Он еще немного поразмышлял над битвой, прежде чем снова пожертвовать собой ради одной атаки — на этот раз он не стал действовать так безумно сильно, как в прошлый раз, остановившись на четверти сердца. Но этого было более чем достаточно, чтобы не только убить Тень, но и уничтожить деревню и окрестности, а также вырезать еще один каньон. Правда, этот был немного короче, уже и мельче предыдущего. Так что это было начало.


Когда он лежал на спине и смотрел на небо, он услышал приближающиеся шаги и вскоре увидел над собой знакомое лицо. Ее глаза были ясными, хотя и скрывали поволоку боли, а губы кривились в слабой улыбке.


“А ты как думаешь? Довольно круто, да?” — проворчал он, заставив себя ухмыльнуться.


“Ты сейчас не похож на мужчину”, — ответила она. “Даже едва ли на мужчину”.


“Это было бы больно, если бы не тот факт, что в данный момент я физически не могу пострадать сильнее”.


“Ты выглядишь так, будто хорошо это воспринимаешь”.


“Я привык к боли”, — он принужденно улыбнулся. “Тем не менее, не помешает получить маленький приятный поцелуй, чтобы все прошло”.


“Может, мне просто перевязать твои раны, приготовить тебе горячий суп и сказать, как круто ты выглядел издалека?”.


“… звучит как идеальный вечер. Начни с того, как круто я выглядел. Похоже, это будет отличная история”.


“Пфф… Кхм, да, хорошо. Итак, ты был…”


Глава 178. На юг


Сайлас уставился на странное зрелище, которое, возможно, никто и никогда больше не увидит. У широко распахнутых ворот замка, окруженных снегом толщиной не менее восьми-девяти футов, стояла свита людей: восемнадцать повозок, запряженных сорока тремя лошадьми, и еще четырнадцать — в резерве.


Вокруг повозок стояли сотни растерянных душ, все еще недоумевающих, почему они делают что-то настолько глупое, как миграция на юг посреди зимы — нет, посреди Холодной Волны, зимы зим. Тем не менее, это был королевский приказ, скрепленный словом Пророка, не меньше.


На всех было не менее трех слоев одежды, но все равно чувствовался холод. Возможно, это было воображение, поскольку одного вида снега было достаточно, чтобы заморозить душу, но, тем не менее, это был холод.


Вален сидел в одной из ведущих повозок, с боков от него расположились Райна, которая сейчас спала, Деррек, читавший книгу, и главный дворецкий со служанкой на противоположной стороне. Сайлас велел ему готовиться к отъезду, но не уезжать без него. Поэтому все, что он мог сделать, это оставаться на месте.


Так он просидел еще почти полдня, пока снаружи не раздался властный окрик, разбудивший, наконец, Райну. Девушка зевнула, когда Деррек выглянул из окна вдаль, и его лицо стало странным от увиденного зрелища. Ведь там, вдалеке, стояла пара… странно одетых людей. Нет, возможно, “одетых” было преувеличением. В конце концов, одна из них был одета в простое летнее платье и босиком, а другой был одет в брюки длиной до колена.


И все же это было даже не самое странное зрелище — ведь где бы они ни шли, снег и зима словно отступали. Казалось, они проложили широкую тропу, где даже в глубине Холодной Волны царила суша.


“Будь я проклят”, — пробормотал Деррек, помогая борющемуся Валену тоже выглянуть в окно.


“Это… это Сайлас?”


“Похоже на то”.


“Почему… почему он без одежды?” спросил Вален, со странным выражением лица.


“Почему?” Деррек пожал плечами. “Очевидно, пророки не чувствуют холода”.


“Тогда что насчет женщины рядом с ним?” продолжал допытываться Вален.


“Кажется… тепло богов охватывает всех, кто находится рядом. Возможно, это то, что он имел в виду?”


Сайлас наблюдал за длинной вереницей повозок и людей, уставившихся на него с отпавшими челюстями, и за головами, выглядывающими из деревянных рам. Аша стояла рядом с ним, сдерживаясь, чтобы не захихикать; в конце концов, все они смотрели на него так, словно он был каким-то зверем, а не человеком. Вздохнув и пожав плечами, он двинулся вперед и вошел в замок, пробираясь к повозке Валена и останавливаясь.


“Все готово?” — спросил он принца, у которого тоже было странное выражение лица.


“Да. Как ты и просил. Могу я…”


“Ты не можешь”, — перебил Сайлас. “Тогда приказывай марш”.


Вскоре после этого в туманный и снежный день раздался мощный и величественный звук рога, достаточно громкий, чтобы всколыхнуть слои снега, окружавшие замок. Это был сигнал — сигнал к началу. Под изумленными взглядами все наблюдали, как путь расстилается и высыхает, а снег рассеивается, как дым на ветру. Это было зрелище, не похожее ни на какое другое — ведь мир вокруг них был снежным и зимним, а мир рядом был похож на весенний, хотя и лишенный зелени.


Сайлас и Аша стояли впереди, первый осторожно потягивал вино, а вторая обгладывала листья. Позади них главная стража оцепила повозку, в которой находилась приманка принца. Это была самая украшенная повозка из всех, предназначенных для этой цели, в то время как настоящая повозка принца была очень похожа на остальные и была третьей в ряду.


Это было бессмысленно, хотя Сайлас никогда не жаловался. Просто так устроен мир, несмотря на его силу. Вознесение принца, как ни странно, имело мало отношения к силе Сайласа. Хотя она, вероятно, сыграет свою роль, в основном принц должен будет убедить Королевство в том, что он способен возглавить его.


Нет, в конце концов, все будет зависеть от силы, — вздохнул Сайлас. Это был не тот мир, где красивые и цветистые слова могли короновать короля. Тем более что Сайлас не был уверен в своей дальнейшей судьбе. Если его жизнь оборвется, он не сможет защищать принца. А калека, не способный поднять кинжал, не говоря уже о мече, вряд ли смог бы противостоять могучим ветрам неизбежных перемен.


“Что ты так волнуешься?” спросила его Аша.


“… что произойдет в конце концов”, — честно ответил Сайлас.


“В конце? Ты имеешь в виду конец света?”


“Смешно”.


“Я учусь”.


“Конец”, — сказал он, оглядываясь назад. “Когда ребенок наденет корону, что будет со мной?”


“Ты боишься, что станешь, наконец, смертным?”


“Больше надеюсь, чем беспокоюсь”, — сказал он. “Хотя все еще сомневаюсь”.


“Почему? Ты действительно так зол из-за того, что не можешь умереть?” — спросила она.


“… дело не в этом”, — ответил Сайлас после минутного молчания. “Дело в неопределенности”.


“Неопределенности?”


“Причина, по которой люди ценят жизнь”, — сказал он. “Это потому, что они знают пределы. Может быть, им исполнится 60, 70, а может быть, даже 80 и 90. Немногие из них могут даже перешагнуть порог трехзначного числа. Но… это все. Вскоре после этого приходит жнец. Благодаря знанию они могут посвятить себя жизни. А как насчет меня? У меня нет уверенности ни в том, ни в другом. Может быть, я умру сразу после выполнения квеста, а может, просто стану смертным. Или, может быть, я стану действительно бессмертным и буду жить вечно. Или есть какой-то другой вариант, о котором я даже не задумывался”.


“…”


“Я не боюсь ни смерти, ни вечной жизни”, — сказал он. “Я ничего не боюсь, правда. Просто… устал от невежества”.


“… но есть ли уверенность у простых людей?” — спросила она.


“Что ты имеешь в виду?”


“Как много людей задаются вопросом, есть ли другая жизнь после”, — сказала она. “Или будут ли они перерождены. Скольких защищает лишь надежда, что шестьдесят или девяносто лет — это еще не все, что есть в жизни? Кроме того, что делать с теми, кто умирает рано? Девятилетний ребенок заболевает лихорадкой и умирает. А как же его уверенность?”


“…”


“Ни в чем нет уверенности, Сайлас”, — сказала она, мягко улыбаясь. “Все живут с одними и теми же страхами перед завтрашним днем. Просто их завтра наступит скоро, а твое — далеко. Но страх один и тот же — что будет потом?”


“Ты говоришь так, как будто ты выше этого”.


“Вряд ли”, — усмехнулась она. “Я боюсь многих вещей. Я боюсь, что могу не вспомнить о своем сердце, когда ты умрешь в следующий раз. Я боюсь, что ты можешь не вернуться в следующий раз, когда умрешь. Я боюсь, что ты умрешь после того, как мальчик станет королем. Я боюсь, что время развеет наши умы и сотрет их в небытие”.


“… черт, я думал, у тебя есть немного мужества”, — с ухмылкой подколол Сайлас.


“Разве я не совершила величайший акт мужества, влюбившись в человека, который не может умереть?”


“А разве я не сделал то же самое с женщиной, которая может?”.


“Да, но это проклятие — пока ты жив, буду жить и я. Все карты в твоих руках. Не только моя судьба. Но и их тоже”, — она оглянулась на повозку. Они шли уже почти двадцать минут, а шокированные взгляды все не исчезали. “Не разочаровывай нас”.


“Хаа, ты действительно ведьма”, — вздохнул Сайлас, глядя на грязное небо. “Мои крошечные плечи не могут выдержать больше никакого веса, понимаешь?”


“Крошечные?” — она посмотрела на него косо. “Если бы они были шире, мы бы назвали их мостом”.


“…”


“…”


“Это было хорошо”.


“Спасибо. Как я уже сказала, я учусь”.


Дорога стала безмолвной, по крайней мере, впереди. Позади них, как ковры, расстилались разговоры, многие из которых были полны удивления и благоговения, а вопросы пылали. Однако не было ответов, кроме одного — “Пророк”. Мудрые и неразумные приписывали ему каждое чудо.


Вален снова выглянул из окна и посмотрел в сторону, куда вели эти двое. Все было так, как он и обещал — путешествие было… гладким. Правда, ему пришлось снять несколько слоев одежды, так как ему стало слишком жарко. Он был не одинок — все понимали, что температура уже не соответствует зимней. Казалось, что весна наступила в полной мере, на глаз и на ощупь.


Сделав глубокий вдох, принц почувствовал, как его легкие наполняются надеждой. Когда его изгнали на север, он думал, что умрет прежде, чем снова увидит что-то кроме холодного камня. Надежда была полностью уничтожена в нем, и он чувствовал себя безнадежно покинутым и выброшенным на обочину жизни. И все же, словно космический дар богов, появился Сайлас — странный Пророк, не похожий ни на кого из тех, кого изображали в историях, взял на себя ответственность и подарил ему мечту — мечту о троне.


Эта мечта никогда не менялась, даже когда он стал калекой. Она оставалась сильной, высокой и пылающей. И теперь… теперь они ехали на юг, ведомые широкими плечами фигуры, которая казалась выше неба, и не боялись. Он будет королем, пело его сердце. И он будет носить корону. И до тех пор, пока он будет царствовать, у него будет Пророк, чтобы направлять его. Его сердце пело без устали, и даже его рациональный ум начал ускользать.


Я стану королем, подумал он. Я действительно стану…


Глава 179. Короли


Деррек и Вален внутренне заикались, их разум пылал от смятения, вопросов и благоговения. Они только что покинули довольно труднопроходимый участок леса, на пересечение которого ушло почти полтора месяца, и как раз когда они думали, что получат физический и душевный отдых, они стали свидетелями зрелища, которое окончательно сломило их. Согласно карте, здесь должна была находиться деревня — но все, что они могли видеть, насколько хватало глаз, это изрезанную равнину, полную следов битвы, и одинокий каньон, которого здесь точно не должно было быть.


Две пары глаз перевели взгляд в сторону, где увидели Сайласа и Ашу, болтающих между собой, причем первый время от времени потягивал эль. Спина мужчины показалась еще шире, чем прежде, и ужас охватил души обоих. Если Сайлас жил… значит, тот, с кем он сражался, умер. И какая бы битва ни привела к такому состоянию местности… это был не простой бой на мечах между двумя мастерами.


Это был поединок двух непревзойденных монстров, которые при желании могли в одиночку уничтожить целые армии. И один из этих монстров вышел победителем и сейчас неторопливо болтал, казалось, ни о чем не заботясь. Сайлас вдруг оглянулся на них, словно почувствовал их взгляды на своей спине, и улыбнулся.


Деррек, пораженный, быстро покатил принца вперед, сквозь толпу, которая обсуждала то, о чем они внутренне размышляли, к босому и топлесс мужчине и женщине, одетой так, словно она жила в весеннем саду.


Деррек заикался, а Сайлас в замешательстве склонил голову набок.


“Что с тобой?”


“Что ты имеешь в виду?” Аша толкнула его локтем. “Поставь себя на его место. Если бы ты увидел этот каньон, разве ты бы тоже не ужаснулся?”


“О”, — Сайлас оглянулся на каньон и слабо улыбнулся. “Я думал, что снег заполнит его до того, как мы придем сюда. Похоже, он оказался немного глубже, чем я думал”. Точно! поняли Вален и Деррек. Большая часть глубины каньона, скорее всего, была погребена под снегом. Насколько глубок он?!


“Не стоит беспокоиться”, — Аша улыбнулась принцу и ласково взъерошила его волосы. За многие и многие циклы она тоже полюбила детей — Валена и Райну — и их упрямство плыть против течения судьбы. “Разве ты не должен быть счастлив?”


“Счастлив?” пробормотал Вален.


“Кто-то, кто может высечь надгробие, пригодное для гигантов, сражается за тебя. Это не та защита, которую ты можешь надеяться купить, понимаешь?”


“Д-да, это правда…” рассеянно ответил Вален.


“Я… я не чувствую от него Пути”, — прокомментировал Деррек. “Я чувствую некоторые остаточные энергии… но даже пытаясь осмотреть их, я чуть не задохнулся”.


“Не играй слишком много”, — предупредил Сайлас. “В любом случае, мы отдохнем здесь один день и сделаем перезагрузку. Когда мы пересечем лес на другом конце, то остановимся в огромной деревне-крепости. Там есть несколько человек, которые станут хорошими помощниками в твоей кампании”, — он посмотрел на Валена. “Когда они увидят тебя в инвалидном кресле, они увидят слабого, хрупкого мальчика. Я могу избивать их до потери сознания, пока они не начнут тебя уважать, но это не выход”.


