Ложь и прощение

Глава 20. Бессонная ночь

Джо

До сих пор не могу поверить, что пошел на это. Уговорила. А я не смог противиться.

Затея Йорна была безумной. Мало того, что он практически ничего не знал о Пожирателях кроме писанины из учебников, так еще и предлагал нам обоим рискнуть жизнью. Бес знает, почему Софи согласилась. Мы совсем недавно висели на волоске, стояли у самой грани. Так отчего сейчас она одобрила такой риск?

Я мстительно пнул пустое ведро. Оно с грохотом упало, покатилось по полу и остановилось только у двери, столкнувшись с ней покатым блестящим боком.

Какого девчонка творит?! И зачем я ведусь на её глупые просьбы?

Софи никогда не отличалась здравомыслием. Я слыл гулякой и хитрецом, но точно не дураком. А вот ей хватало дури и смелости лезть во всякие сомнительные авантюры. Например, какой девице придет в голову водить дружбу с владельцем скрытого рынка? Так ей будто было все равно на занятие Мэтью! А кто догадается идти в лес по травы в разгар нападений монстров?

Я вылил на голову холодную воду из ковша. В лохани плескалась мыльная теплая, но мне необходимо взять себя в руки, чтобы не сорваться на НЕЙ.

Набросил на макушку полотенце, зло взъерошил им мокрые волосы. Сел на хлипкую лавочку и выдохнул.

Я не желал, чтобы она подвергала себя опасности, не желал их с Кроу встречи. И не понимал силы сотворенного. Охотник объяснил способность Винсента менять облик силой поглощенного создателя. Но ему тоже не доводилось видеть подобного раньше.

Логика в его теории отслеживалась: вместе с душой в Пожирателя каким-то образом могла перетечь и энергия.

Меня лично это пугало до чертиков.

Кроме того, у Кроу есть сообщник, о чем я решил не сообщать ни Ниволе, ни Софи. Незачем их волновать больше прежнего. Вдруг решат ускорить процесс. Одна мысль о том, что нам предстоит через несколько недель угнетала.

— Ты должен забрать её душу, а затем вернуть частицы обратно. Вы станете единым целым на миг. Лишь на краткий миг, — вещал охотник. — Не забывай, Пожиратель… — Меня передернуло от его пренебрежительного обращения. Но я стерпел, заметив интерес на девичьем лице. Интерес лучше открытой ненависти. — От тебя зависит исход. Замешкаешься с возвратом — девушка умрет.

Меня разобрало негодование. Оно клокотало, грозясь прорваться через усмешку язвительным замечанием о том, что это наши жизни, пусть он поступает так со своим приютом, где каждый из его детишек — магическая бомба замедленного действия. Еле удержался, закусив щеку изнутри.

— Когда?

За ворот задул ветер, ероша короткие пряди, торчащие из-под шапки. Замер, подобрался, готовясь к любому ответу. Но все равно оказался не готов.

— Через две недели.

— Нет. Слишком долго, — резко сказала Софи, заметно нахмурившись. Её волосы цвета ржаного хлеба колыхнулись, когда девушка с вызовом вздернула голову.

Долго? Две недели — слишком быстро. Недостаточно, чтобы подготовиться к тому, что предстоит.

Не ей выпала роль палача! Однажды я уже едва не потерял её. И не хочу проходить через это снова.

— Две. Недели, — отчеканил охотник стальным голосом. — От тебя тоже требуются некоторые усилия. Нужно научиться принимать силу Грани, не дрожать от одного её присутствия, как случалось недавно.

— Я не дрожала, когда это был Джо! — крикнула разозленная девушка.

Тут можно поспорить. Впервые она убежала так далеко в лес, что напоролась на стаю летунов.

— Ты не готова. Будешь тренироваться с Люсией. Никаких споров.

Я хмыкнул, вспомнив негодование Софи. Позже она высказала все, что думает о склочной девице. Однако вскоре её отозвал Ник, пригласивший сыграть в местную детскую игру. Он прервал эмоциональные возмущения.

Мы могли бы поговорить. Обсудить то, что случилось, и что еще только предстоит пройти. Но мальчишка утащил её за руку раньше, чем я успел что-то сказать.

