Ложь и прощение

Глава 24. Это не было спасением

Джо

— Ты как? — взволнованно окликнул я Софи, всматриваясь в её лицо в поисках признаков истощения и их не находя.

Девушка фыркнула, качнула головой и опустилась на ступень, обгоняя меня.

— В полном порядке. Ты не мог мне навредить.

Я щелкнул языком, выражая несогласие. Конечно, мог бы. Неосознанно, поддавшись инстинкту. Но это не освободило бы меня от вины. И как она могла в меня верить настолько сильно, когда я сам не был уверен?

— Стой, — приказал, скользнул мимо и выглянул в коридор.

Мы добрались до самого нижнего яруса. Хотели двинуться наверх, но слишком долго провозились, споря, потому не успели покинуть подземелье до прихода стражи. Нарвись мы на них — не смогли бы отбиться. Потому оставалось скрыться на самой глубине, минуя неприятности.

— Идем, тут никого. — Никого кроме мерзких крыс. Чем ниже мы спускались, тем больше их было. Ввиду отсутствия света и людей, зверьки не стеснялись — перемещались где угодно, как угодно. Стены обросли плесенью — зеленой и черной, а дышать становилось все сложнее.

Света здесь не водилось: в окнах на такой глубине нужды не возникло, а ввиду того, что темницы не использовали, не нашлось даже старого забытого факела. Сначала мы передвигались на ощупь, после же, когда глаза привыкли, ускорились.

Радовало одно: практически слепы тут не только мы, но и преследователи. В отличие от охотников, стражники были обычными людьми, в большинстве своем, без капли магии.

Я старался не думать о том, что нам придется сделать, когда зайдем в тупик или наткнемся на обвалившийся коридор. Одно от другого не особо отличается. В любом случае, если такое случится, нас найдут. И не останется иного выбора, кроме как обороняться. А я не уверен, что Софи простит мне убийство, пусть и ради нашей безопасности.

— Джо, — позвала девушка. — Тут больше нет лестницы.

Я нахмурился, нагнал её и с особым вниманием осмотрел коридор. Лестницы и правда не нашлось. Мы наткнулись на небольшое помещение с единственным арочным входом в стене. И, что самое странное, — где-то в глубине тьмы слабым мотыльком мерцал свет. Свет в нашем случае не предвещал ничего хорошего. Он означает только одно: то, что в зале есть кто-то живой. И вряд ли он нам друг.

— Смотри под ноги и не шуми, — шепнул я и пошел вперед, смотря под ноги. Каменная крошка, крысиный помет, сухие ветки, обломки железных прутьев. Легко споткнуться и упасть.

Если нас услышат, мы потеряем преимущество. Пока неизвестный не знает, что мы вторглись на его территорию, у нас есть шанс.

Софи двинулась за мной молчаливой тенью. Я ощущал её присутствие прямо за собой, словно после того, как вобрал еще частицу её души, наша связь окрепла. Я будто знал, что вот сейчас она обойдет насыпь камней, а затем в три шага догонит.

Зал оказался на удивление огромным, он напоминал тронный наверху. Но как тот был великолепен, так этот был убог. Темнота не позволяла увидеть больше, но нам довелось, потому что в конце пути нашлась еще одна арка, из которой и лился свет.

Софи от удивления выгнула брови, замерев у самого входа. Она пальцем указала на узоры на камнях у её основания. Я взглянул и едва не присвистнул. Древний язык. Язык, утраченный очень давно. Ныне в Имперской библиотеке хранили несколько летописей, однако расшифровать их не могли. По слухам, Первый его понимал, мог общаться на нем, читать и писать. Но то лишь слухи. Первый жил более пятисот лет назад, никто ныне живущий не знает правду.

Возможно, когда-то этот зал использовался для ритуалов или празднеств, а темница вовсе таковой не была.

Я тронул пальцами незнакомые буквы, кожу будто обожгло. Не магией, но чем-то похожим и древним. Вероятно, это отзывается сила мастера, сотворившего письмена. Тогда люди без магии были скорее редкостью.

Я узнал заклинание — защита. Его наверняка применили, чтобы оградить следующее за залом помещение от проникновения посторонних. Но из-за прошедших лет оно утратило свою мощь. Теперь это просто арка.

