Она хотела накричать на юношу и разбудить его от сладкого сна, который он видел, но сдержалась — сдержалась по одной простой причине: Сайлас. Она верила, что он сможет освободиться, каким-то образом, каким-то способом. Было бы неправильно с ее стороны утверждать, что она имеет хоть малейшее представление о том, как обычный на первый взгляд человек освободился от таких космических и неземных оков, но… это был Сайлас. Хотя она была Пророком, именно он заставлял чудеса происходить.


И чудо стояло там, перед ними двумя, омытое кровью, с клинком в руке, глядя на призрак в мраморном дворце. Этот образ успокоил ее сердце, и ей стало легче всего сохранять неподвижность с тех пор, как она попала сюда. Энергия, исходящая от фигуры, казалось, разлагала окружающий туман, разрушая созданный мир.


Двое мужчин снова бросились друг на друга, размахивая мечами. Хотя ей не хватало глаз для таких вещей, как бой на мечах, даже она могла видеть, что уровень боя был выше смертельного. Тяжесть каждого удара оставляла на полу следы от лезвий, а звуки столкновения металла напоминали скорее кипящие взрывы. Двое мужчин двигались с такой скоростью, что это было почти незаметно, оставляя за собой тени и следы.


Сайлас увернулся от ответного удара, и мужчина на мгновение отступил, прежде чем оба снова бросились друг на друга. Тут Аша кое-что поняла: они, как ни странно, набирали скорость по мере того, как продолжалась битва. В самом начале, хотя и с трудом, она могла различить их смутные фигуры и движения. Но теперь они были просто размыты, ее глаза не привыкли к такой скорости.


Мужчина метнулся в сторону и преодолел более сорока футов за секунду, и Сайлас последовал за ним, вращаясь в воздухе и уклоняясь, как вихревой клинок, нанося несколько ударов по отчаянной защите мужчины. Скорость взмахов тоже росла по экспоненте, настолько, что даже звук стал отставать от них, как будто сам мир пытался догнать этих двух мужчин.


Из всего остального больше всего выделялась одна вещь: Сайлас… начинал доминировать. Даже в размытости, которую она видела, было не так уж сложно воспринять реальность. Что касается причины… вероятно, это было связано с истощением, решила Аша. Она уже давно поняла, что Сайласа практически невозможно утомить. Сколько бы он ни был ранен, сколько бы ему ни приходилось напрягаться, в нем словно находился бесконечный источник энергии.


Вступить с ним в схватку на истощение было, по сути, затяжным и мучительным самоубийством, и мужчина испытал это на собственном опыте. Примерно через пять минут дуэт разделился и стоял в двадцати ярдах друг от друга, глядя друг на друга. Одноглазый заметно побледнел, становясь все более и более призрачным по мере продолжения боя, вероятно, потому, что он тратил все больше энергии.


Сайлас, с другой стороны, не смотря на то, что был окровавлен, выглядел полным духом. Аша знала, что его окровавленный вид был бессмысленным — его раны заживали так быстро, что любая кровь, которую можно было увидеть на нем, была просто показухой. Если уж на то пошло, это только усиливало его демонический облик.


“Боже, какое приятное упражнение”, — сказал Сайлас, вытирая пот со лба, и на его лице появилась огромная ухмылка. “Давненько я так чисто не прорабатывал свои кости. Так что спасибо тебе за это, я думаю. Но… похоже, ты начинаешь задыхаться. Так как насчет того, чтобы просто дать мне ответы, которые мне нужны, чтобы я мог отправить тебя к твоим предкам, как это должно быть?”


“Хамф, ты можешь попытаться скрыть это, но у тебя тоже заканчивается энергия”, — ответил мужчина с насмешкой.


“Хм? Разве?” Сайлас наклонил голову. “Похоже, ты что-то не так понял. Я не использовал энергию, чтобы передвигаться и догонять тебя, старый призрак. Просто старая добрая плоть, кровь и кости”.


“Невозможно”, — сказал мужчина без колебаний. “Человеческие тела имеют конечные пределы, которые можно преодолеть только с помощью эффективной энергии. Я признаю, что ты используешь энергию очень изысканно, но этого недостаточно. Может быть, ты и победил меня, но это всего лишь одна из моих многочисленных форм. Моя истинная сущность должна была…”


“Ты закончил?” Сайлас резко прервал речь, тон его голоса был холодным, когда он внезапно преодолел расстояние между ними и “отрубил” руку мужчины, забирая меч. “Это я использовал энергию. Зачем мне тратить ее на такого слабого человека, как ты? Твоя истинная сущность? Какая истинная сущность? Твоя техника просто пытается быть яркой. Я не сомневаюсь, что ты вырос среди столичной знати. Но не волнуйся. Рано или поздно мы с тобой встретимся. И так же, как сегодня я перегнул тебя через колено в твоем призрачном или каком бы то ни было виде, придет день, когда я отшлепаю тебя по заднице так сильно, что ты будешь плакать о своей мамочке, которая не воспитала тебя должным образом. А теперь, — Сайлас схватил голову мужчины и начал наполнять энергией его пальцы. “Я уверен, что это будет огромная потеря, поскольку, похоже, это твоя важная форма. И чем дольше я буду ее повреждать, тем больше будет страданий, как если бы твое “истинное я” было здесь”.


“…Ты совершил серьезную ошибку”, — неожиданно усмехнулся мужчина. “Если бы ты просто оставался в тени, ты бы удивил нас и, возможно, даже имел бы шанс спасти эту старую тварь, что властвует над тобой. Неужели он думает, что переодевание своего сына и приставление к нему какого-то придурковатого охранника — это страховка? С того дня, как мы узнали в том зале, что у принца есть Око… его судьба была предрешена. Ни он, ни тем более ты не в силах ничего изменить”.


“Хм… значит, ты был тем, кто участвовал в церемонии, подтверждающей дар Валена”, — пробормотал Сайлас. “Судя по тому, что сказал мне маленький принц, это не была большая церемония, нет?”


“И что?” — усмехнулся мужчина. “Ты умрешь раньше, чем узнаешь, кто я такой”.


“Ах, да, мне постоянно говорят об этом, причем неоднократно”, — сказал Сайлас. “Но, знаешь, люди очень забывчивы. Кто знает? Возможно, через несколько рассветов ты и вовсе забудешь обо мне”.


“Храни эти молитвы в своем сердце”.


“Я так и сделаю”, — сказал Сайлас. “Итак, ты сказал, что у принца есть Око. Почему же тогда ему сказали, что его дар ничего не стоит?”


“Разве скажешь сумасшедшему, что он способен разрушить мир?” — усмехнулся одноглазый. “Кроме того, ты должен спросить его отца, почему. Это был его выбор”.


“Мне кажется, что вам было страшно преследовать короля, пока принц был во дворце”, — сказал Сайлас. “Поэтому, как трусы, которыми вы и являетесь, вы спрятались в своих норах и ждали. Ждали чего-то. Я предполагаю, что король, по той или иной причине, сейчас уязвим. И Вален — его надежное одеяло на будущее. Хотя, я уверен, что в это будущее не входит война с богами”.


“Ты не…”


“Вы люди — болваны”, — вздохнул Сайлас. “Нет ничего страшнее в мире, чем болваны, которые считают себя умными… и имеют голос и власть, чтобы что-то изменить. Впрочем, не волнуйся об этом слишком сильно. В конце концов, я здесь, чтобы исправить эти вещи”.


Сайлас влил еще немного энергии в свою хватку, и мужчина, казалось, задохнулся на мгновение, прежде чем его единственный глаз стал полностью черным… и его тело начало рассеиваться, как дым на ветру. Остался лишь маленький, похожий на песок кротовый холмик, на который Сайлас взглянул, но не обратил внимания, развернулся и пошел к Валену и Аше, которые смотрели на него с широко раскрытыми глазами.


Внезапно мир вокруг них рухнул, и истинное открылось — они были возле озера, среди руин, таких же, какими их помнил Сайлас. Он взглянул на озеро и на мгновение задумался, прежде чем покачать головой. Он не думал, что король настолько сентиментален, что проигнорирует нарушение Сайласом прямого приказа только потому, что у него на буксире был Вален. Если бы король был таким человеком, он бы никогда не отослал Валена.


Однако сегодняшний день оказался весьма плодотворным. Сайлас узнал, что по крайней мере один из руководителей был весьма близок к королевской власти. Было даже более вероятно, что король прекрасно осведомлен обо всем этом, возможно, даже обо всех именах, участвовавших в заговоре. Однако возникает вопрос: почему он, будучи одной из самых влиятельных фигур в королевстве, ушел в тень, вместо того чтобы просто убрать дом? Почему проще было “призвать” Сайласа, а не убить этих явно более слабых людей?


“… ты разочарован?” Сайлас спросил принца, который горько улыбнулся.


“Немного”, — ответил Вален. “Это было приятно… на мгновение”.


“Что? Я не сделал для тебя достаточно приятного?” Сайлас улыбнулся.


“Ха-ха, нет, это не то”, — покачал головой Вален. “Но… ты тоже реален. Ты не кормишь мою голову фантазиями. Это… это было приятно, когда мне сказали, что я могу делать все эти вещи”.


“Запомни это, Вален”, — Сайлас присел перед молодым принцем и осторожно взял его за затылок. “Ты не меньше, чем все мы, что бы там ни говорили. Сердце к сердцу, ты стоишь выше великанов. Ценность человека никогда не бывает столь ничтожной, малыш. Великие — да что там, сверх великие дела совершали люди, которых мир считал слабыми, просто потому, что их тела не могли соответствовать их величию. Никогда не позволяй никому говорить тебе, что ты не можешь летать, маленький принц. Твои крылья, может быть, и не перья, но они вечны, это я тебе обещаю”.


Глава 157. Берсерк


Сайлас долго раздумывал над тем, идти ли ему обратно в гору и преодолеть препятствие или просто перезагрузить мир. Однако в конце концов он решил идти пешком — отчасти потому, что чувствовал, что приближается к прорыву в своем Пути, а отчасти потому, что хотел просто прогуляться, чтобы собраться с мыслями.


“Я буду готов, скоро”, — сказал он, когда группа снова достигла вершины, решив сделать перерыв.


“Готов к чему?” с любопытством спросил Вален, в то время как Аша поморщилась.


“Ты уверен?” — спросила она. “Я знаю, что ты стал сильнее…”


“Уверен? Не совсем”, — пожал плечами Сайлас с горькой улыбкой. “Как и большинство вещей в этом мире, это будет авантюра. Ну, можно ли вообще назвать это игрой, если у меня бесконечное количество повторных бросков? Я полагаю, что нет…”


“Азартнее? Сильнее? О чем вы, ребята, говорите?” пробормотал Вален в разочаровании. “Не держите меня в неведении! Я теперь один из тех, кто в курсе!”


“Ты, да?” Сайлас усмехнулся. “Если ты “один из тех, кто в курсе”, что твое всезнающее “я” сделает с Райной?”


“…”


“Они еще маленькие”, — Аша легонько шлепнула его по затылку. “Оставь их в покое”.


“Вален”, — тон Сайласа внезапно стал серьезным. “Ты достаточно умен, поэтому ты должен был это понять. Это Королевство… превратится в прах. Что бы мы ни делали, я не думаю, что мы сможем обойти этот сюжетный ход. Ты унаследуешь пустошь, которую тебе придется восстанавливать заново”.


“Все в порядке”, — сказал Вален. “С тобой рядом мне будет легко его восстановить. А теперь, о чем ты говорил? Похоже, ты собираешься с кем-то сразиться”.


“Да, кто-то… да, это один из способов описать его, я думаю”, — пожал плечами Сайлас, доставая кувшин с водой и потягивая ее. “Если он извергнется так далеко, как я думаю, есть реальный шанс, что вы увидите некоторые последствия в замке”.


“Ты серьезно?!” потрясенно воскликнула Аша.


“Хм”, — кивнул Сайлас, глядя на нее. “Вот почему ты не сможешь следовать за мной далеко. Это будет не бой между людьми, в конце концов. Боюсь, никакая удача богов тебя там не спасет”.


“… ты скрыл, насколько сильным ты стал, а?” Аша вздохнула.


“Дело не в том, чтобы прятаться”, — сказал Сайлас, глядя на свой кулак. “Я… я сам не уверен, насколько сильным я стал. С каждой новой перезагрузкой моя эффективность в Пути становится все выше. Благодаря этому я совершаю все меньше и меньше ошибок, начиная с основ и выше. На данный момент все фактически… идеально. Ну, настолько идеально, насколько это возможно. Я уверен, что даже обезглавить меня будет недостаточно, если просто вернуть мою голову на шею. Даже несмотря на это, если мне удастся достаточно быстро эвакуировать вторичное сердце… я, вероятно, смогу отрастить все остальное тело из одной только головы. Это просто безумие”.


“…” В то время как Вален смотрел ошарашено и с ужасом, Аша снова вздохнула, в ее глазах появилась печаль. “Разве это не означает, что так он сможет мучить тебя еще больше?”


“Не знаю”, — пожал плечами Сайлас, потягиваясь. “Я довольно уверен в себе. Я значительно сдерживался в бою с призраком, потому что хотел попрактиковаться в фехтовании. И потому что хотел посмотреть, смогу ли я выжать из него еще немного информации”.


“Я удивлялась, почему ты никогда не использовал энергию, чтобы придать себе силы”, — сказала Аша, пока Вален содрогался от шока. “Скоро я стану более человечнее, чем ты”.


“Нет, это невозможно”, — рассмеялся Сайлас. “Для этого мне пришлось бы побелеть и постареть лет на тридцать”.


“Ты действительно выглядишь неумеренно старым”, — поддразнила Аша с ухмылкой. “Нет, пожалуй… это вполне уместно”.


В конце концов, Путь Безумия уходил корнями в Путь Крови. Тем не менее, за многие жизни Сайлас начал присматриваться к возможностям, которые открывал переделанный путь. В частности, он решил, что помимо простого “жертвования” частей себя, чтобы направить их в атаку, он может медленно сжигать свою кровь для некоторых временно постоянных улучшений.


