Лишь тот...

Глава 19

— Это, конечно, не моё дело, — с ехидной улыбкой произнёс Руди. — Но что-то ты выглядишь устало.

Ари недовольно зыркнул красными глазами на воришку и едва слышно буркнул:

— С Нами-то поспишь...

— О-о-о... И как она?

— О чем ты?

— Ну, ты хозяин рабыни красавицы, — принялся подмигивать парню воришка.

— Спать совершенно невозможно, — проворчал парень.

— Понимаю, — кивнул Руди. — Я рядом с такой красоткой тоже бы не уснул.

— Я, значит, спать лег на полу, её на кровать положил, а она ко мне под одеяло нырнула и ко мне прижалась голая, — начал с досадой пояснять парень и оглянулся назад, на телегу, на которую усадили его собственность. — И как тут спать, если все нутро переворачивается, а спать на животе приходится? И так тесно, а она...

— И она сама к тебе легла?

— Да, и грудью к спине прижалась!

— Ты еще скажи, что просто спать пытался, — с подозрением не поверил воришка.

— А что мне ещё с ней делать? Насильничать?

Руди озадаченно оглянулся на телегу с красоткой, затем на парня и выдал мысль в слух:

— Я знал, что ты глуп и неопытен, но не до такой же степени...

Отряд церковников, во главе со старшим паладином Нерба, двигался на запад от города. Туда, где было обнаружено самое большое скопление неизвестной силы. Путь был не далекий, всего полдня, но под палящим солнцем это было непростым испытанием.

— Причем тут моя глупость?

— Что делает рабыня, когда хозяин приказывает ей раздеться и удовлетворить его?

— Ну, — смутился парень. — Наверное, выполняет приказ.

— А что делает рабыня, когда хозяин не отдавал приказа, но она раздевается и ложится к нему в постель?

— Повинуется воле хозяина, — ответил первое, что пришло в голову, Ари.

— А как она это узнает? — нагнул голову Руди.

— Хозяин скажет.

— А ты говорил?

— Нет.

— И?

— Что?

Воришка глубоко вдохнул и выдохнул.

— Почему она легла к тебе, если ты об этом не просил?

— Ну, может замерзла... хотя она только разделась и сразу же ко мне скользнула.

— И что же это значит, мой наиглупейший коллега?

— Откуда я знаю, что это значит? — возмутился парень. — Я понятия не имею! И как уснуть, когда к тебе голая девушка жмётся тоже!

Руди с сожалением вздохнул.

— Ладно, я понимаю, что ты мало себе представляешь, что делать с рабынями. Это не лошадь, которую покормил и в стойло. Рабыня это все-таки инструмент. Поесть, приготовить, одежду постирать. Если рабыня может шить или пряжей заниматься, то это уже дорогая рабыня. С мужчинами так же. Чем больше умеет раб, тем он дороже. Как ты думаешь, какие самые дорогие рабы?

— Те, кто умеет сражаться?

— Среди мужчин, да. А среди женщин?

Тут парень впал в ступор, но через несколько секунд ответил:

— Красивые?

— В точку. Красивые рабыни на вес золота.

— Почему?

— Потому что с красивыми рабынями проще всего. Их можно использовать самому, а можно и... сдавать в аренду. Это хороший поток золота.

— Нами не поток золота. Я не собираюсь ее... сдавать в аренду, — набычился парень.

— И что же ты с ней собираешься сделать?

— Снять ошейник, проклятье и отпустить.

— Я рад, что ты настолько привержен устремлениям света, но ты подумал, как ей потом жить? А как ей... Стоп. Какое проклятье?

— Все, кто её касаются умирают, — ответил парень.

— Но ты же говорил, что тебя...

— Нет. Со мной не работает, — покачал головой послушник.

— Погоди. И давно с ней это?

— Говорит, что всегда было.

Руди нахмурился и шел молча секунд десять.

— Так. Погоди. С рождения все, кто её коснется, умирают?

— Да.

— И тебе её подарил Сармат?

— Да.

— А он тебе об этом сказал?

— Нет.

Руди вскинул брови и взглянул на Гоша, идущего впереди и о чем-то беседующий с Нербу.

— А Снеку или Гошу ты об этом говорил?

— Нет еще. Сначала они молебен готовили, потом советовались долго. Я не успел с ними поговорить.

— Твое счастье, что местные и наши братья соблюдают обычай по неприкосновенности чужих рабов, — хмыкнул Руди. — Представляешь, что было бы, если бы ее кто-то коснулся?

