Лиса в курятнике (Гарри Поттер – детская версия)

Глава 7

Надо сказать, это были весьма насыщенные два с половиной месяца.

«Nine ½ Weeks»?[1] — усмехнулся Эрвин, лавируя среди пассажиров железнодорожного вокзала Кинг-Кросс. — А мне, значит, на платформу 9¾. Пиздец, как остроумно! Но чего еще можно ожидать от англечанцев?»

Эрвин не был избалован легкой жизнью, поэтому тот график, который установился у него уже на следующий день после принятия в Род, его не убил. Напротив, юное тело требовало серьезного тренинга, а раз так, то без беспощадных нагрузок в этом деле не обойтись. Он и загружал. Себя жалеть, только баловать. Голову, впрочем, тоже было чем занять. Чары из учебников за первый и второй класс Хогвартса, атакующие и щитовые заклинания из книги «Боевая магия: чары и проклятия, приписываемые маршалу де Рэ», фехтование и этикет, танцы и зельеварение, а еще газеты, газеты и еще раз газеты, а также книги по магловской и магической новейшей истории и долгие беседы с леди-бабушкой. Эрвин не пытался наверстать упущенное, — это не про него, — он должен был все это выучить, узнать и понять, потому что ему теперь здесь жить, а весь не весь, но большая часть его жизненного опыта осталась в прошлых жизнях. Во всяком случае, в магической Англии он был, как говорится, чужак в чужой стране. Так что, за исключением нескольких случаев, — бал у Малфоев, посещение банка Гринготс и его собственный день рождения, — вкалывал он, как говорится, с утра до вечера и с вечера до утра. Каждый день пятикилометровый кросс, занятия теорией и практика в развалинах старого замка, построенного чуть ли не в девятом веке. Там без свидетелей и без боязни чего-нибудь сломать или сжечь, Эрвин опробывал приемы местной магии, — учась работать с палочкой без резких движений и воплей во всю силу голоса, — и вспоминал свои прежние умения. Чары постепенно осваивались не только количественно, но и качественно. К середине августа он уже колдовал, едва двигая кончиком палочки и озвучивая формулы волшебства тихим шепотом. Леди Бойд его даже похвалила. Сказала, что это очень высокий уровень колдовства, а для первоклассника — это вообще невероятное мастерство.

Похвала была приятна, тем более что Эрвин понимал, это не преувеличение, а констатация факта. Другое дело, что, овладевая одним, он, похоже, терял другое. Не совсем, не с концами, но все равно обидно. Теперь, судя по ощущениям, ни о каких «десяти тоннах» на десять километров речи уже не шло. Местная магия такого не позволяла. Однако что-то вроде стокилограммовой бомбы он бросал аж на триста метров. Тоже неплохо, но сильно меньше, чем хотелось бы, хотя огнемет Эрвин изображал вполне достойно, стабильно забрасывая струю жаркого пламени на сто-сто пятьдесят метров. Вообще, он старался сохранить в новом мире, небесполезные знания и умения каперанга Гертнит. Ежедневно, спускаясь в зельеварню, он то варил очередное зелье из рецептория Эдварда Келли, то вспоминал зелья, снадобья и элексиры, которые умела варить Катя Брянчанинова. Тут у него все было, что называется, тип-топ. Он даже пару редких ядов сумел изготовить, и одно, но зато комплексное противоядие. С цветочками-листочками тоже, вроде бы, все получалось лишь чуть хуже, чем прежде, и ледовую переправу через речку он положил, можно сказать, на раз, несмотря на жарко палящее солнце. Правда, всей той переправы было каких-то двадцать три метра, но эксперименты показали, что дела со льдом идут у него куда лучше, чем с огнем. Так он и жил, но где-то к концу июня его терпение лопнуло, и Эрвин решил отправиться на поиски женщины. Очень уж хотелось ему кого-нибудь трахнуть, но в волшебном замке даже нормальной прислуги не нашлось. Все делают домовые эльфы, так что о юной горничной можно только мечтать.

— Я хочу прогуляться в Лондон, — сказал он леди-бабушке.

Та было вскинулась, чтобы возразить, но, видать, сообразила, что, как бы он сейчас ни выглядел, Эрвин взрослый мужчина и неплохой волшебник, и промолчала. Тем более, что у них на эту тему уже был разговор.

— У меня там, в Гардарике, был собственный особняк, — рассказывал он леди Бойд. — Автомобиль, лаборатория, денщик и любовница. А сейчас мне придется спать в дортуаре с какими-нибудь сопливыми придурками. Еду в Хогвартс только, чтобы не нарываться, но без радости и умиления. Я свое уже один раз отучился.