“Не волнуйся”, — улыбнулся Вален. “Я привык, что люди видят во мне хрупкого мальчика. Я не буду трусить”.


“Дело не в том, чтобы трусить, Вален. Они должны увидеть то, что я увидел в тебе: крылатого чудовища, наиболее подходящего для трона. Ты не можешь подчиняться ни мне, ни Аше, ни Дерреку, ни даже Райне”.


“… Я не буду”.


“Ты уверен?” Сайлас присел, выравнивая уровень глаз. “И Аша, и я обращались с тобой как с обычным мальчиком, и ты ни разу не заикнулся об этом, не говоря уже об ответных мерах”.


“…”


“Ты думаешь, я буду рядом с тобой всегда?”.


“… ты не будешь?”


“Если нет, что тогда? Ты заикаться будешь о короне? Король полагается на своих вассалов, чтобы сделать его королевством, а не быть королевством, маленький принц. В конце концов, человек, носящий корону, не может рассматриваться как меньший, чем кто-либо другой, включая пророков и мессий. Больше всего люди нуждаются в громогласном голосе грома, который понесет их вперед, когда мир становится мрачным. Ты, и только ты, должен стать этим голосом”.


“… Я понимаю”, — кивнул Вален. “С этого момента я буду обращаться с тобой как с задницей, которой ты и являешься”.


“Хорошо”, — усмехнулся Сайлас, когда Вален вздохнул и закатил глаза. “Я немного задница, не так ли?”


“Немного?” Аша изогнула брови. “Если бы ты был еще больше, у нас было бы постоянное затмение”.


“… черт, ты стала хороша”, — Сайлас втянул в себя порцию холодного воздуха. “Я помню, как ты смущалась при одном только слове “задница”. И вот ты уже шутишь про толстую задницу”.


“Я училась у лучших”.


“Да. Я бы хотел однажды встретиться с этим человеком”.


“Хааа… вам двоим что-нибудь нужно?” она повернулась к Дерреку и Валену, которые странно смотрели на них.


“Н-нет, ничего. Вы… вы двое всегда такие?” спросил Вален.


“Не всегда”, — ответил Сайлас. “Обычно, когда я говорю ей, какая она красивая, она все равно краснеет. Ах. Вот так”, — он указал на щеки Аши. Та опустила голову и сжала пальцами переносицу, чувствуя приближение головной боли. “Но не смотри на нас как на пример, маленький принц. Райна, наверное, не будет увлекаться тем же, что и она”.


“Что? Словесное оскорбление? Да, именно этого я и хочу”. Аша ворчала.


“Когда это я тебя оскорблял, а?”


“Святые угодники. Я выколю тебе глаза”.


“Видишь? Это надо мной здесь издеваются”.


“Кроме того, почему ты пытаешься свести их двоих вместе?” Аша размышляла вслух. “Любовь не основана на близости”.


“Возможно, Райна и потеряла зрение”, — Сайлас странно посмотрел на Ашу. “Но, ты, девчонка, чертовски слепа”. В то же время Вален неловко кашлянул и потянул Деррека за рукав.


“Кхм, верно. Принцу нужно отдохнуть. Мы пойдем”.


“…” Аша слабо улыбнулась, когда они отошли, и посмотрела на Сайласа, чьи глаза уже были устремлены на мир за пределами леса. “Ты когда-нибудь думал о том, чтобы самому стать королем? Ты, кажется, очень хорошо знаешь, как править”.


“Сидеть весь день на неудобном стуле, выносить приговор другим, и чтобы какие-то уродливые, кишащие дрожжами старые скряги целовали меня в задницу весь день? Заманчиво”, — ответил Сайлас. “Но… если я стану королем, цикл просто продолжится”.


“Продолжится?”


“Я бы всех сжег и распял”, — ответил он. “Отчасти из мстительной злобы, а отчасти потому, что никто бы ни на секунду не купился на меня как доброго короля”.


“Это правда”.


“В мире было достаточно таких королей. В нем было достаточно идиотов, достаточно социопатов, достаточно обезумевших монстров, настолько неуверенных в себе, что они сожгут первого, кто выступит против них. Она заслуживает шанса, не так ли?” — добавил он. “Шанс на настоящий успех”.


“… это не продлится долго. Даже если Вален окажется самым лучшим королем, каким только можно быть, со временем все вернется на круги своя”.


“Так всегда бывает”, — сказал Сайлас. “Всегда есть метеоритный взлет, грандиозный успех и коронация, золотой век, сомнения и падение”.


“Разве мир не выиграл бы тогда от относительно вменяемого короля, который не может умереть?” — она положила голову ему на плечо, когда они сели.


“Относительно вменяемый?” — спросил он. “Я абсолютно вменяем, спасибо большое”.


“Ну, я никогда не говорила, что ты такой уж знаток себя”.


“Знаешь, от чего мир выиграл бы больше всего?”


“От чего?” поинтересовалась Аша.


“Ни от королей, ни от королев, ни от богов, ничего”, — ответил он. “Каждый мужчина — сам себе мир, каждая женщина — дерево, которое никогда не завянет и не засохнет. Войны, жадность и кровопролитие скрывают и искажают это, но люди находятся в наилучшем состоянии, когда нет богов, чтобы препираться, нет лордов, чтобы служить, нет королей или королев, чтобы идти на войну.”


“Ты так думаешь?” сказала Аша. “Я думаю, если не это, то они найдут, о чем еще поспорить и за что еще идти на войну”.


“Я поражаюсь тому, что у меня больше веры в людей, чем у настоящего Пророка”.


“Ха-ха-ха”, — засмеялась Аша. “Я верю в людей. В конце концов, ты тоже человек, Сайлас. И если тот, кто прожил твою жизнь, может выйти из нее смеющимся, его сердце все еще способно на эмоции, то… что ж, я верю, что у каждого есть способность к доброте и добру”.


“Ну, я настолько хорош”.


“Хаа, мне действительно не стоит питать твое эго”.


Во время отдыха практически все из свиты подошли к каньону, чтобы внимательно осмотреть его. Единственными, кто действительно мог почувствовать остатки энергии, были Деррек и Райна, причем первый предупредил вторую, чтобы та даже не пыталась это сделать.


Для других это было просто странным явлением, чем-то, чем можно было занять свое время. Они же, как ни странно, принимали это, как понял Сайлас, — в основном потому, что снег Холодной Волны для них ничего не значил, как для Пророка. Еда и вода никогда не кончались, и на них не нападал ни один из зимних зверей, о которых предупреждали старейшины. По сути, это было не опасное зимнее путешествие, а скорее обычная прогулка, которую совершают ради развлечения.


Наступил следующий день, и все стали медленно расходиться, оставляя позади странное зрелище и снова входя в лес. Слепые к своему будущему, они все еще полностью верили в двух людей — в Валена, своего будущего короля, и в странного мужчину без верха, который вел их за собой, пророка замка. Какие бы ветры ни налетели, они знали, что эти два человека защитят их от всего. Несмотря ни на что.


Глава 180. Северные земли


Пока свита разбивала лагерь примерно в пятнадцати милях от выхода из леса и крепости, Сайлас пробрался к крепости. Если они появятся из ниоткуда, ему будет трудно контролировать ситуацию с таким количеством переменных — поэтому он просто разыграет тот же сценарий, что и в прошлый раз. Получив ранение и запершись, он будет ждать Ванессу и, в конце концов, Ава, после чего убедит старика следовать за ним. Только на этот раз не на крайний север, а в лагерь, расположенный всего в нескольких часах ходьбы.


Появление перед высокими стенами крепости заставило его вздохнуть, когда он вышел из ветреного тумана и попал в поле зрения стражников, расположившихся на сторожевых башнях. Вскоре события развивались как и раньше: он симулировал ранение, был схвачен, его лечила Ванесса, после чего появился Ав и спросил его, как он попал на юг.


“Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой на север?” спросил Ав после стандартного разговора.


“Ну… чуть севернее”, — улыбнулся Сайлас.


“Очень трудно поверить, что все это — большой заговор”, — со вздохом сказал Ав, потирая подбородок. “Но, опять же, у тебя нет причин играть в игры. А приводить Ванессу? Зачем? Она тебе приглянулась?”


“Боюсь, только ее таланты”.


“Хорошо. Как скажешь”.


Утро наступило быстро, и троица выехала в путь сразу после рассвета, лошади разгребали снег, выпавший накануне. Путешествие длилось недолго — не успели Ав и Ванесса толком опомниться, как достигли огороженного лагеря посреди леса. Странно было то, что ни в самом лагере, ни рядом с ним не было снега. Хотя Аву и Ванессе было даже холодновато в нескольких слоях одежды, они увидели, что люди в лагере одеты в простые рубашки с короткими рукавами.


Когда двое стражников увидели троицу, они не стали поднимать тревогу, а поклонились Сайласу и открыли ворота. Спустившись с лошадей, Ав и Ванесса последовали за странным человеком в лагерь и были потрясены, обнаружив, что вспотели через несколько мгновений после входа.


“Хм… они должны быть там, верно?” пробормотал Сайлас, резко развернувшись и направившись к самой большой палатке — нет, это была даже не палатка, понял Ав. Хотя она явно была построена наспех, это все же был своего рода деревянный дом.


“А, Сайлас? Где ты был?” — однорукий мужчина подошел к троице, глядя мимо Сайласа на них двоих. “Кто они?”


“Подкрепление”, — ответил Сайлас. “Где Вален?”


“Внутри”, — указал мужчина. “Завтракает”.


“Ребята, вы голодны?” спросил Сайлас.


“Э-э”


“Конечно, да. Ты ведь тоже голоден, Деррек?”.


“… конечно”.


“Тогда давайте заскочим внутрь”.


Ав и Ванесса оставались немыми, слишком потрясенные всем происходящим. Они ожидали, что хотя бы доедут до деревни за этим лесом, но ошиблись. На самом деле, они ошиблись во многом, очень многом. Как только они вошли в дом, они прошли в первую дверь справа и увидели массивный стол с причудливым узором на каждом дюйме. Вокруг него стояли восемь-девять фигур, одетых так же, как и большинство других в лагере.


“А, Сайлас. Наконец-то ты здесь. А? Кто они?” — неожиданно спросил юноша. Даже не взглянув на него, Ав узнал мальчика — это был Четвертый Принц. В конце концов, он видел его раньше, как на фотографиях, так и лично. “Хм? Этот человек кажется каким-то знакомым?”


“Аваней Бытхель приветствует Ваше Высочество!” Ав быстро опустился на колено, побуждая Ванессу немедленно сделать то же самое.


“Ванесса Анкон приветствует Ваше Высочество!” двое склонили головы в подобающем приветствии.


“А, неудивительно, что ты показался мне знакомым. Ты ведь тот рослый рыцарь, который тренировал новобранцев, верно?”


“Для меня большая честь, что Ваше Высочество помнит обо мне!”


“Что ты здесь делаешь? Ты вышел на пенсию?”


“Что-то вроде этого”.


“Ах, извините. Вы можете подняться”, — глубоко вздохнув, двое встали, скрывая свое потрясение. Хотя Сайлас и сказал им, что Четвертый принц жив, сомнения все еще оставались. Но мальчик действительно жил. “Вы уже знакомы с Сайласом, и я прошу прощения за то, что он сделал”.


“Привет.”


“Это Райна, наш экзорцист, это Эндрю, первый капитан, это…” Пока Вален начал представлять всех, Сайлас сел и начал поглощать еду. Казалось, никого это особенно не волновало, хотя это шокировало Ава еще больше. Даже если Сайлас был кем-то очень важным для принца, есть, пока принц говорит, было преступлением, почти равным измене. И все же принц, казалось, был совершенно не обеспокоен. “Не обращайте на него внимания”, — словно прочитав их мысли, с улыбкой сказал принц. “Не знаю, говорил ли он вам об этом, но он — Пророк”.


“Пророк?!” — воскликнули Ванесса и Ав, потрясенно глядя на Сайласа. И снова, впервые с тех пор, как они встретили этого странного человека, в происходящем появился какой-то смысл.


“Кроме того, он — спаситель моей жизни. Мне не нужны пустые приличия в отношении человека, из-за которого я здесь. Почему все мы здесь, на самом деле. Пожалуйста, присаживайтесь. Присоединяйтесь к нам”. Ав и Ванесса сели по приглашению, обводя взглядом стол. Хотя никто из этих людей не был знаменит… это было впечатляющее собрание. Ав, особенно, осознавал это — хотя никто из присутствующих не был сильнее его, большинство из них были на уровне, по крайней мере, капитанов королевской гвардии. Однорукий, особенно, впечатлял тем, что он, скорее всего, был не слабее некоторых королевских командиров.


Кроме них, была еще Экзорцистка — и она была всего лишь девочкой-подростком, судя по всему. Хотя она была слепа, это не было препятствием для Избранного. А потом был он — Пророк, который каким-то образом сразил Монстра.


“Почему вы удалились так далеко на север, сэр? Если вы не возражаете, я спрошу”, — спросил принц.


“Твоя мамочка послала его сюда”, — ответил Сайлас.


“Это сделала королева?” Вален изогнул брови.


“Да, Ваше Высочество. Когда она узнала, что я подумываю об отставке, она “порекомендовала” мне уйти на пенсию сюда”, — честно ответил Ав. “Ванесса последовала за мной, так как мы были знакомы ранее”.


“Странно, не правда ли?” спросил Сайлас со слабой улыбкой. “Что вы оба оказались изгнаны так далеко на север, как только можно, да?”


“Самонадеянность никого не впечатляет, придурок”, — проговорила молчавшая до сих пор женщина, ударив Сайласа по затылку. Хотя Ав почувствовал, что его сердце замерло, никто больше не отреагировал на это. Теперь, когда он подумал об этом, эта женщина выделялась из всех — когда принц представил ее, он просто сказал, что ее зовут “Аша”… и все.


“Неужели это подразумевается, если все в комнате могут это понять? Даже ты?”


“Даже я?”


“Ты — много, много чего можешь”, — сказал Сайлас. “Но разбираться в тонкостях? Это не одно из них, милая”.


“Не начинайте, вы двое”, — прервала подросток экзорцист. “Достаточно того, что вы раздражаете остальных. По крайней мере, сдерживайте себя, когда у нас гости”.