Кроме того, хотя его защита была, безусловно, на уровень выше нападения в вакууме, на самом деле, когда он полностью вовлечен в бой и особенно когда сражается с “целью” в голове, его тело инстинктивно жертвовало частью своих защитных возможностей, чтобы подпитывать атаки. Хотя он не мог быть уверен, что этого достаточно, чтобы противостоять Тени, тому, кто может уничтожить замок несколькими движениями, он был уверен в том, что действительно сразится с этим человеком, а не просто переживет несколько атак для пущего эффекта.


Хотя он не мог разрушить замок в несколько приемов, он мог также легко захватить его в одиночку — так сказать, хотя ему не хватало стремительности в атаках, он владел битвой на истощение, и, вероятно, ему не было равных в этой области. Пока тот, с кем он сталкивался, не мог полностью уничтожить его в течение нескольких секунд, ему требовалось несколько дней, чтобы умереть обычным способом.


Группа медленно спускалась с горы, находя ее гораздо более легкой, поскольку это был не подъем, а скорее спуск. По пути внимание Сайласа разрывалось между двумя мирами — одним, в котором он скоро отправится сражаться с аномалией, и другим, в котором он переживал то, что узнал от одноглазого призрака.


История, как он начал понимать, начала медленно разматываться; то есть, он чувствовал, что она достигла своего пика сложности некоторое время назад, и каждый раз, когда он узнавал что-то новое в эти дни, вместо того, чтобы становиться сложнее, она в основном заполняла пробелы. У него была расписана вся схема, это было похоже на набросок книги, которую еще предстояло написать.


Он также понял, что суть всего дела, скорее всего, известна только самому королю — и хотя он мог продолжать раскалывать тело снаружи, постепенно узнавая больше об истории мира от Теней и тому подобное, история, которая имела для него значение, восходила непосредственно к королю. Почему он был вызван? Для чего? И, просто, какова была конечная цель всего этого? На эти вопросы, в конце концов, не было ответов, если не спрашивать тех, кто их спровоцировал. Боги — нет. Тени — нет. Вален — нет. Аша — нет. Даже мертвые не знали. Только король, казалось, знал историю. Знал причины.


Таким образом, путь вперед был только один — на юг. Как только он будет уверен, что сможет победить Тень, он отправится на юг после окончания зимы. Ничто другое не имело значения, кроме доставки Валена в замок с армией на буксире. Пока принц будет убеждать других в своей правоте, он, наконец, получит ответы, которых так хотел.


Вопрос был в том… что дальше? Глядя вверх сквозь туман, он размышлял. На протяжении бесчисленных лет он знал только… это. Сражаться. Умирать. Жить. Умирать. Тренироваться. Умирать. Плакать. Умирать. Умирать. Умирать. Умирать. Он даже не мог представить себе жизнь без этого. По крайней мере, уже нет. Большая часть его жизни на Земле практически исчезла из его памяти. Он не мог вспомнить ни одного лица из тех времен. Он не мог вспомнить более 2-3 отдельных воспоминаний, которые сформировали то, кем он был в определенный момент времени.


По всем признакам, он мог бы родиться, придя в этот мир. Все, что он знал с тех пор, это борьба. И если бы это вдруг отняли у него… он был бы потерян. Должен ли он остаться рядом с Валеном и вести молодого принца через восстановление королевства? Должен ли он забрать Ашу и создать с ней семью где-нибудь вдали от всего этого? Должен ли он продолжать исследовать мир? Должен ли он оставаться здесь, чтобы увидеть возможную “войну с богами”?


Он не мог знать — во всяком случае, пока не узнает прошлое. Он вздохнул, удивляясь тому, как сильно он изменился. Хуже всего было то, что у него не было никаких ориентиров. Даже Аша, которая, вероятно, знала его лучше всех, знала его прошлое лишь урывками и своими собственными маленькими выводами. Если бы он встретил кого-то, кто знал его с Земли… узнали бы они его? Нет, скорее, сохранилось ли хоть что-то от его земной сущности до сих пор?


В нем росло сомнение, что все это исчезло. Это было не странно; прошло более ста лет — целый век. Беспрецедентно, правда. Это все равно, что спросить кого-то, был ли он одним и тем же человеком в 110 лет и в 10. В шелухе 110-летнего мужчины не осталось ничего от десятилетнего мальчика. Точно так же ничего не осталось от того прыгучего юноши, которым он себя считал. Те немногие воспоминания, которые он сохранил… были в основном о том, что его травмировали вещи, которые он сегодня полностью игнорирует. Нет, некоторые из них он даже совершил без раздумий.


Внезапно, как будто в нем прорвало плотину, он почувствовал, что его кровь на мгновение закипела, когда его охватил прилив энергии. В тот момент, когда он уже собирался спросить, что произошло, перед ним появилось окно с подробным описанием.


Вы успешно прошли эволюцию “Путь Безумия”!


Даже в безумии есть Метод, есть Способ, есть разум.


Безумие, порожденное безумием, пустота


Безумие, порожденное Желанием, — это жадность


Безумие, порожденное Ясностью, является целостным


…


Получена новая мантра: Берсерк


-Берсерк — Чем дольше вы сражаетесь, тем более безбожным вы становитесь. Однако будьте осторожны — полная сдача себя может привести вас во тьму!


Глава 158. Падение Тени


Он был готов — ну, настолько, насколько он был готов. Он мог продолжать размышлять над своим Путем и уныло махать мечом в тщетных надеждах на улучшение, но Сайлас знал, что для того, чтобы добиться прогресса, ему придется высечь алмаз, которым он стал. Тренировки — это одно, но в замке не было никого, с кем он мог бы провести спарринг, выкладываясь на полную — никого, кто мог бы довести его до предела. Если он будет просто сидеть и ничего не делать, его сила не только не возрастет, но и начнет убывать. Поэтому он решил, что время пришло.


Шел сильный снег, который вот-вот должен был превратиться в метель. Холодный ветер хлестал и выл, как разъяренный зверь, но Сайлас стоял спокойно и невозмутимо, повернувшись спиной к огромному миру. В глазах Аши бушевали эмоции — несмотря на ее мольбы, он не хотел, чтобы она шла, даже частично. Поэтому она рассердилась и отказалась говорить с ним. Несмотря на это, ее глаза сказали все. Он слабо улыбнулся, затем повернулся и пошел. Болезненный вздох проводил его и вскоре затерялся в шумном ветре.


Он уверенно пересекал огромные просеки покрытой инеем и холодом земли, почти не останавливаясь. Он взял с собой достаточно припасов, чтобы продержаться до деревни — он знал, что, скорее всего, не сможет победить Тень с первой попытки. В конце концов, ему удалось лишь поцарапать поверхность способностей этого человека. Многие другие, вероятно, скрывались в нем самом.


Не обращая внимания на холодный, кусачий ветер, он шел вперед и вскоре достиг замерзшей реки, перешел ее и вошел в лес. Воспоминания нахлынули на него; казалось, что только вчера бледнолицая женщина в белом платье появилась перед ним под нависшей скалой, словно призрак. Однако прошло уже несколько десятилетий. Время летит, особенно когда оно никогда не движется. Это было странное и жуткое чувство, и Сайлас изо всех сил старался не обращать на него внимания.


Потеряв себя в блуждающих мыслях, он пересек лес, даже не заметив этого. Вскоре перед ним открылся мир — равнина, на которой лежала деревня. Был еще день, слабые следы солнца изредка появлялись на сером небе. Сайлас не стал красться — это было бессмысленно. Он был здесь не за информацией, не для того, чтобы кого-то обмануть, не для каких-то скрытых мотивов. Напротив, это была самая изначальная причина: сражаться.


Сбросив с себя все, кроме меча и штанов, он шел к деревне без одежды и босиком. Доспехи просто утяжеляли его; будь то ткань или пластины, и те и другие были как бумага по сравнению с его личной защитой.


Это было странное и отвратительное зрелище — образ бородатой и длинноволосой фигуры, идущей почти обнаженной по снегу глубиной по колено, с одним мечом, пристегнутым к поясу, оставляющим следы волочения на нежной белой поверхности. Однако это продолжалось недолго, так как снег вскоре начал таять и превратился в бурлящую реку. Он затаил дыхание, но отпустил его — и вместе с ним забурлила его энергия.


Как только он испустил дух, он почувствовал, как что-то в деревне откликнулось — та энергия, которая манила саму смерть, превратилась в грязную тень, которая пронеслась по ландшафту и приземлилась всего в сорока ярдах от Сайласа, заставив его остановиться. Это был не мальчик — но знакомое лицо мужчины. Сын Анура, Тень, которая, вероятно, уходила корнями в Империю, и прародитель многих разросшихся Культов. По крайней мере, одного из праотцов.


Мужчина уставился на Сайласа пытливым взглядом — в конце концов, он ожидал увидеть хорошо вооруженного бродягу, а вместо этого нашел бездомную шавку. И все же… от этой шавки исходила энергия, которую даже он не мог игнорировать.


“Кто ты?” — спросил мужчина, но Сайласа не интересовали ни вопросы, ни ответы, вместо этого он медленно вытащил меч. “О? Либо холод обманул твой разум, либо ты никогда не был умным”.


“Ты — сноска”, — спокойно сказал Сайлас. “Веди себя как подобает”.


Комментарий, казалось, разозлил мужчину, но Сайласу было все равно. Он перешел в наступление, нанося удары мечом без всякой энергии. Мужчина легко уклонился и ударил кинжалом, нацелившись не на жизнь Сайласа, а на то, чтобы покалечить его. Тот полностью проигнорировал атаку и отклонил выпад собственного меча, сломав при этом правую руку, чтобы направить клинок в сердце мужчины.


Мужчина пошатнулся и вздрогнул от этого зрелища, быстро отступая, уклоняясь от удара. Когда он посмотрел вперед, то увидел, что странный мужчина без верхней части тела трясет рукой, его кость восстановилась. Глаза расширились, и он даже не успел осмыслить увиденное — мужчина снова напал.


Сайлас начал накачивать свою энергию, увеличивая скорость. Он снова проигнорировал ответные атаки, похоже, желая обменяться жизнями. Клинок встретил своего противника, и в результате столкновения возник кольцеобразный порыв ветра, от которого вода из растаявшего снега рассеялась, создав потрясающее зрелище. Однако ни одному из двух мужчин не было до этого дела — в момент столкновения они отступили и атаковали снова.


Постепенно скорость увеличивалась; техника Сайласа значительно улучшилась по сравнению с тем временем, когда он в основном размахивал клинком за счет силы. Он целился в жизненно важные точки без паузы, нанося удар в сердце, а затем, используя импульс парирования, крутился, целенаправленно подставляя себя под удар и нанося косой удар в шею мужчины.


Сайласа уже несколько раз били, резали и кололи, и хотя его тело окрасилось в красный цвет, все раны зажили в мгновение ока, оставив мужчину без слов. Точно так же его порезали один раз, но у него не было способности немедленно залечить рану — самое большее, что он мог сделать, это использовать энергию для образования струпьев.


Вскоре обычные удары начали развиваться — с каждым ударом выбрасывалась энергия, которая будоражила мир.


После очередного столкновения двое мужчин отошли друг от друга на некоторое расстояние; на мгновение Сайлас замер и сделал глубокий вдох, его глаза на секунду сверкнули слабым оттенком красного, прежде чем он снова бросился вперед, на этот раз гораздо быстрее. Он преодолел расстояние в тридцать ярдов в мгновение ока, нанося дикий удар в сердце мужчины. Тот отклонился в сторону и позволил лезвию задеть его плащ, метя в горло Сайласа, желая обезглавить его.


Сайлас усмехнулся и, ломая кости, снова направил клинок к сердцу мужчины. Тот отразил удар и снова вступил в рукопашную схватку. Рубящие, сметающие, колющие удары — чем больше они сражались, тем быстрее становились оба. Каждое столкновение звучало как маленький взрыв, заставляя окружающее пространство медленно деформироваться.


Мужчина внезапно исчез, превратившись во взрывную тень, которая попятилась назад, уклоняясь от удара Сайласа. Примерно в пятидесяти ярдах позади него Сайлас почувствовал мощный выброс энергии, заставивший его оглянуться. Там он увидел, как человек снова превратился в эту штуку. Он превратился в человекоподобную тень с кроваво-красными глазами и шипастой короной из лезвий на макушке.


Вместо того чтобы показать страх, Сайлас усмехнулся, и кровь в нем закипела. Вот оно, размышлял он. Это то, чего ему не хватало, то, чего он не мог найти в другом месте. Зуд, который он не мог почесать. Его сердце забилось — даже призрак, с которым он столкнулся, не мог столкнуть его, не мог снять с него оковы. Но Тень… Тень смогла.


Энергия, накопившаяся между ними, была просто безумной — сама атмосфера претерпела потусторонние изменения, превратившись из ледяной зимы на одном конце в обжигающее душу лето на другом. Кожа Сайласа слегка покраснела, а в глазах заплясали сапфировые и малиновые блики. Как и Тень, он сам казался все менее и менее человечным по мере того, как шли секунды.


Они смотрели друг на друга в течение короткого мгновения, прежде чем взорваться. На месте, где они стояли, образовались два кратера, из которых вверх посыпались обломки и пыль. Они встретились в центре, нанося энергетические удары, деформирующие мир. Каждый раз, когда они сталкивались, рождался еще один кратер, в дополнение к тысячам паутинообразных трещин, расползающихся по расплавленной земле.


Они становились размытыми, неосязаемыми предметами, летящими со скоростью, недоступной человеческому пониманию. Если бы кто-то из смертных мог наблюдать за происходящим, у него пошла бы кровь от одного только вида — ведь то, что происходило, не предназначалось для мира смертных. Это было… за пределами их понимания.


Сайласа резали, кололи и рвали тысячи раз — к этому времени он стал Красным Дьяволом, с ног до головы выкрашенным в багровый цвет. И все же он по-прежнему улыбался, в его выражении лица не было ни капли боли. Он продолжал самоубийственную тактику, полностью игнорируя свою защиту и обрушивая шквал атак, которые не смогла проигнорировать даже Тень.


Его глаза стали еще краснее, как будто вид крови возбудил в нем что-то первобытное. Он чувствовал это в глубине души — что-то пробуждалось и начинало течь в его крови.


