”.


Глава 16. Соблазны


Некоторое время троица сидела в тишине, пока принц Вален переваривал информацию, которой поделился барон. Хотя формулировки были тяжелыми и немного слишком прощающими себя, мотивы были обнажены. Сайлас уставился на человека за решеткой, недоумевая, почему тот так легко раскрыл свое участие. Возможно, он не видел другого выхода и рассматривал это как попытку выторговать свою судьбу — возможно, переложить часть вины и поделиться информацией ради некоторой выгоды.


Хотя Сайлас не знал принца Валена, особенно в качестве принца , он подозревал, что молодой парень не стремится прощать тех, кто едва не убил сотни людей, а в перспективе, возможно, и больше. Но, учитывая отношения самого Валена с королевой, его пауза была ожидаема.


“Я согласен, барон”, — сказал Вален, нарушив молчание. “С вами плохо обращались. Но и со мной, и с сотнями других. И все же ни один из нас не продал душу упырям”.


“Я не прошу прощения, Ваше Высочество”, — быстро заявил барон. “Я понимаю, что мои действия непростительны.


I-”


“Кто к тебе подошел?” Сайлас внезапно прервал барона вопросом, который не давал ему покоя с тех пор, как он узнал об обстоятельствах барона. Маловероятно, что барон сам нашел способ “союзничать” с вурдалаками; кто-то, и кто-то, кто был хорошо осведомлен о его обстоятельствах, наверняка обратился к нему.


“…”


“Отвечай на вопрос!” приказал Вален, когда увидел, что болтливый барон зажмурился и опустил голову.


“Я не могу, Ваше Высочество”, — ответил Сирс сквозь стиснутые зубы. “Вся связь была либо через воронов, либо через талисманы”.


“Имя?” допытывался Вален.


“Они только называли себя “рукой помощи””.


“Когда они впервые связались с вами?”.


“Через два дня после того, как я и моя семья поселились в замке”.


“Как?”


“Я нашел талисман на своей кровати”, — сказал барон. “Надписи сказали мне, что это коммуникативный талисман — как вы знаете, они стоят немерено. Я… мне стало любопытно”.


“Что они тебе обещали?” снова спросил Сайлас. В отличие от Велена, он не был заряжен эмоциями; в целом, он был мало привязан не только к этому королевству, но и к самому миру. Больше всего его интересовала история, тайна, стоящая за всем этим.


“Золото”, — ответил барон. “Восемьдесят фунтов каждый квартал. Дополнительно десять баррелей, когда все будет готово. А также безопасный выезд из королевства в любое место по моему выбору”.


“…”


В то время как Сайлас совершенно не знал, что представляют собой эти количества золота, Вален знал — и именно потому, что он знал, его лицо превратилось в выражение крайнего ужаса. Восемьдесят фунтов золота каждый квартал… это было почти в десять раз больше накопленного за всю жизнь богатства Валена, потраченного и припрятанного. На самом деле Вален подозревал, что даже вся казна королевства не смогла бы выдержать такую сделку в течение длительного времени.


“Несмотря на плохое обращение”, — самодовольно прорычал барон. “Вы видите, Ваше Высочество, как завладели моим нечистым сердцем”.


“Это много денег?” — как только он это сказал, Сайлас понял, что вопрос был глупым. К счастью, у него была мантия пророка, которая позволяла ему задавать глупые вопросы о “смертных делах”.


“Да”,


— кивнул Вален, сделав глубокий вдох и немного придя в себя. “Огромное количество, правда. По правде говоря, даже я бы поддался искушению, и не могу сказать, что когда-либо знал хоть одну душу — несмотря на твое величие, естественно, — которая бы не поддалась искушению. За один год этого золота хватит, чтобы купить поместье графа, слуг и все остальное”.


“Именно”, — сказал барон. “Я знал, что должен был сказать “нет”… но мои страхи, моя горечь, моя жадность… они пожирали меня”.


“Ты раздобыл талисман горения?” спросил Вален, возвращаясь к заданной теме.


“Нет”, — горько улыбнулся Сирс. “Конечно, нет, Ваше Высочество. Талисманы такой ценности настолько редки, что для человека моего положения они могут быть просто мифом. Как и первоначальный коммуникативный талисман, он был доставлен прямо в мою комнату — вместе с поддерживающими талисманами и талисманом активации — с прямыми инструкциями о том, что делать. В течение нескольких месяцев я сам встраивал все талисманы, следуя инструкциям и чертежу. В конце концов, мне прислали точную дату вторжения, которая совпала с моим ежегодным походом по округе. И вот, я нанял одного из капитанов гвардии и сказал ему, что нужно сделать перед отъездом”.


“…”


Удивительно, но в этот момент


Сайлас кое-что понял — барон ничего не стоил для них мертвым. Он никак не мог убедить Валена пощадить его в этом бегстве, и поэтому даже не собирался утруждать себя. Однако, получив новую информацию, он мог просто пойти на поводу у Валена и снова обратиться непосредственно к барону, пытаясь играть с ним одновременно.


Главная причина, по которой Сайлас хотел заполучить Барона живым, была проста: этот человек был умен. На самом деле он был гораздо умнее и проницательнее принца. А на пути к тому, чтобы посадить на трон юношу, Сайласу понадобится много таких мужчин и женщин, как барон Сирс. Более того, если они запрут его сейчас — и специально спроектируют форму прощения, — такой человек, как он, будет держать это под контролем.


Несмотря на стоическое поведение, Сайлас заметил сожаление в глазах мужчины. Он принял решение, когда его отвергали и обжигали, и пока его сердце пылало. Тот, кто сделал предложение, знал, что делает, и ухватился за него, когда тот был в самом слабом положении. Однако, укрепившись в дьяволе, большинство людей уже не могут уйти.


“Подведем итоги”, — сказал Сайлас вслух, желая подтвердить некоторые из своих подозрений. “Тот, кто “нанял” тебя, так сказать, грязно богат, коварен и хочет превратить это королевство в пепел?”


“Да”, — кивнул Вален, подтверждая это. “Не говоря уже о том, что… они, скорее всего, опутаны магией. В конце концов, у них есть средства контроля над упырями — каким бы кратким и элементарным ни был этот контроль, мы видели, на что он способен. Я даже не могу себе представить, как”.


“Я сохранил один из коммуникативных талисманов, Ваше Высочество”, — неожиданно сказал барон Сирс. “Если вы осмотрите его, за пределами общего контура, указывающего на его использование, вы увидите сложности, которые лично мои глаза никогда не видели раньше. Я пытался прочитать количество надписей, но после нескольких сотен… это показалось бессмысленным”.


“Сотни…?” потрясенно пробормотал Вален. “Это… только… только маги Четырех Кругов способны начертать сотни строк! Как это возможно?!”


“…”


Сам барон выглядел еще более потрясенным, чем Вален, а Сайлас просто продолжал стоять, выглядя невозмутимым. Его полное невежество в этом вопросе, однако, еще больше возвысило его в глазах мальчика и барона — очевидно и естественно, что маги Четырех Кругов ничего не значили для Великого Пророка! Что ж, в каком-то смысле они действительно ничего не значили.


