Лешая

Глава 10. Немагия

Парень отозвал Саньку в сторону. Лицо его при этом выглядело взволнованно и озадаченно.

— Что случилось? — Санька ощутила, как в груди сжимается неприятный комок.

Ну вот, опять какая-то проблема. Иначе к чему такой взгляд?

— Пойдем. — Биргер кивнул ей, приглашая проследовать за собой. — Я тут неподалеку нашел кое-что.

Начался дождь. Небо заволокло серой хмарью. С болот потянуло холодом.

Альбинка закуталась в Санькину жилетку, натянула свитер и вынесла на терраску плед. Мирабелла спала на воздухе в кресле-качалке. Волки прибежали, вымокшие, и легли рядом с детьми.

Измоченные дождем шкуры заблудней пахли не псиной, как следовало ожидать, а прелой листвой.

И немного грибницей.

Глазунчик сидел на спинке кресла, закутавшись в крылышки, как в кокон, пушился от влажности.

А Альбинкины светлые локоны, собранные наскоро в неаккуратный хвостик, курчавились.

Светловолосая она. Не в Саньку пошла. Наверное, в бабушку по Андреевой линии. Санька-то рыжая.

Даже иронично как-то: цвет волос к колдовству всякому располагает…

— Сейчас. Только накину что-нибудь от дождя… — Санька сняла с вешалки Листвянин лешачий плащ, набросила на плечи. Натянула на голову капюшон, по которому тут же застучали крепкие капли. Она обернулась на детей, спрашивая Биргера: — Мы далеко? Надолго?

— Нет. Недалеко, — отозвался маг.

— Я тут посижу, мам, — помахала рукой Альбинка. — Не хочу с тобой под дождь.

— Только с терраски никуда. Хорошо, Аль? Ты поняла?

— Поняла, поняла… — отмахнулась дочка, вытряхивая из берестяного кузовка заготовки для новых игрушек. — Я Мирабелле погремушку сделать думаю. Из зерен и ореховой скорлупы…

— Пошли, — поторопил Саньку Биргер.

Выражение его лица совершенно точно не было встревоженным. Скорее заинтересованным.

— Веди.

Несколько шагов в знакомом направлении, и Санька догадалась, в чем дело. Ну конечно! Этим должно было однажды закончиться. Свое истинное прошлое можно утаить, можно спрятать, но оно никуда не денется и однажды будет вскрыто кем-то особенно внимательным, особенно умелым…

«Уазик» так и стоял на поляне, вытянутый из ямы, после чего надежно спрятанный: прикрытый ветками, припорошенный листвой.

Сокрытый магией и незримой для большинства…

… но не для чуткого и зоркого Биргера.

— Эта штука здесь… — Он указал на лежащую в траве машину. — Она странная. Вокруг нее какая-то необъяснимая аура. И еще. Эта вещь связана с тобой.

— Да, — не стала отнекиваться Санька. — Это мое.

— Что оно такое? — Биргер с интересом откинул в сторону лохматую еловую ветку. Вгляделся в лобовое стекло. Догадался: — Это повозка? Я вижу сиденья внутри… И где же ездят на таких?

— Далеко отсюда.

— Похоже, очень далеко… — Маг присел перед капотом, провел ладонью над решеткой радиатора, заглянул в помутневшие фары. — Не бойся. Я не буду расспрашивать, если ты не захочешь сама рассказать. Хоть мне и интересно.

— Я ходунья, — призналась Санька. — Кажется, так здесь называют пришельцев из других миров.

— Понятно. — Биргер вернул еловую ветку на место. Отошел в сторону. — Другой мир. Другая жизнь.

— Тебя мое признание не удивило? — осведомилась на всякий случай Санька.

— Удивило немного, но я в курсе про ходунов, хоть прежде таких и не видел. Единственное, что меня удивляет — ваша магия. Я ее почти не ощущаю, хотя эта здоровенная двуглазая повозка явно должна передвигаться с помощью колдовства. И довольно мощного.

— У нас нет магии, — сообщила Санька. — Нет колдовства.

— Совсем? — Парень удивленно вскинул бровь. — Как вы живете?

— Приспосабливаемся как можем, — взбодрилась Санька. — Хочешь, покажу?

— Давай.

— Сейчас. — Она открыла дверь «уазика», закинула на заднее сиденье свой посох, сама села на место водителя, достала припрятанный в салоне ключ. — Бензин остался. Я тебя прокачу. Увидишь сам, как эта штука работает без магии.

— И без лошади?

— Да.

— И без магии? Хотя бы что-то одно должно быть? — все никак не мог поверить Биргер.

— Без лошади и без магии, — убеждала Санька, вставляя ключ в зажигание. — Только не пугайся, будет очень шумно.

Взревел мотор, повалил из выхлопной трубы вонючий дым.

Биргер принюхался, напрягся весь, как зверь перед прыжком. Ревущий мотор «уазика» явно не вызывал у него большого доверия, однако показывать страх парень тоже не желал.

— Не магия, говоришь? — уточнил он.

— Не магия, — высунувшись в окно, подтвердила Санька.

— Уж очень сильно воняет эта твоя «немагия» и шумит.

— Так надо…

Ощутив, как машина прокручивает колесами вязкую от дождя почву, Санька поругала себя: «Ну вот! Решила выпендриться, а в результате снова придется толкать»… Она сдала назад: сцепление восстановилось, колеса уверенно вгрызлись в землю. Отъехала еще немного, чтобы стало видно, что там перед капотом за неровности…

… и все вокруг вдруг изменилось в один миг.

Лес стал другим. Потерял краски. Посерел. Вроде бы тот же дождь, но воздух отчетливо запах иначе, и крылась в этой инаковости какая-то неприятная узнаваемость.

— Биргер? Ты где…

Парня не было.

Вот, вроде бы только что он стоял в нескольких шагах от «уазика», смотрел с недоверием, и…

Санька закрутила головой по сторонам? Где же он?

И не только он.

Мир вокруг изменился. Стал слишком знакомым. Пространство за спиной прорвалось шумом воды…

Санька вылетела из машины и забегала по поляне кругами. Березы, осины, река. Та самая, возле которой когда-то открылся им с дочкой проход в другой мир, а теперь что?

Она опять дома?

Одна!

Без Альбинки…

Санька оперлась спиной о дверцу «уазика» и медленно сползла по ней. Села на мокрую землю, благо камуфляжный костюм и плащ влагу почти не пропускали.

— Что же я наделала…

Зачем вернулась к себе? А главное, как?! Почему… В носу предательски защипало. Они с дочкой в разных мирах! Страх впился в душу ледяными когтями. Что делать? Как вернуться в лес?

Можно ли теперь туда вернуться в принципе?

Санька заплакала.

Слезы хлынули в три ручья, забили нос, слились в одно целое с дождем.

Из-за леса докатился громовой раскат. Звук отрезвил, вернул в реальность: раскисать нельзя! Отчаиваться нельзя. Нет на это времени.

Нужно срочно что-то придумать.

Посох!

Санька бросилась обратно в машину, вытянула с заднего сиденья заветный посох и впилась взглядом в его навершие. Магический кристалл не подавал признаков жизни, даже поблескивал тусклее обычного.

— Пожалуйста… — взмолилась Санька, и волшебство все же произошло. Камешек чуть заметно подсветился. — Так… Связь… Яра! Яра, услышь меня, пожалуйста…

Магия еще жила, но сил для преодоления межмирового барьера, похоже, не хватало. Пару раз из навершия долетали какие-то невнятные звуки, словно из старого приемника, который никак не получается настроить на нужную волну.

Потом все стихло.

И когда Санька вконец отчаялась, из камня, задорный и невозмутимый, раздался голос Яры:

— Чего там у тебя?

— Я-а-ара… — ошалело протянула Санька. Голос дрогнул. — Ярочка! Какое счастье, что ты еще со мной…

— Да что стряслось-то? — удивилась ведьма. — Говоришь как-то странно… Плачешь, что ли? Опять браконьеры? Собаки? Охота?

— Хуже, — ответила Санька страшным шепотом. — Я в другой мир только что провалилась и не знаю, что теперь делать.

— Какой еще «другой»?

— В свой. В изначальный.

Из камня раздалось шипение, фырчание, бульканье.

— Как так …илось? Да… …ы… не… …уйся… …се …шим…

В конце концов связь оборвалась окончательно. Санька затрясла посохом, постучала ладонью по зеленой брошке, стиснув зубы до боли в скулах. Закричала:

— Нет! Пожалуйста… Пожалуйста!

— Ты там паникуешь? — вернулся из небытия голос ведьмы. — Не паникуй. Все решим, говорю. Это решаемо. Вот…

— Яра! — выкрикнула Санька. — Верни меня назад! Я прошу! Я хочу назад… Там Алька… Там…

— Тише, Саша, — успокоила Яра. — Послушай меня сейчас внимательно. Раз ты со мной связалась, значит, не все потеряно. Дай мне два часа, чтобы выяснить все по твоей проблеме, хорошо? Просто посиди тихонько на месте и не растрачивай зря накопленную посохом магию. Если она кончится, я не смогу с тобой связаться, поняла?

— Поняла, — выдохнула Санька, слушая, как от напряжения стучит в ушах пульс. — Я буду ждать.

— Вот и молодец…

Проклятущие два часа тянулись целую вечность.

Санька все ждала и ждала в машине, глядя на помертвевший камень.

С каждой новой минутой ей становилось все тревожнее, все страшнее. В голову лезли гадкие мысли. Вдруг магия уже кончилась, и посох больше никогда не заработает? Вдруг Яра не найдет решение? «Позвонит» сейчас и скажет: «Извини, ничего не могу поделать. Все остается, как есть. Ты там — мы здесь»…

Санька включила печку. Пригрелась. И тут живот забурчал от голода.

А дома скатерть-самобранка и мармелад калиновый.

С чаем…

Окна запотели от влажности и тепла. Мир за ними будто смазался. Из-за осин вытекло кривое серое пятно, быстро приблизилось к «уазику», моментально обретя прочность и звук, ударилось о дверцу машины.

Заскулило знакомо.

Зацарапало когтями металл.

Санька опустила стекло и глазам своим не поверила.

— Стрелок… Стрелок, милый, ты как сюда попал? — Она открыла дверь и затащила огромного волка на руки. — Хороший мальчик, ты меня нашел! Как ты меня нашел?

Заблудень добродушно поскуливал и молотил по панели пушистым хвостом.

А ведь он и тогда их с Альбинкой через границу миров перевел.

Он может…

— Саша! Ты меня слышишь? — завопили из посоха.

— Да! — Санька схватилась за навершие и чуть губами к камню не припала. — Яра! Тут Стрелок… Заблудень пришел ко мне…

— Дошел, значит? — заинтересованно переспросила ведьма. — Отлично! Это мы с Биргером его послали на поиски. Парень — молодец, отыскал на волке следы старых заклинаний. Одно, направляющее зверя в соседний мир, он даже распутал, но вот как перевести обратно тебя, он пока не знает…

— Спасибо вам… — растрогалась Санька, вытерла о волчью шкуру набежавшую на глаз слезу. — А как там Аля? И Мирабелла… И…

— Привет, — прозвучал в ответ спокойный голос Биргера. — Дети в порядке. Животные тоже. Все поели, все здоровы. Я полил твои саженцы. И те, что в оранжерее, и тот, что в доме. Ни о чем не волнуйся. Мы тебя скоро вытащим…

— Вытащим обязательно! — перекрикнула мага Яра. — Только подождать тебе немного придется. Дня три…

— Три дня… — У Саньки сердце в груди ухнуло. — Почему так долго?

— Быстрее не получится… — отозвалась ведьма. — Продержаться сможешь? Ты там хоть где?

— В машине. В лесу.

— Развести огонь сумеешь? В повозке своей от зверья и холода укроешься?

— Тут люди недалеко, поселения, — ответила Санька, успокаиваясь. — Не переживайте за меня. Берегите детей…

Связь отключилась, и небо стало светлеть. Проглянуло из-за дымчатого облака робкое солнце…

— Уф-ф! — Санька уперлась руками в колени, прикрыла глаза и встряхнулась. — Вот попала, так попала.

Стрелок, сидящий теперь на соседнем сиденье, снова завилял хвостом и ткнулся мокрым носом в щеку, успокаивая.

— Ты прав. Надо взять себя в руки, — ответила волку Санька. — И подумать, что делать эти три дня.

Она с досадой подумала о том, что права и телефон — все содержимое рюкзака осталось в доме. В желудке бурлило от голода, как в кратере вулкана.

И денег нет.

Так бы она хоть до ближайшего населенного пункта доехала, поесть купила.

Санька взяла себя в руки. Не время раскисать! Так или иначе, у нее есть три дня в земном мире, и их нужно провести с максимальной пользой.

Кто знает, чем закончится этот межмировой переход? Быть может, это последний шанс побывать в родном городе. Так что…

Санька завела машину и медленно порулила по колеям проселки к шоссейке.

Стрелок на переднем сиденье испуганно прижал уши и затрясся — впервые ехал в автомобиле.

— Тише, не бойся, — успокоила его Санька. — Прыгай назад и лежи там.

Волк послушно перебрался на заднее сиденье, улегся, морду лапами закрыл.

Перед выездом на большую дорогу, Санька остановила «уазик» и решила хоть немного распланировать свои дальнейшие действия.

Во-первых, надо сообщить родным, что они с дочкой живы. Во-вторых, добыть немного денег, чтобы как-то перекантоваться эти три дня. В общагу к Андрею ехать нельзя ни в коем случае. Хотя, пока муж на работе, можно было бы заскочить к себе и забрать вещи: зимнюю одежду, игрушки, книги, подаренное мачехой верблюжье одеяло…

Все, что пришлось бросить тогда.

И тут Саньку осенило!

Так и надо поступить. Заехать в общагу и забрать свое. Ведь запасной ключ от ее комнаты есть у Наины Маратовны — Санька сама ей его как-то давно отдала на тот случай, если Андрей отберет ее собственные ключи и пьяный завалится спать…

Решено! Она тихонько проберется в общагу, проверит, нет ли мужа (он должен быть на смене), возьмет у соседки ключи и заберет вещи. А еще там, в одной из выдвижных полок комода, валяется пара старых телефонов. Есть дешевый смартфон с треснутым экраном, бывший Санькин, который она поменяла полгода назад вместе с симкой. Номер еще должен «жить». Возможно, на нем даже немного денег осталось — можно будет позвонить мачехе.

По дороге до города Санька придумала себе легенду. Как ни странно, легенда эта неплохо соотносилась с реальностью. Санька решила: она скажет тете Ларисе, что устроилась в один известный правительственный заказник, который находится по дороге на Москву, рядом с водохранилищем. Там, говорят, первые люди страны отдыхают, поэтому персонал всегда держит язык за зубами и о своей работе не распространяется.

А что? Такой вариант вполне подойдет: работа секретная, зарплата хорошая, так что никаких лишних расспросов.

Довольная и все еще голодная, Санька медленно подрулила к общаге. Втиснула «уазик» между парой знакомых машин. Приказала Стрелку:

— Жди меня внутри, понял? И посох мой охраняй.

Волк послушно махнул хвостом, громко фыркнул, посох лапой к сиденью прижал.

Чтобы дойти до главного входа, нужно было обогнуть здание общежития, пересечь детскую площадку, выйти мимо мусорки в переулочек, с переулочка на улицу — там и главная лестница…

Как только Санька выбралась из автомобиля, по голове и плечам забарабанил дождь, стремительно перешедший в ливень.

Что за день такой дождливый!

Она накинула лешачий плащ, совершенно неуместный в городе, — мокнуть не хотелось…

Обошла здание, замерла на секунду перед входом.

Общага была такой же, как и всегда, неуютной и неухоженной. Из урны на обшарпанном крыльце торчали пивные бутылки и рекламные буклеты ближайшего супермаркета. Бетонные ступени, которые никто не ремонтировал еще с советских времен, облупились и ощетинились оголенной арматурой.

Санька споткнулась о торчащий наружу металлический «клык». Сколько раз она так спотыкалась! Двое босоножек тут порвала…

Знакомо скрипнула металлическая дверь. Косяк ее, обрамленный неряшливыми клубами грязной монтажной пены, пошатнулся при открытии. Оборванный доводчик брякнул о полотно…

Двигаясь тихо, как шпионка в фильме, Санька прокралась мимо дремлющей вахтерши — комнаты распродали только наполовину, поэтому вахта в фойе еще была — и собралась повернуть в коридор, но тут из-за угла на нее вылетел Андрей.

Лицо его выглядело помятым и злым. В руках — два мусорных мешка, набитых до отказа…

При виде супруга Санька оцепенела. Этот внутренний, животный, неконтролируемый страх ей никак не удавалось изгнать из собственной души.

Ужасно…

«Пусть он меня не заметит. Не узнает… Пройдет мимо!» — только и смогла загадать она мысленно, при этом сжалась вся, готовясь услышать отборную ругань и, возможно, получить удар, но…

— Что за хрень? Кто эту гадость тут поставил?

За словами, обращенными непонятно к кому, последовал грубый толчок. Андрей невежливо отодвинул Саньку к стене и прошагал на выход, матерясь себе под нос и «благоухая» перегаром.

— Чего расшумелся? Ишь, ходит тут… Алкашня! — бросила ему вслед проснувшаяся вахтерша. Она сердито поправила шаль, нацепила на нос очки и с удивлением посмотрела на Саньку. Расплылась вдруг в неожиданной улыбке: — Боже мой, какая красота! Когда ж тебя сюда принесли? — Женщина выбралась из своего «аквариума», отгороженного от коридора стеклом и стойкой, взяла в руки припрятанный под стойкой чайничек с заваркой, подошла к Саньке и невозмутимо вылила содержимое чайничка ей под ноги, приговаривая: — Ай-яй-яй, земля такая сухая. Тебя нужно срочно полить.

Санька застыла, не понимая, что вообще происходит.

Андрей ее не заметил в упор, а вахтерша почему-то сочла цветком в горшке и решила поливать…

Осмотрев себя с головы до ног, Санька обратила внимание на то, что лешачий плащ чуть заметно переливается. Вот в чем дело! Это все лешачиная магия. Не зря в сказках говорят, что лешие умеют здорово в лесу маскироваться, оборачиваясь корягами и пнями.

Выходит, не только в лесу.

И не только корягами.

Ну и хорошо.

Она бесшумно поднялась по лестнице и оказалась в длинном коридоре, пропахшем борщами, ношеной обувью и хлоркой. Обувь часть жильцов выставляла под дверь, на коврики или в железные полки. Там же рядом ютились детские коляски, велосипеды, ведра, швабры, мячи, старая мебель и прочие нужные и не очень вещи.

Санькина комната была открыта — заходи, кто хочет.

Дверь прижали колченогой табуреткой, чтобы оставалась нараспашку. Внутри пахло потом, пивом, копченой рыбой и прогорклой едой. Андрей в отсутствие семьи, по всей видимости, закатил тут настоящий пир.

Поморщившись, Санька перешагнула через набитый пивными и водочными бутылками пакет из местного продуктового супермаркета. Огляделась. Все вокруг было буквально перевернуто вверх тормашками. Альбинкина кроватка разобрана, составные детали и матрас сброшены кучей в угол. Вещи из шкафа вывалены и неаккуратно покиданы в мешки. Санька заглянула в ближайший. Там, перемятые и залапанные чем-то, лежали детские куртки и штаны.

Муж что, все это выбрасывать собрался?

Санька разгневанно свела на переносице брови. Ладонь сама собой в кулак сжалась…

— Ну уж нет!

Она взяла пакет с детскими вещами, потом еще один. Выволокла все это в коридор. Потом сходила за вторым мешком, откуда торчали ее вещи и разбитый ноутбук.

Там она с мужем и столкнулась.

Нос к носу…

Санька была слишком зла, чтобы бояться.

И плащ… Интересно, муж ее сейчас опять с фикусом в горшке перепутает?

Нет уж! Она сейчас снимет свой хитрый плащ и поговорит с благоверным без маскировки.

Она устала бояться…

… но так и не успела снять плащ.

Увидев жену, Андрей вдруг выпучил глаза, отчаянно замахал руками и унесся из комнаты прочь.

— Эй… — удивленно окликнула его Санька.

Ну вот, только расхрабрилась, приготовилась к словесной, а быть может, и не только, перепалке, а он просто… сбежал?

Санька презрительно хмыкнула и продолжила сборы: теплые вещи, кожаная обувь, та, что получше, детские резиновые сапожки, сланцы, кое-что по мелочи, игрушки и книги.

Старый телефон тут как тут — ура!

Навьючив на себя мешки, Санька вышла в коридор и направилась вниз по другой, дальней лестнице. Там на нее наткнулась Наина Маратовна.

— Здравствуйте! — Санька опустила ношу на ступени и стянула с головы капюшон.

— Санечка… Ты ли? Живая… — прошептала соседка и схватилась за сердце. — Боже мой! Я так переживала, с ума чуть не сошла после того как…

Санька призналась:

— Я не доехала до вашей деревни, простите. Не могу рассказать обо всем прямо, но жизнь моя с недавнего времени круто изменилась. У меня новая работа. И новый дом…

— Санечка, милая… — Наина Маратовна обняла Саньку и вдруг разрыдалась. — Я ведь думала, что тебя в живых нет. Слышала, как твой муженек по телефону с кем-то смерть твою обсуждал…

— Смерь? — вопрос заледенел на губах.

— Да. Говорили о том, что ты на машине с обочины съехала и в болоте потонула… — донеслось в ответ. — Раздумывали они с дружком каким-то из полиции, как это ото всех утаить, чтобы их твоя родня виновными не сделала.

— Ясно.

Санька набрала полные легкие воздуха и медленно выдохнула, переваривая услышанное. Значит, Петренко решил, что «уазик» утонул в болоте, обрадовал Андрея, и оба они решили не вызывать МЧС, не сообщать никуда вообще… а скрыть.

Душу затопила новая волна злобы. «Андрей! Как ты мог! Ладно — я… Но Алька-то?» — в бешенстве раздумывала Санька.

А еще стало ясно, почему муж сбежал, едва ее увидел. Наверное, принял за привидение. А плащ, выходит, не сработал?

— Медведь! Там был огромный медведь! С вот такенными зубами. С когтищами! Шатун бешеный… Прямо в моей комнате, — заорали из коридора Андреевым голосом.

Ему ответили что-то невразумительное. Захлопали двери соседей, послышались голоса, собрались люди, зароптали, завозмущались, заспорили.

— Вон твой-то что творит, — сердито сообщила Наина Маратовна. — Уже неделю в запое. Загадили все со своими дружками. Сам допился до чертиков — медведи ему в общежитии мерещатся.

— Да уж.

Санька сообразила, в чем причина Андреевых воплей. Плащ сработал. Получается, что если лешая под волшебной тканью испугана и хочет скрыться от чужих взглядов — плащ оборачивает ее растением, сливает с лесом. А если злится и хочет покарать врага — то плащ оборачивает ее в чужих глазах страшным хищным зверем. По крайней мере, так все работает в земном мире.

Полезный плащ, и как вовремя Санька о его специфических свойствах узнала.

— Уходила бы ты отсюда, — предупредила соседка. — А то мало ли чего он тебе сделает…

— Не сделает, — уверенно ответила Санька. — Пусть только попробует.

И все же задерживаться в общаге ей не очень хотелось. Соседка будто прочла мысли. Спросила:

— Машина еще на ходу?

— Да.

— Вот и хорошо. Катайся на здоровье. — Тут она вспомнила нечто важное. Помрачнела. — Ты знаешь, что Андрюха твой комнатку сдать хочет, а потом и вовсе продать планирует? Надеется, паразит, что тебя пропавшей без вести сочтут, а он квадратные метры унаследует, как ближайший родственник.

— Не выйдет у него, — с победным видом сообщила Санька. — Вот увидите.

А сама подумала о том, как хорошо, что послушала когда-то много лет назад подругу Илону. Та советовала записать купленную жилплощадь на маму, а то мало ли? Санька тогда отнеслась к совету скептически — Илона разводилась уже в третий раз, — но все-таки послушалась и записала комнатушку на тетю Ларису…

Она решила отправиться к мачехе.

Саньке не хотелось встречаться с отцом, поэтому сначала она воспользовалась телефоном. Заряда аккумулятора на один звонок хватило:

— Алло, Сашуня? Мы не в городе. Чего там у вас опять с Андреем произошло? — прозвучал на другом конце линии знакомый голос.

С тетей Ларисой Санька жила давно и искренне недоумевала, почему во всех сказках мачехи плохие. Ей попалась хорошая. Понимающая и заботливая.

Добрая.

Санька не стала вдаваться в подробности:

— Теть Ларис, мы с Андреем разошлись…

— И слава богу, — нетерпеливо прилетело из динамика. — А мы вот уехали за город, тебе не сказали. Связь плохая, я все думала, потом тебе позвоню, а сердце не на месте было… Видимо, не зря.

— Все хорошо у меня, теть Ларис, — успокоила Санька. — Теперь.

— Ну, так ты к нам приедешь? — обрадовано спросила мачеха, добавляя: — Из-за отца не переживай, Сашунь. Я поговорю с ним. Надоело его упертость эту баранью терпеть. Плохо тебе с Андреем — это и слепому видно, а он все упирается. Талдычу ему целыми днями: дочь не жалко, внучку пожалей! Так ведь нет! Не хочет признавать, что был не прав. Что ошибся он в твоем муже, злодея у себя под носом не разглядел. Не мог я в Андрюхе, говорит, ошибиться, хороший он мужик… Вот уж, прости господи, несносное упрямство… Я ему говорю, что собутыльник, может, Андрей и хороший, но…

— Не переживай, теть Ларис, — вклинилась в длинную и эмоциональную тираду Санька. — С отцом не надо говорить. Мы с Алей к вам сейчас не поедем.

— Господи, а куда же? Как ж без крыши? — Голос мачехи налился тревогой. — К Андрею, Сашунь, только не возвращайтесь, бога ради…

— Нет. Возвращаться мы не будем. Я тут работу нашла хорошую с проживанием. Нечто вроде лесничества. Подробности рассказать не могу, там заказник правительственный. Все сложно.

— В Завидном что ли? У водохранилища? — предположила мачеха. Тон ее сразу стал спокойным. — Ну и отлично, Сашунь. А Аленька что же?

— Со мной. Там населенный пункт рядом, школа…

— Тебе денег перевести? А то пока зарплату дадут?

— Не нужно.

Смысл в них сейчас? В этих деньгах? Карточка осталась в другом мире, и неизвестно, получится ли вообще ей еще когда-нибудь воспользоваться.

— Ну, смотри. — Мачеха, кажется, немного обиделась. — Ты звони, если что.

— Спасибо, теть Ларис. Позвоню…

Санька откинулась на спинку сиденья и задумалась. Поехать к ним? Нет. Она бы сейчас не стала, не смотря на всю радушность мачехи, пересекаться с отцом.

Да и далеко…

А так, пусть знают, что они с Альбинкой живы и в порядке.

Стрелок, перебравшийся с задних сидений вперед, уселся под панелью управления и понимающе положил голову на колени. Выражение его морды было одновременно умильным и тоскливым.

— Терпи, — урезонила волка Санька. — Нам тут с тобой три дня куковать. И две, надеюсь, ночи.

Спать.

Задняя часть машины была теперь заложена вещами.

Кроме нескольких пакетов, захваченных в комнате, Санька взяла еще те, что Андрей додумался отнести на мусорку. В них оказались детские одеяла и обувь. Чем помешали?

Ладно, пару ночей перекантоваться в «уазике» можно. Он теплый и не промокает, а вот как быть с едой?

Стрелок громко облизнулся в унисон с этой мыслью.

Санька порылась в бардачке и обнаружила там переходник для зарядки, через который можно заряжать технику от прикуривателя. Подзарядив телефон, стала копаться в старых контактах.

Оля Маслова — вышла замуж и сменила номер. Виделись с ней последний раз на встрече одноклассников. Она четвертого ребенка ждала. Замученная такая… Они потом с мужем в деревню какую-то за Урал переехали, чтобы, как говорила тогда Оля, «быть ближе к корням». Ее еще долго тошнило в туалете ресторана из-за токсикоза. Санька держала длинную Олину косу, чтобы не запачкалась…

Аня Сулима — закончила столичный биофак. Сейчас живет и работает где-то в Южной Америке, фауну амазонской поймы изучает. Все хорошо у нее: докторская степень, интересная жизнь, инстаграмм-аккаунт на полмиллиона подписчиков. Санька раньше следила. На последней фотке Аня позировала с ручным ягуаром.

Вера Голубева. Отличница из отличниц. И душа добрейшая. Санька попробовала набрать, но монотонный механический голос сообщил, что номер больше не обслуживается. Поменяла, значит…

Илона Белоконь. Та самая, что в третий раз развелась и дала дельный совет насчет оформления комнаты.

Санька без особой надежды набрала ее номер. Из динамика недолго и размеренно погудело, а потом бодрый голос ответил:

— Санек, ты, что ль? Ну, здорова!

Спустя пару минут, Санька уже ехала на другой конец города, плохо представляя, где там за новым парком и гипермаркетом известной сети находится старый базарчик с павильоном, в конце которого надо найти ломбард, но не тот, что справа, а только тот, что по левую руку от входа.

Кое-как припарковавшись между поваленным деревом, урной и горой из пустых паллет, Санька направилась в павильон и, к своему удивлению, без особого труда отыскала там Илону.

Высунувшись на полкорпуса из тесного окошка, одноклассница что-то объясняла золотозубой цыганке. Когда Санька приблизилась, цыганка пробормотала себе под нос невнятное и ушла.

— Санек, приветики! — расплылась в улыбке жизнерадостная грубоватая Илона, откинула с ярко накрашенных глаз залихватскую белую челку. — Какими судьбами? Ты на охоту, что ль, собралась в таком виде?

— Работа обязывает, — коротко сообщила Санька.

Просить у подруги взаймы — да и не факт, что взаймы, а не насовсем — было как-то неудобно. Не виделись уже несколько лет. А тут — «как дела, дай денег» с ходу? Некрасиво как-то…

Она сунула руку в карман и нащупала лежащий там золотой — один из тех, что вручила ей в качестве аванса Яра. Остальное Санька спрятала в домике, а этот хотела потратить на ярмарке, до которой так и не добралась…

— Что за работа? — Илона вскинула черные брови.

— Да так… — перевела тему Санька. — Ничего особенного. Ты сама-то как?

— Развелась, — гордо сообщила одноклассница.

— В третий раз? Помню я…

— В четвертый.

— У-у-у-у… — Санька попыталась высчитать, сколько продлился очередной последний Илонин брак, но та только рукой махнула.

— Скажу тебе, Санек, одно — у меня теперь с браками покончено. Начинаю новую свободную жизнь. Буду заниматься собой. На пилатес запишусь и к психологу схожу. А может, сразу к психотерапевту, чтобы таблетки от тревожности выписал хорошие. И на Мальдивы в первый же отпуск.

— Мальдивы — это круто. Там тепло, наверное, и море красивое, — поддержала разговор Санька, после чего показала однокласснице монету и поинтересовалась: — Вы такое покупаете?

— Ну-ка, дай-ка, — приказала Илона. Взвесила монету на ладони, покрутила перед глазами, на зуб попробовала: — Ты, Санек, музей, что ли, ограбила?