Ложь и прощение

Глава 6. Казнь

Джо

Этим днем я старался не покидать лавку без весомых причин. Охотники должны были вернуться в столицу еще вчера, но что-то явно их задержало. Рисковать головой не хотелось, мало ли, кто поймает магический след и поймет, кому он принадлежит. До сих пор я удивлялся, как мне удавалось жить в Гении несколько лет без происшествий. К счастью, пока странствовал со стариком, научился подавлять силу, иначе меня бы уже на первой неделе разоблачили.

Фрейя уехала вчера, слезно распрощавшись напоследок. Я до сих пор ощущал на себе крепкие женские объятия, больше похожие на тиски. Она никогда не скупилась на эмоции, щедро раздавая их каждому, кого повстречает.

Из подвала донесся возмущенный писк беса. Даже поразительно, как тихо он себя вел до отъезда владелицы лавки, в конце концов, насколько я знал, большинство подвидов летунов неразумны. Но кто знает, какую тварь Софи притащила.

Губы растянулись в кривой усмешке. Парад назначили на сегодня, мне даже интересно, что власти станут делать, если все накроется медным тазом. В последнее время ничто не шло так, как надо.

Вчера вечером в одном из удаленных от центра переулке явственно ощущался энергетический след другой нечисти. От воспоминания скрутило кишки, до боли перетянуло рыболовной леской. Зловоние чужака будто осталось на коже, впиталось. Его не перебил вкус дочери пекаря, коей я лакомился после. Тот, другой, совершенно не заботился о собственной безопасности. Он убивал напоказ. Участились случаи странных смертей. Я видел один из трупов: высушенный досуха, он напоминал фарфоровую статую — такой же недвижимый и бледный.

Пока стража охотно валила убийства на исчадий из леса, но всего лишь вопрос времени, когда Орден все поймет и отреагирует должным образом. Мне становилось дурно от мысли, что этот безрассудный глупец может навлечь гнев охотников и на меня. Какого хрена это вообще происходит?! Конечно, в Гении я не единственный, однако никто никогда не пересекал условные границы дозволенного. Нечисть тоже хочет жить и вовсе не желает лишиться головы от заклинания охотника или, что хуже, пыток и завороженного ножа под ребра.

— Пи! — вновь послышалось из подвала.

Я застонал, перекатился с кровати, поднимаясь на ноги. С тех пор, как уехала Фрейя, бес не затыкался ни на минуту. И мои ли это проблемы, если летуну скучно? Вот уж нет. Софи его притащила, так пусть и мучается! Почему меня-то преследует мигрень от этого шума? Будь магом, обязательно накинул бы на комнату заглушающее заклятие. Но я не был. Увы.

Из распахнутого настежь окна подул влажный ветер, колыхнул вычурные старые занавески. Я поежился, сглотнул. Нервозность ощущалась буквально везде: в воздухе, который я судорожно вдыхал, стоило подумать о возвращении охотников; в челюстях, сжатых до скрипа зубов; даже в подрагивающих длинных пальцах. Я не знал, чем мне аукнутся преступления, совершенные в прошлом, и, если честно, узнавать не хотел.

Помню, какого было до того, как повстречал старика Ниви, до того, как приехал в Гению и обжился в лавке. Холод улиц, голодные глаза бедняков без крыши над головой, и то, на что способны люди.

Говорят, нечисть — само зло. Я считаю, люди ничем не лучше. В каждом человеке есть нечто черное, оно ворочается внутри, щерит клыки, ожидая подходящих обстоятельств для пробуждения. И рано или поздно выходит на волю. Это неизбежно случается, порой позже, порой раньше. Те же, кому удалось избежать бед в жизни, попросту счастливчики. Удача и ничего больше. А удача — та еще вредная дрянь.

По окну застучали первые дождевые капли, мысленно возвращая меня во времена скитаний по окраинам Ренью.

Тогда зима только набирала силу. Волей Богов, она обретала мощь постепенно и в тот вечер достигла вершин. Я кутался в объемный шарф, отогревая замерзший нос. Его искололо морозом настолько сильно, что по цвету он напоминал спелый томат.

Район, в котором довелось остановиться, славился бедностью и стремительно растущим уровнем преступности. Но из более благоприятных мест меня прогоняли — никому не нужен слабый ребенок ни как подмастерье, ни как работник по дому. А попрошаек и вовсе терпеть не могли.