“Я понимаю, что для вас они кажутся не впечатляющими”,


— Вален повернулся к Сайласу и сказал. “Но для нас… это… это меняет жизнь. В конце концов, в Королевстве Этерния есть только один Маг Четырех Кругов — мой отец, сам Король”. А? В голову Сайласа тут же пришла дикая мысль — а что если это был король? В отличие от Валена, барона и, возможно, большинства, если не всех остальных, Сайлас не испытывал ни любви, ни ненависти к далекому королю этого королевства. Таким образом, не существовало врожденного фильтра, не позволяющего ему обвинить самого могущественного человека в Королевстве в предательстве этого самого Королевства и в союзе с “дьяволами”, по сути. Естественно, однако, он не стал бы говорить этого вслух.


“Если это кто-то, способный сравниться с королем…”, — в ужасе пробормотал барон, понимая, что предал того, кого, скорее всего, не должен был предавать даже ради принца.


“Скорее всего, это один из двух других магов Четырех кругов”, — сказал Вален, вдыхая холодный воздух. “Я не думаю, что это Великий Ввира, так что остается…”


“Белтен”.


Барон закончил фразу. Задыхаясь от невозможно тяжелой атмосферы, Сайлас решил прервать ее — эти двое мужчин закрутились, и как бы ему ни нравилось наблюдать за тем, как взрослые люди выходят из себя, у него еще оставалось немного работы.


“Позвольте спросить: как долго действуют талисманы?”


Хотя внешне он пытался быть поучительным, этакий “старик, наставляющий вас”, на самом деле Сайлас искренне спрашивал, поскольку не имел ни малейшего понятия.


“Как… как долго они длятся?”


повторил Вален в оцепенении. “Э-э… столетия? Очень долго? Если их сохранить… ах!” Вален внезапно понял, что имел в виду Сайлас, и уважение к пророку снова возросло. “Ты хочешь сказать… что кто-то, возможно, просто раскопал тайник с талисманами?”


“Хотя я не лезу в смертные дела”,


“смертные дела” стали одним из любимых изречений Сайласа, и он отчаянно пытался превратить его в крылатую фразу. “Я полагаю, что у магов Четырех Кругов нет ни времени, ни желания пытаться разрушить замок, до которого никому нет дела. По-моему, все это больше похоже на работу кого-то бессильного, в чьи руки попали мощные инструменты… и они их испытывают”. Как много из того, что он только что сказал, Сайлас действительно поверил? Абсолютно ничему. На самом деле, он был твердо уверен, что это один из трех магов, но вряд ли они работали в одиночку.


В действительности никто просто не натыкается на древний тайник со сверхредкими и мощными инструментами и не думает: “Я использую упырей для вторжения в замок”. Кроме того, существовал вопрос золота — что, они одновременно обнаружили рядом с этим тайником буквально золотую жилу? Нет, конечно же, нет. Однако в данный момент все это не имело значения. Время вернется вспять, и принц с бароном навсегда забудут это их небольшое общение.


На самом деле, если бы все шло по неясно сформированному, всеобъемлющему плану Сайласа, они бы никогда не обсуждали вторжение дальше поверхностного “о, кстати, было вторжение”. Хотя координировать людей было не совсем его специальностью, он теперь был пророком, а пророки, если верить многочисленным книгам на Земле, явно были хороши именно в этом. Черт, я не могу позволить этому влезть в мою голову… Я могу стать одним из этих сектантов…


“Это, хотя все еще беспокоит, гораздо более терпимо”, — сказал Вален, и на его лице появилась радостная улыбка.


“Хм”, — кивнул Сайлас. “Ну, мне нужно идти и… э-э, точно, мне нужно идти, молиться, причащаться и все такое”.


“Удачи!”


Вален почтительно поклонился в сторону быстро удаляющейся фигуры Сайласа, когда тот выбрался из подземелий и вернулся в замок. Естественно, он не собирался “молиться” или “причащаться”. Он собирался попытаться встретиться с Богом напрямую, но при этом получить почтительный отказ.


Глава 17. Перехитрить Виттера


В течение почти недели, пока Сайлас ждал возвращения барона, он выверял всю информацию, которую им удалось выжать из этого человека, и не спеша планировал дальнейшие действия. Барон был очень осторожным человеком, несмотря на его визг перед принцем, с несгибаемым характером. Вряд ли Сайласу удалось бы убедить его в том, что он — Пророк, тем более что обстоятельства были не такими тяжелыми и напряженными, как у Валена.


При этом Сайлас понимал, что не может быть кем угодно. Он должен был быть кем-то с определенной репутацией, определенным положением, чтобы барон принял его всерьез. Это было… проблемой. Он понятия не имел, за кого можно выдать себя, или какую личину можно сфабриковать из воздуха, чтобы она сработала. К счастью для него, это было не все: “сделай или умри” — он мог делать это столько раз, сколько нужно, чтобы все получилось.


Он снова пробрался в покои барона в день возвращения мужчины, и, как и прежде, тот вошел со своей семьей, а затем выгнал их, сразу же направившись к выпивке, чтобы обнаружить, что она отсутствует.


“Ищешь вот это?” — и тогда Сайлас вышел, держа в руках маленькую бутылочку — теперь уже совершенно пустую — и робко улыбаясь мужчине. Барон, как и в прошлый раз, тут же убрал свой меч и встал напротив Сайласа, готовый рубить и колоть в мгновение ока.


“Кто ты?! Как ты сюда попал?!”


Сирс тут же разразился вопросами с низким рычанием.


“Кто я — неважно”, — решил Сайлас, впервые попробовав “мистический ракурс”. “А вот то, что я знаю, — да”.


“…” брови барона взметнулись вверх, в глазах блеснул огонек.


“Не только это”, — улыбка Сайласа расширилась, пока он возился с бутылкой. “Не только осознание того, что ты частично стоял за вторжением. Унижение со стороны королевы, которая хотела получить то, что ей не принадлежало, превращение в изгоя, посмешище среди других дворян, отправка в это богом забытое место… вплоть до предложения золота, которое могло бы искусить и святого. Почему бы вам тогда не принять его?”


“К-кто вы?!” — снова повторил барон, но на этот раз с гораздо большим ужасом в своем дрожащем голосе. “Откуда… откуда ты это знаешь? Вы не должны этого знать! Никто этого не знает!”


“Я вижу и слышу, и свидетельствую, и созерцаю вещи, превосходящие всякое зрение”, — выбор языка Сайласа был не случайным, а целенаправленным. Барон, скорее всего, не стал бы слушать того, кто использует жаргон, но он с гораздо большей вероятностью обратит внимание на того, кто извергает слова так, словно его жизнь зависит от того, сколько их он сможет выдавить из себя, чтобы сформировать предложение. “Я в стенах, в залах, в покоях, во всех тайных ходах, ведущих к еще более темным тайнам. И так же, как тень до меня, которая заключила с вами контракт, чтобы покончить с этим замком… Я здесь, чтобы предложить вам искупление, барон Сирс. Если вы отвергнете его, сегодня день вашей смерти. Если же ты примешь его, то, хотя путь будет долгим и утомительным, в конце его… ты найдешь свое спасение”.