К этому времени ландшафт превратился в ад — на свет появились каньоны и пропасти, как будто суровые реки и дожди миллиарды лет неустанно терзали бедную грязь и камень. Но это было не так. Это была работа того, чего не должно быть. И это заставило Сайласа вспомнить очень, очень, очень далекое воспоминание — когда он впервые ощутил столкновение двух Теней. Он думал, что никогда не окажется в том месте, и все же… он стоял в том месте. Теперь он тоже был вдохновителем ужаса. То, чего не должно быть.


“ЭНОУГХ! ” — прорычал Тень, и взрыв черной энергии в форме копья отбросил Сайласа на полмили назад, заставив его прокатиться по земле, прежде чем остановиться. Встав, Сайлас откинул назад окровавленные волосы и уставился на столб тьмы, медленно поднимающийся к небу. Накопление энергии… черт, неужели этот парень намерен вырезать новый гребаный остров? “КТО ТЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТАКОЙ?! ПОЧЕМУ ТЫ РАСКОВАН?! “


“…” Сайлас просто выдохнул. Это была досада — остановка боя прервала накопление энергии берсерка внутри него. Он едва поддерживал ее, но увеличивать ее дальше было невозможно.


“ОТВЕТЬ МНЕ!”, — закричала Тень и выпустила луч энергии цвета черного дерева прямо на Сайласа. Тот даже не вздрогнул, позволив лучу вырезать канал длиной в пять миль. Господи, — внутренне пробормотал Сайлас, оглядываясь назад.


“Ну, посмотрим, насколько хороша эта штука”, — прошло много времени с тех пор, как Сайлас в последний раз использовал “Прокол Сердца”, самый сильный удар, который был в его арсенале. Он не собирался сдерживаться — он был полностью намерен пожертвовать всей своей жизнью, просто чтобы посмотреть, как далеко он сможет зайти. Его меч зашевелился и застонал, словно живой, в согласии с его собственным сердцем. Они оба были связаны кровью.


Подняв железного бритого друга, он направил его на тень вдалеке и ухмыльнулся. Энергия в нем бурлила безгранично, разрывая его вены на части, когда кровь начала сгущаться. Три сердца. Ему удалось выковать три сердца — фактически три жизни. И он разорвал их все три сразу. Столб цвета крови на мгновение замерцал, а затем влился в меч. Бесконечная энергия разорвала мир вокруг него на части, уничтожив землю в радиусе полумили от него. А ему еще предстояло нанести удар.


Даже с такого расстояния он увидел в Тени то, чего, как он думал, никогда не увидит — страх и ужас. Черный столб задрожал, но Сайлас не сдержался. Один удар. В конце концов, это все, что у него было.


Он подался вперед всего на дюйм, и время остановилось. Мир замер. Жизнь и смерть слились в одно целое, встали на колени и стали умолять. Но те, кого они умоляли, оставались безмолвными. Мир начал кровоточить, когда вокруг открылись миллионы дыр, ведущих прямо в бесконечную пустоту.


Сайлас чувствовал, как жизнь покидает его, но он выдержал. Он должен был увидеть. Должен был стать свидетелем этого. Через мгновение он сделал это — энергия вырвалась из его меча, уничтожив все, включая его тело. С последним вздохом он увидел, что сделал — все, включая саму Тень, в радиусе десяти миль от места удара… исчезло. Небо, земля и все, что между ними, было обращено к самому себе и манило… ничто. Ни жизнь, ни смерть не выжили. Только тишина, которая предшествовала всему.


Глава 159. Ценность жизни


Ты умер.


Точка сохранения ‘СМЕРТЬ’ была инициализирована.


“ААААААГХХХХХХХХХХ!”


Вспомнив это зрелище, Сайлас содрогнулся. Даже пережив это, он не мог поверить, что это произошло. На самом деле, если бы не уведомление, о котором он вспоминал снова и снова, он мог бы подумать, что вообразил весь бой в своей голове — он был достаточно безумен для этого. Однако уведомление подтвердило это.


Жизни, взятые с помощью Прокола Сердца: 1/10


Удивительно, но счет сохранялся даже после смерти, как будто сама смерть была несущественной. Сделав глоток вина, он устремил взгляд к далекому горизонту. Он был силен. Не просто “по-человечески сильным”, но и сверх того. Хотя это и далось ему ценой жизни, но это уже было излишеством. Была уничтожена не только Тень, но и все, что находилось поблизости от них двоих.


Вспомнив тот последний взгляд перед тем, как тьма поглотила его… его дыхание стало затрудненным. Потрясение на лице мужчины, полное уничтожение всего… Подняв руку, он посмотрел на нее, понимая, что сделал это. Теперь это было возможно, он знал — возможно идти на юг.


Через несколько циклов он был уверен, что победит Тень, не погибнув сам. После… скорее всего, будет новая точка сохранения, но он уже решил, что отвергнет их все. Даже если на это уйдут миллиарды циклов, он выполнит единственный, идеальный цикл от “СМЕРТИ” до последнего квеста, который он должен был завершить.


Бесконечность была столь же бесконечно мала по сравнению с болью того дня, которая до сих пор резала и терзала его каждый раз, когда он умирал. Когда он сделал глоток, холодные ветры зимы хлестали его, но безрезультатно. Они были для него как домашние сквозняки в разгар летней жары.


“Все это кажется таким маленьким, внезапно”, — пробормотал он.


“Что кажется таким маленьким?” — знакомый, но далекий голос вызвал у него ощущение дежавю. Оглянувшись, он увидел женщину в наряде горничной, которая пытливо смотрела на него. А, девчонка, возглавляющая секту, — внутренне усмехнулся Сайлас. Выпустив несколько раз воздух, он отложил культ на второй план, слишком заинтересованный в том, чтобы проверить себя в борьбе с Тенью.


“Присоединяйся ко мне”, — пригласил ее Сайлас.


“Я… я бы не посмела…”


“Мы можем либо поговорить”, — сказал Сайлас. “Или я могу посетить твою родную деревню в горе и найти тебя на той вершине”.


“!” — глаза женщины расширились, превратившись в блюдца, и она попятилась назад, казалось, желая спрыгнуть с башни замка и погибнуть.


“Это бессмысленно”, — сказал Сайлас, выглядя незаинтересованным. “Давно прошли те времена, когда смерть была спасением. Садись. Я просто хочу узнать… твою цель”.


“… цель?”


“Хм”, — кивнул Сайлас. “Действительно ли это слава Империи?”


“Тебе не понять”.


“Правильно”, — кивнул Сайлас, когда женщина поднялась и села рядом с ним. “Я не верю в королевства, империи, нации”.


“Во что же ты веришь?”.


“Боюсь, не очень много”, — усмехнулся Сайлас. “Недавно я снова начал верить, что у меня еще есть надежда на счастье. Ты сказала, что не отвечаешь за руку”.


“Когда я это говорила?!”


“Ты знаешь, кто это?” спросил Сайлас, глядя на нее.


“… какое это имеет значение? Ты видел это. Против него ни у кого нет шансов”.


“Возможно”, — пожал плечами Сайлас. “Но я все равно хотел бы знать”.


“Я не знаю”, — сказала она. “Магия, однако, не принадлежит богам. Воспринимай это как хочешь”.


“Ты причинила столько боли и страданий”, — сказал Сайлас. “И все же тебе удалось убедить себя, что это благое дело. Умы… такие странные”.


“…”


“Я не осуждаю”, — усмехнулся Сайлас. “Ну, немного. В основном потому, что… я сам такой же. Однажды, в очень далеком будущем, при идеальном исходе всей этой истории, я убью тебя, а также всех тех, кто хоть отдаленно ответственен за то, что здесь произошло. И в моем сознании это будет оправдано. Но, несомненно, когда-нибудь в будущем, когда будут написаны книги о кардинальных временах, обо мне будут говорить как о мяснике невинных. Тот, кто без разбора убивал всех, кого хотел. С моим именем будет связано много крови. И все же, в моем сознании, я оправдаю все это”.


“Разве не так происходят войны?” — спросила женщина. “Столкновение двух армий, преданных своим убеждениям?”


“Армии? Разве бывают армии?” пробормотал Сайлас, делая глоток. “Я тоже не верю в войны, но на войну я должен идти. У меня так много сожалений, что мне интересно, разделяешь ли ты это бремя, или ты свободна от сожалений?”


“… Ты просто наивный лицемер”, — холодно сказала женщина. “И ты думаешь, что можешь убить нас?”


“Наивный лицемер, да?” Сайлас сделал еще один глоток вина. “Наверное. Чем дольше я живу в этом мире, тем больше понимаю, как легко отказаться от человечности. Хорошие люди, по-настоящему хорошие люди… они умирают молодыми, как я понял. Монстры вроде нас вцепляются в них и высасывают досуха, пока не останется ничего. Как говорится, ты либо умираешь чистым, либо стареешь настолько, чтобы быть развращенным. А я стар… очень чертовски стар”, — добавил он, взглянув на нее. “Вот почему я могу сделать выбор, который большинство из вас не сделают”.


“Какой выбор?” — спросила женщина, нахмурившись.


“Ты провела все это время, пытаясь заключить сделки с мертвыми”, — ответил Сайлас. “Танцуя в тени в этой слабой попытке ослабить Королевство, чтобы иметь хоть малую толику надежды, что однажды ты сможешь воцариться на троне. Но… разве не было более легкого выхода?”


“Что?”


“Боги”.


“Ты чудовище! Лучше бы мы умерли!” — гневно воскликнула женщина.


“Правда? Чем отличается заключение сделок с мертвыми?” спросил Сайлас. “Ты отдаешь часть своей души за горсть силы. Куда пойдет эта часть души… разве это имеет значение?”


“Хамф, что может знать такой ребенок, как ты?! Боги… Боги не просят кусок — они просят все и ничего не дают взамен. Они осудили всю нашу родину только потому, что мы хотели быть свободными! Наш грех был в том, что мы не хотели, чтобы цепи сковывали нас! И за это они приговорили нас всех к смерти!”


“В чем же был грех этого замка?”


“А?”


“Чем же провинился этот замок, что ты обрекла нас всех на смерть?” спросил Сайлас.


“…”


“Те, кто слишком много смотрит вверх с пиршественным гневом в глазах, забывают смотреть вниз”, — продолжил он. “На своем пути к исполнению того, что вы считаете своей целью, вы просто увековечиваете цикл. Снова и снова, снова и снова… мы все это делаем. Боги тоже стремились к власти — возможно, от страха, возможно, от жадности, возможно, из-за желания покорить тех, кто дал им эту власть. Я не стану утверждать, что знаю историю этого мира, потому что я знаю, блядь, все. Но… по крайней мере, Боги не предавали других Богов. Они объединялись, вместо этого, против других рас. Ты… ты предала других людей”.


“Наша родина…”


“Это древняя, мать ее, история”, — перебил Сайлас. “Более тысячи лет назад. Нет больше никакой родины. Есть миф о месте, которое когда-то было. И кто в этом замке приложил руку к гибели твоей родины? Мы все лицемеры, но, черт возьми, женщина. Перестань прикрывать свою мелкую жадность каким-то святым делом и крестовым походом. Ценность жизни… как ты думаешь, в чем она заключается?”


“А?” — заикаясь спросила женщина.


“Неважно”, — вздохнул Сайлас. “Я уже пообещал принцу его трон. Я просто не понимаю, почему ты хочешь видеть его на Троне. Неважно. Я достаточно поразмышлял над бессмысленной софистикой. Есть странные члены, которые должны умереть, ожидая меня. И ты тоже”, — добавил он, резко выхватил меч из ножен и одним движением обезглавил женщину. Ее глаза еще больше расширились от шока, когда последний его голос донесся до ее ушей. “Но в другой жизни”.


Допив вино, он вышел из башни и направился к тренировочным площадкам замка, тем самым, которые были погребены под снегом. Однако, как обычно, он растаял в его присутствии, оставив после себя слегка влажную грязь. Хотя он мог сразу же отправиться на юг и снова бросить вызов Тени, ему еще предстояло многое обдумать после битвы — медленное начало, как быстрее набрать состояние “Берсерка”, возможность открытия “Прокола Сердца” и регенерации принесенного в жертву сердца во время боя…


Это были все возможности, и он должен был их проверить. У него также было ощущение, что Тень никогда не погаснет по-настоящему — в частности, потому, что жертва Сайласа была намного больше, чем он рассчитывал. В конце концов, даже Сайлас был потрясен этим — не говоря уже о незнакомце, который только что увидел полуголого мужчину, вызывающего его на дуэль не на жизнь, а на смерть. В следующий раз, — размышлял Сайлас. Я иссушу его атаками. Мне нужно посмотреть, как далеко я смогу зайти без использования Прокола Сердца. Даже если я не смогу убить его, ему понадобится много времени, чтобы убить меня. Этого должно быть достаточно, чтобы понять, какие секреты он может скрывать…


Глава 160. Край всего


Зима пронизывала холодом, но Сайласу было все равно. Холодный ветер, наоборот, охлаждал его разум, пока он шел от дальнего северного замка ближе к середине континента, где находилась деревня. Хотя формально деревня все еще находилась на севере, она была гораздо ближе к остальной цивилизации, чем замок. Последний был пятном на карте размером со стол, на которое ребенок мог указать и спросить: “Отец, что это за место?”, и получить скудный ответ: “Туда люди идут умирать”.


Сделав глоток из тыквы, он посмотрел на безлунное, беззвездное, затянутое облаками небо. Это был уже четвертый его спуск на юг. После первого, где ему удалось убить Тень, два других закончились довольно мучительной смертью. Так как Сайлас решил медленно обострять борьбу, в конце концов, он просто оказался не в состоянии сравниться с Тенью.


Уровни энергии были несопоставимы — единственное, что хоть немного сокращало разрыв между ними, это то, что Сайлас был тараканом. Его было очень трудно убить, даже такому человеку, как Тень. А поскольку последний не мог сражаться в излюбленном стиле Сайласа — удар за ударом — поединки обычно затягивались надолго.


