Локки 6. Потомок бога

Глава 7

Я закашлялся, решив потянуть время. А его, кажется, у меня уже и не было.

«Горилла» начала порыкивать, сверля меня взглядом. А зверолюды-воины принялись перешёптываться, подозрительно косясь в мою сторону. Вот-вот пойдут ко мне. Да и сам «питекантроп» нехорошо сощурил глаза, восседая на ступенях.

Напряжение с треском пронзило ночной воздух, отдавшись лёгким покалыванием в кончиках моих пальцев.

А тут ещё где-то в центре городка тревожно затрубил рог. И этот звук вряд ли призывал хаоситов встать на колени и покаяться. Нет, сука, это был сигнал тревоги!

— Тьфу, — сплюнул я, выхватил из-под балахона саблю и телепортировался к вскочившему на ноги «питекантропу».

Ударом в живот мне удалось повалить его на ступени, а затем я воткнул в него свой расчудесный клинок. Кончик с треском пропорол кожаный панцирь, с хрустом задел одно из рёбер и вошёл в грудь зверолюда. Тот завыл и содрогнулся от боли. Из раны прыснула обжигающая кровь, а в маленьких глазах «питекантропа» заплескался страх смерти.

— Если дёрнешься, надавлю на саблю и проткну твоё грёбаное сердце! — выпалил я, судорожно косясь на ринувшихся ко мне хаоситов.

«Горилла» грозно заревела, встав на задние лапы. А сам «питекантроп» с ужасом покосился на торчащий из его груди клинок и прошептал:

— Не убивай…

— Тогда прикажи своей твари открыть ворота! Быстрее, сука! Или если она тупая, то пусть хотя бы с разбега боднёт их башкой! — протараторил я на одном дыхании, чувствуя, как время уносится со скоростью гоночного болида.

Рёв «гориллы» и звук рога поставил на уши весь городок.

Зверолюды забегали как ошпаренные по городской стене, а где-то за домами нарастал рокот множества глоток.

Благо «питекантроп» оказался сговорчивым малым. Он понимал, что ни артефакт, ни магия не успеют спасти его, ежели мой клинок пронзит сердце.

Зверолюд посмотрел на своё чудовище, и его высветленные страхом глаза на миг загорелись зелёным пламенем магии.

«Горилла» тут же страшно заревела, едва не сбивая акустической волной мчащихся ко мне хаоситов, а потом ринулась к воротам, низко опустив рогатую башку.

Земля заплясала под моими ногами от скачков гигантской твари. А один из хаоситов остановился и в страхе повернулся к ней. Но та проигнорировала его и на полном ходу, как скоростной курьерский поезд, влетела башкой в ворота.

Прозвучал оглушительный треск переломившегося засова. Во все стороны стаей испуганных воробьёв порхнули щепки и жалобно звякнула порвавшаяся цепь, прежде удерживавшая одну из створок. Та отворилась, а её товарка осталась стоять на месте.

«Горилла» же мотнула башкой, встала на задние лапы и без чувств повалилась на спину, задавив одного из хаоситов.

— Я выполнил твой приказ! Не убивай меня! Ты обещал мне жизнь! — быстро прохрипел «питекантроп», морщась от боли и страха.

— Ничего я тебе не обещал, дурачок. В следующий раз лучше обговаривай условия, — отбарабанил я и нажал на саблю. Та проткнула сердце хаосита.

Он выпучил глаза и захрипел, судорожно сжимаясь в клубок.

Не самый благородный поступок, но нельзя оставлять за спиной врагов. Наверняка он бы постарался вернуть своему монстру сознание. А что было бы потом? Да ясен хрен! Рогатая зверюга попыталась бы превратить меня в сочную отбивную. А у меня и так противников хватает.

Зверолюды на стене уже поняли, кто тут враг, и нацелили на меня винтовки. Да и хаоситы с площади так и не отказались от своего поганого желания порубить меня на тысячу маленьких Александров Громовых.

К тому же сюда непременно примчатся и другие хаоситы.

В общем, вечеринка обещает быть жаркой, как горнило бога Гефеста.

И по плану имперцы должны вмешаться только в самом крайнем случае, если хаоситы отгонят меня от ворот и начнут их чинить. На самом деле «горилла» не так уж сильно испортила врата. Думаю, минут за десять-пятнадцать их можно привести в порядок.

