Маленькие Песцовые радости

Глава 9

С Дашей мы так и не поговорили больше. Она ушла раньше, чем закрылся первый день соревнований. Я ей написал, что тайна не только моя и что она опасная. Но подруга ничего не ответила, хотя и просмотрела сообщение.

С расстройства я после последнего поединка сбегал до квартиры Федоровой, благо та жила совсем рядом, и поставил там Маяк: все равно в плане был обыск, ну так теперь точно знаю, где она живет. Немного напрягало, что Федорова почти не покидала квартиру, а перемещения были столь короткие, что создавалось впечатление: выходит исключительно в магазин за продуктами, и то лишь тогда, когда внук не приносит. Как часто он навещал бабушку, я не мог знать, хотя его сегодня не было ни на соревнованиях, ни у нее. При возможности я поставил бы Метку и на него: Федоров точно не откажется сделать мне гадость, пусть и не такую масштабную, на которую способен Живетьев. Но главное, я смог бы точно определить, когда Федоровы будут рядом и подслушать разговор. Пока что при подключении к Федоровой до меня доносились лишь отголоски многочисленных сериалов. Даже на разговор с подругой или соседкой я ни разу не попал.

Когда я вернулся, меня отловил дядя Володя и начал настаивать на том, чтобы я снялся с соревнований, хотя даже Елизавета Николаевна ему сказала, что меры безопасности усилили, а значит, после первого неудачного покушения второго на соревнованиях точно не будет. Она попыталась на нас с Олегом надавить, чтобы мы рассказали о причине, но тут уж мы отговорились родовой тайной. Песцовых, разумеется. Потому что часть секретов Вьюгиных она уже знала и на них ссылаться было бессмысленно.

Чтобы не отвечать на вопросы, я сделал вид, что внимательно отслеживаю по мониторам последние бои, а параллельно в качестве тренировки проверял все точки Жизни. Внезапно точка тети Аллы начала перемещаться, а потом застыла в месте, до которого я мог дотянуться заклинанием. Я настроил прослушку, и не зря: сразу попал на встречу с княгиней.

— Говори быстро, зачем звала, — выпалила Шелагина. — У меня мало времени. Я должна вернуться до старика.

Старик — это князь? Могла бы побольше уважения проявлять по отношению к нему хотя бы при посторонних. А тетя Алла точно была посторонней, хотя для меня и оставалось загадкой, какие отношения их связывали. Кроме общих предметов для ненависти, разумеется.

— Мне нужно, чтобы ты уговорила Эрнеста.

— Нет, — торопливо ответила княгиня неприятно-квакающим голосом. — Я не имею на него никакого влияния, я не буду просить.

— Рита, ты мне должна, — с нажимом сказала тетя Алла. — Не забывай.

— Я тебе все долги давно отдала, — высокомерно ответила княгиня. — И даже больше. Мальчишку и пальцем не трогаю по твоей просьбе.

А это она сейчас обо мне. Привирает, потому что на прошлых соревнованиях она из кожи лезла, чтобы мне нагадить. Но убить не пыталась, это правда.

— Просьбу отменяю.

— В смысле? — глупо переспросила княгиня.

— В смысле, хочешь на нем оттянуться — пожалуйста. Хоть до смерти. Я понимаю, что он сейчас больше опасен для тебя, чем нужен мне. После вскрытия родства с князем…

Тетя Алла практически шипела. Возможно, так она пыталась говорить тише, но получалось общение жабы с гадюкой.

— Старик его не признал, — неуверенно квакнула княгиня.

— Не признал сейчас, потому что думает, как это сделать с наименьшими потерями для собственной репутации. Как придумает — твоего сына подвинут в очереди. Навсегда.

Княгиня молчала, поэтому тетя Алла решила додавить:

— Если ты уговоришь Живетьева мне помочь, я забуду о твоем существовании. Больше никогда ни с чем не обращусь. Буду считать твой долг закрытым.

— Мягко стелешь, дорогая…

— Могу поклясться. Если ты уговоришь Живетьева выполнить мою просьбу, все твои долги по отношению ко мне будут закрыты навсегда. Более того, я выполню одну твою просьбу. Любую, но не такую, выполнение которой приведет к проблемам для моего Рода.

