Лишь тот...

Глава 7

— Какой план? — спросил Люмберг.

Отряд из трех воинов баронства Гельшат, служителей Янтарного ордена и группа монахов расположились в небольшом овраге, рядом с ручьём.

— Из того, что я успел записать, вот тут, в большом доме, находится их главный. А вот в этих домах вокруг располагаются маги послабее. Думаю, это ученики или прихвостни, — пояснил Снек, указывая места на небольшой собственноручно сделанной карте. — Вот тут парочка жертвенных алтарей. Показатели тьмы на артефакте зашкаливают. Слабо представляю себе, сколько они тут перерезали людей.

— В селе этом много людей? — спросил Гош, внимательно рассматривавший карту.

— Нет.

— Сколько?

— Нисколько. Живых людей в селе не осталось, — мрачно ответил клирик. — Есть небольшой отряд нежити. Насколько я помню инструкции к артефакту, на них уже начала гнить плоть, а сама нежить располагается в дальнем сарае. Я не сильно разбираюсь в глубокой настройке, поэтому не смог определить, в каком состоянии нежить, но уверен, что туда ее отправили из-за вони.

— А какая разница, насколько они сгнили? — спросил один из воинов, сопровождавших молодого дворянина.

— Грамотно поднятая нежить впитывает силу тьмы, которая выделяется из гниющей плоти, — начал пояснять Снек. — И чем дольше поднятая нежить гниет, тем больше она впитывает силы и становится на порядок опаснее.

— Так давно умершие тоже гнили, — непонимающе пробормотал воин.

— Да, и сила спокойно уходила впустую, а если труп гниет, будучи поднятым хорошим темным, то сам себя усиливает от впитанной тьмы. Бесплатное хорошее усиление нежити.

— А сам маг? — вмешался Люмберг.

— Он полностью экранировал свое жилище, — покачал головой Снек. — Артефакт не может его считать. Единственный раз, когда он выходил, я сумел заметить только одну его особенность...

— Ну? — надавил Гош.

— Это тёмный маг крови.

— Такого точно оставлять нельзя, — покачал головой Гош. — Только вот, как мы его резать будем?

Снек скосил взгляд на парня, который сидел молча и одними губами произносил молитву. В его руках был стальной прутик, кончик которого начинал светиться. После этого он перекладывал его в другую руку, и стержень тут же гас.

— У нас есть Ари.

— Я против того, чтобы он участвовал в бою, — нахмурился Гош. — Это не стоять в центре каравана в безопасности и не против нежити биться. Гули — не темный маг крови. К тому же он даже меч держать не может!

— Потому что ты не учишь, — встрял Ари.

— Это потому что ты не учишься! — не остался в долгу паладин.

— Хватит! Я не собираюсь его использовать в прямом бою, — зарубил на корню новую перепалку клирик. — Но вот помочь он нам может. Причем очень сильно.

— И как?

— Ты с братьями ударишь первым и оттянешь на себя учеников этого темного. Как только он покажется — я нападу на него. Вы, барон Гельшат, будете страховать нас со стороны земель ковена.

— Я не трус и не...

— Вы обязаны выжить и стать наследником рода, — с нажимом произнёс клирик. — И в этой ситуации я возлагаю на вас другую, очень важную миссию.

Клирик достал из сумки парочку мутных флакончиков.

— Я вижу, что у вас есть луки. Вам необходимо смазать кончики стрел вот этим составом и спрятаться вот в этом лесочке, — указал Снек на карте. — Это место, где вероятнее всего попытается скрыться тёмный маг, если мы его упустим. Больше ему деваться будет по сути некуда.

— И всё? — нахмурился молодой дворянин.

— Всё. Но при этом вы должны понимать, если этому магу удастся скрыться, то у заставы будут большие проблемы.

Люмберг недовольно вздохнул, но все же принял склянки.

— Теперь ты, — повернул голову к Ари клирик. — Оставь эту железку. Ты будешь проводить малый круг благословения Единого.

— Я же не умею, — буркнул Ари, убирая металлический прут за пазуху.

— А тебе и не надо. Обычный пслатирь и все. Остальное сделаю я, — пояснил Снек и взглянул на остальных.

— Малый круг благословения, — сморщился паладин.

— Я в курсе, что ты потом чешешься, — хмыкнул клирик. — Но если у тебя есть другие варианты, я с удовольствием выслушаю.

Гош на это только недовольно насупился.

