Маленькие Песцовые радости

Глава 17

Когда мы уже прилично отъехали от Верейска, Шелагину позвонил Коля, обиженный на то, что тот его бросил на посторонних целителей. Поскольку вел машину княжич, то телефон он включил на громкую связь, чтобы не отвлекаться от дороги, и мы с Грековым поневоле стали слушателями.

— Ты обещал обо мне позаботиться! — с истеричными нотками в голосе выкрикивал младший княжич. — А сам уехал!

— Коля, я не всегда могу заниматься тем, чем хочу, — неожиданно мягко ответил Шелагин.

— Но мама умерла, а тебе вообще наплевать на меня. Дела, дела… Неужели для тебя какие-то паршивые дела важней родного брата?

На этом младший княжич отрубился, наверняка рассчитывая, что старший развернется и бросится вытирать ему сопли. Тот и правда начал притормаживать, на что Греков сразу обратил внимание:

— Саш, не спи. У нас дело.

— С Колей правда нехорошо получилось.

— Нехорошо получилось с княжеским целителем, — бросил Греков. — И я только сейчас понял, как мне повезло, что я к нему ни разу не обращался за помощью. Хотя он предлагал, да.

— Ты сейчас о чем?

— О том, что он занимался с тобой чем угодно, но не твоим здоровьем. Николай — тебе ни с какого бока не родственник. Приказ на устранение Ильи отдал он. А Илья — твой единственный сын, между прочим.

— Трефилов мог соврать.

— Не мог. Это я тебе как тестировщик зелья определенно говорю. Не врал он. А Коля с тебя еще клятву пытался получить, и ты ее почти дал. Илья, среди твоих умений нет возможности видеть ментальные закладки?

— К сожалению, нет, — ответил я. — Я ментальной магией не владею совсем.

Это, конечно, было не совсем правдой, потому что определенные навыки, связанные с менталом, встречались в ряде изучаемых мной модулей. Те же сон и контроль пациента как раз имели ярко выраженную ментальную составляющую, хотя считались целительскими заклинаниями.

— А что видишь, кроме клятв?

— Блоки, типы маскирующих заклинаний, степень родства

— Маловато… — разочарованно сказал Греков. — Нам бы что посильней сейчас. Что еще есть?

— У нашего Рода Песцовых много секретов, — с насмешкой ответил я, — о которых мы посторонним не рассказываем.

— Так ты не посторонний. Ты практически Шелагин.

— Практически я Песцов. Мне только проблем и обязательств Шелагиных для полного счастья не хватало.

— В комплекте с ними еще идет не хилый такой кусок власти, — напомнил Греков. — А сложить возможности Шелагиных и твои умения — и уже можно отбиваться от Живетьевых.

— Их император поддерживает.

— Тем более. Ты от родства не открещивайся. Я, можно сказать, только на этом основании не обратил внимание на то, что Николай был вырублен тем же умением, что и мои люди у квартиры Федора Шишкина, где ты побывал.

— Удивляюсь, Алексей Дмитриевич, как в ваше подразделение попадают люди, склонные к обморокам. Мы же решили, что у Николая Шелагина был обморок, не так ли?

— Мы решить можем и так и эдак, в зависимости от интересов княжества, да, Саш?

Шелагин в наш разговор не вмешивался. Сидел он спиной ко мне, поэтому я не мог определить, как он относится к словам Грекова.

— Интересы княжества никак не повлияют на моего сына. Я ему и без того столько задолжал, что не имею права что-то требовать с него. И то, что он нам сейчас не отказывается помочь, — с его стороны одолжение, а не обязанность.

— Я и себя спасаю, — напомнил я. — Потому что Живетьевы приговорили всех Шелагиных, а меня считают одним из них. Правда, у меня есть варианты, как уйти из их зоны влияния, но мне они не нравятся, потому что не дают стопроцентной гарантии, вот и приходится крутиться.

— Илья, если ты с нами поделишься своими знаниями, мы сможем защитить тебя куда эффективнее, — заявил Греков. — Мы догадываемся об источнике твоих знаний, и он нам нужен.

— Если вопрос так стоит, то мы с вами расстаемся здесь и сейчас, — отрезал я. — Александр Павлович, остановите машину.

Шелагин покрутил головой и сказал:

— Илья, не торопись. Клянусь, что ни одна из тайн Ильи Песцова не будет раскрыта без его разрешения и что я не буду претендовать на его тайны. Алексей сейчас даст точно такую же, на этом будем считать инцидент исчерпанным.