Тетя Алла все же оставила себе лазейку на случай, если Живетьев откажет и любовнице. Кстати, знала ли она о том, что княгиня и княжеский целитель — любовники, или рассчитывала на княжеский приказ? Уровень тети Аллы, как целителя, я не знал, поэтому не мог бы сказать с уверенностью, умеет ли она определять родство. Если умеет — то точно в курсе.

— А, была не была! — бодро выдохнула княгиня. — Согласна. Но вне зависимости от результата ты меня больше никогда не просишь не трогать ублюдка Соньки. На таких условиях согласна поговорить с Эрнестом. Но учти, что приказать я ему не смогу, если он вдруг откажет.

— Как он может отказать тому, кто ему дает… деньги, — с едва заметной издевкой сказала тетя Алла. Все-таки знает. — До сына Софьи мне дела нет.

— А что так? Бывший Вьюгин, — ехидно бросила княгиня.

— Ненавижу всех Вьюгиных, и бывших в том числе, — зло выдохнула тетя Алла.

— Всех?

— Кроме сына, разумеется. И то… Он от Вьюгиных взял все самое гадкое. Неблагодарность в том числе.

Ну да, разумеется. Выращивала сыночка во вседозволенности тетя Алла, покрывая все его проступки, а виноваты все остальные. И сейчас наверняка он выдает гадости матери даже по телефону и призывает как можно скорее убить меня и деда. Почему-то я был в этом уверен.

— Ладно, поговорили — и будет, — решительно сказала княгиня, которую возможность отделаться от тети Аллы с концами привела в хорошее настроение. — Эрнесту я просьбу передам, на этом все.

Прощаться они не стали, просто разбежались, потому что точка тети Аллы начала перемещаться в направлении съемной квартиры. Горела моя пока еще родственница целым коктейлем эмоций, главными из которых была надежда и ненависть. Ненависть, как я понимаю, ко всем родственникам Владика по отцовской линии, а надежда — на то, что Живетьев все же снизойдет и поможет. И если меня она согласна отправить в расход, то Пиявку будут ставить на деда: остальные имели слишком мало Кругов, чтобы существенно поднять чужую силу. Но тут уж тетя Алла обломается: как бы я ни относился к деду, использовать его в качестве донора халявной энергии для Владика не позволю.

Наконец последний поединок закончился, предварительные результаты подвели, заключительную речь дня сказали, и мы с чистой совестью могли отправляться домой. Федя-то вообще смылся как раз перед заключительной речью. Я тоже не терплю весь этот официоз, но, как участник, не мог позволить себе последовать примеру друга. С Феди мысли опять соскользнули на Дашку, и настроение, несмотря на хорошие результаты этого дня, стремительно поползло вниз, так что в машину я сел, спокойный только с виду, но не внутри.

«Девушки любят, когда за ними ухаживают», — заметил Песец, нагло врываясь в мои размышления, которые были для него «слишком громкими», потому что насыщались эмоциями.

«Это ты про Агеева?»

«Парень из хорошей семьи, с гитарой наперевес, — вкрадчиво продолжил Песец. — Серенады девушке поет».

«Предлагаешь тоже начать петь серенады?»

«Предлагаю перестать на этом клиниться, иначе вас обоих положат: и тебя, и Дашу. Но начинать готовиться, тогда споешь… Когда Живетьевых придавишь. Только надо модули по вокалу — и все наладится».

«С вокалом я пас».

«Их даже покупать не надо, они в составе контейнера с гитарой», — в уверенности, что сообщает мне радостное известие, сказал Песец.

Но порадовать меня у него не получилось. Я прикинул, сколько он еще мне всего навяжет, если не дать отпор, и спросил:

«А не перебор ли это?»

«Какой перебор?» — возмутился он.

«С гитарой перебор».

«Где ты его видишь? Ты когда в последний раз отдыхал?»

«Не до отдыха мне».

