Лешая

Глава 16. Посади дерево

В пустыне чахлой и скупой,

На почве, зноем раскаленной,

Анчар, как грозный часовой,

Стоит — один во всей вселенной…

(С) А.С. Пушкин

Санька вернулась в свой лес на заре.

Розовое золото рассвета очерчивало вершины сосен. Блестела роса на траве, и молодые дрозды учились петь. Тенями прошелестели над головой сирины. Огромный алконост пронесся в сторону озера, блеснул оперением в первых солнечных лучах и скрылся за еловым частоколом.

Лес пел.

Лес звал.

Санька всей кожей ощущала его зов, его силу, его волшебство. То, как переговаривались хвоинки в густых кронах. Как прошивали почву корни. Как листья, фотосинтезируя, разворачивались к солнцу.

Магия леса растекалась по венам, покалывала силовыми разрядами кончики пальцев и теплым комком собиралась в районе солнечного сплетения.

Не успела Санька поставить машину в привычное место, посох ожил. Замерцал в его навершии магический кристалл. Кто-то отчаянно пытался выйти на связь.

— Саша, ответь! Где ты, Саша? Ты меня слышишь? — позвала Шанья.

В голосе ее звучала безнадега.

— Я слышу тебя, — отозвалась Санька.

— Как хорошо! Мы все тебя искали, но ты не отвечала. Не могли связаться. Уж подумали, что до тебя добрались. Что случилось? Ты в порядке?

— Да, в полном. Просто была, как бы это лучше сказать… вне зоны доступа. Отлучалась по делам.

— Это хорошо, что ты цела, — произнесла Шанья серьезно. — Только новости у меня неутешительные. Королева приедет.

— Я знаю.

— К тебе. Она приедет на твой участок. Говорят, она жаждет узреть Древо Жизни.

— Допустим. — Санька улыбнулась, вспоминая, как буквально на глазах вытянулся после пересадки бесценный росток. — Что, если я покажу ей это самое Древо?

— Не сомневаюсь, что покажешь, — удивила ответом Шанья. — До меня доходили слухи о том, что твоя предшественница смогла вырастить саженец нового Древа после пожара. Он теперь у тебя, да? В этом и заключается опасность, Саша…

Санька нахмурилась.

Листвяна…

Она спрятала саженец около оранжереи, оставив Белку охранять его. Сама увела погоню от домика. Вот почему, только попав в другой мир, Санька никого не застала — взгляду предстало лишь покинутое в спешке лесное жилище.

Листвяна, сестра! Ты позвала сквозь пространство, приоткрыла дверь в соседний мир и отправила волка-проводника…

— Да, Шанья… Я… — Санька быстро собрала мысли в кучу. — Королева увидит Древо и мои посадки на горелом пустыре. Это же хорошо, разве нет? О какой опасности ты говоришь?

— Тебе не позволят, Саша! Не позволят встретиться с Королевой лично, — быстро заговорила Шанья. — Понимаешь?

— Понимаю. — Санька сообразила, к чему клонит коллега. — Снова нападут.

— Именно! Ты говоришь об этом слишком спокойно, — выпалила Шанья. — Это ведь не шутки. Не сравнить с тем, что произошло в Гронне. Целая армия головорезов придет, чтобы смести твой лес с лица земли…

Санька кивнула, хоть собеседница и не могла увидеть ее движение.

— И такое предполагала. Есть у меня одна идея, для воплощения которой понадобится твоя помощь. Ты сможешь добраться до меня, Шанья?

— Конечно.

— А другие лешие, как думаешь, согласятся прийти?

— Думаю, согласятся, — прозвучало из кристалла. — Мы ведь одно дело делаем.

Кристалл вспыхнул ярко и погас. Связь прервалась. Санька откинулась на спинку водительского кресла.

Риск.

Придется пойти на него, чтобы спасти свою новую жизнь. Спасти лес.

Опасный риск…

… но ничего лучшего она не сумела придумать.

Санька достала из кармана бумажный пакет, распечатала его, высыпала на ладонь несколько маленьких коричневых семян.

Справится ли она в одиночку с силой, которую собирается взрастить?

Должна.

Обязана!

Ведь таков ее долг лешей — сажать и быть в ответе за то, что посадила.

Альбинка прибежала первая. За новостями, за подарками.

Санька отдала ей пакет с бабушкиными гостинцами и большой набор для творчества. Сама пошла к сараю за тачкой.

— Мам, зачем она тебе? — поинтересовалась Альбинка. — Ты что-то большое привезла.

— Печку.

— Зачем? У нас же есть? И не одна…

— Это специальная, Аль. Она электричество производит.

— Ух, ты! — Альбинка запрыгала вокруг, радостно размахивая новоприобретенным набором. — Покажешь?

— Пойдем. — Санька налегла на оплетенные джутовым шнуром ручки. — Там еще много всего разного… А где Биргер?

— В лес отошел. Думаю, ему вчерашние звуки не понравились, — рассказала без утайки Альбинка.

— Что за звуки?

— Кто-то ворчал и ходил у озера. Ночью тихо было. Далеко слышно. Волки беспокоились сильно. Дядя Биргер сказал, что это снова те охотничьи монстры пожаловали. Близко подобрались…

— Ты испугалась, наверное? — Санька поставила тачку, прижала дочку к себе и погладила по голове.

— Не-е-ет, — вырвалась из рук Альбинка. — Ну что я, мам, маленькая что ли? Никого я не испугалась.

— Я знаю, прости, что усомнилась в твоей храбрости, — повинилась Санька. — Давай-ка перевезем в дом все, что я понакупила…

Вскоре кухня была заставлена бумажными пакетами. Чуть поодаль стояла коробка с печью.

— Фу-у-уф, — выдохнула Санька, наливая в чашку отвар. — Ну и набрала я…

В проеме кухни появилось встревоженное лицо Биргера.

— Здравствуй. — На поясе мага висел меч. Взгляд был напряженный. — У нас гости были ночью. До жилья не добрались, но порыскали вокруг изрядно. Разведчики. Найти дом не могут, но сквозь защитный барьер прошли. Похоже, мастер-ключ у них в свободном доступе.

Санька озвучила очевидное:

— И они еще вернутся. Министр раз за разом будет отправлять наемников на штурм, пока не добьется своего. Рыльце в пушку — вот и боится Королеву. Боится, что она узнает правду о Корне и его наследнице, о сожженном Древе, обо всем остальном, а, значит, сделает все, чтобы эти тайны умерли вместе с нами…

— Да. Лишь Королева способна спасти лес. И Мирабеллу. И Корн… То, что осталось от него… — согласился маг.