Две смерти, однако, не прошли даром; он глубже проникал в человека, в то, что скрывалось под поверхностью. Одно можно было сказать наверняка — как и Сайлас… это был не человек. Это было нечто большее, нечто, что не поддавалось простой смертности человека. Это было нечто, не поддающееся размышлениям, хотя и не такое явно багровое, как Сайлас.


Была какая-то глубина, какая-то угрюмость, которую тьма скрывала под взглядом человека, пережившего Королевство — жизнь для него, как и для Сайласа, была быстротечной вещью. Хотя его поглощала собственная река гнева, она мало чем отличалась от гнева Сайласа — здесь была ярость неповиновения, ярость бессильной беспомощности. Помимо всего прочего, Сайлас считал опасным общаться с этим человеком — ведь он все больше и больше начинал видеть мир с его точки зрения.


Тень, или Тени — сколько бы их там ни существовало — считали остальных ниже себя. В конце концов, они были теми, кто бросил вызов самим богам, кто разорвал цепи, сковывающие человечество. Они сокрушили их, эти тугие узы, поработившие человечество в незапамятные времена.


И это было их истинной целью, узнал Сайлас вскоре после своей третьей смерти для этого человека. Человек ненавидел Сайласа не потому, что Сайлас был силен, а потому, что человек думал, что получил эту силу от богов. Что каким-то образом Боги снова начали влиять на мир в целом. Что их многолетняя битва, их жертвы… были напрасны.


“Все это начинает обретать какой-то смысл”, — пробормотал Сайлас ветру, его не уложенные волосы развевались яростно и дико, необузданно, как его дух. “Три истории танцевали и смешивались… а четвертая тихо шептала”.


Вздохнув еще раз, он преодолел расстояние — и через десять дней снова оказался перед деревней и тенью, которая неотвратимо надвигалась на него. Она появилась перед ним в высокомерном одеянии, благородно поблескивая под слабым мерцанием лунного света. Это был один из немногих дней, когда луна выглядывала и приветствовала мир. Хотя она была прекрасна, Сайлас был слеп к ней.


Человек смотрел на Тень, а та в ответ смотрела на него одинаково — один был закутан в черное одеяние с головы до ног, скрывавшее его черты, а на другом не было ничего, кроме рваных штанов и старого ремня, он был без верха и босиком по зимнему холодному снегу. Единственное, что казалось хоть отдаленно ценным, — это клинок, свободно висевший на боку, словно это единственное, что нужно человеку, чтобы странствовать по миру.


“Кто ты?” — спросила Тень, как всегда.


“Культ относится к тебе и твоим братьям как к божествам”, — заговорил Сайлас, желая подтвердить свою теорию. “И верит, что ваша цель — воскрешение Империи. Они действуют независимо, ведомые угасшими знаниями, которые их предки едва успели спасти из горящих домов. Они хотят свергнуть Королевство и восстать из его пепла. Но их ждет неудача. Ты и твои братья… вам нет дела до Империи. Ваша единственная цель в жизни… охранять эти земли от влияния богов. Один из вас, вероятно, был источником этой руки. Они должны были почувствовать ее — нить чего-то сродни силе богов. В конце концов, я неоднократно спасал, не задумываясь. Но эта сила… должна была откуда-то взяться”.


“…” Тень продолжала слушать, молча.


“Хотя это не Боги… возможно, для тех из вас, кто сошел бы с ума от чего-либо, отдаленно приближающегося к царству Богов… это не стоило риска”, — вздохнул Сайлас, глядя на луну. “Все не имеет значения. Вы прячетесь за маской вырождения, зла. Но в конце концов… вы надеваете эти маски, чтобы спрятаться. Вы знаете, что связь остается, какой бы слабой она ни была. Иначе не было бы ни пророков, ни экзорцистов, ни каких-либо других видов Божественного. Но они есть. Это значит… что где-то там существует по крайней мере один Каирн, соединяющий сферы, пусть и едва-едва”.


“!”


“И поэтому ты надеваешь маску зла”, — продолжал Сайлас, не обращая внимания на нарастающую энергию внутри мужчины. “Надеешься выбить правду любым способом. Дворяне… жадны, как и всегда. Их власть дошла до их головы, и теперь они выжидают время. Они увидели, что делает культ, и обвинили его во всех бедах. Они используют влияние культа, чтобы растянуть армии и влияние Королевства. Пока невинные мужчины и женщины умирают, они связывают их гибель с неспособностью короля избавить Королевство от паразитов”.


“…”


“В конце концов, каким-то образом, каким-то образом эти истории столкнулись”, — Сайлас внезапно указал на себя. “И оказались передо мной. Клыки многих оскалились, но вместо истории, которая должна была быть прекрасно сотканным гобеленом детских затей, неизбежно заканчивающихся войной за королевство — как и все бессмысленные затеи — она стала… этим. Они скребут по дну бочки. Это были они? Кто сказал тебе, что они “почувствовали” Божественную энергию в этих местах?”


“…”


“А еще есть те, что за севером”, — усмехнулся Сайлас. “Воскрешают своего бога, пока остальные препираются. Используют энергию, которую мы им даем. Заключают с нами сделки под видом невмешательства. Но в этой истории они тоже потерпят неудачу. Если бы у них была сила и уверенность, они бы выступили в поход. Но… они слабы. Только сейчас я понимаю, насколько они слабы. Скорее, все, кроме двух сторон, слабы. Ты… и король”.


“…В твоей крови написана смерть, парень”, — сказал Тень, его голос был до жути спокоен. Сайлас понял — гнев, отвратительное вырождение… это была маска. “Ибо знать — значит знать слишком много. Знать все это, как ты сказал… ты не можешь быть слабым”.


“И все же слабые знают”.


“Слабые знают фрагменты”, — сказала Тень. “Даже ты… ловишь рыбу. Это правда, что у нас только одно призвание в этой и следующей жизни. Но мы не охотимся на низких детей богов, на бедные души, опьяненные святым”.


“… Я знаю, где находится Каирн”, — сказал Сайлас.


“Полагаю, что да”, — кивнула Тень. “Но ты нам не скажешь”.


“Верно. Я не буду”, — кивнул Сайлас.


“Тогда зачем ты пришел сюда?” — спросила Тень. “Твой Путь — это не Путь Богов. Как и мы, ты открыл альтернативный путь к силе. Способ развязать цепи и встать во весь рост. Ты перешагнул границы, мальчик. Гордись этим и странствуй. По возможности подальше от этого грязного места”.


“… Боюсь, я не могу этого сделать”, — усмехнулся Сайлас, покачав головой. “Моя жизнь и моя смерть связаны с этими землями, как и твоя”.


“Ты умрешь, мальчик”, — сказала Тень.


“Умереть… значит жить”, — пробормотал Сайлас, медленно доставая меч, серебряное мерцание которого сверкало на фоне белого снега внизу. “Теперь все истории имеют смысл… кроме моей собственной. Зачем я здесь?” — размышлял он, медленно направляя энергию через пальцы в клинок. “Какова моя цель? В чем мое призвание?” Лезвие дрожало и кричало, словно живая душа, охваченная огнем жизни. Тень спокойно наблюдал и молча слушал. “Почему, пока другие живут и умирают в неведении, я должен прожить каждую ложь и каждую правду своими костями?”


Лезвие гудело, и глаза Тени расширились — это был гул вечности, гул призвания, которое должно было быть отсечено. Это была песня арфы, на которую когда-то нанизывали пальцы неумирающих; и это был гул песни, которая когда-то давно пронзила когтями сердце Бога.


“Это были не боги, не ты, не король”, — сказал Сайлас. “Есть только один другой”.


“Он знает”, — прошептал голос из ниоткуда и отовсюду, заморозив время. Энергия Сайласа резко рассеялась, когда его глаза поднялись вверх. С разноцветной луны спустилась фигура, пара, возникшая из бесформенных цветов. “Дорогая лань”.


“Действительно, дорогая ворона. “


“Но он еще не знает, дорогая лань”.


“Однажды он это сделает, дорогая ворона”.


“Когда наступит этот день, дорогая лань?”


“Не сегодня, дорогая ворона”.


“Когда же, дорогая лань?”


“Когда наступят пожары и небо окрасится в пепельный цвет”.


“Он будет болеть, дорогая лань”.


“Он должен болеть, дорогая ворона”.


“Он, наверное, болит?”


“Он должен болеть”.


“У тебя должно болеть”, — Сайлас задрожал, все его тело покалывало от холода. “Почему он должен болеть, дорогая лань?”


“Болеть — значит жить, дорогой ворон”, — сказал голос, когда время закончилось. “Он должен позволить всему этому сгореть. Сгореть. Сгореть. Сгореть. “


“Мы ненавидим пожары, дорогая лань!”.


“Но он любит их, дорогая ворона!”


“Он действительно их любит. Мы должны слушать, дорогая лань!”


“Ибо наше желание заставляет нас”, — крошечный, пучеглазый, черный глаз на мгновение заглянул в душу Сайласа. “Наше желание заставляет нас… дорогой человек. “


Время разморозилось, и Сайлас стоял ошеломленный. Тень тоже казался озадаченным — но в основном тем, почему Сайлас вдруг отменил свою атаку. Последний все еще дрожал в холодном поту, вспоминая. Я чуть в штаны не наложил… Господи Боже, что это было за гребаное дерьмо, святой Бог всего святого…


Глава 161. Пусть зимние ветры нагнетают


“Почему ты остановился?” — задали вопрос и Тень, и Сайлас, хотя один сделал это вслух, а другой держал вопрос в себе. С тех пор как он в последний раз видел Лань и Ворона, прошло немало времени, хотя оно никогда не было таким напряженным.


В тот последний миг, перед тем как время разморозилось, он почувствовал своеобразную связь между ним и Ланью — эти глаза-бусинки, буравившие его душу, на мгновение передали желание. Это желание было настолько глубоким и жгучим, что Сайлас едва не сошел с ума, как только ощутил его. Единственная причина, по которой он не поддался, заключалась в том, что раньше он тоже испытывал подобное желание, хотя, возможно, и не такой интенсивности. Это было желание смерти.


Он опустил клинок и голову, мысли метались; они хотели умереть, понял он. Это чувство… оно было безошибочным. В конце концов, если кто-то в мире и понимал его — так это он. Желание смерти было сильной вещью; нет, не просто сильной. Это был зловещий шепот, который, пустив корни в душе, очень трудно изгнать. Это как чума, как вирус, который цепляется и пиявит все и вся, к чему может прикоснуться. Что еще больше поразило Сайласа, так это его интенсивность.


Хотя голос звучал спокойно, под ним была буря, превосходящая бури, бушующее инферно, по сравнению с которым его голос казался почти детским. Это было унизительно, даже более чем в одном. Он схватился за грудь, где его сердце сжималось от воспоминаний.


“Если ты не ответишь”, — сказала Тень. “Тогда я тебя ликвидирую”.


“…” Сайлас продолжал молчать, хотя поднял меч и сосредоточился. Это было трудно, ибо на него надвигались потоки смерти. А за ними была уверенность, которой он был удостоен — существа, вещи, силы, стоящие за его вызовом и бессмертием… так называемые Бессмертные. Вещи и существа, превосходящие все остальное. Непостижимые, эзотерические, которые человеческий разум не в силах постичь.


Даже Тень перед ним, самая близкая к тому, чтобы стать Богом, была заморожена во времени, даже не подозревая об этом. И тут возник вопрос — что может убить то, что не может умереть?


Тень вспыхнула в пятне тьмы, надвигаясь на Сайласа со всех сторон, словно вездесущий клинок смерти. Сайлас сделал глубокий вдох и направил энергию в свои органы чувств, распознавая финты и игнорируя их, отбивая мечом настоящие удары, отражая их. Кружась от многочисленных столкновений, он подхватил ветер и полетел назад, кувыркаясь в воздухе, а затем точно приземлился, оттолкнулся правой ногой и бросился вперед.


Меч вонзился, оставив после себя след, а затем вонзился другой; двое быстро сплелись в поединке, в котором не было энергии, но была чистая демонстрация мастерства. Не удивительно, что Сайлас отступал в течение нескольких десятков движений, вынужденный отклоняться и уклоняться.


Скользнув в сторону, он уклонился от вертикального удара, но не успел он перевести дух, как горизонтальный последующий удар пришелся ему в поясницу. Он изогнул меч вниз и заблокировал удар, отбив его правой ногой в сторону Тени. Тот легко парировал удар локтем, дестабилизировав положение Сайласа на ногах и заставив его выйти из тупика, направив энергию в ноги, чтобы не упасть. Приготовившись, он понял, что продолжения не последует. Посмотрев вперед, он увидел, что Тень стоит на месте.


“Ты проиграл”, — спокойно сказала Тень.


“Конечно же, да”, — слегка усмехнулся Сайлас. “Может, я и старый хрен, но ты, блин, древний”.


“Почему ты перестал направлять энергию?” — спросила Тень.


“Потому что у нас был гость”, — ответил Сайлас. “Или, ну, посетители, я думаю”.


“Хм?”


“Пришли Лань и Ворон”.


“!” — выражение лица мужчины внезапно расширилось, его глаза начали бешено озираться по сторонам.


“Они ушли”, — сказал Сайлас. “А теперь давай закончим нашу маленькую потасовку. Нам еще многое предстоит узнать”.


“Ты лжешь”, — поспешно сказал Тень. “Лжешь, чтобы отвлечь меня и нанести смертельный удар!”


“Да, нет. Если бы я хотел соврать, я бы сказал, что у тебя член болтается или еще какую-нибудь глупость”, — пожал плечами Сайлас. “И вообще, почему ты так неистовствуешь по этому поводу? Они милые люди. Немного жутковатые, конечно, но приятные”.


“… приятные?” — пробормотала Тень. “Это предзнаменования смерти!”


“Правда?” размышлял Сайлас. “Я никогда так не думал. Даже Аша упоминала, что они считаются чем-то сродни смерти. Но… не знаю. Моя интуиция подсказывает мне… что они не все такие”.


“Все Бессмертные — предзнаменования смерти и резни!” — воскликнула Тень. “Они появляются только тогда, когда им скучно! Если ты действительно видел их и не лжешь… тогда эти земли будут сожжены в пепел”.


“Они упоминали о пламени”, — сказал Сайлас.