— Вперёд! — внезапно выпалил комиссар Грехов, выпростав саблю из-под лохмотьев. — Во имя истинных богов! За империю! За Перуна! Ура-ра!

— Ой, дураки, — страдальчески пробормотал я, глянув на имперцев, бросившихся на хаоситов.

Несколькими минутами ранее.

На холме напротив городка зверолюдов нетерпеливо прядали ушами кони, напряжённо шептались всадники и переговаривались пехотинцы.

— И чего ждём? — спросил один из простолюдинов, поправив пневматическую винтовку, висящую на плече.

— Говорят, полковник через подземные ходы отправил в город несколько отрядов магов, — откликнулся стоящий рядом с ним усатый воин в кожаной броне со стальными клёпками, поблескивающими в лучах луны, скрывающейся за красноватой дымкой. — Выходит, что ждём, когда они откроют ворота.

— Ага, — встрял в разговор третий пехотинец. — А там уже останется дело за малым: войти в городок и порубать всех хаоситов.

— Всех порубать? — мрачно выдал первый простолюдин и передёрнул плечами. — Тут бы не обосраться. Ходят слухи, что у них есть такие страхолюдины, что ого-го. Вмиг обделаешься, увидев их рожи. Есть сведения, что они даже страшнее твоей жёнушки. Гы-гы.

— Ты пасть-то закрой, да не гыгыкай. А что до страшил, так враньё это всё. Байки у костра. Назови хоть одного солдата, кто видел такую страшилу.

— Иван сталкивался с подобным страховидлом.

— Что ещё за Иван?

— Да вон тот дёрганый паренёк с седыми волосами.

Все посмотрели туда, куда указывал палец простолюдина, и увидели седого, несмотря на юный возраст, солдата. А тот изо всех сил прислушивался к разговору старших офицеров, восседающих на конях в нескольких метрах впереди него.

— Ваше сиятельство, идея была хорошей, но она провалилась, — проговорил лысый дворянин, посмотрев на графа Соболева. — Вы же сами слышали, что сказал барон Туманов. Все погибли, а сам он чудом вернулся из тоннелей мардуков. Там их ждала засада. Кроме него, никто и не выжил.

— Надо приказать людям располагаться на ночлег. Нечего им попусту ждать у моря погоды. Им силы беречь нужно, — вставил другой офицер. — Никто не откроет ворота. Все сгинули: и комиссар Грехов, и барон Миронов, и этот золотой мальчик Громов.

— Хм, — мрачно вздохнул полковник, чьи седые усы безжизненно повисли. — М-да, это моя вина. Я недооценил хитрость хаоситов и переоценил силу своих людей. Угробил таких магов… Эх, а ведь тому же Громову пророчили большое будущее.

— Не корите себя, ваше сиятельство. Это война, а она не бывает без потерь. А что до Громова, так много было таких юных магов, подающих надежды. Всех их подводило раздутое эго. Говорят, что Громов вроде бы намеревался чуть ли не в одиночку открыть ворота города. И где он теперь? — с толикой ехидства проговорил лысый офицер.

— Что это? — вдруг выпрямился в седле полковник, услышав рог, тревожно прозвучавший в городке.

Ему вторил рёв какого-то крупного монстра, а затем до холма докатился звук мощного удара, после чего одна из створок врат приглашающе распахнулась.

— Да не может этого быть! — ахнул лысый офицер, уронив челюсть на грудь, скрытую доспехами с камнями-артефактами.

— Вперёд! За мной! За империю! За истинных богов! За императора! — ликующе выпалил полковник Соболев и ударил пятками своего коня.

Тот понёсся к городу, увлекая за собой лавину всадников и пехоту.

— Ура-ра! Ура-ра! Ура-ра! — огласил Пустошь многоголосый вопль.

Когда первые всадники ворвались в город, то они не поверили своим глазам. Покрытый с головы до ног кровью Громов телепортировался по заваленной трупами привратной площади, размахивал саблей и кровожадно хохотал, попутно швыряя в хаоситов «взрывы энергии».

— Передавай привет своим богам! — проорал я в перекорёженную яростью рожу зверолюда и рубанул его саблей по черепу, покрытому зелёной кожей.