Лешая стиснула зубы, подумав, что это очень несправедливо — не иметь возможности напрямую поговорить с представителями высшей власти.

Так несправедливо, и так знакомо! Еще по родному миру… Помнится, в соседнем с их общагой дворе какие-то мутные товарищи захотели незаконно построить сетевой магазин. Для этого дела снесли парковку жителей, скверик с клумбами и детскую площадку. Никто им был не указ. Жильцы собрали инициативную группу, объявили, что с возмущениями своими дойдут до президента, но…

…пообщаться лично им даже с местным мэром не дали. На сайте администрации проводилась запись для якобы личных встреч граждан с мэром, но по факту записавшихся встречали помощники главы города. Именно те, которым приплатили строители нелегальной торговой точки…

Так что и насчет Королевы Санька не питала иллюзий. Встретиться с ней иным образом, кроме как во время лесного визита, возможным точно не представлялось.

— Что ж, попробуем продержаться до визита Ее Величества, — сказал Биргер. — Тяжело придется…

Слово «тяжело» он произнес с напускным спокойствием. Не хотел пугать. Но Санька понимала, что ни о каком спокойствии на самом деле и речи быть не может.

На улице загомонили анчутки. Прознав, что лешая вернулась из другого мира с гостинцами, они явились удовлетворить любопытство. Ну, и подарки вдруг дадут?

— Сейчас я покажу вам, удивитесь! — помахала им Альбинка, сгребая со стола набор для творчества, пакетик конфет и мыльные пузыри. — А еще я вам секрет расскажу про то, что мама печку купила, от которой наш ноут заработает. Ура! Если мама ноут даст, я вам такие интересности покажу — мультики называются.

Когда Альбинка выскользнула наружу, Санька поделилась:

— У меня возникла одна мысль, когда я была в своем мире. Мне нужно, чтобы наемники собрались в одном месте. Тогда, быть может, получится их одолеть.

— В одном месте? Для этого придется бросить им открытый вызов, — невесело усмехнулся Биргер. — Назначить место сражения.

Санька воодушевилась:

— О! А это хорошая идея. Как я сразу не додумалась. Пошлю голубя и…

— Я не всерьез сказал про вызов, — пошел на попятную маг. — Их же целая армия явится. Нам не справиться, даже если сильные лесные существа придут на помощь.

— Ни в коем случае, — мотнула головой Санька. — Я здесь для того, чтобы оберегать лес и всех, кто в нем живет. Никто из лесных обитателей не должен пострадать в грядущей войне. Ты… Ты тоже не должен… — Она смущенно взглянула на мага. — В смысле, будет лучше, если ты останешься вместе с детьми и будешь защищать их. Это важно.

— Важно, не спорю. А ты что будешь делать? Одна, — не понял Биргер. — Одна против целой армии! У тебя мощная магия, но это, прежде всего, магия, лешей, а не воительницы. Тебе удалось подбить молнией охотничьего монстра, помню, но на толпу головорезов одной молнии не хватит. Они навалятся скопом и…

— Подожди, — понизила голос Санька. Прислушалась. Альбинка с анчутками обосновались на терраске. Оттуда раздавался громкий дочкин голос и восхищенные вздохи ее друзей. — В общем… Я буду одна, да, но не безоружная. — Она вытащила из кармана драгоценный сверток, доставленный всемогущей садовой дивой с другого конца земли. — Вот оно.

На ладонь упали невзрачные семена. Все они выглядели довольно безжизненными…

Все, кроме одного!

Оно приоткрылось в пути и проросло тонкой ниточкой корешка. Как только семечко попало на кожу, корешок-хвостик задвигался, прощупал «почву» и попытался вгрызться в нее…

— Ай! — Санька аккуратно подцепила свирепое семечко двумя пальцами и бережно убрала обратно в бумагу.

— Что это? — Непонимающе вскинул брови маг. — Странное какое-то. Можно взглянуть? — Он взвесил на ладони полученный от Саньки сверток. — Возьми его еще раз. Не пойму, показалось мне или…

Санька с осторожностью вытащила семечко и снова положила на ладошку. Пальцы подрагивали от напряжения. Что будет дальше?

Ничего не произошло.

— О чем ты думаешь сейчас? — спросил Биргер.

— О семечке, — честно ответила Санька. — О том, что оно вот-вот снова попробует вцепиться в меня.

— А в первый раз о чем думала?

— Я не думала. Я злилась.

— Оно питается твоей яростью, — объяснил маг. — Твоим гневом. Растет на нем, как на удобренной почве.

— Вот и хорошо, — заявила Санька. — Гнева и ярости мне не жалко, пусть забирает. Надо скорее высадить его. Мне понадобится твоя помощь. И совет, как обезопасить пространство вокруг этого грозного саженца для своих. А еще я должна связаться с другими лешими и попросить помощи у фей. — Виски кольнуло. Санька стиснула голову пальцами. Потерла кожу круговыми движениями, пытаясь прогнать накатившую усталость. Прикрыла глаза. — Ох, сколько дел еще впереди.

— Ты так и не сказала, что это за штука такая жуткая, — напомнил маг.

— Это самое опасное дерево моего мира. Одно из… Я укрощу его. И оно поможет мне победить негодяев, посягнувших на мой лес, — прозвучало в ответ.

— Все остальные сдались. Одни бежали. Другие отказались от работы официально. Есть даже те, кто навредил своим растениям… — печально сообщил Джек. — Нас больше не стало.

Он выглядел измученным, потрепанным и помятым. Долгий путь в птичьих когтях дался ему еще тяжелее, чем Саньке.

— Слабаки несчастные! — выругалась Рами.

Она добралась до Санькиного участка пешком и выглядела бодрее и решительнее обычного. Боевой настрой, которому можно только позавидовать.

— Они под чарами, а значит, не виноваты, — заступилась за коллег полуэльфийка.

Наконец-то Санька выяснила, что ее зовут Айрис. И имена близнецов узнала — Ним и Нэм.

— Нам от этого не легче, — буркнула в ответ Рами. — Нас очень мало…

У Саньки камень с души свалился, когда на зов явилась вся честная компания. Она переживала за леших — вдруг кому-то из них не удалось сбежать из Гронны? К счастью, всем повезло оторваться от погони и надежно спрятаться.

Санька выдохнула с облегчением. Вроде бы и знакомы были всего ничего, а как родные. И вот теперь получилось нормально познакомиться. Недостающие имена узнать: близнецы — Ним и Нэм, полуэльфийка — Айрис, есть еще «растительные» Фелиция и Лора, покрытый корой Клен (парень «шишка»), зеленокожий Древус, заросший мхом Бук и темнокожая Ида.