Капля упала с моих волос на руку, стекла по коже. Я проследил её путь. Закрыл глаза, втянул носом аромат мыла. Запаха гари не ощущал совсем, видно привык за столько времени. Ко всему привыкаешь. Даже к тому, что жить приходится в брошенном особняке в компании Падших.

Мне безумно не хватало окон, откуда можно наблюдать за спешащими прохожими, за тем, как встает по утрам солнце, а потом его сменяет луна. Не хватало причитаний Фрейи, глупой суеты в лавке, говора посетителей. Посиделок с Тилом под кружку крепленого эля. Беспечного смеха Софи, её ворчания в ответ на мои дурацкие шутки. Того, на что совсем недавно не обращал никакого внимания. Того, что казалось таким несущественным, обычным.

А сейчас выяснилось, что это обычное и делало меня счастливым. Да, наверное, так и выглядит счастье: спокойное, размеренное. Когда нет никаких нежданных запертых дверей, скрытых за стенами родного дома. Когда тебе и твоим родным ничего не грозит.

Жаль, ничего уже не вернуть.

Давным-давно, стоя у порога подруги, я принял сложное решение уйти. Мне нужно было обезопасить её, обезопасить себя. Уберечь нас обоих, наверное. Я хотел больше того, что мне дали изначально. Её душа желала стать цельной. Я ощущал в груди пульсирующий кусочек. Он оставался единственным светлым в наполненном тьмой теле.

Понимание эмоций пришло позже. Когда повстречал ту аристократку, когда увидел меркнущий свет в её глазах и покидающую их жизнь. Стоило на миг представить, что на её месте окажется Софи — мне хотелось выть, вгоняя ногти в кожу ладоней до кровоточащих полумесяцев.

Я с рождения учился, познавал мир и себя. Но лишь при новой встрече с Софи узнал название тому, что ощущал к ней с самого начала. И все же даже в тот момент не смог полностью понять людей. Их мораль отличалась от моей. Приходилось меняться, подстраиваться, чтобы не потерять в один миг все, что у меня было. Чтобы никогда не увидеть страха на её лице.

Помогло ли?

Горько усмехнулся в сжатый кулак. Вытер капли воды с лица, проведя ладонью от лба до подбородка. Зачесал пальцами волосы к затылку, откинулся назад, опершись спиной о рельефную кладку стены. Сколы в камнях врезались в кожу.

На высоком потолке ответа не нашлось. Но я в нем и не нуждался.

Сколько не старался, в итоге принес Софи только горести. Если бы мы не встретились вновь, возможно, Кроу не вышел бы на её след. Не случилось бы ни ритуала, ни побега. Она жила бы так, как хотела. Разбирала бы травы в лавке, помогала матушке с заготовками. А я бы сделал все, чтобы не вставать на её пути.

Как же дерьмово чувствовать себя источником чужих проблем. Я, как проклятая яма во дворе родного дома, в которую из разу в раз проваливаешься снова и снова, хотя знаешь о том, что она под твоими ногами.

К сожалению, теперь мы сидим в этой яме все вместе.

Софи не может вернуться в столицу, нашими портретами наверняка уже пестрят все газеты. Не пройдем и одной улицы, окажемся схвачены либо городской стражей, либо Орденом.

Так себе перспектива. И улучшений не предвидится.

Завтра Люсия идет на разведку. Девушке нужно будет достать продукты и разузнать, что творится в городе. Затея рискованная, но вариантов мало. Раньше этим занимался сам Йорн, теперь же он не мог высунуть из особняка и носа. Можно было бы изменить внешность магией, но подобной способностью охотник не владел. Люсия вызвалась сама. Её кандидатура действительно подходила лучше прочих. Молодая девица не привлечет ненужного внимания. По крайней мере, на то куда меньше шансов, чем если бы отправился Шон. Я и Софи не подходим по вполне очевидным причинам. Остальные слишком малы.

Остается надеяться, что все пройдет гладко.

Пар, поднимавшийся от лохани, пропал. Я моргнул, глядя на остывшую воду, встряхнулся и поднялся со скамьи. Пока размышлял, потерял счет времени. Даже не заметил, как замерз, а кожу укрыли крупные мурашки. Странно, как в дверь еще не ломятся. В конце концов, я здесь не единственный, кому нужны водные процедуры.