“… Почему я должен доверять тебе?” — прорычал барон. “Я могу просто убить тебя. Прямо здесь и сейчас”.


“… ты можешь”, — снова улыбнулся Сайлас. “Но я не могу умереть. Я вечен. Примите шанс на искупление, молодой барон”. Сайлас говорил, несмотря на то, что барон был в три раза старше его здесь, и более чем на двадцать лет старше даже на Земле.“Если ты поднимешь меч и вонзишь его мне в шею, ты не спасёшь себя и свою семью, а только обречёшь их”.


“Хамф! Ты думаешь, что можешь шантажировать меня?!”


“Я не такой”, — заметив, что это не помогает, Сайлас решил смягчить подход. “Я просто смотрю на человека, которому больно, который полон сожалений. Немногие погибли, защищая эти залы, барон. И хотя их жизни навсегда останутся грузом на вашей душе, могло быть и хуже. И пока вы спасаете втрое больше тех, кого вы обрекли, этот груз будет уравновешен”. Он просто начал бросать в барона случайные мантры, пытаясь понять, прилипнет ли что-нибудь.


“Вы знаете, что я думаю?”


“Черт, я думал, это дерьмо будет проще…”


Ты умер.


Инициализирована точка сохранения ‘Новый Рассвет’.


Проснувшись после того, что было похоже на мини-спад, Сайлас почувствовал себя необычайно свежим. Умирание было для него почти как хороший сон, поскольку оно обнуляло не только день и воспоминания всех, но и его собственное состояние тела и разума. Вздохнув при этой мысли, он терпеливо ждал возвращения принца в библиотеку, чтобы в четвертый раз обмануть юношу, заставив его поверить в то, что нищий, похожий на дерьмо, был Пророком. Неизбежно он вернулся в шикарную комнату с шикарным пиром и погрузился в размышления.


Самым главным ключом к недоверию барона была сфабрикованная личность Сайласа — она была слишком расплывчатой , так как Сайлас мог быть практически кем угодно с точки зрения барона. На этом факте и было построено все дальнейшее недоверие. Хотя “мистический” подход не сработал, это не значит, что попытка была беспомощной и безнадежной.


Больше всего барон боялся, что его планы будут раскрыты, а он и его семья будут наказаны за это. Пока он верил, что смерть персонажа Сайласа, кого бы он ни сфабриковал, является решением этого страха, он никогда не купится на ту историю, которую продает Сайлас. В каком-то смысле, понял Сайлас, ему нужно было привлечь Валена. Возможно, не напрямую, но ему нужно было, чтобы барон знал, что Шестой принц находится в замке до начала их противостояния.


Это не означало, что он попросит их встретиться заранее — это было бы слишком рискованно, так как барон мог просто рассказать историю из личного страха. С другой стороны, даже встреча с принцем может побудить его сделать именно это.


“Вален”, — Сайлас вдруг посмотрел в сторону молодого человека. “Поскольку я не очень хорошо разбираюсь в делах смертных, не мог бы ты подробнее рассказать мне об отношениях между королевской семьей и благородными семьями?”


“Хм”, — подумал Вален на мгновение, прежде чем ответить. “Они в значительной степени подчинены, но в такой же степени основаны на лояльности. По правде говоря, все боятся и уважают моего отца, короля, но в то же время они верны трону, а не тому, кто на нем сидит. Если бы завтра король решил взять казну королевства и потратить ее на посещение всех борделей на полуострове, я не сомневаюсь, что дворяне взбунтовались бы. Это также является причиной моей судьбы — в отличие от моего отца, мой старший брат не пользуется всеобщим уважением и страхом. Существует довольно большая пропасть в поддержке того, кто сидит на троне, но не самого трона”.


Сайлас внимательно слушал, но не заметил никакой важной информации, которая могла бы ему помочь. Правда заключалась в том, что лояльность барона ничего не значила для Сайласа. Этот человек испытывал явную ненависть к королевской семье, а распространялась ли она на само королевство — вопрос спорный. Однако было верно и то, что этот человек явно сожалел о своих действиях. О? Здесь можно сыграть?


Взглянув на принца, который лишь улыбнулся в ответ, не понимая, почему пророк смотрит на него так… странно, Сайлас внутренне кивнул — в этом была какая-то игра.


“У Бога есть для тебя миссия, Вален”, — тут же выплюнул Сайлас.


“О-о? Он…?”


Вален проглотил полный рот и выпрямил спину.


“Хм”, — кивнул Сайлас. “Через пять дней Бог хочет, чтобы ты оделся так, как будто тебя били, кололи и кусали по всему телу… кроме головы. Ты должен убедиться, что твоя голова в идеальном состоянии. Затем, Бог хочет, чтобы ты подошел к главным воротам и несколько часов обходил их веником”.


“…”


Выражение лица Валена на мгновение стало пустым, как и его разум, пытающийся обработать то, что только что сказал Сайлас.


“Я знаю, что это звучит странно”, — добавил Сайлас. “Но Бог действует неисповедимыми путями”. Он позаимствовал эту знаменитую поговорку с Земли и вставил ее сюда.


“Бог… действует неисповедимыми путями”, — вынужден был согласиться Вален и еще раз кивнуть на неисчерпаемую мудрость пророка. “Да, это действительно так. Очень хорошо. Если Бог хочет, чтобы я сделал это, я сделаю, даже если я этого не понимаю”.


“Хорошо”, — кивнул Сайлас и улыбнулся принцу, поблагодарив свои счастливые звезды за то, что молодой человек был таким же наивным и легко манипулируемым, такими как он сам. В противном случае Сайласу, возможно, пришлось бы действительно бороться за свое нынешнее положение.


План состоял в том, чтобы барон заметил принца и узнал его — в некотором смысле. Скорее всего, он подумает, что это просто мираж или что-то в этом роде, поскольку он все еще верит, что Шестой принц мертв. Тем не менее, этого было более чем достаточно. Затем Сайлас использует этот мираж, этот “призрак”, который видел барон, и смутно намекнет, что между ними есть связь. Однако он не может говорить прямо, поскольку барон в конце концов поймет, что Шестой принц на самом деле находится в замке, и тогда он может начать задавать вопросы.


Хотя это могло бы сработать, Сайлас понимал, что это слишком недальновидно. Фасад разрушится, как только барон начнет задавать вопросы. Может, мне просто сказать, что я с принцем, а потом пообещать хранить темные секреты или что-то в этом роде как, ну, секреты? Нет, подождите, а не отрубит ли он мне голову снова? Посмотрим.


Перехитрить такого человека, как барон, было сложно — именно поэтому Сайлас никогда не пытался обмануть людей вроде него. Мало того, что шансы на аферу были невелики, усилия, затраченные на это, обычно перевешивали выгоду, особенно когда были гораздо более легкие цели, которые только и ждали, когда он к ним подойдет.


Разница теперь, однако, заключалась в том, что его неудача ничего не значила — он мог просто пробовать снова и снова, получая с каждой новой попыткой немного дополнительной информации, которая сделает следующую попытку намного легче. Все это приведет к финальному заезду, в котором все пройдет гладко. Таков был план, во всяком случае.