“Хорошая мысль”, — сказал Сайлас, глядя на Ав и Ванессу. “В любом случае, я не солгал вам, не так ли?”


“Нет, это не так”.


“Теперь, когда они здесь, давайте планировать, что делать дальше”.


“Разве это не просто?” сказал Деррек. “Примерно в шестидесяти милях к югу заканчиваются Северные Земли и начинается баронство Упталь”.


“Баронство Упталь?” спросил Сайлас.


“Они — небольшой, но довольно влиятельный Благородный Дом”, — ответил Ав. “Баронство не такое большое и населенное, поскольку оно все еще населяет некоторые из оставшихся северных земель, но все же это дом для примерно 20 000 человек в целом”.


“А что насчет их армии?” спросил Сайлас.


“Нет нужды заходить так далеко”, — покачал головой Ав. “Если речь идет о том, чтобы привлечь их на сторону принца, я могу сделать это сам”.


“О? Как?”


“Герард Аптал, глава семьи, является отцом Энтони Аптала”.


“И кто же это?”


“Мой зять”.


“…”


“…”


“Что?”


“У тебя есть ребенок?” поинтересовался Сайлас.


“Да. Конечно, я удочерил ее, но все же. Она носит мою фамилию, даже если не мою кровь”.


“… Ну, один вопрос решен”, — сказал Сайлас. “Следующая остановка — баронство, я полагаю”.


“Ты уверен в этом?” спросил Деррек. “Насколько я слышал, барон Герард был мелочным и жадным человеком, который опускался так низко, как ему было нужно, чтобы чего-то добиться”.


“О, он все еще такой же”, — кивнул Ав. “Но он также боится меня. Так что это тоже есть”.


“Ах, ужас. Где бы был мир без него?” сказал Сайлас. “Тогда мы начнем кампанию оттуда. Верно. Как ты думаешь, сколько людей из крепости присоединится к нам? По собственной воле, я имею в виду”.


“Честно? Не многие”, — вздохнул Ав, покачав головой. “Большинство мужчин там — преступники, которые отбывают срок. Те немногие, что не отбывают, либо слишком стары, либо слишком пьяны, либо слишком слабы. Может быть, человек двадцать, не больше”.


“Двадцать лучше, чем ноль”, — сказал Сайлас. “Первым испытанием будет баронство. Ты ведь понимаешь это, верно? Вален.”


“Да”, — кивнул принц. “Даже если барон в ужасе от сэра Аванея, это не имеет значения. Если я не смогу привлечь его на свою сторону, мне будет трудно начать хоть какое-то движение”.


“Верно. Мы сосредоточимся на основных проблемах, которые есть у Королевства”, — сказал Сайлас. “Обращайся к дворянам на публике, но начинай укреплять свой имидж среди простолюдинов. Ванесса, ты согласна помочь Аше в этом?”


“А? Да, конечно”.


“На своем опыте я убедилась, что мужчины будут слушать хорошеньких женщин, изрыгающих столько чуши, сколько им захочется. Так что улыбнись несколько раз, посмейся над их неубедительными шутками и заставь их думать, что принц Вален — самый великий человек, когда-либо появлявшийся на этом свете!”.


“…” В то время как Ав и Ванесса почувствовали, что их сердца снова замерли — поскольку они уже знали, что Вален был калекой, — остальные просто… вздохнули. Даже Вален выглядел несколько разочарованным.


“Это был один из самых слабых твоих приемов”.


“Невозможно постоянно выпускать хиты, Ваша Светлость”.


“… хорошо, этот был лучше. А теперь давайте поедим в полной тишине. Позже мы проведем собрание, чтобы подробно обсудить планы”.


“Ай-ай-ай, давайте поедим”.


Глава 181. Марионетка в Спектакле


Ав и Ванесса отправились впереди остальных, чтобы подготовить самых верных своих членов к дальнейшему путешествию на юг. Вряд ли Валену со свитой стоило разбивать лагерь в форте, ведь там могли быть шпионы, способные предупредить баронство об их планах. Хотя неизбежно, что об их путешествии рано или поздно станет известно, Сайлас предпочел бы, чтобы это произошло позже — по крайней мере, когда первое баронство будет у них под контролем.


Поэтому, вместо того, чтобы выбрать маршрут, проходящий мимо крепости, они выбрали более сельский. Это не составило особого труда, поскольку Аша расчищала дорогу, и в конце концов они встретились с Авом, Ванессой и еще четырнадцатью людьми, которых они привели с собой. Присоединившись к группе после краткого знакомства, они продолжили двигаться на юг уверенным шагом, рассчитывая добраться до баронства за 4 дня.


В итоге путь занял пять с половиной дней, но они все же вышли на заснеженную равнину, переходящую в холмистую местность. Впервые с тех пор, как он попал в этот мир, Сайлас нашел участок земли, который не был со всех сторон чем-то огорожен. Вместо этого холмистые равнины почти вызвали в памяти далекое воспоминание о Земле, но оно было слишком размытым и неясным, чтобы что-то значить.


Хотя снег еще лежал повсюду, он был гораздо мельче, чем на севере, нигде не достигал глубины 20-30 дюймов, и было гораздо теплее даже за пределами “сферы Аши”. Небо тоже стало менее мутным, облачным и серым, и даже солнце можно было увидеть дрейфующим по кривой в высоком небе, хотя оно все еще было тусклым.


Свита немного отдохнула, прежде чем отправиться дальше вглубь территории. Ближайшая деревня должна была находиться примерно в шести милях дальше по территории, хотя вполне возможно, что жителей на зиму переселяли дальше на юг.


В любом случае, вопреки всему, путешествие стало немного труднее, так как местность превратилась в холмы. Хотя они не были особенно крутыми или даже большими, это все равно были холмы, и повозкам требовалось время, чтобы преодолеть их. Примерно через четыре мили вернулся один из передовых разведчиков, молодой человек лет двадцати пяти с паническим выражением лица.


“В двух милях впереди армия, по крайней мере, в несколько тысяч человек!” Пока раздавались потрясенные вздохи, Сайлас на мгновение огляделся. В свите был шпион — будь то кто-то из замка или кто-то из людей, которых Ав выбрал в крепости, они сообщили кому-то о путешествии свиты. Сайлас не волновался. Он не надеялся, что с первой попытки ему удастся добиться серьезных успехов. Если бы ему удалось хотя бы определить лагерь, в котором находился шпион, он считал бы это победой.


Кроме того, это позволило бы ему увидеть силы баронства — не только их количество, но и уровень мастерства. В конце концов, ему самому — или, скорее, Валену — понадобится армия, а поглощение фракций — самый простой способ получить численность.


“Что нам делать?” — задал вопрос Вален вслух, хотя все внутренне задумались. Они сидели в кругу в наскоро сделанной палатке, обеспокоенные лица были у всех, кроме Аши и Сайласа.


“Я пойду вперед один, чтобы узнать, в чем дело”, — ответил Сайлас среди тяжелого молчания. “Остальные остаются здесь”.


“А-а? Что ты можешь… неважно”, — начал было сомневаться Ав, но быстро вспомнил огромный каньон и равнину, где раньше была деревня. “Должны ли мы укрепить нашу позицию?”


“Конечно”, — беспорядочно кивнул Сайлас. “Давайте пообедаем, прежде чем я уйду”.


Вскоре после того, как они вышли из палатки, Аша притащила его подальше.


“Что?”


“Не надо. Какой план?”


“Если я не могу то, что ты, то как ты можешь то, что я? Разве это несправедливо?”


“… что?”


“Именно”.


“Эй, идиот”, — она ущипнула его за плечо. “Какова моя роль”.


“Ты тоже останешься здесь”, — сказал он. “И следи за людьми”.


“Что ты имеешь в виду?”


“Сейчас в группе есть шпион. Не знаю, кто или как они проникли. Если я уйду, они, скорее всего, отправят сообщение вперед, поэтому мне нужно, чтобы ты следила за любыми подозрительными людьми. Или птицами”.


“Птицы? Ты… ты думаешь, что они отправили сообщение с помощью птицы?”.


“Звучит вполне возможно, почему бы и нет?”


“Не кажется ли тебе, гений, что чертова птица в небе была бы очень, очень заметна на фоне, ну, ничего другого?”.


“Ах, да, хорошая мысль”, — кивнул Сайлас, поглаживая свой подбородок. “Что ж. Тогда следи за подозрительными людьми. Это одно и то же”.


“Конечно. А что насчет тебя? Ты собираешься бороться?”


“Может быть”, — пожал он плечами. “Если они окажутся обычными солдатами, которыми руководят обычные болваны, это будет бессмысленно. Я просто уничтожу их и сам двинусь дальше на юг, чтобы посмотреть, что к чему”.


“И я должна… что? Танцевать и ждать, пока ты умрешь?”


“Ну… я пью”, — сказал Сайлас. “Типа, много. Когда тебе нужно ускорить время, либо медитируй, либо пей. Например, пей”.


“Хаа… неважно. Ладно. Я что-нибудь придумаю”.


“Не сомневаюсь”.


Сайлас отошел сразу. В конце концов, для него это был совершенно новый опыт. После того как он сотни лет просидел в крошечной комнатке, он наконец-то ощутил смену обстановки, и эта смена была масштабной.


Ему не потребовалось много времени, чтобы преодолеть две мили, всего пара минут неторопливой “пробежки”, и он увидел это — длинные ряды, вытянувшиеся в форме полумесяца, вероятно, в движении, чтобы обойти и окружить свиту при встрече. Как и докладывал разведчик, здесь было несколько тысяч хорошо вооруженных и дисциплинированных солдат, но лишь один выделялся среди них. Это был человек в плаще с черной гривой, ехавший рядом с грандиозной фигурой, задрапированной, казалось, всеми драгоценностями, какие только есть в баронстве. Скорее всего, это был сам барон, но, поскольку он выглядел безвкусно, Сайласу не было до него никакого дела.


Он не стал прятаться, вышел на открытое место и заставил армию остановиться. Человек рядом с бароном тут же вздрогнул и сузил глаза, уставившись на Сайласа. С другой стороны, барон выглядел сердитым и недовольным, и это чувство вскоре выразилось в паре стрел, выпущенных в Сайласа. Он проигнорировал их, потому что даже не заметил их; когда они коснулись его тела, они просто отскочили и упали на землю.


Мужчина сошел с коня и пошел вперед, пока барон бушевал позади него. Вскоре Сайлас и мужчина оказались на расстоянии разговора, их разделяло около пятнадцати футов.


“Кто ты?” — настороженно спросил мужчина.


“Посланец”, — беспорядочно ответил Сайлас. “Вопрос в том, кто ты, черт возьми, такой и почему охраняешь вон ту уродливую штуку?”


“…Ты пришел с севера?”.


“Ты пришел сюда, чтобы досадить мне?”


“Ты не можешь. Он там”.


“И ты здесь. Люди — это места. Какая странная идея. Никогда раньше не приходила в голову, поверишь ли”.


“Лучше всего тебе ответить мне честно, иначе я просто убью тебя, а потом убью тех, кто стоит за тобой”.


“Хаа”, — вяло вздохнул Сайлас. “Чувак, давай. Я устал. Я имею в виду, я буду драться с тобой, конечно, это неизбежно, просто потому что твое лицо меня бесит. Но до этого мы не можем поболтать в полунормальной обстановке? Например, еще раз, почему ты защищаешь этого придурка? Сколько он тебе платит? Я удвою… нет, утрою! Если только он не платит тебе много, в таком случае я, наверное, не смогу этого сделать”.


Ответ в словах так и не последовал — вместо этого Сайлас плавно поднял левую руку и заблокировал стремительный удар меча. Удар был направлен в брюхо, так как мужчина явно не собирался его убивать. Потрясенный, мужчина попытался выхватить меч, но Сайлас небрежно перехватил его целиком в свою руку и держал крепко. Мужчина начал дрожать, как лист на ветру, а его глаза расширились.


“Ты закончил?” неуверенно спросил Сайлас.


“… д-да…”, — в ужасе заикался мужчина.


“Хорошо”, — Сайлас крепко сжал меч, и он разлетелся на куски, упав на землю. Мужчина упал на спину, трясясь от ужаса. Сайлас присел перед ним. “Так почему ты защищаешь вон ту штуку?”


“К-К-К-К-К-К Королева… Приказ королевы”, — ответил мужчина.


“Приказ королевы?”


“Да”.


“Ну разве это не чертовски удобно”, — вздохнул Сайлас, глядя на армию. Вскоре начался дождь стрел, но он не обращал на них внимания. “Когда ты получил приказ?”


“Три года назад”, — слегка поправился мужчина.


“Хорошо. Позволь мне угадать. Ты думал о пенсии. Может быть, найти хорошее место в столице или в ее окрестностях. Но вдруг тебе “порекомендовали” переехать сюда и “охранять” баронство, нет?”


“Д-да, откуда ты знаешь?”


“Хаааа”, — снова вздохнул Сайлас, горько улыбаясь. “Черт, они действительно играют со мной, не так ли? Ба. Неважно. Скажи мне, кто твой шпион?”.


“Шпион?”


“Да, кто снабжает тебя информацией?”


“Не знаю. Барон получает информацию напрямую”.


“Думаешь, он заговорит, если я его немного помучаю?”


“… да?”


“Ты, кажется, не уверен. Тогда ты будешь пытать его. Он будет больше доверять тебе”.


“…”


“Потому что он знает тебя”.


“…” Сайлас проигнорировал странный взгляд мужчины и встал, поймав одну из стрел и отбросив ее назад, убив лошадь, на которой сидел барон, и отправив мужчину в безумную панику, когда он начал падать. Маленькие радости жизни…


Глава 182. Шепот в Движении


“ААААААААААААААА! Почему ты делаешь это со мной?!” Сайлас посмотрел в сторону, на его лице появилось странное выражение. Прошло уже много времени с тех пор, как звук леденящего кровь крика не останавливал на мгновение его сердце. На полу обложенного кирпичом, сырого и едва освещенного подземелья человек, называвший себя просто “М”, в данный момент занимался освобождением барона от его фамильных драгоценностей. “Нет, нет, нет, пожалуйста, пожалуйста, остановитесь! Что угодно, только не это, пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…”


“Ты когда-нибудь слышал, чтобы он так просил?” спросил Сайлас.