— Я потому ей платье другое купил, с рукавом, и перчатки длинные, — кивнул Ари.

— А мысли у тебя не было, что этот торгаш тебя грохнуть хотел? — спросил Руди, задумчиво рассматривая степь.

— Были, но... Он что-то знал или... Или о чем-то догадывался. Он предупреждал, что подарок может быть опасным, — задумался парень, припоминая слова Сармата. — Но он сказал, что с этим подарком могу справиться только я.

— Получается, все кто ее коснуться — умирают, а ты нет, — кивнул Руди. — Какая-то мутная история.

— Мутная?

— Торговец это знал, но не сказал. Девка губит всех, а тебя нет. При этом рабыня, и её просто так дарят. Ты хотя бы представляешь, на что она способна, если попадет в дерьмовые руки.

— Она в них уже была, — кивнул парень. — Рассказывала, что у одного урода была. Он заставлял ее незаметно убивать.

— Отчего я не удивлен, — хмыкнул Руди. — И кажется я понял, для чего она залезла к тебе под одеяло.

— Для чего?

— А ты представь, что за всю свою жизнь, к тебе никто никогда не прикасался. Не гладила по голове мать, не целовала в щеки. Никто тебя не обнимал. Даже пальцем никто не трогал.

— Ну...

— А тут живой человек. И не умирает.

Парень припомнил её просьбы коснуться и почесал голову.

— Ей нравится касаться живого человека? — тут Ари обернулся и взглянул на Нами, которая ехала с довольной физиономией.

— Думаю, да, — кивнул Руди. — Сейчас она довольна и этим, но она уже достаточно взрослая, чтобы рассчитывать на большее. Сколько ей лет, кстати?

— Я не спросил, — пожал плечами парень. — И я слабо представляю, что она будет делать, когда я смогу её освободить.

— Знал я одного старого вора, который везде таскался с собакой. Только когда уходил на дело, оставлял нас за ней смотреть. Любил одну поговорку: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Забака была злая до чертиков, никого к себе не подпускала, но тот её не прогонял. Даже когда та захромала, а потом и вовсе едва ходила. Странный был вор, но собаку любил. До последнего вздоха этой блохастой с ней был.

— Это ты к чему?

— К тому, что ты будешь в ответе за нее, даже после того, как она станет свободной, — пожал плечами Руди. — Была она рабыней, и ты решал, что ей есть и что надевать. Как говорить и что делать. А когда дашь свободу, считай, она сама должна себе на еду зарабатывать, сама одеваться и... И от мужиков как-то сторониться. Всё-таки слишком она красивая, чтобы мимо неё мужики ходили.

Парень помрачнел.

— Ну, не вешай нос, — хлопнул его по плечу воришка и, хохотнув, добавил: — Можешь попросить ее вести себя как свободная девушка. Так сказать, пусть привыкает к вольной жизни.

Парень не стал смеяться, а вместо этого сделал задумчивое лицо.

— А как унять плоть, когда она покоя не даёт? — на полном серьёзе спросил парень.

— Самый верный и проверенный способ — использовать её по назначению, — едва сдерживая смех, ответил Руди.

— Я тебе не про это, а...

— А я тебе именно про это. Она легла к тебе. Не ты ей приказал, а она сама это сделала.

— Что ты заладил, может, она...

— Ари! — раздался крик Снека.

Парень взглянул на наставника, который призывно помахал ему рукой, а потом на Руди, с лица которого не сходила издевательская улыбка.

— Иди-иди... — кивнул ему воришка и добавил вслед: — Но если ты сомневаешься, ты всегда можешь спросить её саму, зачем она это сделала.

***

Нами слезла с телеги и заинтересованно взглянула на клириков, которые уже выстроились в боевой порядок за спинами паладинов. Монахи тем временем оставались позади, но так же были уже в снаряжении и полностью готовые к бою.

— Зачем мы приехали сюда? — спросила она Руди, оставшегося рядом с ней в телеге.

— Мы приехали сюда, чтобы проверить подарочек отшельников. Эти уродцы устроили тут немало засад на нас. Надо разобраться с самыми крупными, пока мы вместе, — пояснил Руди и достал небольшой псалтирь. — А вот зачем тебя сюда притащили, я не совсем понимаю.

— Хозяин сказал, что меня опасно оставлять одну, — потупила взгляд Нами.