“Хорошо, что мои планы могут провалиться, и я буду в порядке”, — усмехнулся он, вспомнив, как часто ему приходилось импровизировать во время пеших прогулок, поскольку его “тщательные планы” почти всегда рушились.


“Ты что-то сказал?”


Сайлас забыл, что принц все еще находится в комнате и с любопытством смотрит на него.


“Мои мысли ускользнули от моих губ”, — Сайлас пофантазировал на тему “я говорил не думая” и неловко кашлянул. “Мне действительно нужно отдохнуть…”


“Ах, да, конечно!”


Вален тут же вскочил на ноги, уловив смысл сообщения. “Я буду в библиотеке, если понадоблюсь. Приятных снов!”


Хотя он и не собирался этого делать, когда рассказывал принцу, как только остался один, он почувствовал, что на него навалилась усталость. Он устроился на кровати под толстым слоем одеял, закрыл глаза и задремал. Это был сон без сновидений, который был довольно грубо прерван громким криком, раздавшимся, казалось, по всему замку. Помимо того, что кто-то кричал так громко, что было чрезвычайно странно в этом крике… так это то, что он никогда не случался раньше.


“Что-то изменилось”, — заключил Сайлас и тут же бросился из комнаты к источнику крика, желая узнать, что же, черт возьми, произошло.


Глава 18. Тень в стенах


Сайлас был не одинок в своей попытке бежать на крик; вскоре тихие и пустые коридоры замка заполнились спешащими стражниками и солдатами, большинство из которых в спешке панически одевались, в результате чего у них отсутствовала хотя бы одна часть комплекта — кто-то забыл шлемы, кто-то — нарукавники, а один человек даже забыл свои гамаши, в результате чего он бегал в одних коричневых трусах со стратегически открытыми дырками.


Паника и шок были очевидны, и источник был быстро обнаружен — библиотека. Сердце Сайласа учащенно забилось при осознании этого факта, и он еще больше ускорился. В конце концов, он достиг библиотеки — ну, или коридора, в котором она находилась. По всему коридору, ведущему к дверям библиотеки — или зияющему отверстию, где должна быть дверь, — стояла целая вереница горничных и других слуг.


Вздохи и тихие разговоры наполнили коридор, и некоторые из них достигли ушей Сайласа. Как он и предполагал и боялся, шок был вызван тем, что одна из служанок нашла Мальчика — или, в общем, принца Валена — в луже крови, мертвым.


Сайлас нахмурился, отстраняясь. Ему было достаточно подтвердить, кто это был, так как ему не нужно было видеть сцену. Что изменилось в этот раз? Определить это было несложно — на самом деле, ответ пришел к нему сразу: ни в одном из предыдущих “запусков” Сайлас не выгонял Валена из комнаты в это время, в результате чего молодой человек отправлялся в библиотеку. Это было изменение. Однако вопрос заключался в том, кто мог убить человека? Знали ли они, что убивают принца? Было ли это их намерением? Или Вален просто наткнулся на то, на что не должен был?


Из ответов можно было бы составить рассказ, но Сайлас не получил бы ответов, просто слоняясь без дела. Не было причин слоняться без дела, и поэтому он помчался прочь и закончил свою жизнь, спрыгнув со стены. Это была двойная трагедия, размышлял он, — и принц, и пророк погибли в один день.


Он очнулся в библиотеке после успешной защиты от вторжения. Оглядевшись, он нахмурился: похоже, здесь не было ничего, из-за чего стоило бы убивать. Редкие книги? Возможно, но Сайлас не мог этого знать. Впрочем, догадки — мать ошибок, и он не собирался предаваться им.


Вместо этого Сайлас играл в одну и ту же рутину до самого дня происшествия и, вместо того чтобы отправить Валена в одиночку, он предложил им пойти в библиотеку, чтобы сменить обстановку. Он хотел посмотреть, изменит ли результат дополнительная переменная — то есть он сам — или же тот, кто убьет принца, просто уничтожит и его.


По дороге оба молчали, Сайлас погрузился в свои мысли. Один выбор… выбор, который казался таким безобидным и невинным, полностью и отвратительно изменил то, что он считал и без того стандартной неделей. Это заставило его понять, что он слишком вольно обращался со всем; в действительности только у него была такая власть — повторять одну и ту же неделю снова и снова, но каждый раз делать ее совершенно другой, внося в нее лишь малейшие изменения. Это было одновременно унизительно и страшно, размышлял он.


Вдвоем они довольно быстро добрались до бездверной арки в библиотеку, прошли через нее и вошли в пустую комнату. Сайлас был начеку, как только они вышли в коридор, но не заметил ничего… необычного. Он, собственно, и не ожидал этого; если бы это был кто-то, способный убить человека и незаметно скрыться, не Сайлас бы его нашел и засек. Причина, по которой он пришел с принцем, была двоякой: во-первых, чтобы проверить, не окажется ли он переменной, а во-вторых, в противном случае, чтобы узнать, кто убил принца. Ответ на этот вопрос пришел на удивление быстро.


Вален и Сайлас остановились, первый в шоке, а второй в полном замешательстве, уставившись на стену перед собой. Это была единственная стена в комнате, на которой не было книжных полок и которая была совершенно бесплодной, с трещинами по всей поверхности. Стена наклонилась вперед и на мгновение раздулась, как воздушный шар, истекая чернилами в человекоподобную форму, которая затем превратилась в фигуру в маске. Это выглядело как ужасное


ЦГИ— неподвижные и движущиеся изображения, сгенерированные при помощи трёхмерной компьютерной графики и использующиеся в изобразительном искусстве, печати, кинематографических спецэффектах, на телевидении и в симуляторах)


, но на самом деле было очень похоже на реальность.


“…Неудачное время, малыш”,


— раздался искаженный голос из-под фигуры в черном одеянии, когда она подняла серп. “Но рано или поздно это должно было случиться”.


“Кто…”


Прежде чем Вален успел вымолвить остаток слов, серп пронзил его шею и обезглавил. Внутренности Сайласа затрепетали, когда он увидел, как отлетела голова, за ней последовала короткая вспышка красного цвета, и все закончилось двумя ударами о камень. Он был потрясен этим зрелищем, но все же сумел сохранить прямое лицо и уставился прямо на фигуру в маске.


“Вы совершили ошибку”,


— сказал он, пытаясь добиться от мужчины реакции.


“Почему? Потому что он принц? “


— искаженный голос на мгновение захихикал, убирая серп в сторону, чтобы очистить его от крови. “Боюсь, его пустые титулы мало что значат для такого, как я. “


“Он? Нет, он тут ни при чем”,


— прохрипел Сайлас в ответ. “Это обо мне ты должен беспокоиться”.


“О? Ты? Почему? Ты убьешь меня сейчас?”


— насмешливо спросил голос.


