Лешая

Глава 2. Очень странное кино

Странные звуки приближались. Кони стучали копытами где-то совсем неподалеку. Весело залаяла собака. Донесся гомон голосов.

Санька припала ухом к дверному полотну. Интересно, тот, кто запер их в доме, все еще рядом? Вслушалась в звуки на терраске. Никаких признаков чужого присутствия там не обнаружилось.

Осторожно отодвинув щеколду, Санька приоткрыла дверь — сделала малюсенькую щелочку. В комнату тут же протек бледный свет.

Дверь открывалась свободно. Ночной непонятно кто ушел. Приближающаяся кавалькада его спугнула.

Кстати, о кавалькаде. Кто они, люди, едущие к лесному домику? В любом случае, лучше уж общаться с людьми, чем с таинственными бродячими пнями и зверьем непонятной породы.

Люди на лошадях — егеря? Туристы? Деревенские жители? Или тут поблизости работает конный прокат?

Санька приоткрыла дверь чуть шире. Стала видна поляна, окруженная колоннадой корабельных сосен, за которым тонули в подлеске еще несколько едва различимых бревенчатых построек. Из-за них на площадку перед домиком один за другим начали выезжать всадники. Выглядели они очень странно и, надо признаться, красиво. Старинные одежды в шитье и узорах. Длинные плащи. Сбруя лошадей как отдельный вид искусства. Выбежали, виляя хвостами и принюхиваясь, три охотничьи собаки: дымчато-голубая легавая и пара борзых в золотистых шерстяных завитках.

Санька сначала удивилась, а потом поняла — это же актеры! Тут, похоже, снимают какой-то исторический фильм. Хотя, судя по необычности нарядов, это, скорее, не история даже, а фэнтези.

Сказка.

На душе сразу полегчало.

Актеры.

У них тут поблизости должен быть целый городок: трейлеры, фургоны, коневозы, мощные машины, таскающие все это дело. А для того, чтобы сдернуть застрявший «уазик», хватит и большого джипа с полным приводом.

Наверняка не откажут в помощи, если вежливо попросить.

Похоже, съемка в разгаре. Актеры отыгрывают свои роли — у них тут какая-то важная сцена.

Решив не мешать процессу, Санька притворила дверь, снова оставив едва заметную щелку, и стала с интересом наблюдать через нее за происходящим.

Первым заговорил внушительного вида мужчина с длинными, как у эльфа, волосами и аристократической осанкой. Его речь полилась, словно поток водопада, резко, раскатисто, властно. Сразу видно — «большой начальник». У Саньки тоже раньше были такие властные начальники, только выглядели они обычно не как прекрасные эльфы.

А как не самые симпатичные орки.

— Яра! — пророкотал важный незнакомец. — Что у тебя тут творится? Где ответственный леший? Почему не встречает?

Тут же подле мужчины возникла яркая глазастая брюнетка на вороной лошади под алой попоной. Склонив голову и прижав ладонь к груди, дама виновато потупила взгляд.

Произнесла зычным голосом:

— Не волнуйтесь, господин министр, у меня тут все под контролем. Леший… то есть лешая, Листвяна ее зовут, удалилась по делам. Я уверена, что причина ее отсутствия…

— Меня не волнуют причины ее отсутствия, когда причина присутствия столь веская. — Мужчина высокомерно указал на себя любимого. — Почему я должен ждать, пока какая-то там лешая, низшая нечисть, соизволит явиться пред мои очи? Быть может, эта лентяйка еще спит?

— Ну что-о-о вы, — заискивающе протянула брюнетка. — Да как мо-о-ожно!