Снаружи никого не оказалось. Столовая на первый взгляд тоже была пуста. Свечи потушили, из-за чего в темени едва ли можно было что-то разглядеть.

Я опустился на крепкий деревянный стул, качнулся взад-вперед на толстых ножках, слушая их тихий скрип, как он нарушился шорохом со стороны дальнего стола, где обычно трапезничал Ниволе. Я медленно повернул голову и прищурился. Из темноты выплыла долговязая фигура Люсии.

— Надеялась, что ты там утопился, — сказала она и криво улыбнулась.

— Нервничаешь по поводу завтра? — спросил я, замечая за ухмылкой нервозность.

Девушка сощурилась, верхняя её губа дернулась, демонстрируя враждебность. Конечно, за эти недели мы поладили, если наши взаимоотношения можно было так назвать. Но дружба не была нужна никому из нас.

— Я не такая трусиха, как твоя девка. — Люсия качнулась на носках в мою сторону, потом обратно, будто хотела подойти, но передумала. Её слова не прозвучали уверенно, скорее вызывающе и агрессивно.

С моих губ сорвался смешок. Ведет себя так, словно считает страх чем-то позорным. Бояться — нормально, в этом нет ничего зазорного. Добыча боится, когда уносит лапы от хищника. Человек боится, встречаясь с незнакомой или некомфортной для него ситуацией. Даже мне довелось испытать страх, несмотря на то, что человеком я не являюсь.

— Ты боишься Софи? Завидуешь тому, что у неё было нормальное детство, — протянул я, внимательно наблюдая за тем, как гнев и обида от моего предположения исказили её лицо. — Иначе зачем так открыто выражать неприязнь.

— Мне нет до неё дела! — рявкнула Люсия. Её кудрявые волосы взметнулись, когда она подошла и прошипела мне на ухо: — Если бы не Йорн, я бы выставила вас прямо к охотникам! Пока вы не пришли, мы были в безопасности. Йорн, я, Шон, Лиам, малышка Мириам. Все мы! А теперь можем попасть под раздачу, потому что за вами придут. Либо это сделает Орден, либо тот бесов Пожиратель. — Девушка отстранилась. Ярость пропала. Я увидел боль, почувствовал её отклик в себе. Люсия отступила на шаг, скрыла эмоции в глазах за опущенными ресницами. — Так скажи мне, Джо: почему я должна терпеть ваше присутствие?

Она пробежала мимо, тихо прикрыла дверь, помня о спящих товарищах. А я сидел на все том же стуле и еще некоторое время смотрел ей вслед.

После разговора идти в общую спальню не хотелось по вполне понятным причинам. Вряд ли Люсия тут же уснула. Потому сейчас я стоял у двери в комнату Софи, ежась от ночного сквозняка. Ветер никогда не покидал коридоров этого дома. Он шептал мне в уши тысячи причин развернуться и уйти, передумать. Например, о том, что не нужно приближаться к девушке в таком растрепанном состоянии. Напоминал о чувствах, о том, как сжал недавно её пальцы в своих, украдкой желая получить больше. Ветер выл о возможных последствиях нашей близости, о том, что в следующий раз не обойдется, они могут оказаться фатальными для Софи. Но я притворился глухим. Не послушал и вошел внутрь. Эгоистичный порыв. Таков я. Мне плевать, кто или что пострадает, пока она рядом со мной. Точно собака, которая не в силах покинуть хозяина.

Раньше меня это сравнение раздражало. Твёрдая ассоциация с псом на поводке сформировалась, когда судьба свела нас вновь спустя года. Но теперь… не знаю, желал ли я избавиться от этой связи или её укрепить. Чтобы Софи точно никуда не исчезла. Раньше мне был известен ответ, а сейчас я понятия не имел, чего хочу на самом деле.

Огонь в камине затух. Подкинув дров, я наблюдал за тем, как он разгорается заново. Искры перекинулись на кору, из неё повалил дым, затем неуверенно и робко вспыхнул первый язычок пламени и угас, потом второй и третий. Голодный огонь охватил сухое дерево, оно затрещало, поедаемое сантиметр за сантиметром.

