Маленькие Песцовые радости

Глава 14

С Шелагиным мы договорились, что он привезет к нам домой для разговора князя, никому ничего не говоря. Не уверен я, что Трефилов не подслушивает тех, кого должен защищать, а поэтому все разговоры вне нашего дома опасны. Выходить оттуда открыто пока я не планировал — о том, что я выжил, никто не должен узнать раньше времени. А, может, и вообще не узнать: я не исключал, что Шелагины не захотят вытаскивать грязное белье на всеобщее обозрение и согласятся с тем, чтобы княжество наследовал «хороший парень Коля», реликвию для которого Живетьевы подправят к общему счастью. И тогда нам с Олегом нужно будет исчезнуть. Именно поэтому я не хотел открывать все козыри Шелагиным: я не чувствовал в них ни родни, ни поддержки. Проблема в том, что исчезновение лишь отсрочило решение вопроса: меня рано или поздно обнаружат и опять попытаются убить. И скорее рано, потому что доступные мне способы заработка были очень уж демаскирующими, а все наработанные связи останутся тут, в этом княжестве.

— А сейчас-то ты как? — спохватился княжич.

— Своим способом доберусь, не переживайте. Только дверь мне откройте, а сами… Ну, к примеру, сходите поужинать. И да, сообщите князю о моей пропаже. Мол, мой дядя Олег звонил, переживал.

Я дернулся к выходу, собираясь уйти в невидимость.

— Стой, — спохватился Шелагин. — Твой дядя должен мне позвонить, сообщить о твоем исчезновении. Именно сам позвонить. Подозреваю, что мой телефон прослушивают.

Тут я сообразил, что до сих пор не знаю ни его номера телефона, ни Грекова, поскольку они посчитали это излишним.

«Бумагу и ручку приготовь», — попросил я Олега.

«Есть».

— Диктуйте номер телефона.

— Так запомнишь? — удивился Шелагин.

— Олег записывает. Сейчас перезвонит, сообщит о моей пропаже. Заодно скажите ему, чтобы не выходил никуда из дома до вашего прихода.

Шелагин недоверчиво продиктовал. Я продублировал Олегу. Потом попросил его позвонить и сообщить княжичу о моем исчезновении. И о том, что я оставил запись на случай своей смерти. Олег позвонил тут же. Поскольку Шелагин держал телефон не вплотную к уху, слышал я разговор с обеих сторон.

— Александр Павлович, племянник пропал, — встревоженно сказал Олег.

— Как пропал?

— Его дополнительно премировали выходом на Изнанку. Коротким, в пределах часа. Но прошло куда больше времени, а телефон Ильи не отвечает. Он подозревал, что с ним может что-то случиться, и оставил запись. Ее я могу показать только вам или вашему отцу. Обвинения там серьезные.

Сыграл Олег прекрасно: если кто-то подслушивал, то должен был увериться: существует компромат на преступников.

— Разберусь.

— Разобрались уже с сестрой. Соню убили по приказу княгини. Теперь Илью. А потом и меня приберут.

— Пока ничего не прояснится, из дома не выходите, это приказ.

Я сообразил, что этим звонком ставлю дядю под удар и торопливо ему передал:

«Олег. Не выходи ни под каким предлогом. На звонки отвечаешь только мои и Шелагина».

Сообщение получилось слишком длинное, и голову прострелило резкой болью, как будто спицей проткнули ото лба до затылка. Олег наверняка тоже получил свою порцию неприятных ощущений, потому что ответил не сразу и коротко:

«Понял».

После окончания разговора я сказал:

— Все, звоните князю, про запись не забудьте — поднимайте волну, а я пошел.

Защиту от прослушки я снял, а сам ушел в невидимость, в которой и прошел через дверь телепортацией. Это, конечно, было лишней тратой энергии, но вряд ли будет выглядеть достоверно, если княжич, получивший известие о пропаже единственного сына, спокойно пойдет ужинать. Но трату энергии нужно было снижать. Не то чтобы у меня ее оставалось мало, но чисто физически последние часы я работал на пределе и нуждался в отдыхе. Поэтому, выйдя из гостиницы, невидимость я заменил иллюзией и взял такси, которое как раз удачно подвезло клиента к комплексу у Прокола. Налички доехать до поворота к Живетьевым у меня хватало. На самом повороте я, разумеется, не вышел, проехал чуть дальше, до придорожного кафе, обмолвившись, что у меня там встреча.