Еще тогда я осознал, что на Севере жизни мне не будет. Север не признает слабых, он берет, берет, берет и ничего не отдает взамен. Он покоряется лишь сильным, тому, к кому благосклонны Боги. От меня же они отвернулись еще в момент рождения, ведь существу, возникшему из Грани нет места в этом мире. Ему не положена и капля их любви.

Я вытянул вперед руки, осмотрел обветренные ладони с шелушениями и пятнами от обморожения и сухости. Закусил губу.

Мне не было грустно или печально. Мне не было тоскливо от того, что покинул дом, в котором жил до этого, покинул приютивших меня людей. Рядом со мной им нет места. Я опасен. Опасен и голоден. Настолько, что однажды утром мог бы проснуться и понять, что не оставил в живых никого.

Мне не было страшно. Я ощущал странную мешанину из того, что люди называют эмоциями, но не мог отделить одно от другого и назвать своим именем, потому что все это было мне чуждо. Появляясь на свет, исчадия не имеют ни воспоминаний, ни чувств. У нас нет даже человеческой морали. Мы учимся постепенно, узнаем мир шаг за шагом. И теперь через это довелось пройти и мне.

— Смотри какой! — запричитал проходящий мимо человек. — Глазищи черные — черные! За такого нам не пожалеют звонких монет. Поди сюда, Сивер! Забирай мальца. Не хватало еще, чтоб он тут насмерть замерз. За труп денег не дадут!

— Да у тебя зоркий глаз! И волосы черные. Не здешний, верно.

— Раз не здешний, искать не станут. Забираем и уходим, пока никто не заметил.

Тот, кого назвали Сивером, рассмеялся.

— Ладно тебе! Тут некому звать стражу. Оглянись вокруг! Одни развалины, мусор, нищета. На вызов даже не сразу прибудут.

— Просто не тяни, ладно?

— Как скажешь, — согласился со спутником мужчина.

Он склонился надо мной так низко, что я услышал знакомый смрад болезни. Так пахло в больнице и порой от случайных прохожих. Так пахло от тех, чей срок почти истек.

Мне не было дела до того, куда они собрались меня везти или кому продать. Как и до того, где окажусь позже. Пока мне безумно хотелось есть и согреться, потому что они правы: если останусь на улице еще на день, точно окоченею. И тогда можно будет забыть о любых планах.

Меня привезли в заброшенное здание, где в клетках сидели дети, женщины и иногда — мужчины. Позже к ним пришла ТА аристократка. Из всех она выбрала меня. Как пояснила позже — ей приглянулся мой взгляд. То, что не дрожал, не умолял и не боялся.

Вея искала интересного ребенка. Игрушку, оружие и верного зверя у своих ног в будущем. И, как ошибочно посчитала тогда, — она его нашла.

Снизу уже не пищали, орали. Звуки напоминали стенания пленника, закованного в кандалы не первый день, что отвлекло меня от неприятных воспоминаний. И я не выдержал.

— Заткнешь ты сегодня свою пасть или нет?! — Для пущего эффекта можно было скинуть на пол книги или разбить колбу с настойкой зверобоя о стену. Можно было бы… если б это возымело хоть какой эффект. — Первый… — я потер виски и, стараясь не думать, насколько моментально принятое решение глупо, сдернул со стула куртку и вылетел вон из дома, заперев дверь на ключ.

Улица у лавки оказалась пуста, но чем ближе я подходил к центру города, тем более шумно становилось.

Меня задели плечом, я смачно выругался, восстанавливая равновесие, и обернулся к неуклюжему виновнику столкновения. Сапожник Ельх на секунду замер, а затем в его глазах промелькнуло узнавание. Он моргнул, виновато опустил голову и извинился:

— Прости, малец, я спешил.

Выглядел мужик как будто и вправду спешил: запыхался, лицо сально блестело от пота, а подмышками на затертом пиджаке образовалось два темных пятна. Пахло от него соответственно.

Я поморщился.

— Что стряслось? — Вопрос ради вежливости и ничего более.

Взгляд сапожника заблестел от возбуждения, он часто задышал и хлопнул себя ладонью по груди, будто собирался сообщить нечто чрезвычайно важное. Разумеется, в его представлении, потому что мне казалось, важным для него могло быть что-то вроде распродажи деталей или кожи. Но он меня удивил.

— Охотники воротились. Сейчас казнить будут! Падшую поймали, представляешь? — Действительно, новость стоящая, Падших ловили редко, как правило, темные маги и магички относились к собственной защите крайне ответственно.

— Ого, — только и смог из себя выдавить я.

Ельх сплюнул, смерив меня раздраженным взглядом.