В ауре Шелагина появился отпечаток клятвы, а Греков недовольно посопел и неохотно сказал:

— И я клянусь, что ни одна из тайн Ильи Песцова не будет мной выдана без его разрешения и что я не буду претендовать на его тайны. Развлекайся, парень, как хочешь.

Это было щедро и оказалось очень вовремя. Я проверил Метку Живетьева и напрягся, потому что он внезапно резко отклонился от курса в Верейск и двигался определенно в другое место.

— Живетьев свернул к Проколу.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Греков, повернувшись ко мне. Меня он видеть не мог — я все также находился в невидимости — поэтому просто водил глазами по заднему сиденью, пытаясь вычислить мое местоположение.

— Я же сказал, что у меня свои источники информации.

— Которые ее тебе передают прямо в голову?

— Если необходимо, я могу делать звуки вокруг меня неслышными для посторонних.

— Сдается мне, ты сейчас тот же прием используешь, что и я при проверке зелья. Не соврал, но на вопрос не ответил, — проницательно заметил Греков.

— Других ответов у меня для вас не будет. Но Живетьев точно рядом с Проколом.

Метка Живетьева и Маяк у Прокола практически слились. Шелагин остановил машину, явно раздумывая, куда двигаться дальше.

— Если ты поставил на него жучок, то он уже его обнаружил и сейчас нас дезинформирует.

— Это не жучок. И информация о местонахождении Живетьева точная.

— Хотел бы я владеть способами, позволяющими точно определять местонахождения конкретного человека, — проворчал Греков.

— Мой способ несовершенен и довольно ограничен, — посетовал я, с грустью вспомнив о своих несчастных десяти Метках. Да, для Трефилова свободная больше была не нужна, но от этого их количество не выросло.

— Едем к Проколу, — решил Шелагин.

— Может, имеет смысл подождать на дороге? — предложил более осторожный Греков. — Там много людей именно Трефилова, а кто из них сохраняет верность Шелагиным, мы не знаем. Время, конечно, играет против нас…

— Вот именно. Илья, ты что думаешь?

Они оба повернулись ко мне. Со стороны это наверняка выглядело странно: два взрослых лба пялятся на пустое заднее сиденье. Но вряд ли кто приглядывался: дорога не из самых оживленных, а машины проезжают быстро.

— Живетьева нужно брать как можно скорее, а потом ехать в Горинск.

— Зачем?

— Он ездил к Вьюгиным и почти наверняка поставил Пиявку на деда, ее нужно снять чем скорее, тем лучше. И тетю Аллу поймать на горячем. Признание от Живетьева наверняка будет.

Я даже не думал, что буду так переживать за деда, потому что в голове возникали картины одна другой страшнее: тетя Алла могла не удовлетвориться Пиявкой, а посчитать, что глава Рода может обойтись без образования, которое потребует проверку количества кругов. Тогда не нужна новая официальная бумажка, а старая показывает неплохой уровень.

— Давайте трезво оценивать риски, — предложил Греков. — У Прокола мы можем нарваться на людей, подчиненных Живетьеву. Если подумать, то свернул он туда не просто так. Уверен, после звонка тебе, Коля позвонил ему.

«Кстати, а на нас маячка нет?» — спохватился я.

«Был бы, я бы уже сообщил. Ни магических, ни электронных на машине нет».

На удивление, Шелагин не стал говорить, какой хороший мальчик Коля, напротив, задумался и спросил:

— Решил, что с Трефиловым что-то не то?

— Не исключаю. Николай не дурак. К князю не пустили, хотя он наверняка ломился, голоса Трефилова не слышал, а тут ты еще куда-то срочно подорвался. Иначе зачем было Живетьеву сворачивать к Проколу?

— Он даже развернулся на трассе, — добавил я.

— Поэтому соваться туда в таком составе — идиотизм, — заявил Греков. — Там не княжеские люди, которым можно что-то приказать. Я и раньше говорил, что вы больше теряете, чем выигрываете, делая вид, что Прокола нет. А сейчас уверен: бандитская кодла, что там сидит, выполнит приказы Живетьева, а не твои. Их слишком много для нас троих. Задержать Живетьева нам не дадут, мы его только спугнем.

— И что ты предлагаешь?