Таксист меня высадил и сразу уехал, а я опять ушел в невидимость и побежал. Понимание того, что еще немного — и я дома, придало второе дыхание. По дороге размышлял, что издержки моего воспитания когда от меня неукоснительно требовали только подчиняться, сыграли со мной злую шутку: я не хотел брать на себя никакие обязательства, предпочитая, чтобы решения принимали другие. Но увы, сейчас это было роскошью: решения я должен был принимать сам, причем не только за себя, но и за своих близких.

Со времени моего прошлого посещения в защите Живетьевых почти ничего не изменилось. Не считать же серьезными изменениями оплавившиеся украшения на воротах? Наверное, император так торопился забрать свою реликвию, что любую задержку на пути воспринимал болезненно. А защитные заклинания остались те же, как и собаки, которые, бегая по участку, старательно огибали зону ворот. Меня они под моим ворохом заклинаний не учуяли, забеспокоились, только когда я открыл Прокол. Я их долго волновать не стал, прошел на Изнанку и закрыл за собой портал.

На Изнанке уже пришли сумерки, а с ними — повышенная активность тварей. До меня никто не успел добраться, потому что транспорт я достал и активировал за считаные секунды, тут же в него забрался, включил все защитные системы и рванул до родного дома. По дороге рассматривал карту в поисках значков, обозначавших базы, но на этом уровне таких не было. Домики же по типу того, что мы обнаружили, наверняка были еще, но даже имеющийся не был отмечен — не представлял стратегической ценности.

У Прокола на нашу сторону я тоже не мешкал, потому что темнота наплывала прямо-таки семимильными шагами. Даже контейнер с транспортом в пространственный карман не убрал, чтобы время не тратить, так с ним в руках и шагнул в коптильню, где сразу же налетел на нервно расхаживающего взад-вперед Олега.

— Илья! — радостно заорал он и бросился обниматься с такой прытью, что я еле успел закрыть прокол. — Ну наконец-то! Я уже весь извелся. И голова дико болит.

Голова дико болела и у меня, но от нашлепок можно было уже избавляться. Что мы и сделали, но у контейнера со средствами связи, потому что такую мелкую штуку потерять очень легко, а вот найти ее потом — практически невозможно.

— Телефон я выключил, потому что мне начали названивать со странных номеров. Завтра включу, поближе к обеду — вряд ли Шелагин появится раньше. Он же в Дальграде?

— Там.

— Как ты на него наткнулся?

По дороге Олег забрасывал меня вопросами, но я героически молчал, решив совместить рассказ с ужином. Есть хотелось зверски, а еще — принять душ и завалиться спать.

— Да ничего особо интересного не было, — сказал я, когда уже сидел с полной тарелкой на кухне. — Одни убили мой фантом, другие убили тех, кто должен был убить меня. Запись у меня есть на кристалле. Потом я нудно собирал ингредиенты, нашел древнюю базу, но проникнуть не смог — открывающий механизм нужно было заряжать энергией, а это время. В противостояния с тварями не ввязывался, действовал очень осторожно. Уже на этой стороне обнаружил рядом Шелагина, решил поставить его в известность о происходящем.

Кстати, судя по метке княжича, сейчас он летел в Верейск, так что наша беседа завтра состоится. Но к ней нужно подготовиться, отдохнуть и выспаться. Пересказывать сейчас события дня не было ни сил, ни желания.

— Олег, у меня к тебе будет просьба. Я выдам кристалл, с него нужно будет скопировать куски с кадрами обеих групп, причем во втором случае должно быть непонятно, что запись идет из машины.

— Как я это сделаю? — опешил Олег. — С проигрывателя Древних на наш носитель?

— Запусти проигрывание на фоне белой стены и поставь напротив камеру на штативе, — предложил я. — Заодно посмотришь все, что видел я. Может, я что важное упустил. Да, если что, кинжал Живетьева у меня.

— Думаешь, это станет уликой? — засомневался Олег.

— Думаю, он пойдет в переплавку вместе с остальным изнаночным металлом. На записи о нем зайдет разговор, поэтому я поясняю этот момент сразу. — Я зевнул, не в силах больше сдерживаться. — Прости. Дико устал за сегодня. Нагрузка для меня чрезмерная вышла.