“В какой-то степени”, — ответила М, посмотрев на Сайласа со странным выражением. “Иногда я слышал, как он доносится из спальни. Пожалуйста, госпожа, сделайте это или не делайте этого”.


“А. Вроде как он был похож на пеггера(лучше не смотрите кто это)”.


“Что?”


“Ничего. Продолжай.”


“Если ты не скажешь…”


“Я вам говорю! Я не знаю, правда не знаю!” — душераздирающе воскликнул барон. “У меня в кабинете есть секретный шкаф. Там есть зеркало, медное зеркало, и время от времени там появляется какая-то информация”.


“Кто тебе говорит?” спросил Сайлас. Слово “зеркало” вызвало в нем далекое воспоминание.


“Говорит мне? Что? Нет, никто мне ничего не говорит! На зеркале появляется куча букв! Подожди… кто ты?! Ты… ты… ты тот, о ком меня предупреждали?!” Может быть, это горцы? внутренне удивился Сайлас. Хм, эта девчонка ушла с нами, но я не видел, чтобы она делала какие-то странные движения.


“Каков твой приказ?” продолжал допытываться Сайлас.


“Я задал тебе вопрос, ты, дворняга! Если ты не… ААААХХХ!” Ай, даже Сайлас почувствовал боль — кинжал колол и колол достаточно хорошо, чтобы отрезать одно… “О Боже! Больно, больно, о Боже, больно…”


“Ответь на его вопрос, или другое тоже уйдет”, — быстро сказал М. Он был готов сжечь все баронство, если понадобится, не говоря уже о том, чтобы пытать и убивать такого жалкого человека, как человек, что был перед ним.


“Аааа! Я отвечу! Я отвечу! Мой… мой приказ… мой приказ был у-у-убить принца!”


“И это все?”


“Я клянусь! Я клянусь, что это все!”


“…” — Сайлас замолчал, поглаживая подбородок. Конфликт в Столице истекает кровью, не так ли?


Было несложно понять, что в игре участвуют силы, которые пытаются вытеснить друг друга из игры. В то время как королева тщательно расставляла пешки, чтобы они служили эффективными воротами для путешествия Валена, другие чертовски упорно пытались помешать росту сил на юге.


По правде говоря, Сайласу было все равно. Ему не было дела ни до тех, кто стоял на его пути, ни даже до тех, кто помогал. Хотя помощь была желанной, он не мог по-настоящему доверять никому из этих людей — не так, как Райне, Дерреку или Валену. Чем больше их становилось, тем труднее было за ними следить.


С другой стороны, эти люди, скорее всего, находились здесь потому, что ни королева, ни король не могли точно предсказать, как поведет себя Сайлас. Скорее всего, он должен был отправиться на юг до того, как произойдет похолодание, и, вероятно, до того, как Тень укоренится в деревне. Поэтому ему нужны были такие люди, как Ав и М, чтобы иметь хотя бы отдаленные шансы на успех.


Однако его одного было достаточно. Он был непревзойденной армией; если только сам король и такие же, как он, не выйдут на бой, никто не сможет остановить его. И все же… он обнаружил, что такая мысль приводит его в ужас. Даже сам факт того, что он мог ее придумать, что его мозг был настолько зациклен, что толкал ее вперед… был ужасен.


Возможно, для него это время растянулось на века, но для остального мира… прошло не так много времени. Даже полноценной зимы не было. И все же он превратился из того, кто дрожит и трясется при виде упыря… в нечто не совсем человеческое. К чему-то, что может представить себе мысль о “неостановимой армии” и поверить в нее всеми фибрами своего существа.


Однако самым странным ему показалось то, что… никто не задавал никаких вопросов. Ни Вален. Ни Деррек. Ни Райна. Казалось, они принимали каждое изменение так, словно оно всегда было частью его самого. Ведь сколько бы он ни страдал, а страдал он немало, этот огромный участок был только его, как буквы мечты, которой никогда не было.


Для всего остального мира он был кованым безумцем, холодным умом и сердцем, закаленным в битвах, которых никогда не было. Глядя на барона и М., и на то, как они смотрели на него — люди, которые знали его меньше часа — он понял, что… таким он стал — и таким он всегда должен был быть. Просто не… эта версия себя.


Он всегда был бессмертным — и тогда, когда он едва не плакал при виде меча, пронзающего плоть, и сейчас. Смерть, однако, он воспринимал по-другому. Он перестал бояться ее уже давно, но ее последствия начали подкрадываться к нему, как невидимые руки коррупции, о существовании которых он и не подозревал. Он понял, что ни одна смерть не проходит даром. Каждый раз, когда его сердце останавливалось и земля тьмы ненадолго осеняла его, прежде чем он просыпался, часть его самого вырывалась, превращаясь во что-то другое.


Время изменило его, как время изменяет все вещи. Иногда он смотрел в зеркало и думал, как он выглядел раньше. Не физически — там ничего не изменилось. Но взгляд его глаз — всегда ли он был таким пустым? Всегда ли он был таким холодным? Таким нечеловеческим? Как будто он принадлежал существу, которое не имело никакого отношения к этой реальности и просто выполняло свои обязанности? Он не знал.


Странно, что для бессмертного человека его воспоминания были такими нежными и ошибочными. Вздохнув, он понял, что барон потерял сознание — отчасти из-за шока, несомненно, но в основном потому, что истекал кровью. Вряд ли он скоро умрет, хотя это вряд ли беспокоило кого-либо из мужчин в подземелье.


“… Королева. Ты когда-нибудь встречался с ней?” резко спросил Сайлас.


“Королева? Нет. По крайней мере, никогда лично. Видел ее издалека раз или два”, — ответил М.


“Что ты о ней думаешь?”


“… не много”, — сказал он. “Просто мало кто способен стоять с ней глаза в глаза. Да и ростом она невелика”.


“Правда?” пробормотал Сайлас. “После всего этого времени, я думаю, я ее раскусил”.


“…”


“Она предана”, — продолжил он. “Похоже, очень ревностно. Человеку или делу… Я не знаю. Возможно, для нее это одно и то же. Королевство и боги, кажется, считают, что она ненавидит все, что ей не принадлежит — и все же… Я вижу во всем этом поэму. Поэзию ты вряд ли когда-нибудь увидишь. Во всяком случае, не в таких масштабах”.


“…Она убийца”, — сказал М. “Это не так уж хорошо скрыто”.


“О, я уверен, что она такая. Убийца, мучитель, предатель… она, возможно, тысячи гнусных вещей, все, чем она может быть — это отвлекающий маневр”.


“Отвлекающий маневр?”


“Я давно подозревал, что здесь действуют щипцы судьбы. Космические совпадения — это хорошо, но махинации такого масштаба? Нет. Они не происходят без руки бога. Как и большинство, я решил, что король был вынужден изгнать бедного принца, чтобы, по крайней мере, обезопасить мальчика. Далеко на север, но живым”.


“Разве не так?” спросил М, казалось, искренне любопытствуя.


“Нет”, — ответил Сайлас. “День, когда Вален уехал на север, стал началом этой истории”.


“Какой истории?”


“Его вознесения. Все готово к этому — дворяне, которые считают, что королева захватила власть, в то время как их король дрожит, как трус. Все принцы и принцессы либо мертвы, либо развращены. То, что раньше было хрупким балансом власти, теперь полностью исчезло. Как бомба в секунде от взрыва. И бум. Входит принц. Молодой, забытый парень, который отправился в паломничество с севера, горя желанием исправить свой дом. И по пути он нашел пешек, рыцарей, слонов и ладей, мужчин и женщин, которые по чистой случайности ушли на покой в удобных местах по пути следования”.


“…”


“Хотелось бы, чтобы, пока все это не закончилось, у меня был шанс сесть с этой женщиной и поговорить. Я все больше и больше подозреваю, что она придумала весь этот план. Я просто… хочу увидеть глаза человека, который настолько убежден в чем-то, что готов пожертвовать своим именем ради всей истории”.


“… если вы хотите поговорить с королевой”, — сказал М после минутного молчания. “Она находится в двух графствах отсюда, сейчас она гостит у виконта Вара и его жены”.


“Хох?” Глаза Сайласа загорелись глубоким желанием. “Как далеко?”


“Может быть, шесть-семь дней на лошади?” М ответил. “С небольшим отдыхом”.


“Будет ли она еще там к тому времени, когда мы приедем?”


“Насколько я знаю. Она должна быть там в течение всего Зимнего Фестиваля”.


“Зимний Фестиваль?”


“Ежегодный бал, который виконт Вар устраивает во имя своей умершей дочери”.


“… интересно”, — пробормотал Сайлас, поглаживая свой подбородок. “Похоже, она не учла, что мы будем путешествовать зимой. Мне не терпится увидеть ее выражение лица”.


“Э-э…”


“Я так же слеп к географии этого места, как и к твоей попытке убить меня”.


“Кхм…”


“Ты, конечно, укажешь дорогу?”.


“Конечно”, — ответил М, поспешно улыбаясь. “Вы хотите сначала отдохнуть, или…?”


“Отдых — для мертвых”, — ответил Сайлас. “Веди”.


“Как пожелаете”.


Глава 183. Королева


Пейзажи были одинаковыми, хотя иногда и размытыми до неузнаваемости, когда М вел Сайласа на паре черногривых лошадей по извилистым дорогам Королевства. Сайлас мог бы бежать быстрее, но он не торопился — иногда стоило притормозить и посмотреть на достопримечательности, особенно если он смотрел на них впервые.


В конце концов, он никогда не был так далеко, и самое разительное отличие заключалось не в рельефе местности — в конце концов, они наткнулись на далекие горы, леса и холмы, — а в том, что здесь не было белого цвета. В какой-то момент снег почти полностью исчез — следы то тут, то там, свидетельство того, что сейчас все еще зима, но мир уже не был таким мертвым, как на севере.


Деревья стояли под пологом, богатым и красочным, а холмы не были оттенками белого под едва пробивающимся солнцем. Они были зелеными, красными, белыми и голубыми, расцвеченными и украшенными совершенным прикосновением природы. Ветер не был пронизывающим до костей, не был холодным и ледяным. В полдень они были даже теплыми и ласковыми, словно руки вечности, обнимающие душу. Пруды, реки и маленькие ручейки, которые им попадались, не замерзли, а бежали, стремительные и неукрощенные, дикие и необузданные. Это было зрелище живой природы, и по нему Сайлас скучал. Ужасно скучал.


Они часто делали перерывы. Хотя лошади были хороши, они все равно уставали. Во время передышек они почти не разговаривали: М обычно засыпал, а Сайлас обходил окрестности, отчасти наслаждаясь достопримечательностями, а отчасти составляя в уме схему королевства. Он не мог представить, как скоро все это будет охвачено пламенем, а мужчины, женщины и дети будут бежать сквозь огонь и кровь, крича на каждом шагу.


Сайлас никогда не был на войне — во всяком случае, не на настоящей. Он знал лишь стычки, и, хотя они могли быть трагичными, это не были войны. Они не были примерами десятков тысяч, ревущих от жажды крови, которая едва ли знала причину. Невежды умирали, сражаясь за ложь, а те, кто разжигал пламя, таились в тени, выжидая, выгадывая время.


Он вздохнул бы при этой мысли — он обещал Валену трон, но ему пришлось бы стать кровавым дьяволом, которого все боялись. Когда все это закончится, как его будут помнить? В истории Вален мог бы приписать ему титул спасителя, но фольклор скажет обратное. Чудовище, шептали матери по ночам, изможденное и холодное, окровавленное с головы до ног, приползет на четвереньках и будет есть, пока не сможет больше есть.


“Мы в дне пути”, — сказал М, когда они вскочили на своих лошадей, готовые возобновить путешествие. “Что… ты собираешься делать? Ты убьешь ее?”


“Хм”, — размышлял Сайлас. “Я не уверен. Видишь ли, я не очень люблю планировать. Мои прихоти — это мои перья, и они пишут историю. Не волнуйся. Когда ты будешь сопровождать меня, ты сможешь идти, куда захочешь”.


“… ты не убьешь меня?” спросил М, звуча несколько удивленно.


“Возможно, в другой жизни”.


Остаток пути они ехали молча. Место, куда привел его М, не было ни деревней, ни городом, ни поселком — напротив, это был закрытый особняк далеко за пределами ближайшей деревни, сам по себе город, судя по его размерам и виду. Высокие стены охранялись десятками, изнутри таились пронзительные башни и шпили. Пробраться внутрь было практически невозможно — по крайней мере, для обычного человека. При большом желании он мог бы просто войти через парадные двери и убить любого, кто встанет на его пути. Но он был здесь не для того, чтобы сражаться и убивать.


“Ты можешь идти”, — сказал Сайлас М, когда слез с коня. “Удачи”.


“… тебе того же”, — ответил М, разворачивая коня. Без шума он уехал, поблагодарив за то, что его пощадили.


Сайлас непринужденно шел к массивным стенам, невидимый для окружающего мира, легко перепрыгнув через стену высотой в двадцать футов и приземлившись внутри, не обращая внимания на окружающих. Он ориентировался по многочисленным узким и широким улочкам, кузницам, пекарням и даже казармам. Это был огромный комплекс, и ему потребовалось более десяти минут непринужденной ходьбы, чтобы добраться до центрального здания. Там мертвый мир ожил — изнутри мерцали огни, освещая ночь, а музыка звучала еще громче.


Люди регулярно входили и выходили, все были одеты с иголочки, некоторые в одиночку, но большинство парами. Не обращая на них внимания, Сайлас вошел через парадные двери, оставаясь незаметным, хотя он и торчал, как больной палец, в потрепанных штанах и мало чем еще. Идя по первому, устланному красным ковром коридору, он отвлекся на множество портретов по бокам, но, естественно, последовал за толпой. Через минуту или около того он оказался внутри массивного круглого зала, в котором сейчас звучали музыка и разговоры. Сотни столов и сотни людей были разбросаны по залу, хотя и разделены по какому-то признаку — скорее всего, по их положению в иерархии.


В дальнем углу стоял длинный стол, который выглядел самым роскошным, и в его центре Сайлас увидел женщину. Хотя он не знал ее, он узнал — это не могла быть никто другая. Она была красавицей, черноволосой и голубоглазой — странное сочетание, если такое вообще возможно. Ее кожа была медного цвета, казалось, без единого изъяна, а одета она была в красивое черное платье. На ее лицо была накинута вуаль, скрывавшая черты лица, но Сайлас без труда разглядел ее.