На самом деле, два раза, но об этом он предпочитал молчать. Однако настроения необходимость ехать в эту дурацкую школу ему не прибавляло. И бабушка, похоже, все это понимала и принимала в расчет. Только напомнила, что, как бы то ни было, выглядит он максимум на четырнадцать лет, и это следует иметь в виду. Тут она была права. Ни в ресторан, ни в ночной клуб, ни в какое-нибудь пип шоу его не пустят и алкоголь легально не продадут, но Эрвин не унывал. У него была голова на плечах, магия в крови и до хрена фунтов стерлингов в карманах. Поэтому он сначала перешел камином в Дырявый котел, а затем, оказавшись в магловском Лондоне, остановил такси.

— Слышь, мужик, — сказал он таксисту, внушая тому, что пассажир взрослый парень, — я в городе никого не знаю. Может, подскажешь, где тут качественную телочку снять?

Водила знал и даже подсказал адресок, записав заодно на клочке бумаги пару дополнительных телефонных номеров на случай, если красотка вдруг окажется занята. Но Эрвину повезло. Девушка была дома и разрешила прийти. Правда, когда он появился на ее пороге, несколько приуныла, увидев с кем ей придется иметь дело. Возраст треклятый, да и опасно это для проститутки все из-за того же поганого возраста, мало ли к чему может привязаться полиция. Но у Эрвина от желания едва не сводило челюсти, да и девушка оказалась не потрепанной шмарой, а вполне миловидной шлюхой где-то под двадцать. Поэтому первым делом Эрвин использовал самый сильный аргумент. Предложил ей двойную оплату и бонус, если ночь с ней ему зайдет по полной. Услышав предложение, девушка потребовала деньги вперед и, похоже, сильно удивилась, когда он выложил на стол несколько стофунтовых купюр[2].

Эрвин не помнил, сколько стоили европейские шлюхи в девяностые годы, но кажется, сумма девушку устроила, потому что больше она не ломалась, а пригласила его в спальню и начала раздеваться.

«Не модель… — отметил Эрвин, — но молодая, и все при ней».

Тут он несколько преувеличил. Грудь у девицы была маленькая, но зато между ног все обстояло, как надо, а ему для утоления первого голода всего-то и нужно было, что щёлка, в которую можно вставить член. Дырка у фемины, как и следует быть, имелась, хотя Эрвину не понравилось обилие волос на лобке и вокруг вагины. Но тут уж, что есть, то есть, потому что в эту эпоху, кажется, еще не начали массово брить и эпилировать все подряд, и он трахнул Мэри, — так она назвалась, — и, в принципе, остался доволен. Понятное дело, что член у него был мелковат, но такое, как он знал, случается и у некоторых взрослых мужчин. Средний размер, кажется, двенадцать сантиметров, а у него сейчас их всего девять. Что называется, плюс — минус три, но у него-то как раз минус, а не плюс. Да и тонковат дружок. Однако шлюха на эту тему не высказывалась, типа клиент всегда прав, и Эрвин решил забить. Им овладела бешеная похоть и глазами он готов был трахать эту девицу всю ночь на пролет, но размеры его хотелки пока не соответствовали его реальным возможностям. Поэтому между первым и вторым заходом он посетил ванную и залил в себя флакон повышающего потенцию Эректорального зелья, добавив к нему двойную дозу Укрепляющего, чтобы повысить выносливость. На всю ночь его все равно не хватило, но четыре палки он все-таки шлюхе бросил. А когда проснулся, то понял, что хочет кого-то поближе к нему возрастом, ну или такую красавицу, что просто ах! Деньги у него были, а за деньги, как полагал Эрвин, купить можно буквально все. Вопрос лишь в цене и наличии спроса.

— Вот что, Мэри, — сказал он ей перед тем, как уйти, — найди мне девушку, чтобы была по возрасту поближе ко мне. Не бесплатно, разумеется. Сможешь?

Шлюха задумалась.

— Пятнадцать лет подойдет? — спросила после минутного раздумья.

— Красивая? — уточнил Эрвин.

— Можно и красивую, но это дороже.

— Деньги не вопрос, — Эрвин положил на стол две пятидесятифунтовые купюры и подвинул их к Мэри. — Позвоню тебе в следующую субботу утром. Если найдешь и организуешь встречу… Можно и у тебя. Заплачу тебе столько же. Ей как тебе сегодня плюс двести. Ну и за квартиру, если больше негде, стольник накину. Лады?

Еще бы «не лады»! И Мэри нашла ему малолетку с грудью третьего размера и молодым крепким телом. С этой девицей ему понравилось гораздо больше, тем более, когда за отдельную плату она дала ему в задницу. Впрочем, сосала она тоже вполне профессионально, а выглядела при этом, как скромная школьница. Под школьницу Ева и косила, что тоже понравилось Эрвину, хотя он и был этим несколько смущен. Тем не менее, он с Евой потом встречался еще пару раз, перестав терзаться угрызениями совести, но позже возжелал разнообразия, и в его постели появилась Энн. Эта была худенькая, как тростинка, гибкая и горячая и компенсировала мелковатую грудь рвением и техникой. Сколько ей лет на самом деле, Эрвин даже гадать не пробовал. Могло статься, что восемнадцать или даже двадцать, но выглядела она максимум на тринадцать. Однако ее вскоре затмила Мария, которой при ее-то внешности впору было выступать на подиуме, но кто ж ее туда пустит? Зато, как элитная проститутка она зарабатывала значительно больше, чем другие. Дорого, если судить по общепринятым критериям, но Эрвин на свои удовольствия денег не жалел. Он вкалывал, как вол, но и спать хотел с красавицами, и Мария такой красавицей как раз и была. И, если бы не Хогвартс, он бы с ней встречался и дальше, но, увы, ничто не вечно под луной, и его девять с половиной недель пролетели, как сон, как утренний туман, и наконец настал день, когда, распрощавшись с леди Бойд, Эрвин прибыл на вокзал Кинг-Кросс и прошел сквозь стену на платформу «девять и три четверти».