Санька на всякий случай еще раз пересчитала прибывших. На зов снова откликнулось ровно двенадцать леших, как тогда, в гостинице. Добирались кто как мог. За кем-то пришлось послать сиринов, кого-то доставили иные необычные создания. Ида прилетела на пони-пегасе, а Клен на огромном семечке-вертолете.

Санька долго разглядывала невероятную крылатку, щупала пронизанную сухими жилами мембрану крыльев. Каждое метра по два! Восхищалась вслух:

— Невероятно… У тебя на участке такие растут?

— Нет, — печально мотал головой Клен. — Это из старых запасов. Досталось от моей предшественницы. А она от предыдущего лешего получила. Говорят, при нем последнее такое дерево засохло. С тех пор несколько поколений леших пытались восстановить поросль, но не получилось. Это одно из последних семян. Оно вряд ли когда-нибудь прорастет, но летает все еще хорошо.

— Понятно. — Санька с грустью погладило семечко. — Надо будет подумать, как и где посадить. Давай попробуем еще разок. Должна найтись причина, из-за которой деревья высохли. Если выясним ее — сможем исправить положение. Но это позже. Потом… Решим…

Решим.

Санька сама не заметила, как это слово стало все чаще и чаще звучать в ее речи. Она может принимать решения, совершать серьезные поступки, нести ответственность за них. Может бороться и…

… побеждать?

Когда все лешие собрались на поляне перед домом, Санька рассказала им о своей рискованной задумке. Показала семечко. К нему тут же протянулась дюжина рук — зеленых, белых, бурых, покрытых корой, травой и мхом.

— Что это? — с опаской спросила Айрис. — Оно нездешнее.

— Оно опасное, — хором отметили близнецы.

— Оно южное, — сказала Шанья. — Слишком южное для местного климата. Ему бы к морю.

— Ну, не знаю… — неожиданно даже боевая Рами выказала сомнения. — Какое-то оно… непонятное.

— Оно меня пугает, — честно признался робкий Джек.

А Ида вдруг улыбнулась и сделала вывод:

— Если оно пугает нас, напугает и наших врагов. Я думаю, стоит попробовать вырастить. Поглядим заодно, что за диво такое.

— Мы же лешие, — подбодрила остальных Санька. Вспомнила опять фразу, сказанную в гостинице близнецами: — Можем сажать растения и выращивать их. — Добавила: — Мы умеем это делать, как никто. Лучше всех умеем! Неужели не справимся?

— Справимся, — моментально раззадорилась Рами. — Укротим твое страшное дерево. Ух! Прямо интересно уже взглянуть на него.

Санька призналась:

— Я его тоже вживую не видела. Только на фот… на картинке. И, скажу сразу, понятия не имею, как его безопасно растить. Его ведь трогать нельзя.

— Разберемся, — сказала Шанья. — У нас магия есть и опыт. Справимся. Ты говорила как-то, что у тебя на участке есть садовые феи.

— Да. Они помогут. Я попросила, — сообщила ей Санька. — Но времени так мало… А еще, мне нужно отправить письмо на тиранийскую сторону. Бросить им вызов и заманить туда, где я смогу дать отпор.

— Ты сможешь? — нахмурилась Рами. — Мы вместе сможем, а не ты одна. Думаешь, мы только поможем тебе вырастить твое «боевое дерево» и спрячемся в кусты. Вот уж нет! Мы тоже будем бороться. Правда, ведь?

— Правда! Будем! — Поддержали хором все.

— Спасибо, друзья. — Санька была тронута. Даже слезы навернулись, но она их быстро смахнула. — Есть еще один нерешенный вопрос — как отправить послание с вызовом?

— Я дам почтовую птицу, — вызвалась помочь Ида. Ее участок находился в скалистой местности, летать приходилось много, поэтому общаться и работать с птицами она умела хорошо. — Напиши послание, а я пока призову кого-нибудь из своих питомцев. Того, кто сейчас неподалеку.

— Голубя? — уточнила Рами.

— Нет. Голубя я отправлять боюсь. Он к людям слишком доверчив, наемники могут обидеть его. Призову каменного сокола. У меня есть один, обученный носить груз в лапах. Он быстр, как молния. Привяжем письмо к камню, и он скинет его прямо на голову главарю бандитской ватаги. Уж если бросать вызов — то в буквальном смысле.

Рами усмехнулась:

— Хорошая мысль.

Альбинка принесла бумагу и ручку из набора.

— Держи, мам. Не жалко. Хочешь, я сбоку звездочки и сердечки нарисую?

— Не нужно, доченька, — отговорила Санька. — Те, кому мы отправляем письмо, звездочек с сердечками не заслужили.

— Тогда, может… — Альбинка заговорщицки припала к Санькиному уху. Зашептала: — …смайлик какашечный? Как в телефоне?

— Его можно. Только чуть позже.

После нажатия кнопки ручка громко щелкнула. Лешие с удивлением рассмотрели незнакомый прибор для письма. Ну и странная же штука.

Комментировать, однако, увиденное чудо не стали.

Санька села на ступени террасы, положила на колени плоский древесный спил, на него разглаженный как следует лист. Задумалась и поделилась сомнениями:

— Я так и не решила пока, где лучше посадить «боевое» дерево. Нужно ведь точное место указать.

Тут в разговор вступил Биргер.

— Я знаю идеальное место со стороны Корна, выше болота. Там поле, ограниченное с одной стороны рекой с другой топями. Замкнутое пространство, ловушка.

— Подойдет, — приняла идею мага Санька. — Там и вырастим…

Несколько дней спустя. Граница с герцогством Корн.

Лундц Кирбин придержал коня, пропуская вперед вооруженных до зубов воинов. Мысленно пересчитал деньги, потраченные на выкуп. Залог за каждого опасного преступника, из привлеченных им к делу, был немаленьким. Стоило ли оно того? Конечно, стоило.

Лундц Кирбин верил в успех свято. Он с детства привык добиваться своего. Любым путем.

Обычно получалось.

Мимо прошли псари — протащили на поводках жутких рычащих тварей. Кирбин поморщился. Он любил элегантных собак с чистой кровью без примесей опасной магии. К магии он вообще относился довольно холодно. Она интересовала его лишь как объект продажи.

Камни.

Последнее время они с каждым годом росли в цене. В Тирании с магией было туго — все хуже и хуже. Волшебство на продажу обещало стать успешным предприятием. Оставалось одно — заполучить в свои руки большой либрийский лес в северо-западной части Офтерры.