— Остановиться и ждать появления. Да, он уже что-то подозревает, но это все равно более выигрышный вариант, чем лезть на его территорию с его людьми.

Княжич задумался. Тут как раз опять позвонил Коля.

— Саша, ты где?

— Стою на дороге. У нас колесо спустило. Размышляем, то ли самим менять, то ли вызвать кого. Место уж больно неудобное.

Голос Шелагина даже мне показался холодноватым, что уж говорить о младшем княжиче, который знал его намного лучше.

— Что-то случилось?

— Коля, ничего не случилось. Мы бы уже возвращались, если бы не прокол.

— Где вы стоите?

— С нами все в порядке, не переживай.

Младший княжич как раз и переживал из-за того, что с нами все в порядке, и непременно хотел это исправить, поэтому настаивал на том, чтобы старший сообщил координаты до тех пор, пока Шелагин не отключился и вообще выключил телефон.

— Не могу понять почему, но он внезапно стал меня раздражать.

— Потому что ты осознал, что на тебя воздействовали ментально, — пояснил Греков. — При слабом ментальном воздействии этого достаточно, чтобы его сбросить.

— Не выдумывай. Я постоянно ношу артефакты против ментала.

— И на приеме у целителя?

— Разумеется, там снимаю, потому что целителям мешают любые артефакты. О черт!

Да, очень сложно перестраиваться с полного доверия целителям на полное им недоверие. Недоверие всем. Я не стал бы доверять и Зимину, потому что тот врал про блоки, пусть и из корпоративной этики. Конечно, можно было предположить, что он действовал так еще и из благих побуждений, потому что не знал никого, кто мог бы такие блоки снимать, и не хотел расстраивать пациента. Но в нашей ситуации лучше перестраховаться.

— Целители должны давать клятву тому князю, на которого работают, — заметил я. — А еще лучше — общую клятву вообще для всех целителей. Что-то в духе «никому не навреди».

Тем временем Метка Живетьева перестала стоять на месте и шустро так начала к нам приближаться.

— Если вы собираетесь имитировать смену колеса, самое время: Живетьев двигается сюда.

— Ну вот, — оживился Греков. — Тут нам его куда проще будет брать. Не остановится — колеса прострелим.

— Выходим, — скомандовал княжич.

Вышел я вместе с ними, потому что обсуждения не прекратились. Греков даже настаивал привлечь кого-нибудь из своих ребят, чтобы на случай прорыва Живетьева его тормознули на въезде в город. Шелагин предложил обойтись без непроверенных посторонних, сказав, что Живетьева мы притормозим не пулей, так магией. А уж после его допроса станет понятно, кому мы можем доверять.

— Это если он возвращается один, а не караваном машин, — заметил Греков.

Живетьев возвращался не один, но и не караваном: в его машине светилась всего одна точка жизни, о чем я сказал спутникам. Необходимости в этом не было: второй человек в машине Живетьева не скрывался, а сидел рядом с ним. И сам Живетьев не скрывался, напротив — увидев нас, он притормозил, а подъехав близко, остановился и вышел.

— Что у вас случилось? — с четко выверенной долей беспокойства спросил он.

Его спутник остался в машине. Его физиономия показалась мне знакомой. Видел, наверное, у местного Прокола.

— Да уже ничего, Эрнест Арсентьевич. Как раз с колесом разобрались.

Греков не торопился захватывать Живетьева, присматривался пока к мужику в машине, который был величиной неизвестной и непонятно как отреагировал бы при нападении на целителя.

— А куда едете-то?

— В Горинск собирались. Я хотел с дедом Ильи поговорить.

Живетьев состроил понимающую физиономию и совершенно неожиданно отправил массовое целительское плетение сна. На меня не подействовало из-за куртки, а вот Греков с Шелагиным рухнули как подкошенные, Живетьев их с трудом удержал. В тот же миг мужик выбрался из машины, подбежал и осторожно уложил тела на обочину.

— Ну вот, а ты говорил — не получится. Видел же сам? — довольно растирая руки, похвастался Живетьев. — Давай грузи, только бережно, чтобы ни царапины.

Сон я мог снять, но не торопился: после этого сразу начнутся боевые действия, чего я хотел бы избежать — не факт, что успеем допросить. Впору задуматься: так ли уж мне не нужна возможность допрашивать трупы. Но пока запись идет в реальном времени, так что чем больше порочащих Живетьевых фактов прозвучит, тем лучше.

