Маленькие Песцовые радости

Глава 7

Похоже, Агеев выяснял у Даши мои возможности, потому что выражал уверенность в том, что тем, у кого кругов магии недостаточно, ловить на таких соревнованиях нечего. Или не у Даши? При желании и возможностях Агеева можно было не ограничиться одним источником. В любом случае разница невелика: любой мой одноклассник сказал бы, что у меня три круга силы и полное отсутствие доступа к родовой магии.

— В прошлом году победитель был с семеркой, — заметил Федя, который прекрасно понимал намеки и решил встать на мою защиту. — Так что не всегда сила является решающей, что-то зависит и от умений, артефактов и зелий.

— А-а-а, — понимающе протянул Агеев и повернулся ко мне. — У тебя расчет на собственные зелья?

— У меня расчет на собственные силы и умения. Чтобы справиться с тобой, мне не нужны ни зелья, ни артефакты.

— Думаешь, тебе тут так же повезет, как и на фехтовальных соревнованиях? Фехтованием ты хотя бы занимался.

— Поединок все расставит по местам.

— Мы с тобой на нем не встретимся, — насмешливо бросил он. — На первом этапе все равно идет разбиение по уровню силы, чтоб совсем хилых и неумелых отсеять.

— То есть пройти не рассчитываешь?

— Мне переживать не о чем.

В этот раз соревнования проходили не в том помещении, где сидели сейчас мы и зрители. Когда придет время соревнований, изображение будет выводиться на три огромных монитора — по числу куполов под поединки. Сами же купола прилично отдалены от всех помещений, где могут быть люди. В целях безопасности, разумеется. В этих же целях при каждом куполе дежурит целитель и преподаватель училища. Последний выносит предварительный вердикт по результату поединка. Его можно опротестовать, тогда судьи будут уже пристально изучать записи. В предыдущие годы скандалов хватало, особенно когда силы противников были примерно равны. В этом тоже наверняка не обойдется, и хорошо бы, чтобы они были не со мной.

Наконец объявили, что регистрация завершена и организаторы приступили к делению на группы. После этого объявления Федя попытался меня переубедить:

— Илья, пока не поздно, заяви зелья. Иначе без шансов. Здесь такие зубры из военного училища, сильные и натренированные. Мне бы не хотелось…

Он не закончил фразу, но я и без этого его прекрасно понял: ему бы не хотелось видеть мое унижение.

— Федь, все под контролем. Я обдумал прошлые соревнования и решил, что в этих возможность ко мне придраться дам по минимуму. Я не буду использовать ни зелья, ни артефакты, кроме стандартного, который выдают для контроля.

— Готовишь причину для отмазки при проигрыше? — насмешливо спросил Агеев.

— Он не проиграет, — обиделась за меня Дашка. — Если уж Илья пошел на соревнования, то он знает, что нужно делать.

Агеев недовольно хмыкнул, показывая свое несогласие, которое вербально выразить опасался: а то рассорится с Дашкой и не сможет так явно за ней ходить.

— А кстати, — сказал Федя, — как тебя угораздило?

— Никто не хотел, с замдекана пошли друг другу навстречу в выполнении просьб, — пояснил я. — Все же я выходец из боевого Рода.

— Боевке только Влада обучали, — напомнил Федя, как будто я сам этого не знал.

— Кое-что нам с Олегом досталось после выхода, — навел я тумана.

— В качестве извинений?

Отвечать мне не пришлось, потому что распределение по группам закончили и сейчас торжественно проговаривали каждую фамилию. Список самых слабых закончился, начали средних, где первым же оказался Агеев, а Даша с Федей заволновались:

— Илья тебя забыли, — возмутился Федя. — Нужно немедленно идти и исправлять ошибку. Когда начнется, поздно будет.

— Рано переживать — это не моя группа.

— С чего бы? — удивилась Даша. — У тебя всегда три круга было.

— Теперь немного побольше.

— Немного — это сколько?

Я решил чуть занизить, чтобы не шокировать народ слишком сильно.

— Двенадцать.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Все замолчали, но ровно до оглашения третьего списка, участников с силой больше десятки. Стоило прозвучать моей фамилии, как Агеев сказал:

— Ты сдурел? Фальшивая справка на соревнованиях тебе никаких преимуществ не даст, а дисквалифицируют на раз-два.