А еще древесина. Она, правда, интересовала Миртель, сестру Лундца. Та, будучи более приземленной чем брат, не ставила на волшебные камни. Заготовка древесины казалась ей лучшим решением…

Пусть Миртель к демонам идет!

— Чего задумались, господин? — Окликнул Лундца огромный, как гора, Громус Герф по прозвищу Кулак, бывший заключенный преступник.

Обретя долгожданную свободу, Кулак стал неоспоримым предводителем наемной армии и правой рукой Кирбина. Один вид мрачного исполина заставлял окружающих трепетать от страха. И не возражать. И стараться.

— Не нравится мне это приглашение, — поделился с приспешником Лундц.

— Мне тоже. — Кулак потер отбитый лоб.

Безмозглая почтовая птица сбросила письмо прямо ему на голову. Тяжеленное такое письмо! Зачем в нем был камень, Кулак так и не понял.

— Вдруг там ловушка? — беспокоился Лундц.

— Какая еще ловушка, господин? — отмахнулся Кулак. — О королевских войсках мы бы узнали. Свои уши везде есть. В этом лесу только лешие. И они уже загнаны в угол. Вызов — не более чем отчаяние. Последняя попытка отбить свой лес. Самоубийственная глупость.

— Эти лешие не идиоты, и не самоубийцы, — продолжил сомневаться Кирбин. — На собрании в Гронне быстро нашего друга министра раскусили и сбежали.

— Не все, — заспорил Кулак. — Всего-то несколько штук. Остальные попали под чары и не сопротивлялись.

По правую руку тянулась заброшенная деревенька. Пустые домки глазели на проходящих глазницами окон. В них ни огонька. После расправы над правящей семьей Корна эти земли моментально опустели…

— И все равно, я уверен, что они там что-то замышляют против нас, — не унимался Лундц.

— Да что они могут сделать, эти лешие? Они не воины, не бойцы. Жалкие огородники — только и всего. Их магия непригодна для войны. Только кусты сажать и могут.

— Все равно, странно… Могли же они выдумать какую-то подлость? — Лундц Кирбин отчаянно искал варианты.

Кулак почесал косматый затылок.

— Могут они, допустим, зверье свое на нас натравить. В этих лесах разные твари водятся.

— Ну вот же! Вот! — Лундц нервно закусил нижнюю губу.

Губы у Кирбина были тонкие, совершенно несочетающиеся с широким и круглым, как блин, лицом. Под темными глазами лежали синеватые тени — следы постоянной бессонницы. Пока дело не было завершено, Лундц не мог не думать о нем круглосуточно. Оттого и спалось ему весьма плохо…

— Не переживайте, господин, — успокоил своего покровителя Кулак. — Что нам их зверье? У нас собаки и оружие. Опыт опять же. Единорогов собаками затравим, птиц из арбалетов собьем. Если сирины запоют, вставим в уши затычки. На кого мы только не охотились, и не было такого существа, с которым мы не смогли бы расправиться. Если б в этих краях водились драконы — одолели бы и их.

— Ладно. На место прибудем и выясним, что к чему.

Кирбин еще раз внимательно оглядел свою армию, прикидывая, что можно противопоставить ей. Чтобы всерьез? В голову ничего существенного не пришло. Так что Кулак, пожалуй, прав. Ну, вырастят лешие очередные дебри, как в гостинице (министр успел пожаловаться) — огонь и топоры быстро решат проблему.

Пора заканчивать с этим лесом.

И с глупыми упрямыми лешими, решившими его защищать…

Из-за деревьев показался осиротевший замок. Лундц кровожадно ухмыльнулся. Тоже когда-то была помеха, а теперь — стаи ворон над крышей, темные окна и скрип поломанных ворот…

На место они прибыли с рассветом.

Лес впереди был подозрительно тих. Мастер-ключ легко растворил барьер. За ним ни ветерка. Никакого намека на чье-либо присутствие.

— Обманули? — вслух предположил Лундц.

— Может, засада? — с насмешкой фыркнул Кулак. — Эй, Дроди, — позвал помощника. — Иди-ка, проверь.

Дроди — сутулый, бесцветный, сухой, похожий чем-то на ожившую мумию — послушно спешился и бесшумно ушел вперед. Через какое-то время он вернулся.

— Там никого нет. Ни людей, ни полукровок.

— Совсем? — разочарованно уточнил Кирбин. — Ты хорошо смотрел? Но что-то же там было? Не пустота?

— Какое-то большое дерево, — доложил наемник. — Вроде как яблоня, но только огромная.

- Яблоня? — Лундц непонимающе переглянулся с Кулаком. — Пойдем-ка, взглянем, что там еще за яблоня.

Дерево, представшее глазам, и вправду, чем-то напоминало яблоню. Округлые глянцевые листья. Зеленые, чуть в желтизну, плоды — то ли мелкие яблоки, то ли подобие мандаринов (их привозили в Тиранию с юга). С расстояния не разобрать.

Огромное такое дерево.

И как эти лешие его за короткий срок умудрились вырастить?

Главное, что в целом исполинское растение не выглядело угрожающим, и Лундц успокоился. Дерево и дерево. Торчит посреди поля. Ничего страшного в нем нет, и все же…

— Поезжайте вперед, — отдал он приказ Кулаку. — Ничего нам этот куст-переросток не сделает.

— Наш маг считает, тут что-то не то, — поделился сомнениями главарь наемников.

Лундц взглянул на колдуна. С самого начал мелкий худощавый парнишка не вызывал доверия. Какой он колдун? У тирранийцев вообще дар слабый. Мог ошибиться этот маг доморощенный. Даже если и стоит за всем этим какая-то сильная ворожба — так она ж лешачья — «огородная». Ну, вырастили яблоню… Подумаешь! Может, припрятали за ней очередные кусты с шипами? Тоже ерунда!

Смешно.

— Смешно бояться леших, — строго заявил магу Лундц, и тот пристыжено потупил взгляд. — Вы ходите по этим лесам не первый год, и ни звери, ни защита не смогли вам помешать вести тут свою охоту, — обратился уже к Кулаку. — Вперед!

Всадники тронули коней, но едва те ступили на поле, что пряталось за разрывом в стене пограничного ельника, животные вдруг заволновались и отказались идти.

— Это еще что такое, демон вас всех раздери? — выругался Кулак.

Лошадь под ним пучила глаза и прижимала уши, неуклюже пятясь задом от границы на тирранийскую сторону.