— В принципе логично, — хмыкнул Руди. — Схватит тебя кто-нибудь за руку и всё. Разгребай потом трупы и объясняй, что ты не виновата, и он сам дурак.

Руди открыл псалтирь на закладке и пробежался глазами по исцеляющей молитве.

— Яви свою милость на людское тело... — пробормотал он и сморщился. — Кто вообще сочинял эти молитвы? Как их учить? Рифма никакая, да еже и эти «ежели»...

Тут он поднял взгляд на девушку, которая скосила взгляд в его псалтирь, и хмыкнул.

— Ты читать умеешь?

— Умею, но ещё плохо, — ответила она. — А что это такое?

— Молитвенник послушника, — пояснил воришка. — У меня дар жизни, и я вроде как лекарь. Правда, еще учусь.

— Лекари всегда в почете, — кивнула девушка. — Хороший лекарь живёт не хуже эмира, а то и лучше.

— Я думаю, что у меня тоже было бы немало золотишка, если бы не одно «но». Я послушник в Янтарном ордене.

— Это плохо?

— В моем случае это не плохо и не хорошо. Главное, что я живой, и меня никто не пытается убить.

Нами непонимающе взглянула на послушника и спросила:

— А зачем тебя убивать?

— Затем, что я уже мёртв.

— Но ты ведь живой.

— Да, но технически я уже умер, — развёл руками Руди. — Видишь того клирика? Его зовут Снек. Этот засранец, когда меня увидел, хотел уничтожить как нежить.

— Но ты ведь живой.

— Но сердце не бьётся и дышать мне не обязательно, — пожал плечами парень. — Поэтому он решил, что я особая нежить, и меня надо... того.

— Почему он тебя не...

— Пытался, но все, чего он добился — жутчайший понос, — сморщился Руди. — Я его успокоил, только когда дерьмом его перемазал.

Девушка нахмурилась и непонимающе уставилась на Руди.

— Да, вонял он знатно, — кивнул он.

— А чем занимается Ари? — спросила Нами, взглянув на строй клириков, позади которого находился её хозяин.

— Ари у нас... — тут воришка задумался, подбирая слова. — Ари — он источник силы для группы. Его силы хватит, чтобы справиться с любой тварью, но беда в том, что он еще неопытен, молод... И как сегодня выяснилось, еще и туп.

— Мне он показался умным, — ответила девушка, опустив взгляд.

— После того, как он мучался со стояком ночью и не смог выспаться, от того, что ты прижималась к нему голой грудью, я иначе как идиотом его назвать не могу, — авторитетно заявил Руди и заметил, как девушка покраснела. — Если ты мне сейчас скажешь, что беспокоилась за хозяина, чтобы он не замерз, я буду вас обоих держать за идиотов.

Девушка промолчала. Она так и не подняла взгляда, а лицо её начало заливаться краской.

— Тебе ведь немало лет, так? Ты ведь знаешь, откуда берутся дети?

— Знаю, — тихо ответила девушка, покраснев еще больше.

— И легла ты к нему не для того, чтобы согреть, — усмехнулся воришка.

Девушка промолчала. Если до этого казалось, что она не может покраснеть еще больше, то сейчас она была ярко-красного цвета.

— Ладно, просто скажи, что очень хотелось прикоснуться к живому человеку... и так, чтобы он не умер... Ну, скажи, а то я окончательно разочаруюсь в людях.

Девушка молча кивнула.

— Ну и отлично, — усмехнулся Руди. — А то я действительно подумал, что вы оба идиоты и нарожаете еще кучу идиотов.

— Хозяин не идиот...

— Мне он тоже кажется сообразительным парнем... Казался, до того, как рассказал, почему не выспался.

— Готовсь! — раздался крик старшего паладина.

Он вышел немного вперед и поднял клинок над головой. Как только он махнул им, то тут же добавил раскатистым криком:

— Начали!

Клирики тут же среагировали и выдали несколько светящихся белым цветом шаров. Те направились вперед, прошли сквозь строй паладинов и устремились в степь. По началу несколько секунд ничего не происходило, но стоило им удалиться на сотню метров, как земля задрожала.

— В щиты!

Воины тут же сомкнули строй.

Перед ними в голой степи начала вспучиваться земля. Показались руки огромных гигантов, а из пыли и песка начали формироваться песчаные гвардейцы.

— Во имя света! — раздался оглушительный крик Нерба, усиленный светом.