— Мне ее Зимин выписывал. Думаешь, он занимается выписыванием фальшивых справок?

— Но так же не бывает, — уверенно сказала Даша. — Тебя тестировали при выпуске — было три круга. И вдруг — двенадцать?

— Так… — протянул Федя. — А проблемы Влада с Силой из этой же серии?

— Из этой же, — согласился я, удивляясь информированности друга, и не только по Владику. С ним-то как раз все понятно: бывшие одноклассники, нынешние курсанты, которые и сообщили. А вот откуда у Феди сведения по Пиявкам? Это было куда интереснее. При этом я был уверен, что спроси — не ответит, прикроется внутренними юридическими секретами Рода.

— Дела… — протянул Федя. — Ваш дед-то сейчас локти себе кусает.

— Это был его выбор. И причину случившегося ввести в род он лично настоял.

— Вы сейчас о чем? — удивилась Даша.

— Я так понимаю, о том, почему Живетьеву под стражу отправили, — неожиданно ответил Федя. — Потому что целители должны людей исцелять, а не использовать свои знания в собственных интересах за счет чужой жизни и здоровья.

— Чего-то я не просекаю, о чем вы, — удивленно сказал Агеев.

— Тебе и не надо, — ответил Федя. — Главное, что мы с Ильей друг друга поняли. И знаешь, я очень за тебя рад, — сказал он уже мне.

— Секретики, — обиженно нахмурилась Дашка. — От меня?

— Это их внутриродовые, — нашелся Федя. — Мы им помогали с оформлением, вот и оказались в курсе. А так Илья тоже не имеет права посторонним рассказывать.

— Эх, — вздохнула Дашка. — Куртку-то хоть доверишь на время боя?

— Как раз на время боя — нет, она мне на поединках понадобится, — отказал я. — Но между ними — почему нет?

Дашка радостно потянула руки, и я ее понимал: куртка получилась на редкость уютная, и на внешний вид нестандартная. Агеев ревниво посмотрел, как девушка, которую он хотел бы считать своей, закутывается в куртку соперника, и предложил:

— Даш, можно я тебе гитару на сохранение дам?

— Конечно, — обрадовалась она. — За гитарой я непременно присмотрю. Илюш, если бы ты слышал, как он играет…

Агеев подбоченился и снисходительно на меня посмотрел.

— Должен же он хоть что-то делать хорошо, — съязвил я. — Если с фехтованием и магией не заладилось.

— С магией мы еще посмотрим, — огрызнулся Агеев. — А что касается игры на гитаре — хорошо хаять, если сам в этом ноль.

— Мне просто неинтересно было.

— Было бы интересно, ты бы и в игре на гитаре лидировал? Так же, как и в магии? — усмехнулся Агеев. — Да я сделаю тебя по двум пунктам из трех.

— Если на то пошло, то я тебя могу сделать по всем трем пунктам, — не удержался я. — У меня просто времени свободного нет.

— Ну да. А то бы ты мне показал мастер-класс на гитаре, — хмыкнул Агеев.

Он так старался хоть в чем-то меня уязвить, что чуть не пропустил вызов на собственный поединок. Хорошо, Дашка следила, она и указала на невнимательность, а когда он рванул на выход, боясь не успеть к началу собственно поединка, укоризненно сказала:

— Илья, что ты его дразнишь?

— Бесит, — честно признал я.

— Меня тоже, — поддержал меня Федя. — Индюк напыщенный. Чего он за тобой таскается?

— А вам жалко? — возмутилась она. — Все равно никто из вас за мной не таскается в том смысле, который вкладывает в это слово Федя. И вообще, похоже, нашей дружбе пришел конец: у вас свои секреты, в которые меня не посвящают, и собираетесь вы тоже без меня.

— Мы не собираемся без тебя, — возмутился я. — У меня вообще времени ни на что не хватает. Ну не нравится мне этот Агеев, что теперь? Мы с Федей его честно терпим рядом и даже почти не ругаемся.

— Главное — он моему папе нравится.

Это было неожиданно и неприятно. Конечно, Зырянов не обязан был мне докладывать, что его дочь кого-то там привела знакомиться, но все же мог хотя бы упомянуть.

