Лишь тот...

Глава 6

— Тут все просто... и в то же время очень сложно, — вздохнул Снек, вертя в руках небольшую стальную палочку, длиной с ладонь. — Тебе нужно почувствовать свет внутри себя и направить его к кончику вот этого прутка.

Ари, хмурясь, взглянул на клирика, а затем на железку.

— Вроде как, ничего сложного, — ответил парень. — Только вот я этот свет не чувствую.

— В этом вся проблема, — кивнул наставник. — У магов есть техники, которые помогают начинающим одаренным почувствовать силу. Это первый и самый сложный этап. Ты не сможешь управлять силой, если ты ее не чувствуешь.

— А церковь?

— С этим у нас проблемы, — вздохнул Снек. — У нас нет четких техник и способов, которыми бы учили всех. Всех учат молиться, и считается, что сам Единый направляет и дарует понимание как управлять силой. И... это отчасти правда. У каждого свой способ и история, как они приходили к этому пониманию.

— И что мне делать? — хмурясь, произнес послушник.

— Мы применим ту технику, которой меня учили в ордене, — нехотя произнес Снек.

— Это тайная техника?

— Нет. Она не тайная, но официально церковь считает ее... нежелательной.

Снек передал в руку парня прут и произнес:

— Суть ее проста. Ты берешь любой металлический предмет и, сосредоточившись, начинаешь читать молитву. Тебе надо, чтобы пруток нагрелся или начал светиться.

— А какую молитву?

— Любую. Тут главное, чтобы ты ее знал на зубок. А затем ты должен положить этот пруток в другую руку и почувствовать силу этого металла. Для внутреннего света эта будет уже немного другая сила. Да, свет, но он чужой. Он будет отталкивать эту силу, и ты почувствуешь это сопротивление.

— Свет не примет свет? — назумрисля Ари.

— Да, но... Это будет всего пару мгновений, а затем твой свет, скорее всего, признает или поглотит эту силу, — Снек вздохнул и потёр виски. — Самым идеальным считается использование чужой силы, но у нас, кроме света, никакой силы нет...

Тут клирик замер, нахмурился, оглянулся назад, и пробежался глазами по окружающей обстановке покоев мага. Его взгляд остановился на полке, где располагались оставленные погибшим магом артефакты.

— У меня есть идея, — произнес он.

Мужчина поднялся из-за стола и взял в руки небольшой стеклянный диск с витиеватыми надписями по кругу.

— Вот что... — произнес Снек, положив на стол артефакт. — Это обычный природный артефакт. Очень затратный, но, судя по тому количеству камней силы, что я нашел — местный маг недостатка силы не имел.

— И что мне с ним делать? — спросил послушник.

— Тоже самое, что я тебе говорил. Только теперь тебе не надо наполнять его силой. Положи на него руку.

Парень положил и взглянул на наставника.

— Что чувствуешь?

— Ничего. Холодный.

Снек нахмурился и сам прикоснулся к погодному артефакту. Его брови поползли к переносице.

— Нет, полный...

— Я ничего не чувствую, — повторил парень.

Клирик встал и, пройдя из стороны в сторону, снова уселся на место.

— Хорошо. Тогда попробуй прочитать молитву. Только руки на него положи.

Ари положил руки на артефакт и произнес:

— Именем Единого и волей его... — произнес он заученные строчки и тут же споткнулся.

На мгновение его пальцы слегка подсветились, а он четко почувствовал, у пальцев онемели кончики. Парень оторвал руку от артефакта и принялся растирать пальцы.

— Только пальцы? — хмыкнул Снек.

— Словно холодом отморозило, — недовольно произнес парень.

— У каждого по-разному, но обычно онемение идет намного выше, — пояснил наставник. — Это происходит из-за отражения силы от чужого источника. Попробуй еще раз, но теперь четко отслеживай свои ощущения. Ты должен почувствовать, где и как отражается твоя сила.

Парень сглотнул и нехотя прикоснулся к артефакту. В этот раз он успел прочитать две строчки и одернул руку, которая повисла плетью.

— Рука... — взволновано произнес он и уставился на учителя.

— Это из-за резонанса в твоем теле, — с кривой улыбкой произнёс клирик. — Чем больше сила в твоем теле, тем сильнее она будет бить по твоему же телу. Онемение сейчас пройдет, а ты должен четко чувствовать, где и как откликается твоя сила перед онемением. Именно чувствовать, а не стараться закончить молитву.