Клинок развалил голову врага, как недозрелый арбуз. Во все стороны полетела кровь и комочки мозги, забрызгавшие других хаоситов, пытающихся прижать меня к городской стене. И у них отчасти это получалось, поскольку меня уже качало от усталости. В ушах будто комары пищали. Или это ангелы фальшиво взяли особо высокую ноту? Да ещё и пот с кровью застилали глаза.

Но я всё же собрался с силами. Захохотал и телепортировался за спины врагов, кинув в толпу тварей «взрыв энергии».

А буквально через мгновение в город ворвались имперские всадники. Они мигом затопили площадь, сцепившись со зверолюдами.

Воздух разорвали боевые крики людей и рычание хаоситов.

Зверолюды сражались с яростью и ненавистью работорговцев, на которых напали рабы. Да, да! И в этом нет ничего удивительного. Зверолюды чувствовали себя высшей расой. Каждый из них был уверен, что обычные люди нужны лишь для того, чтобы служить им. Ведь человечки слабее их, менее рослые и мускулистые.

Хаоситы ощущали себя котами, на которых напали мыши. Потому-то нынешний бой был ещё и ударом по самолюбию зверолюдов, вынужденных защищать свой город от людских воинов.

— Во имя Перуна! — донёсся до меня знакомый голос, пропитанный чудовищной усталостью.

Комиссар Грехов едва стоял на ногах, но всё ещё сражался бок о бок с измученным Козловым и окровавленным Шиловым. Они прижались спинами к одному из домов, окружающих площадь, а перед ними, как баррикада, горели две перевёрнутые телеги. Была ещё и третья, но её пламя затушил льдом вражеский маг с козлиными рогами. От телеги до сих пор поднимались облака пара и уносились к куполу, накрывающему город.

Козлорогий маг на этом не успокоился и попытался приголубить Грехова «Ледяными копьями». Но все его усилия вдребезги разбились о магическую защиту комиссара. Правда, она бледнела с каждым попаданием хаосита.

К тому же комиссару ещё приходилось отбиваться от других зверолюдов. Они с яростными воплями перепрыгивали телегу и атаковали троих имперцев.

— Надо бы помочь им, — просипел я, оказавшись предоставленным самому себе.

Атака имперских всадников смяла моих противников, так что в этой части площади не с кем больше было воевать. А тут ещё и людская пехота подоспела.

В общем, я был полон решимости двинуться на помощь моим спутникам. Однако в этот миг раздался чудовищный рёв и на площадь выбралась неведомая хреновина из кошмарных снов. Я сразу понял, что чудовища под кроватью больше нет. Оно передо мной.

Над площадью прокатился вздох, и кто-то из людей начал призывать богов, глядя на двуногое создание, похожее на пятиметрового толстяка с гниющей кожей и студенистым телом, колышущимся при каждом шаге.

По монстру ползали черви, а из струпьев сочился гной вперемешку с сукровицей. Грязные патлы свисали с шишкообразной головы, вооружённой мощными челюстями с кривыми зубами, выпирающими изо рта с тонкими лягушачьими губами, покрытыми коркой запёкшейся крови. Глаза монстра находились на разной высоте. Одно сверкало под лохматой бровью возле сопливой дырки, заменяющей ему нос, а второе красовалось чуть ли не в середине покатого лба.

Воняло же от твари так, что сложно стало дышать.

— Вра-а-а-а! — прорычало создание, выплёскивая из глотки зелёную жижу.

Она упала на людей кислотным дождём, прожигая их доспехи и плоть. Спасали только артефакты и магия. Но далеко не все ими владели.

Поражённые жижой люди завопили от боли. И даже хаоситы в страхе отхлынули от мерзкой твари. А та без проблем выдержала магическую атаку Шилова, оказавшегося чуть ли не ближе всех к кривым ногам существа. На теле монстра остался лишь небольшой ожог от атрибута Рафаэля Игоревича.

Охренеть! Какое же у этой гадины сопротивление к магии⁈ Где создали такую тварь? Где вырастили и кто ей управляет? Или она сама по себе⁈ Тогда понятно, почему даже зверолюды побаиваются её.

— Вра-а-а! — снова зарычало создание и необычайно быстро схватило… нет, не своего обидчика Шилова, а комиссара, храбро закрывшего собой Рафаэля Игоревича.