Левый глаз ее, как заметила Санька, чуть заметно дернулся. В голове поплыли восторженные мысли: «Боже мой! Как же хорошо играют! Такие типажи и интрига. Костюмы — просто шик! А уж лошади…». Санька с детства обожала лошадей и мечтала однажды завести свою собственную. В свое время она облазила все сайты конезаводов и конезаводчиков. Представляла, как однажды приведет под уздцы могучего черного фриза или стройного и изящного, как статуэтка, арабского скакуна. В свой дом. Но ни дома, ни средств для воплощения этой мечты, к сожалению, не имелось…

«Лошади просто волшебные! — продолжила размышлять про себя Санька. — Дорогое, наверное, кино планируется. А, может, целый сериал. Нужно будет выяснить название и поглядеть, когда снимут. Актеры, похоже, играют знаменитые».

Она вгляделась в красивые лица брюнетки и министра. Знакомыми они не показались. Должно быть, грим всему виной…

— Иди в дом, Яра, проверь, — грозно приказал заносчивый мужчина. — И если этой твоей лешей там не будет, лишу месячного жалования и ее, и тебя!

— Да-да, конечно, — залебезила черноволосая Яра, лихо спрыгнула с лошади и (о, ужас!) быстрым шагом направилась к домику.

Санька испуганно прянула от двери вглубь помещения, к кровати, на которой беззаботно спала Альбинка. Разбуженная чужими голосами, девочка начала просыпаться, залепетала спросонья:

— Мама, кто там пришел?

— Тс-с-с. — Санька подскочила к дочери, быстро обняла ее и прижала палец к губам. — Мы играем в прятки. Посидим тихонько, Аль. Ладно?

— Ладно…

Тут же с крыльца донесся недовольный шепот:

— Листвяна, ты зачем меня так подставляешь? Ты тут вообще? Что все это значит?

Дверь открылась. Брюнетка влетела в комнату и застыла. Ее лицо, перекошенное от гнева, при виде Саньки с Альбинкой плавно перетекло в гримасу полного недоумения. — Ты кто? Что тут забыла? Еще и с ребенком? А Листвяна где? — прошипела она ошарашено.

— И-извините, — заикаясь от волнения, пробормотала Санька. Перед напористыми незнакомыми людьми она всегда поначалу робела и не могла нормально связать двух слов. — П-простите. Мы с дочерью тут случайно оказались… Заблудились… И застряли…

— Значит, так. — Брюнетка сверкнула черными ведьмовскими глазами. — Ты идешь со мной, — приказала Саньке. — А ты сидишь тише воды ниже травы. И ни звука, — бросила Альбинке.

Та радостно кивнула, с восторгом разглядывая чудной костюм требовательной незнакомки: длинное черное платье, обшитое алой тесьмой, полосатые чулки и полусапожки с вздернутыми носами и широкими короткими голенищами. За спиной — шелковый плащ с алым подбоем.

— Куда идти? — растерялась Санька. — Я ведь не…

Она хотела сказать: «Не актриса».

— Знаю, что не лешая, не Листвяна, но наш хмырь-министр про это не в курсе. Выручи меня, я в долгу не останусь.

Санька обреченно кивнула:

— Что мне нужно делать?

— Ничего. — Яра сняла с сучка, что торчал в стене, служа вешалкой, буро-зеленый плащ (Санька даже не знала, что он там висел, такой неприметный), протянула. — На, накинь. И молчи. Просто стой — глаза в землю. Я сама все скажу. Попрошу согласиться — поддакни.

Что у Альбинки, что у Саньки имелась особенная черта — при сильном удивлении делать глаза абсолютно круглыми.

Помнится, как во время Санькиных еще детских лет, после раздачи школьных фотографий над Санькой хохотал и издевался весь класс. А ведь она просто удивилась: фотограф отфоткал учеников на общие виньетки, а потом его помощник принес ручных обезьяну и сову для индивидуальных снимков по желанию… В общем, на фотографии у Саньки и у совы выражения физиономий получились одинаковые — не отличишь!