— У вас уже до знакомства с родителями дело дошло? — резко спросил я. — Не торопитесь?

— А тебе есть до этого дело?

— Есть.

Дашка внезапно разозлилась, покраснела, махнула рукой, чуть не свалив на пол гитару, в самый последний момент поймала и выдала:

— Ты бы определился, Илюша, кто я тебе: только подруга или нет? И уже тогда выкатывал претензии.

От ответа меня избавил вызов на бой. Я подхватил куртку, которую мне Даша молча протянула, и пошел на выход, вручив по пути свои артефакты Олегу, который уже благополучно с кем-то болтал и даже оказался не в курсе, что у племянника первый бой вот-вот произойдет. Мельком бросив взгляд на монитор, увидел, что Агеев уже входит под купол вместе с противником. Пусть его там хорошо прожарят, проморозят и прошвыряют по разным углам. У купола, конечно, углов нет, но пусть там что-нибудь ради него вырастет прямо под носом.

Я пару раз резко выдохнул, стараясь успокоиться. С таким настроением выходить на бой — заранее подписываться на проигрыш. Противник, с которым мы встретились у выхода, выглядел воплощенным спокойствием. Меланхоличен настолько, что казалось — ему вообще все равно, выходить или нет, выигрывать или проигрывать. Достался мне опять курсант, но в этот раз рядом с ним не было никого, кто бы пытался меня уговорить отдать победу без боя.

Провожающий убедился, что мы именно те, кто должен выйти на следующий бой, и повел нас к нашему куполу. Шел я, почти не обращая внимания на дорогу и вовсю используя медитацию. Даже не думал, что меня так выведет из себя намек на серьезность отношений Дашки и Агеева. Я не хотел представлять их рядом не только сегодня, но и вообще никогда.

У купола нас опять проверили. Целитель подтвердил, что я ничего не использовал, в то время как мой противник при нем выпил два бутылька: на ускорение и генерацию магической энергии. Оба зелья были короткого срока действия, поэтому перед следующим боем придется пить все заново. Это у него обычный набор перед боем или именно я вызываю столько опасений? Похоже, все-таки обычный.

Потом проверили на артефакты.

— Что, вообще нет? — недоверчиво удивился проверяющий из военных. — Без зелий и артефактов выходишь? Самоуверенность или глупость.

— У меня куртка с алхимической пропиткой.

Куртку тоже проверили снаружи и изнутри, чтобы развеять все подозрения на мой счет. Единственное, что нашлось там лишнего — мой телефон, который я сдуру забрал с собой, хотя мог бы оставить либо Феде, либо Олегу.

— Телефон я могу сохранить, — предложил целитель.

Я отправил сотовый во внутренний карман куртки.

— Ничего с ним не случится.

— Смотрю, тебе ни телефона, ни куртки не жалко, — ухмыльнулся курсант, впервые открыв рот. — Выйдешь оттуда в лохмотьях. Это тебе не наша форма, которая может выдержать несколько прямых стихийных попаданий.

— Только несколько?

— Мое дело предупредить, — передернул он плечами. — Заботиться о сохранности тебя и твоих вещей не буду.

— Взаимно.

Проверяющий вручил нам по артефакту, одновременно защитному и контрольному.

«Твой нерабочий», — сразу вылез Песец.

— Вы мне выдали испорченный, — повернулся я к проверяющему. — Без защитного я могу обойтись, но там же еще попадания должны регистрироваться.

«Попадания как раз регистрироваться будут».

— Действительно, испорченный, — удивился военный. — Их же обязаны были проверить. Разберусь.

Он торопливо пошел в сторону основного здания, я скептически улыбнулся ему вслед. Как же, не знали они, что подсовывают испорченный. Или?‥ Я глянул на целителя, тот старательно отводил взгляд. Выполнял заказ Живетьева, который рассчитывал на несчастный случай? Но он не мог быть уверенным в том, что испорченный достанется мне, поэтому…

— Дай-ка свой, — попросил я курсанта.

«Тоже частично нерабочий».

— Твой тоже порченный.

— Перед вами они нормально работали, — сказал целитель, виляя глазами за неимением хвоста. — Ребята нормально отработали. Претензий не было.