— Ничего вы, юнцы, не понимаете. Такое бывает раз в десять лет! Да чтоб Падшую живой взять — это ж надо! А он мне «ого»! — Массивные подбородки мужика колыхнулись, когда он двинулся мимо, на этот раз специально задев меня плечом.

Как мелочно! Я закатил глаза. К сожалению, среди людей глупость — частое явление. А еще импульсивность и упрямство.

Под ложечкой засосало от мысли, что охотники совсем близко, и я утратил видимое спокойствие, которое поддерживал при постороннем. С лица сошли краски, я ухватился за горло, стараясь ровно дышать. Закашлялся и выпрямился, ловя взгляд какой-то старушки: она уже обеспокоилась состоянием молодняка и бодро зашагала в мою сторону. Ретироваться как можно быстрее показалось разумным, в конце концов, я не хотел застрять в её обществе на добрый час.

Толпа шумела, приветствуя отряд, охотники восседали на скакунах: кто-то махал и улыбался, кто-то выглядел уставшим и злым, а кто-то смотрел прямо перед собой без оглядки на людей. Я подумал о том, что стоило бы воротиться в лавку во избежание проблем, но любопытство перевесило. Мне было интересно увидеть Падшую, за всю жизнь я ни разу их не встречал. А слухов вокруг ходило много.

Схватившись за ворот плаща, я вовремя себя одернул: излишняя скрытность наоборот привлечет лишнее внимание. Пригладил волосы и поднырнул под руку бугаю, двинувшись по направлению к эшафоту. На помост поднялся мужчина лет тридцати, он казался помятым и замученным длительным путешествием, а, может, и еще чем, оставалось лишь догадываться. Скорее всего, это и есть глава Ордена. Охотник прокашлялся и заговорил:

— Жители Гении! Я, Йорн Ниволе, рад сообщить вам: наше странствие подошло к концу. Охота выдалась знатной, беглецы пойманы и уничтожены, вам незачем переживать! — Толпа загудела кто радостно, кто осуждающе и с сомнением, на что мужчина вскинул руку, призывая к тишине. — Мне сообщили о проблеме в лесах и в городе. Не сомневайтесь, мы разберемся так, что ни один житель столицы больше не станет волноваться о своей жизни и жизнях близких.

Выглядело так, будто он собирался сказать что-то еще, брови его сошлись к переносице, а рот приоткрылся, но тут охотник отвернулся, прокашлялся и принял суровый вид, явно передумав.

Я усмехнулся. Видимо, все не так радужно, как преподносит Орден. Будь иначе, здесь уже был бы Император. Отсутствие правящей семьи явственно сообщало о существующей угрозе. Но, конечно же, Ниволе об этом умолчит, если не имеет цели нарушить шаткое спокойствие, царящее на площади.

— Тилион, веди пленницу.

Несколько минут ничего не происходило, люди затихли в ожидании, даже самые ярые сплетницы закрыли рты, лишь изредка доносилось хныканье детей. Мне подумалось, что все, наверное, совсем дерьмово, раз безумные мамаши притащили на такое зрелище мальцов, что только недавно из колыбели вылезли.

Тилион шагнул на ступени, руки его удерживали белую нить[12]. За ним следовала женщина, волосы её цвета мела развивал ветер, нижняя губа была рассечена, а платье укрыл слой засохшей бурой грязи. Лидер охотников довольно хмыкнул. Пожалуй, я мог согласиться с тем, что сейчас магичка едва ли выглядела угрожающе. Я ожидал чего-то большего, чем просто замученная женщина, так что теперь испытал нечто схожее с разочарованием.

— Перед вами, господа и дамы, Падшая. — Дальнейшие слова потонули в криках толпы, люд бесновался, кидал камни на эшафот и слал проклятия на голову виновной. Мужчина дождался, пока они уймутся и продолжил: — Сегодня! Сегодня вы увидите её казнь. Сожжение исчадия в очищающем пламени.

Народ одобрительно зароптал, а я поморщился так, словно съел разом целый лимон.

Очищающее — как же. Магический огонь губителен. Говорят, это худшая из пыток: он жжет как тысяча костров разом, затем проникает в вены, кровь вскипает медленно, сначала температура поднимается совсем немного, потом еще и еще, и так до тех пор, пока человек не начинает молить о смерти. Участь похлеще, чем вариться в адском котле. Это даже не огонь в полноценном смысле слова, жертва не горит в самом деле, но волшебное пламя выжигает её изнутри, пока не остается ничего. И я не был уверен, что хочу увидеть сам процесс.