«Не до отдыха ему, видите ли, — недовольно фыркнул Песец. — Перегоришь — и все. Нужно уметь расслабляться. Гитара для этого идеально подходит. Сидишь, струны перебираешь, даря радость себе и окружающим. Временами отпиваешь из запотевшего бокала с сидром. Ты не забыл еще, что наш сидр доходит до нужной кондиции? Девушки и проблемы с ними — преходящи, а сидр вечен. И пить его — целая наука. К нему нужна правильная закуска. Зырянов всему предпочитал сыр и был уверен, что сидр без правильного сыра — это ополовиненное удовольствие».

«Правильный сыр — это какой?» — заинтересовался я.

«Это ты для себя определишь сам. Какой тебе с сидром больше глянется — тот для тебя и правильный. Только ты, когда к Даше пойдешь с сидром и гитарой, не ограничивайся одним сортом. Неизвестно на что она клюнет. Кому-то нравятся мягкие и сливочные, кому-то — твердые и острые…»

Песец мечтательно облизнулся. Похоже, ему нравилось все, лишь бы давали. Или это исключительно фантомные воспоминания слепка личности?

«Еще к сыру хорош свежий хлеб, у которого корочка еще хрустит, а сам он пахнет так, что слюнки текут от одного запаха. Наслаждение…»

Признаться, от песцовых интонаций у меня самого потекли слюнки, хотя никаких вкусных запахов вокруг не наблюдалось. Но возможно, я уже просто хотел есть и устал как от поединков, так и от общего напряжения?

Дядю Володю с Елизаветой Николаевной мы подвезли до ее дома в Философском Камне. По дороге выяснилось, что вояки умудрились его припрячь провести курс практических занятий по магии Льда. Факультативный, но неплохо оплачиваемый. Честно говоря, я бы и сам с интересом на такой сходил, потому что многие тонкости выяснял совершенно случайно, иногда в процессе использования того или иного заклинания. Конечно, не факт, что дядя Володя их знает, а если знает, то все расскажет, и все же что-то интересное можно почерпнуть. Разумеется, родовые секреты никто не раскроет, но некоторые принципы работы со стихийными заклинаниями можно получить. Не надеяться же на записи, аналогичные целительским, из сейфов, которые мне пока вскрыть не удалось.

— Я бы сходил. Там посторонние могут присутствовать?

— Да я тебе и без курсов все расскажу, — смутился дядя Володя. — И даже больше. Уверен, твой дед разрешит приоткрыть некоторые секреты Вьюгиных. Хотя ты и без них сегодня прекрасно выступил.

— Знаний много не бывает.

— Правильно, Илья, — поддержала меня Елизавета Николаевна. — Учиться нужно всю жизнь и при любой возможности. Хотя Володя прав: результаты ты показываешь хорошие, в том числе и по алхимии.

Задумчивость в ее последней фразе мне ужасно не понравилась, поэтому я предупредительно выпалил:

— Никаких соревнований по алхимии.

— Боже мой, Илья, — рассмеялась она, — какие соревнования по алхимии? У первого курса их не бывает. А вот на втором к этому вопросу вернемся, пожалуй.

— Вот спасибо, — я попытался вложить в эту короткую фразу весь накопленный сарказм, но Елизавета Николаевна притворилась, что приняла его за мое согласие участвовать в ее затеях. Конечно, у нее теперь есть козырь в рукаве: дядя Володя. Вот и помогай после этого людям: на тебе захотят ехать и дальше. С другой стороны, еще неизвестно, что будет в следующем году, так что расстраиваться рано.

Мы как раз доехали до дома Елизаветы Николаевны и высадили их с дядей Володей, после чего поехали к себе. Быстро поужинали, и Олег побежал мучить древнюю гитару, а я решил немного попрактиковаться в артефакторике: последний поединок был интересен именно с точки зрения грамотного использования артефактов. По-хорошему, нужно быть готовым к любой пакости от Живетьевых, в том числе и к внезапному блоку магии. Песец, конечно, уверил, что воспрепятствует, но сделал это не слишком убедительно, так что сомнения остались. В то время как артефакты будут всегда со мной: пространственный карман Песец обещал открыть даже в случае блока магии. Конечно, пока в артефакторике я ковыряюсь с сущей ерундой, но она даст доступ к вещам посерьезней.