Вот и теперь Санька, закутанная в непонятный плащ, пахнущий сухими листьями, стояла перед чужим страшным начальником (Аж целым министром!) и таращилась на него, округлив глаза, наверное, до возможного предела. В голове противоборствовали две панические мысли: «Что тут происходит?» и «Отпустите меня, пожалуйста, обратно».

Куда «обратно», не уточнялось.

Видок у Саньки в тот момент был не самый презентабельный: волосы растрепаны, под глазом фингал — не внешность, а пародия на взъерошенную сову…

… но надменный министр, кажется, остался доволен увиденным.

По крайней мере, никаких подозрений сиюминутная подмена Листвяны у него не вызвала.

Он, правда, поморщился и, указав на травмированный Санькин глаз, произнес брезгливо:

— Что с ней произошло-то? Синяк на лице… Это что же, травма на рабочем месте?

— Сущий пустяк, — нервно заулыбалась Яра. — Тут же лес. Коряги. Камни. Споткнуться можно, упасть. Все такое…

— Пусть она сама ответит, — поджал тонкие губы министр. — Эй, лешая! Что с тобой случилось?

Санька занервничала. Что делать? Яра велела молчать, а тут говорить что-то надо? Взгляд заметался по двору и наткнулся на рассыпанные дрова, рядом с которыми валялся в траве топор-колун на длинной ручке.

— П-полено… отлетело… — пробормотала, наконец, искренне надеясь, что на этом вопросы закончатся.

— А-а-а, — с легкой издевкой протянул мужчина. — Ну что ж, бывает. Что за недотепа у тебя в подчинении? — обратился уже к Яре.

«Недотепа».

Так Саньку частенько обзывал отец. За то, что разбила тарелку, когда одна намывала посуду после какого-то грандиозного застолья, на котором ей даже местечка за столом не нашлось. За ошибки в диктанте, который написала на трояк и радовалась этому трояку, как подарку. За каждую самую маленькую провинность и неудачу…

Санька всегда робела перед незнакомцами. В первые минуты. Но бывало, что потом она резко воодушевлялась и начинала отстаивать свои границы с обреченным отчаянием готового на все камикадзе.

— И вовсе я не «недотепа», — подала она голос, и голову подняла, встречаясь с министром взглядом. — Просто у меня должность опасная. В дикой природе, между прочим, живу и работаю…

— Ладно. Понятно все, — отмахнулся холеной рукой недовольный начальник. — Вот только цену себе не нужно набивать. Жалованье все равно не повысят.

Удивительно, но Санькино нескладное выступление произвело неплохой эффект. Министр решил завершить беседу и удалиться. Он с напускной измученностью потер рукой висок, прикрыл глаза с видом «как меня все это достало» и, кивнув черноволосой, мол, разбирайся дальше сама, развернул свою лошадь.

Поехал прочь.

Бросил напоследок через плечо:

— А вообще, конечно, безобразие у вас тут творится. Так Его Величеству и передам.

Остальные всадники послушно направились за ним.

Когда зад последней лошади исчез за деревьями, Яра восторженно затрясла Санькину руку.

— Ну, актриса! Ты его напугать умудрилась. Он решил, что ты сейчас за травму свою денег у него просить начнешь. Вот умора! — Она расхохоталась от души. — Ну, все. Я теперь точно твоя должница. Что я могу сделать для тебя, подставная Листвяна?

— Для начала расскажи, что тут вообще у вас происходит? — потребовала Санька. — И еще, меня зовут Саня. Или Саша. Или Александра Залесская. Александра Александровна…

— Ух, сколько имен у тебя, — подивилась Яра. — Ты знатная, что ли? — И сама представилась: — Я — Яра Грюн. Ответственная ведьма. — Она ткнула пальцем в направлении уехавшего конного отряда. — А тот заносчивый хмырь — министр лесных угодий Его и Ее Величеств. С проверкой, чтоб его, приехал. Не любит он наш лес. Все надеется, что продадут его соседней стране… Но это тебе не важно знать.