Сейчас она разговаривала с мужчиной, сидящим рядом с ней; это был пожилой человек, беловолосый и усатый, с виду веселый.


Внезапно женщина дернулась, подняла голову и посмотрела вперед, ее глаза слегка расширились, когда ее взгляд встретился со взглядом Сайласа. Она увидела его, как никто другой. Однако вместо того, чтобы запаниковать или разоблачить его, она улыбнулась. Это была странная улыбка, неловкая улыбка. Внезапно она встала и, казалось, извинилась, выходя через двери.


Мгновение спустя Сайлас последовал за ней — она не убегала. Она приглашала его, и он подчинился. Пока остальная часть зала оставалась в неведении и слушала музыку, он перешел в другой конец и прошел через двери, которые остались открытыми. Там его ждал еще один коридор с десятками дверей, из которых только одна была открыта и пропускала свет.


Она сидела при свете свечи, наливая красное вино в два бокала. В остальном комната была бесплодной, из старого и изношенного камня, похожая на подземелье. И все же, даже в таком деревенском окружении, она казалась сияющей и мерцающей.


“Ты далеко от дома”, — сказала она, снимая вуаль и глядя на него, все еще улыбаясь. “И все же еще дальше”.


“Как ты можешь видеть меня?” спросил Сайлас.


“… Вай предупредил меня, что ты можешь прийти”, — сказала она. “И научил меня чувствовать твое присутствие. Не бойся. Я не магическое существо, я боюсь. Помимо моего острого ума, я обычная женщина”.


“Ты продаешь себя по дешевке”.


“Заходи”, — пригласила она. “Это особое, цветочное вино, которое может тебе понравиться. Я всегда находила его странным и кислым, но Вай всегда наслаждалась им”. Сайлас повиновался, вошел и сел напротив нее. “Это что-то вроде заявления о моде или ты даже не можешь позволить себе одежду?”


“Ты не удивлена, увидев меня. Как король решил, что я навещу тебя, когда узнал, что ты здесь всего несколько дней назад?” спросил Сайлас.


“Такие вещи”, — сказала она. “Обычно все происходит само собой”.


“… эти штуки?” Сайлас поднял стакан и понюхал его. Странный, хотя и расслабляющий аромат охватил его легкие и нежно поцеловал их.


“Зачем ты здесь, Сайлас?” — неожиданно спросила она. “Я уверена, что Вай уже сообщил тебе, что ты должен делать”.


“Да”, — сказал он. “Вален находится недалеко от первого баронства Королевства. Но… мне показалось это странным. Куда бы я ни пошел, везде есть отставные мужчины и женщины, идеально подходящие для моего дела”.


“Судьба — забавная штука, как я поняла. Просто причины оказываются под влиянием потусторонних сил, чтобы добиться успеха”.


“… Я не верю в судьбу”, — сказал Сайлас. “Во что я верю, так это в человеческий контакт”.


“Должно быть, неутомительно сухо, если не верить в судьбу”.


“Почему ты изгнала Валена? Зачем вообще выбрала его? Зачем вызывать меня? Какой смысл во всем этом, если ты могла просто изгнать тех, кто замышляет против тебя?”


“… очень много вопросов, Сайлас”.


“И мне нужны ответы”.


“Тебе?”


“Что?”


“Тебе действительно нужны ответы?” — спросила она. “Они не сильно изменят твое понимание событий, это я могу тебе обещать”.


“Ты говоришь так, будто знаешь меня”, — сказала Сайлас, сделав глоток вина. Как она и сказала, оно было довольно кислым. Но… он не возражал.


“Вряд ли”, — сказала она. “В конце концов, это моя первая встреча с тобой”.


“И все же в моем мозгу есть какое-то чувство, которое говорит мне, что ты знаешь обо мне почти все, в то время как я не знаю о тебе почти ничего”.


“Я знаю только столько, сколько мне нужно знать”, — сказала она, улыбаясь. “Кроме того, ты, кажется, знаешь меня достаточно хорошо”.


“Только умозрительно”, — сказал Сайлас. “То есть, совсем нет”.


“Очень хорошо. Что ты хочешь знать?”


“Почему ты послала Валена…”


“Это вопрос не мне”, — перебила она. “Но о моих действиях”.


“Разве они не одно и то же?”


“Является ли твое убийство невинных одним и тем же с тем, кем ты являешься в своей основе?”


“…” вопрос потряс Сайласа, заставив его немного отпрянуть назад, когда он уставился на ее спокойное и безмятежное выражение лица. “Ты знаешь об этом. Значит, ты знаешь обо всем?”


“Нет”, — покачала она головой. “Просто достаточно… для этого разговора”.


“… Я ничего от тебя не добьюсь, да?” — спросил он с беспомощной улыбкой.


“Тебе ничего не нужно от меня”, — сказала она. “Я всего лишь сноска, Сайлас, в закаленных свитках истории. Ты, с другой стороны, герой. Что может сказать герою сноска, которая будет иметь хоть какое-то значение?”


“Какое горе выплакал бы крестьянин, если бы услышал, как его королева называет себя “сноской”, — сказал Сайлас. “Но ладно. По крайней мере, скажи мне вот что — почему Вален? Были и другие кандидаты, возможно, лучшие. Так почему он? Только ли из-за Дара?”


“…” она молчала почти десять секунд, прежде чем ответить. “Когда Валену было три года, однажды ночью он улизнул из своей комнаты. Начал бродить по коридорам дворца. Никто его не заметил. Повсюду были стражники, горничные, дворецкие… но он был там, трехлетний мальчик, свободно бродящий по улицам. Он зашел в нашу комнату, комнату, о существовании которой никто даже не подозревал. И он сказал нам что-то такое, что сделало этот выбор. Фактически, именно после той ночи мы начали планировать”.


“Что он сказал?”


“Ничего, что имело бы для тебя какое-то значение”, — ответила она. “Но кое-что изменило наш мир. И, как и он, ты тоже меня удивил. Ты идешь сквозь зиму. Как?”


“Хм? Что ты имеешь в виду? Разве не ты послала мне Пророка?” спросил Сайлас.


“… какого Пророка?”


“… а?”


Глава 184. Пророки, сделанные из песка


Странное молчание овладело обоими, и они в разной степени растерянности смотрели друг на друга. Если Аша не была частью плана Королевы, понял Сайлас, значит, она была просто космической случайностью. Нет, — внутренне содрогнулся он. Вселенная не настолько добра.


“Ты уверена?” — спросил он снова.


“Совершенно точно”, — ответила она. “Если честно, я удивлена не меньше твоего. Пророки… это редкая вещь. На самом деле… ученые стали считать их либо мифом, либо, по крайней мере, вымершими”.


“Как это?” Сайлас нахмурился.


“Хотя иногда поступают сообщения о пророках”, — ответила королева. “Они никогда не подтверждаются по-настоящему. И хотя в историях говорится о мужчинах и женщинах, которые могут шептать желания богов, есть также истории о людях, чьи губы могут плеваться огнем. Но это не делает ни одну из этих историй правдой”.


“Я видел, как она что-то делает”, — сказал Сайлас, продолжая хмуриться. “Тает снег. Появление еды и напитков из ниоткуда. У нее были видения… видения моей жизни”.


“…” глаза королевы мгновенно загорелись, но она лишь улыбнулась. “Я ошиблась. Да, я действительно помню Пророка”.


“Хаааа”, — вздохнул Сайлас. “Весь этот мир стремится трахать меня до тех пор, пока я не стану плеваться его спермой”.


“Герои сталкиваются со стенами, Сайлас”, — сказала она. “Высокие и, казалось бы, несокрушимые стены. Когда остальной мир видит эту стену, мы содрогаемся, рассыпаемся и сжимаемся. Что делает героев такими, какие они есть, так это то, что нет такой высокой или неприступной стены, которая заставила бы их струсить. Большинство, конечно, не упираются головой в стену на протяжении всей жизни, но… менее сильные люди, чем ты, не справились бы даже с этим”.


“… И ты, и твой пасынок сильно переоцениваете меня”, — пожал плечами Сайлас. “Я потерпел неудачу. На хрена, по-твоему, мне понадобилась жизнь? Если дать достаточно времени, нет ни одного мужчины или женщины, которые не стали бы героями. Особенно когда нет другого выбора. Хотя, признаться, называть меня героем — такое же извращение, как называть себя сноской”.


“… У моей покойной матери была поговорка”, — сказала королева, очаровательно улыбаясь. “Мужчина — это ведро с мечтами, а мы, женщины, — пробки, удерживающие их на ногах. Признаться, она была женщиной, которая любила вино и святость окруженного стенами особняка, и ей никогда не приходилось бороться за то, во что она верила. Как мы с тобой знаем, у всех нас есть мечты. И нам всем нужны якоря. Ты утверждаешь, что любой мог бы стать тем, кем ты являешься, если бы у него было достаточно времени… но ты ошибаешься”.


“Я очень серьезно, очень сомневаюсь в этом”.


“…”


“Если только…” заметив странное выражение ее глаз, в голову Сайласа пришла ужасная мысль. “Это… не в первый раз?”


“Да”, — ответила она. “Для нас”.


“… для вас?”


“Но не для всего мира. Героев очень, очень, очень мало, Сайлас. Неважно, как далеко в прошлое ты заглянешь. Нет, возможно, называть вас “героями” — это извращение, как ты выразился. Мир испорчен тем, как дети воспринимают героев — чистых, неподкупных, вечно сияющих, бастионов морали и добра. Никогда не было и никогда не будет мужчины или женщины, которые могли бы соответствовать идеалу детского героя. Но такие мужчины и женщины, как вы… они близки к этому”.


“…”


“Хочешь узнать по-настоящему, почему именно ты?” — неожиданно спросила она.


“Почему… я?” Сайлас нахмурился. “Я… я думал, что это… случайно”.


“Потому что мы знали, что ты не сбежишь”, — сказала она. “Что бы ни случилось, ты бы остался”.


“Ты не могла этого знать”.


“Ты прошел с ними”, — пожала плечами королева. “Через все. Даже когда было очень больно, ты оставался”.


“… Я поверю тебе на слово”, — сказал он, почему-то чувствуя себя рассерженным.


“Тогда делай. Все мы то и дело оступаемся. Боги мне свидетели, я много раз ошибалась в своей жизни. Я привила ребенку, которого люблю сверх любви, судьбу, которая заставила его замерзнуть и испугаться. У него должна была быть простая жизнь, жизнь в роскоши и спокойствии. Но… я участвовала в выборе, чтобы лишить его этого. Ради высшего блага, говорили мы себе. Шептали друг другу на ухо, пока наши подушки были в слезах. Мы живем с этим каждый день, и это почти убивает нас. Мы не можем представить, каково это для тебя. Жизнь за жизнью”.


“… не пикник”, — сказал Сайлас. “Зачем тебе любить ребенка другой женщины? Разве тебя не предали?”


“…” она лишь слабо улыбнулась, прежде чем внезапно встать. “Тебе пора идти, Сайлас. Пожалуйста, не ищи меня больше. Я рассказала тебе все, что могла… и даже немного того, чего не следовало. Ты нашел свою цель, свою причину. Ты знаешь, что делать. Единственное, что осталось… это сделать это”.


“С какой целью?” спросил Сайлас, вставая и останавливаясь перед ней. “Какой, к черту, смысл во всем этом?! Даже если я посажу на трон Валена, ты думаешь, в этой дыре станет лучше? Не станет! Гражданская война неизбежна, и посадив на трон калеку, ты ничего не изменишь!”


“… пожалуйста”, — сказала она, ее глаза стали слегка водянистыми.


“… черт”, — вздохнул Сайлас, отходя в сторону. “Просто знай”, — добавил он перед тем, как она вышла из комнаты. “Ничего никогда не изменится. Человеческая природа не поддается исправлению. Скоро Этерния превратится в пепел. И из ее пепла возникнет другая дыра. И она тоже в конце концов сгорит. Все жертвы, все, что ты заключила с дьяволом… все напрасно”.


“Это не так”, — оглянулась она на него. “Если бы ты действительно знал Валена, ты бы знал это. Прощай, Сайлас. Пусть мы встретимся еще раз, когда колокола начнут торжественно звонить”.


Сайлас украл немного вина с вечеринки и поднялся на одну из многочисленных башен, усевшись на ее вершине, откуда открывался вид на ночной, туманный мир вокруг него. Он медленно потягивал вино, обдумывая разговор, который состоялся у него с королевой. Хотя она ничего не сказала прямо, она подтвердила ему многие вещи — в частности, что, скорее всего, именно она и король вызвали его сюда или, по крайней мере, заключили какую-то сделку с Бессмертным, который вызвал его.


Более того, похоже, что его выбор был не совсем случайным. По какой-то причине они выбрали его — из миллиардов людей на Земле, людей гораздо более опытных, знающих и выносливых… они выбрали его. Он ругался себе под нос, проклинал множество вещей, но проклятия звучали в пустоту. Правда заключалась в том, что… ему было все равно. Ему было все равно уже давно… очень давно.


Сделав глоток, он низко опустил голову и подумал о том, чего ему меньше всего хотелось — об Аше. Она не была настроена против этого дуэта. И все же казалось, что королева что-то знает. В конце концов, он решил не обращать на это внимания. Он должен был. Она была его якорем, его последней ниточкой к тому человеческому, что осталось в нем. Без нее он стал бы просто бездумным трутнем, проходящим через жизненные циклы, пока не достиг бы идеального состояния. Машина, которая научилась идеальному поведению после бесконечных неудач.


Если это означало закрыть глаза на что-то, что могло ему дорого обойтись… он был не против. Она заслужила это, подумал он, вполне заслуженно. Подняв голову, он увидел, что луна только что вынырнула из-за облаков. Это был полумесяц, вызывающе сияющий в темноте ночи. Ее сияние обрамляло окружающий мир, очерчивая края всего.


“Опять за свое, я полагаю”, — он хлопнул по бутылке вина, разбив ее, и нанес себе десятки ножевых ранений, повсюду. Он сознательно удерживал энергию от исцеления — и хотя это ускорило смерть, ему все равно потребовалось почти четыре часа, чтобы истечь кровью.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“Тебе стоит немного расслабиться”, — Аша подошла к нему, без устали размахивая мечом. “Ты уже несколько дней потратил”.


