Легенда о летящем змее

XXXII

30 декабря 2015 года, Париж

Клод спал. Оказывается, дети прекрасно засыпают под звук работающего телевизора. И работает это не менее эффективно, чем колыбельные песни. Ей пришлось разучить несколько в Трезмоне — телевизора в двенадцатом веке, увы, не было. Мари, прикрыв глаза и откинувшись на спинку дивана, только слушала ведущего кулинарного шоу и вяло рассуждала о том, что надо что-то решать. До бесконечности так продолжаться не может.

Она не имела ни малейшего представления о том, что произошло в Фенелле, и для чего Мишелю понадобилась Катрин. Но теперь у нее на руках трое детей и на носу кошмарная депрессия. Однако впадать в нее было не самой лучшей идеей. Именно потому, что детей трое. И что теперь с ними делать, она не имела ни малейшего представления.

Одно ясно наверняка.

Лиз де Савинье они уже достали.

«Господи, ну что с тобой? Что ты делаешь?» — отчаянно подумала Мари.

И услышала, как в двери поворачивается ключ.

Первым в квартиру влетел юный маркиз и с диким воплем: «Клооод!» помчался по коридору. За ним зашла Вивьен Лиз с Мишелем. Завершал процессию Поль.

— Лиз, ну ты же сама прекрасно понимаешь, что хорошее вино — это особенно важно для ресторана. И значит, нужно, понимаешь, очень нужно искать поставщика, у которого есть такое… именно хорошее вино, — бубнил он, продолжая начатый разговор.

— Понимаю! Понимаю! Но и ты пойми, что с двенадцатого века критерии, по которым определяют качество вина, несколько изменились! — заявила Лиз, поставив Мишеля на пол. Тот немедленно опустился на все четыре конечности и пополз к телевизору, толком не обратив внимания на мать.

«Двадцать первый век их точно испортит», — отстраненно подумала королева.

— Фигня! Надо лишь получше поискать. И наверняка найдем. А может… сами заведем виноградник, м? — с надеждой в голосе спросил Поль у Лиз.

— Прямо сейчас?

Поль от удивления открыл рот. Он приготовился выслушивать долгие образные объяснения Лиз, почему это невозможно. Но вместо этого… Надо было немедленно пользоваться шансом. Подтверждение уже почти слетело с его губ, когда он вспомнил про королеву. Если они сейчас займутся поиском виноградника, то ей придется остаться одной с тремя охламонами. Еще и маркиза пропала. От нее, конечно, толку было немного. И некоторым образом, она вполне могла сойти за четвертого. Но все же… Поль почесал затылок, приуныл, буркнул:

— Неа, не сейчас, — и поплелся искать Сержа.

— Слава Богу. Это до января подождет, — вздохнула Лиз и подхватила на руки Мишеля, чтобы оттащить его подальше от экрана.

— Мы едем домой! — раздался голос королевы Мари.

Поль подпрыгнул.

— Ку… куда домой?

— Домой. На рю Камбон…

— Plein les couilles! — Лиз опустилась в кресло. — И что ты там будешь делать?

— Я не знаю, — еле слышно ответила королева Мари.

— Вот когда узнаете, Ваше Величество, тогда и поедете! — проворчал Поль и вернулся к поискам Сержа. В кухне, куда живо отправился юный маркиз якобы в поисках брата, было подозрительно тихо. Но недолго. Раздался звук, похожий на всплеск, шум чего-то упавшего и шорох. Все это сопровождалось довольным хрюканьем.

— Лиииз! — едва смог выдохнуть Поль, наблюдая у стола мелкого трубадура, облитого остатками кофе из кофейника, валявшегося рядом, и теперь засыпающего себя хлопьями из банки.

Лиз вбежала на кухню и засмеялась при виде открывшейся ей картины.

— Мыться! — коротко объявила она, хватаясь за обожаемого сорванца, и поволокла его в ванную. Однако дорогу ей преградила королева.

— Нет, мы едем сегодня. Я могу работать на дому. Я созванивалась с бывшим шефом перед Рождеством. Они хотят, чтобы я вернулась. Я буду работать и возиться с ними, — она кивнула на чумазого маркиза на руках Лиз, — пока Его Величество меня не заберет.

— Ваше Величество! — Поль подошел к королеве, взял ее за плечи и усадил на стул. — С ними втроем управляться трудно. Как же вы сами-то? А еще и работать собираетесь. Да они вам квартиру по кирпичикам разберут, а из вас пугало сделают. Оставайтесь лучше у нас, пока король Мишель не вернет вас обратно. Да? — обернулся он к Лиз. — Маркизу вот Его Величество уже забрал.

Тут выдержки королевы не хватило. Она, совсем как простая смертная, выпятила нижнюю губу и всхлипнула:

— Да! Ее он забрал! Ему она нужнее меня и Его Высочества!

— Приехали! — рассердилась Лиз. — Поль, накапай ей чего-то…. Успокоительного!

— Не надо меня успокаивать!

Поль метнулся в комнату за джином. Быстро разлил по бокалам. И тот, в котором было больше, протянул королеве.

— Эу, ты что ей дал? — охнула Лиз. — Донормил в аптечке в шкафчике в нашей комнате!

Но королева решительно взяла бокал в руки и опрокинула в себя его содержимое.

— А она, кажется, не против моего успокоительного, — широко улыбнулся Поль. — Нафига твоя химия?

— Ну… зато куда ей теперь с детьми нетрезвой?

— К черту! Поеду завтра! — выдохнула Мари и снова всхлипнула: — Как же я хочу домой!!!

И через секунду Лиз и Поль изумленно смотрели на то место, где она стояла. Мари на кухне больше не было. Неожиданно Поль звонко хлопнул себя по лбу.

— Matrem tuam, Лиз. Пацаны-то остались!

Он влил в себя джин, который был в бокале. Одновременно с ним выпила и Лиз. А из спальни раздался громкий детский плач.

— Клод! — с гордостью провозгласил Серж-младший и радостно оставил отпечаток кофейной пятерни на белой футболке Лиз.

Нет, Полин никогда не верила, что судьба ее — чистить проклятые сковородки старой Барбары. Напротив, она была уверена, что судьба ее совсем в ином. Когда ее, младенцем, подбросили в Трезмонский замок, а подобрала и воспитала кухарка, вот тогда и свершилась ужаснейшая ошибка, какая могла свершиться. Ведь ясно же, отчего подбросили ее именно к королю! Ведь не иначе она — его дочь, плод любви, прижитая от простолюдинки, но все же настоящая принцесса. И могла бы носить дорогие платья и украшения, как у самой королевы. Но воспитала ее кухарка! Никому даже в голову не пришло отдать ее настоящему отцу! А ведь старик мог бы и дольше пожить, коли б она, принцесса Полин, окружила его любовью и дочерней заботой.

Так думала девица, натирая сковородку, и, вздыхая, косилась на заезжего рыцаря из числа мятежников — больно хорошенький был рыцарь. И совсем-совсем юный. Была бы она принцессой…

— А объявил бы ты меня дамой сердца, мессир Антуан, коли б я была благородная? — спросила Полин, подмигнув юнцу. — Всякому рыцарю дама сердца полагается.

— Да какая ж из тебя дама сердца, милая? — засмеялся юный нахал. — Ты для других потребностей хороша. А сердце я берегу.

— Трусы вы все, за сердца свои боитесь! Вот возьму и перестану тебя в постель свою пускать — будешь знать. Поди, сердце сразу зайдется!

— Ты-то? Да, чтобы в твоей постели перестали бывать, тебе вовсе исчезнуть надо! — засмеялся он. — И то, на твое ложе тут же придет другая служанка. Помоложе да покрасивее.

— Ну и пусть придет! — обиженно воскликнула Полин. — А я исчезну! Лишь бы не видеть твоей окаянной рожи!

Всхлипнула и обнаружила себя в удивительном месте. Шумном, трещащем, жужжащем. Жарком. Где сновали люди в белых одеждах и диковинных колпаках. И пахло чем-то, чему названия Полин не знала.

— Где эта чертова сковородка? — кричал самый толстый и старый господин в самом большом колпаке. — Где эта чертова блинная сковородка! Банкет! Завтра! Ни хрена не готово!

Полин посмотрела на сковороду в своих руках, подбежала к незнакомцу, который, конечно, был здесь еще и самым важным, и почтительно сказала:

— Возьмите эту, мессир. Все утро чистила!