“…они говорили?” — внезапно успокоилась Тень, усмехаясь. “Ах, и на мгновение подумать, что я даже поверил тебе”.


“Ну, они точно не немые”.


“Возможно”, — сказала Тень, ее энергия нарастала. “Но, похоже, ты все еще остаешься ребенком. Единственные люди, которые когда-либо выживают после встречи с Бессмертными, — это те, с кем никогда не говорят. Разум обычного человека не может противостоять первобытной силе Слов Происхождения. Достаточно. Ты мне больше не нужен. Исчезни”.


Сайлас молчал, на его лице застыло причудливое выражение. Он не сомневался в словах этого человека. Скорее всего, он был полностью прав. Разница, скорее всего, заключалась в личности Сайласа. В конце концов, он был доставлен сюда с помощью магии, которую используют Бессмертные. Это, вероятно, означало, что его система сохранения и загрузки была создана на основе той же магии, что фактически делало его квази-бессмертным.


Через несколько мгновений, из-за того, что он заблудился в своих мыслях, он лежал в луже собственной крови, медленно умирая. Однако к этому времени он умирал уже столько раз, что почти не замечал разницы. Боль… даже не ощущалась. По крайней мере, размышлял он внутри себя, он умрет с величественным видом на звезды.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“AAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAРРРРРРРРРРГГГГГГГГГГГГГГГГГГГХХХХХХХ!” Это была величественная сцена, которую он видел уже бесчисленное количество раз. Смерть и отчаяние царили, как тиранический король, издевательски смеющийся над его неумелостью.


Если что-то и причиняло боль в жизни, так это оно. Это зрелище — то, которым его встречали каждый раз, когда он умирал. Снова и снова он становился тем, кем был, когда это случилось впервые. Снова и снова томительное спокойствие, которое он возродил в жизни, исчезло, сменившись бурлящим гневом. Ненавистью. Проклятая ненависть к себе, которая никак не хотела уходить.


По крайней мере, теперь он знал — есть путь вперед. Если бы Бессмертные могли даровать ему бесконечную жизнь и призвать его в этот мир, они могли бы восстановить то, что было сломано. Они могли вернуть девушке зрение, юноше — способность ходить, а молодому человеку — способность владеть своим клинком.


Однако он не надеялся. У них не было для этого причин. Бессмертные не были добры к нему — они не были благосклонны, они не были полезны. Они бросили его в преисподнюю без единого кусочка знаний и позволили ему познать мир через бесчисленные смерти.


На протяжении многих десятилетий у него постепенно отнимали человечность, пока он не стал тем, кем является сегодня — висцеральным инструментом, впавшим в спячку и ожидающим пробуждения в порыве гнева. Это было отвратительно. Его жизнь была багровой рекой, усеянной трупами, затопленной всепоглощающей апатией.


“Ты выглядишь совершенно ужасно”, — задорный голос пробудил его от дремотных грез. Аша присела рядом с ним, глядя на затянутое тучами небо. “Давно не виделись”.


“Хм”, — пробормотал он. “Откуда ты знаешь?”


“Я чувствую это”, — сказала она.


“Ну, если ты чувствуешь”.


“О, заткнись”, — она легонько толкнула его локтем, закатив глаза. “Я знаю… по твоим глазам”.


“По моим глазам?” — спросил он.


“Каждый раз, когда ты остаешься один на какое-то время”, — сказала она. “У тебя появляется это. Этот безумный, бездушный, болезненно инертный взгляд. Как будто ты смотришь на полые стены жизни, ожидая последнего вздоха. Что случилось на этот раз?”


“О, ничего особенного”, — облегченно протянул Сайлас. “Просто несколько раз жестоко убили, вот и все”.


“Тебя когда-нибудь убивали… нежно?”


“То тут, то там”, — сказал он. “Был один раз, когда ты меня нежно убивала”.


“… что?”


“Не знаю”, — пожал он плечами. “Эта фраза просто пришла мне в голову. Даже не знаю, откуда она, если честно”.


“… ты снова уйдешь?” — спросила она после недолгого молчания.


“Приходится”, — сказал он.


“Можно с тобой?”


“Я снова видел лань и ворона. Они говорили”.


“Правда? Это интересно.”


“Как и он, ты не звучишь убедительно”, — усмехнулся Сайлас.


“Как кто?”


“У меня есть почти все ответы, Аша”, — сказал он, отводя взгляд в сторону и глядя ей в глаза. “Но один. Когда я его получу… я не знаю, что произойдет”.


“Что ты имеешь в виду?” — спросила она, нахмурившись.


“Я могу умереть”, — ответил он. “Полностью. Я могу исчезнуть и быть вызванным обратно, откуда я пришел. Или что-то другое”.


“… это твой способ сказать мне… вот оно?”


“Нет”, — сказал он. “Это мой способ спросить, как далеко ты готова пойти за мной”.


“Я перестала следовать за тобой много лет назад”, — сказала она. “И начала ходить рядом с тобой. Мне обидно, что ты этого не понял!”


“Пфф, ха-ха, ладно, виноват, виноват. Хорошо, что ты рядом со мной. Глазастая конфетка очень помогает заставить людей говорить”.


“Это точно. Я самая сладкая на свете”.


“… ну, по крайней мере, у тебя правильный настрой”, — сказал он, нежно взъерошив ее волосы.


“И его нет”, — внезапно сказала она, улыбаясь.


“Что пропало?”


“Этот взгляд в твоих глазах. Ну, не исчез, я полагаю”, — добавила она. “Просто… отодвинут назад, временно”.


“Я могу вернуть его обратно, если хочешь”.


“Нет, без него ты гораздо красивее”.


“Не знаю”, — сказал Сайлас. “Мне говорили, что девушкам нравятся парни, которые размышляют в торжественном молчании”.


“Да, но ты недостаточно красив, чтобы это провернуть”.


“…”


“Ах, все вернулось! Взгляд вернулся! Ха-ха-ха~~” Сайлас слегка усмехнулся, когда она спрыгнула с него, немного побегала, а затем повернулась и поманила его. Еще один ответ, — размышлял он. Пора отправляться на юг, я полагаю…


Глава 162. Мера вечности


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“ААААААААААААГГГГГГГХХХХХХХХХХХХ!”


Это была девятая попытка, вспоминал Сайлас. Это было довольно… зрелищно, если подумать. Его выпотрошили, разрубили на части и в конце концов обезглавили, потому что он остался жив. Хотя он практически не чувствовал боли, все равно было не слишком приятно наблюдать, как его собственные кишки и органы вытекают из тела на белый снег.


Была проблема, которую он пытался решить — он понял, что убить Тень “как следует” будет невозможно, даже если он будет тренироваться всю оставшуюся зиму и встретится с ним лицом к лицу. Разница между ними была просто астрономической, как в мастерстве, так и в количестве энергии, которой они обладали. Однако Сайлас не мог убить Тень — он уже сделал это. Дважды, на самом деле.


Проблема, однако, заключалась в том, что он умер вместе с Тенью из-за удара хлыстом. Даже если бы он смог убить Тень, не используя обе свои “жизни”, отдача не только разнесла его руку на куски, но и поджарила мозг. С тех пор он все время пытался найти идеальное соотношение энергии и выживания — сколько ему нужно, чтобы убить Тень, не убив при этом себя.


За пять последующих попыток он понял, что соотношение должно быть практически идеальным. Но не только это, он также понял, что зарядка энергией имеет конечный предел по времени — что угодно дольше нескольких секунд, и Тень тут же прильнет к нему, мгновенно убив его.


Это была очень деликатная ситуация. К счастью, он преуспевал в деликатных ситуациях — не потому, что обладал глубоким ноу-хау в их разрешении, а потому, что у него было бесконечное количество повторений, чтобы просто наткнуться на правильный ответ.


И снова он вышел из замка с единственным спутником — ветром за спиной. Это и маленький кожаный рюкзак, в котором было достаточно еды, чтобы обычный человек мог продержаться два дня. Однако с каждой новой жизнью, продолжая лучше понимать свой Путь, он начал понимать и законы энергии в этом мире. Они не сильно отличались от земных — он не мог просто “создать” энергию и не мог ее уничтожить. В каком-то смысле он был похож на аккумулятор, накапливающий энергию, а затем разряжающий ее.


Минутный контроль, который он разработал, позволял ему эффективно “питаться” энергией, продлевая период насыщения минимум на несколько дней. Но дело было не только в этом — приложения “выскакивали” с каждым новым шагом.


Последняя деталь, о которой он догадался, была также и той, которая вызвала у него наибольший восторг. Присев в глубокой ночи, он склонился над несколькими относительно сухими ветками, которые ему удалось найти. Над ними он щелкнул пальцами, отчего искра воспламенила дерево и зажгла огонь. Хотя это была всего лишь крошечная искра, он использовал энергию внутри и вне себя, чтобы разжечь огонь. Если это возможно… то, по идее, все должно быть возможно.


Поджаривая свежепойманного кролика, он снова погрузился в свои мысли. Они значительно расширились, но в то же время сузились. Он перестал заботиться о мертвых, его перестали волновать другие королевства и миры за пределами полуострова. Все, что имело значение, — это трон и его миссия возвести на него Валена. Он даже не обращал внимания на побочные задания, которые у него были в плане повышения силы, потому что ему и так было достаточно.


Не было необходимости развивать его стрельбу из лука или даже углубляться в Искателя Сердец. Это было второстепенно по сравнению с двумя вещами, которые действительно делали его уникальным — его Путь и его квази-бессмертие. Его Путь не зависел от техники, он уже понял это. Он не был основан на навыках, а склонялся в сторону абсолютной простоты. Он вращался вокруг идеи и понятия чистого, необработанного выхода энергии в сжатой, сфокусированной форме.


Поэтому самыми важными вещами были его тело и запас энергии внутри него. Пока он мог развивать свое тело и стабилизировать еще больше “сердец”, он мог убить всех и каждого. То, что он смог убить Тень, подтверждало это. Даже если он был превзойден во всех мыслимых аспектах, этот единственный удар все равно нельзя было ни блокировать, ни уклониться от него.


Он представлял, что изначально эта часть мантры Искателя Сердец была просто последней попыткой убийцы убить свою цель. Жизнь за жизнь. Сердце за сердце. Однако он был немного обманщиком, непреднамеренным следствием, аберрацией, которую никто не предвидел. Он не только мог отдать жизнь, но и пожертвовать несколькими из них. И все еще дышал после того, как сразил своего противника.


И даже если бы его убили… он бы выжил. Он понял, каким наивным и глупым ребенком был, всегда спасаясь, когда ему предлагали, как будто его торопил космос. С другой стороны, во многих отношениях его нужно было сломать, чтобы построить заново. В нем не осталось ничего от того человека, который десятилетиями страдал от кошмарного столпотворения. Нет, осталась крошечная часть, похороненная в глубинах его души — тот гнев, та ярость, то первобытное желание все еще оставались в нем и, вероятно, останутся до конца его дней.


Откусив от жареного кролика, он вздохнул, глядя в затянутое тучами небо. Он научился позволять времени просто… быть. Раньше недельные путешествия были для него чем-то таким, что приходилось планировать месяцами, и до сих пор они казались ему почти невыносимыми. Но теперь это было просто… то, что он делал. Эти недели почти не запомнились ему. Большинство дней просто сливались друг с другом, превращаясь в единое целое, которое он не мог различить.


Он сократил путешествие до шести дней — что, вероятно, не смог бы повторить ни один человек на всем полуострове, если бы не использовал какую-нибудь магию телепортации. Он почти не отдыхал, почти не спал и почти ничего не делал, кроме как шел вперед в постоянном, непрерывном темпе.


Он снова уставился на Тень — на человека, скрытого темнотой, который выражал недоумение по поводу бездомного, босого, без верхней одежды, вторгшегося в дом из ниоткуда. Сайлас промолчал — он узнал от этого человека все, что можно было узнать. На самом деле, он, вероятно, знал больше, чем он, о вещах, которые имели значение.


Хотя Сайлас, возможно, и был слеп к истине об Империи и королевствах, населявших ее земли, ему было все равно. Это было не его путешествие и не его история. Из-за того, что он сунул туда свою голову, он страдал без необходимости.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“ААААААААААААГГГГГГГХХХХХХХХХХХХ!”


В смерти есть своя поэзия, размышлял он. Это была нездоровая поэзия, но она была. Однако ее красота ускользала от него. В конце концов, смерть для него была… ничем. Это было сродни засыпанию и пробуждению, полностью отдохнувшему и обновленному, хотя и с заново разбитым сердцем.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“ААААААААААААГГГГГГГХХХХХХХХХХХХ!”


Чтобы передохнуть, он несколько месяцев слонялся по замку — общался с Валеном, с Райной, с Дерреком и просто бесцельно слонялся. Он понял, что это необходимо, чтобы отдохнуть от смерти. В конце концов, это может стать очень скучным.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“ААААААААААААГГГГГГГХХХХХХХХХХХХ!”


Там снова стояла Тень — задавала вопросы, удивлялась, размышляла, была в замешательстве. А вот и Сайлас — без одежды, босой, возвышающийся на белом снегу под серебряным светом луны. Его глаза были бесстрастны, губы сомкнуты, тело наполнено энергией, которая щекотала бечевку.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“ААААААААААААГГГГГГГХХХХХХХХХХХХ!”


Два меча скрестились в мерцающем лунном свете, от них разлетались искры. Две фигуры, стремительные и колоссальные, превратились в размытое пятно. Снег, украшавший склон холма, растаял вокруг них, превратившись в поток воды, поглотивший деревню внизу, словно пасть чудовища. Однако двое не обращали на это внимания. Внезапно один из них отвёл меч назад, энергия скопилась в крошечную искру, а затем была жестоко высвобождена.


Единственная искра света рассыпалась в конус, уничтожая все на своем пути, открывая в земле рану, которая никогда не заживет. Человек упал на колени, безрукий, без кишок, глаза мерцали последним отблеском света.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“ААААААААААААГГГГГГГХХХХХХХХХХХХ!”


Ветер развевал его неухоженные волосы, пряди плясали в лунном свете. Для Тени это была девятнадцатая жизнь и девятнадцатая смерть.