Клирики ударили синхронно.

Лучи света устремились к поднимающимся гигантам, пронизывая их насквозь. Часть лучей попала в воинов из песка, тут же развоплотив их, но атака была слишком маленькой, чтобы уничтожить всех врагов.

Противники не стали ждать второго удара и в полной тишине устремились к строю паладинов. Каменные големы же не только пережили сквозные пробития в теле, но и весьма бодро с ревом направились к церковникам.

УГРАХАЛ!

БУРА!

Песчаных гвардейцев приняли на щиты паладины и принялись рубить наполненными светом клинками. Строй держался уверенно, но вот гиганты оказались возле него. Замах, удар и глухой стук.

БУДУМ!

Кулак первого гиганта влепил по невидимой стене, которая от удара, пошла молочной волной. За ним еще один удар и еще один.

БУДУМ!

БУДУМ!

УГРХАЛ!

Рев очередной твари сопровождался разгоном. Гигант ускорился и плечом влетел в защиту, которая оттолкнула его на несколько шагов назад. Остальные великаны попробовали повторить тактику и влететь в защиту.

БУМ!

БУМ!

Пока гиганты штурмовали защиту клириков, паладины занимались гвардейцами, развоплощая их одного за другим. Несмотря на свирепость и скорость созданий из песка, паладины умудрялись не нести потерь. Удары принимались на щиты, а одного касания наполненного светом клинка хватало, чтобы превратить магическую тварь в бесполезную степную пыль.

Гвардейцы заканчивались, и казалось, скоро паладины возьмутся за гигантов, но тут под ногами на земле появились темные насыщенные линии, которые складывались в сложный гигантский узор.

— НАЗАД! — заорал Снек, стоявший со всеми клириками

Линии наполнялись силой и становились всё ярче и ярче. Они захватывали всю область боя и доходили почти до самых телег.

— Что это такое? — взволнованно спросила Нами, глядя на песок, окрасившийся в фиолетовый цвет.

— Понятия не имею, но что-то очень плохое, — ответил Руди, с опаской поглядывая на Снека и Ари.

Парень уже стоял на коленях и что-то бормотал себе под нос, читая псалтирь.

Фс-с-с-сть...

БАБАХ!

Линии на земле резко выплюнули вверх фиолетовый дым, а затем весь ритуал рванул с такой силой, что казалось, степная пыль взлетела до самого неба. Всё вокруг заволокло фиолетовым дымом, и послышались первые истошные вопли.

— ИМЕНЕМ ЕДИНОГО! — раздался крик Ари.

В следующий момент из центра тумана, где стоял Ари, во все стороны ударила волна света.

Она раздвинула туман, отгоняя его во все стороны. За ней ударила еще одна волна света и еще одна. По мере того, как туман рассеялся, стали видны сотни темных, покрытых слизкой чешуей тварей, которые бросались на паладинов, пытались впиться в них зубами и повалить на землю.

Клирики и Ари уже стояли в кругу, паладины окружили их, заняв круговую оборону. Ари так же стоял на коленях и продолжал бормотать.

Еще одна волна, которая отбросила большую часть тварей назад, но не убедила их сбежать. Они снова лезли к паладинам, которые продолжали их рубить. Клинки их переполнял свет, отчего они превратились в настоящие подобия солнца, что мелькали среди врагов и раздирали тела.

Клирики снова начали поднимать щит. Часть тварей осталась за куполом, и воинам света стало немного полегче.

— Мы должны чем-то помочь, — растерянно произнесла Нами. — Надо что-то сделать.

— Не лезь под удар, — схватил ее за руку в перчатке Руди. — Рано.

В этот момент на расстоянии в десять метров от щита света появилась огромная пасть твари, чем-то напоминавшую ящерицу. Крупная плотная чешуя фиолетового оттенка, вертикальные зрачки и три ряда острых зубов.

Она сделала пару шагов к светящемуся белым барьеру, выходя под свет солнца, прошипела, высунув язык, и смазанной тенью ударила в защиту клириков.

ДИНЬ-ДИЛИНЬ!

Усилия нескольких клириков рухнули в один момент. Тварь влетела в строй паладинов и одним движением разорвала пару из них, превратив их в кровавые ошметки, после чего рванула к Ари и остальным клирикам.

— Ари! НЕТ! — рванула Нами к своему хозяину.

— Тваю мать... — выругался Руди, устремляясь вслед за девушкой. — Твою мать... твою мать!