— Зачем... Зачем вообще это всё? — спросил Ари, растирая руку, которая начала с трудом двигаться. — Я ведь могу свет дарить и без этого всего!

— Можешь, но тогда не будешь отличаться от обычного клирика, коих в храмах хватает, — кивнул Снек. — Те тоже, кроме молитвы, ничего не могут.

Ари насупился и спросил:

— А что вы такое можете, что ни один клирик не повторит?

Клирик молча поднял руку и показал ладонь, на которой появился светящийся белоснежный огонек. Этот огонек за несколько секунд вытянулся и превратился в белоснежный меч, рукоять которого оказалась на ладони наставника. Спустя пару секунд оружие поплыло и превратилось в светящийся диск, который слегка изогнулся и превратился в щит.

— Свет может стать предметом. Он может лечить, может разогнать тьму в мертвом теле. Свет в своих свойствах уникален... как и тьма. — произнес Снек, постепенно втягивая свет обратно в ладонь. — Только церковь в большинстве случаев применяет его в... сыром виде. Через молитвы. Наш орден занимается... немного другим подходом. Мы используем его в прикладном понимании. Так, как поступают маги.

— Получается Янтарный орден — это орден магов света? — спросил послушник, не сводя взгляда с небольшой искорки на ладони наставника.

— По сути — да, — кивнул Снек. — И ты не представляешь, насколько сильно отличаются наши подходы от обычных клириков церкви. Нам не всегда нужна молитва... Я бы даже сказал, что мы это делаем больше по привычке.

— А то, что ты говорил про свет? Мол, если свет творит зло, то...

— Он меняет цвет, — кивнул клирик. — Это правда. И мы не исключение.

Ари взглянул на погодный артефакт и, сглотнув, спросил:

— Что мне делать, когда я смогу почувствовать силу?

— Учись вливать свет настолько слабо, чтобы все отражение света заканчивалось покалыванием кончиков пальцев. Когда у тебя получится, то...

В этот момент скрипнула дверь, и в нее заглянула миловидная женщина. Она остановила свой взгляд на Снеке и приподняла одну бровь.

— ... То мы с тобой продолжим уже с другим упражнением, — быстро свернул разговор наставник и поднялся. — Гош уже нализался, а значит, с тренировками у тебя сегодня передышка. Думаю, тебе стоит посвятить сегодняшний день... изучению света внутри себя.

— А...

— Сначала почувствуй силу, постарайся ее обуздать, а остальное уже потом, — отрезал Снек и направился к двери, бросив на ходу: — Я не надолго...

— Уверен? — с ухмылкой спросила девушка, выпрямив плечи и продемонстрировав высокую грудь, которую обтягивало платье.

— Нельзя ни в чем быть уверенным, — расплылся в улыбке клирик, подойдя к женщине. — Но мы что-нибудь обязательно придумаем.

Ари, оставшийся в комнате один, вздохнул, уловив из коридора сдавленное женское хихиканье.

— Мы же тут только второй день, — произнес он и встряхнул руками. — Когда он...

Парень мотнул головой, прогоняя ненужные вопросы, и положил руку на артефакт.

— Так, — произнес он и, сглотнув, попытался прочитать первую строчку молитвы. — Именем Единого и волей Его...

***

Гош держался за косяк и всеми силами старался не упасть.

— Что за пойло такое, — пробормотал он и медленно, неуверенно начал переставлять ноги. — Вроде, вино неплохое, но, прости Единый, так меня не развозило давненько...

Перебирая руками и ногами по стене, он добрался до выхода из здания.

— Главное мордой в грязь не войти, — произнёс паладин и сплюнул.

Он сделал несколько шагов вперед и с заметным опасением отпустил ручку двери. Секунда, вторая...

— М-м-м-мать!

Паладина мотнуло, и он ухватился за столб крыльца.

— Крепленая пакость... — просипел под нос Гош, обнимая столб. — Что за дрянь такая?..

Он поднял взгляд и осмотрелся.

На него смотрело несколько женщин, в взгляде которых читалось отвращение, пара мужчин, одетых в кожаную броню, смотрели осудительно.

— Как-то некрасиво вышло, — пробубнил он и сполз на крыльцо.

Усевшись на ступеньках, он устало вздохнул.

— Дядя, ты заболел? — раздался детский голос сзади.

Паладин повернул голову и обнаружил перед собой парнишку лет пяти в драной рубахе. Глаза голубые, а на голове копна соломенных волос.

— Заболел?... Да, я немного... Заболел.