Снек оглядел совсем небольшой отряд и кивнул.

— Тогда готовимся.

***

Гош шел в полной амуниции.

На его броне были начертаны священные письмена. Щит был украшен тремя серебряными ликами Единого, растянутыми на специальных шнурках, крепящихся к ручке. Клинок был сплошь перемазан специальным составом, способным преодолеть темную защиту.

Шел он не скрываясь по широкой тропинке, которая вела от села к полям. За ним, след в след, шли вооруженные монахи, но следовали они не просто так.

— Не дышу, не моргаю, не двигаюсь. Сердце не стучит, голова не думает. Не живой, не мертвый.

Эту мантру очень тихим голосом в унисон повторяли и монахи, и сам паладин. При этом во рту они держали маленький красный камешек из яшмы со знаками Единого.

Они спокойно прошли до самой деревни и переступили защитные артефакты тёмных. При этом ни один из них так и не сработал.

Группа прошла по опустошенной деревне, где не осталось даже живой скотина в конюшнях, и подошли к парочке домов. Подойдя к ближайшему, они остановились у дверей и перешли на шёпот.

Вперед вышел Гош и подошел к самой двери.

— Да в аду я видал двух этих кретинов! — раздалось из-за нее. — Ни черта они нам не сделают.

— Они ученики, а мы нет, — напомнил другой голос.

— С чего это? Мы слушаем лекции учителя вместе, задание он тоже дает всем. Он же нас наказывает, так почему мы не ученики?

— Потому что проверяет задание по-настоящему только у них!

— Да что с вами такое? Мы такие же тёмные, как и они! С какого перепуга мы должны впятером ютиться в этой халупе, а они вдвоём?!! Сейчас я пойду к ним и во всём разберусь!

Двери скрипнула, и на пороге оказался парень, который уставился на неожиданно возникшего перед ним паладина в боевом облачении.

Кисть паладина описывает круг, раздается свист, и удар снизу разрубает тёмного от паха до середины туловища. Резкий рывок оружия назад, и клинок свободен.

— Не живой, не мертвый, — повторяет Гош, стряхнув кровь с лезвия и бросается внутрь.

За ним, продолжая шептать те же слова, устремляются остальные монахи.

***

В добротном деревянном доме, у большой свечи, сидели двое. На столе у них стояла большая миска с парящим мясом, которое они неохотно выщипывали.

— Не случилось бы ничего, если бы наш старый хрыч язык за зубами держал, — недовольно произнёс мужчина лет тридцати. — Демоны меня дернули к нему пойти в ученики.

— Ритуалил на учителя? — хмыкнул сидевший за столом парень с бледной кожей.

— Ну, а как еще? — вздохнул собеседник. — Я же не идиот, как эти молодые кретины. Кто им вообще сказал, что Шашмаш будет их учить?

— Наивные идиоты, — хмыкнул в ответ собеседник. — Кстати, что демонам отдал?

— Младенца, что еще? Не на свою же душу с ними торговать, Конк. — искренне удивился мужчина.

— Они чужую кровь не берут, — нахмурился парень.

— Я еще во время рейда гвардии этих ублюдков три бабы прихватил. — кивнул в сторону мужчина.

— Трахать крестьян, — сморщился бледнокожий парень.

— Знаешь, если нужно было бы, я и овцу бы обрюхатил, — недовольно проворчал мужчина. — Тьма не любит назойливых идиотов и самонадеянных глупцов.

— Мда, — произнёс парень и опрокинул остатки содержимого кружки в рот. — На что только люди не идут ради силы.

— Тебе хорошо говорить, у тебя от рождения метка тьмы. Ты не ходил за учителями. Они сами к тебе выстраивались.

— Шашмаш не приходил. Я сам его выбрал.

— Кстати, а почему?

— Потому что тьма не любит самонадеянных глупцов, — пожал плечами Конк. — А Шашмаш хоть и упертый баран, но самонадеянным никогда не был. Вёл себя всегда достойно. Он силен, умен и практичен. Никогда ни с кем не спорил... почти никогда.

— Да-а-а-а-а... устроил он в цитадели представление, — вздохнул мужчина. — Я думал, нас прямо там на алтаре Морганы прирежут.

— Но никто не пикнул... Кстати, а сам что думаешь, Эки? Прав учитель?

— Знаешь... — поджав губы, произнёс мужчина. — С одной стороны, его «Тактика малых групп» выглядит как чушь собачья. Никакой армии, автономная нежить, гули, смесь некромантии и проклятой школы... Так никто не делает...