На платформе было суетно и даже тесновато. Полно народа, поскольку многих учеников провожали целыми семьями с бабушками и дедушками, тетями, дядями, кузенами и кузинами. Впрочем, были и маленькие семьи и компании по интересам. Малфои стояли втроем, но как раз в этот момент к ним подошли Гойлы. И тех, и других Эрвин знал по балу в маноре Малфоев, а Драко был так же гостем на его собственном дне рождения. Вообще, со всеми, кого сейчас узнавал Эрвин, он познакомился на этих двух мероприятиях. Нотт, Лонгботтом, Гринграсс, Паркинсон, Забини… Сам он ни к кому из них не подходил, они к нему тоже. Не друзья, но коротко поклонились друг другу, а девочки обозначили книксен, хотя и приседали не слишком низко. Политес соблюден и достаточно.

Встречались и одиночки. Не один Эрвин притащился на платформу без сопровождения. Он обратил внимание сначала на девочку, с огромным упорством и не меньшим трудом тянувшую в вагон свой громоздкий и, по-видимому, тяжелый сундук. Эрвин даже подумал, не помочь ли этой одинокой девочке, но его опередил другой мальчик. Парнишка был более чем странный. Маленький, щупленький и в очках, что у волшебников, как успел уже узнать Эрвин, являлось большой редкостью. Встрепанный, неряшливо одетый в одежду с чужого плеча, он, тем не менее, оказался первым и единственным, кто помог застрявшей со своим неподъемным сундуком девочке.

«Хороший парнишка» — отметил Эрвин и в тот же момент увидел ту самую девочку, с которой столкнулся в дверях в лавку Олливандера.

Первое впечатление оказалось верным. Девочка, и в самом деле, была невероятно хороша. Сказать что-нибудь внятное о ее фигуре было, разумеется, практически невозможно, поскольку одета она была в наглухо застегнутую черную мантию с серебряной вышивкой по воротнику и обшлагам или, как там это называется у женщин. Впрочем, какая там фигура в одиннадцать-то лет? Ручки, ножки, огуречик — вот и вышел человечек? Но Эрвин отчего-то был уверен, что фигурка у нее должна быть хорошая, пусть и соответствующая ее нежному возрасту. Но вот лицо… Тут просто не о чем было говорить. Оставалось только смотреть и восхищаться. Черные, как вороново крыло, волнистые волосы, снежно-белая гладкая кожа, идеальные черты лица и огромные серые глаза. И смотрела она прямо на Эрвина, так что взгляды их встретились, и снова, по ощущениям, это было не просто случайное пересечение взглядов, а нечто куда большее. Словно, прогремел неслышный никому, кроме них двоих, гром, и ударила невидимая для присутствующих на платформе людей молния.

«Вот ведь!» — Эрвин не колебался и не тормозил, он сразу же направился к девочке, стоявшей рядом с крупной немолодой женщиной в точно такой же глухой мантии, разве что несколько богаче расшитой серебром.

Стояли женщина и девочка отдельно ото всех, и возникало впечатление, что их не то, чтобы избегают, но, вполне возможно, опасаются. Тут явно скрывался некий секрет полишинеля, все всё знают, но вслух никто об этом не заговорит и даже вида не покажет, что знает и понимает, в чем тут дело. Впрочем, пока шел знакомиться, Эрвин нашел кого-то, кто своих чувств по отношению к этой великолепной, — во всяком случае, в его глазах, — паре даже не думал скрывать. Леди Лонгботтом, с которой он был уже знаком, и ее внук Невилл смотрели на женщину и девочку с такой неприкрытой ненавистью, словно являлись их кровными врагами. Если бы взглядом можно было бы убить, непременно убили бы. Это было более, чем любопытно, но главное, будучи знаком с Невиллом, Эрвин мог позже выяснить подоплеку событий.

— Мадам! — обратился он к пожилой женщине. — Миледи! — довернул он взгляд к девочке. — Разрешите представиться, Бойд, Эрвин Бойд, к вашим услугам! — вежливо поклонился им Эрвин.

Женщина чуть приподняла бровь, выражая этим свое вежливое удивление, но ответила строго по протоколу.

— Очень приятно, наследник Бойд, — сказала она с легкой улыбкой, скользнувшей по все еще не увядшим губам изысканного рисунка. — Я леди Вальбурга Блэк, а это моя внучка Беллатрикс.