Девушка в постели шевельнулась, перевернулась на другой бок, сбросив куртку, которую использовала вместо одеяла, и снова засопела. Я присел рядом, ощутив, как прогнулась кушетка под весом, услышав, как скрипнула её деревянная основа.

Софи спала, согнув ноги в коленях. На спальном месте она помещалась с трудом, я бы и вовсе не смог тут уснуть из-за роста, разве что сидя.

Девичьи ресницы дрогнули, затрепетали. Она разлепила веки и сонно моргнула.

— Ты пришел, — шепнула, протянув пальцы к моей руке, положила свою ладонь поверх моей ладони. — Почему ты не у себя в лавке? Матушка разозлится.

Я горько усмехнулся, осознав, что Софи попросту не до конца проснулась. Её взгляд медленно сместился с моего лица на окружающее пространство, меж бровей залегла складка. Морщинок стало больше, они обозначились и на лбу. Понимание мелькнуло в зелёных глазах.

— Мне не спится, — почти не соврал я, решив не посвящать её в ссору с Люсией, они без того не ладят.

Она одернула руку.

— И поэтому ты решил прокрасться в мою комнату среди ночи? — В голосе я уловил осуждение. — Очень воспитанно.

— Я и раньше так делал, ты не жаловалась, — хмыкнул я. — Ты не спутала меня с Чарли? Кстати, заметь, не я в итоге поступил как ублюдок.

— Я никогда вас не сравнивала, — закатила глаза Софи, усаживаясь.

Её плотные косы расплелись, крупные кудри свободно спадали на грудь и талию. Я придвинулся, не сдержавшись, тронул упругое колечко, накрутил на палец под её удивленным взглядом. Посмотрел прямо в глаза, разглядывая светлые прожилки цвета молодой травы на болотной радужке, а сразу после обнял, прижавшись носом к виску. Она шумно и глубоко втянула ртом воздух.

— Джо?

— М? — промычал я, вдыхая знакомый аромат. Мелисса, ромашка и совсем немного мыла.

— Что нам делать? — Если бы я только знал, непременно бы поделился с ней первой. Но ответа не было. И кто знает, когда это изменится. — Мне страшно, — прошептала девушка. — Очень, очень страшно, — её голос сорвался на последнем слове, задрожал. Пальцами я огладил её лопатки, зажмурился.

— А я говорил, что затея дурацкая, — фыркнул в волосы и немного повернулся, чтобы опереться подбородком о её макушку.

Софи откинула голову, прислонив щеку к моему плечу.

— Ты был прав. Ты часто бываешь прав, — отозвалась она, выводя узоры на ткани моей рубашки.

От этих невинных прикосновений меня пробрала дрожь. А еще вернулось желание. Оно тлело в груди, разгораясь сильно и ярко, как недавно пламя в камине.

— Я всегда прав, — сказал нарочно излишне самодовольно и тут же почувствовал тряску женского тела под боком. Испугался даже, но оказалось, что она просто смеется. — Эй! Вообще-то это так.

— Шут, — острый локоть столкнулся с моими ребрами.

Я запустил пальцы в густые темно-русые с рыжиной волосы, зарылся в них. Немного спутанные. Густые. Мягкие. Не то что мои — жесткие и торчащие во все стороны.

Софи дрогнула, когда я легонько погладил кожу на затылке, зажмурилась, словно ей было и приятно, и щекотно одновременно.

— У тебя подбородок слишком твердый, — лениво пожаловалась девушка, развернувшись.

Её искусанные от переживаний губы приоткрылись. Заметив мое внимание, она смутилась. Смущение окрасило щеки в розовато-алый. Ей очень шло. И румянец, и стыдливое желание, сокрытое за опущенными ресницами. Даже чужие вещи поверх хрупкого тела. Слишком красивая. Порой грубая. Порой безрассудно смелая. А еще открытая.

Забавное наблюдение: её всегда было «слишком» в моей жизни. И никогда «достаточно».