“Неужели прошло уже несколько дней?” — спросил он, глядя на нее. Она была такой же, как и всегда. Светлоглазая, с мягким голосом.


“Ты потерял счет времени?”


“… Я встретил королеву”.


“А? Когда?!” — спросила она, потрясенная.


“Последняя петля”, — ответил он. “Прошел немного глубже в Королевство, нашел ее на каком-то фестивале”.


“И? Что она сказала?!”


“… ничего важного”, — сказал он. “Хотя она проболталась, что, видимо, меня выбрали — специально”.


“… и это тебя беспокоит?”


“Это просто бессмысленно”, — вздохнул Сайлас.


“Как абсолютно объективный и ни в коем случае не скомпрометированный наблюдатель”, — улыбнулась она, подойдя и обняв его сзади. “Я не согласна. В этом есть смысл”.


“О? Я был идеален для выборочной, временной пытки, которая длится, кажется, целую вечность?”


“… нет”, — мягко произнесла она. “Но… если бы мне нужно было выбрать кого-то, чтобы спасти Королевство… да. Я могла бы увидеть, как я выбираю тебя”.


“Похоже, годы жизни со мной промыли тебе мозги”, — усмехнулся он, слегка наклоняясь и набирая воду в кувшин.


“Я просто говорю”, — она перекатилась и села на один из стволов дерева. “Тебе нужен герой? Вызови Сайласа”.


“Ты действительно думаешь, что я герой?” — спросил он, все еще улыбаясь. “Черт, ты в худшем положении, чем я думал”.


“Возможно”, — улыбнулась она в ответ. “Любовь имеет забавный способ мистифицировать мир. Но ты, конечно, выглядишь соответствующе. Мускулы на мускулах, борода месяцами небритая”.


“Да, но где мои сверкающие, позолоченные доспехи? Меч, который блестит и сверкает? Белая грива, которая может, по какой-то причине, летать без крыльев? И где мой парад девиц, скандирующих мое имя? А?”


“… Ты спрашиваешь обо мне, не так ли?” — внезапно спросила она, заставив его верхнюю губу напрячься.


“…”


“Это благородно — выбрать веру в меня. Или глупо. Одно из этих.”


“Я подумал, что это милый, романтический жест”, — беспомощно вздохнул он.


“… Я люблю тебя, Сайлас”, — сказала она. “И от всего сердца надеюсь, что этого достаточно для тебя… навсегда”.


“Навсегда?” — повторил он, подойдя, приседая и беря ее за руку. “Навсегда”.


“… вот это романтический жест”.


“Это так, не правда ли? У меня бывают моменты”.


“У тебя их много”, — засмеялись оба на мгновение. “Я обещаю тебе — однажды все обретет смысл. И в тот день… ты сможешь выбрать, любить меня или ненавидеть”.


“… если, казалось бы, весь мир может по какой-то причине поверить в меня, как в любого другого человека”, — сказал он. “Я могу вложить часть своей веры в девушку, которая прошла со мной через все. Ну, не все. Ты нашла меня, когда я… дрейфовал”.


“… пойдем”, — потянула она его за ноги. “Они устраивают последний ужин в замке. Сколько таких ужинов нам удастся пережить?”


“Если судить по моему предыдущему опыту?” — ответил он, позволяя себя тащить. “Тысячи, вероятно”.


Глава 185. Годы


Начались петли — они были неровными, иногда длились несколько недель, а иногда пару месяцев. Сайлас не особенно стремился следовать по маршруту, часто отклоняясь в сторону по собственному усмотрению, эффективно изучая все переменные. Он не спешил. Если уж на то пошло, он замедлял темп, позволяя времени омывать его, как теплый ветер.


Хотя проходили месяцы и годы, он их почти не ощущал. Постепенно время стало… замирать. То, что было наркотиком, каждый день тревожащим мозг о том, что он все ближе и ближе к смерти, теперь было пустым словом. Бессмысленным звуком. Вещь, которой никогда не было. На самом деле, если бы Аша не сказала ему об этом, он бы забыл, что такое время.


К тому времени, когда он наконец-то довел до совершенства борьбу с королем, которого никогда не было, с Тенью, которая когда-то мучила его, он отметил более четырехсот лет пребывания в петле, которая, казалось, никогда не закончится. Это было странно — отключившись, как машина, годы не съели его. Он запечатал в глубине души то, кем был, и почти инстинктивно прожил историю, которая должна была быть.


Сегодня он снова оказался лицом к лицу с удлиняющимися зелеными полями, раскинувшимися холмами и бескрайним голубым небом — землей, не тронутой зимой. За его спиной, как ветер в парусах, стояла постоянно растущая армия, хотя они почти не скандировали его имя. Для большинства он был пустынной фигурой, мрачной тварью, которая витала вокруг будущего короля.


Он слушал, как Вален произносит речь, которую мальчик произносил уже сотни раз, настолько, что Сайлас помнил ее слово в слово. Он даже сел и пробормотал ее слово в слово со слабой улыбкой на лице. Это было странно, аномалия — независимо от того, какой путь они выбирают… речь остается той же самой. Неважно, что.


Но с каждым словом речи, которое он запоминал, исчезало то одно, то другое воспоминание. Он обнаружил, что забыл даже день, когда впервые встретил Ашу, хотя это казалось ему невероятным. Он не мог быть уверен ни в чем, вообще ни в чем. У него не было зеркала, с которым можно было бы сравнить свои воспоминания. Насколько он знал, он забыл тысячу вещей… и, возможно, он ничего не забыл. Но он забыл. По крайней мере, он забыл их. Ханну и Джейка.


Однажды он поймал себя на мысли, что эти два имени плывут по течению, не связанные друг с другом, как марионетки без ниточек. В этом мире не было Ханн и Джейков, это он знал точно. И он знал, где-то в глубине, что когда-то давно у него была семья. Было нетрудно соединить точки, даже если они могли быть ошибочными.


Но в конце концов, как он ни старался, он смог вспомнить только имена. Не было ни лиц, ни голосов, ни ностальгических анекдотов о том, как однажды проснувшись поздно утром, он торопил маленького ребенка в школу, а тот забывал свой обед. Был только шум, такой шум, который он не мог объяснить. Он гудел до бесконечности, казалось, храня в себе все тайные воспоминания, которые давно исчезли из его памяти.


Однако он сохранил имена. Он записывал их сотни раз, иногда даже в пределах одного цикла. Ханна, Джейк. Ханна, Джейк. Ханна, Джейк. Он писал их столько раз, что уже начал думать, что выдумал их. Было немало лет, проведенных в тихих раздумьях. В конце концов, он поддался низменному желанию, чтобы эти имена были правдой.


Возможно, размышлял он, даже если бы он злоупотребил бесконечностью времени, которым был одарен, он все равно не смог бы вспомнить больше, чем уже вспомнил. Его прежняя жизнь была сожжена — остались смутные вещи, понятия вроде технологии, но все конкретное было давно сбрито вместо сотен лет страданий и оцепенения.


За так называемыми Ам’онскими полями земля расширялась в долину, соединяющую два разных региона Королевства. Эта остановка всегда вызывала войну, потому что в темном туннеле их ждала огромная армия. Их силы, насчитывающие всего пару тысяч человек, вряд ли могли противостоять двадцатитысячному натиску. Так было до тех пор, пока Сайлас оставался в тылу. Он никогда не сражался — не потому, что не мог победить, а потому, что хотел посмотреть, как далеко он сможет завести войска без себя. Похоже, не очень далеко.


“Что нам делать?!” с тревогой спросил Вален у Совета. Другие выглядели не лучше; кроме Сайласа и Аши, все они, похоже, пришли к выводу, что погибнут в каньоне. Он видел эти лица уже почти сотню раз, и они почти не трогали его сердце. И все же на краткий миг ему захотелось развеять их страхи.


“Хотите, ребята, я покажу вам кое-что крутое?” — неожиданно спросил он, обращая свой взгляд на себя.


“Что-то… крутое?” пропел в ответ Вален.


“… выходите”, — сказал Сайлас, вставая и выходя из палатки. Они разбили лагерь у самого входа в долину, в миле или около того от места, где должна состояться битва. Другие вскоре последовали за ним, но он не останавливался, медленно шагая к впадине и дальше в каньон. “Я немного разозлился, глядя, как они столько раз надирали задницы вашим парням. Думаю, я могу немного проветриться”.


Пока многие смотрели на него в замешательстве, Аша лишь улыбнулась и покачала головой. На Сайласе не было ничего, кроме штанов, а простые ножны удерживали клинок на поясе, раскачиваясь взад-вперед. Хотя он казался крошечным на фоне нависающих скал, почему-то… он казался выше самого неба. Голая спина, казалось, держала вес звезд, невыразимых, неприкасаемых.


Хотя противники на мгновение встревожились, увидев приближающийся силуэт, но когда поняли, что это один, похожий на нищего, человек, смех разразился на дневном ветру. Достигнув расстояния в пятьсот футов, Сайлас медленно вытащил меч, глаза его остекленели от пустоты, закаленной камнем времени.


Стрелы начали падать, но сгорали в пепел, не успев приблизиться к нему. Словно невидимые руки вечности ошпарили их, омывая его, свободного и беззаботного. Люди скакали на лошадях навстречу ему, крики образовывали разделение звука и света. И вот он двинулся.


Пятно пронеслось вперед, как удар грома, полоса света; головы лошадей взлетели вверх в брызгах крови, а люди на них оказались рассеченными на тысячи кусков, как фарш. Сайлас пробивался вперед сквозь ливень крови и крови, не обращая внимания на леденящие кровь крики агонии. Демон, — кричали они. Адская гончая, они ревели. Сам Жнец, — скулили они.


Он легко ворвался в их ряды сквозь щитоносцев, опрокинув авангард так, словно они были сделаны из бумаги. Последовал шторм света от меча, послесвечение острого лезвия в паре с восходящим дождем голов.


Прощение, молились они. Бог, — бормотали они. Тем не менее, коричневый каньон стал темным и ужасающим. И посреди крови и крови, от которой даже Деррек вываливал свои внутренности, изредка мелькала фигура. Нет, скорее фантом, чем фигура. Носитель смерти, забирающий жизни без пощады.


То, что начиналось как армия из десятков тысяч человек, постепенно стало редеть, когда из множества трупов начали образовываться холмы. Некоторые из них были относительно целыми, хотя у большинства, по крайней мере, была отрублена одна-две конечности. Многие были без голов, а некоторые и вовсе превратились в пасту.


Меч Сайласа давно сломался, но он просто подобрал случайный и продолжил бессмысленную резню. Он остановился, когда число убитых достигло четырех тысяч. Этого было достаточно. Хватит и тысячи трупов. Но он надавил на себя — надавил, чтобы увидеть, почувствует ли он что-нибудь. И… он ничего не почувствовал.


Откинув волосы назад и смыв кровь, застилавшую глаза, он вяло огляделся. Они не бежали — а те, кто начал бежать… вернулись. Вместо этого все они стояли на коленях, прижавшись лбами к кроваво-красной грязи, хныкали, плакали, дрожали, хотя и беззвучно.


Оглянувшись назад, он увидел Валена и других — и они почти не отличались друг от друга. Как и те, кого он убил, так и те, ради кого он убивал, смотрели на него как на одержимого. Нет, он не мог их винить. Если бы он был обычным человеком и увидел, как кто-то делает то, что он только что сделал… он был бы точно таким же. Он потерял себя в этом моменте, пытаясь ухватить крошечный кусочек человечности в себе, одновременно уничтожая человечность в других.


Он был ядом, понял он. Если дать ему время, он заразит всех окружающих. Вздохнув, он посмотрел на бесплодное небо и улыбнулся. Это была жуткая улыбка, тем более что он был с ног до головы покрыт кровью, но все же это была искренняя улыбка. Он был больше, чем жизнь, больше, чем смерть, но все же человек. Под этими взглядами его сердце взволновалось — чувство вины сковало его душу и наполнило вены. Он не совсем ушел. И для него… этого было достаточно.


Глава 186. Перевал Мученика


Сайлас свободно разгуливал у стен небольшого городка под названием Веррак. Это был город, расположенный примерно в восьмидесяти милях от леса за деревней, и жили в нем в основном фермерские семьи и отставные призывники. Их группа прибыла сюда два дня назад и была встречена довольно тепло, поскольку новости о группе героев под знаменем принца Валена распространились во время их путешествия.


Историй было много, и некоторые из них были более благожелательными, чем другие. Они рассказывали о жестокой орде, которая беспричинно убивала, и о милосердном принце, который кормил бедных и избитых. В то время как люди с толстыми кошельками бежали на юг, бедные оставались позади, встречая князя с распростертыми объятиями.


Это был один из наиболее успешных путей, узнал Сайлас. Он перепробовал множество способов во многих жизнях — в одной из них он возглавлял движение в качестве жестокого адского пса, истребляя все и вся. Как ни странно, еще до того, как они добрались до этой деревни, Вален покончил с собой. Молодой принц не смог удержать на своих нежных плечах груз стольких жизней.


Поэтому Сайлас пробовал разные пути — большинство из них, однако, все равно требовали резни. Даже эта деревня оказала некоторое сопротивление, особенно после того, как это произошло. На складах, где хранилась еда, начались пожары. Их лошадей находили отравленными и обезглавливали. Многие другие мелкие и не очень мелкие вещи произошли, когда трусы в тени показали свое неповиновение.


Сайласа они не беспокоили. Все это были пробные попытки, и он не занимался отлаживанием деталей. Скорее, он был сосредоточен на общих принципах их путешествия, и эта попытка, безусловно, была одной из самых удачных. Натравив Ав и М на тех немногих сильных мира сего, кто осмелился воспротивиться, дух бунтарства обычно быстро угасал. Он продвигался вперед только тогда, когда чувствовал энергию, намного превышающую среднюю. Так он наткнулся еще на двух бывших солдат, которым королева “порекомендовала” уйти в отставку так далеко: Мав и Ксельт.