“Не сейчас”,


— ответил Сайлас. “Но я вернусь, чтобы преследовать твою задницу. Поэтому, если ты будешь так добр и скажешь мне свое имя, фамилию, возраст и где я могу тебя найти, пока ты бездельничаешь, я буду очень признателен”. Фигура на мгновение замерла, пока Сайлас готовился к тому, что ему снова отрубят голову. Он… привыкал к этому, как ни странно. Он не надеялся, что этот человек ответит на его вопросы, и это была простая попытка проверить, сработает ли она. К его удивлению и шоку, мужчина все же предоставил ему некоторую информацию.


“Можешь называть меня Тенью”,


— ответил голос. “И если ты действительно вернешься, чтобы преследовать меня, ищи в стенах. Стены этого замка, стены этого королевства и стены этого мира. Там ты найдешь меня. “


Чоп.


Ты умер.


Инициализирована точка сохранения ‘Новый Рассвет’.


Сайлас проснулся в той же комнате, хотя и в совершенно других обстоятельствах. Его брови были насуплены, а в голове роились мысли. На самом деле он не узнал ничего важного, только то, что тот, кто убил принца, любил свой край. Или, что они были весьма буквальны. Что, по правде говоря, вполне могло быть и так. Ведь они вышли из стены и все такое.


Вспомнив это зрелище, Сайлас содрогнулся. Из всех странных впечатлений, которые он пережил с тех пор, как попал в этот мир, это было самым странным. Видеть, как стена раздувается, плавится и деформируется в безумной какофонии ужасных


ЦГИ


-подобных “эффектов”, было достаточно, чтобы сломить любого, в том числе и его. И все же эта мерзость выплюнула человека. По всем признакам, “Тень” действительно жил в этих стенах.


Однако вопросов было больше, и они были гораздо важнее для понимания Сайласом не только этого места, но и общей истории мира. Сайласа смущало то, почему “Тень” не преследовала принца в других временных линиях, в тех, где Вален был очень даже доступен, но только не в библиотеке.


“Значит, это место — ключ?”


— пробормотал он, глядя на стены и гадая, наблюдают ли за ним в этот самый момент. Даже если он не мог этого установить, параноидальная часть мозга, та, которая есть у всех людей, убеждала его, что за ним следят.


Однако, успокоившись, он понял, что это бессмысленно — если “Тень” уже был в библиотеке, то он мог убить и Валена, и Сайласа в этот самый день, а не ждать, пока это произойдет при каком-то другом, случайном стечении обстоятельств. Однако чем больше он думал об этом, тем меньше смысла во всем этом было. Зачем вообще преследовать Валена? Он не представлял угрозы, во всяком случае, пока. Было ли это связано с вторжением? Стояла ли за ним фигура в капюшоне? Это было возмездие? Возможно, просто профилактика? Или что-то другое, что даже не входило в круг интересов Сайласа.


В конце концов, он был в этом мире как новорожденный младенец, чистый лист. Он не знал ни фракций, ни подполья, которое действительно управляло всем этим местом, ни тайных сил, соперничавших за контроль, ни фигур, заставлявших души содрогаться в своих сферах. Однако он знал, как сделать так, чтобы Валена не убили — просто держать его подальше от библиотеки. Только ли в этом дело? Хотя он не мог сказать, где постоянно находится принц, Сайлас был совершенно уверен, что юноша действительно ходил в библиотеку хотя бы раз в неделю. Почему же тогда его не убили ни в одном из других случаев?


Действительно ли “Тень” просто, так сказать, “фазировал”, поймал взгляд принца, узнал его и просто решил убить его там и тогда? Почему? Или нет? Сайлас не мог сказать.


Это разочаровывало. У него было направление в этом мире, и у него была основа, но проблема заключалась в том, что они были шаткими и слишком зависели от внешних средств. Правда заключалась в том, что без Принца он был никем. Принц был подобен человеку, который поручается за другого во время посвящения в банду. Без поручительства Принца Сайлас был просто потрепанным парнем, который не мог умереть. При достаточном количестве попыток он, вероятно, смог бы развить свои собственные силы, но сколько попыток? И насколько хороши будут эти силы?


Кроме того, его главной задачей было помочь Валену взойти на трон. Такова была его нынешняя цель, и вряд ли ее можно было совместить со смертью молодого щенка. Услышав шаги принца, Сайлас встряхнул головой и собрался с мыслями. Он начал строить догадки и придумывать теории, которые, скорее всего, не соответствовали действительности и могли привести в темное место. Он не был безнадежен — более того, он был совершенно спокоен. Если бы принц умер, он просто начал бы заново день, или неделю, или месяц, или сколько бы ни длился цикл. Он старался не задумываться о том, как это в конечном итоге отразится на его психике, просто он хотел, чтобы молодой щенок остался жив.


И, таким образом, начался его новый цикл…


Глава 19. Сердцеед


После испуга, который он испытал, столкнувшись с чем-то, чего не мог понять, Сайлас наконец “нашел немного времени”, чтобы посетить тренировочные площадки замка. Впрочем, назвать это место “тренировочной площадкой” было небольшой похвалой. На самом деле это был просто участок земли размером с комнату, покрытый грязью, с несколькими невероятно побитыми деревянными манекенами, прислоненными к стене. В настоящее время здесь было пусто — и, насколько он слышал, здесь почти всегда было пусто, поскольку стражники в основном проводили спарринги в массивном внешнем дворе.


Это место использовалось в основном для обучения новичков, и не более того. Но поскольку новичков в данный момент не было, это место стало идеальным для Сайласа, чтобы опозориться перед богами своими боевыми навыками.


Он глубоко вздохнул и подошел к стеллажу, заставленному ржавым и старым оружием, которым нельзя было разрезать бумагу, не говоря уже о чем-то другом, и выбрал меч. Он был довольно увесистым, весил около десяти фунтов и был чуть больше фута, как ему показалось. Он выглядел наименее “истлевшим”, поэтому Сайлас и выбрал его, так как ржавчина обычно придавала вес мечам.


Как только он взял его в руки, он на мгновение ощутил странное чувство знакомости. Однако это было мимолетное ощущение, которое он не мог уловить. В этот момент перед ним появилось окно, появления которого он, в общем-то, ожидал.


Оружие зарегистрировано.


Мантра искателя сердец: Проколите сердце, и душа будет кровоточить.


“Серцеед” — это стиль боя из “Школы танцующего меча”, распространенный в Золотой век Блейдмастеров. Практиковался в основном ассасинами, но и в военное время находил некоторое применение, хотя и как второстепенный вариант для многих мечников. Ключ к технике — скорость и точность, в чем и заключаются ее сильные стороны. С другой стороны, она слаба в длительном бою из-за ограниченного количества стоек и ударов.


Суть “Серцееда” заключается в использовании быстрых ударов в качестве отвлекающего маневра, прикрытия для одного главного удара, направленного прямо в сердце, под любым углом. Главное — убить цель одним быстрым ударом. Хотя этот стиль можно использовать как основной, его недостатков достаточно, чтобы начать беспокоиться. В случае неудачи на начальном этапе практикующие должны отступить.


Как и большинство других стилей Золотого века, “Серцеед” был как утрачен, так и заменен как стиль. Тем не менее, по сей день он остается рекордсменом по самому быстрому одиночному удару, когда-либо зафиксированному человеческим глазом. Практикуйте с осторожностью.