— Почему же не важно? Очень важно, — теряясь в догадках, произнесла Санька.

В голове кипело варево из всевозможных мыслей, домыслов и предположений. Что происходит? Какие, к черту, министры, ведьмы и короли? Ясно, что тут не кино, но что тогда? Шоу-розыгрыш? Игры отмороженных на всю голову ролевиков, окончательно спутавших вымысел с реальностью?

И одна, самая простая и обескураживающая идея: «Этот мир — другой мир!» Санька усиленно гнала ее прочь — чушь! Не бывает такого… Но мысль упорно возвращалась и, набирая мощь, постепенно вытесняла все остальные.

Другой мир!

Другой.

И что делать?

— Слушай, Саня, — отвлекла от размышлений Яра. — Мне нужно срочно Листвяну найти. Ты не видела ее? Не знаешь, случаем, куда она делась?

— Мы ночью пришли, — стала вспоминать Санька, — и никого уже в доме не встретили. Но ощущение было такое, что только-только хозяйка его покинула.

— Странно все это. — Яра нахмурила угольные брови. — Листвяна знала, что будет проверка. Она бы меня подставлять перед министром не стала. Похоже, с ней этой ночью что-то случилось.

— Надеюсь, она в порядке, — дежурно выдала Санька.

Теперь до нее окончательно дошло — все не сон, не кино и не розыгрыш. Случилось нечто невероятное и, возможно, непоправимое. То, о чем она не могла предположить даже в самых смелых своих мыслях…

— Может, ты что-то слышала или видела? — настойчиво поинтересовалась Яра. — Крики? Шум? Призывы о помощи?

— Ничего такого, — развела руками Санька.

— Я поищу Листвяну, а вы тут пока подождите. Это дочка твоя, да?

Ведьма указала на дверь домика, из-за которой уже высунула свой любопытный нос Альбинка. Все ее внимание было поглощено Яриной черной лошадью, привязанной к рябиновому кусту.

— Мама… Лошадь! — произнесла она так, будто увидела лучшее, что могло встретиться в ее жизни. — Какая красивая.

— Хочешь прокатиться? — как ни в чем не бывало улыбнулась девочке ведьма.

— Конечно!

Альбинка, зачарованная происходящим, пересекла терраску, по вырубленным из половинок бревен ступенькам сошла на полянку и робко встала в паре метров от вороной животины.

Переспросила, не веря своим ушам:

— Правда, можно?

— Можно, — беззаботно улыбнулась Яра. — Отвязывай повод, садись в седло и правь на дорогу. Там — галопом. Увидишь Головешку в деле. Только не нагоняй министра с его свитой — это нам ни к чему.

— Прямо сама? — округлила глаза Альбинка. — Прямо галопом?

— А в чем проблема?

Яра смерила девочку удивленным взглядом, та виновато потупилась:

— Я не умею ездить на лошади сама. Я каталась только на пони возле сада, но ее там девочки взрослые водили…

— Не умеет? — Яра вопросительно посмотрела на Саньку. — В ее-то возрасте?

— Так получилось, — раздался туманный ответ.

— Бывает. — Яра быстрым шагом пересекла полянку, отвязала лошадь от куста, привела Саньке. — Покатай ребенка, раз ей хочется. И оставайтесь в доме столько, сколько нужно. Я пойду на поиски Листвяны. Когда вернусь, расскажете мне, почему вы такие странные и как вас сюда занесло. И если Листвяна вдруг объявится в мое отсутствие, передайте, что ответственная ведьма ее ищет. Сердится.

Ведьма развернулась, взмахнула алым плащом и исчезла за дальними соснами.

Удостоверившись, что новая знакомая ушла, Санька одной рукой подхватила под уздцы лошадь, второй сграбастала Альбинкину ладошку.

— Пошли, — сказала твердо.

— Мама, я не хочу уходить отсюда, — неожиданно уперлась дочка. — Здесь же лошадка, и красивая тетя-ведьма, и лес с волшебством. Настоящая сказка!