Я развернулся и попытался покинуть площадь, но не тут-то было: люди стояли слишком плотно и протиснуться меж ними оказалось невозможно. При любой попытке на меня гневно шипели и просили не мешать.

Тем временем охотник вскинул ладонь над головой Падшей, от него повеяло не дюжей силой. Маг. Неудивительно. Общеизвестно, что у Императора на побегушках находится не один и не два таких.

— Вилея Роккон, урожденная Мирам. — Повисла драматическая пауза, мужчина подцепил пальцами прядь белых волос, накрутил и дернул, женщина зашипела дикой кошкой, исподлобья уставившись ему в глаза. Охотник дернул снова, на этот раз сильнее — магичка, казалось, смирилась с издевательством, но, стоило ему расслабиться, подскочила и бросилась вперед, вцепившись зубами прямо в кисть главы. Он вскрикнул, подбежали другие, оттаскивая Падшую в сторону. Её поставили на колени сильным ударом по лодыжкам, женщина опустилась и покорно замерла, но с губ её не сходила самодовольная усмешка. Я даже позавидовал её выдержке, вряд ли бы сам так смог, зная, что скоро сгорю.

Женщина заулыбалась еще шире, демонстрируя ряд белых зубов. Охотник сомкнул пальцы на её волосах и потянул вверх. Оставалось лишь догадываться, что он ей сказал, но в ответ магичка лишь громко надсадно расхохоталась, из-за чего лицо мужчины исказилось.

— Казнить!

— Казните тварь!

— Убейте её, хватит тянуть!

Люди требовали крови, им нужно было получить то, зачем пришли. И мужчина охотно дал им это: он больше не стал медлить и быстро прочитал заклинание. Её тело изогнулось, Падшая заорала, точно её режут на мелкие части, упала и забилась. Она кричала, открывая широко рот, казалось, этот крик проник в меня самого, заморозил внутренности, прошелся по венам и достиг бьющегося рвано сердца. Мол вот, смотри, этого ты заслуживаешь, это тебя ждет. Когда-нибудь. Совершенно точно.

Я желал закрыть уши, но не смог шевельнуть и пальцем, все смотрел и смотрел, а, когда казнь закончилась, рванул с места, прикладываясь локтями к ребрам незнакомцев.

Прочь, как можно дальше от эшафота — это то, чего я сейчас хотел.

Крики не смолкли даже когда оказался далеко — далеко от площади. Они звучали в моей голове.

София

Из-за возвращения охотников торговцы разошлись и расставили лавочки везде, где дозволялось законом, понимая, что сегодня покупателей соберется куда больше, чем в обычный день. Народ гудел в отдалении, там, где проходила казнь Падшей. Если приглядеться, можно разглядеть эшафот. Я судорожно сглотнула, когда до меня донеслись женские крики: так слышится мелодия боли, мелодия отчаянья, самая последняя песнь перед смертью. Мне стало дурно до горького привкуса желчи на языке, тошнота подкатила к горлу, и я зажала ладонью рот.

Сложно понять, кто в здравом уме посещает подобные мероприятия, в этом нет ничего здорового или правильного. А толпа орала, поощряя действо, ликовала, радуясь вынесенному без суда приговору. Первый, они безумны в своей жажде крови! Безумны, хоть таковыми себя не считают.

Говорят, Падшие — сумасшедшие, их разум давно поглотила Грань, но смотря на людей сейчас, я начинала сомневаться, кто конкретно из них утратил разум: магичка или горожане.

Я закрыла веки, зажала бы и уши, но руки были заняты пакетом с покупками.

К счастью, скоро все стихло. Мужской голос охотника, усиленный магией, донесся до меня даже свозь одобрительный рев толпы. Он что-то говорил о безопасности, чести и долге, а затем распрощался и замолк. Я с облегчением выдохнула и двинулась в сторону мясного магазинчика.

Встречать меня вышла высокая худая женщина лет пятидесяти. Она мягко улыбнулась, приветствуя посетителя. Покупка прошла ладно: мясо упаковали, завернув в плотную бумагу с охлаждающим свойством, чтобы то не портилось.

Во рту скопилась слюна, стоило представить предстоящий ужин. Готовить теперь приходилось самостоятельно: матушка уехала. Мы долго прощались и, что греха таить, я совершенно не хотела отпускать мать в карантинную зону, слишком уж велик риск. Фрейя с благодарностью приняла настой на чешуе, тактично смолчав, когда речь зашла о составе и свойствах, в конце концов, лекарям известно, сколько ключевой ингредиент стоил на рынке.