— Говорил же, магия, — с торжествующим злорадством в голосе объявил колдун. — Эти лешие умеют животину заговаривать. Вот и наколдовали, чтобы кони не шли.

— Сам вижу, — рявкнул на подчиненного Кулак. — Ну так и не проблема! Пешими пройдем.

Он первым спрыгнул с лошади, и та, почуяв свободу, припустила наутек. То же самое сделали остальные скакуны. В седле остался один Кирбин. Он так и не пересек незримую границу, за которой чужая магия обретала свою дикую власть.

К разочарованию Кулака у псарей тоже начались проблемы с подопечными. Собаки заартачились, принялись упираться, выкручивать из ошейников головы, падать на спину кверху лапами — попробуй, утащи.

— Эти тоже не пойдут, — испробовав кнут, а после и пряник, объявил главный псарь.

— Тогда отпускай. Пойдем одни, — сквозь зубы процедил Кулак. — Без собак обойдемся. — Лицо его побагровело от злости, окрасилось в цвет спелой свеклы, рука легла на рукоятку притороченного к боку топорика. — Бросайте лошадь и давайте-ка к нам, господин.

— Не-не, — благоразумно запротестовал Лундц. — Я отсюда понаблюдаю за вами. Тылы, так сказать, прикрою.

— Ну-ну, — понимающе кивнул Кулак и красноречиво сплюнул себе под ноги. Эти городские толстосумы — те еще трусы. — Догоняйте, если передумаете. А мы пошли. Скоро эти лешие пожалеют, что на свет родились.

Санька давно уже вышла из-за дерева и смотрела на незваных гостей из-под гневно сведенных на переносице бровей. Серая кора едва ощутимо пощипывала ладонь. Первый ожог быстро зажил, и то, что Санька чувствовала, было лишь эхом первой резкой и неожиданной боли, когда они с деревом только познакомились…

Пришлось создавать защитный барьер, чтобы больше никто не пострадал. Феи и лешие дружно взращивали дерево с безопасного расстояния, но Саньке пришлось подойти и потрогать. Так было нужно. Ведь это дерево — ее.

Пришлось подойти и коснуться, чтобы поздороваться и дать понять, кто тут главный. Чтобы дерево слушалось. Чтобы принимало и понимало, что от него хотят.

А чтобы не пострадали животные, птицы и другие жители леса, Айрис предложила набросить на живое оружие отпугивающий полог.

— Это несложно, — сказала она. — Я постоянно им пользуюсь, когда хочу спасти молодые посадки от заячьих зубов. Он и на охотничьих собак неплохо действует…

Отпугивающий полог оказался очень кстати.

Дерево было ядовито и смертоносно, как тот самый пушкинский анчар, что «в пустыне чахлой и скупой, на почве, зноем раскаленной…» Его до жути боялись и карибские пираты, и испанские конкистадоры. Грозное божество Нового Света, на первый взгляд вовсе не страшное, такое узнаваемое и домашнее с его гладкой корой, с аккуратными листочками, с нежными цветами и манящими плодами, обещающими сладость и сок…

«Hippomane mancinella», — значилось на маленьком конверте, который доставили буквально за пару суток из колумбийского национального парка. Странный заказ оставил отправлявших недоумевать: «Зачем оно им там понадобилось, на севере? Какому-то самоубийце в оранжерею?» Отправив с курьером конверт, они пошли поправлять таблички на серых гладких стволах: «Осторожно! Манцинелловые деревья! Не прикасайтесь к ним, не трогайте листья, не ешьте плоды, не прячьтесь в тени от солнца или дождя, не используйте для разведения костра. Опасно для жизни! Яд!»

И семена полетели через океан, а потом одно из них проросло…

Когда наемники приблизились, Санька скинула лешачий плащ и выступила вперед. Объявила громко:

— Эй вы! Убирайтесь прочь, если жизнь дорога. Вас тут не ждут.

Манцинелла, благодаря магии переросшая всех своих земных собратьев, хищно раскинулась над полем, уронила на опустевшие травы узорную тень. Санька стояла в тени, и кругляши солнечного света, пробившегося меж листьев, лежали на ее щеках, как пятна леопарда.

— Ты тут одна, лешачиха! — расхохотался в ответ Кулак. — Я думал, вас больше придет.

— На вас хватит и меня одной, — холодно ответила Санька, сдерживая эмоции, выжигающие душу изнутри. — Повторяю последний раз: проваливайте или пожалеете.

Хотелось орать, ругаться последними словами. Хотелось броситься на мерзкого наемника и не щадить. Выдать ему сполна за все то зло, что причинил Листвяне, ее лесу и Корну, за осиротевшую Мирабеллу, за Биргера.

А еще за то, что он чем-то неуловимо напоминал Андрея…

Но нужно было держаться достойно — великая битва ведь не каждый день в жизни случается. И в битве этой хотелось быть, как Дейнерис, величественной и по-королевски гордой. Пусть без драконов, зато с могучим деревом за спиной. Легендарным деревом, напитанным всей яростью леса и всей его магией до краев…

— И что ты нам сделаешь, дура безмозглая? Яблоками закидаешь? — насмешливо прорычал Кулак. — Видали такое, парни? На редкость отчаянная огородница попалась!

Что же, он сам предложил. Никто за язык не тянул.

Санька подняла руку. В раскрытую ладонь послушно шлепнулся зеленый шарик.

— Отведай карибского яблочка.

Скромный плод, сверкнув в воздухе глянцевым боком, полетел главарю браконьерской банды прямо в лицо, и это было лишь начало.

— Ну, огородница, пощады не проси! — Кулак поймал «яблоко» на лету, с легкостью раздавил его медвежьей лапищей и вытер растекшуюся по ладони мякоть о штаны. — Вперед, парни! — отдал приказ своим. — Вытопчем и вырубим к демонам этот лес! Ты же, огородница, готовься к смерти. — Он потянул из-за пояса топор и тут же бросил с громким криком: — Жжется! Жжется, зараза, чтоб тебя!

— А я предупреждала, — крикнула ему Санька, но голос лешей утонул в воплях ринувшихся в бой головорезов.

И дерево встретило их.

Двинулось, медленно, размеренно, мощно. Вспучилась поднятая корнями земля. Ветви качнулись, рождая ветер. Натужно и басовито скрипнул ствол.

Никогда прежде Санька не ощущала магию так отчетливо. Сила бежала по венам, она была внутри, прокачивалась сердцем и разносилась кровью по телу. Посох, зажатый в руке, раскалился, и Санька отбросила его в сторону.

Она ни разу в жизни не чувствовала себя такой сильной.

Такой уверенной.