Обе были женщинами в возрасте около пятидесяти лет, хотя по их внешнему виду можно было предположить обратное. Как и М, они оказали первоначальное сопротивление, но затем сдались и последовали за ним. С ними число тех, кто мог самостоятельно сражаться с армиями, выросло до четырех — и, вероятно, будет продолжать расти, чем ближе к столице они продвигались.


Ав оставался самым сильным из всех, хотя было слишком рано выявлять какую-либо закономерность, так как М был самым слабым. Впрочем, эти размышления были бессмысленны. В конце концов, Сайлас еще не решил, какой курс он выберет, даже в общих чертах.


“Господин”, — внезапно появилась рядом с ним одна из двух новеньких, Мав. Она была очень скрытной, настолько, что даже Сайлас с трудом мог найти ее, когда она полностью сосредоточилась на том, чтобы спрятаться. “Поступают сообщения о растущей армии на юго-востоке, численностью в сорок тысяч человек. Похоже, она состоит из двух баронств и одного герцогства. Вполне вероятно, что они будут стремиться перехватить нас у Перевала Мученика”.


“…Это ведь естественный мост, верно?” спросил Сайлас.


“Да. Они обойдут позицию с фланга лучниками и будут удерживать авангард. Прорваться будет невозможно, даже если Ав, Ксельт, М и я бросимся в атаку. То есть, если только вы…”


“Нет”, — покачал головой Сайлас. “Я не буду вмешиваться. Каковы альтернативы?”


“Единственный вариант — пересечь мелководье реки Пиф”, — сказала она. “Но нам придется отклониться от курса почти на тридцать миль на запад. Это удлинит наше путешествие, по крайней мере, на несколько месяцев”.


“Изменилось бы что-нибудь, если бы авангардный отряд был отправлен пару недель назад?” спросил Сайлас. “Чтобы помешать их подготовке”.


“Возможно? Почему вы спрашиваете?”


“Нет причин”, — сказал Сайлас. “Какие у тебя есть предложения? Кроме как пнуть меня под зад и заставить исправить ситуацию”.


“Эээ… один из них заключается в том, чтобы небольшой авангардный отряд во главе с Авом сделал вид, что занял Перевал”, — сказала она. “Пока я проберусь под мостом на другую сторону и, надеюсь, успешно убью их командира”.


“Даже Ав продержится в лучшем случае десять минут под шквалом стрел”, — сказал Сайлас. “Длина этого Перевала не менее шести миль. Ты не сможешь преодолеть даже половину этого расстояния за десять минут, даже если не будешь отчаянно пытаться остаться незамеченной. Дальше”.


“Следующее — укрепление”, — сказала она. “Мы собрали двадцатитысячную армию, но большая ее часть рассеяна. Мы можем укрепить нашу позицию у входа в Перевал и постепенно установить полный контроль над всеми северными районами. По нашим расчетам, до конца зимы мы сможем увеличить наши силы еще как минимум на двадцать тысяч”.


“Это просто позволит им набрать еще больше людей”, — сказал Сайлас. “Если мы удвоим наше число, то и они тоже. И мы ни на шаг не приблизимся к тому, чтобы пройти через Перевал. Я полагаю, М предложил разделиться?”


“Да”, — кивнула она. “Перевал довольно легко охранять, особенно с этой стороны. Даже если они попытаются захватить его силой, им понадобится не менее ста тысяч человек, чтобы прорваться через десять тысяч наших. Поэтому мы можем рассредоточиться и прикрыть мелководье реки, постепенно стабилизируясь”.


“… недостаточно хорошо”, — покачал головой Сайлас после короткого раздумья. “В наших планах не может быть никаких долгосрочных остановок. Мы должны идти в столицу поодиночке. Если мы дадим им слишком много времени, чтобы собраться вместе, единственным выходом будет мое вмешательство. А это было бы бессмысленно. Зачем я взял вас, если все равно все придется делать мне?”


“…” Мав неуверенно прикусила губу. Это была правда — если бы Сэр захотел, он мог бы легко пройти через Перевал Мученика в одиночку и, вероятно, открыть принцу путь до самой столицы. Таким образом, не было причин держать их рядом — но он это сделал. “Простите нас, господин. Мы придумаем что-нибудь получше”.


“В любом случае, уже слишком поздно”, — вздохнул Сайлас. “В тот момент, когда мы позволили им сгруппироваться вблизи узкого места, мы потеряли наше преимущество. В следующий раз… да, если мы ускоримся на две недели или около того, мы сможем перебраться на другую сторону без помех”.


“Э… в следующий… раз?”


“Не беспокойся об этом”, — отмахнулся от нее Сайлас. “Ты можешь возвращаться. Я пойду вперед и посмотрю, есть ли еще люди, отведенные нашей любимой королевой”.


Не дожидаясь ее ответа, он спрыгнул со стены высотой пятнадцать футов, приземлился ровно и неторопливо, а затем помчался вперед, оставляя за собой лишь шлейф ветра.


Ему не потребовалось много времени, чтобы достичь так называемого Перевала Мученика; согласно легендам, неизвестный герой стоял спиной к Перевалу в течение ста дней и ста ночей, жертвуя собой, чтобы Королевство могло собрать достаточно большую армию для победы над вторгшимися силами мертвых. Впрочем, Сайлас подозревал, что вся эта история выдумана, но ему было все равно.


Проход представлял собой странную смесь моста и туннеля: каменная плита, торчащая из одного утеса в другой, шириной в среднем около сотни ярдов. В то же время по обе стороны от него возвышались вытянутые естественные скалы, более высокие и острые, доступные только с другого конца. Он уже чувствовал слабый след людей, расположившихся на обеих скалах, — вероятно, лучников, отвечающих за обрушивание адского дождя на тех, кто попытается пересечь дорогу.


Как только он ступил на Перевал, он почувствовал, как тысячи глаз устремились на него. Только пара из них обладала \ энергией, но они были немного слабее, чем даже М. Похоже, что с ним никто не пойдет, но все же стоило посмотреть.


Не успел он пройти по Перевалу, как в него полетели первые стрелы. Он не обращал на них внимания, так как они просто отклонялись от его тела. За первой стрелой последовала вторая, затем третья, и вскоре дождь, казалось, не прекращался. Чем ближе он подходил к противоположному берегу, тем сильнее становились крики, и тем больше стрел падало с Перевала в пропасть внизу.


На другом конце прохода его ждал авангард, подняв щиты. Однако им не хватало храбрости; он видел страх и ужас в их глазах, когда они смотрели на него.


“Не падайте духом!” — внезапно закричал детский голос. “Изменение на 3ью формацию! Открыть центр! Только зондирование и прощупывание!”


“…” Сайлас слегка наклонил голову и заглянул за стену. Приказ, скорее всего, был самым оптимальным, а цель внезапной смены строя заключалась в том, чтобы позволить копьеносцам атаковать сквозь строй. Целью было не столько ранить его, сколько попытаться сбросить с Перевала. Детская мечта, но вряд ли они могли это знать.


Источником голоса был не просто мужчина с детским голосом — это был мальчик, выглядевший не старше шестнадцати лет, светлокожий, черноволосый, с глазами, в которых было больше убежденности, чем у всех остальных вместе взятых. О?


Сайлас задумался на мгновение — кому-то здесь не место, это было очевидно. Была ли это еще одна пешка, подставленная королевой? Возможно. Войны выигрывались не только грубой силой, и хотя у них были мыслители, строго говоря, никто в его армии не имел опыта руководства настоящей армией и ведения настоящей войны.


“Интересно”, — пробормотал он, поглаживая бороду. “Я действительно был идиотом, да? Если бы я просто отправился на юг как можно раньше… Меня ждали все эти люди. Ну что ж. Что есть, то есть”.


Глава 187. Невысказанные Слова


Сайлас смотрел внутрь себя, его энергия бурлила, как водовороты. Там, где когда-то билось одно сердце, совсем недавно дрожали два, а теперь три. Естественно, это были не сердца в прямом смысле слова, но это не имело значения. Теперь у него было три жизни, и хотя многие обрадовались бы этой мысли, он нахмурился.


Он и так слишком долго умирал — в последний раз он действительно сбросился с Перевала, падал неизвестно сколько времени, разбился вдребезги об пол и прожил в виде пасты почти четыре дня, прежде чем умер. На самом деле, все это время он должен был сознательно препятствовать тому, чтобы энергия просто собрала его заново и снова сделала целым.


Если бы многие больные и умирающие услышали его, они бы сошли с ума? Однако ему было все равно. Он жил совершенно другой историей, совершенно другой жизнью. То, что для других было раем, для него было адом, и наоборот.


Снова собралась свита, и они пробирались по асфальтированному снегу, оживленно переговариваясь. Снова и снова разворачивалась одна и та же история, одни и те же лица с шоком, ужасом и благоговением встречали его. Те же земли, те же речи, те же смерти, те же страхи, то же отчаяние. Все было одинаково. Настолько, что он оцепенел от всего этого.


Сколько жизней прошло? Он снова сбился со счета. То тут, то там он брал передышку, уходил, один или с Ашей, и, так сказать, “перезагружался”. Но даже тогда это почти не помогало. Женщина сказала, что это временно, чувство оцепенения. Полное безразличие ко всему. Что однажды в будущем он снова будет чувствовать. Его сердце не будет ледяным океаном апатии. Прошли сотни лет, и еще сотни — но он по-прежнему ничего не чувствовал.


Нет, это была неправда. Каждый раз, когда он умирал и просыпался под леденящий кровь крик Райны… он чувствовал какую-то нить. Это уже не было мучительное лезвие, пронзающее его душу, но он что-то чувствовал. Глубокая часть его души все еще болела и переживала.


И Аша, вопреки всему, по-прежнему будоражила его сердце. Он не был полностью неподвижным, бесчувственным, нетронутым. Он был близок, на самой грани человеческого и запредельного. Это было прикосновение, выходящее за пределы человеческой грации, прикосновение, которое не позволяло понять, что реально, а что нет. Казалось, что его мозг, не разум, его мозг претерпевает эволюцию — прижатый к стене неизвестным и жестоким миром, он начал искать способы адаптации. Восстанавливаться.


Первым инстинктом было притупить его, онеметь, похоронить все, что он мог почувствовать, чтобы остаться холодным в царстве смерти. Но теперь… теперь он почувствовало надежду, странную и жуткую мысль. Что смерть хоть и далека, но возможна. Ему сказали, что когда-то в будущем будет выбор. И его сердце и разум, в согласии друг с другом, поверили, что одним из этих выборов будет именно он. Смерть.


Он тосковал и жаждал, как забытый и отвергнутый любовник. И из этой тоски… возникло, как ни странно, чувство вины. Он осознал, что был пучком противоречий и парадоксов, рагу из контрастных мыслей, желаний, мечтаний и надежд.


В этом смысле он был похож на маленького ребенка — одаренный невинностью и невежеством, он хотел быть всем. Астронавтом, рок-звездой, актером, профессиональным водителем, супергероем… он был похож на других. Если бы он мог, он разделил бы себя на сотни клонов, и каждый из них воплотил бы все его желания.


Пока остальные дремали в лагере, он смотрел на разгорающийся костер. Он разжигал его не для тепла, а для света и по привычке. Это было странно, но… привычка помогала развеять странности природы.


“Ты снова дрейфуешь”, — Аша сидела рядом с ним, положив голову на руки и глядя на огонь.


“… ты можешь сказать?” — спросил он.


“Всегда”, — ответила она.


“Это страшно”.


“Поговори со мной”.


“О чем тут говорить?” — пробормотал он. “Может быть, признание? Я забыл еще одну вещь”.


“Что именно?”


“Как я встретил Валена”, — сказал он. “И Райну. Даже Деррека. Ах, я полагаю, эти несколько вещей”.


“Тебя это пугает?”


“… я был бы счастливее, если бы это было так”, — ответил он. “Скорее… мне кажется, что так и должно быть. Есть тысяча других вещей, о которых я забыл. Еще несколько… просто встают на свои места”.


“Тогда все в порядке”, — сказала она. “Если это кажется так, как должно быть. С возрастом мы забываем некоторые вещи”.


“Хм”, — размышлял Сайлас, глядя на нее. Хотя в его сознании прошли века, она не изменилась. Более того, она стала более… реальной, если это имеет какой-то смысл. Как будто раньше он видел бесплотный образ чего-то непознаваемого, а теперь он видел то, что было на самом деле. “Мне кажется, или ты продолжаешь светиться с каждой новой петлей?”


“Ах, ты и твой сладкий язык”, — оглянулась она на него, нахально улыбаясь. “Хотя слова — это хорошо, девушки тоже ценят цветы, время от времени. Просто чтобы ты знал”.


“Ах, да. Цветы. Их в изобилии на замерзшем севере”.


“Это сделает подарок еще более особенным”.


“Ты можешь продолжать мечтать”, — сказал он. “Никто никогда не запрещал этого”.


“Поговори со мной еще”, — неожиданно сказала она.


“Честно говоря, сказать особо нечего”, — ответил Сайлас, сделав глубокий вдох и посмотрев на грязное небо. “Каждая петля… одна и та же. Одни и те же лица. Те же голоса. Те же истории. Каждый раз я продвигаюсь немного вперед, но сюрпризов больше нет. Мы на полпути к столице, а у нас, сколько? Тринадцать-четырнадцать человек, выделенных королевой? Я только сейчас понимаю, каким большим идиотом я был. Если бы я просто сосредоточился на главной сути всего этого… я бы уже закончил”.


“Возможно”, — сказала она. “Но ты бы многое упустил. В том числе и эту красавицу, понимаешь?”


“Да, это правда”, — усмехнулись оба на мгновение. “Я должен перестать ныть, наверное?”


“…Боюсь, жаловаться — это в человеческой природе”, — сказала Аша. “Будь то короли или крепостные, дай им стакан эля и послушай, как они рассказывают о своих бедах. Просто с тобой нам даже не нужен эль”.


“Бессмысленно, когда я уже не могу спокойно напиться”, — вздохнул Сайлас. “Для этого требуется почти пятнадцать бутылок, не говоря уже о том, что я сознательно успокаиваю свою энергию. К тому времени, как я напьюсь, я бы вылил новую реку в существующую. Оно того не стоит”.


“Видишь? Все его беды~~”, — неторопливо поддразнила она.


“А как насчет твоих несчастий?” — спросил он. “Или ты такая свободолюбивая, какой кажешься?”