— Это другой мир, Аль. — Санька попыталась воззвать к благоразумию. — Он может быть опасным. Мы здесь чужие. Совершенно чужие. У меня тут ни денег, ни работы.

— У тебя и дома нет ни денег, ни работы…

Санька недовольно куснула верхнюю губу. Неприятная правда кольнула сердце обидой. Не зря говорят, что устами младенца истина глаголет… И все же она не пошла на попятную. Сказки ведь бывают очень страшными и непредсказуемыми. В особенности, если ты в них никто.

— Все. Хватит спорить. Идем.

И Санька зашагала прочь от сторожки, по пути, что вел к застрявшему «уазику». Она рассчитывала, что Ярин могучий скакун, который при ближайшем рассмотрении оказался кобылой, сможет сдернуть машину с места, а дальше…

Дальше они все сделают, как задумали. Доедут по Полянкино и заживут там… Ну и ладно, что не особо припеваючи. Здесь, что ли, лучше жить?

В этом чуждом, пугающем и таком притягательном мире?

Санька поймала себя на мысли, что на самом деле, как и дочка, не прочь остаться тут, в лесу. В это новой, случайной и в то же время многообещающей жизни…

«Уазик» преданно ждал на том месте, где его вчера оставили. Трава качалась вокруг него, как волны зеленого моря. Высоко над головой плыл по лазурному небосводу крестообразный силуэт далекой птицы.

— Мама! Ну давай останемся, — продолжала спорить Альбинка. — Я не хочу в свой мир. Не хочу ехать в Полянкино. И домой возвращаться тоже не хочу, там папа снова будет пить и драться…

Эта фраза на секунду отключила Саньку. Будто кто-то щелкнул тумблером — и все. Стоп-кадр. Тишина. Санька застыла, сжимая в руках аварийный трос, который только что выковыряла из багажника. Она планировала привязать к этому тросу лошадь, чтобы та потянула…

Чтобы потом сесть в «уазик» и уехать прочь от лесной сторожки, странных людей и пней…

— Эй! — окликнули из-за спины. — Что тут такое у вас происходит? Что это у тебя за штуковина такая?

Санька обернулась и встретилась взглядом с Ярой. Та стояла чуть поодаль, вся бледная и совершенно обалдевшая.

Ведьма указывала пальцем на машину.

— Мы на этом приехали, — залепетала Санька. — И сейчас уедем… Прямо сейчас… Только лошадью, с твоего позволения, воспользуемся…

Яра настороженно приблизилась. Тронула пальцем камуфляжное автомобильное крыло. Взгляд ее резко прояснился — вот оно, озарение!

— Я поняла, кто ты, — произнесла она с видом ученой, сделавшей открытие мирового значения. — Ты — ходунья!

— Кто? — не поняла Санька.

Пояснение последовало незамедлительно:

— Ходуньи и ходуны приходят из других миров. — И тут же образовался важный вопрос: — Так откуда ты пришла? Вы пришли…

— Оттуда. — Санька указала в направлении, куда еще вчера вела проселка.

Указала и обомлела: никакой проселки за застрявшим «уазиком» теперь не виднелось. Там, где прошлым вечером рассекали разнотравье две черных земляных колеи, теперь густо стояла привычная луговая поросль: овсяница, ежа, тимофеевка, райграсс…

Путь, по которому они с Альбинкой заявились в мир с удивительным лесом, исчез, будто его никогда прежде не было.

Санька вздрогнула всем телом, ахнула и выронила под ноги трос. Прижала ладони к груди. Дожили! Ведь она о таком только в книжках читала. И не так уж часто — фэнтези ей не особо нравилось, предпочитала «реализм».

И что же, она теперь «попаданка»? «Ходунья», как Яра выразилась?