Она будто сама стала огромной и многорукой, как дерево. И смотрела откуда-то с высоты на наемников, бегущих в ужасе прочь. Спотыкающихся, падающих, пытающихся уползти… И хлестала, хлестала их ветвями-руками, и жгла ядовитыми соками и скидывала корнями с земли…

— Никогда! Слышите? Никогда не смейте возвращаться сюда! Это я, лешая, говорю вам!

Она не помнила, как все закончилось.

В какой-то момент реальность отступила, оставив место забытью.

Санька, кажется, упала…

А потом очнулась. Думала быстро, но, постепенно поняла, что она уже не с деревом, не на поле боя. Голова ее покоилась на коленях у Биргера. Под спиной жестко ощущались нагретые солнцем половицы терраски. Альбинка держала ее за руку, а над головой посапывала в слинге привязанная к груди мага Мирабелла.

И лешие были тут.

И волки.

И анчутки. Они выглядывали из-под крыльца с испугом и интересом.

Стояла в тени ели единорожица, неподвижная, как мраморная статуя.

Глазунчик восседал на ручке корзины. Чуть поодаль от него, на козлах для пилки дров, убранных от дождя, сидел один из молодых сиринов.

Санька приподнялась, потерла лоб

— О-ох, как голова-то болит… — Она улыбнулась. — Вы все целы. Какое счастье… И не смотрите на меня так, будто ждете какого-то чуда…

— Ты сделала чудо, мама. Ты всех победила! — взволнованно объявила Альбинка. — Всех-превсех!

— Правда?

— Да, — подтвердил Альбинкины слова Биргер. — Наемники бежали. Жалкие остатки тех, кто уцелел. Жаль, что я не смог придушить их главного собственными руками…

— Их главный в бой не вступал, — рассказала Санька. — Ждал поодаль. Не спешился даже.

— Ты о Кирбине? — догадался Биргер. — Я-то другого негодяя имел в виду. Бугая по кличке Кулак. А Кирбин… Пойдем-ка, покажу кое-что…

За кухней, перепуганный и грязный, валялся Лундц. Мама Глазунчика принесла его туда и теперь восседала на своем трофее, стиснув ему когтями ноги и грудь. Одно неловкое движение или попытка сопротивляться — и перегнет, переломит хребет пополам.

Так совы иногда с добычей поступают…

— Вы не посмеете! Вы за это ответите! — вопил Лундц. — Да вы знаете, кто я?

— Знаем, — строго объявила ему Санька. — И предъявим Королеве при первой возможности.

— Мой покровитель будет здесь раньше, чем ваша Королева, — злорадно прошипела добыча сирина. — Еще ничего не закончилось.

— Блефует, — успокоили Саньку Шанья и Рами. — Если он про министра, то тот вряд ли сюда так скоро заявится. Он тот еще трус.

Но Кирбин не блефовал.

И министр появился на следующий день, когда остальные лешие разъехались по своим участкам.

Но раньше него прибыла Королева.

Санька так растерялась, что на какое-то время потеряла дар речи, едва увидев, что прямо с небес к ее домику опускается некто огромный и великолепный.

Королева прилетела на заре.

Лешая выскочила на терраску, забыв обуться, непричесанная, сонная — после битвы спала, как убитая. Следом вышла Альбинка. Появился Биргер с малышкой на руках. Волки высунули носы в сырой утренний холод и попятились. В такую промозглую рань выходить из тепла они не желали ни за какие коврижки…

Когда все обитатели лесного домика только продрали спросонья глаза — предыдущий день выдался тяжелым и насыщенным событиями — Королева уже успела спешиться и оглядеться.

Санька ожидала, что будет большой кортеж: кареты, глашатаи, сопровождение, какие-нибудь трубачи, знаменосцы, пажи, — но не было ничего. Ее Величество прилетела на большом, каурой масти пегасе в сопровождении двух строгих колдуний в высоких шляпах и звездчатых мантиях. Под колдуньями пегасы были гнедые. Рядом с ними опустилась пара суровых пятнистых грифонов с нагрудниками в виде гербов Либрии.

— Ее Величество Ориэлла Первая приветствует вас, — объявила одна из колдуний.

— Доброе утро, Ваше Величество, — ляпнула Санька первое, что смогла произнести после короткого ступора.

«Боже мой, ну что я несу? Разве так можно… с Королевой? Поклониться надо или реверанс? Или не надо?» — запаниковала она. Нужно срочно взять себя в руки!

Но быстро собраться не получалось, и Санька растерялась окончательно.

Королева улыбнулась краем длинных губ — улыба ее походила на улыбку Чеширского Кота.

— Лешая, верно? — спросила с нескрываемым любопытством.

— Да, рада служить вам, Ваше Величество. — Санька хотела изобразить книксен, но, засомневавшись, как это правильно делается, просто вежливо поклонилась.

— Покажи мне угодья. И Древо, — прозвучало с высоты.

Саньку прошиб озноб. За что хвататься? Куда бежать? Ничего же еще не доделано…

— Ма-а-ам! — громом грянуло за спиной. — Вот Древо. На, покажи.

В руки ткнулся горшок с саженцем, и Санька неловко продемонстрировала его венценосной особе.

— Ваше Величество, взгляните.

Королева нависла над лешей. Высокая! Настоящая великанша. Золотистые волосы, стиснутые на лбу тонким обручем из белого светящегося металла, волнами качнулись возле Санькиного носа. От бархатного брючного костюма пахнуло фиалками и ванилью.

Альбинка, сгорая от любопытства, разглядывала удивительную гостью. Королева почувствовала взгляд, неспешно повернулась к девочке. Задала вопрос:

— Будущая лешая?

— Или лешая, или учительница, или скрипачка. Не решила еще пока, — призналась Альбинка.

— Скрипачка? — Во взгляде Королевы мелькнул интерес. — И на чем же ты играешь?

— Сейчас! — Альбинка воодушевилась невероятно и, спотыкаясь, понеслась за инструментом. — Я вам сейчас покажу… Свое избранное!

— Аля, — шикнула на нее сквозь зубы перепуганная Санька, но Королева позволила:

— Пусть.

Дочка вернулась со скрипкой, вытянулась по стойке смирно, объявила громко:

— Песня народная, торжественная. Исполняет Залесская Альбина. Подготовительная группа.

И понеслась над поляной незамысловатая бодрая мелодия.

Королева дослушала до конца. Кивнула с одобрением.

— Прекрасно. — Ухоженные пальцы с короткими бесцветными ногтями погладили листик Древа. — И это тоже. Ему тесно в горшке. Ты не находишь?