Покрытые волдырями пальцы ухватила барона Грехова за талию и сильно сжали. Мне показалось, что я услышал треск его рёбер. Изо рта комиссара пошла кровь, а сам он застонал, уже не в силах поддерживать магическую защиту. Она пропала. Но Грехов не сдался.

Он яростно посмотрел в белёсый гноящийся глаз твари, поднёсшей его ко рту, а затем отчеканил срывающимся от праведного гнева голосом:

— Каких бы чудищ не изрыгал Хаос, скольких бы тварей не насылал на нас, ему не сломить людей! Мы победим! За истинных богов! За империю!

Он смачно харкнул кровью прямо в рожу монстра, а тот раззявил пасть, намереваясь откусить голову храброго барона.

Люди и зверолюды в этот миг будто замерли, поражённые этой картиной. И только один умный, харизматичный и сильный маг не стал жевать сопли.

— Держи, сука! — выпалил я и кинул в чудовище «взрыв энергии».

Тот угодил прямо в его лоб, расплескавшись зелёной вспышкой. Она выжгла глаз монстру. И тот издал трубный звук боли, попутно рефлекторно отбросив комиссара.

Грехов тряпичной куклой покатился под ноги имперским всадникам. А те ожили словно по мановению волшебной палочки. Рёв монстра будто придал им сил, доказал, что даже таких тварей можно одолеть.

— За империю! За комиссара Грехова! Бейте их, люди! Сила и правда на нашей стороне! — прокричал я, решив вдохновить людей.

Но те и так уже были вдохновлены по самое не балуй.

Они с новой яростью схватились с хаоситами, выкрикивая фамилию комиссара. И зверолюды… дрогнули. Ринулись прочь, решив затеряться среди улочек городка. Только монстр из кошмара попробовал продолжить сражение, но его быстро уничтожили людские маги, чьи усилия корректировал громовой голос полковника Соболева.

— Кажется, всё, можно удаляться, — проговорил я, резко потеряв интерес к битве.

Никогда не любил догонять удирающих, а хаоситы превратились именно в таких персонажей. Теперь они дичь. Зато люди с большой охотой кинулись за ними, пока они не опомнились. Думаю, к утру город уже будет полностью занят, а пленных запихают в местную темницу.

Вернув саблю в ножны, я пошёл к воротам, где до сих пор валялась «горилла», так и не пришедшая в себя.

— Громов! — вдруг донёсся до меня знакомый голос.

Я повернул голову и увидел Шилов. Он ковылял ко мне, приволакивая правую ногу.

— Хорошо сражались, Рафаэль Игоревич, — сделал я ему комплимент, глядя на осунувшееся лицо мужчины, будто постаревшего лет на десять.

— Да уж, мне не сравниться с тобой, — слабо усмехнулся тот. — А ты куда вообще собрался?

— В лагерь. Спать.

— Спать? — изумился смертный, округлив запавшие глаза.

— Ага. Я свою задачу выполнил, пусть и высокой ценой. Еле на ногах стою от усталости. Я даже не уверен, что всё происходит в действительности. Не удивлюсь, если узнаю, что уже давно потерял сознание от магического истощения и брежу.

— Всё происходит взаправду. Мы открыли ворота и удержали их до прихода подмоги, — прохрипел Шилов с мрачной гордостью во взгляде.

Я нажал пальцем на кончик его носа и усмехнулся.

— Да, кажется, действительно реальность.

— Ты сегодня показал что-то нереальное. Столько маны… будто и не человек вовсе, — проговорил мужчина и как-то странно посмотрел на меня.

— Признаюсь, я бог. По крайней мере так меня иногда называют мои половые партнёрши, — вяло пошутил я, глянув на солдат, стремительно всасывающихся в кривые улочки, оглашаемые паническим рёвом зверолюдов.

Мне точно уже нечего здесь делать. Так что я на прощание кивнул Шилову и пошёл прочь.

— Комиссара забрали лекари! — крикнул мне в спину Рафаэль Игоревич. — Но его жизнь висит на волоске.

— Что бы с ним не произошло, Хаос теперь точно узнает его имя, как он и хотел.

— Громов, я горд, что тренировал тебя.

— Да, вам страшно повезло, — сострил я и с сухим хохотком вышел за ворота.

А там меня кое-кто поджидал…