Девочка выполнила неглубокий, но безупречный книксен, и улыбнулась Эрвину.

— Рада знакомству, наследник!

«А уж как я рад!» — усмехнулся мысленно Эрвин, но вслух, разумеется, сказал нечто иное.

— Леди Блэк! — вернул он ей улыбку.

Сейчас он уже знал, с кем имеет дело. Читал в газетах и даже в одной книжке по современной истории. Еще недавно Блэки были большой, богатой и крайне влиятельной семьей, но последняя магическая война едва не пресекла этот древний и могущественный род темных волшебников. Муж леди Вальбурги скончался, младший сын пропал без вести, а старший сидел в тюрьме Азкабан. Три племянницы вышли замуж и покинули род. Одна стала супругой Люциуса Малфоя, другая вышла замуж за маглорожденного волшебника и была выжжена с родового гобелена, а третья, та самая Беллатрикс Лестрейдж, в честь которой назвали эту девочку, погибла во время войны, оставив по себе славу непревзойденного боевого мага и совершенно спятившей убийцы-садистки. Так и получилось, что от всей некогда могущественной семьи в живых остались уже довольно-таки немолодая леди Вальбурга и дочь Регулуса Блэка и скончавшейся во время родов Эрминии Бёрк — представительницы германской ветви пресекшегося во время войны рода. Сейчас Беллатрикс являлась официальной наследницей Рода Блэк. Она никогда не сможет стать главой семьи, — у Блэков наследование идет исключительно по мужской линии, — но будет оставаться регентом рода, пока ее сын или внук не унаследует кольцо лорда и главы семьи. Ну, а нынешним регентом являлась как раз ее бабушка Вальбурга.

— Поступаете в первый класс, молодой человек? — вступила в разговор леди Вальбурга.

В принципе, можно было и не спрашивать, и так все ясно, но правила хорошего тона подразумевают светскую беседу между едва представившимися друг другу людьми.

— Да, мадам, — улыбнулся Эрвин. — Первый раз в первый класс.

— Белла тоже поступает в этом году на первый курс…

Они побеседовали еще минут пять обо всем и не о чем, причем дирижировала беседой Вальбурга, а Беллатрикс лишь вставляла вежливые замечания, да и то только тогда, когда ее спрашивали. Но зато диалог, который они с Эрвином вели без слов, а одними лишь взглядами, был насыщен многими и многими смыслами, от некоторых из которых его едва не бросало в жар. А закончился разговор с леди Блэк на весьма оптимистической ноте.

— Мне, молодой человек, о вас много рассказывала ваша бабушка леди Бойд, — сказала Вальбурга, когда пришло время прощаться. — Вы, верно, знаете, в каком положении оказалась наша семья. Белле может быть непросто в Хогвартсе…

— Бабушка! — возмутилась девочка.

— О, я не сомневаюсь в тебе, милая! — отмахнулась от нее Вальбурга. — Ты можешь за себя постоять, но держать оборону в одиночку непросто. Хотела бы вас попросить, молодой человек, — перевела она взгляд на Эрвина, — присмотрите за Беллой. Дружеская рука никому еще не помешала…

Так они с Беллой попали в одно купе, и между ними завязался наконец нормальный разговор. Она, оказывается, жила в силу ее особых обстоятельств довольно замкнуто. Даже Малфои побаивались в открытую поддерживать с Блэками хорошие отношения. Иногда заходила Нарцисса, изредка к ней присоединялся Драко. Люциус в Блэк-хаусе не бывал никогда и к себе в гости не приглашал. Он активно пытался отмазаться от былых связей и замолить висевшие на нем тяжким грузом грехи. А Вальбурга, как ни крути, темная волшебница и мать двух довольно приближенных к Темному Лорду магов, один из которых мертв, а второй отправлен навечно в Азкабан. К тому же племянница, в честь которой Регулус назвал свою дочь. Недобрая память об этой одиозной фигуре никуда не делась и через десять лет после ее смерти, так что теперь в Хогвартсе Беллу ожидали в лучшем случае обструкция и игнор, а в худшем — открытая ненависть, буллинг и глумление.

— Куда будешь поступать? — спросил Эрвин, которому и самому, учитывая обстоятельства, была одна дорога — на Слизерин. Бойды ведь тоже темные, хотя в последней войне не участвовали, и не потому, что не хотели, просто некому было.

— На Слизерин, куда еще? — грустно улыбнулась девочка. — А ты?

— А я с тобой. Куда ты, туда и я.

— Только не надо объясняться мне в любви, — хихикнула в ответ Бэлла. — Я еще маленькая, мне нельзя.