София

В его взгляде я видела откровенное желание. Острое. Горячее. Красноречивое. Так не смотрят на подругу, так смотрят на женщину. И от этого взгляда мне становилось горячо, будто залили кипяток прямо в вены, а затем пустили по ним же ток. Мелкие импульсы били кончики пальцев, кололи сердце, заставляя его колотиться в груди с безумным темпом.

За шуткой — ласковое касание, за ухмылкой — намек, обещание большего. Я до сих пор помнила его тело на моем, крепкие мышцы под ладонями, теплую кожу и плетение причудливых узоров от скул до самого пояса. А еще помню наше дыхание, слившееся воедино, вдохи, выдохи, сбивчивый шепот, биение сердец, смешавшийся соленый пот и вкус чужой слюны на языке. Вкус. Запах. Голос. И пульсирующая в мозгу мысль: это помешательство.

Когда я посмотрела на Джо, как на парня? Когда он превратился из дворового шута в того, кого я так неистово желаю? Когда проник в мои мысли? Когда это произошло? Или так было всегда. Не знаю. Не желаю знать.

Он будил во мне нечто незнакомое, то, чего я не ощущала раньше. Безумный азарт, предвкушение вкуса темной силы на языке, горечи Грани, проникающей в самые уголки светлой души. Искушал, манил, притягивал.

И я поддалась порыву — подалась навстречу, когда он потянулся ко мне. Губы на моих губах: пухлые и шершавые, влажные от слюны. Пальцы, ласкающие шею. Сбивчивое дыхание. И его хриплый шепот.

— Знаешь, на этой кушетке жутко неудобно.

Я заморгала часто, когда он отстранился, поднялся. На секунду подумала, что уйдет, бросит одну вот так. Не ушел. Потянул меня за руку, заставив встать, уложил лежанку на пол и сверху накинул куртку. Свитер снял, белый ворох ткани повис в его руках, а затем упал. Мой взгляд замер на рельефном сухом торсе, блики от пламени гуляли на его светлой коже, то исчезая, то появляясь вновь. Я сглотнула образовавшийся в горле ком и ощутила, что краснеют уже и уши. Завороженная шагнула вперед, тронула пальцами грудные мышцы, обвела выступающие ключицы, ямочку у кадыка, линию подбородка, губы, с которых исчезла ухмылка. Сейчас они были плотно сжаты. Джо наклонил голову и коснулся поцелуем моей ладони. Место поцелуя обожгло, а затем жар растекся по всему телу. Я пылала, нуждалась в его прикосновениях, взглядах — откровенных и порочных. Мне свело живот от пульсирующего желания, когда мужская ладонь опустилась на спину, а пальцы прошлись по позвонкам.

Джо скользнул рукой под свитер, погладил подушечкой пальца ямочки на пояснице. А затем поцеловал. Жадно, яростно, не боясь испугать. Потому что знал: я его не боялась. Хотела до дрожи в подкашивающихся коленках. До биения сердца в висках. Пальцы затерялись в жестких черных прядях, я провела рукой по его скулам к подбородку, ноготками очертила линию челюсти.

Парень прижался ко мне плотнее, ухватил за бедра и поднял в воздух, заставив охватить его ногами. Прикусил губу, легонько потянул зубами и прошелся по ней языком. Я сдавленно выдохнула, всхлипнула тихонько ему в рот. Дыхание давно сбилось, в ушах нарастал шум крови и биение сердца. Тук-тук. Тук-тук-тук. В ответ моему вторило и его сердце, я чувствовала его ритм через кожу. Мы были так близко. И нам все равно не было достаточно.

Лопатками я уперлась в мягкую ткань, когда он опустил меня на пол. Рассмеялась бы даже, если бы нашла на то желание. Кажется, заниматься любовью на полу входит в нашу привычку.

Джо потянул мою кофту вверх, снимая, я послушно подняла руки. Одежда была лишней. Преодолев смущение, приподнялась на руках, потянулась к ремню на его брюках, дернула непослушными пальцами.

— Я сам, — хрипло шепнул парень, целуя меня в уголок губ. Короткое нежное прикосновение, а внутри все затрепетало.