Первоначальная цель: тренируйтесь до тех пор, пока не сможете точно попасть в одну точку 10 раз в течение 5 секунд.


Награда: ‘Ритуальная позиция Серцееда’


Дальнейшие цели и награды будут раскрыты позже


Чем больше он читал, тем больше запутывался. Его история не имела для него особого значения, поскольку он впервые слышал о чем-либо подобном. Однако суть он все же уловил, особенно саму технику, которая, как ни странно, вполне ему подходила. По крайней мере, он так думал, хотя трудно было сделать вывод, так как у него никогда не было большого опыта сражений.


Входить и выходить — в этом и заключался стиль, как и его образ жизни. Он никогда не задерживался в одном месте или на одной афере слишком долго. Чем дольше афера, тем больше шансов быть обнаруженным. На краткосрочных конгрессах, даже если его обнаруживали, ущерб, как правило, был минимальным. Однако для долгосрочных конгрессов требовался определенный уровень приверженности. Вы должны были раскрыть больше подробностей о себе, возможно, даже привести цель аферы к себе домой или в другие места, которые вы часто посещаете, чтобы приобрести добрую волю. Однако это означало гораздо больший риск.


Глядя на меч, Сайлас кое-что понял — ему ничего не дадут. Похоже, техника была всего лишь руководством, и ему придется тренироваться по нему своими руками. Он хотел было застонать, но сдержался: большую часть своей жизни он провел в круизном режиме, редко прилагая усилия. И хотя на Земле это могло сработать, здесь, скорее всего, его убьют, как это случилось в библиотеке и даже раньше, против вурдалаков.


Хотя у него был “обман” в виде бессмертия, умирать так часто… казалось, что от него отрывают куски. Это не было комфортно или спокойно.


Кроме того, быть сторонним наблюдателем в своей собственной жизни, человеком, не имеющим никакой власти… это было бы крайне неубедительно, размышлял он, поднимая меч, когда его мышцы взвыли. Он подошел к манекену и ударил. Это был… вялый удар. Такой, который можно было бы отредактировать в постпродакшене. Ему даже не удалось сделать вмятину в дереве. Более того, меч соскользнул вниз, когда он потерял импульс, его мышцы не выдержали ни нагрузки, ни веса.


Сделав еще один глубокий вдох, он сделал это снова… и снова… и снова. Это ничем не отличалось от смерти — застрять в повторяющемся цикле. В одном случае это был цикл жизни и смерти, а в другом — удар и скольжение. Если забыть десять раз за пять секунд, то он не мог точно сделать два удара за сколько угодно минут. Как будто в его теле не существовало зрительно-моторной координации, и он был подключен по-другому. Однако он не сдавался, нанося удары и скользящие удары в течение часа, прежде чем его мышцы окончательно сдали.


“Это все неправильно”, — раздался довольно грубый и глубокий голос, заставив Сайласа вздрогнуть. Повернувшись, он увидел полностью закованного в броню мужчину средних лет со скрещенными руками, равнодушно смотрящего на него. Сайлас не узнал его, но, судя по одежде и лицу, решил, что это, скорее всего, один из капитанов гвардии. В конце концов, маловероятно, что все они были такими, как Тебек.


“Что не так?” спросил Сайлас, сглатывая боль.


“Все”, — сказал мужчина, подойдя к нему. “То, как ты стоишь, как ты колешь, как ты держишь меч, как ты дышишь, куда ты смотришь, как ты оставляешь позу… ты когда-нибудь в жизни держал меч?”


“… нет”.


“Ну, это все объясняет”, — пожал плечами мужчина, остановился возле Сайласа и взял у него меч, легко держа его в одной руке, словно это была всего лишь маленькая палка. “Мечи легки, проворны, грациозны. Но, в конце концов, как и любое другое оружие, они являются орудиями убийства. Почему мы используем оружие? Чтобы убивать. Вот и все. Поэтому для каждого оружия нужно найти самый простой способ убийства. Странно, но из всего, что вы неправильно поняли, именно это вы поняли правильно”.


“…”


Сайлас проглотил полный рот, внимательно прислушиваясь.


“Хотя в последнее время все больше и больше оружия становится средством демонстрации, в конечном итоге… его назначение не в этом. Возьмем меч — он длинный, но не такой длинный, как копье. Он острый и может пронзить, но не так сильно, как рапира. Топор, с другой стороны, обладает гораздо большим весом. Ножи более проворны, более разнообразны. Но… мечи не будут мешать вам в узких коридорах, как копья. Они также не так гибки и легко парируются, как рапиры. И хотя топор наносит больший удар, он также более громоздкий и предсказуемый.”


“Ваша идея верна — найти слабое место у врага и многократно ударить по нему. Однако, позволят ли они вам это сделать?”


“… нет?”


“Если только они не такие идиоты, как ты”.


“Эй, я пытаюсь!”


“Постарайся лучше” , — мужчина передал меч обратно Сайласу. “Ясно, что ты не можешь сделать то, что хочешь, поэтому вместо этого давай попробуем вот это: Я буду говорить тебе, куда колоть, и если ты попадешь в пределах двадцати дюймов, это будет засчитано как очко. Если ты наберёшь пять очков из десяти попыток, я угощу тебя элем. Если не получится, ты угостишь меня”.


“У меня буквально нет с собой ни одной монеты”, — сказал Сайлас, но все еще сосредоточенно смотрел на манекен. Он потерпит неудачу, в этом не было никаких сомнений, и мужчина, скорее всего, тоже это знал. “Но все равно”.


“Левое колено”.


“…”


“Правая грудь”.


“…”


“Правый глаз”.


“Левая нога”.


“Центральная ключица”.


Из десяти ударов Сайласу удалось нанести один, хотя это было скорее случайностью, чем чем-то другим. К концу он пыхтел как собака, бросив меч после десятого взмаха, так как его руки дрожали. Мужчина присел рядом с ним и вдруг схватил его за правую руку, осматривая ее.


“Ваше сердце на месте, но тело не успевает”, — сказал он. “Какая у тебя работа?”


Работа?


Сайлас задумался на мгновение, прежде чем ответить.


“Я… помощник… своего рода… принца”.


“О? Слуга молодого щенка?”


Брови Сайласа на мгновение дернулись, но он ничего не сказал. “Тогда почему ты вдруг решил начать обучение?” — мужчина порылся в своих доспехах и достал небольшую кожаную кружку, откупорил ее и сделал глоток.


“Вторжение”, — пробормотал Сайлас, солгав — ну, на самом деле это не было ложью. Единственной причиной его обучения было то, что система “подарила” ему “Серцееда”, сразу после победы над вторжением. “Я чувствовал себя беспомощным”. Эта часть, однако, не была ложью. Он действительно чувствовал себя беспомощным — настолько беспомощным, что убежал от реальности и спрятался в стыде.


“Это не грех”, — сказал мужчина. “Большинство мужчин чувствовали себя беспомощными”.


“Я не хочу чувствовать себя беспомощным”.