Олег так и не поставил звуковую изоляцию, поэтому занимался я под музыкальное сопровождение, одновременно тренируя силу воли: играть у моего дяди получалось не очень. И только в конце работы я сообразил, что изоляцию можно сделать и магией, поэтому заканчивал в блаженной тишине.

«Основ из камня докупить надо», — сообщил Песец, когда я собирал все инструменты обратно в контейнер.

«Зачем? Их еще много».

«На них почему-то быстрее идет прокачка», — пояснил Песец.

«Потому что они самые дорогие и результат получается самый бестолковый? — предположил я. — С металла хотя бы фонариков и зажигалок можно наделать…»

«Ты же не собираешься всю жизнь делать одни зажигалки? Стремиться нужно к совершенству».

Уговаривать меня долго не пришлось: отправил я новый заказ на каменные заготовки в двойном размере по отношению к предыдущему. Нужно было с противником-артефактором поговорить, где он закупается. Наверняка посоветовал бы места повыгодней, потому что пока это самое затратное увлечение, которое не принесло мне ни копейки.

«Что берем из модулей?» — деловито спросил Песец, когда я собрался спать.

«Как и собирался — Воздух».

«Я думал, ты сдвинешь, как это было с магией Жизни», — намекнул Песец на не так давно проведенную обработку по приведению меня к состоянию идеального мага, с точки зрения симбионта.

«Магия Жизни — в приоритете для выживания: мне нужен больший набор Меток».

«На гитаре ты с ходу не заиграешь. Там тоже нужна тренировка».

«Я не тороплюсь».

Песец попытался меня убедить в неправильности выбора, но я спорить с ним не стал, взял модуль Воздуха третьего уровня и зажал в руке, после чего пошло считывание, а минут через пять меня вырубило до самого утра.

А уже утром изучал полученное с модуля и сравнивал с тем, что было известно сейчас.

Воздушный клинок, который напитывал оружие магией воздуха и требовал знания из модулей по Рубящему оружию и Колюще-рубящему оружию был сейчас неизвестен или же, как вариант, владеющие этим заклинанием его не афишировали, поэтому на соревнованиях я бы не стал его использовать, даже если бы отработал на Полигоне и на соревнованиях разрешили сближение противников. Но само заклинание было полезным против Тварей, на которых действует только магия.

Молния, требующая Огонь второго уровня, была прекрасно известна сейчас и использовалась часто, но для Рода, специализирующегося на магии Льда, такое заклинание было весьма нехарактерно и привлекло бы ненужное внимание ко мне.

Воздушное лезвие представляло собой клинок полностью магический и тоже сейчас было известно, причем несколько вариантов. Но все эти варианты я мог получить, меняя параметры в исходном заклинании.

Планирование давало возможность плавного падения с любой высоты и, хотя для соревнований не пригодилось бы, в борьбе с Живетьевыми однозначно повышало вероятность выжить.

Близко к Планированию стояло заклинание Ступеньки, которое создавало под ногами площадки из уплотненного воздуха. Было оно чуть затратней, чем планирование, зато спуск или подъем оказывался полностью контролируемым.

Воздушный аркан позволял спеленать противника или вещь и притянуть к себе. Еще я получил возможность создавать Ветер с регулируемыми силой и направлением, что тоже подходило для боев на дистанции.

В наборе были еще два близких заклинания: Копия первого уровня и Иллюзия второго уровня. Первое создавало точную копию того, на что набрасывалось, и, если предмет или существо двигались, то копия двигалась синхронно с оригиналом, при этом различить их было практически невозможно. Заклинание интересное, но к настоящему времени утерянное. В отличие от Иллюзии, второй уровень которой давал возможность делать ее двигающейся и со звуком. Вот ее чисто теоретически можно было бы использовать и на соревнованиях.

Руки чесались все опробовать, поэтому обычную утреннюю разминку я дополнил выходом на Изнанку, где проверил весь набор доставшихся заклинаний. От Прокола далеко не уходил, поэтому привлечь к себе никого не успел и опробовать на серьезном противнике не вышло. Ну ничего, вечером у нас Полигон, там отработаю в условиях, максимально приближенных к боевым.