Он сбросил штаны, выпрямился. Я затаила дыхание, разглядывая обнаженную подтянутую фигуру. Его словно создали из фарфора умелыми руками мастеров. Он выглядел напряженным, точно едва сдерживался. Взгляд скользнул по выступающим венам на руках, поднялся к лицу. В его глазах отражалось пламя камина и полыхало собственное — совсем иное. Яростное и опасное. Опустившись рядом со мной на колени, Джо притянул меня ближе за лодыжки. Поцеловал висок, ямочку у ключицы и вернулся к губам. Я потянулась навстречу, принимая его напор. Страсть и нежность сквозили в его прикосновениях. Пальцы, сжимающие кожу на бедрах через ткань штанов, язык, сплетенный с моим языком, шепот. Мне хотелось его везде. Чтобы трогал, ласкал. Не останавливался.

Сейчас остановиться мы просто не могли.

Джо

Тонкие длинные пальчики сжали пряди моих волос, ноготки царапнули кожу. Софи рвано выдохнула, изогнувшись подо мной, когда я сжал розовый сосок губами, обвел его языком, втянул в рот, выпустил. Зажал его пальцем, чуть надавил. Опустился ниже, оставляя короткие поцелуи на её теле. Приподнялся, заглянул в глаза, затянутые пеленой желания. В них не было здравого смысла, ничего, кроме чистой похоти. Черные зрачки расширились, почти полностью перекрыв зелень радужки.

В прошлый раз мы спешили, поглощенные страстью, будто нас могли прервать в любой момент, будто мы сами боялись передумать. Но не теперь. Сейчас я хотел доставить удовольствие и ей.

Тронул кончиками пальцев плоский живот, лизнул разгоряченную кожу возле уха. Снял последнюю преграду в виде штанов и белья. Софи свела ноги вместе, неосознанно закрываясь. Я сжал плотно зубы, резко втянул воздух носом.

Красивая. Такая, чтоб её, красивая.

Кудри разметались по настилу, губы покраснели от поцелуев, словно на них нанесли помаду. Мне хотелось целовать их снова и снова.

Вклинился коленом меж худых ног, разводя в стороны, прижался пахом, ощущая её возбуждение. Двинулся, скользнув членом по влажной промежности. Софи тихонько застонала, подаваясь навстречу.

— Тихо, не спеши, — прошипел я сквозь зубы.

Что творит? Мне и так тяжело держаться, чтобы не войти прямо сейчас, позабыв обо всем. Я в шаге от того, чтобы сорваться.

Перекатился на бок, поцеловал в губы, обвел языком сначала нижнюю, затем верхнюю. Софи закинула свою ногу на мою. Я выдохнул, прошелся пальцами по внутренней стороне её бедра, не разрывая поцелуя. Погладил клитор подушечкой, размазывая её собственную влагу. Ввел фалангу внутрь, ощущая, как плотно её тут же охватили стенки.

Тихий стон мне на ухо, когда присоединил второй палец. Надавил на ребристую сторону, толкнулся, удерживая ритм. Подушечкой большого погладил чувствительный бугорок.

Её тело задрожало. Софи дернулась и обмякла.

— Пожалуйста, — всхлипнула девушка, тычась губами мне в щеку.

Раскрасневшаяся, она смотрела на меня, когда навис сверху, вошел на всю длину одним резким толчком. Приняла меня, разведя широко ноги, потянулась руками, охватила за шею.

Мы горели. Я ловил стоны с её губ своими губами, дурнел, когда видел отблеск своего желания в её глазах. Во мне становилось все меньше разума и все больше похоти. Когда потерял контроль полностью, тьма вырвалась, окутала нас плотным туманом. Стекла по моему языку в её рот, чтобы проникнуть глубже — в само естество. Софи без сомнений приняла мою силу, как недавно приняла меня. Тронула пальчиками узоры на щеках, лизнула один, вновь вернулась к губам. Меня потряхивало от нежности в её касаниях. И мне было мало.

Сегодня мы падали вместе. Снова и снова. Пока она не достигла пика за пару секунд до меня. Выгнулась, закатила зеленые глаза. Стенки охватили мой член, я ощутил пульсацию, не выдержал и зашипел ей на ухо. Едва успел остановиться, чтобы не кончить прямо в неё. Едкое наслаждение обрушилось на голову, растеклось по телу, вырываясь наружу вместе с гортанным рыком-стоном.