Ты умер…


Меч начисто выпотрошил его, а затем пронесся над его шеей. Его голова запрокинулась, зрение на мгновение перевернулось. Мир был… нежным. Добрым. Цветущим.


Ты умер…


Он снова стоял на коленях, его ноги были отрезаны. Тень задавала вопросы, но он молчал. Слова были напрасны для жизни, которая останавливается и исчезает. Как и испорченные вдохи.


Ты умер…


Ты умер…


Ты умер…


Сайлас чувствовал, что он все ближе к этому. За сорок четыре серии одного и того же поединка он все больше сужал время. Он оттачивал точное количество энергии. Дважды он был близок к цели, но лишь благодаря удаче. Этого было недостаточно. Он должен был суметь повторить это, потому что ему еще много, много, много раз предстоит сражаться в этом бою. Марш на юг не будет гладким и не пройдет за одну попытку.


Ты умер…


Ночь была темной и тихой, и он спрятался в ее тени, попивая безвкусное вино. Однако ее шаги все еще раздавались. Она нашла его. Он понял, что у нее есть к этому талант. Неважно, где он прятался, лишь бы не уходил… она его найдет.


“Привет”, — мягко жестикулировала она, садясь рядом с ним, взяв одну из бутылок и присоединившись к нему.


“Привет”, — поприветствовал он в ответ.


“Как поживаешь?”


“Многообещающе”.


“… что это значит?” — она посмотрела на него косо.


“Без понятия. Но звучит круто, не так ли?” — усмехнулся он.


“Самые глупые вещи кажутся тебе крутыми”, — вздохнула она. “Знаешь, что действительно круто?”


“Что?”


“Взять меня посмотреть, как ты дерешься”.


“Ты хочешь увидеть, как мою задницу снова и снова оттопыривают?”


“Мне нужен новый материал, чтобы посмеяться над тобой”, — сказала она. “Ты мне так обязан”.


“… Это долгий путь, чтобы просто посмотреть, как я умираю, Аша”.


“Хаа. Я помню те дни, когда понятие смерти… пугало даже меня”, — сказала она, горько усмехаясь. “Теперь… теперь это кажется таким пустым. Я ненавижу тебя за это, ты знаешь. Большая часть жизненного волнения происходит от того, что никогда не знаешь, когда все просто… прекратится”.


“Возможно”, — сказал он. “Если тебе нужна смерть для мотивации… ты не совсем права для начала”.


“… Ты стал ближе?”


“Да”, — кивнул он. “Это должно закончиться, скоро”.


“Что потом?”


“Тогда ты присоединишься ко мне. И с остальными тоже. Будет весело послушать, как дети ноют и скулят по поводу холода”.


“Ты тоже много сучишься и ноешь по многим вопросам”, — усмехнулась она, прислонившись головой к его плечу. “Это очень раздражает, если честно”.


“… спасибо, что терпишь”.


“Эх, что же ты собираешься делать? Нельзя же просто игнорировать бедного, растерянного и злого ребенка”.


“Черт. Ты действительно просто… понимаешь меня. На глубоком, глубоком уровне”.


“Я тебя очень, очень люблю. И поэтому я прошу тебя не быть героем”, — добавила она. “У тебя просто нет того, что нужно”.


“… ладно, черт. Глубоко задела”.


“Ты хочешь стать героем?”


“Каждый ребенок в какой-то момент хотел стать героем, черт возьми”, — сказал Сайлас. Нельзя просто выйти и сказать: “Эй, ты, у тебя нет того, что нужно, чтобы стать героем””.


“Ты же не ребенок?”.


“Тебе повезло, что я достаточно зрелый, чтобы забыть и простить”.


“Ах, да, да. Повезло мне~~”


“Тебе повезло”.


“Хаа, зачем ты пьешь эту ужасную дрянь?” — спросила она, отшвыривая бутылку. “Я дам тебе столько вина, сколько ты захочешь, даже если ты решишь игнорировать меня всю дорогу”.


“Спасибо, но… не знаю. Мне вроде как нравится эта ужасная дрянь”, — усмехнулся Сайлас, глядя на бутылку в своих руках. “Напоминает мне о чем-то… более глубоком. Что-то, что я никогда не хочу потерять”.


“Что? Плохой вкус?”


“Ха-ха-ха, да, я полагаю, это из-за плохого вкуса, ха-ха-ха…”.


Глава 163. Так приходит смерть


Многие жизни и многие петли пролетели в одно мгновение. Для Сайласа, по крайней мере, это был миг. Он научился сохранять только самую важную информацию и эффективно форматировать остальные воспоминания. В некоторых циклах он узнавал несколько вещей, а в некоторых — ничего, полностью вычеркивая их из памяти.


Однако постепенно он приближался к критической массе всего этого — он знал. Окно сужалось и сужалось, и с каждой петлей он становился все более последовательным. Он подозревал, что всего через несколько циклов он сможет совершить свое первое убийство, не умерев. Это потребует некоторого везения, но, учитывая, сколько раз везение не шло ему навстречу, он должен был получить некоторую отсрочку.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!”


Он ошибся в атаке на долю секунды, но этого было более чем достаточно, чтобы Тень преодолела разрыв и отрубила ему голову. Однако чем больше он сражался с неубиваемым, тем больше понимал все тонкости этой борьбы. Он был скучным мальчишкой, глядящим на широкое небо, усыпанное звездами, и не мог постичь и сотой доли его красоты, но даже скучный ум со временем улавливает кое-что.


Его удары постепенно стали выглядеть менее вычурными и менее размашистыми; он научился еще больше, чем раньше, сжимать позу, постепенно убирая все лишние движения. Например, при прямом ударе он двигал всем телом, но со временем научился двигать только торсом, как пропеллером, чтобы направить больше силы в руку, наносящую удар. Это создавало примерно равное количество силы, не подвергая его ответному удару.


Эти крошечные пробелы, которые раньше не имели большого значения, один за другим выявлялись кем-то с гораздо более высоким уровнем борьбы. Он начал меньше проскальзывать, двигаться более целенаправленно, всегда концентрироваться на следующем движении. Хотя в данный момент это был всего лишь эрзац-бой, который он “позаимствовал” у Тени, со временем, он знал, он отшлифует его как свой собственный.


Ты умер.


Точка сохранения ‘Смерть’ была инициализирована.


“АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!”


Мир был наполнен ароматом предвкушения. Словно сами невидимые духи чувствовали его приближение — день, когда он будет жить. День, когда Тень падет. Снег, в неверной поэзии, казалось, расступался и прокладывал ему путь. Ветры, казалось, дули ему в спину. Голый солнечный и лунный свет, казалось, рисовал для него дорогу к деревне. Деревья превратились в направляющие желобки, леса — в лабиринты, которые сами вели его по верному пути.


Казалось, весь мир ликовал при мысли о его победе. Почему? Он не знал. Однако он позволил себе почувствовать это — восхищение живых существ вокруг него. Там, где раньше его отвергали, теперь он чувствовал принятие. Принятие от мира, от которого он чувствовал себя отчужденным с того самого дня, как прибыл сюда. Это было странное, экзотическое чувство, которого он никогда не испытывал.


Тем не менее, это мало изменило ход времени. Он покинул замок и отправился на юг, пересекая огромные пространства замерзшей земли, чтобы добраться до окраины деревни. Там его снова, как и много раз до этого, ждала замаскированная фигура неизвестной силы. Как и прежде, он был потрясен временным молчанием при виде босоногого, босого, дикого зверя, вышедшего из леса.


Единственной ценной вещью на теле Сайласа был меч — и он потянулся к нему, медленно и целенаправленно вытаскивая его из ножен. Клинок зазвенел от радости, задрожал от ликования, как будто его наконец-то размотали. Тень замолчал, убирая меч — оба клинка, казалось, были нужны друг другу. Это была не жажда влюбленных, а жажда жестокости — ярости, порожденной гордыней.


Снег вокруг двух фигур, изолированных от остального мира, растаял, и начали образовываться крошечные ручейки. И вот подули ветры.


Сайлас шагнул вперед и в мгновение ока преодолел расстояние между ними, нанося удар со всей силы. Тень уклонилась в сторону, выставляя меч вперед и позволяя Сайласу соскользнуть, пытаясь оттолкнуть его еще дальше в сторону, чтобы дестабилизировать положение Сайласа на ногах. Но все было напрасно, так как последний уже не раз сталкивался с этим “трюком”.


Вытащив меч, Сайлас продолжил наступать. Его не волновали неглубокие раны — перед смертью он истечет реками крови. Единственное, что могло его убить, — это обезглавливание. А он не хотел быть обезглавленным, по крайней мере, пока.


Его целью было держаться на расстоянии двух футов от Тени, постоянно нанося удары в критические зоны — кишки, сердце, шею, даже пах. Не было никакой чести в смертельной схватке с кем-то, кто на стратосферу выше его по силе. Он пинался, плевался, делал все, что угодно, лишь бы получить хоть малейший шанс на победу.


Хотя руки ада преследовали бы его, узнай они об этом, он закрывал на все глаза. Колол, резал, рубил, парировал, блокировал. Его кололи десятки раз, резали еще десятки раз, и он истекал кровью больше, чем может истечь один человек. А потом и двое, и трое, и десятки людей. Кровь была повсюду, и большая часть ее была его. Она смешалась с тающим снегом и окрасила реки в тускло-красный цвет, затопив деревню внизу.


Удары становились все более заряженными энергией, и каждое столкновение отдавалось тихим гулом. Выброс энергии едва не отбросил обоих назад, но Сайлас справился с этим гораздо лучше, поскольку его тело было гораздо прочнее.


Снова наклонившись вперед, чтобы Тень могла нанести ему удар прямо в правое легкое, он яростно рубанул по шее фигуры. Онемев от боли, он даже напряг мышцы груди, временно зажав меч в себе, не давая Тени возможности отступить. Последний, казалось, запаниковал в тот же миг, агрессивно двинув телом в сторону, чтобы увернуться от удара. Но удар был слишком быстрым, слишком близким, слишком дерзким и кровавым; он успел проскочить всего несколько дюймов, прежде чем удар обрушился на него, рассекая плечо и отрубая руку.


Тот вскрикнул от боли, когда фонтан крови хлынул с силой, внезапно, казалось, зарядив Сайласа желанием берсерка — это было оно, он знал. Он чувствовал это в своих костях. Каждый его боевой инстинкт говорил ему, что это оно. Его шанс.


Он немедленно пожертвовал полтора сердца энергии и протолкнул ее через свое тело, раздробив при этом внутренности, поскольку не хотел дать Тени ни секунды на восстановление.


Смелый выброс не поддающегося исчислению количества энергии встревожил Тень, который тут же захотел увеличить расстояние — но Сайлас ему не позволил. Свободной рукой он вцепился в единственную оставшуюся руку Тени своими ногтями.


“НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТТТТТТТТТТТ!”


Ужасающий крик неверия и агонии вырвался из легких Тени в ночное небо, казалось, на мгновение исказив реальность. И все же яркая вспышка света не заставила себя ждать — лезвие истекало энергией и начало дробиться на части, не в силах удержать все это в себе. Но он держался достаточно долго.


Размытый, белый всплеск энергии устремился вперед, как сам Начальник Смерти, пожирая все и вся на своем пути, полностью безразличный к миру. Тень, легенда, миф, терроризировавший мир сотни лет… исчез, единственным остатком его существования осталась рука, за которую Сайлас все еще держался, а также меч, все еще застрявший в его легких.


Взрыв продолжался на многие мили, вырывая перед ним огромный ров, который, казалось, был сделан сотнями тысяч людей, копавших его десятилетиями. Она простиралась по меньшей мере на полмили в ширину и почти на пять в длину. Невероятное зрелище, но, тем не менее, оно существовало.


Слабость внезапно одолела Сайласа, заставив его опуститься на колени. Он чувствовал себя совершенно обессиленным и был на грани потери сознания. Но… он мужественно держал глаза открытыми, не давая себе заснуть. Он должен был увидеть этот момент — момент, который наполнил его ликованием. Он победил… он убил неубиваемого, и он дожил до этого момента. Как раз в тот момент, когда эта мысль заполнила его голову, перед ним появилось окно, заставившее его жалко улыбнуться.


Поздравляем! Вы разблокировали новое сохранение!


Обнаружено новое сохранение, “Чемпион Смерти”!


Вы хотите инициализировать новую точку сохранения?


ДА / НЕТ


“Нет”, — пробормотал Сайлас без особых раздумий.


Вы уверены?


Если вы откажетесь, Точка сохранения будет удалена навсегда!


Вы хотите инициализировать новую точку сохранения?


“Нет”, — новая информация не отпугнула его. Он уже подготовился к такой возможности. Кроме того, это не имело значения. Прошло всего несколько месяцев.


Точка сохранения ‘Чемпион Смерти’ была удалена навсегда.


…


Перекалибровка…


…


Настройка новых Вознаграждений за подвиг.


Новое Вознаграждение: Мы, Сражавшиеся с Громом


Мы, Сражавшиеся с Громом: переживите самую важную память о павших.


Во время переноса вы можете испытывать легкий дискомфорт!


Начинается: Мы, Сражавшиеся с Громом


Глава 164. Мы, Сражавшиеся с Громом


Произошла вспышка света, сопровождаемая вспышкой боли, засевшей глубоко в психике Сайласа. Это было больно — больно даже ему, настолько, что ему пришлось прикусить язык, чтобы не закричать от боли. Хотя боль была сильной, она была очень короткой — меньше секунды. Вместе с болью исчез и белый, ослепительный свет, и Сайлас обнаружил, что едет на лошади по длинному участку пыльной, сухой дороги, окруженной мертвой, желтой травой.


Он был не один — рядом с ним ехали сотни других, все в одинаковых скучных одеяниях коричневого и уродливого серого цвета, покрытые с головы до ног, спешившиеся. Среди них царило молчание, хотя стук копыт вызывал ритмичную песню, которая звучала вместе с порывами ветра.


Настроение казалось тяжелым и сухим, словно тяжесть небес давила на маленькую группу. Время от времени один, два или три человека оглядывались на пыльную бурю, поднятую их лошадьми, словно желая увидеть за ее пределами то, от чего они убегали или кто их преследовал.