“Мои беды? О, у меня много бед. Барды могли бы написать эпос о моих бедах!”


“И я уверен, что они это сделали”.


“Ты разоружаешь меня, шаг за шагом”, — сказала она. “Это несправедливо”.


“Что именно?” — спросил он.


“Как тяжело мне приходится работать, чтобы заставить тебя улыбаться”, — сказала она. “И все, что тебе нужно сделать, это вызвать одну из твоих ухмылок и назвать меня цветком или еще чем-нибудь таким же глупым и малолетним”.


“Если честно, мой голос — это трусики, если таковые когда-либо были”.


“Хаа…”


“Это еще одна запутанная вещь”.


“Что такое?”


“Даже в столетнем возрасте”, — сказал он. “Я все еще нахожу юмор семилетнего ребенка… ну, юмористическим. Смешным”.


“Это потому, что ты так и не повзрослел”, — сказала она. “Тебе стоит поработать над этим”.


“Неа. Представьте, что ты пытаешься придумать новую умную шутку каждый новый день. Ну и дела. Звучит просто изнурительно”, — сказал он. “Я буду придерживаться истинных и проверенных шуток о функциях организма. Например, как мое тело функционирует, когда видит твое…”


“Хаа”, — перебила она с очередным вздохом, глядя на него косо. “Ты просто никогда не отдыхаешь, да?”


“Ты можешь вздыхать только столько раз, пока твоя прекрасная улыбка не прорвется наружу”, — усмехнулся он. “О. Точно. Кстати, о новостях: у меня выросло еще одно сердце. Так что теперь я люблю тебя в три раза больше, чем ты меня. Это даже не поэзия — это научный факт!”


“…”


“Что?”


“Ничего”, — сдалась она и улыбнулась, покачав головой. “Я просто представляю, что было бы, если бы я могла помнить все, как ты. Сколько шуток и пробников ты уже испытал, которые я не помню?”


“… Я проверяю многие вещи с каждой новой смертью”, — сказал он. “Но шутки все оригинальные, спасибо большое! А что касается пробников, я буду потрясен, если ты не вспомнишь…”


“Хватит. Хватит. Ты выполнил свою квоту ежедневного юмора”, — снова перебила она. “Отныне от тебя только умные высказывания”.


“… Мне нужно отлить”.


“…”


“Что? Мой мочевой пузырь переполнен, и если я буду его сдерживать, он может заразиться или что-то в этом роде. Это умно, нет?”


“Хаа…”


“Отдыхай”, — сказал он, вставая. “Завтра предстоит долгая прогулка”.


“Сколько еще, Сайлас?” — неожиданно спросила она.


“Чего?”


“Петли”, — сказала она. “Как ты думаешь, я имею в виду. Сколько их будет, пока ты не достигнешь того, за чем гонишься?”


“…” он замолчал на мгновение, глубоко заглянув в бесплотные глаза, которые он и по сей день не мог полностью прочитать. “Я не знаю”, — честно ответил он. “Это ускорится, однако. В какой-то момент нам придется начать вести сражения — я полагаю, когда мы пересечем равнины Ваставвы, наша блиц-стратегия уже не сработает. Поэтому все будет зависеть от того, насколько хорошо мы справимся с битвами. Если мы не справимся, то могут потребоваться столетия. Если нет, то, возможно, десятилетия”.


“Ты можешь покончить со всем этим”, — сказала она. “Возможно, в течение нескольких лет”.


“… какой в этом смысл? Я многого не знаю, Аша, но я почти уверен, что как только Вален окажется на троне… я не смогу стоять рядом с мальчиком. Если я просто сожгу королевство и наведу страх божий на граждан… все рухнет через сколько? Через год? Может быть, через два? Кроме того, у меня будут свои битвы. Скорее всего, две, возможно, три, по крайней мере. Не волнуйся. Все образуется”.


“…”


Мгновение спустя они расстались, и между ними воцарилось угрюмое молчание. Он знал, почему она спросила — в конце концов, эти поиски… были своего рода бомбой замедленного действия. Для них двоих, то есть. Как только Вален станет королем… квест Сайласа будет завершен. Что ждет его дальше, он не знал, но послушная жизнь… вряд ли.


И снова он вспомнил слова Путешественника о том, что в конце всего этого ему предстоит сделать выбор. Возможно, этот выбор будет между смертью и тем, чтобы остаться рядом с Валеном. Или выбор между тем, чтобы остаться рядом с мальчиком или уйти с Ашей в горы. Или что-то другое. Он не мог знать. Во всяком случае, пока. Но время… время придет. Для других это может показаться вечностью, но для него… это будет миг. Мгновение, и он будет стоять на перекрестке, делая выбор.


Глава 188. Королевство В Ужасе


Сказка возникла, как метель в разгар холодов, — с каждым днем она, как гром, неслась с далекого севера все глубже и глубже на юг. Сначала сказка рассказывалась только шепотом — секреты передавались почти беззвучно, просясь быть скрытыми. Затем, по мере того как проходили дни, шепот становился все громче, и вскоре только невежды осмеливались утверждать, что они находятся в неведении.


Это была захватывающая история, ведь в ней говорилось о мертвеце, восставшем из пепла, собравшем армию под свои знамена и шедшем с обездоленного и замерзшего севера, захватывая по пути сам мир. Поначалу мало кто верил этим рассказам, принимая их за песни бардов, тоскующих о лучших временах. Но когда не несколько уст, а сотни и тысячи поют одну и ту же песню, не верить — значит быть глупцом поневоле.


Отвергнутый принц, несчастный ребенок, принесенный в жертву… все эти титулы, казалось, померкли за ночь, ибо принц не был ни принесен в жертву, ни оставлен. Он был жив, вооружен мужчинами и женщинами, о которых слагали легенды, и направлялся на юг. Он поднял знамя восстания, хотя никогда не называл его таковым. Он не сжигал деревни, не убивал мирных жителей и даже принимал в свои ряды тех, кто сдавался в плен.


Его армия росла, как нисходящая река, а шепот еще громче говорил о нескольких фигурах, казавшихся фантастическими. Они должны были выступить вперед и уничтожить тех, кто осмелится встать на пути принца.


Хотя истории были красивыми, реальность была не такой; в конце концов, принц вызвал восстание, и многочисленные дворяне собрались под знаменем Справедливости, требуя головы принца, чтобы подавить восстание. Вскоре наспех собранные силы дальних северных графств перестали существовать, была создана полноценная армия и введена воинская повинность.


Здесь не было никаких перевалочных пунктов, которые можно было бы удержать, только открытые поля равнины, которые идеально подходили для масштабного сражения. Все знали, даже заляпанные грязью крестьяне, что две армии столкнутся здесь, и хотя это не будет решающим сражением, оно покажет всему Королевству, из чего состоит армия принца.


Сможет ли принц создать хоть какую-то волну, определит именно эта битва, и поэтому многие взоры были прикованы к выбранному полю — равнине Крайстера, на которой неизбежно встретятся две армии. Это была обширная, открытая равнина без единого холма, почти полностью плоская, идеально подходящая для масштабного сражения.


Сайлас стоял на вершине недавно построенной башни с видом на обширную равнину и любовался зрелищем. Было раннее утро, солнечные лучи медленно пробивались сквозь траву. Погода действительно была совершенно другой — хотя здесь тоже была зима, и температура была довольно низкой, снега почти не было, и, по крайней мере, дни не проходили в пасмурной темноте.


На другом конце равнины он увидел палатки с красными полосами, тысячи палаток, в которых размещались десятки тысяч солдат. Как он и предполагал, неизбежно их тактике стремительного прорыва придется положить конец. Королевство было довольно обширным, и не было никакого способа добраться с крайнего севера до столицы, прежде чем многочисленные дворяне смогут собрать надлежащую армию для борьбы с ними.


Если Сайлас не волновался, то остальным, особенно Валену, было не до того. Даже если они и нашли подходящего командира на Перевале Мученика — имя которого Сайлас уже забыл, называя мальчика просто “мальчик”, — разница была, мягко говоря, огромной.


Армия Валена насчитывала 35 000 человек, плюс-минус пару тысяч. Это были отнюдь не маленькие войска, не говоря уже о том, что в их рядах было не менее 60-70 элитных рыцарей, которые сами по себе стоили не менее трех-четырех человек. А сверхлюдей, как их стал называть Сайлас, было не меньше сотни. Но все равно… по сравнению с этим сила казалась ничтожной.


С другой стороны, армия, которую собрали дворяне, насчитывала не менее 200 000 душ. На самом деле, даже Сайлас задохнулся в последний раз, когда впервые увидел, как море разливается по равнине, полностью окрашивая ее в цвет доспехов. Они были разбиты в течение получаса, все были убиты. Среди этих 200 000 большинство были, по крайней мере, обученными солдатами, а рыцарский полк насчитывал почти 4 000 душ. И, как и в войсках Валена, среди них тоже были сверхлюди — 33 человека, если верить Сайласу. Только 20 из них отправились в бой в последнюю петлю, а 13 остались позади, вероятно, в качестве подкрепления.


Вряд ли существовал реальный способ выиграть битву. Единственным возможным вариантом было вмешательство самого Сайласа, но эта идея ему не нравилась. Он был бы не против просто сдержать “сверхлюдей” с другой стороны, но даже если бы он это сделал, не было никакой возможности победить 200 000-ю армию с их численностью. Более того, не было никаких уловок, которые они могли бы использовать — ни перевалочных пунктов, ни флангов, ни точек входа для засад…


Возникло несколько идей — отправить элитную команду на самоубийственную миссию, чтобы попытаться убить Дворян и командующего противника, но это была самоубийственная миссия — в том смысле, что не было ни малейшего шанса, что она будет выполнена. Даже Сайлас не был уверен в том, что сможет пробраться сам, не говоря уже о ком-то еще.


Другая идея заключалась в том, чтобы попытаться разбить армию противника на части — использовать кавалерию для краткосрочных сражений, а затем бежать, постепенно напрягая силы противника. И хотя партизанская война была лучшим вариантом с точки зрения численности, ее невозможно было осуществить, поскольку у армии противника практически не было причин для преследования. Они просто маршировали бы в стандартном темпе и в конце концов догнали бы их.


Сайлас спустился с башни и вошел в центральный шатер. Как только он вошел, он практически почувствовал напряженную атмосферу поражения и смерти. Каждая идея, какой бы гениальной она ни казалась, была несовершенна и полна дыр. Ловкий ум мало что мог сделать, когда сталкивался с подавляющей реальностью силы. Никакие ухищрения не способны пробить брешь такого безумного размера.


“Неужели… нет никакого способа?” спросил Вален, выражение его лица было ужасным. “Неужели… неужели я привел сюда всех людей только для того, чтобы… умереть?”


“Мы все еще можем отступить”, — снова предложил юноша, который был их командиром. “Уйти в земли, где царит зима. Они не последуют за нами, по крайней мере, до весны. А до тех пор мы можем укрепиться и медленно наращивать силы”.


“Нет”, — твердый ответ Сайласа заставил всех посмотреть на него.


“Почему?” — спросил мальчик, нахмурившись. Мужчина никогда ничего не говорил, казалось, кроме “нет” на большинство его идей.


“Сейчас перед нами 200 000 человек”, — сказал Сайлас. “Весной эти 200 000 превратятся в миллион. Что легче пережить?”


“…” мальчик молчал, зная в глубине души… что это правда.


“Что нам делать, Сайлас?” спросил Вален.


“Похоже, мне придется залезть в сумку, к которой я давно не прикасался”, — вздохнул Сайлас. “Райна, если бы мы начали рисовать талисманы еще в замке, сколько, по-твоему, мы могли бы сделать?”


“Э… что?”


“Просто дай мне оценку”.


“Если бы мы работали без перерыва, учитывая наш процент успеха… может быть, около 5000? Исключительно боевых, с достаточной огневой мощью, чтобы нанести урон, то есть”, — ответила Райна, хотя и была в замешательстве, почему он спросил ее об этом.


“Приятно слышать”.


Планов было немного — да и времени у них почти не было, поскольку скоро наступил полдень, и противостоящая армия затрубила в трубы и забили в барабаны, массой заливая равнину, когда они маршировали вперед. Хотя 30 000 человек стояли храбро и непоколебимо, устремившись вперед, даже слепые могли видеть.


Головы быстро катились, а кровь лилась рекой. Даже если бы они забрали две жизни за каждую потерянную жизнь, этого было бы недостаточно. Даже близко недостаточно. Вскоре силы были переполнены, и огромная армия встала перед лагерем, где остались только старшие. Вален вышел вперед, и Деррек помог ему подняться, чтобы он не сидел.


Вражеский командир был пятидесяти с лишним лет рыцарем в серебряных пластинчатых доспехах и малиновом плаще. Сойдя с коня, он вышел вперед и с насмешкой посмотрел на представшее перед ним зрелище.


“Калека смеет мечтать? Тебе следовало остаться на морозе, мальчик”, — сказал мужчина. “Теперь вес всех этих мертвецов на тебе. Хватай принца, а остальных убей”. Его приказ был холодным, но Сайлас ожидал его. На самом деле, пока все стояли, доставая оружие — даже Райна — он все еще сидел, потягивая вино. Он не собирался ничего предпринимать, но тон старика слегка разозлил его. В наши дни, однако, даже “слегка” было поводом для праздника.


Как раз когда несколько рыцарей начали двигаться вперед, чтобы выполнить его приказ, Сайлас бросил бутылку вина и полностью уничтожил голову одного из рыцарей. Она взорвалась в потоке крови и крови, шокировав всех вокруг. Прежде чем они успели осознать произошедшее, Сайлас появился рядом со стариком и схватил его за горло, оттаскивая назад. Раздались крики и вопли тревоги, но он проигнорировал их, поставив его перед Валеном и толкнув того на колени.


“Это король, на которого ты плюнул”, — проговорил он. “Думаешь, после этого ты сможешь просто уйти?”


“Как ты смеешь… ААААААГХХХХХХХХХХХХХХХ!”. Сайлас отрубил человеку руку даже через броню.


“Мужчины, намного превосходящие тебя, разбежались бы под ним, как мыши”, — продолжал Сайлас. “Твои яйца должны быть размером с гребаную луну, нет? В одной из этих петель твоя голова будет болтаться, как у старика, а я буду мочиться в ее зияющий рот”.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник