Легенда о летящем змее

Эпилог Бабенберга

Январь 2016 года, Париж

Третий день Поль Бабенберг внимательно изучал материалы о продаваемых виноградниках, которые присылал агент, нанятый Лиз. Его интересовало все: возраст лоз, качество почвы. С географическими характеристиками участков ему помогала разбираться его рестораторша. В этом Поль еще не очень хорошо ориентировался. Как и в новых сортах винограда. Раздел виноградарства им приходилось изучать вместе. Чем почти успешно и занимались. В то утро они рассматривали очередное поместье с виноградником. Лиз оно понравилось еще накануне вечером из-за красивого, отделанного камнем дома и бассейна. Поля же смущал тот факт, что большинство лоз были красных сортов. А бывший монах предпочитал белое вино. Потому все споры отложили на следующий день и теперь с упоением спорили.

Лиз не расставалась с лэптопом, рассматривая со всех возможных ракурсов полюбившийся ей домик и усиленно давила на жалость, всем своим видом демонстрируя Полю обреченность и неприкаянность.

— А внутри я бы забабахала ремонт в духе твоей Фенеллы, — вздыхала она. — Ты бы занимался тем, о чем мечтал. И жил бы в почти привычной среде. Ты ж в этой коробке в городе задыхаешься.

Поль бросил на Лиз хитрый взгляд.

— Тебе же нравилось вино в Трезмоне? Так вот, чтобы сделать такое же, нужен белый виноград. Понимаешь? Белый!

— Все равно такое же не получится! С твоих времен климат поменялся, экология поменялась! И я и красное люблю, вот!

— Ты-то любишь… я в нем не разбираюсь, — проворчал Поль. — В конце концов…

Договорить он не успел. Раздался звонок. Поль вздохнул и поплелся открывать. Гости сегодня были крайне нежелательны.

— Ну! Визитеров примите? — хмуро произнес стоявший на пороге месье де Савинье.

— Примут, конечно, у них выхода нет, — заявила мадам де Савинье, державшая в одной руке связку воздушных шаров, а в другой — большую коробку с пышным бантом.

Поль почесал затылок, буркнул приветствие и громко позвал Лиз, пропуская ее предков в квартиру.

Девушка показалась в коридоре и мысленно простонала — точняк с внуками знакомиться приехали.

— Мы с внуками приехали знакомиться, — торжественно объявила мадам де Савинье.

— Опоздали, — снова буркнул Поль. — У них родители нашлись.

— В смысле нашлись? Они же сироты! — громыхнул месье де Савинье и посмотрел на жену. — Я же говорил, что этот гребанный комитет заберет у них детей!

— Нужно же что-то делать, — пискнула его супруга. — Пьер, милый, у тебя же есть знакомые, может, как-то повлиять… на этот комитет?

Закатив глаза, Поль простонал:

— Не надо влиять на комитет. Там ошибка вышла. Детей перепутали. У этих родители есть. Клевые и упакованные. Нам обещали других подобрать. А мы с Лиз подумали и решили своих заводить. Но сначала права.

— Не надо влиять на комитет! — подхватила пришедшая в себя Лиз. — Мы работаем над своими.

— Знаю я, как вы работаете, — проворчал месье де Савинье.

— Будто для этого есть варианты.

— По-любому, знакомиться вам пока не с кем, — Поль всем своим видом попытался дать понять, что они с Лиз сейчас очень заняты. Что, впрочем, было истинной правдой — они выбирали виноградник. Вернее, спорили.

— Поэтому цель вашего визита, к сожалению, больше не актуальна, — пожала плечами Лиз. И не будет актуальна до тех пор, пока предки будут стоять в коридоре, мешая им в работе над актуализацией.

Чета де Савинье переглянулась. Шары были вручены бывшему монаху. Коробка — дочери.

Без единого слова месье и мадам де Савинье покинули квартиру Лиз. Однако, усаживаясь в авто, хмурый отец проворчал:

— Твое воспитание.

На что растерянная мать нежно ответила:

— И твой характер.

В это время в квартире Вивьен Лиз де Савинье Поль Бабенберг продолжил прерванный разговор.

— Ну, мы же можем еще поискать. Это же не единственный дом, который ты могла бы забабахать под Фенеллу.

— А посадить там другой виноград никак нельзя? — жалобно спросила Лиз.

— Можно! Но на это уйдет уйма времени! Надо найти что-то из того, что уже дает урожай. И не первый год. Тогда можно постепенно частично заменять лозы. Но зачем платить дважды? В конце концов…

Договорить Поль опять не успел. В дверь снова позвонили.

— Сын мой! — упал на грудь традиционно открывшему двери Полю месье Бабенберг, который, и правда, был точной копией бывшего монаха, только на четверть века старше. — Сын мой! Пришли результаты анализов!

— Domine Iesu! — выдохнул Поль, пытаясь высвободиться из крепких объятий еще одного новообретенного родственника. — Месье! Месье Бабенберг! Что с того, что пришли эти ваши… анализы?

Лиз показалась в коридоре, но, увидев трогательное воссоединение отца и сына, поспешила ретироваться, смахивая слезу умиления. Месье же Бабенберг молодого Бабенберга из объятий не выпускал.

— А то, что ты действительно мой сын! Теперь не осталось никаких сомнений! И мы можем начать процесс твоего вступления в наследство!

— А может не надо? — с надеждой в голосе произнес Поль, смирившись, что месье Бабенберг еще очень крепок, и выбраться из его цепких рук можно только применив нешуточную силу. Но драться не хотелось. Пока.

— Как это не надо! — воскликнул месье Бабенберг. — Что значит, не надо? Завтра же явишься в мой офис, я уже договорился с семейным юристом на десять утра. Мы все устроим немедленно!

— Неа, — заявил Поль, все-таки оттолкнув от себя папу. — Завтра я не могу. Мы с Лиз уезжаем. У нас важное дело. Мы как раз собираемся. И вы нам несколько… эээ… мешаете, мессир.

Месье Бабенберг погрозил сыну пальцем и укоризненно проговорил:

— Отец мешать не может. И, пожалуйста, Поль, зови меня папой. Кстати, где моя будущая дочь?

— Какая еще, к дьяволу, дочь? У меня есть сестра?! — Поль удивленно почесал затылок.

— Я о Лиз!

— Лиз — моя сестра? — Полю показалось, что он сходит с ума.

— Лиз — твоя будущая жена! Или ты просто так с ней живешь? Бабенберги просто так с женщинами не живут, Поль! — назидательно проговорил месье Николя.

— Ignosce mihi, Domine, — прошептал Поль. — Окей, мессир. Я буду с ней жить не просто так. Прямо сейчас и начну, — он сделал приглашающий жест к выходу.

— Зови меня папой! — запротестовал месье Бабенберг.

Поль подтолкнул его за порог и весело заявил:

— Папа! До свидания!

Едва дверь хлопнула, Лиз показала голову из комнаты.

— Ушел? — почему-то шепотом спросила она.

Поль махнул рукой и вернулся в комнату, угрюмо усевшись перед лэптопом.

— Предки всегда достают, — тихо сказала Вивьен Лиз, устроившись рядом. — Мы своих детей тоже достанем, не сомневайся.

— Ага, успокоила… — Поль сосредоточенно смотрел в экран и вдруг радостно вскрикнул: — Лиз, смотри! Какое классное поместье в Монпелье! И всего 20 минут от моря.

— Море? — глаза Лиз загорелись, и она вслед за Полем вперилась в лэптоп. Увидев цену, только присвистнула и удивленно посмотрела на будущего винодела. — Ну… круто… А там точно тот виноград растет, какой надо?

— Судя по описанию — да. И неплохой участок шардоне. Но надо, конечно, съездить и самим все посмотреть. В конце концов…

И в третий раз в квартире зазвучал настырный звонок.

— Matrem tuam! — ревел от злости Поль, распахивая настежь дверь. В следующее мгновение, вцепившись в дверной косяк, чтобы попросту не упасть, он еле слышно прошептал: — Matrem tuam…

— Здравствуй, друг мой Паулюс! — весело проговорил маркиз де Конфьян, стоявший на пороге их с Лиз квартиры под руку с маркизой. — Сколько лет прошло с нашей последней встречи, а ты не меняешься!

Вот теперь бывший монах Паулюс Бабенбергский был совершенно уверен, что сошел с ума. Или нет. Он умер. И больше ничего в его жизни не будет: ни Лиз, ни виноградника, ни прикольных оболтусов. Вообще ничего не будет. Он попытался судорожно вспомнить, какой сегодня день, чтобы точно знать, когда именно закончилась его такая замечательная жизнь.

— Ты пришел за мной? — скорбно пробормотал он.

— Я пришел поблагодарить тебя за помощь, друг мой! — торжественно объявил маркиз, с нежностью взглянув на маркизу. — За то, что приютил мою жену и моих сыновей. Но что ты держишь нас на пороге? Не желаешь впускать в свою обитель?

— Поль, кто теперь? Гони его к чертям! — Лиз осторожно заглянула в коридор и тихонько охнула. — В смысле… пригласи на чашку чаю…

— Здравствуйте, Лиз! — весело обратилась к хозяйке маркиза. — К сожалению, я не могу вернуть вам ваше платье. В Конфьяне оно несколько… не в тренде, — она вспомнила как странно одетый мужчина в ящике с картинками в покоях королевы Мари, рассматривая платья, произносил его каждые полторы минуты, — но уверяю вас, маркизу оно очень понравилось, — она тихонько усмехнулась. — И потому я привезла вам в подарок платье, выполненное моей швеей. Уверена, оно вам подойдет, и надеюсь, понравится.

— Ага, — выдохнула Лиз, чувствуя, как кружится голова, и беспомощно посмотрела на своего парня, который, кажется, совсем потерял дар речи. — А вы… эээ… месье Скриб… кажется, умерли?

— Я вернулся к жизни, — в замешательстве ответил маркиз и снова обратился к бывшему монаху: — Что ж ты, Паулюс? Не рад видеть нас?

— Очень рад, — уже увереннее проговорил Поль. — Проходите же… Лиз, а вискарь есть?