— Тебе надо зеленушки белой поесть, — авторитетно заявил ребенок. — У тебя, наверное, жар.

— Нет у меня жара, — покачал головой Гош. — У меня что-то внутри сломалось.

— Да? Это как? — нахмурился ребенок, тщательно изображая взрослое выражение лица.

— А вот так. Раньше пил вино, и на душе у меня становилось хорошо и весело, — заплетающимся языком произнес воин. — А сейчас пью и не весело мне. И не хорошо. Мутит только, и ноги не слушаются.

— От вина у людей всегда ноги не слушаются, — кивнул парень.

— Но им при этом весело... а мне нет. Совсем.

— А почему?

— Не знаю, — пожал плечами паладин.

Он поднял глаза к небу и взглянул на голубое небо. С горизонта на заставу тянулись объемные белоснежные облака.

— Тогда надо понять, что изменилось с последнего момента.

— С медовухи? — хмыкнул Гош. — Только послушник этот...

— А может съел чего?

— Не-а, — мотнул головой Гош. — Я и тухлятину жрал, и грибами травился. Такого никогда не было.

— Значит, дело в нем, — авторитетно заявил ребенок.

— Он, конечно, засранец редкостный, но... силы у него столько, что на весь орден хватит, — вздохнул паладин и улыбнулся. От воспоминаний о парнишке, на лице сама собой появилась довольная улыбка. — Но сила тут ни причем. У него внутри свет. Настоящий, белый... Тот самый, чистый...

Гош повернул голову к мальчишке, но тот исчез. Ни малейшего следа, что тот был на самом деле.

— Эй, малый...

Он оглянулся, но на него никто не смотрел. Женщины разошлись, воины отправились дальше на пост. А он так и сидел на каменных ступеньках.

Облака с горизонта затянули белой пеленой небо над головой. Подул слабый холодный ветерок.

— Словно снегом хотят разразиться, — произнес Гош и поднял взгляд к небу.

С него капля за каплей пошел дождь.

Кап.

Кап.

Каждая капля едва светилась и, падая на землю, крыши домов, разбивалась белоснежными искрами. Часть из них тут же растворялась в воздухе, честь оставалась лежать там, где появилась, растворяясь, словно мелкие угольки.

Скрипнула дверь, и на пороге появился хмурый Ари. Он молча сел рядом с паладином и уставился на происходившее вокруг чудо.

В сумерках дома укрепления заставы и даже стражники на стенах покрывались белыми искорками. Они переглядывались и взволнованно вертели головами. На улице показались женщины и дети, тут же принявшиеся ловить руками белоснежные огоньки.

— Ты? — спросил Гош, не поворачивая головы.

— Артефакт сломался, — хмуро буркнул Ари.

— Красиво, — с пьяной улыбкой произнес паладин. — А артефакт... да и хрен с ним...

Молчание затягивалось.

Кап.

Кап.

Кап.

— Снек, он...

— Снова уволок какую-то бабу, — утвердительно закончил за паренька воин. — Это его отступной.

— Что?

— Отступной. Право, которое он себе выбрал, в обмен на службу ордену. У каждого из нас свое отступное.

— Он ведь клирик. У него свет. Как он может так и...

— Мы люди, Ари. Мы не можем отказаться от всего, что есть вокруг нас. Отказываются от соблазнов только затворники, да и те... Делают это с каким-то умыслом или от раскаяния. А мы люди... Человек не может отказаться от всех соблазнов в этом мире. Поэтому мы выбираем один. Мое отступное...

— Вино.

— Вино, медовуха, брага и самогон, — кивнул Гош. — У Снека — женщины. И знаешь, если я пришел с долгого похода, бился с нечистью и вымотался так, что ноги еле волочу, то мне совсем не до молитв. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — кивнул парень.

— Ты еще молод, и не спеши со своим отступным, — вздохнул воин. — Но то, что он нужен — это точно. Так легче, даже если выбор и дело твоё очень и очень тяжелые. А иногда и слишком тяжелые.

Белоснежные огоньки заполнили землю, легли ровным слоем на крыши и стены. Застава превратилась в изумительное украшение, блестящее, словно из сказки. Дети бегали по дворам, хохоча собирая самые большие искорки, женщины тоже нагибались, подбирая невиданные чудесные огоньки.

— Красиво, — повторил паладин.

— Путники! Трое! — закричал один из солдат на стене, указывая в сторону дороги.