Курсант нахмурился. Кажется, ему тоже пришло в голову, что кого-то из нас хотели убить. На самом деле конкретно ему грозило меньше, поскольку при нем был ряд личных артефактов. Как мне показалось, план был состряпан на скорую руку, когда Живетьев узнал, что я буду без дополнительной защиты в виде артефактов и зелий. Но он не учел, что Песец всегда при мне, так что придется княжескому целителю в следующий раз быть поизобретательнее. Прямо убить меня он не рискнет, несмотря на бабушку за решеткой, которая ему даже пальцем погрозить оттуда не может, а когда выйдет, ей будет настолько не до меня, что известие о смерти потенциально полезного алхимика воспримет с философским равнодушием. Разумеется, так думает Живетьев. Но не всегда все складывается так, как хочется ему. Не в плане отношения к нему бабушки, а в плане моего желания умереть.

Вернулся проверяющий от училища с новым защитным артефактом, и курсант его сразу обрадовал:

— Мой тоже не в порядке.

— Да что это такое? С чего вдруг сразу две поломки?

— Может, в резонанс вошли? — проблеял целитель.

— А может, кто-то слишком распустил свои шаловливые ручки? — повернулся к нему военный. — Сколько раз было говорено, чтобы ваша братия артефакты не трогала? Сосчитать невозможно. Ну все. Теперь буду носить их с собой. Хорошо, что парень заметил, а то бы получили несчастный случай на ровном месте. А за нами князь наблюдает.

Целитель сбледнул с лица и начал уверять, что он ничего не трогал. А я пожалел, что не стал слушать Живетьева в уверенности, что тот не рискнет говорить что-нибудь криминальное при свидетелях. А ведь еще тетя Алла где-то поблизости интригует. И если она до сих пор не вернулась в Горинск, то значит, уверена, что тем или иным способом получит нужное.

Пока военный ходил за вторым защитным артефактом, я на всякий случай подключился к Живетьеву и тете Алле, но с их стороны никаких звуков не доносилось. К сожалению, это не означало, что они решили самовыпилиться из-за неудачи. Живетьев, кстати, благополучно покинул военное училище и шустро двигался по направлению к княжеской резиденции. Боялся, наверное, что на несчастный случай со мной его сразу вызовут. Получал вескую причину ответить с болью в глазах: «Слишком далеко был, не успел доехать. Смерть Ильи Песцова на всю жизнь ляжет тяжелым грузом на мое сердце. Как мне теперь жить?» Возможно, даже готовился зарыдать: припасал нужное средство, вызывающее резкое слезотечение.

Вернулся военный, вручил исправный артефакт моему противнику, после чего тщательно нас проинструктировал и запустил под купол, где мы разошлись по противоположным сторонам. Сходиться было строжайше запрещено: под куполом были ограничения в виде красных линий, внутри которых мы имели право передвигаться, но выходить за их пределы — уже нет. Насколько я понимал, опасались, что при близком контакте мощность заклинания окажется слишком сильной для полного поглощения артефактом. А так, пока долетит, немного энергии растеряет на перемещение.

Поединок получился довольно интересный. Несмотря на показное равнодушие, курсант все прекрасно слышал и обращал внимание на мельчайшие детали в разговоре, поэтому старательно целился в те места, которые не были защищены курткой и комбинировал разные техники. А еще у него оказался приличный арсенал заклинаний из разных стихий, так что я даже получил удовольствие от схватки. Все-таки треннинг с виртуальным противником — совсем не то, что с живым.

Одно огорчало: даже с приемом зелья он был куда медленней меня, а уж когда я применил заклинание ускорения, у парня пропали последние шансы в меня попасть — я уходил с пути его магии чуть ли не раньше, чем он целился. Так что во время боя я еще мог контролировать себя и не показывал лишнего, стараясь отправлять в противника исключительно заклинания магии Льда.

Расстояние между нами было приличным, но поскольку я отправлял заклинания с высокой частотой и веером, то по курсанту прилично прилетало. В меня же ему не удалось попасть ни разу: слишком предсказуемыми мне казались его движения после многочисленных тренировок в Полигоне. Мне его даже жалко немного стало, но поддаваться я не собирался: не был уверен, что одно попадание не засчитают за десяток или вообще — за сотню. Не доверял я этим устроителям соревнований даже с учетом того, что тут был князь и наверняка присматривал не только за ними, но и за мной.