— Пересадить не было возможности, — отчеканила Санька.

— Что же мешало?

— Ваше Величество, мне нужно рассказать вам о многом, — выпалила лешая, боясь отчего-то, что ей не дадут договорить. — Пожалуйста, выслушайте. Это очень важно.

Улыбка исчезла с губ Королевы. Лицо ее стало серьезным и строгим:

— Говори.

И Санька рассказала. Про Кирбинов. Про министра. Про браконьеров. Про разгромленный Корн. Про сожженный лес. Про Древо. Про Листвяну, пропавшую, так и не найденную. Про арест Яры. Про Биргера и Мирабеллу. Про волшебные камни и то, откуда они на самом деле берутся.

Ее Величество слушала. Не перебивала. Не останавливала. Не торопила.

Она с удивлением оглядела с ног до головы молодого мага, держащего на руках маленькую девочку. Потом молчала четверть минуты, раздумывая.

— Ну что ж, — произнесла наконец. — Я догадывалась, что в этом лесу творится нечто неладное, буду разбираться.

— Ваше Величество, если вы сомневаетесь в моих словах…

— С чего мне сомневаться? — На губах Королевы снова заиграла улыбка. — Ты верно служишь Либрии и будешь вознаграждена за это.

— А Мирабелла? Наследница Корна? Что будет с ней и ее названным отцом?

— Я встречусь лично с тирранийским послом и озвучу этот вопрос. Статус Корна и тонкости его наследования давно меня беспокоят. Все это неправильно. Думаю, я смогу надавить на соседей и заставить их пересмотреть договор, который привел к подобной трагедии. Мы будем поддерживать Корн, поможем с восстановлением, виновных накажем.

— По поводу виновных, кстати… Я хочу показать вам кое-кого, Ваше Величество. Там, в сарае, заперт виновник во всех бедах Корна и леса. Лундц Кирбин.

— Кирбин, значит, — удивленно приподняла брови Королева. Судя по лицу, она догадалась о чем-то важном. — Вот оно что, а я-то думала, что министерское жалование слишком мало. Но нет. — Она повернулась к Саньке, поясняя: — Перед тем, как отказаться от имени и фамилии, наш господин Министр тоже был Кирбином. Они с Лундцем родня. Вот и сговорились. — Тяжелая ладонь Ориэллы легла на Санькино плечо, пригвоздив ее к земле. — Виновных ждет суд. О наследнице Корна я позабочусь. Спасший ее маг получит статус официального опекуна. Ответственная ведьма Яра Грюн будет освобождена из заточения и восстановлена в должности. Ты можешь быть спокойна. Твоя битва окончена.

Королева кивнула спутницам, чтобы те водрузили связанного Лундца на спину одному из грифонов. Сама легко вскочила на своего пегаса, вскинула руку, прощаясь.

— А как же лес? — осмелилась спросить Санька. — Вы же не посмотрели…

— Я увидела достаточно, — успокоила ее Королева. — Мне не так важны деревья, как люди, что заботятся о них. Люди, что служат Либрии верой и правдой. Люди, идущие за своим призванием и талантом. Люди, готовые защищать себя и своих родных от любого врага. Люди сильные, отважные и честные. Такие, как ты. — Она взглянула Саньке в глаза. — И как он, — указала на Биргера. — И как многие другие лешие в этом лесу.

Колдуньи-всадницы первыми поднялись в воздух. Ветер их крыльев пригнул молодую поросль к земле. Следом начал свой разбег королевский пегас.

— Что же мне дальше делать? — крикнула Санька Королеве вслед.

— Посади дерево. — Его Величество указала на горшок с саженцем. — Разве не это должна делать лешая?

— Ваше Величество! — Одна из колдуний опустила своего пегаса на землю. — Там министр. Едет сюда с небольшим отрядом.

— Вот и отлично. — Чеширская улыбка растянула длинные губы шире обычного. — Встретим его и зададим все неудобные вопросы. Почему, например, с его мастер-ключом разгуливают по Либрии тирранийские головорезы…

Санька послушалась совета Королевы.

Все верно: буря улеглась, а юному деревцу стало совсем тесно даже в новом горшке.

— Пора, — сказала лешая скорее самой себе, чем остальным.

— Мам, прямо сейчас сажать будем? — поинтересовалась Адьбинка.

— Да, — Санька прицепила к поясу флягу с живой водой. — Время настало. Я чувствую. И я иду.

— Мы все пойдем с тобой, — предупредил Биргер. — Одну не оставим.

— Хорошо.

Санька направилась по знакомой тропе к пепелищу, где сыпались лилово-голубыми водопадами цветы с павловний. Феи держали их цветущими до приезда Королевы, но осень подступила совсем близко — требовалось дорастить побеги и плоды, чтобы деревья подготовились к зиме правильно.

На месте опавших цветов прямо на глазах созревали округлые, полные пушистых семян коробочки.

Пожелтели листья на маленьком гинкго. Стали похожи на экзотические монеты или крошечные веера.

Или на позолоченные раковины со дна древних морей…

Санька поднялась на вершину холма. Останки Древа стояли вокруг черным Стоунхенджем. Одно движение посоха — и в центре кольца из обгорелых громадин образовалось углубление. Саженец аккуратно опустился туда. Выровненный и присыпанный землей был полит.

— С новосельем, деревце, — прошептала Альбинка ростку, присев рядом с ним на корточки. — Расти большим и здоровым.

Из-под земли глухо ухнуло. Дрогнула почва под ногами. И еще раз. И еще — будто забилось внутри холма огромное сердце.

— Что это, мама? — воскликнула Альбинка, хватая Саньку за руку.

— Не знаю, доченька. Сейчас посмотрим.

Санька коснулась посохом земли, отправляя сквозь толщу пепла, песка и глины волшебный импульс.

Она узнала!

Не место, не время, но магию.

Ощущение дежавю было таким четким.

Как в далеком детстве — предвкушение долгожданной встречи, шорохи леса, дрожание воздуха, приглушенные, будто несущиеся через толщу воды, такие родные голоса…

— Листвяна… Листвяна, ответь!

Санька снова направила силу под ноги. Удар, и почва провалилась вниз, явив взору крутой спуск в подземелье.

— Осторожнее, — предупредил Биргер и ловко подхватил за капюшон Альбинку, чтобы та не свалилась в разверзшуюся бездну.

— Подождите меня здесь, хорошо? Так мне будет спокойнее, — попросила Санька и, присев, съехала на спине по сухому склону.

Вниз.

В открывшийся зев таинственного подхолмья.