Паладин поднял на него взгляд и вскинул брови. Переведя взгляд на послушника, он произнёс:

— Помоги мне встать. Эта бурда превратила мои ноги в мешки с сеном.

Ари послушно помог встать Гошу. Тот положил руку на плечо послушника для равновесия и скомандовал:

— Пошли, встретим незваных гостей...

***

Раскрасневшийся Снек спустился по лестнице и уставился на Гоша с Ари, которые сидели напротив троих мужчин в кожаной броне.

— Так, — поправил он свою мантию. — Похоже, я что-то пропустил.

Он уселся рядом с паладином и вопросительно взглянул на незнакомцев.

— Меня зовут Люмберг. Младший сын барона Гельшат. Это мои верные товарищи, — пояснил сидевший по центру молодой мужчина, лет двадцати пяти на вид.

— И что вас привело к нам? — спросил Снек и прокашлялся. Во рту была настоящая пустыня.

— Мы услышали, что в заставе появились представители Янтарного ордена, — пояснил дворянин. — К монастырю нам было не пробиться, вот мы и решили, что надо добраться хотя бы до вас.

— В смысле не пробились? — спросил клирик.

— Ковен перекрыл пути вокруг поместья. Они расставили нежить и не дают никому пройти, — пояснил воин, сидевший рядом с младшим сыном барона.

— Мы чудом улизнули по болотам, — пояснил второй. — Благо нежить прекрасно тонет в их водах.

— Как и люди, — заметил Гош.

— Как и люди, — отозвался воин и добавил: — Нас было пятеро.

— То есть промедление барона Гельшат связано с блокадой ковена? — уточнил Снек.

— Нет. Это связано с тем, что моего отца и старшего брата захватил ковен.

— Они в плену?

— Нет. С виду они ведут себя как обычно. Едят, пьют и ведут дела, — покачал головой Люмберг. — При этом они просто игнорируют все сообщения о ковене и их действиях на территории баронства.

— И вы решили, что их как-то околдовали? — вздохнул клирик, заподозривший младшего сына барона в попытке переворота.

— Я думал, что отец просто не понимает, что происходит, но пять дней назад исчезла моя мать. Просто исчезла, не оставив и следа. При этом мой отец и старший брат даже не подали виду, что знают о ее существовании.

— Допустим, — начал хмурится Снек.

— Три дня назад мы решили проверить, что происходит, и караулили ночью у покоев моего отца.

— К нему пришли тёмные? — спокойно спросил Гош, подперев щеку кулаком.

— Нет. Мой брат посреди ночи притащил за волосы служанку к покоям отца. Она не сопротивлялась, и я не знал, жива ли она. А потом, — тут Люмберг смутился и, опустив взгляд на колени, продолжил: — Отец вышел из покоев, и они начали ее жрать.

— Что делать? — вмешался Ари, за что тут же получил неодобрительные взгляды от наставников.

— Они ее жрали, как звери. Откусывали зубами плоть и чавкали... Рвали и чавкали, — растерянно повторил младший сын и поднял взгляд на Снека. — Вы можете излечить их от этой тьмы?

Клирик взглянул на паладина. Тот со вздохом кивнул.

— Если то, что вы рассказали, правда, то вашего отца и брата, скорее всего, уже нет в живых. Плотью ночью, при обычной людской жизни днем, питаются только «гули». Они создаются из трупов. Я не слышал, чтобы гуля делали из живого человека.

Младший сын барона сглотнул и поднял растерянный взгляд на клирика.

— И что теперь делать?

— Для начала проверить ваши слова, — ответил Снек и задумчиво постучал костяшками пальцев по столу.

— Если все подтвердится, то... — Гош кивнул в сторону парня. — Надо, чтобы он заранее написал прошение в церковь для вмешательства в ситуацию на границе.

— Да, — кивнул клирик. — Это нужно обязательно, но прежде, чем мы куда-либо двинем, надо разобраться с тёмным, что держит заставу в осаде. Он недалеко. Часа три на лошади.

— Откуда ты узнал? — хмурясь, спросил Гош.

— «Инекийский глаз». Я с помощью Ари смог его продуть, — пояснил клирик. — Теперь мы знаем, что, где и как происходит на расстоянии двух дневных переходов. Почти до самого поместья барона.

— Я опять что-то пропустил, — буркнул паладин.

— Я бы сказал, пропил, — не забыл вставить слово Ари.

— Цыц! — пригрозил ему пальцем Снек и взглянул на гостей. — Господа, я с превеликим удовольствием предлагаю вам поход на тёмного мага ковена.