При этом взгляд ее говорил об обратном. Маленькая-то она маленькая, но, похоже, хорошо знает, о чем идет речь, и совсем не против, чтобы Эрвин за ней поухаживал. Насколько далеко могли зайти такие отношения, сложно сказать. Девочка-то, по сути, ребенок, но, если что, на такой жениться совсем не стыдно. Голубая кровь, темная магия, да и не пересекались Бойды с Блэками чуть ли не двести лет. Поэтому Эрвин решил не наступать на горло собственной песне и позволить себе побыть хоть немного не циничным мужиком, а влюбленным мальчиком. В конце концов, потрахаться можно и с блядями на каникулах, — на этот случай у него в списке телефонов целых пять позиций, — а Белла — это для души, даже если не захочет целоваться.

Между тем, поезд отошел от станции и, набрав скорость, помчал их в его родную Шотландию.

«Вот же я балбес! — сообразил вдруг Эрвин. — Достаточно будет найти неконтролируемый выход из замка и оказаться за границей антиаппарационного купола и можно вызывать домовика. А где домовик, там через полчаса можно оказаться в магловском Лондоне».

Вариант показался ему на удивление осуществимым так что, вполне возможно, ему не придется ждать зимних каникул, чтобы спустить пар с какой-нибудь лондонской шлюхой. Можно будет иногда наведываться. А с Беллой гулять, держась за ручку и не посягая на святое.

С мысли его сбила внезапно открывшаяся дверь купе. Эрвин оглянулся и увидел «краснеющего-потеющего» Невилла Лонгботтома и ту кучерявую девочку, которая мыкалась с неподъемным сундуком.

— Вы тут жабы не видели? — начала девочка. — Вот у этого мальчика жаба…

Но Невиллу уже было не до жабы. Он увидел Беллатрикс и даже затрясся то ли от ужаса, то ли от ненависти, то ли от того и другого разом. А кучеряшка сбилась с мысли и с недоумением посмотрела сначала на своего спутника, а потом уже на Блэк. Судя по всему, она была маглорожденной и многого в мире волшебников не знала и не понимала. Зато понимал Эрвин, и ему такие фокусы не нравились. Им же учиться потом всем вместе, да и Бэллу стало жалко. Он знал историю Лонгботтома и понимал, что парень ни в чем не виноват. Его так Августа воспитала, но это же не повод, чтобы не вмешаться. Ведь Белла тоже здесь ни при чем.

— Невилл, — сказал он, — возьми себя в руки и не дергайся. Я кое-что хочу тебе сказать, так что ты выслушай сначала, а потом подумай. Лады?

— Я… — начал было Невилл, — она… она…

— Я же сказал, возьми себя в руки! Что ты, право, как мелкая девчонка! Ты же наследник. Сын героев сопротивления, а ведешь себя… Стыдно смотреть.

Надо сказать, что отповедь Эрвина мальчика немного успокоила. Он все еще дрожал и шел красными пятнами, но, похоже, был готов слушать, а это уже кое-что.

— Вот смотри, Невилл, — сказал тогда Эрвин, — тебя воспитывала бабушка Августа, меня бабушка Елизавета, и Беллу снова же бабушка Вальбурга. Я бы тоже, знаешь ли, не отказался от того, чтобы меня мама по вечерам целовала, отправляя спать, но не судьба. Мои в войну погибли. У Беллы тоже. И у тебя та же беда. Что нам троим делить?

— Но… — начал, было, Невилл, но Эрвин ему закончить не позволил.

— У твоей бабушки, Невилл, есть повод ненавидеть Беллатрикс Лестрейдж, но какое отношение к этому имеет Белла Блэк?

— Но Блэки… — снова попытался вставить слово Лонгботтом.

— А Лонгботтомы? — прищурился Эрвин.

— А что мы? — не понял его Невилл.

— Я тут недавно читал в старой газете отчет с суда Визенгамота, — объяснил Эрвин. — Судили твою бабушку аврора Августу Лонгботтом. Дело было чуть больше тридцати лет назад. Ее обвиняли в превышении полномочий и неправомерном использовании убивающих проклятий, повлекших за собой смерть Гормлайта Таттла. Гормлайт этот был сподвижником Грин-де-Вальда, но после войны раскаялся и жил в Англии легально. Авроры прибыли к нему с целью допросить по поводу одного его знакомого, а он возьми и пошли их на… В общем, он их далеко послал. Августа Лонгботтом обиделась и обложила его матом и заодно оскорбила его жену в присутствии сына. Таттл схватился за палочку, но не успел даже слова сказать. Твоя бабушка убила его на месте.

— Т…ты в… вре… шь…

— Нет, Невилл, не вру. Да и зачем бы мне? Ты можешь все это найти в «Ежедневном пророке» за март 1959 года. Твою бабушку со скрипом, но оправдали. За нее вступились Дамблдор и Грюм. Но вот какое дело, на пятом курсе Слизерина учится Лиз Таттл — внучка того самого Гормлайта. Как думаешь, она имеет право тебя ненавидеть, ведь твоя родная бабушка ни за что ни про что и, подчеркну, в мирное время убила ее дедушку? Да еще и на глазах ее отца. Ничего не напоминает?