— Пошли, — сказал я одними губами и без сомнений перешагнул порог.

Софи помялась у входа, бросила на письмена последний взгляд и подошла ко мне. Я осмотрелся. Помещение напоминало, если не жилое, то явно не заброшенное. Его точно использовали и совсем недавно. Кристаллы, встроенные прямо в каменную кладку стен, настолько ярко сияли, что создавалось впечатление, будто мы стоим на главной площади днем, а на небе ни облачка. На полу не было мусора или воды, тут явно прибрались.

Девичьи пальцы дернули меня за рукав, привлекая внимание. Я обернулся и уставился в её взволнованные глаза.

— Что?

— Посмотри, — пробормотала она и шагнула в сторону.

Я сглотнул, глядя на находку. В отдалении стоял массивный саркофаг. За ним точно ухаживали — на стенках не было ни пыли, ни сколов, которые просто должны были возникнуть за столько лет, сколько пустовал нижний ярус подземелья.

— Что это?

— Не знаю, но почему-то у меня чувство, что нам не стоит заглядывать внутрь.

— Думаешь, там останки? — испуганно спросила Софи. Прикоснуться к саркофагу она не решилась, замерла у него, изучая те же узоры, что мы нашли на арке. — Как неразумно хоронить человека. И зачем в прошлом так поступали?

Она права. Раньше трупы помещали в гробы и закапывали в земле. Кто побогаче — могли позволить себе родовые склепы. Варварство. Благо сто лет назад ввели обязательное сожжение умерших.

— Думаю, это не нашего ума дела, — заметил я. Кто бы здесь его не прятал, он что-то задумал. И мне не хотелось искать новые неприятности за наши задницы, когда еще не успели уйти от старых. — Нужно радоваться, что мы никого не повстречали.

Девушка согласно кивнула.

— Мне тяжело дышать, — пожаловалась она.

И я её полностью понимал: чем ниже мы спускались, тем воздуха становилось меньше и тем сильнее он обогащался влагой, вдох делался все сложнее, кружилась голова. Я слышал шорохи, попискивание крыс и хлопанье крыльев. Не удивлюсь, если кроме летучих мышей и крыс тут водится и иная живность.

— Нужно потерпеть, — подбодрил её я и остановился рядом. Тронул объемные знаки, обвел узор.

Я ожидал того же, что случилось при прикосновении к письменам на арке, но в этот раз кожу ощутимо кольнуло. Знак налился чернотой, полыхнул магическим пламенем и погас. Мы отшатнулись. Я вытер руку по штанину, желая стереть след от древнего волшебства. Будто бы это было возможно.

— И почему тебе все нужно пощупать? — яростно прорычала Софи. Я пожал плечами.

— Ничего же не произошло.

— Это ты называешь: «ничего»?!

Она подошла так близко, что, опусти я голову, смог бы коснуться носом кудрявых волос. Они спутались из-за отсутствия ухода и слиплись. Но и мои наверняка выглядели не лучше. Мы оба сейчас напоминали двух бездомных, которых нередко можно встретить ночью в любом районе города. Они выходили, стоило скрыться солнцу, и собирали все, что могло пригодиться для жизни. Порой это были вещи, выброшенные за ненадобностью, порой — остатки трапезы с хозяйского стола.

Тонкие пальчики тронули мою ладонь, погладили место соприкосновения со знаком, отвлекая от рассуждений.

— У тебя ожог, — проворчала Софи. — Не трогай, что вздумается. Тем более в подземелье Имперского замка. Мы не знаем, что в этом саркофаге и зачем его сюда принесли. Ты мог навлечь на себя проклятие.

— Не беспокойся. Я бы почувствовал проклятую магию, — отозвался я.

Проклятую магию сложно спутать с чем-то иным. Она темная и тягучая. А еще жутко воняет. Правда, как правило, обычные люди не ощущают ни запаха, ни исходящей от таких вещей угрозы.

Её глаза угрожающе сощурились, девушка поджала губы и отвернулась. Я не смог подавить улыбку.

Она вела себя так же, как до всего этого. До того, как узнала о моей сущности, до того, как мы едва не сгинули в странном ритуале. И мне этого ужасно не хватало.

Саркофаг вдруг завибрировал, пол под нами дрогнул. Софи вскрикнула и вцепилась в мою ладонь. Мы уставились друг на друга распахнутыми глазами. Я увидел в её лице отражение собственных эмоций. Самое удивительное — похоже, наша связь действительно реальна, потому что на миг я ощутил её ужас. Он вылился на меня ушатом ледяной воды ранним утром, проник через кожу до самых костей и вцепился в сердце острыми когтями.

Она перевела взгляд мне за спину и ужас сменился терпкой горькой ненавистью.

— Какой приятный сюрприз. Мне даже не пришлось уговаривать Советника вас выдать, сами пришли.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит голос. Обманщику и душегубу. Второму Пожирателю в столице. Кроу.

София

— Что же делать? Он не обрадуется, если узнает, что вы нашли его останки. Что же делать? — проговорил этот человек.

Он улыбнулся так широко, что я удивилась, как у него не разболелась челюсть. Поднял и опустил трость, которую, по всей видимости, носил без причины. Раздался стук древка о камни, в то же время саркофаг перестал вибрировать.

— Хотя… в чем проблема? Вы все равно не покинете эту комнату.

Джо закрыл меня собой, перекрыв обзор. Жест защиты. Но я сомневалась, что он сможет меня уберечь. Или хотя бы себя. Кроу очень опасен. И за ним стоит Советник. А раз так, нам с ним не тягаться. Не сейчас.

Молодые мужчины буравили друг друга взглядами. Я отошла назад и остановилась лишь тогда, когда поясницей уперлась в угол высокой плиты, на которой и разместили гроб. Холодая. Такая же холодная, как глаза того, кого я считала другом отца. Он улыбался, но на радужке я не видела и следа тепла.

Да и молодость его обманчива. Лжива. Как он сам. Мне довелось узреть другую его личину — седого старца. Она шла ему куда больше. Обличие же юнца разнилось с тем, что плескалось в глазах. Такими не могли быть глаза парня или мужчины. Он многое пережил, многое знал. А еще — много сотворил такого, что отражается на душе дегтярным налетом. И эта душа… эти души — не его, чужие, захваченные силой, — они просят освобождения, просят покоя. Я слышала их крики, ощущала их боль также ясно, как свою. Или боль Джо, нашу общую тоску и страх.

Они не могли сбежать. Из темницы чужого тела не сбегают.

— Что ты такое? — рвано выдохнула я, разглядывая Кроу.

Он сощурился, хмыкнул и прокрутил трость в пальцах.

— Малышка София, я — то, что создал твой отец. Он не был безгрешен, да очистят Боги Севера его душу. Ох, — мужчина прикрыл ладонью рот, — у него же не осталось души! Боюсь, встреча с Богами ему не светит. Но ничего, скоро и твоя душа покинет тело.

— Закрой рот! — взвыл Джо. — Ты её и пальцем не тронешь!

Я не испугалась, когда белки его глаз залила Тьма, укрыв шоколад и снег угольной мукой. В этот раз она пришла не за мной, она жаждала смерти нашего общего врага. И почему-то я ей поверила.

Кроу фыркнул, отбросил трость. Древко ударилось о пол и откатилось в сторону. Два Пожирателя проявили свою суть. Они направили силу друг против друга. Я видела, как с уст Джо скользнула серебристая струя, она потекла ручейком по воздуху прямо к нашему врагу. Энергия моей души сверкала, она была такой яркой, такой слепящей, что мне захотелось зажмуриться. И одновременно я желала заполучить её себе. Наверное, того требовали законы природы и мира — одна цельная душа в одном человеке. Так правильно, так было всегда. Пока не появились такие, как я, — пробужденные.

История насчитывала с десяток существования мне подобных. Они редко доживали до почтенных годов по логичным причинам, как мне всегда казалось. У многих жизни отнимали их же создания. Но если подумать… мы несли угрозу в этот мир. Возможно, их убирали с пути власть имущие, ведь мы нарушали равновесие, нарушали порядок вещей.

Джо целиком окутала знакомая серая дымка, она покрыла плотным одеянием из тумана его руки, ноги, спину и торс, стекла по задней стороне туловища подобием плаща. Кроу зарычал, превозмогая чужую магию, оскалился, демонстрируя ряд белых зубов, щелкнул ими совсем по-звериному.

Серебристый поток всколыхнулся и вновь потянулся к тому, кого я ненавидела больше всего. Энергия души лизнула растянутые в широкой улыбке губы, попала в его рот. чернота в глазах Кроу стала гуще прежнего.

Все происходило так быстро. И одновременно слишком медленно.

Несколько вещей случилось разом: колени Джо подкосились, дымка вокруг него поредела, отступив; я закричала и бросилась к нему. Пальцы прошли через Тьму. Она приняла меня, пропустила, огладила ласково запястье, укусила током кожу, подняв мелкие волоски на руках дыбом.

Серебро меркло. Оно стремительно таяло в воздухе, перетекая от одного существа к другому. Теплый шоколад остывал. Я не увидела привычной насмешки во взгляде парня, в его глазах становилось все меньше жизни.

— Нет. Нет-нет-нет-нет! — прошептала я, укладывая его голову себе на грудь. — Ты не можешь меня бросить. Не можешь нарушить слово. Ты обещал! Обещал оставаться рядом. Обещал меня защищать. Слышишь?!

Джо заторможено моргнул, на миг его радужка вновь засияла. Но лишь на миг. А потом он меня поцеловал, вместе с дыханием отдавая последнюю оставшуюся у него частицу моей души, отдавая Тьму. Отдавая себя.

Я почувствовала эту крохотную частицу, перетекающую ко мне безвозвратно, услышала его мысли: отчаянное желание бороться, любить, желать. И смирение. Клятое принятие смерти. Он понимал, что его жизнь оборвется здесь и сейчас. И отдавал её мне добровольно.

— Не смей! — рявкнула я, прерывая поцелуй. Его губы на вкус были солеными. Слезы и слюна. Вкус наших сожалений.

На его лице застыла восковая улыбка. Последняя искра мелькнула во взгляде, погасла. Тело дорогого мне человека таяло на глазах, оно попросту растворялось, теряя материальность, как и то, что я создавала по приказу охотника.

Джо исчезал из этого мира. Он уходил за Грань.

Я отчаянно цеплялась за его одежду, но пальцы проходили насквозь. Ничего кроме воздуха поймать мне не удавалось.

— Ты не можешь уйти. Я люблю тебя, я так тебя люблю, — шептала, глотая слезы, глотая свою боль. Я в ней утопала. Казалось, ничего кроме боли и не осталось. Её стало так много… Она сцепила руки на моем горле, сдавила его. Я услышала нечеловеческий крик. Наверное, он принадлежал мне. А, может, мне лишь показалось. — Пожалуйста, не уходи. Прошу, — мольбу никто не услышал. Ни Боги Севера, ни Первый. Им не было до меня дела.

Из-за слез зрение помутнело. Я остервенело потерла глаза ладонью. До бликов и черных пятен. А когда вновь смогла видеть, Джо исчез совсем. Его больше не существовало.

Гробовая тишина в подземелье нарушалась только моими всхлипами. Даже крысы затихли, затаившись, словно давая мне время оплакать потерю. Будто это были похороны.

Вот только меня лишили и той малости, что доставалась родным покойных, — праха. Нечисть просто исчезает, растворяется. От существ не остается и следа. Они остаются жить только в воспоминаниях.

— Ну и ну. Не рассчитывал на то, что он совершит подобную глупость. И ладно. Мне все равно нужна ты. Какая разница: забрать душу сразу или постепенно? Нужно было сделать так сразу.

Кроу прервал мое горе. Он был тем самым гостем на церемонии сожжения, которого до смерти ненавидел покойник. Он был тем, кого я ненавидела раньше. А теперь… теперь я желала сжечь его на том самом погребальном костре. Чтобы пламя яростно пожрало его кожу, мышцы, а в нос мне ударил запах горелой плоти. Да, этого я желала сильнее всего.

Гнев смешался с болью, я ослепла от обжигающих чувств. Закусила щеку до появления металлического вкуса во рту. Слезы все текли, словно организм разом решил лишиться всей воды в нем.

Я поднялась, качнулась и сделала шаг в сторону мужчины. Иней тонкой пленкой лег на сердце, оставил на нем нестираемые узоры — совсем как морозные зимним утром на окне. Мое сердце ухнуло. Оно по-прежнему билось в груди: неистово и яростно. Но в венах поселилась стужа. Она выла лютым волком, взывая к наследию предков, к тому, во что они верили и во что утратила веру я.

«Пусти», — шепнула Тьма.

И протянула ко мне острые когти изо льда.

«Я заберу боль».

«Я заберу страх».

«Я дам тебе силу».

«Я дарую тебе серп. Достаточно острый, чтобы отнять его жизнь».

Её голос в моей голове становился все громче. Я слышала его, как наяву. Такой же реальный, каким был голос Джо раньше.

И я протянула свою ладонь навстречу.

Мои пальцы окутал туман. Он лизнул плетение вен на запястье, переместился к плечу и шее, а затем накрыл грудь. Он звал меня по имени, обещал большую силу, обещал забвение.

— Не позволю! — Будто откуда-то издалека донеслись до меня чьи-то слова.

Я обернулась на них и нахмурилась, не понимая, что хочет от меня этот человеческий мужчина. Что ему нужно, в самом деле? Что он может требовать от Тьмы? И вправе ли? Вовсе нет. У Тьмы можно просить, Тьму можно умолять. Но ей нельзя приказать или запретить.

В глазах человека плескалась часть меня — совсем ничтожная. И он решил применить её. Против кого?

Я расхохоталась. Мой смех донесся до арочных сводов и отразился от них, эхом разлетаясь по тоннелям.

Жалкий человек.

Моя рука взметнулась в воздух. Туман собрался в плотный ком и бросился к мужчине, точно голодный пес бросается на кость. Он сдавил ему шею, через рот проник в горло и заполнил легкие.

Туман убивал свою цель. Медленно и мучительно. Так, как того желала я.

Но что-то пошло не так. Магия Грани возникла за секунду до того, как чудище, сотканное из темных частиц, разорвало удавку. Оно утробно зарычало и вцепилось клыками в человеческое горло. Забрало то, что принадлежало мне!

— София. — Я не обернулась. — Ты не можешь отнимать жизнь. Ты — не она. Слышишь? — Другой обладатель моей силы приближался. Он замер рядом, будто бы совсем не страшился моего гнева. — Она тебе больше не нужна, Кроу мертв. Прогони её. Ты должна вернуться. — Теплые ладони легли на мои плечи, сжали. — София! Не знаю, что с вами произошло и где Джо, но мы должны уходить. Сейчас же!

В моей голове раздался звук похожий на шум дождя. Капли шипели, сталкиваясь с бурлящей лютой ненавистью.

Джо. Мне кажется, я когда-то слышала это имя. Оно что-то для меня значило в прошлом.

Сердце стукнуло раз, сжалось.

— Давай, возвращайся. Ну же, — молил человек. — Скоро сюда прибудет стража и отряд охотников. Мы спасем его. Обязательно спасем. Но сейчас надо убираться.

Я мотнула головой, силясь заглушить голос. О чем он говорит? Почему мне нужно уходить? Я же хотела… убить. Сжечь. Разорвать.

Кого?

Медленно закрыла глаза, открыла. Посмотрела на тело, лежащее в нескольких шагах. Оно таяло, исчезая. От него вверх поднималась серебристая светящаяся пыль. Она закружилась, а затем потянулась ко мне. Кожа заблестела, словно её покрыли мелкой стекольной крошкой. А потом все прекратилось.

Я вспомнила.

— София, — вновь позвал меня Йорн.

— Уходим, — хрипло просипела я и не узнала собственный голос. Он звучал безжизненно и очень низко, от мелодичности не осталось и следа.

Услышала, как громко с облегчением вздохнул охотник, послушно вложила свою ладонь в его, когда он протянул руку. Вокруг нас закружилась магия, на миг сперло дыхание. Стены подземной комнаты дрогнули и исчезли. Перед взором сменялись картинки: холмы, горы, городская площадь, эшафот, лекарская лавка, Орден, переулок Грез.

И нас выбросило на заснеженную дорогу.