Что-то не похоже. В книжках попаданки обычно обретают новые красивые тела, знатное происхождение, крутую магию и армию поклонников в придачу. А она что? Санька разочарованно оглядела себя. Как была невзрачной пигалицей, так и осталась. Не воительница. Не прекрасная девственница. Не волшебница. Не принцесса.

Усталая, напуганная, уже не юная и не свежая, слегка располневшая после родов, неуверенная в себе, давно забившая на собственную внешность, заморенная неудачным браком тетка с малолетним ребенком на руках…

Какие тут шансы на новую лучшую жизнь?

— Ура! Мы не едем в Полянкино! — радостно крикнула Альбинка, подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. — Мы остаемся в волшебном лесу!

— Боюсь, что она права, — подтвердила Яра, глядя на Саньку с сочувствием. — Вы не первые ходуньи в этом мире. И не последние. К тому же… — Она умолкла на пару секунд, раздумывая, стоит ли озвучивать последующие слова, но все же решила сообщить нечто важное: — К тому же, когда я училась, нам рассказывали, что если ходуны понимают наш язык и приходят в своем теле, значит, в них течет магическая кровь.

— Чего? — Санька не поверила своим ушам. — Магическая кровь? Во мне? Откуда?

— Не знаю, — пожала плечами Яра. — Тебе виднее, откуда. — Она подошла к Саньке вплотную, ободряюще положила ей на плечо руку. — Да не расстраивайся ты так. Не так уж и страшен наш мир. Мы тут работаем, общаемся, учимся, дружим, воюем, торгуем, строим… У вас разве не так?

Пришлось согласиться:

— Так.

— Ну вот. — Яра обвела рукой лес. — А у меня к тебе есть деловое предложение. Оставайтесь с дочкой здесь, в Листвянином домике, пока я ее ищу. На замену, так сказать. Побудешь местной лешей. На королевском жаловании, между прочим. Соглашайся.

— Соглашайся, мама! — с горящими от восторга глазами потребовала Альбинка.

Санька посмотрела на радостную дочку, на довольную, уверенную в собственной убедительности Яру.

Кивнула:

— Ладно.

Вскоре из машины были вынуты их с Альбинкой нехитрые пожитки и погружены на лошадь. Кроме Санькиной сумки с вещами и рюкзака с документами в «уазике» обнаружились вещи прежнего хозяина: пара удочек, походный топорик, автомобильная аптечка, камуфляжный костюм рыболова-охотника, пара фонарей и старый котелок.

Яра рассовала найденное в седельные сумки. Скомандовала Альбинке:

— Ну, теперь ты. — Подставила сцепленные «ступенькой» ладони и легко закинула девочку в седло. — Сейчас прокатишься на лошадке. Держись за седло. Поехали.

Лошадь, животное умное и понимающее, медленно и осторожно пошагала за хозяйкой.

Альбинка взвизгнула от восторга. Глядя на дочку, такую счастливую и довольную, Санька подумала, что не так уж все и плохо. Есть дом и работа. А Андрея нет. И не будет здесь: не придется больше вскакивать среди ночи, встречая его пьяного в надежде, что муж заснет быстрее, чем успеет к чему-нибудь придраться и устроить скандал. И все это даже похоже на ту самую пресловутую «стабильность», о которой Санька несбыточно мечтала в своем мире.

Может, оно и к лучшему?

А быт… Быт наладится.

Яра провела Головешку большим кругом по краю поляны, прежде чем Альбинка согласилась спешиться.

Санька втащила в домик вещи, села на кровать. Ведьма вошла следом, присела рядом:

— Обживайся тут, в общем. Знакомься с хозяйством.

— А лес? — спросила Санька.

— Что лес?

— Что мне с ним делать? С лесом? Я ведь лешая теперь.