Невилл сдулся, а пришедшая вместе с ним маглорожденная кучеряшка попросту обалдела. Она явно была не в курсе разборок среди чистокровных.

— Думаешь, проймет? — спросила Белла, когда за визитерами закрылась дверь.

— Если не дурак, поймет, а, если дурак, пусть живет уродом, — пожал Эрвин плечами. — Я тогда этой Лиз точно солью информацию о нем. А то взяли сволочи моду отыгрываться на детях!

— Говоришь, как взрослый…

— А я и есть взрослый, — посмурнел Эрвин, — просто никто мне не верит.

— Я верю, — неожиданно улыбнулась Белла. — И спасибо, Эрвин. Давай, действительно, держаться вместе.

А еще через пять минут к ним заглянули Драко с приятелями. Одно дело общаться на платформе и совсем другое — в поезде, в купе. Тут он и с Беллой поговорить может, тем более что она ему, вроде бы, кузина, и с Эрвином, с которым они все-таки знакомы. Слово за слово и вдруг Драко сообщает, что здесь в поезде едет Гарри Поттер, и надо бы пойти познакомиться, пока его кто-нибудь не перетянул на свою сторону. Эрвин эту историю знал в официальном изложении, и особого энтузиазма по поводу Мальчика-Который-Выжил не испытывал. История явно была мутной, потому что не выдерживала, проверки логикой, и, если плебс готов верить любой ерунде, Эрвин не желал вестись на эту дешевую пропаганду. Соответственно, Гарри Поттер представлялся ему эдаким «петрушкой», надетым на руку опытного политика, или марионеткой на ниточках, которым манипулируют в своих целях взрослые дяди. Так что, особого интереса герой магической Британии у Эрвина не вызывал. Напротив, вся эта шумиха вокруг Мальчика-об-Которого-Убился-Злобный-Колдун вызывала у него чувство отторжения. К тому же он не любил мажоров, хотя сам к ним примыкал по статусу. В общем, никуда ему идти не хотелось, однако отвертеться не удалось. Другой мажор, Драко Малфой уболтал не только его, но и Беллатрикс, которая, оказывается, состояла с Поттером в таком же точно родстве, как сам Малфой. Только он по матери, она по отцу, а сам Поттер по бабушке Дорее в девичестве Блэк. Собственно, Эрвин пошел исключительно из-за Бэлы, потому что не хотел оставлять ее одну, мало ли кто там чего скажет.

В общем, прогулялись они по вагонам и, в конце концов, нашли Поттера в купе вместе с той активной маглорожденной девочкой, которая вместе с Невиллом искала жабу, и рыжим неухоженным мальчиком в поношенной одежде. Его Эрвин видел на перроне в компании других разновозрастных, но одинаково рыжих мальчиков, мамы-наседки, и совсем уже мелкой девочки. Но удивили его не соседи по купе, а сам Мальчика-Который-Выжил. Поттером оказался тот растрепанный парнишка в перемотанных скотчем очках и в одежде с чужого плеча, который помогал Грейнджер затаскивать в поезд ее сундук.

«Точно! — вспомнил Эрвин. — Ее зовут Гермиона Грейнджер!»

Пока он отвлекся на свои мысли, в купе уже начал разгораться скандал. Рыжий, оказавшийся Роном Уизли, помешал Поттеру пожать руку Малфою и тут же понес откровенную и, надо отметить, невероятно грубую пропаганду, но Мальчик-Который-Выжил, похоже, этого не понимал и даже опустил протянутую, было, руку. Сам же рыжий негодяй начал наскакивать на Драко, но главное за неполную минуту он успел проехаться по всем аристократам и богачам и довольно грубо — буквально на грани приличий, — оскорбил Беллатрикс, что и заставило Эрвина вмешаться.

— Тише, тише! — в успокаивающем жесте поднял он перед собой руки, и чуть-чуть нажал на присутствующих своей магией, но не той, которой пользовались здешние волшебники, а той, которой оперировала, бросая огонь или вымораживая влагу в лед Катя Гертнит. Кстати, в купе сразу же чуть похолодало, и видно неспроста.

— Рон! — продолжил он, дав почувствовать всем присутствующим, «кто в доме хозяин». — Тебя же зовут Рон?

— Д-да… — потерял настрой Уизли.

— Так вот Рон, ты только что оскорбил мою подругу. Полагаю, что ты плохо воспитан, но проблема в том, что тебе дома не объяснили, какими могут быть последствия твоих необдуманных действий.

— Ты о чем, вообще? — вылупился на него мелкий провокатор.

— Я могу тебя избить, — пожал плечами Эрвин. — Парень ты хилый и драться наверняка не умеешь, а я в своем праве. Ты оскорбил мою подругу. Но ты же чистокровный… Я видел фамилию Уизли в реестре старых чистокровных родов, а значит я могу вызвать тебя на дуэль. На шпагах или магическую, и что-то мне подсказывает, что ни фехтовать, ни колдовать ты пока не умеешь, и, значит, будешь полностью в моей власти.

