Лебедевы. Начало пути

Глава 9

В сущности, ситуация с выданными Системой Классами если и прояснилась в ближайшие две недели, то не слишком. Точнее, это у нас, с Пашкой, не слишком, а вот у отца — вполне себе. Он еще, вместе с Классом Боевого мага, и дополнительное заклинание для себя получил: Воздушная стрела. Боевое заклинание, наподобие изученных ранее Стрел холода, только, в отличие от последних, использовать его было возможно исключительно по отдельному противнику. Зато и направление в цель у нее выходило гораздо более надежным,… на очень невеликом расстоянии. Дальше ударная мощь этой самой «стрелы», а по факту просто локальной очень сильной воздушной струи, очень быстро ослабевала и рассеивалась. Короче, еще одна довольно удобная замена пистолету. Кстати, и мы, с братом, и даже Наташка, это заклинание заучили буквально влет. А что? Времена ж нынче суровые, запросто может когда-то и пригодиться, тем более, что и маны это заклинание, по сравнению со Стрелами холода потребляет чуть ли не в два раза поменее.

А вот матери никакого дополнительного заклинания по случаю обретения ею Класса не досталось. Ей Система презентовала навык открытия Магического зрения. Кстати, совершенно для нас бесполезный: магию мы все видели и без всякой помощи со стороны Целителя. Пашка сделал по этому случаю предположение, что это потому, что своим первым магическим заклинаниям мы обучились еще до внесенного в наш мир последнего глобального изменения.

Еще одно примечательное, хоть и довольно-таки неприятное событие случилось в нашей гимназии.

Мы вполне себе спокойно сидели на законе божием, внимали рассказам отца Пимена о житие древнего богослова Тертуллиана и пытались в меру своих сил отыскать устраивающее нашего наставника объяснение одной очень странной фразы этого святого: «Христиане созданы, а не рождены», когда открылась дверь, и кто-то из младших гимназистов, заглянув к нам в класс, возвестил:

— Братьев Лебедевых вызывают в кабинет директора!

Пришлось идти, гадая, зачем мы ему вообще понадобились.

Только в директорском кабинете нас встретил вовсе и не директор. Точнее, в первые минуты и он тоже был, но, представив нас двум очень хмурым и неприветливым полицейским, главный руководитель нашего учебного заведения очень быстро ушел куда-то по своим делам. А мы остались, так как эти полицейские заявились именно к нам.

— Кто из вас Павел Лебедев? — Первым делом вопросил главный из них, изукрашенный тремя звездочками коллежского секретаря.

— А простите, с кем мы имеем честь?.. — Влез я со своим вопросом, пока еще Пашка только собирался с ответом на заданный вопрос.

— Становый пристав, коллежский секретарь Горелкин, — представился этот господин. — А этот нижний чин — мой десяцкий Трофим Митрофанов. — И тут же перешел в решительную словесную атаку. — Как же так, гимназист Лебедев, вроде, такой благовоспитанный молодой человек, а на деле выходит, сущий разбойник, по которому каторга плачет?

— Вы ошиблись, господин становый пристав, — влез из-за моей спины Пашка. — Это я Павел Лебедев, а это мой брат Александр.

— Ну, вот, еще и попытка введение в заблуждение полицейского чина при исполнении, — моментально отыскал еще один пункт наших прегрешений этот гадкий полицейский. И тут же, добавив силы в голосе, едва ли не в голос заорал: — пистолет, из которого вы стреляли в добропорядочных подданных нашего императора, вы сами сдадите, или мне придется проводить примерный обыск?

Вот не ожидал я такого от Пашки! Едва только прозвучало это требование, как он моментально подобрался и объявил:

— Господин полицейский, это беспримерный навет и произвол с вашей стороны. Мы, с братом, являемся несовершеннолетними, поэтому все подобные вопросы вам надлежит решать с нашим отцом, полковником Лебедевым Федором Исидоровичем! И еще… я никогда в жизни не стрелял в добропорядочных людей! Даю вам в том мое честное, благородное слово.

Ей богу! Даже будь я не Пашкиным братом, а совершенно посторонним человеком, и то, при виде его донельзя возмущенной, благородной физиономии непременно сказал бы: «Верю. Этот молодой человек не может говорить неправды».

Хм, был бы в этом уверен до самого того момента, пока десяцкий Митрофанов не приволок из нашего класса Пашкин ранец с лежащим в нем пистолетом. Вполне очевидно, что место, где у нас лежит пистолет полицейские знали уже заранее, иначе этот самый Митрофанов просто не смог бы так быстро оборотиться до нашего класса и обратно.

— Ну, вот и отыскалось орудие преступления, — до приторности довольным тоном объявил старший из двух полицейских. — Пистолет я, разумеется, изымаю. Думаю, решение о привлечении вас к ответственности с подобным доказательством не заставит себя долго ждать. Ну, а если ваш, гимназисты, уважаемый родитель будет со мной в чем-то не согласен, мы с ним всегда сможем побеседовать в нашем стане, расположенном совсем неподалеку от порта. Третий дом, если стоять к воротам порту спиной, по левую руку.

«Черт! Так они еще и не с нашего стана»! — Внезапно осознал я еще одно серьезное нарушение, допущенное посетившими нас полицейскими. Ну, да, насколько мне известно, каждому же из полицейских, в принципе, полагалась исключительно своя зона ответственности. Гимназия и ее окрестности, где и состоялась наша массовая драка, находились чуть ли не на максимальном удалении от порта. Нечего им было делать в нашей гимназии.

— Ой! Смотрите, вода в графине замерзла! — Закричал я, указывая пальцем на этот внезапно случившийся в теплом директорском кабинете свершившийся природный феномен. — Ой! Еще и графин сам собой со стола упал и влепился в стенку!

— Ты что творишь, щенок! — Возопил коллежский секретарь, роняя в прыжке стул, на котором он до этого сидел, настолько его напугало подобное поведение стеклянного сосуда, просвистевшего буквально возле самого его носа.

— А вот за подобное оскорбление я ведь могу и на дуэль вас вызвать. На магическую. Я ведь дворянин. Как и вы. — Уставился я с нехорошим прищуром в сторону полицейского грубияна.

— Несовершеннолетние не могут требовать сатисфакции. Тем более у лица, находящего при исполнении, — выдавил из себя немного оправившийся от конфуза полицейский. — Пойдите прочь. Жду вас в своем стане вместе с вашим отцом!

Забрав Пашкин ранец, уже без лежавшего в нем пистолета, мы, с братом, выметнулись за дверь.

— Ты что творишь? — Вызверился на меня Пашка, едва мы с ним оказались в совершенно пустынном школьном коридоре. — Отец же нас выпорет за такое!

— Зато, может быть, сегодня в живых останемся, — принялся я разъяснять ему мотивы собственного поведения. — Ты, Пашка, думаешь, эти полицейские просто так заявились в гимназию? Они же явно выполняют заказ греков, чтобы оставить нас без оружия. Просто с этим графином я дал им понять, что и без пистолета мы можем оказаться очень серьезными противниками.

Так это было, или просто все описанные опасности я банально надумал, и мы, школьники, оказались никому и нафиг не нужны, но после окончания занятий к полудюжине наших солдат, поджидающих нас возле соседнего от гимназии перекрестка, мы возвратились без всяких проблем. И на обратном пути от Павловска до нашей Слободы лишние два ствола изъятого полицией пистолета также совершенно не понадобились.

— Значит, говорите, что этот продажный полицейский ждет меня у себя, в стане? — Переспросил отец вечером, после возвращения нас домой. Скрывать от него происшествие с изъятием пистолета нам, с Пашкой, даже в голову не приходило. — Перебьется. Совсем эти торгаши, выходит, страх потеряли. Ну, да ничего, мы им напомним, почему с военными лучше дружить, а не враждовать. Сами, как миленькие, принесут вам этот пистолет, еще и доплатят, чтобы принять согласились.

Вот такой получился разговор. Единственное, что по результатам утраты оружия отец в приказном порядке потребовал от нас еще больше времени уделять именно боевым тренировкам.

— … И чтобы всю ману сливали на этих тренировках, до упада. Я лично уже лишнюю единицу духа получил в результате подобных тренировок и, подозреваю, единица эта отнюдь не последняя. — Можно подумать, мы без него об этой возможности не знали. Собственно, именно я ж ему об этой возможности получения подобного бонуса от Системы и рассказал.

Тем не менее, подтверждение этой уже известной информации у нас проявились еще раз, пусть и не сразу. Еще по одной единице Духа у нас, с Пашкой, как и всех прочих ребят, занимающихся вместе с нами в атлетическом зале, прибыло, пусть и не одновременно, у кого-то через день, у кого-то через неделю. У Афони вон, вообще через две недели с хвостиком. Ну, и я в этой череде наших небольших радостей тоже исключением не стал: Дух +1, — пришло мне сообщение, информирующее меня о том, что помимо еще дополнительных двух-трех зарядов к моим атакующим заклинаниям, сами они стали чуть более быстрыми, дальнобойными и смертоносными.

А вот первая реакция со стороны греческих торговцев появилась только спустя без малого неделю. Все это время у нас, в классе, как и в классах остальных выходцев из Слободы, продолжалось молчаливое противостояние. Греки угрожающе зыркали, произносили какие-то непонятные угрозы-ругательства на своем языке, но от реального обострения воздерживались. Видать, тот подкупленный ими становый пристав довел мои угрозы по возможному применению нами заклинаний боевой магии до кого следовало.

Впрочем, и эта реакция, о которой я упомянул, проявилась тоже отнюдь не в пределах нашей гимназии. Нам, с Пашкой, по нашему возвращению с учебы, Наташка рассказала. Точнее даже, не просто рассказала, а что-то мини-театра перед нами устроила, где в лицах изобразила, как высокомерный посланец со стороны Павловских торговцев ругался и требовал от отца срочной отправки не прибывшей вовремя команды солдат для охраны их каравана до Бахмута.

Не удивлюсь, если в конечном итоге Система выдаст сестренке ее Класс из разряда что-нибудь наподобие Актрисы, очень уж смешно она изображала и высокомерие прибывшего к нам в дом представителя торговцев, и тональность ответа полковника о том, что выполнить он эту «просьбу» уважаемых торговцев решительно не в состоянии, весь наличный состав полка или уже находится на заданиях, или, только возвратившись с таковых, отдыхает и набирается сил для новых опасных выходов.

Хех, вот не зря греков считают доками по части коммерции! Суток не прошло после отсутствия всяких действий со стороны военных на прозвучавшие требования, как они уже все поняли, прикинули возможные убытки и предприняли первые шаги по разрешению ситуации. И начать они решили, как это обычно и водится в их среде, с уже имеющихся личных контактов. Проще сказать, что это именно это-то их предложение поступило к нам с Пашкой.

Ага, стоило только нам в очередное утро появиться в классе, как в нашу сторону уже направилась небольшая, подготовленная делегация: Гектор с парочкой своих подпевал. Еще одного его подручного в этот день в классе не было. Не то заболел, не то еще какие-то свои дела. В принципе, далеко не все гимназисты так уж пунктуально, вообще без пропусков, ходили на занятия. Если прогульщики слишком уж в своих пропусках не наглели, администрация гимназии смотрела на эти прогулы сквозь пальцы.

— Лебедевы, мне поручено возвратить вам вот это, — положил он на нашу парту завернутый в тряпку тяжелый металлический предмет, в котором без особого труда можно было признать пистолет Пашки.

— Ага, первый шаг к взаимопониманию вы сделали, — констатировал мой братец, убирая пистолет к себе в ранец. — Значит, теперь уже ничто не мешает нам с вами начать вести предварительные переговоры.

— Э-э! Зачем так говоришь? Какие переговоры? Пистолет вам возвратили, скажи отцу, что все в порядке. Пусть он положенных солдат для охраны присылает. У него же приказ об охране торговых караванов от самого губернатора имеется. У нас время уходит, караван до Бахмута стоит, товары, приготовленные на продажу, портятся.

— У вас товары портятся, а у нас солдатики досыта не наедаются. — Подхватил это высказывание противника мой говорливый с недавних пор братец. — А без кормежки откуда ж им сил взять, чтобы сопровождать ваши караваны в такую даль.

— Эй! Это вымогательство! Мой отец жаловаться самому губернатору будет. Вот увидишь, снимут твоего полковника, как пить дать, снимут! — Не удержался в русле спокойного переговорного процесса купеческий сын.

— Жалуйтесь, конечно. Вот только кому? Вроде бы, не далее, как в прошлом месяце Павловск вместе с прилегающими к нему уездами вновь присоединили к Херсонской губернии? Тогда вам с этим вашими претензиями к Баратынскому стоит обращаться. Поторопитесь. Пока вы туда добираетесь, пока в его канцелярии приказ оформляют, пока он к нам, в Слободу, поступит…. Сам говоришь, товары портятся.

— Лихо ты их отбрил! — Восхитился я, когда делегация детишек греческих торговцев-контрабандистов ни с чем вернулась за свои парты. — А вот о солдатской кормежке, как мне кажется, зря затеял разговор. Как бы отцу за это действительно не нагорело.

— Так я ж несовершеннолетний, и к командованию солдатами никакого отношения не имею! А еще за эти проведенные переговоры мне даже сама Система за них единичку в Интеллект подкинула. Скоро по этому показателю тебя, Сашка, догоню, — возгордился братец.

И таки Пашка оказался совершенно прав. Никаких нареканий со стороны отца за превышение полномочий по отношению к нам не последовало. Наоборот, еще и похвалил Пашку:

— Молодец, сынок! В следующий раз будут трижды думать, прежде чем в обычную детскую свару подключать взрослые возможности. Но если завтра эти хитроумные греки снова к вам подойдут, все же отправляй их прямиком ко мне.

Хитроумные греки к нам не подошли, только зыркали злобно, и то издалека. И на второй день не подошли, и на третий…. Очевидно, их старшие родственники решили обойтись без дополнительной солдатской охраны. Так-то, в принципе, у них и до приказа о сопровождении грузов армейскими патрулями их караваны для всяких любителей поживиться не были такой уж беспомощной целью.

Меж тем, теплая, почти летняя погода в наших краях окончательно подошла к концу. Небо затянуло низкими, темными тучами, едва ли не сутками не прекращающийся мелкий, моросящий дождик довольно быстро сделал любое передвижение по местности до безобразия неприятной и тягомотной процедурой. В отсутствие других доступных средств развлечения наш самодеятельный атлетический зал сделался для поселковых парней едва ли не единственной отдушиной.

Хех! Никогда бы не подумал, что наш весьма просторный каретный сарай, да еще и совокупно с пристроенной к нему неиспользуемой по прямому назначению конюшней, может казаться настолько тесным.

Зато и всевозможных снарядов для атлетических тренировок у нас заметно прибавилось. Ну, условие же о приеме в нашу дружную команду исключительно только после внесения для всеобщего пользования чего-нибудь полезного для развития еще никто не отменял.

К примеру, штанга, с шестью блинами, общим весом аж в шесть с половиной пудов, купленная вскладчину сразу троими новенькими пацанами, оказалась одним из самых из самых востребованных атлетических снарядов. Остальные, уже бывалые ребята даже решили еще скинуться всем миром, чтобы заказать для нее в литейных мастерских дополнительных блинов с меньшими, промежуточными весами.

А еще одним из взносов в наш общий фонд стала дополнительная методика повышения Выносливости. На самом деле, ничего особо сложного или замысловатого: простое плавание на расстояние со всей возможной скоростью.

…Ага, и узнали мы ее именно тогда, когда температура воды в нашей речке сделалась совсем даже не располагающей к этому занятию. Думаете, это кого-нибудь остановило? Правильно! Только свой массовый заплыв мы совершили в субботу: банный день, после холоднючей речной воды погреться в густом банном пару — отдельное изысканное удовольствие. Ну, и сообщение от Системы: Выносливость +1, этого удовольствия всем нам еще прибавило.

Ввиду практической бездеятельности полка из-за раскисших дорог и отсутствия каких-либо телодвижений со стороны греков, отец наконец-то выкроил пару дней, чтобы заняться имеющимся барьером на его физических Характеристиках. Пока на одной. Из трех имеющихся у него вариантов он выбрал Выносливость. Ну, он же не какой-нибудь кабинетный военачальник, всевозможные полевые выходы у него регулярно случаются. Единственная грусть у меня, что пришлось для этого дела на время с тремя сотнями рублей попрощаться: отец пока безденежный, денежное довольствие для его полка уже на целый месяц задерживают.

Впрочем, огорчался я по поводу уменьшения своего денежного запаса не так, чтобы слишком. Сам же отцу и предложил свою финансовую помощь. Опять же с сильно ужесточенным режимом безопасности, по-прежнему действующем для ребят-гимназистов из нашей Слободы, при нахождении в Павловске, мне и потратить-то их выходило сильно проблематично.

Однако, с этими деньгами просто анекдотическая незадача получилась! Стоило мне только расстаться с частью своих денежных средств, как буквально на следующий же день обнаружил, куда бы с большой пользой мог их потратить.

На очередном уроке естествознания у меня сломалось перо. Причем, не просто кончик сломался, для этого ж в кармане всегда в наличии имелся перочинный ножик, а вобще оно расщепилось вдоль. Запасного же пера не оказалось ни у меня, ни у Пашки, пришлось в ближайшую перемену отправляться побираться по классу. Не все же у нас такие непредусмотрительные охламоны, как мы, с братом.

Перо нашел. Заодно стал свидетелем восторженного рассказа Сашки Бессонова о появившейся новинке в городской оружейной лавке: «Техасский Патерсон», пятый номер. Бессонов, выговаривая это заморское название даже глаза закатывал, показывая свое беспримерное восхищение. Пятизарядный барабанный револьвер. Причем, в этом-то, съемном, крутящемся барабане и был самый смак. А еще в том, что там перед началом стрельбы вообще не требовалось подсыпать порох на полку. Никакой полки и кремня, по рассказам одноклассника, там вообще не было! Вместо этого для воспламенения заряда в отдельных камерах барабана применялись какие-то капсюли.

— А давай, вместо последнего урока туда сбегаем? — Предложил мне Пашка, когда я пришел делиться с ним услышанным рассказом. — Последний у нас все равно закон божий, может даже, святой отец Пимен присутствующих и отмечать-то не будет.

Вообще-то я — очень ответственный человек, но не до такой же степени! Потому, услышав это предложение, немедленно и с огромным энтузиазмом согласился.

Ох уж этот револьвер! Хозяин лавки, чтобы его получше прорекламировать, для экспозиции одного единственного оружия даже отдельную стеклянную витрину выстроил. Красивым в этом новом шедевре технической мысли было буквально все: сам пистолет, вороненый, непривычно изящный, с еще одним дополнительным сменным барабаном, дополнительная картонная коробка, в которой ровными рядками тускло посверкивали в свете дополнительно установленной масляной лампы медные кружочки капсюлей: целых пять сотен штук. Даже розоватая лакированная деревянная шкатулка с выжженными на ней витиеватыми надписями, для упаковки этого совершенного орудия убийства, выглядела представительно.

Плохим во всей этой экспозиции было только одно: цена! Цена на это совершенство не просто кусалась, она едва ли не в буквальном смысле убивала наповал. Двести восемьдесят рубликов! И это, не считая той самой коробочки с капсюлями. Как выяснилось из дополнительных расспросов приказчика, за нее нужно было плюсом выложить еще пятьдесят рублей.

— А вы не могли бы сделать скидку? — На всякий случай поинтересовался я у приказчика. — У меня в наличии всего двести шестьдесят пять рублей.

Разумеется, даже этих денег у меня с собой не было, зато они лежали дома, под кроватью, в сундучке со всеми другими моими вещами.

— Нет, молодые люди, даже не уговаривайте, — помотал головой седовласый продавец. — Времена нынче такие, что у меня эти вещицы точно не залежатся. Говорят, этот Патерсон вообще свой завод, на котором он выделывал револьверы, куда-то на другой конец страны перевозит. Новых револьверов теперь долго еще не появится.

— Не расстраивайся ты так, Сашка, — попытался меня утешить мой брат, когда мы с ним шли из лавки по направлению к базару, возле которого всех гимназистов ожидали телеги с охраной (встречи гимназистов солдатами прямо возле выхода из гимназии к этому времени уже сошли на нет), — сам же слышал, производство свернуто. Где бы ты новые капсюли брать стал, когда купленные закончатся? Тем более, что с нашим нынешним запасом маны эти пистолеты нам уже не так, чтобы очень-то и нужны.

Так-то оно так, но все равно было очень грустно и обидно. Я даже украдкой с ресниц смахнул выступившие из глаз слезы.

Системные характеристики Александра Лебедева на конец девятой главы:

Класс Каллиграф-Начертатель.

Уровень 6.

Очки опыта\ до следующего уровня: 1256\3200

Основные характеристики:

Сила 8

Ловкость 12

Выносливость 8(+1)

Интеллект 14

Дух 5(+1)

Мана 50\50

Дополнительные характеристики:

Скрытность 2

Удача 2

Харизма 2

Навыки:

Следопыт,

Наставник.

Магические конструкты:

Малое исцеление;

Светлячок;

Розжиг огня;

Создание воды;

Стрелы холода;

Воздушная стрела;

Телекинез;

Направленный слух.