— Что делать… — Яра задумчиво огляделась по сторонам. — Следить. Оберегать. Тут написано должно быть… У Листвяны… — Ведьма по-хозяйски залезла в секретер, порылась там, вынула какие-то толстые книги, тетрадь с записями. — Вот. Это рабочий журнал с записями. Почитай там… — На Санькины колени опустился толстый талмуд с разлохмаченными краями. — А вот бестиарий, смотри. В нем переписаны все твари, что водятся в этом лесу: их повадки, вкусовые пристрастия, уровень опасности, как вести себя с ними…

— Что за уровень опасности? — уточнила на всякий случай Санька.

— Пусть тебя это не тревожит. Лешую ни один зверь в лесу не обидит. Даже самый злой.

— И медведь?

— И медведь. Никто не тронет. Дочку тоже. Пока вы в лесу — вы в полной безопасности. Всегда помни об этом. Ты здесь главная теперь. Вот, кстати, травник, он про растения… Разберешься, в общем. И магия у тебя, похоже, подходящая.

— Магия? — Санька оглядела себя, силясь понять, в каком месте у нее кроется эта самая магия. — Что-то как-то я никакой маги не чувствую.

— Это потому что ты ей никогда не пользовалась. Постепенно проявится, — произнесла Яра в полной уверенности. — Главное, не бойся и не волнуйся. Помни, у нас с тобой все под контролем. Кстати, сейчас я тебя покину, а завтра вернусь. И принесу артефакт для связи — сможешь связываться со мной, если понадобится помощь. — Она помрачнела едва заметно. — У Листвяны был такой. Исчез вместе с ней… Так, продолжим. — Еще одна книга плюхнулась на Санькины коленки. — А вот тут сборник карт. Изучи, чтобы не заблудиться. Хотя, если заблудишься — тоже не страшно. Заблудни тебя куда надо выведут.

— Кто? — переспросила Санька.

— Заблудни. Существа такие. Они обычно дороги путают, с пути сбивают, в чащу заводят. Для простых людей могут быть опасными, но для тебя в лесу никто не опасен. Все лесные создания в твоем распоряжении.

Санька вспомнила прошлый вечер и догадалась:

— А эти заблудни, как выглядят? Они случайно не похожи на серые пеньки?

— На пеньки, на кочки, на коряги, — принялась разъяснять Яра. — Вообще, они смирные, но иногда безобразничают. У Листвяны тут есть несколько прикормленных. Они домик оберегают от лишних глаз, чтобы никто чужой случайным образом не забрел.

— Хм-м, я вот забрела, — хмыкнула Санька.

Ведьма нахмурилась:

— Да. И это странно. Ох, Листвяна-Листвяна… Что же с тобой случилось?

Перед тем, как оставить Саньку с дочерью одних, Яра еще раз пообещала вернуться завтра, а также посоветовала на всякий случай не отходить далеко от дома. Сказала также, что еду можно взять в летней кухне, а чистую воду — в колодце.

После ее отъезда Санька ощутила себя одновременно уставшей и голодной. Уставшей, потому что невероятно перенервничала, а голодной, потому что у них с Альбинкой со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было. Спать легли на пустой желудок, так же, с пустыми желудками, и проснулись…

— Ма-а-ам, есть охота, — раздался своевременный возглас дочки.

— Сейчас что-нибудь найдем, — пообещала Санька, огляделась по сторонам. В нескольких метрах от домика пряталась за молодыми елочками невзрачная постройка. Закопченная местами крыша, три бревенчатых стены, Тяжелый серо-зеленый полог вместо двери.

Санька отодвинула в сторону истрепанную непогодой ткань. Ее встретило чье-то недовольное пыхтение. Большой еж протопал на выход и скрылся под ближайшим кустом.

Странная постройка оказалась той самой кухней, про которую говорила Яра. И еж успел там прилично набедокурить. Он перевернул ведерко с мусором, разнес по земляному полу очистки и яичную скорлупу.

— Вот хулиган! — бросила ему вслед Санька, получив в ответ недовольное фырканье.