Сайлас… ничего не контролировал. Это было похоже на фильм, разыгрываемый от первого лица — он был всего лишь пассажиром в давно ушедшем воспоминании, казалось, лишенным самостоятельности. Это не имело значения — ему было гораздо любопытнее узнать, каким было “самое важное воспоминание” Тени, чем контролировать случайное.


Группа скакала без передышки, без паузы, казалось, часами. Как раз когда ночь начала садиться, а луна поменялась местами с солнцем, они достигли небольшого участка леса справа от себя и остановились, привязав лошадей к стволам деревьев и разведя несколько небольших костров.


Вокруг них возникло несколько групп, медленно поглощающих свои пайки в мертвой тишине. Большинство опустили головы, глядя на пламя, а немногие подняли их вверх, устремив меланхоличный взгляд в звездное небо.


Если бы их грудные клетки не шевелились, не было бы ошибкой принять их всех за трупы. Даже Сайлас задавался вопросом, что так тяготило их, что атмосфера была такой угрюмой. На ум пришло только одно, и пришло быстро: самоубийственная миссия. Эти люди знали, что едут навстречу смерти, и все они смирились с этим… любым способом.


Правда заключалась в том, понял Сайлас, что не существует такого понятия, как “бесстрашие перед смертью”. Все люди боялись смерти… до тех пор, пока она была постоянной. Он уже давно утратил этот страх, но все еще помнил то ощущение — свою первую смерть в этом мире, такую жуткую, такую болезненную, такую ужасную. Это было естественно — бояться смерти.


Но, опять же, насколько он знал, он мог ошибаться. Возможно, все они были немыми, не умеющими общаться.


“Как далеко?” — спросил голос, впервые за несколько часов нарушив тишину.


“Восемь миль”, — ответил другой голос.


“Мы едем на рассвете”, — сказал первый голос. “Сегодня вечером пробормочите свои последние желания. Завтра вы мне нужны с ясной головой”.


“Ты слишком беспокоишься”, — проговорил Сайлас — нет, проговорила Тень. “Боги будут слушать. Мы — их сыновья”.


“… немного поспать”, — сказал первый голос, взглянув на Тень. “Мы отправляемся в путь на рассвете”.


Наступил рассвет, и атмосфера почти не изменилась. Она по-прежнему была тяжелой и угрюмой, и в таком состоянии всадники ускакали, выехав обратно на дорогу. Восемь миль на лошадях не заняли много времени, даже если они ехали не галопом. Примерно через полчаса Сайласа потрясло необычайно красивое зрелище: лестница, стянутая массивными цепями, крепившими вход к земле, уходила в небо и вела к парящему куполообразному храму, сделанному целиком из белого мрамора. Все вокруг казалось сверхмассивным, не поддающимся разумному осмыслению, отчего их группа казалась несравненно меньше, стоя на фоне этого великолепия.


Он глотал, Тень, в благоговении и ужасе, его тело содрогалось в ревностном желании. Было что-то неземное, манящее в мраморных залах храма, который стоял над миром и смотрел на него сверху вниз.


“Кто туда едет?” — рокочущий голос заставил всех лошадей временно попятиться, сбив с ног нескольких всадников.


“Шестой легион под флагом Аббамандаэ, уважаемая светлость”, — человек вышел и спрыгнул с лошади, преклонив колено перед храмом, возвышавшимся над ним и, казалось бы, ничем не примечательным. “Мы ищем аудиенции у Его Света, Божественного Аббамандаэ”.


“Зачем ты ищешь аудиенции, солдат?” — спросил голос.


“Нам нужно содействие Его Божественного Света”, — ответил мужчина. “В эти тревожные времена”.


“… вы можете войти”. Вся группа обрадовалась и подалась вперед, когда человек, говоривший голосом, вышел перед Тенью.


“Жди нас здесь, Эйб”, — сказал мужчина со слабой улыбкой, похлопывая Тень по плечу. “И… если что-то пойдет не так, беги”.


“Капитан — что может пойти не так?” — с любопытством спросила Тень.


“… просто имей это в виду”, — сказал мужчина, повернувшись лицом к храму. “Не поднимайся по этой лестнице, Эйб. Поклянись мне, что ты этого не сделаешь”.


“… Я клянусь”.


Всадники поднялись по ступеням, а Тень отступил немного назад, наблюдая за происходящим со стороны. Хоть он и испытывал горечь и злость, он доверял капитану — и решил выслушать его.


Сайлас уже догадался, к чему ведет эта история — хотя он и не получил полного представления о ней, поскольку ему не хватало целой бури контекста для текущей ситуации, но это было не то, что ему обещали. Конкретно это воспоминание, вероятно, и породило волну, которая со временем превратилась в цунами, накрывшее Империю, разрушив связи между людьми и богами.


Это был катализатор, отголоски которого, казалось, достигли пика с приходом Сайласа в этот мир. И все это началось так давно, что все вокруг казалось неузнаваемым.


Ожидания Сайласа оправдались четыре часа назад — Тень, или Эйб, как его, кажется, называли, был разбужен взрывом, донесшимся из храма. Испуганно подняв голову, он увидел, что в небо поднимается дым, а громовые раскаты гнева заполняют небо.


“КАК ТЫ СМЕЕШЬ ОСЛУШАТЬСЯ ВОЛИ БОГОВ?!”


“ЧТО?! ТЫ ПРОСТО ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ МЫ УМЕРЛИ, ЧТОБЫ ТЫ МОГ БЫСТРО ВОССТАНОВИТЬ СВОЮ ЭНЕРГИЮ!”


“КАК ПОДДАННЫЙ, ЭТО ДОЛЖНО БЫТЬ ТВОЕЙ ЧЕСТЬЮ, ДВОРНЯГА!”


Эйб потрясенно смотрел на них, внимательно прислушиваясь к разговору. Они пришли просить помощи у богов… а им предложили умереть. С радостью согнуть шею и умереть, улыбаясь. Сайлас понимал, хотя бы отчасти, гнев. Неукротимая ярость, которую Тень проявляла всякий раз, когда Сайлас намекал, что его послали Боги.


Как всегда, в этой истории было что-то еще. Но так было со всем. В конце концов, он всего лишь мельком взглянул на несколько дней в отрыве от их контекста, с точки зрения одного человека, похоже, новичка в группе всадников. Другие, казалось, ехали на смерть, вероятно, понимая, по крайней мере, на каком-то уровне, что их просьба, в лучшем случае, будет просто отвергнута. Однако даже они, похоже, не думали, что их попросят умереть добровольно.


Взрывы продолжались, сотрясая храм, а также лестницу и цепи, скрепляющие ее. Хотя Эйб хотел броситься внутрь и помочь им — Сайлас чувствовал жгучие эмоции — он остался снаружи, дав обещание. Сайлас читал метавшиеся мысли мужчины, все они были на виду. Он не был дураком, парень — он уже понял. Понимал, почему его оставили в стороне.


С реальностью, тем не менее, было нелегко смириться. Скорее всего, легче уже не стало. Этот день преследовал человека сотни лет. Он побудил его ко всему, что он делал, и породил потоп, который в конце концов утопил мир. Он и его единомышленники принесли в жертву Империю, чтобы уничтожить Каэрны. Связь человечества с Богами.


Еще одна вспышка яркого света и вспышка боли, и Сайлас со стоном открыл глаза. Он снова был самим собой. Облака над головой рассеялись, открыв небо, усыпанное бесчисленными звездами. На Земле он никогда не видел такого зрелища — или, может быть, видел, но забыл. Однако здесь он видел его часто. Достаточно часто, чтобы это зрелище уже не захватывало дух, как раньше.


Он с трудом сел — хотя он провел в этом воспоминании довольно много часов, здесь, казалось, прошло всего несколько секунд. Он все еще чувствовал в воздухе запах крови и смерти и видел пыль, все еще взлетающую от его атаки. Его тело было разрушено до неузнаваемости — обе руки были уничтожены от плеча вниз, половина органов перестала работать, а нервы, скорее всего, перегорели, поскольку он не чувствовал ничего, кроме ветра в глазах.


Но… он был жив. Для большинства это считалось бы пирровой победой, но не для него. Хотя в его темпе это, вероятно, займет несколько дней, в конце концов, он исцелится. Он встанет на ноги, как новенький. А Тень — Эйб — все еще был бы мертв.


Вспомнив об этом, он внутренне вздохнул: несмотря на то, что контекст был довольно ограниченным, он все равно узнал что-то новое. И он смог ощутить некогда колоссальное величие религии в этом мире. Этот храм… превосходил все, что он видел в этом мире. По сравнению с ним столица Королевства выглядела как бедные трущобы, которые не ретушировались десятилетиями. От всего этого… до всего этого…


Все остальное в стороне, Эйб и компания… проделали замечательную работу. Они ошиблись всего в одном. В одном. Хотя Сайлас не знал точных последствий, если бы они добрались до последнего, интуиция подсказывала ему… он не приземлился бы ни здесь, ни в другом месте. Ничего из того, что сейчас происходило, не произошло бы — не было бы Райны в его нынешнем виде, Аша, скорее всего, выросла бы обычной девочкой, которую никто не бросал, магия была бы разбавлена до такой степени, что почти не существовала бы, а Вален, скорее всего, никогда бы не был изгнан. Возможно, он даже никогда бы не родился, так как династия Десдор могла бы пасть.


Невозможно было предсказать, что бы произошло — и это было бессмысленно. Этого не произошло. Сегодня Сайлас ликовал — ведь он сразил существо, которое считал неразумным вскоре после прихода в этот мир. Он до сих пор помнил, как эти две фигуры сражались, разрушая замок. Хотя к этому времени он уже забыл их имена и все остальное, он все еще помнил тот бой. Она заморозила его и убедила в том, что он никогда не сможет сражаться с такими. Но сегодня… он смог. Он сражался и победил. Пусть это была победа, рожденная обманом, но все же это была победа. И если бы он мог, он бы отпраздновал ее. Увы, сейчас все, что он мог сделать, это лечь и уснуть. Спать, пока его тело медленно латает себя в человеческую и, что более важно, функциональную форму.


Глава 165. Солнце светит на юг


Сайлас откусывал от сухих фруктов, найденных им в деревне, а также пил ужасное вино. Хотя большая часть деревни разлетелась на куски во время противостояния с Тенью, большая часть ее подземелья осталась относительно целой — хотя ему потребовалось почти пять дней, чтобы найти вход. Хотя он мог бы просто пробить землю, он рисковал обрушить все вокруг, что лишило бы его цели.


Он почти полностью исцелился, и теперь мог свободно ходить и даже заниматься спортом. Даже ему казалось несправедливым, как мало он пожертвовал, чтобы спасти такого человека, как Эйб — это даже не было “жертвой”, во всяком случае, в глазах Сайласа.


Большинство подземных комнат были пустыми и беспросветными, и лишь в некоторых из них что-то было. Он также нашел главную комнату — кровать, несколько книжных полок, заполненных в основном художественной литературой, что заставило Сайласа несколько раз поднять брови. Кроме этого, здесь больше ничего не было. Хотя Сайлас просмотрел множество книг, ничто не выделялось, кроме странного вкуса этого человека к художественной литературе.


В конце концов, он прошел их все и исследовал каждый дюйм подземелья, не найдя ничего важного. Уходя, он наткнулся на занесенные снегом земли. Это было довольно… странно. Хотя снег скрыл не все — в частности, огромную прореху, оставленную его атакой в земле, — он скрыл большую часть, отражая их битву до единственного удара.


Снег никогда не прекращался, не здесь. Но к югу… он будет идти. Он повернулся лицом к далеким, затуманенным, туманным, облачным землям. Единственный лес, стоявший позади него, на севере, разделился на две части — раскинулся на запад и восток, оставив южный участок земли почти нетронутым. Там были холмы, уходящие вдаль, и обширные пастбища, которые летом, вероятно, сияли изумрудным блеском, и все остальное, что лежало за землей.


С ветром за спиной он медленно пошел на юг — у него больше не было оружия, его собственный меч разлетелся во время атаки. Но это не имело значения. Он подозревал, что никто не станет случайно подходить к безумному на вид, без верхней одежды и босиком, бесцельно разгуливающему посреди Холодной Волны.


Его цель была единственной — нанести на карту как можно большую часть юга. Наметить путь, который им в конце концов придется проделать. Он знал, что будет трудно двигаться до весны. Самым большим препятствием было построить достаточно повозок и иметь достаточно лошадей, чтобы их тянуть. Но были и плюсы — он мог просто идти впереди всей свиты, растапливая снег на ходу. Это гарантировало бы, что лошади не замерзнут насмерть, и что не будет так зябко и морозно, как это бывает, особенно ночью, так как он действовал бы как центральное отопление. В то же время, если с ним будет Аша, недостатка в припасах не будет.


“Не помешает попробовать несколько раз”, — рассеянно пробормотал он. “Если мы сможем выехать зимой, это сократит время ожидания каждой новой петли. Это также даст нам большую свободу действий в распределении времени в пути”.


Он шел по многочисленным склонам холмов, со всех сторон подчиняясь миру чистого белого цвета. Это было совершенно очаровательно, поскольку очень напоминало заснеженную пустыню, только с гораздо более высокими дюнами.


Спустя несколько дней он наконец наткнулся на аномалию — на западе он увидел, как что-то “колышется” в тумане, заставив его двинуться к этому. Он понятия не имел, где именно находится, даже если в голове у него была приблизительная карта; на самом деле он даже не был уверен, насколько “на юг” он продвинулся, поскольку в белоснежном пространстве это было довольно трудно определить. Насколько он знал, он двигался на юго-восток или юго-запад, а не прямо на юг.


С наступлением ночи, когда он подошел ближе, его взору предстало удивительное зрелище — разгоревшиеся костры, сотни костров, заставившие его поспешить вперед. Пробившись сквозь туман, он увидел каменную стену высотой около двадцати футов, сложенную из прочного и старого мокрого камня и затянутую с большинства сторон белым снегом. Она тянулась на три с лишним мили по фронту, изгибаясь в туманную даль, и имела три башни на всем видимом участке. Все три были укомплектованы людьми, и люди на них были чрезвычайно бдительны. Сайлас знал об этом по одной простой причине: они сразу же заметили его.