— Действительно. Проще посмотреть, чем мучить тебя расспросами, — согласился Олег. — Иди спать. Я все сделаю.

— Учти, там много рутины. Прокручивай на быстрой перемотке, если ничего не будет происходить. Главное — запись с преступлениями обеих групп.

Я опять зевнул и понял, что, если не пойду к себе прямо сейчас, усну вот тут, за столом, мордой в опустевшей тарелке. Но до того как добраться до кровати, я все же добрел до душа, где стянул с себя всю амуницию. Надо же, я даже не чувствовал, что на мне столько всего наверчено, настолько оно все оказалось удобным и невесомым. Все же экипировка Древних — вещь.

С этой мыслью я и бухнулся в сон, который выдался крепким и без единого сновидения — наверное, все впечатления я получил днем, на ночь организм ничего не оставил. Если кто-то и пытался проникнуть к нам (а я был уверен, что пытался), то даже Строительный Туман не прошел, поэтому сигнализация ни разу не сработала.

Утром я встал в прекрасном настроении, на столе обнаружил записку от Олега, придавленную флешкой. Просмотрев видео, я убедился, что Олег сделал все как надо: не было лишнего, зато обе группы получились очень четко. К сожалению, разговоры второй группы слышны не были, лишь на максимальной громкости пробивались отдельные звуки, сложить из которых нужную фамилию не представлялось возможным.

Сделав разминку и позавтракав, я решил разобрать добычу. В первую очередь — шкуры камнеплюев, потому что они занимали непозволительно много места. Зелья для их обработки пришлось варить целую бадью. А уж когда я принялся счищать со шкур лишнее — все на свете проклял, потому что все отделялось с таким же трудом, с каким эти шкуры резались. Но на полдороге я не бросил и даже успел закончить с этим грязным делом до того, как встал Олег. Причем все сделал строго по технологии. Шкуры отчистил, тщательно распределил зелье и еще полил им каждый слой дополнительно, когда укладывал. Для обработки требовалось не меньше суток, а лучше — двое-трое. Раньше я точно туда не полезу, не до этого будет.

До остального я добраться не успел, потому что Олег появился как раз тогда, когда я размышлял: заняться слизнем или клювоголовой змеей.

— Ну ты и устроил, Илья, — восхищенно сказал он. — Я ни один фильм с таким интересом не смотрел, как твои приключения. Жаль, что в бункер попасть не удалось. Там могут быть рабочие артефакты, а они нам сейчас не лишние. А может и сам бункер не лишний… Но вообще хорошо, что нет возможности прямой трансляции — я бы с ума сошел, если бы не знал, что все уже в прошлом. Ты сильно рисковал.

— Больше так рисковать не буду. Если Шелагины не поверят — плюну и куда-нибудь смотаемся. У нас налички столько, что очередной дом на аномалии купить сможем.

Олег посмурнел, строить жизнь с нуля ему не казалось таким уж привлекательным вариантом, потому что придется забыть о профессиональных достижениях: они нас демаскировали бы очень сильно. И о некоторых моих способах заработка тоже пришлось бы забыть, потому что аналогов ряда зелий в современной алхимии просто не было.

— Это на самый крайний случай, — успокоил я дядю. — В интересах Шелагиных нас прикрыть.

— Это если они успеют. Я так понял, заговорщики могут отправить их в расход при необходимости.

— Есть такое. — Переживать можно было долго и бессмысленно, поэтому я предложил: — А не опробовать ли нам новый рецепт?

— Опробовать, — легко переключился на новую тему Олег. — Какой?

— Из слизня.

Отрезав шмат от куска ноги, я отправился на кухню, где сначала отварил, а потом обжарил со специями мелко нарубленное мясо. Результат пробовали мы с гарнирами разных типов, и оба признали, что лучше всего подходит обычное картофельное пюре. Когда Олег уже наслаждался очередной чашечкой кофе, позвонил Шелагин и сообщил, что стоит перед нашим домом.

Отправился открывать Олег, я старался не светиться, на случай наблюдателей с той стороны, а еще прикрыл дядю дополнительными защитными заклинаниями, хотя артефакты он не забыл надеть. Предосторожности не понадобились: на Олега никто не попытался напасть, и он благополучно провел на нашу территорию Шелагина. Одного: только старшего княжича.

— Мы договаривались, что вы придете с князем, Александр Павлович, — напомнил я. — Его я не вижу.