— Дуэль — это варварство! — вмешалась возмущенная Грейнджер, а вот Поттер, кажется, над его словами задумался. — Не бойся, Рон, никто ему не разрешит вызвать тебя на дуэль. Мы не в средневековье живем!

— Ошибаешься, Гермиона, — улыбнулся Эрвин девочке. — Волшебники и ведьмы живут не в твоем мире, где феминизм, равенство перед законом и демократия. Мир магии другой. И был бы Рон маглорожденным, он действительно мог бы отказаться, но он чистокровный. Откажется, и с их семьей даже здороваться перестанут. А у него братья и сестра. Сестру труса не возьмут замуж… Понимаешь? И все только потому, что он оскорбил девочку, у которой есть серьезно настроенный друг. Я на первый раз готов его простить, но только на первый раз. Еще раз откроешь рот на Беллу, и я тебя так отделаю, что родная мать не узнает. Ты меня понял?

Все эти подробности Эрвин узнал, всего лишь ознакомившись с уставом Хогвартса. И сейчас был удивлен, что, судя по всему, ни Рон, ни Гарри ничего этого не знали.

— Я хотел бы услышать внятный ответ и слова извинения, — еще больше нажал он на Уизли своей аурой, а температура воздуха в купе опустилась еще на пару-другую градусов.

— Понял, — хмуро буркнул рыжий. — Извини!

— Не совсем то, что можно ожидать от воспитанного человека, но будем считать, что взаимопонимание достигнуто.

На самом деле, на этом стоило бы завершить знакомство и уйти, но, взглянув, на Мальчика-Который-Выжил, Эрвин окончательно понял, что дело нечисто. Как-то не вязался рассказ, читаный в книге «Взлет и падение темных искусств», с тем, что он видел перед собой. И это, как ни странно, задело его за живое.

— Поттер! — окликнул он паренька. — Только без обид, но почему ты в одежде с чужого плеча и в сломанных очках?

Поттер смутился. Видно, понимал, что выглядит не очень. Но делать нечего: вопрос задан, надо отвечать.

— У меня другой одежды нет, — сказал он.

— А купить? Я читал, Поттеры богатая семья. — На самом деле, не читал. Это ему бабушка рассказала про всех, кто поступает нынче в Хогвартс или уже там учится.

— Это да, — замялся Мальчик-Который-Выжил. — У меня в сейфе есть деньги, но Хагрид сказал много не брать.

— Кто этот Хагрид, он твой опекун? — не понял Эрвин подоплеки вопроса.

— Нет, он лесничий в Хогвартсе…

— Ничего не понимаю, — искренно изумился Эрвин. — Ты сказал, лесничий?

— Он еще хранитель ключей, — попробовал Поттер заступиться за неизвестного Эрвину Хагрида.

— То есть, он слуга, — кивнул Эрвин. — Поттер, ты себя-то слышишь? Плебей указывает тебе лорду-наследнику одного из древнейших в Англии родов, сколько ты можешь взять золота из собственного сейфа? А что же твой опекун? Ты же, как и я, сирота, значит должен быть опекун.

— Я живу с тетей, сестрой матери…

— То есть, ты живешь с маглами? — В книге говорилось, что мать Поттера единственная волшебница в семье.

— Ну, да, — пожал плечами мальчик.

— Но магла не может быть опекуном волшебника, это нонсенс! — Сказать, что Эрвин был удивлен, значит ничего не сказать.

— Ну, не знаю, — растерялся Поттер.

— То есть, ты не знаешь, кто твой опекун, я правильно понял? — решил уточнить Эрвин, которому чем дальше, тем больше не нравилась эта история.

— А ты уверен, что у меня должен быть магический опекун? — озадачился его собеседник, который, судя по всему, ничего о своих правах не знал.

— Послушай, Поттер, — Эрвин не знал, что и думать, но кто-то явно играл с парнишкой в грязные игры, — ты рос с маглами, но про магию-то ты знал?

Это была интуитивная догадка, и Эрвин не ошибся.

— Не знал, — поежился Мальчика-Который-Выжил. — Узнал только тогда, когда Хагрид пришел с письмом… Ну, он мне и рассказал, что я волшебник. И про магию, и про мою семью…

В купе стало тихо. То есть, затихли все присутствующие еще раньше, потому что все, что говорил Поттер, ни у кого, даже у маглорожденной Грейнджер, не укладывалось в голове. Однако сейчас это стало особенно заметно. Кажется, что даже колеса перестали стучать на рельсовых стыках.

— Вот, что Поттер, — сказал Эрвин, нарушая повисшую в купе тишину, — ты рос с маглами, и этого не знаешь. Но у магов есть законы. Маг сирота не может не иметь опекуна. Правильный опекун действительно не даст ребенку дотронутся до наследства и сам оплатит покупки и даст денег на карманные расходы. Похоже, твой опекун или нищий или жадный, раз он тебя не посещал, а он, я думаю, не посещал, раз вы не знакомы, и похоже, он не оплачивал твое проживание у маглов. Послать к тебе третье лицо, опекун может только, если болен или имеется другая веская причина, но тот, кого он пошлет, должен о тебе позаботиться, даже если из твоих собственных средств. Этот Хагрид должен был не ограничивать тебя в тратах, а напротив объяснить, что лорд-наследник не может ходить в обносках и носить сломанные очки. Он обязан был пройти с тобой по лавкам и купить тебе все, что требуется.