— Ой! — Она приземлилась на жесткий пол.

— Открыла… — шепнул кто-то из темноты.

Свет фонаря рассеял мрак. На Саньку взглянула бледная девушка. Она показалась знакомой — тонкие губы, лицо, как блин.

Не может быть…

Санька, ожидавшая увидеть иное, застыла. Пролепетала неуверенно:

— Листвяна… Где?

— Там, — спокойно ответила девушка. — Я покажу.

— А ты…

— Миртель Кирбин меня зовут, — представилась незнакомка, подтвердив Санькину догадку.

— А я сестра Листвяны. И новая лешая, — объявила Санька. — Что здесь произошло? Где моя сестра? Почему ты тут? И если ты сделала с ней что-то плохое…

- Брат так и не отступился от леса? — верно расшифровала агрессию собеседницы Миртель. — Я Листвяне ничего плохого не делала. Ты не думай. Перед тем, как мы попали сюда, я приехала к сторожке, чтобы поговорить с ней и предупредить о бесчинствах брата. Я перестала поддерживать его задумку после того, как Лундц стал совершать преступления одно за другим… Я не была к этому готова. Одно дело — честная сделка, и совсем другое — поджоги и убийства с целью наживы. Так нельзя… Тем вечером я поехала к Листвяне, решив предупредить ее о подлости брата. Он прознал и проследил. Решив избавиться и от Листвяны, и от меня заодно, отправил по следу своих головорезов. Был шанс сбежать из леса, но Листвяна сказала, что не может бросить кого-то… И мы скрылись под холмом. Листвяна надела на зайца свою волшебную брошь, чтобы сбить преследователей со следа, потом запечатала вход в подхолмье, а после…

Миртель поманила Саньку за собой. Фонарь прорезал тьму, осветив пространство под Древом.

— Она там. Смотри…

Санька увидела корни. Черные, толстые, переплетенные сложными косами, выходящие над головой, ныряющие под ноги. Они выглядели мертвыми, если б ни один тонюсенький, как волосок, совсем свежий корешок.

Санька узнала его без труда. По магии.

Росток Древа успел выпустить его вниз.

— Видишь? Вот она.

Миртель поднесла фонарь к камням, вырывая у черноты оцепеневшую девушку, вросшую в корни сгоревшего дерева. От девушки исходило чуть заметное сияние. Ее магические силы были на исходе.

— Листвяна? — позвала Санька и подошла к ней. — Листвяна…

Девушка открыла глаза, бирюзовые с желтым крапом.

— Ты пришла… Какое счастье! Я думала, что не смогу дозваться до тебя.

— Ты дозвалась.

Санька взяла новообретенную сестру за руку и аккуратно вытянула из корневого плена.

— Подожди… — запротестовала Листвяна, но, заметив светящийся корешок нового Древа, успокоилась. — Ты посадила его.

— Да, — подтвердила Санька. — Посадила, убедившись, что ему ничего не угрожает.

— Значит, мама будет жить…

Листвяна указала на мрак под корнями. Новый корешок, как пуповина плода, тянулся туда и пульсировал, прокачивая через себя неведомую магию.

— Что тут произошло, объясни? — потребовала разъяснений Санька. — И почему мы с тобой оказались в разных мирах? И почему встретились?

— Потому что мы сестры. Родные.

— Я уже поняла, но это не ответ.

— Наша мама — древняя дриада. Она умеет ходить по соседним мирам, но при этом тратит огромное количество жизненных сил, которые нужно постоянно восстанавливать. Для этого у мамы было дерево — Древо Жизни. Ее источник силы. Ее подпитка. Почти что ее душа. Однажды, отправившись в земной мир, мама повстречала нашего отца и полюбила его. Когда родились мы, мама почувствовала недомогание и сказала, что ей нужно вернуться в свой мир, чтобы отдохнуть — восстановить силы, соединившись с деревом. Отец не поверил ей, устроил скандал — так она рассказывала. Мама решила бежать с детьми, но пересекать межмирную границу с двумя несформировавшимися девочками — потенциальными колдуньями — чревато последствиями. Мы могли потерять дар или просто погибнуть. Мама понимала это. Она начала готовить нас к переходу постепенно. У меня получалось чуть лучше. Мама нервничала. Силы ее были на исходе. Отец догадался о замышляемом побеге и спрятал тебя. Мама не могла больше ждать, и мы с ней перешли границу вдвоем. Оказавшись тут, она ушла в свое дерево на пару лет. Мысли о тебе не давали ей покоя. После она вернулась в земной мир и познакомилась с твоей мачехой. Упросила привести тебя на встречу. Она надеялась, что ты все-таки сможешь перейти границу миров, но ничего не вышло. Ты заглядывала к нам сюда, а потом тебя выкидывало обратно. Я плакала, а мама говорила, что если потренироваться — все получится. Она снова потратила силы и снова уснула в объятьях Древа. В этот раз надолго. Я выросла, а она так и не проснулась — все лежала в корнях… А потом началась заварушка с лесом, и Древо сожгли. Мама начала угасать. Единственный шанс спасти ей жизнь — посадить новое Древо Жизни, — казался призрачным. И все же я попробовала. Лишь один черенок получилось укоренить. Я обрадовалась. Тут еще и Миртель мириться пришла… Но Лундц Кирбин прислал своих наемников, и они погнались за нами. Пришлось спрятаться в маминой пещере и замуровать вход, чтобы никто из людей Лундца нас не нашел. Я стала питать маму своей магией, чтобы она не погибла без Древа. Сама я по сути не жила. Миртель тоже выживала, как могла. Здесь есть запас еды и родник. — Листвяна пошатнулась от усталости, обняла Саньку худыми руками. — Как же долго я тебя ждала…

— Я не знала, сестренка… Не знала ничего. Но я все время думала про тебя и растила твое Древо, — всхлипнула Санька, гладя сестру по тонким плечам.

— Ты поступила, как истинная лешая, — успокоила ее Листвяна. — Ты молодец. Это славная победа.

Очертания женщины читались в корнях все яснее. Мама оживала, светилась изнутри. Сила питала ее, собирала заново, чтобы помочь возродиться из пепла. Чтобы жить дальше.

Биргер, Альбинка и Мирабелла смотрели на Саньку с края ямы. В глазах мага и дочки светилась гордость.

И любовь.

Санька, и вправду, одержала победу. Над врагами. Над прошлым. Над настоящим. Над собой. Страх перед неизвестностью исчез. Санька ощутила себя непобедимой, обновленной, прочной и мощной, как дерево. И теперь искренне надеялась, что выполнила свою работу хорошо.