— Вы новости совсем не читаете? — ответил он вопросом. — Отцу не до визитов. Ночью умерла княгиня. По официальной версии — у нее остановилось во сне сердце. По неофициальной — она покончила жизнь самоубийством. Оставила записку, в которой взяла на себя вину за покушение на тебя.

Я скептически хмыкнул. Княгиня была не из тех, кого мучают угрызения совести. Моя смерть ее привела бы только в хорошее настроение, но никак не вынудила бы свести счеты с жизнью, а значит, ей помогли. И я даже знаю кто.

— Я вас предупреждал, что Живетьев планирует ее убить, — напомнил я. — Могли бы присмотреть. Женщину, убившую мою мать, мне не жалко, но она много знала. Хотя бы о том, кто отец ее сына.

— Признаться, Илья, я сильно сомневаюсь, что рассказанное тобой вчера, — правда.

— Александр Павлович, то, что я вам говорил раньше, свое подтверждение получило?

— Да, но… Коля… Он рос на моих глазах, и я не могу поверить, что он способен на то, что ты говорил.

— Потому что вы не слышали его разговор ни с Ариной Ивановной, ни с родным отцом. Я сейчас про Живетьева, про родство с которым Николай знает. И эта компания ждет его совершеннолетия, чтобы убрать вас всех. Не верите — не надо. Мы с Олегом уже подумываем над тем, куда уехать. Я даже воскресать не буду. Так и останусь для всех покойником.

— Зачем же так, — поморщился Шелагин. — Дело в том, что Коля ни разу не давал повода заподозрить себя в чем-то недостойном.

— Он очень хорошо притворяется. Вам нужны твердые доказательства? У меня есть подходящая алхимия, можно будет допросить всех под запись: и Трефилова, и Живетьева, и Колю. И тогда вы будете точно знать, что они думают и о вас, и о вашем отце.

— Было бы идеально, — он криво улыбнулся. — Признаться, последний месяц для меня все с ног на голову поставил. Нет, я рад, что у меня есть сын. Но выходит, что я виноват и перед тобой, и перед Соней… И главное — этого уже не исправить. Вообще ничего не исправить.

— Можно не дать себя убить и отомстить, — предложил Олег. — Знаете, Александр Павлович, на меня эта информация обрушивалась постепенно, а до некоторых фактов я вообще докопался сам, и тем не менее для меня все это тоже было шоком. Из моей жизни просто так, в своих шкурных интересах, вычеркнули очень многое, а из Ильи — вообще донора сделали для бесталанного Владика. Тьфу. Ладно. Кофе будете?

— Я сегодня даже не завтракал, — признался Шелагин. — Да и к вам вырваться смог ненадолго.

— Покормим, — уверенно сказал Олег. — Но по-простому, на кухне.

Если бы не он, я бы и не подумал делиться едой с княжичем. Но поскольку Шелагин пока наш союзник, придется его не только накормить, но и артефакты выделить, чтобы не пришибли раньше времени, потому что Живетьевым достаточно одного Шелагина для следования собственным планам.

— Покормим, — согласился я. — И кино покажем. И вообще, согласовать действия нужно. Честно говоря, я рассчитывал на князя, но придется действовать без него. И вообще непонятно, на кого можно опираться, если Трефилов прислуживает Живетьевым.

— Это пока еще не доказано, — Шелагин вздохнул. — Но весьма вероятно. Греков тоже так думает.

— Я уже никому не верю, — сказал Олег. — Давайте мы и Грекова проверим зельем Ильи, а? Тогда точно будем знать, на нашей он стороне или хорошо притворяется.

— Вечером приведу, — согласился Шелагин.

Видео он посмотрел. И если первую часть он уже видел в Дальграде, то вторая его привела в еще более пасмурное настроение.

— Да, — спохватился я, когда он уже собрался уходить. — Что про видео, которое приезжали смотреть, будете говорить?

— Скажу, что пафосный подростковый бред. Что никто не любит и все хотят убить. Просмотрел и стер. Нам же нужно заговорщиков успокоить? Вот мы и приедем вечером с Грековым на обыск, чтобы ничего ненужного не осталось. А то еще выложит ненароком любящий дядюшка что-нибудь в сеть — проблем не оберешься. Пойдет такой вариант?

— Прекрасный вариант, Александр Павлович, — согласился Олег. — При необходимости я его кому угодно подтвержу.