— Ну, мы же купили, — попробовал возразить Поттер, но прозвучало это как-то неубедительно. — Палочку, перья, ингредиенты и котел… Сундук еще… И он подарил мне сову!

— Поттер, а кому ты будешь посылать письма? — неожиданно отмерла Белла. — Зачем тебе сова, если тебе некому писать?

— Молчи, Блэк! — опять возник Уизли. — Это не твое дело!

— Ошибаешься, Уизли! — решительно остановила его Белла. — Это мое дело, потому что Поттер мой кузен. С Драко он тоже в родстве. А вот ты ему практически никто. Уизли с Поттерами лет триста уже не пересекались.

— В общем, так, Поттер, — решил подвести черту Эрвин. — Бог с ним с твоим опекуном. Думаю, он очень нехороший человек, а возможно, что и хуже, чем нехороший. Но я о другом. Приедем в Хогвартс обратимся к декану твоего факультета за разрешением, посетим в сопровождении кого-то из взрослых Гринготс… Можно попросить мою бабушку или бабушку Беллы…

— Или мою маму, — встрял Драко.

— Возьмешь деньги, пройдешься по лавкам…

— У меня нет ключа от сейфа.

— То есть, как это нет? — снова, в который уже раз опешил Эрвин. — Это же твой сейф, Поттер! Твой личный сейф, и ключ от него должен быть у тебя. Это, вообще, не обсуждается!

— Хагрид сказал…

— Можешь не продолжать, — махнул рукой Эрвин. — Просто пойми. Он не имел права отнимать у тебя ключ от твоего собственного сейфа, и опекун не имеет такого права… Ну, да ладно! Сделаем так. Тебе одиннадцать лет, через шесть лет ты станешь совершеннолетним…

— А разве не в восемнадцать? — сделала удивленные глаза Грейнджер.

— Это у маглов в восемнадцать, а у нас в семнадцать, — объяснил Эрвин. — Тебе надо продержаться всего шесть лет, Поттер. Если не роскошествовать, тебе нужно где-то пятьсот галеонов в год, то есть, всего три тысячи. Я тебе их ссужу. Станешь лордом, вернешь. Без процентов, разумеется.

— Мне Хагрид разрешил взять всего сто, сказал больше не надо… — Сказано было шепотом, но это был крик души, и Эрвин его понял.

— Сделаем все по правилам, — продолжил он, покачав мысленно головой. — Когда распределимся, можно будет попросить твоего декана подтвердить наш договор, чтобы не было сомнений. Беспроцентная ссуда до твоего совершеннолетия и вступления в наследство. Потом договоримся, чтобы тебя отпустили за покупками. Одеться нужно, очки новые купить, целителю нормальному показаться…

— Зачем к целителю?

— Поттер, ты, вообще, головой думать умеешь? — возмутился Эрвин. — Без обид, но ты слишком мелкий для своего возраста, зрение у тебя плохое, да и выглядишь ты как-то болезненно. Может быть, надо пить какие-то зелья или соблюдать какую-нибудь особую диету. И еще Поттер, я слышал с чего началась ссора. Драко, может быть, сформулировал свое предложение не очень корректно, но в чем-то он прав. Я так понимаю, Рон, хоть и чистокровный, ничего про мир магии толком не знает и рассказать тебе не может. Тем более, что он не наследник, а младший сын в многодетной семье. А вот ты как раз наследник. Последний в роду, Поттер, между прочим, и это накладывает на тебя определенные обязательства, знаешь ли. Хочешь, я тебе буду объяснять, хочешь Драко…

— Я тоже могу, — неожиданно предложила Беллатрикс.

— Видишь, Бэлла тоже готова помочь. Тебе, Поттер, надо понять свои права и обязанности, свое место в мире, узнать свое прошлое, не говоря уже о родне. У тебя в мире магов есть кузен и кузина, и на седьмом курсе учится еще одна. Зовут Нимфадорой. Нимфадора Тонкс такая же твоя кузина, как Белла. Лонгботтом тебе тоже родня, пусть и дальняя. Ты не один, Поттер. А для того, чтобы разобраться в правилах и законах существуют книги… Но это отдельный разговор. И пойми уже, таким, как Хагрид или Рон, доверять нельзя, они сами ничего толком не знают и ничего не могут ни объяснить, ни посоветовать, а вот Драко или Белла могут.

[1] Фильм «Девять с половиной недель» (англ. Nine ½ Weeks) вышел в прокат14 февраля 1986 года.

[2] Автор не знает, сколько стоила в Лондоне проститутка чуть выше средней руки в 1991 году.