— Рискованно, — поморщился его собеседник. — Не нравится мне, когда приходится полагаться только на удачу.

Он подхватил под мышки Шелагина и затащил его в княжескую машину на заднее сиденье.

— А что делать? Если Трефилов мертв, то значит нас вычислили. А если нас вычислили, то с высокой вероятностью мы тоже трупы. А так — старший княжич пошел мстить за сына, был в неадеквате, вот и погиб. Князь в ярости от потери сразу супруги, старшего сына и внука прибил Трефилова, а тот, защищаясь, не рассчитал сил и прибил князя. Трагедия в тех актах. Зато мы точно ни при чем. Главное, чтобы на телах не было следов ни оружия, ни магии, потому что император может поставить дело на личный контроль, а на целительскую магию не проверяют. А так, аккуратно отта́щите в Прокол, да бросите, сон еще часа два поработает. Если плескануть рядом с телами кровью — твари не оставят им шанса. Потом прийти и вытащить все, что осталось. Идеально.

А как они собираются с Колей власть захватывать? Или Живетьев рассчитывает княжество передать сразу императору? Но Николай же несовершеннолетний? О таком, разумеется, сообщнику Живетьев не расскажет. Он и не рассказал.

Тело Грекова отправили на заднее сиденье живетьевской машины, после чего преступники с удобствами поехали к Проколу. Мне же опять пришлось цепляться к крыше машины. Неудобно, но внутрь лезть — можно проколоться, так что потерплю, тем более что тут недалеко ехать, а действие уже хорошо отработанное.

У ангара их уже ждали. Живетьеву ничего пояснять не пришлось, за него все сделал спутник. Шелагина и Грекова подхватили за руки и ноги и потащили к Проколу.

Живетьев усмехнулся этакой улыбкой крокодила, пожирающего жертву, и уже собрался было уезжать. Но не получилось. Оглушение, сон, уменьшение веса из кожевничества — и вот он уже висел у меня на плечах, а я торопливо догонял процессию с княжичем и его другом. Всегда хотел испытать конкретно это заклинание из кожевничества на чем-то живом, так что Эрнест Арсеньевич подвернулся очень удачно — его не жалко, если что-то пойдет не так. Пока что враг казался почти невесомым и при этом точно дышал, а большего мне от него было не нужно.

По другую сторону от прохода на Изнанку группа задерживаться не стала. Отошла буквально метров на двадцать, сложила ношу на землю, один полоснул себя по руке, хорошо окропив землю кровью, после чего вся группа рванула в сторону шлюза и уже не оборачивалась. Но я рисковать не стал, создал копии, а уже после этого под невидимостью заволок в транспорт настоящих Шелагина и Грекова, напрочь забыв про висевшего на мне Живетьева. Вспомнил про последнего, только когда уже садился за руль и сообразил, что именно мне мешает.

Отогнав машину чуть подальше, я пробудил пострадавших от целительского сна. Подскочили они оба тут же.

— Спокойно, все под контролем, — сообщил я. — Сейчас еще немного отъедем и займемся допросом Живетьева. Вон он валяется, можете пока попинать, потому что нам его целостность не важна. Вот он переживал, чтобы вас аккуратно на Изнанку затащили. А то, говорит, тварям, невкусно будет, а император может что-то заподозрить.

Греков предложением воспользовался, подошел и от души пнул. Поскольку на Живетьева продолжало действовать заклинание по уменьшению веса, то взмыл он высоко и приложился носом аж к потолку. Но не проснулся. А я спохватился и убрал лишнее заклинание. Заодно проверил, все ли в порядке с телом, подвергнувшимся воздействию. На беглый взгляд, все казалось нормальным.

Шелагин же пинать врага не стал.

— Что это было?

— Живетьев вас в сон отправил. Заклинание целительское, стандартные артефакты пропускают. А моя куртка — нет, поэтому я остался в сознании.

— Хочу такую куртку, — восхитился Греков. — Или хотя бы жилет. Если твой враг — целитель, то без такой штуки ему противостоять сложно.

— Сделаем, — согласился я. — И Александру Павловичу тоже.

Транспорт тронулся и повез нас вглубь Изнанки. Планы Живетьева непременно исполнятся, но с небольшими исправлениями от меня. Вместо двух тел твари Изнанки сегодня получат одно. Но какое? Прекрасное упитанное целительское в полном расцвете сил и профессионального развития.