Кухонька оказалась совсем небольшой, посреди нее возвышалась железная печь с варочной панелью на три кастрюли. Труба уходила под потолок и поднималась над крышей, похожая на черный гриб. На стенах висели грубо сколоченные полочки, декорированные полированными ветками и корягами. Столом служил большой пень-чурбак, стульями — чурбачки поменьше. Стол стоял по левую сторону от входа. По правую находилась медная мойка с умывальником и большая деревянная бочка с водой. Ближе ко входу — еще один хозяйственный стол, под которым ютились кастрюли, ведра и прочая утварь.

Санька осмотрела все — жить можно. Сунула нос в одну из кастрюль, стоящих на печи. Пшенная каша! Еще теплая.

Возле входа нашелся веник с жесткими прутьями и деревянный совок, с помощью которого Санька собрала разбросанный ежиком мусор обратно в ведро.

Позвала дочку:

— Альбин, иди скорее сюда!

— Не могу, мам. Тут курочки, — донеслось в ответ.

Курятник, собранный также из бревен, отыскался рядом с кухней. Куры бродили вокруг него. Они походили на диких: головы и шеи рыжие, тело бурое в синеву, хвост с прозеленью и маленький, едва заметный гребешок на макушке.

Пока мама шла из кухни, Альбинка успела отворить дверцу и пробраться внутрь курятника. Санька тоже заглянула — с одной стороны насесты, с другой расставлены корзинки с гнездами для несушек. Стоит на полу длинная деревянная кормушка, выдолбленная из половины ствола небольшого дерева. Рядом плетеная поилка. Санька сразу поняла — это из корней. Подобные изделия она видела в областном музее карельской культуры, куда они с Альбинкой не так давно ходили. Корни разбухают и не пропускают воду…

— Мам, смотри, что я нашла! — Альбинка гордо протянула добычу, два коричневых яйца.

— А там — каша, — кивнула в сторону кухни Санька. — Пойдем поедим. Ты, наверное, очень голодная.

— Не-а, — бодро соврала Альбинка, но урчащий живот ее выдал.

Стол из пенька произвел на девочку огромное впечатление. Она несколько раз обошла вокруг него. Посидела на каждом из стульев, выбрала лучший.

— Можно я тут буду сидеть?

— Можно, доченька.

Санька достала с ближайшей полки две глиняных тарелки и деревянные ложки. Наложила каши, после чего задумалась: «Альбина несладкую даже с большой голодухи есть не захочет». К счастью, на полках отыскались горшочки с вареньем.

— Мам, там какая-то крышка на полу. — Альбинка указала в дальний темный угол.

Санька посмотрела. Действительно, крышка, круглая, металлическая, с узорами. Сверху кольцо. Если за него потянуть, открывается неглубокая яма, обложенная камнями. Камни эти просто ужас какие холодные! Даже иней на них проступает. Ясно для чего — вон, продукты лежат. Мясо, бадейка молока (интересно знать, чье оно), рыба, несколько яиц в берестяном лотке, крынка с маслом.

Вот такой вот лесной холодильник.

А со светом тут как? Ночи в лесу темные. Санька, конечно, принесла из машины фонарики, но они ведь на батарейках. Насколько их хватит? Она подняла голову. В центре потолка висел знакомый уже по терраске мутный шарик с туманным газом внутри.

— И как тебя включить? — Санька поднялась на цыпочки, но в силу невысокого роста так и не смогла дотянуться до загадочной лампы. Пришлось подставить стул-чурбачок. Одно прикосновение — и свет зажегся. Второе — погас.

— Здорово, — хлопнула в ладоши Альбинка. — Волшебная лампочка. Я тоже хочу ее зажечь.

— Вечером зажжешь, — пообещала Санька.

Она слезла на пол и шагнула к выходу, чтобы пошире откинуть полог. Из-за елки навстречу двинулась серая тень, большая и на первый взгляд бесформенная.

Явился старый знакомый — бродячий пень.