“… знаешь ли ты историю Агела Невезучего?” — неожиданно спросил мужчина, заставив Сайласа тупо посмотреть на него. “Когда я проходил обучение, большинство моих товарищей любили истории о героях и тому подобном, о тех, кто сражается с армиями и чудовищами и спасает мир от ночи. Я не любил. Пока однажды я не прочитал историю об Агеле. Он должен был стать героем, как и все остальные — сильным, храбрым, добросердечным, по всем пунктам. Но… он всегда опаздывал, он видел, как умирают другие, он был в ужасе, и это сломило его. Люди ненавидели эту историю и насмехались над Агелем.


“Я… сочувствую”, — сказал мужчина, делая еще один глоток. “Правда в том, что единственные люди, которые не чувствуют себя беспомощными, это те, кому все равно. Я потерял шестерых своих людей во время вторжения. Я тоже чувствовал себя беспомощным. Им не нужно было умирать, думал я, если бы я был хоть немного сильнее. Но, если не считать тех выдуманных героев из истории, в мире нет ни одной души, которая могла бы предотвратить гибель невинных. Такова природа всего. Но это не значит, что мы должны прекратить попытки. Но прежде чем ты начнешь дико размахивать этой штукой, тебе нужно нарастить мышцы”.


“Я знаю”, — вздохнул Сайлас, вставая против боли. “Но на это нужно время”.


“Ах, да, и овладение мечом не происходит за одну тренировку”, — подколол его мужчина, бросив странный взгляд на Сайласа. “Если ты один из людей принца, почему бы просто не попросить его научить тебя Королевской Мантре?” Что за хрень — Королевская мантра?!


“Если ты думаешь, что принц волен делать многое”, — сказал Сайлас, смахнув пыль со спины и посмотрев на мужчину безразличным взглядом. “Тогда ты слишком долго сражался с упырями. Кто ты?” спросил Сайлас из любопытства, не заметив на мгновение перемены в лице мужчины.


“… Десятник”, — сказал мужчина. “Капитан западного направления”.


“Очень приятно, Теннер”, — улыбнулся Сайлас. “Учи меня хорошо, всегда”.


“А?”


“Ну, я пойду навещу Бога и скоро вернусь. Увидимся!”


Глава 20. Монстр в укрытии


Сайлас очнулся в библиотеке, плюхнулся в кресло и вздохнул. Появлялось все больше и больше событий, которые ставили крест на его планах. Ему еще предстояло найти способ привлечь Барона на свою сторону, потом было дело с убийцей в стенах, а теперь еще и он сам, меч и его слабые попытки его выучить. Кроме того, из-за “события” с капитаном Теннером он теперь не мог даже выйти из этой петли, поскольку она фактически стала его тренировкой.


Однако ему нужно было проверить еще одну вещь: перезагружается ли его тело после каждого цикла. Если нет, то он мог просто спамить эту неделю бесконечно, пока не наберет массу до такой степени, что станет суперменом. Однако интуиция подсказывала ему, что он не настолько удачлив. Есть шанс, что после перезагрузки все начнется заново… кроме его памяти. Это означало, что он мог отрабатывать приемы и развивать мышечную память, но не сами мышцы.


Обманув принца на неизвестно сколько времени, Сайлас решил действовать по очереди: следующие несколько циклов он посвятил тренировкам и, в процессе, проверял, сохраняется ли объем тела. Он ходил на тренировочные площадки день за днем, а затем цикл за циклом, встречаясь с капитаном, который всегда давал подобные указания, но все более обширные, по мере того как Сайлас начинал использовать меч чуть лучше.


“Ты слишком сгорблен! Встань!”


“Отведи недоминирующую ногу назад и используйте ее как якорь!”.


“Твоя доминирующая нога — это не просто инструмент для ходьбы! Используй ее для отвлечения внимания!”


“Не отводи меч так далеко назад! Большая часть поступательного движения теряется!”


“Не размахивай так широко! Ты оставляешь слишком много отверстий!”


“Возьмись лучше за ручку!”


“Не надо этой позы!”


“Нарасти хоть немного мышц!”


“Нарасти хоть немного мышц!”


“Нарасти хоть немного мышц!”


“НАРАСТИ. ХОТЬ НЕМНОГО. МЫШЦ!”


В конце концов, Сайлас начал слышать “нарасти мышцы” даже в своих снах. Тем не менее, как подозревало его чутье… он не мог просто привести свое тело в форму. Каждый раз, когда он заканчивал свою жизнь и возвращался к рассвету после вторжения, его тело тоже возвращалось к тому дню. Это касалось силы, выносливости, гибкости… фактически каждый физический аспект тела обнулялся. Единственное, что оставалось — это тренировки, хотя насколько эффективно он мог их проводить с гораздо более слабым телом, было под вопросом.


Очнувшись в библиотеке, он снова решил сменить обстановку и решил в этот раз поиграть с бароном. Он потихоньку начал постигать основные движения меча, но прошло не так уж много времени — в общей сложности, возможно, две-три недели элементарных тренировок. Этого было далеко не достаточно, чтобы заставить его нанести десять ударов в течение пяти секунд, не говоря уже о том, что для такого подвига требовалось гораздо более сильное тело, чем то, которым он обладал сейчас.


Как и прежде, он обманул принца, но не раскрыл личность Сирса. Вместо этого он поселился в покоях барона в день его приезда и ждал, как и прежде. И, как и прежде, после того, как Сирс гневно обрушился на жену, они остались вдвоем в жутко тихой комнате.


“Ищешь это?”


Сайлас протянул крошечную бутылочку между пальцами, привлекая внимание барона к себе. Тот немедленно выхватил меч и направил его на Сайласа, расширив глаза.


“Кто вы?! Как вы сюда попали?!”


— спросил барон.


“Чувствуете ли вы вину? Стыд? Страх? Тебя мучают кошмары?”


Сайлас отставил бутылку и спросил со слабой улыбкой


. “Видел ли ты, что эти стены все еще стоят во весь рост, и твое сердце уже почти разбито? Твои колени чуть не подкосились?”


“Ч-что… о чем ты говоришь?! Кто вы?! Отвечай!”


Барон оттолкнул страх с агрессией, атрибутом, который, казалось, разделяли люди как мира, так и времени.


Сайлас не был уверен в своем успехе — в последний раз, когда он пытался сделать это, все пошло наперекосяк, и в итоге он потерял голову… снова. Однако все, что он мог сделать, это продвигаться на дюйм с каждым новым ударом. Правда заключалась в том, что таких людей, как Барон, трудно в чем-то убедить, особенно совершенно незнакомых.


“Свет для тени, которая обещала тебе мир”.


“…”


Сухие губы Сирса дрогнули, когда он отступил на шаг, его уверенность несколько ослабла.


“Перед тобой два пути, Сирс”,


— сказал Сайлас.


“Один из них — неизбежная смерть. Возможно, не сегодня, не завтра и даже не через год. Даже если тебя не постигнет смерть в этой жизни, она постигнет тебя в следующей. Затем… есть другой. Тот, который я предлагаю вам. Тот, что дает тебе путь к искуплению. Тот, где боги за гранью передумают сжигать твою душу за твои грехи”.


“Кто ты?! Отвечай, или я проткну тебя прямо в сердце!”