Дверь за спиной закрылась с мягким хлопком. Я потерла веки и поспешила к лавке. Нужно забрать летуна, пока Джо не сожрал меня с потрохами. Парень вел себя тихо, но спокойнее от этого не становилось. Внутри зрело ощущение, что совсем скоро все изменится. И вряд ли в лучшую для меня сторону. Когда в его голове закрутятся винтики, и он решит не рисковать? Когда вынесет мне приговор? И вынесет ли…

Я настолько глубоко погрузилась в мысли, что не заметила повозки. Лошади заржали, возница ухватился за поводья и потянул их на себя, затормозить точно не успел бы. Я даже не сумела закричать: обернулась лишь, раскрыв широко глаза, в голове пронеслись несвязным роем мысли. Меня дернули за руку назад, и я приложилась спиной о чужое тело.

— Тихо! — воскликнул возница, обращаясь к лошадям. Повозка остановилась, а два пегих коня натужно задышали, отбивая копытами по брусчатке. — Дурная девчонка! — раздраженно процедил мужик. — Кто будет по сторонам смотреть, а?

Я не сразу поняла смысл сказанного. Кучер явно был не в себе: сам разогнался в людном месте, а теперь меня винит! Странно, что в такой толпе он не придавил кого-то раньше. Человек позади прокашлялся, я ойкнула и спешно отстранилась, осознав, что все также плотно жмусь к незнакомцу.

— Вы бы закон не нарушали, уважаемый, — голос мужчины оказался низким и бархатистым. Он выступил вперед, я поразилась его высокому росту: сама — не коротышка, но спаситель возвышался надо мной головы на три.

— Прошу прощения, в… — возница замолчал, явно раздумывая, как именно стоит обратиться.

— Вей Йорн Ниволе, — подсказал ему мужчина. Виновник происшествия согласно закивал.

— Конечно-конечно, вей Ниволе. Виноват, буду осторожен. — Голос мужичка дрожал и сквозил патокой, буквально ею пропитался, на что охотник махнул рукой, веля убраться подальше и зачесал пальцами светлые волосы назад. Он обернулся лицом ко мне. Кучер спешно направил лошадей и вскоре повозка скрылась из виду.

Вей выглядел сурово, хотя, судя по расслабленной линии губ, видимость эта была ложной.

Я неловко улыбнулась, подняв голову так, чтобы заглянуть ему в лицо. Мужчина почесал бровь и вздохнул. Я отметила темные синяки под его глазами, ему явно не доставало сна.

— Спасибо, вей Ниволе, — сказала искренне. Если б не он, вряд ли бы вышло отделаться одним испугом.

Охотник кивнул.

— Можно просто Йорн.

Это вряд ли. Мне сложно представить, что к нему можно обращаться настолько фамильярно.

— Будьте осторожнее, на улицах в связи с нашим возвращением та еще неразбериха, — выдохнул он и осмотрел площадь.

Пожалуй, Ниволе прав. Слишком много людей собралось в одном месте. И, похоже, расходиться они пока не собирались, даже несмотря на то, что казнь закончилась.

— Правда, я искренне вам благодарна. Может, угостить вас чаем?

Я не желала провести в его обществе дополнительное время, но и уйти просто так не позволяла совесть. Когда мужчина коротко отказался, испытала облегчение. Он выглядел как… серьезный человек с не самой комфортной работой. Если бы встретила его, не зная род деятельности, вряд ли смогла бы представить, что он способен равнодушно убить кого-либо. Но охотник мог. Я слышала его голос с эшафота: холодный, безразличный к судьбе виновницы. И, судя по спокойному состоянию, он не сожалел.

Его глаза вдруг сузились, превратившись в две узкие щели в обрамлении густых ресниц. Вей склонился ко мне. Я отпрянула и часто заморгала, не понимая, что на него нашло. Ниволе часто задышал, подобрался, как зверь перед броском, но вот я моргнула снова, и вид его переменился, из напряженного став расслабленным.

— Могу я узнать ваше имя?

— София Хорес, вей, — кратко ответила я, все еще пристально всматриваясь в лицо охотника. Его поведение секунду назад выглядело странно и пугающе.

Мужчина понизил голос, отчего тот стал казаться угрожающим:

— На вас энергия нечисти. Я вижу отпечаток, и он явно свежий. Будьте осторожны, — процедил он и, развернувшись, ушел, оставив меня в полнейшей растерянности.

__________________________________________________________

[12] Белая нить — нить, напитанная чарами, ею пленят особо опасных нарушителей закона. Крепится к блокаторам — оковам, блокирующим любую магическую силу.