— А с другой?

— А с другой, до границы минимум три перехода. С нами нет армии, которую собирают по два десятка лет, тут не стоит зиккурат, да и вообще темных раз, два и обчелся. И мы контролируем эти земли. При этом даже заставу не штурмовали. Нежити — валом. Еда, крыша над головой и самое главное — в любой момент в седло химеры и день пути! И всё! Мы дома, а тут полно нежити, которая постоянно кормится.

— Да. Я тоже имел каплю скептицизма по поводу идей Шашмаша, но сейчас я в предвкушающем восторге. Мне просто интересно, что мы будем делать дальше.

— Я тоже, Конк... я тоже.

— Вра-а-а-а...

Фьють! ПУФ!

Со стороны улицы раздались громкие крики и звуки боя. Однако ни один из собеседников никак на это не прореагировал.

— Иногда их энергия просто раздражает, — процедил молодой парень.

— Ну, а как иначе? Это и борьба под солнцем и просто выпуск пара. Не волнуйся. Подохнет еще парочка учеников. Всё как обычно.

— Как бы они не испортили наши труды, — буркнул Конк. — Мы с тобой на защиту последних крестьян извели.

— Заставим восстанавливать, — пожал плечами Эки.

— А на жертвенник они кого положат?

— Будут искать. Поплетутся до заставы и будут караулить.

— Перебьют идиотов.

— Еще немного, и мне покажется, что ты их жалеешь, — хохотнул мужчина.

— Я хочу комфорта, — фыркнул парень. — И готовить у меня желания нет. Да и стирать тоже, а, да, и Сьюзи вполне себе неплоха в постели.

— Так и оставь эту Сьюзи. Зачем тебе остальные?

— Монк тоже неплох в постели, — задумчиво произнес Конк.

— Ха-ха-ха! Демоны и шлюхи! — расхохотался мужчина. — И это ты мне тыкаешь, что я обрюхатил крестьянок для дела?

— Они не крестьяне, — обиженно буркнул парень.

— Ладно, мне без разницы, чем и в какие отверстия ты предпочитаешь тыкать, — вздохнул мужчина и поднялся. — Пойдем, поглядим, что устроили эти идиоты.

Оба собеседника подошли к двери и вышли на крыльцо.

— Докатились, — произнес Конк, когда обнаружил на крыльце соседнего дома кровавое месиво, еще недавно бывшее одним из последователей. — Они уже за топоры взялись. Кр-р-ретины...

— Да. Этих идиотов надо на алтарь, — кивнул Эки. — Пойдем. Надо найти этого неумеху... Я и вправду думал, что оставшиеся более или менее способные...

Двое магов направились к дому, втягивая на ходу носом воздух и ловя ароматы мучений, страха и смерти. Когда до входа оставалось всего несколько шагов, из дверей выскочил паладин.

С блестящими от священных писаний на броне и с оружием наготове он метнулся к противникам, надеясь повторить прием с оружием.

Однако два ученика тёмного мага крови не были простыми последователями, чтобы их можно было застать врасплох.

Конк в один момент обратился в кровавое облако и метнулся в сторону, а Эки с хлопком исчез, оставив после себя кровавые брызги и черное облако, которое медленно и неторопливо начало подниматься к небу.

— ВО СЛАВУ! — воскликнул Гош, остановился и со всей мочи влепил ногой по земле.

Конк тут же вывалился из кровавого облака и выпустил сразу пять темных сгустков. Стоило ему коснуться земли, от ног тут же пошел сизый дым. Не оставаясь на месте, он устремился к дому, из которого уже выскочили монахи со светящимся оружием.

— ПО ВОЛЕ ЕГО! — поднял вверх клинок паладин.

Лезвие засияло, а из черного облака вырвался сгусток тьмы, который сначала метнулся в сторону, а затем устремился к Гошу.

На лету ученик превратился в подобие человека, отрастив из своей сущности когти и огромную пасть, он попытался достать воина света, но тот успел поднять щит.

Удар был настолько мощным, что паладина отбросило, и он покатился по земле. Не давая ему подняться, ученик тёмного мага устремился к нему, но в момент, когда он был готов вцепиться в шею, его отбросило в сторону золотистым куполом.

Тварь с визгом отскочила, но, несмотря на отваливающиеся от нее шматки тьмы, которые с хлюпаньем падали на землю, снова бросилась на противника.

Гош прекрасно понимая, что купол отлично работает против формы черного призрака и не стал его снимать. Вместо этого он отвел ногу назад, чтобы принять удар, и поднял щит.

Тварь с визгом влетела в защиту, но в этот раз она настолько уплотнилась, что защита не смогла ей настолько сильно навредить. Она прилипла к ней и принялась давить тьмой.

Сизый дым вырывался от объятий тёмной твари в небо. Стоял истошный визг.

А тем временем монахи окружили второго тёмного и слаженно просаживали его защиту.

Конк за несколько мгновений успел преобразиться. Руки стали чуточку длиннее, глаза заволокло кровью, из-под верхней губы торчали клыки, а кисти превратились в полуметровые, слегка изогнутые черные с кровавыми продольными полосами клинки.

Прекрасно понимая, что противников много, и силы нужно экономить, он поднял вокруг себя едва заметное розовое поле. Поле было небольшим и держалось на расстоянии десяти сантиметров от тела. Вертясь, как юла, он старался уходить от ударов и раздавал их в ответ, но почти все они приходились на оружие монахов. Да, двоих он смог достать неожиданными выпадами, но и сам получал заряженным светом оружием по своей защите, которая начинала окрашиваться красным, угрожая своим схлопыванием.

— СУКИ! — рыкнул он, когда в очередной раз по нему попали, и защита рухнула.

Понимая, что выхода нет, он метнулся к одному из монахов, в надежде хотя бы его забрать с собой.

Нанизывая себя на подставленный врагом клинок, он ударил оружием в грудь противника. В спину тут же вонзились сразу три меча.

— Церковные суки, — прохрипел он, булькая тьмой, которая потоком начала выливаться изо рта.

На последнем издыхании ученик тёмного мага провернул клинки, выгнулся дугой и, истекая тьмой, завалился на спину, увлекая пока еще живого монаха за собой.

— БРАТЬЯ! — раздался крик Гоша, защита которого схлопнулась.

Паладин стоял в луже тьмы, которую растерял Эки. Сам он с трудом держал оборону, принимая шквал ударов черной тени на щит. При этом воин света умудрялся махать клинком, оставляя в воздухе белоснежные росчерки, отрубая шматки от противника.

Бой превратился в чудовищную резню.

Шматки тьмы.

Искры от стали доспехов.

Брызги крови.

Белые и черные росчерки.

Монахи рванули в бой. Кто-то из расторопных швырнул заряженным тьмой оружием в тень, кто-то на бегу начал читать молитвы.

Клинок вонзился в тень.

Паладин окутался легким, едва заметным свечением.

— ХА!

Первый монах, подбежавший к тени, размашистым ударом нанёс удар в спину тени, но клинок просто увяз, словно в глине, не принеся существенного ущерба.

За ним еще один монах и еще.

Церковные воины пытались сделать хоть что-то, но твари все было нипочем. Она с остервенением продолжала бить по паладину, словно обезумевшая от боли и ненависти.

Внезапно с неба в тварь ударил луч света. С низким гулом от самих облаков он пронзил тварь и скрылся в почве. Тварь замерла, а всех воинов отбросило на несколько метров.

Луч не исчез, он медленно расширялся, пока полностью не поглотил тварь. Он продержался почти двадцать секунд, после чего исчез, оставив после себя полную тишину.

— ... и свет мой чист, как и помыслы мои, — раздался голос Снека.

Он стоял у дома темного мага, спиной ко входу на коленях, с ликом Единого в руках.

— Снек, скотина, — прохрипел Гош, с трудом приподнявшись с земли.

Его броня была заляпана кровью, кольчуга, видневшаяся в сочлинениях, порвана, на лице несколько глубоких рассечений. Между краями раны на брови, из которой кровь заливала глаз и щеку, виднелась белая кость.

— Ты не мог пораньше? — проворчал паладин.

Снек поднялся и покачал головой.

Кр-р-р-ра-а-ак...

Скрип раздался из-за спины клирика.

Тот обернулся и уставился на вышедшего.

Это был старый, слегка сгорбленный старичок. На лысой голове виднелись черные татуировки, челюсть была неестественно свернута набок, глаза затянуты серой пеленой. На нем была простенькая серая мантия, а в руках он держал костяной посох, на вершине которого располагался маленький, с кулак, черепок ребенка с зелеными огнями в глазницах.

Глаза Снека округлились.

— ЛИ-И-И-ИЧ! — во все горло заорал клирик.