Этого недостаточно, Сайлас внутренне вздохнул. Недостаточно было просто сыграть на чувстве вины этого человека — не то чтобы его вина была огромной, но он не был человеком, легко поддающимся эмоциям. Ему нужно было нечто большее, чем просто туманные штучки, ему нужно было что-то более приземленное, более земное, логичное, фактическое. Но, к сожалению, ничего подобного у Сайласа не было. Пока, во всяком случае, нет.


“Я не зеркало, барон, чтобы вы побеждали своих демонов”,


— сказал Сайлас, сохраняя уверенность. Он все равно не рассчитывал “обратить” барона, так что вполне мог попытаться выжать из него хоть какую-то информацию.


“Ударив меня, ты не сможешь избавиться от чувства вины, грызущего твою душу. А вот выслушав меня — возможно”.


“… что вы знаете?”


— лицо барона внезапно переменилось, и Сайлас понял, что наконец-то добился реакции от этого человека.


“Что ты знаешь о моей вине?! Мою боль?! Они заслужили это! Они заслужили все это! Ты заслужил это!”


В зрачках барона, которые еще мгновение назад выглядели совершенно нормально, Сайлас вдруг увидел клубы черного дыма, появившиеся и исчезнувшие, а его глаза покраснели. Это было минутное явление, и Сайлас заметил его только потому, что уделял барону повышенное внимание, выискивая, какие слова, фразы или понятия вызвали у него реакцию, даже если он пытался это скрыть.


“… невинные заслужили, чтобы их загрызли упыри, потому что у вас отобрали большой особняк?”


Тон Сайласа становился все холоднее, он подталкивал человека дальше, желая увидеть, что произойдет.


“Насмешка. Вы просто насмешка над человеком, барон”.


“Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись, заткнись!”


Барон выстреливал одно “заткнись” за другим, почти как из пулемета, в то время как мир вокруг него начал смещаться. Сердце Сайласа дрогнуло, когда он увидел, как из тела мужчины появились крошечные клубы черного дыма.


Сирс дрожал как лист на жестоком ветру, его глаза окрасились в красный цвет багровой крови, губы дрожали. Он был сам не свой, во всяком случае, не больше. Словно захваченный чем-то более первобытным, чем даже самое первобытное желание человека выжить, он вел себя не как человек и даже не как зверь… а как нечто гораздо более темное.


“Они заслужили это, вы заслужили это, мир заслужил это! “


— его голос стал хоровым, как будто в нем одновременно кричала тысяча душ. Его тень выступила из темноты, обрамляя его наклонными усиками дыма. Его красные глаза стали полностью черными, радужка, зрачок и все остальное, словно пара зияющих дыр в реальности, призванных поглотить мир. Он не был человеком… он не был зверем… он был чудовищем. Куда более гротескным, чем даже упыри.


“Хаа, наконец-то. Я должен поблагодарить тебя, доверчивый парень. Я думал, что никогда не выберусь из тесного кармана этого старого пердуна”.


“Святые угодники, что за хрень?!”


прокричал Сайлас, вне себя от ужаса. На мгновение он даже забыл, что не может умереть — на самом деле, он никогда не был так напуган, как в этот момент, столкнувшись с чем-то, превосходящим даже убийцу, прячущегося в стенах . “Кто ты, блядь, такой?! Что, блядь, только что произошло?! Сладкий, блядь, всемогущий…”


“Хватит, хватит, хватит”,


— барон — кем бы он ни стал — на мгновение странно скривился, его смех был похож на раскаты приглушенного грома.


“Раз уж ты освободил меня, то, по крайней мере, заслуживаешь того, чтобы узнать, кто тебя убил. Однако должен предупредить тебя — ты можешь умереть, услышав мое громкое имя”.


При этих словах Сайлас пришел в себя так же быстро, как и вышел из себя. В отличие от того, каким он ожидал увидеть это существо — эльдрическим по своей природе, выходящим далеко за пределы возможностей человека, — оно было… очень похоже на любого другого человека. У него было эго, была гордость, было ликование. С этими вещами… с этими вещами Сайлас мог работать.


“Кхм, этого зовут… Регент Лорд Фарсиу Ужасный! “


“…”


“…”


“…”


“…”


“Э… я… я… я очень напуган?”


Абсолютное отсутствие реакции Сайласа, казалось, шокировало и ошеломило мужчину — якобы названного Фарсиу.


“Кто ты?! Как это возможно, что вы не слышали о моем громком имени?! Ты родился в другом мире?! “


…черт, первая догадка, и этот парень понял! Черт, он умный.


“Я выше смертных дел”,


— сказал Сайлас, понимая, что пора прощаться с этой временной шкалой и возвращаться к тому времени, когда он чуть не наложил в штаны, наблюдая, как обычный человек превращается в черноглазое чудовище, покрытое тенью.


“Потому что, видите ли, я — Пророк! И, как пророк, я должен сказать тебе… Я действительно понятия не имею, кто ты такой! Но, обещаю тебе, я научусь! То есть, у меня есть еще кое-какие дела, о которых нужно позаботиться, если честно, вы попали в мою тарелку довольно поздно, но, в конце концов, я доберусь до вас! Это был… Фекме, верно?”


“ЭТО ФАРСИУ, ТЫ-ТЫ-ТЫ, ЖАЛКИЙ ЧЕЛОВЕЧИШКА! “


“Вау, это было отстойно”.


“Я УБЬЮ ТЕБЯ! Я ВЫРВУ ТВОИ ВНУТРЕННОСТИ И БУДУ ПИРОВАТЬ ИМИ! “


“…”


“… что ты делаешь?! “


— спросил мужчина, видя, как Сайлас наклонился вперед.


“Ну, ты сказал, что убьешь меня — я просто помогаю тебе. Давай. Чоп-чоп-чоп. Время дорого, как говорится. Давай. Отруби мне голову, и мы оба сможем пойти своей веселой дорогой!”


“…”


“…”


“…”


“Ты самый отстойный Фекме, о котором я когда-либо слышал, ничего более отстойного не существует от крайнего запада до крайнего востока…”


“ЭТОГО ЗОВУТ ФАРСИУ! ПОГИБНИ, НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК! “


Чоп.


Ты умер.


Инициализирована точка сохранения ‘Новый Рассвет’.


Обнаружен новый квест: Монстр в укрытии


Узнайте историю “Регента Лорда Фарсиу Ужасного”.


Награда: подсказка, как подчинить его себе


Глава 21. Самая насыщенная событиями неделя в истории


Сайлас вздохнул в отчаянии. Сколько всего может произойти за одну неделю? В целом, конечно, много. Но на индивидуальном уровне даже одно или два судьбоносных откровения были бы просто грандиозными, и все же он был здесь, с очередным откровением на плечах, как рюкзак, который продолжает наполняться до отказа.


Теперь в стенах замка было два чудовища — одно, живущее в стенах, и одно, живущее внутри человека, ответственного за эти стены. Ему казалось, что мир говорит ему, чтобы он выбрал свою полосу и придерживался ее… но, в общем, он всегда считал себя бунтарем без причины. Разница была лишь в том, что теперь у него была причина.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник