Лебедевы. Начало пути

Глава 2

Внутрь дилижанса я заглянул почти чисто машинально. Все мысли уже были там, в зарослях, где не так давно пропал мой брат.…Если бы не тело кучера, неопрятной темной грудой тряпья валяющееся на полу, так вполне себе, дилижанс, как дилижанс. Мы на точно таком же ехали всей семьей, когда переезжали с прежнего места службы отца в его новый 14-й Бранденбургский пехотный полк, из Николаева, в Павловск. Разве что в этом вот дилижансе чуточку мусорно немного. Вот, к примеру, довольно крупный бумажный комок под сиденьем валяется, не иначе какой-нибудь пиит или прозаик по достоинству оценил свои творческие труды.

Кстати, о бумажке…. С грехом пополам оттерев правую руку от крови о спинку одного из двух имеющихся в салоне диванов, поднял этот комок, старательно разгладил на коленке. Одна сторона можно сказать, что чистая.…Теперь бы еще отыскать, чем писать. К несчастью плюсом к скомканному листу бумаги снабдить еще дополнительно пером и чернильницей меня тут никто не озаботился. Зато в передней части салона возвышалась небольшая заржавленная печурка, к которой я, выискивая на полу еще не занятые телом кучера места, и направился. Распахнул чугунную дверку и…. Есть! Слабо заботящийся о чистоте своего транспортного средства кучер не подвел и здесь. Не очень много, но отдельные угольки, оставшиеся в печурке со времен окончания холодного сезона, отыскались.

Закончил свое чистописание, дополнительно критически осмотрел, что у меня получилось.

Пассажиры дилижанса захвачены татарами и уведены в ближайшую балку. Мы, с братом отправляемся на преследование.

Александр и Павел Лебедевы.

М-да, в определении «чистописание», касательно этого моего послания, первая его часть явно лишняя. И бумагу, несмотря на все свои старания, я все же умудрился в крови и угле измазать, и буквы, выведенные неудобным, рассыпающимся в пальцах угольком, написаны вкривь и вкось. Но, самое главное, что эта надпись все же, с грехом пополам, но читается. Пристроив листок под штапик крохотного оконца на входной дверце дилижанса, я захлопнул эту самую дверь и, заценив еще раз результат своих трудов на предмет заметности, скорым и решительным шагом направился в ту сторону, куда людоловы чуть ранее увели своих пленников.

…Ну, почти сразу направился. В самый последний момент мой взгляд упал на нож мертвеца, по-прежнему покоящийся в ножнах, подвешенных на вышитом серебряными нитями тряпичном поясе. «А ведь два ножа в случае схватки — это всегда лучше, чем один»! — Пришла внезапная мысль. Чуточку передергиваясь от брезгливости к мертвому, еще теплому телу, я принялся расстегивать на нем этот самый пояс.

Все же сам пояс я брать не стал. Не принято у нас такие носить, чай не крымчаки. Да и хоть, вроде он даже и изукрашен, но как-то так, коряво. Явно не настоящий мастер тут вышивкой занимался, зря только серебряную нить потратил. Да еще и внутренняя поверхность этого довольно большого куска черного, английского сукна оказалась засалена просто донельзя, аж блестела, лоснясь на солнце, потому выкинул этот кусок затасканной ткани без малейшего сожаления. А вот сам нож был дивно хорош! Роговая рукоятка, скромно украшенная парочкой небольших, но узорчатых серебряных накладок, очень удобно легла в руку. Ножны тоже по части украшения, по сравнению с поясом, отличались в заметно лучшую, более искусную сторону. Ну, и, конечно же, сам клинок! Черненый, хищно обоюдоострый, с двумя сверкающими на солнце по краям узкими полированными полосками отточенных лезвий. Сразу видно, старинная, статусная вещь, не простой все же это татарчонок был.

А вот ухаживал убитый мной людолов за своим оружием, надо заметить, совсем неважно. Я даже поморщился, когда услышал при извлечении клинка из ножен самый натуральный скрип песка. Да что песок! Там под узкой полоской еле намеченной гарды как бы даже не самый настоящий мох начал расти! Точно вам говорю, фу, грязнуля!

Все же чисткой вновь приобретенного оружия именно сейчас я заморачиваться не стал. В самом деле, следовало как можно скорее поторапливаться, ведь брат там в данный момент вообще остался один на один со всей этой сворой. Ну, и какой он бывает временами вспыльчивый, я тоже отлично помнил, как бы в мое отсутствие не начудил чего. Потому просто разместил второй нож на свой пояс под правую руку, под пару к первому, для левой, и практически бегом устремился к зеленеющим неподалеку от дороги зарослям растительности.

Более светлые заломы на ветках, оставленные для меня Пашкой, я отыскал вообще без труда. Удобная все-таки штука, эта Система! И реально, так выходит, что я теперь «Следопыт». В голове словно чуточку светящаяся ленточка от обозначенного Пашкой при помощи заломов пути сама собой нарисовалась. Впрочем, конкретно этот эффект мы с братцем уже не раз и не два испытывали, можно считать, к описанному эффекту я уже привык. Вон, ни на секунду не усомнился, что мой путь лежит не просто к крутому обрыву на дно балки, а вовсе даже к ничем почти непримечательным зарослям лещины, растущим как бы даже несколько в стороне.

Все-таки татары, похоже, тут вовсе не в первый раз безобразничают! Иначе никаким другим образом не объяснить, откуда им стало известно об этой промоине, притаившейся в самой глубине почти непроходимых зарослей кустарника. Зато, уж забравшись туда, дальше, по глинистому руслу, промытому талыми весенними водами, удалось спуститься на дно глубоченной балки, словно по дороге.

— Пс-с, — не задумываясь о форме призыва, позвал я в спину притаившегося за стволом огромной, кряжистой липы брата. Вот тоже, кстати, явный эффект от все того же Следопыта. Ведь, казалось бы, находясь в лесу, проще всего известить о своем появлении хрустом какой-нибудь небольшой веточки. Ага, и уведомить о своем приближении, вместе с Пашкой, еще и тех же разбойников, до кучи. Хруст веток, он по лесу далеко разносится. А вот это мое «пс-с», как раз нет. Теряется среди естественного шелеста листьев.

— У них тут, оказывается, почти обустроенный лагерь, — начал шепотом информировать меня Пашка, едва я улегся за дерево рядом с ним. — Шалаш стоит, все дела. Только, видимо, давно тут никого не было, трава в шалаше успела испортиться и заплесневеть. Сейчас двое татар как раз новую подстилку для шалаша себе обустраивают.

— А остальные? — Задал я вопрос, параллельно напряженно осматриваясь по сторонам. Один-то из двоих оставшихся врагов обнаружился сразу. Стоит, опершись на ружье, охраняет пленников, а вот второго так сразу я рассмотреть не смог.

— Один вон стоит, — подтвердил мои наблюдения Пашка, — а второй, едва они вышли к этому своему шалашу, за каким-то лешим ушел дальше по балке и так до сих пор и не вернулся.

— Значит, у этой балки где-то с той стороны есть хоть сколько-то удобный выход, и у них там остались их лошади. — Сделал я просто-таки напрашивающийся вывод из рассказанного и добавил. — А в шалаше они, скорее всего, будут просто ночи дожидаться, чтобы легче было отходить с места преступления.

Но таки эта поменявшаяся по численности противников раскладка просто таки взывала ко мне: «решайся, пока не поздно»! Останавливало только то, что среди пленников оказалась та самая барышня, столь понравившаяся Пашке. Случись с ней что во время нашей атаки, он же мне подобного вовек не простит.

И все-таки именно присутствие там этой барышни и спровоцировало нас на атаку. А просто те татары, что до этого момента с улыбками и какими-то гортанными прибаутками таскали в свой шалаш нарезанную ими траву, решили, что травы для подстилки уже достаточно и вознамерились срочно обновить свои отремонтированные хоромы в компании красивой дамы.

Понятное дело, вопроса выбора, кого из двух особ женского пола, имеющихся в их распоряжении, выбрать для постельных утех, перед ними не стояло вовсе. Ну, не ту же окабаневшую тетку под семь с лишком пудов веса залучать для такого дела.

И снова я был вынужден удерживать брата. Очень рвался он защитить несчастную вопящую красотку. Еще и раненому из-за этих истошных криков лишний раз попало. Тот, с трудом поднявшись на ноги, попытался остановить насильников. За что и поплатился. Третий татарин, до этого только с улыбкой наблюдавший за развернувшимся представлением, мигом показал, кто на этой поляне самый главный, врезав прикладом своего ружья в живот несчастного офицера.

— Потерпи еще несколько минут, — шипел я в ухо по-прежнему вырывавшегося Пашки. Благо, что татары, занятые веселым делом, совсем перестали обращать внимание на окружающее. — Сейчас они залезут в этот их шалаш, улягутся, и станут совсем беззащитными перед моей атакой. Я вон даже себе под это дело второй нож раздобыл. А ты, тем временем, должен будешь подобраться поближе, чтобы наверняка подстрелить того, который с ружьем. Причем, лучше, если ты это сделаешь с первого выстрела. Сам же сказал, у них тут где-то еще и четвертый ошивается. И еще, очень, Паша, тебя прошу, с выстрелом не спеши, подожди, пока караульный на меня отвлечется. Не стоит лишним шумом настораживать тех, в шалаше, раньше времени.

В общем, не сказать, чтобы совсем, но при изложении ему моего спонтанного плана Пашка чуток подуспокоился. Я же, призывая в своем уме Систему, бога с его непорочной матерью и прочие сверхъестественные силы помочь мне с включением всей моей невеликой Скрытности, отправился вкруговую к той стороне оврага, вдоль которой и был выстроен шалаш. И таки, очень похоже, что все призванные мной сущности решили разом выступить на моей стороне, поскольку даже когда я вырвался на финишную прямую, мчась со всей возможной для меня скоростью по открытой местности к этому самому шалашу, никакого выстрела не последовало. Ни Пашкиного, ни, чего я сильно опасался, того третьего татарина, охранявшегося оставшихся пленников.

В шалаш я ввалился на всей скорости, снеся вывешенную на веревочках травяную завесу, и даже на мгновение застыл от представшей передо мной откровенной картины. Очень похоже, что сопротивление прекрасной путешественницы подходило к концу. Один из насильников сидел у распластанной барышни в изголовье, удерживая всем своим весом ее руки, а второй уже, сверкая смуглыми ягодицами, уверенно раздвигал обнаженные до самого пояса женские ножки.

Все же, несмотря на два обнаженных ножа, зажатых у меня в ладонях, я далеко не обоерукий боец. Признаться по правде, несмотря на одну уже отнятую мной жизнь, я вообще еще боец так себе. Потому первым я напал на того, что удерживал пленницу за руки. Показалось, что он, в отличие от голожопика, все еще опасен.

Удар левым клинком куда-то в область груди наткнулся на кость, пришлось и второй нож использовать против этого же врага. К счастью, второй укол прошел без затруднений. Но…. Вроде всего несколько мгновений с первым врагом провозился, а вот ситуация в шалаше изменилась кардинально. Не зря мой батя, а он родом, как я уже отмечал, был из донских казаков, еще когда был жив, называл крымчаков очень серьезными противниками. Жизнь в условиях постоянной опасности приучила их принимать мгновенные решения. А тут еще и немного запоздавший выстрел неподалеку от входа грохнул, очевидно включая у татарина все его скрытые возможности.

Скатившись с женского тела на противоположную от нее сторону, этот степной волк немедленно нацелил в меня выставленные пистолетиком два пальца. И что-то подсказывало мне, что этот «пистолетик» может оказаться как бы даже ни поопаснее того же Пашкиного. Вот не повезло мне, нарваться на мага.

Однако, как оказалось, еще не все участники этой драмы приняли в ней свое участие. Занятые в последний момент друг другом, мы совсем забыли про девицу. А та, изогнувшись на травяной подстилке в сторону татарина, вдруг вцепилась в него обеими руками.…И никакой магии в мою сторону не последовало. Не знаю, скорее всего, это был просто какой-то обман зрения, но словно само время в нашем шалаше замедлилось. Я ясно видел выкаченные белки глаз смуглого горбоносого мужчины, он изо всех сил пытался что-то сделать и… не мог.

Впрочем, долго у меня это мое состояние замедленного времени не продлилось. Внезапно спохватившись, я в прыжке воткнул по самую рукоятку один из ножей татарину в его подъяремную ямку и… не удержав равновесия, упал прямо на тело пленницы.

Женский крик вообще, очень пронзительная штука. Но тот же крик, выданный тебе прямо в ухо, он, кажется, вонзается прямо в мозг. И уже почти угасающим от этого непрекращающегося крика разумом: «Неужели я ее задел своим вторым ножом? Пашка мне такого точно не простит».

И снова родимая Система. Выручила. А может, это просто крик, наконец, прекратился, и я начал приходить в себя, а послание Системы там просто фоном выступило?

Чудом уцелев в схватке, вы победили заметно более сильного врага. Ловкость +2; Скрытность +1. Раскрыта новая дополнительная характеристика Удача. Удача +1. Помните, Удача — очень переменчивая особа! Не стоит на нее полагаться.

К счастью, с пленницей все обошлось, никаким ножом я ее не задел. Когда я малость опомнился и вновь принял сидячее положение, она по-прежнему валялась в своем расхристанном виде передо мной на куче травы. Желая привести ее хоть в какое-то более-менее адекватное состояние я не нашел ничего лучшего, чем с ней заговорить.

— Ты чего так орешь? Оглушила совсем! И, кстати, все, больше на тебя уже никто не нападает.

— Ты просто не представляешь, как это больно, когда ты подключена напрямую к пациенту и пытаешься наслать на него паралич, а его кто-то вот так, как ты, ножом тыкает. Но, кстати, спасибо тебе, я твоя должница. — Начала оживать бывшая пленница, правда, подниматься с лежанки она не спешила. А я буквально только в этот самый момент сообразил, что так ведь и не знаю результатов схватки по ту сторону от травяных стенок этого шалаша. Может там в этот самый момент к нам еще один татарин с ружьем подбирается?

— Ты это… накинь на себя хоть вон этот халат, что ли, — додумался предложить я, кивая в сторону татарской верхней одежды, которую они сами сняли еще перед началом своей трудовой деятельности, не желая испачкать ее в травяном соке.

— Ой, отвернитесь немедленно, — моментально окончательно включилась моя спасенная, тщетно пытаясь хоть как-то прикрыть свои груди, практически полностью вывалившиеся через разорванный ворот ее платья.

— Я снаружи присмотрю, чтобы больше никаких неожиданностей, — пробурчал я, чуть ли не насильно заставляя самого себя прекратить разглядывать столь притягательные для меня прелести и действительно вылезти из этого уютного укромного мирка во внешний большой мир.

К счастью, ничего непоправимого снаружи за время моего пребывания в шалаше не случилось. Высунув наружу голову, я буквально нос к носу столкнулся с Пашкой. Порученного ему часового он, действительно, снял с одного выстрела, после чего, не позабыв в темпе вальса перезарядиться и прихватить с собой трофейное ружье, поспешил ко мне на выручку.

— Цела твоя красавица, — тихо, вполголоса, чтобы не было слышно в шалаше, уведомил я братца, не зная, куда спрятать от него свой виноватый взгляд.

Впрочем, этого моего замешательства Пашка не заметил вовсе. У него своя причина для горя появилась.

— И ничего она не моя. У нее, вообще-то муж есть, — отвернул, в свою очередь он свой взор, выдавая мне свое внезапное горестное «открытие», словно мы вместе не видели спутника спасенной нами красавицы с самого начала.

Спустя несколько минут из шалаша в накинутом татарском халате показалась дама, и сразу стала ясна поговорка, что не одежда красит настоящую красавицу, а она одежду. Ну, в самом деле, даже обноски с чужого плеча, подпоясанные еще одним вышитым татарским кушаком, не смогли скрыть, насколько ж та была хороша.

— Я там, из пояса одного из разбойников, взяла свои сережки с сердоликом. Они не очень дорогие, но мне их мама на мой первый выход на бал подарила. Вы не против? — Вежливо поинтересовалась она у нас, с Пашкой. На что мы только головой замотали.

— Нет, нет, конечно, не против!

А потом как-то враз началась суматоха с трофеями. Точнее, конечно, началась она не вдруг и не враз. На время, пока мы еще не успели покинуть эту балку, надо ж было и караулом озаботиться. Ну, согласитесь, неловко будет: вот мы тут распирожились, такие победители, а вдруг раз, и из кустов по нам последний недобитый татарин выстрелит.

Кстати, в разыгранном нами наскоро «камень-ножницы-бумага» заступать на этот пост выпало моему брату. А я вот, как раз, пошел смотреть, что нам осталось от тех татар. Ну, вроде, у них же, даже если четвертый с ружьем ушел, еще минимум одно ружье где-то было.

Ружье отыскалось. И, пожалуй, это был с людоловов наш самый ценный трофей. Да, нет, без всяких «пожалуй», реально очень дорогое ружье оказалось. Даже не знаю, сколько такая штука может стоить. Богато изукрашенное сложной гравировкой, а также серебряной и золотой насечкой, оно даже на первый взгляд выглядело, как настоящая драгоценность, так еще и колесный замок с заводимой специальным ключиком пружиной. Насколько я знаю, это очень дорогая и сложная работа, у нас, в стране такое вообще, кажется, нигде не производят.

А вот все остальные татарские трофеи оказались, прямо скажем, так себешными Те же деньги я даже считать особо не стал, просто, ссыпал горстью себе в карман. Ну, не берут налетчики на дело все свои капиталы с собой! Так, горстка серебряной мелочи, да парочка золотых с нанесенной на них турецкой вязью, видимо совсем уж на самый крайний случай.

…А три кошелька с не очень большим количеством обычных рассейских денег, как и сваленные в кучку дорожные саквояжи с наборами личных вещей, я, после короткого опознания, немедленно передал их владельцам. Ну, мы же не какие-нибудь запорожские разбойники с их «что с бою взято, то свято», в самом-то деле. Точнее, два кошелька отдал прямо в руки хозяев, а третий — в руку все той же «красавицы», которая с полной убежденностью уверила меня, что кошелек принадлежит ее спутнику, штабс-капитану Долгих. Сам этот офицер в тот момент находился без сознания. Все же неплохо ему прикладом перепало.

— Мальчик, а где я могу получить назад свои деньги? — Оторвал меня от изучения моего замечательного трофейного оружия визгливый голос спасенной нами второй пленницы.

— Какие деньги? Сколько их было? — Поинтересовался я, сам еще не понимая, в какую западню я с этим своим геройством угодил.

— Обычные деньги, настоящие. Ассигнации на две тысячи сто рубликов общим счетом в жестяной коробке из-под духов «Мадам Роже». Все, что мой дом, в Николаеве, смог заработать за последние три месяца. У меня их еще в дилижансе та татарча забрала. Я требую немедленно их мне вернуть.

Я даже глаза прикрыл, пытаясь сообразить о чем, собственно, речь. Трупы всех врагов, за исключением разве что своей первой жертвы, возле дилижанса, я осматривал вполне досконально. Да и у того, первого татарчонка, точно никакой жестянки при себе не было. Это ж не иголка, я б ее точно углядел. Если только наша «красавица», как оказалось, отзывавшаяся на вполне себе обычное земное имя Анна Леонидовна, каким-то образом смогла припрятать, пока я ее оставил одну в шалаше для переодевания? Да нет, не может этого быть! Слишком она чистая для такого банального воровства. А! Точно! Был же еще четвертый разбойник! Значит, он и унес.

Все же вопрос прозвучал, и на него нужно было давать ответ.

— Не видел я никаких коробок с деньгами. Но, если вы так хотите, можете еще раз осмотреть шалаш, может, они там, где-нибудь спрятали.

Разумеется, никаких спрятанных денег мы в шалаше не нашли. И тогда тетка начала голосить уже по полной.

— Парень! Немедленно верни мне мои деньги. Вы просто не знаете, с кем вы связались…. Иначе я немедленно подам на вас жалобу в полицию, нет, я пожалуюсь на вас самому губернатору Барятинскому, он тоже является клиентом моего дома! Воры! Ваше место в тюрьме! — Эти, и еще целую кучу других слов я выслушал от «благодарной» спасенной. И, что характерно, ни один из остальных спасенных даже и не подумал за меня заступиться.

— Что я слышу! Кого это вы, сударыня, тут ворами обзываете? — Совершенно неожиданно для себя я услышал вдруг очень знакомый голос своего приемного отца. Позор мне! Совсем со всей этой катавасией перестал следить за окрестностями.

Системные характеристики Александра Лебедева на конец второй главы:

Уровень 4.

Очки опыта\ до следующего уровня:798\800

Основные характеристики:

Сила 4

Ловкость 8(+2)

Выносливость 5

Интеллект 7

Дух 1

Мана 10\10

Дополнительные характеристики:

Скрытность 2(+1)

Удача 1(+1)

Навыки:

Следопыт.