“СТОЯТЬ!” — прокричал голос сквозь снег, и, сосредоточив немного энергии в глазах и присмотревшись, Сайлас увидел, что четыре лука уже вооружены и готовы к стрельбе. “КТО ТАМ ИДЕТ?!” — не было никакого рационального объяснения, которое он мог бы предложить. На самом деле, он подозревал, что единственная причина, по которой они вообще разговаривают, — это ожидание подкрепления, поскольку они подозревали, что он какой-то зверь, которого они не смогут убить четырьмя стрелами.


“Я пришел с севера”, — ответил Сайлас достаточно громко, чтобы его услышали. “Замок Этвар. Он… он пал!”


Мир погрузился в тишину, и Сайлас терпеливо последовал его примеру. Они не поверят ему. Конечно, не поверят. Они были бы идиотами, если бы сделали это. Но он должен был с чего-то начать. В конце концов, это будет их первая остановка в путешествии на юг — даже если это будет не совсем юг. По крайней мере, он надеялся, что его впустят внутрь, пусть даже в цепях, просто чтобы увидеть общий размер и существо вещей.


Внезапно к нему устремился поток энергии. Если бы он захотел, он мог бы легко уклониться от него — на самом деле, он мог бы схватить его руками и втянуть в себя. Но он решил этого не делать. Это был тест — поток энергии, направленный прямо на его правую руку, с намерением отрезать ее. Сайлас позволил.


“AAAAAAAAAAAAAAAAРРРРРРРРРРРРГГГГГГГХХХХХХХ!”, — закричал он в страданиях, этот леденящий кровь крик леденил кровь всех, кто его слышал. Кровь брызнула фонтаном, подстегиваемая им самим, а также для того, чтобы придать сцене как можно больше зрелищности. Рука чисто отлетела, упав в глубокий снег. “М-М-М-МОНСТРЫ! МОНСТРЫ ЗАХВАТИЛИ МЕНЯ!” — закричал он и начал крутиться на месте, делая вид, будто понимает, что попал в иллюзию. “ТЫ, ЧУДОВИЩЕ! ВСТРЕТЬСЯ СО МНОЙ ЛИЦОМ К ЛИЦУ, ЕСЛИ ОСМЕЛИШЬСЯ! НЕ ПРЯЧЬСЯ ЗА СВОИМИ ИЛЛЮЗИЯМИ! ДАЕШЬ МНЕ НАДЕЖДУ… АААА! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!”


Хотя прошло уже некоторое время с тех пор, как он в последний раз немного сходил с ума от актерской игры, он был доволен выступлением. Он добавил еще немного изюминки, спотыкаясь, как будто на грани потери сознания — что было не странно, учитывая его потерю крови.


“Отведите его внутрь и к начальнику Ванессе”, — он слышал инструкции только потому, что усилил свои уши энергией. “Я сообщу командующему. Если Этвар действительно пал… риск слишком велик”.


“Да, капитан!”


Сайлас не сопротивлялся, когда на него набросились шестеро мужчин, четверо из которых были с мечами наготове. Он не сопротивлялся, когда на его руки и шею надели цепи и набросили на него меховое, кожаное одеяло. Он не сопротивлялся, даже когда ему на лицо накинули капюшон, чтобы он ничего не видел; он хотел, и внутренне проклинал себя, но сдержался. Была веская причина, почему он так себя вел — даже если он был силен, он не только еще не полностью исцелился, но и не имел оружия. Не говоря уже о том, что он мало что получит, если просто убьет его.


Мокрый снег вскоре превратился в холодный и мокрый камень под ногами, а температура стала еще жарче, когда они вошли в какое-то здание. Его тащили под землей, цепи звенели под мелодичный звук ужаса, и минут через пятнадцать его усадили, сняв с него капюшон. Он находился в небольшой, хотя и чрезвычайно благоухающей комнате. Здесь было всего четыре стены, соломенная подстилка и таз с водой. Кроме того, здесь было два стражника — они были одеты в кольчугу и потёртую кожу, и обоим на вид было не больше двадцати лет.


“Ладно, ладно, ладно, хватит тявкать!” — раздался голос снаружи. “Подожди, пока я не скажу командиру! Вытаскивать меня из постели в такой неурочный час… если только это не король, мне все равно!” Двери распахнулись, и через раму влетела женщина, сразу же обнаружив Сайласа. Уже собираясь броситься вперед, она остановилась, окинув его взглядом. Она была довольно молода, подумал Сайлас, — где-то около двадцати пяти лет. У нее была медная кожа и голова, полная завитых черных волос, которые в данный момент были рассыпаны по плечам. “Какая неаккуратная работа”, — облизнула она губы, подходя к нему и внимательно осматривая его руку. “Он все еще кровоточит. Тащи уже эти припасы в дом!”


“Д-да, начальник…”, — тихо вскрикнула пара беспомощных охранников, занося в комнату несколько коробок с вещами. Судя по их лицам, коробки были довольно тяжелыми.


“Хм? Какого черта вы все еще здесь делаете?” — она повернулась и зарычала на них. “Убирайтесь!”


“Но начальник, он мог…”


“Он мог, он мог, он мог что? Мочиться на меня? Он без руки и в цепях! Вы забыли, что я могу легко надрать все ваши задницы, а? Убирайтесь! Убирайтесь!”


“Д-да, начальник…” женщина вызывала уважение и страх, казалось.


“Хаа, незадачливые ублюдки”, — пробормотала она, закрывая за собой двери и поворачиваясь к нему, казалось, не обращая внимания на коробки. Ее губы скривились в слабой улыбке, когда она продолжала стоять там, скрестив руки. “Это была хорошая попытка, но довольно небрежная. Судя по всему, энергия дорогого капитана Хейнса была недостаточно сильна, поэтому ты немного помог мужчине, отрубив руку для пущего эффекта. Порез слишком точен, кровотечение слишком преувеличено — по крайней мере, для состояния твоего организма в целом. Любой, кто истекал кровью так сильно, как, по их словам, ты, был бы бледен на лицо. Не говоря уже о том, что зимний холод в сочетании с потерей крови лишил бы тебя сознания менее чем за тридцать секунд”.


“… ты все равно позволила им уйти, зная это?” спросил Сайлас, слабо улыбаясь.


“Я довольно сильна, знаешь? Возможно, ты просто не сможешь причинить мне вред~~”.


“Думаю, да”, — сказал Сайлас. “И что теперь?”


“Ну, как только Командир увидит тебя, он придет к тому же выводу, что и я”, — сказала она. “Капитан и остальные еще совсем молоды, понимаешь, поэтому они могут не знать ничего лучшего. Но командир — это настоящее дело. И, в отличие от меня, он, скорее всего, не будет в настроении болтать. Он просто… кхх, — она выдавила звук сквозь горло и зубы и показала пальцами, как режет шею. “Понимаешь?”


“Я бы очень хотел этого избежать”, — подыграл Сайлас. “Раз уж ты мне это рассказываешь, у тебя есть план?”


“Неужели? Хм~~ Я просто могу. Хотя не уверна, что стоит. Ты похож на неблагодарную кучку”.


“Как ты можешь ясно видеть, мне не принадлежит буквально ничего, кроме этой пары штанов”, — сказал Сайлас. “И я сомневаюсь, что женщина вашей милости интересуется тем, что находится под ними”.


“Ба! Варвар!” — выругалась она. “Кого волнует твой крошечный член? Меня больше интересует, как ты пережил путешествие сюда! Да еще и голым!”


“Помоги мне”, — сказал Сайлас. “И я, возможно, поделюсь сказкой”.


“Ты готов принять боль?” — спросила она, доставая из одной из коробок острый на вид нож.


“Будь нежна”, — сказал Сайлас. “У меня довольно низкий болевой порог”.


“… а. Ты один из этих саркастических ублюдков”, — она щелкнула языком. “Вообще-то, мне никогда не нравились такие, как ты. Настоящий, правильный мужчина должен быть прямым в своих словах. Оставь болтливый язык для нас, женщин”.


“Я — “


“Не разговаривай”, — сурово предупредила она. “И не используй свою энергию. Ты должен полностью довериться мне”.


“Хорошо”.


“… какого черта”, — негромко вскрикнула она, когда вонзила в него нож. “Ты действительно… сделал это. Ты сумасшедший ублюдок, скажу я тебе. Посмотри на этого ублюдка, он даже не защищается. Почему ты доверился совершенно незнакомому человеку, какой-то ненормальной женщине, в темной комнате? Мужик, у тебя с головой что-то не так… может, мне стоит вскрыть ее и посмотреть… нет, нет, нельзя быть жадной. Ааа, этот сумасшедший ублюдок даже не дергается…”.


Глава 166. Все части собраны вместе


Тяжелые шаги были слышны далеко от дверей, они топали, как копыта боевого коня. И женщина, и Сайлас повернулись к дверям, причем последний был куда более спокоен, чем первая. Даже если она была уверена в своих силах, казалось, что она все еще испытывает уважение к командиру того, что, как узнал Сайлас, было крошечной крепостью, смешанной с городом. Ему, однако, было любопытно — кто мог вызвать такую реакцию у женщины, которая, судя по всему, была не в меру упрямой?


Дверь открылась примерно через десять секунд, и вошел человек ростом не менее шести-семи-восьми футов, которому пришлось изрядно согнуться, чтобы протиснуться в комнату. Одет он был небрежно, накинув простую рубашку и пару кожаных штанов. По сути, он мало чем отличался от самого Сайласа. Основное различие заключалось в росте: мужчина превосходил Сайласа на три-четыре дюйма, но у Сайласа была более широкая и четкая фигура.


У мужчины была одна из тех точеных, квадратных челюстей, которые создавали впечатление, что он может резать стекло этой штукой, в сочетании с бородой двухдневной давности и строением лица, способным вызвать немало “вау” в соответствующей аудитории. Ванесса тихо вскрикнула и отступила в угол, полностью поклонившись мужчине.


“Приветствую вас, командир”, — мужчина, однако, проигнорировал ее, его взгляд упал на Сайласа. Пара жутко серебристых глаз была ясной, лишенной всяких эмоций, из-за чего Сайлас не мог прочитать его.


“Оставь нас”, — приказал он глубоким, рокочущим голосом. Женщина даже не протестовала своей походкой, вместо этого она быстро вышла из комнаты и закрыла за собой двери. “Как ты его убил?”


“Кого убил?” спросил Сайлас.


“Сейчас слишком поздний вечер, чтобы разговаривать как женщины”, — сказал мужчина, садясь. “Мужчина с мужчиной, лицом к лицу. Никто не придет с глубокого севера, во всяком случае, не с ним, как с привратником. Если у тебя есть возможность убить его, у тебя есть возможность убить нас. Так зачем притворяться?”


“… это смешно?” Сайлас усмехнулся. “Очень странно, что все знают, что там есть такой человек, как он, а ведь самый дорогой принц живет на крайнем севере”.


“Это действительно было так, да?” — пробормотал мужчина, откинувшись в кресле и вздохнув. “Ходили слухи и шептались, что принц все еще жив. Казалось удобным, что его поселили в самом северном замке, прямо за этой штукой. Ты так и не ответил мне — как ты убил его?”.


“Ты сам кажешься очень сильным”, — сказал Сайлас. “Почему ты не попробовал?”


“Ты все еще болтаешь. Хаа. Прекрасно, я полагаю. Мы можем обойтись без откровенности. По крайней мере, скажи мне, что ты здесь делаешь”.


“… разведка”, — ответил Сайлас. “Скоро северяне пойдут на юг, к столице”, — мужчина потрясенно вскинул брови, его глаза расширились. “А я просто смотрю, что нас ждет”.


“…” мужчина замолчал, потирая подбородок в раздумье. “Гражданская война неизбежна?”


“Если бы не гражданская, случилось бы другая, и еще одна”, — сказал Сайлас. “Ты не можешь быть настолько слеп к реалиям этого Королевства. Если бы это была карета, запряженная лошадьми, то лошади уже погибли, карета неуправляемо движется и скоро сорвется с обрыва. Принц просто хочет встать перед каретой и остановить ее, пока она не взлетела на воздух. Но есть вероятность, что принц погибнет вместе с ней, и тогда начнется настоящая война за королевство”.


“Принцу понадобится поддержка”, — сказал мужчина. “Могущество может завести его так далеко”.


“И принц получит эту поддержку”, — сказал Сайлас. “Тебе не стоит беспокоиться. Вопрос в том, кто будет достоин этой поддержки? Ты спросил меня, как я убил Эйба”, — добавил он, слабо улыбнувшись. “Но это неправильный вопрос. Как вообще можно убить человека? Просто убиваешь. Правильный вопрос — зачем? Зачем его убивать?”


“… зачем его убивать?” — спросил мужчина, наклоняясь еще больше, его глаза наконец-то поддались слабой волне эмоций.


“Потому что он был чертовым психом”, — равнодушно пожал плечами Сайлас. “И потому что таких людей… невозможно контролировать. Они слишком сильны — либо они добиваются успеха сами, либо убивают всех, кто пытается. Однако расскажи мне свою историю. Честно говоря, в моем нынешнем состоянии, если бы мы пошли до конца, ты бы смог меня убить. И хотя это звучит хвастливо, это своего рода чудо. Если не считать Эйба и короля, ты самый сильный человек, которого я встречал”.


“Ты встречался с королем?” — мужчина изогнул брови. “Лицом к лицу?”


“Да”.


“Большая честь. В наши дни он редко встречается с кем-либо”.


“С чего бы это?” Сайлас пожал плечами. “У него нет союзников, все хотят кусок его земли, и ему пришлось изгнать того, кого он хотел сделать королем, потому что Королевство кипит. Стал бы ты знакомиться с людьми, если бы был на его месте?”.


“… Король хотел, чтобы принц Вален унаследовал трон?”.


“Твоя история”, — улыбнулся Сайлас.


“… в этом нет ничего особенного”, — начал мужчина после минутного молчания. “Я родился в Ордене Королевских Рыцарей и закончил свою службу семь лет назад. В качестве “награды” и потому, что я не хотел продлевать свою службу, мне дали “виллу” здесь и велели присматривать за этим местом”.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник