Кровавое Золото

Глава 2 И вновь казематы

— Ха! С подселением в новый дом, демоническое отродье!

Пара крепко сложенных темных эльфов с силой швырнула тело Мизара в камеру — ударившись о каменный пол, тело парня прокатилось по нему до стены и с силой врезалось в большую плиту, из которых были сделаны стены в темнице гномьей крепости.

— Тоже мне, грозный воитель Бездны! — С презрительным смехом стражники захваченной дроу цитадели захлопнули решетчатую дверь и направились в сторону находящейся в начале ряда камер караулке. — И чего это госпожа Инариль с ним столько возилась?

— Да наверно опять решила поиграться со своей жертвой, вот это ничтожество и успело ей лицо расцарапать!

— Думаешь? Я слышал, что этот смертный смог похитить у неё именной клинок.

— Да ты больше верь этим слухам! Ну как этот слабак смог бы такое провернуть? Злые языки и про матриарха что-то такое говорили, лет пятнадцать назад. Что, мол, та цацка, которую, госпожа Азиль притащила из какой-то там вылазки — подарок горного варвара, что признался ей в своей любви. Нет, ты представляешь — где эти кровожадные твари и где любовь?

— Может ты и прав…

Дождавшись, пока голоса стражников удалятся на достаточное расстояние, лежащий на полу камеры наемник принял сидячее положение и вытерев тыльной стороной руки стекающую из края разбитой губы кровь, злобно сплюнул в сторону.

— Ничего, уроды темноухие. Мир тесен, а ваши мерзкие хари я хорошо запомнил — при случае сочтемся…

Мизар толком не успел понять, что случилось и пропустил большую часть его пути до уютной камеры, в которой он в данный момент находился: Как только парень назвал сидящего на троне матриарха «Ази» — пышногрудая дроу что-то тихо сказала на своем наречии и накинувшаяся на фарольца стража быстро скрутила гостя с поверхности, а затем выволокла его из зала.

И хотя эти ребята особой нежностью по отношению к пленному не отличались, но и как-то подпортить наемнику жизнь они тоже не особо стремились. Обычная работа стражника — выдворение из помещения постороннего человека. Примерно также вышибала в трактире выбрасывает на улицу подвыпившего клиента: жестко, но вместе с тем аккуратно, чтобы он смог вновь прийти в заведение на своих ногах, после того, как протрезвеет.

А вот когда облаченные в стальные нагрудники воины передали своего пленного местным тюремщикам — дела приняли совершенно иной оборот…

До камеры эта парочка тащила Мизара около пяти минут и за это время бывший рыбак успел: пять раз проверить своим лицом прочность местной кладки, получить семнадцать, якобы, случайных ударов от насмешливо скалящихся конвоиров, а еще о его спину умудрились разок сломать небольшое копье.

И пусть лепет этих двоих на наречии темных эльфов фаролец не понял, имя Инариль он все же смог разобрать: судя по всему, у наследницы Дома были здесь вои поклонники, которых не слишком обрадовал тот факт, что какой-то смертный, пусть и с сидящим внутри демоном, смог потрепать эту бешеную фурию.

— Мало того, что сама — та еще мегера, так еще и поклонники у неё под стать… — Тихо проворчал парень, вставая на ноги и начиная осматривать свою камеру. — Голые стены, да пол с потолком. Мда… Негусто. И как отсюда подкоп делать?

Неожиданно рядом раздался хорошо знакомый Мизару голос, обладателя которого он здесь встретить совершенно не ожидал.

— Парень, мы на нижних уровнях Подгорного Королевства. Куда ты там копать собрался? К родичам изначального владельца твоей черной лапки?

Примкнув к кованной решетке, через отверстия в которой можно было спокойно просунуть руку, парень вытащил ухо наружу и ехидно спросил:

— А чей это я там голос слышу? Уж не глубинного ли гнома Грятоса, который бросил своего командира через пару дней после обещания верно служить?

На самом деле фаролец этого бородача особо не винил, но лишний раз потыкать в его совесть и напомнить татуированному коротышке о том, что они на пару с рыжеволосым эльфом оставили Мизара один на один с безумной бестией — было не лишним.

— Да ладно тебе, парень, ты же сам понимаешь, что по другому там поступить было нельзя и мы бы с ушастым все равно ничего не смогли сделать.

— Понимать-то понимаю, но должок за тобой остается и когда мы выберемся отсюда — год будешь за уполовиненную плату работать. — С тем же тоном ответил ему молодой наемник. — А Теон там часом не с тобой? И как вы вообще тут оказались?

Со стороны соседней камеры раздался тяжелый вздох, а затем Грятос с заметной неохотой ответил.

— Да здесь этот рыжеволосый громила, спит просто. Меня-то местные сторожилы особо не трогают — глубинник им не интересен, а вот на ушастом отыгрываются с двойной силой. Он же эльф, а у них с дроу взаимная ненависть уже чуть ли не в кровь заложена. Вот и срывают злобу… А что до того, как мы сюда попали — так напоролись на один из постов красноглазых. Считай, сразу на следующий день, как нам разделиться пришлось, наткнулись мы на отряд темных эльфов. Ну и попытались его обойти, а там секретный дозор оказался — один отряд, значит, на виду был и патрулировал как обычно, а второй — тайно следил за теми участками туннеля, что первый не видел. В общем, мы мимо сунулись и они тревогу подняли, а после мигом нас со всех сторон обложили. Конечно, самим сдаваться темным эльфам, ни я, ни рыжий — не хотели и уже насмерть сражаться думали, но там целый отряд из Дома Кровавой Поступи был, так что нас быстро повязали… Вот такая вот история с нами приключилась. А с тобой что? Не смог удрать от этой психованной?

— Да что-то вроде того… Потрепыхался немного, но в итоге там отряд темноухих оказался и они меня схватили.

На этом моменте ставший неожиданно серьезным гном, уточнил у Мизара.

— Парень, надеюсь в процессе своего «трепыхания», ты не слишком активно сопротивлялся? А то в таком случае даже рядовые темные эльфы будут пытать тебя очень долго и с большим удовольствием. А уж эта буйная…

— Оторвал ей ухо… — Со стороны глубинного гнома послышался сдавленный кашель. — Сделал кривой и очень уродливый шрам на половину лица… — Кашель в соседней камере стал заметно громче. — Порвал в клочья большую часть дорогостоящей, зачарованной брони и приложил эту особу коленом по морде. Ну и пару десятков раз потоптался по её достоинству, но это ты уже и без меня знаешь. — После этих слов бородач подозрительно притих, а наемник непринужденно спросил у своего подельника. — Как ты думаешь, мы подружимся?

Некоторое время глубинник сохранял тягостное молчание, а затем спросил Мизара в ответ:

— Мы — это кто? Ты и местный палач? Так тебе предстоит с ним настолько длительное и близкое знакомство, что по его окончанию вас можно будет считать чуть ли не супругами. Во всяком случае, если у него есть жена — ревность ей обеспечена, ведь тебя он будет видеть намного чаще…

— Вот это я понимаю — не терять духа и подбадривать своих товарищей. — Съязвил «обрадованный» словами бородача фаролец. — Гляжу, легенды о легендарной стойкости гномов перед лицом неминуемой смерти не лгали…

— Да если бы нас только смерть ждала, я бы и ухом не повел — но красноглазые же любят пытать своих жертв и у них есть большие мастера в этом деле… И что ты от меня хочешь услышать, парень? Сладкую ложь о том, как мы выберемся отсюда? Так эту крепость строили мои сородичи, а не какие-то там остроухие — из такой сбежать так просто не выйдет. — Флегматично отозвался из соседней камеры Грятос. — Нет, если ты перепилишь своими чудо-коготочками прутья решетки, перебьешь охрану и достанешь ключи от нашей камеры — то я с огромным удовольствием пожму руку столь великому человеку и обязательно проставлюсь в первой же таверне, в которую мы зайдем…

Мизар провел когтями демонической руки по стальным, кованым прутьям и разочарованно вздохнул: после того, как его заковали в подавляющую демоническую силу кандалы, конечность Повелителя Пустошей заметно ослабла и она уже не могла резать сталь, словно сухой пергамент — сейчас когти создания из Бездны лишь снимали с металлических прутьев стружку и только. Причем делали они это с настолько противным звуком, что из сторожки уже высунулась голова одного из той парочки, темных эльфов, которые в процессе переноски «познакомили» лицо фарольца со многими местными достопримечательностями. Например с не очень чистым полом, или несколькими особо острыми углами…

— Что вылупился, ублюдок ушастый? Знаешь, где я весь ваш Дом видел?

— Не понимаю, зачем ты стараешься их спровоцировать, парень. Тем более на твоем языке это делать бесполезно. — Со спокойствием и невозмутимостью, достойными горной гряды, отозвался глубинник. — Эти двое еще молодые, обоим по паре тысяч лет всего. Они не понимают по фарольски.

— Значит поговорим с ними на куда более понятном наречии.

Прижавшись вплотную к решетке камеры наемник, насколько позволяли кандалы, просунул сквозь прутья решетки демоническую руку и показал двум тюремщикам один из оскорбительных жестов, что он успел выучить во время своего прошлого плена. Смысл его был для бывшего рыбака не полностью понятен, но там было что-то про близкородственные связи, вырождение всего рода и неестественно большую любовь к животным.

— О-о-о… А вот «Dahatin kohine» ты им зря показал… — Удивленно присвистнул Грятос, который из своей камеры не мог увидеть самого Мизара, но вот высунутую им руку и что конкретно фаролец показывал темным эльфам — разглядел прекрасно. — За такое ушастые — что лесные, что красноглазые, обычно мстят до смерти. Как бы они тебя сейчас на тот свет не отправили…

— На то и расчет. — Довольно усмехнулся парень, слыша, как с криками темные эльфы выскакивают из сторожки. — Пусть только войдут в камеру, а уж там…

— Так они не дураки, к одержимому просто так лезть. У них для особо буйных заключенных есть такие длинные копья, которыми очень удобно колоть, не заходя в клетку. — Пояснил ему недочеты плана флегматичный гном.

— Знаешь, куда я им их засуну? — Но Мизара, уже, что называется — понесло и идти на попятную молодой наемник не собирался. Все равно что так, что эдак ему светила лишь полная задница, а так был хотя бы небольшой шанс забрать с собой на тот свет кого-то их этой парочки уродов. — Даю подсказку — там солнце не светит!

— Парень, мы в подземелье. Здесь солнце нигде не светит…

Двое красноглазых тюремщиков с короткими пиками в руках уже были рядом с камерой наемника, а впавший в раж фаролец с приготовился к своему последнему бою, как вдруг дверь, ведущая в тюрьму с грохотом распахнулась и на сцене появились новые лица.

— Господин Йара’аз…

При появлении лидера татуированных мечников тюремные стражники моментально вытянулись в струну и как можно более уважительно поклонились вошедшему в их обитель патриарху Дома Кровавой Поступи.

Причем делали они это настолько услужливо, что тонкая грань между вежливостью и раболепием была сразу же пройдена и выглядело это так, будто бы не стражники казематов приветствуют аристократа, а рабы — своего хозяина.

И у подобного поведения была довольно веская причина.

Темные эльфы не без причин считались одной из самых жестоких рас среди всех возможных, а предводители этого народа, матриархи — редко когда бывали добродушными и приятными в общении личностями. Проще говоря: Лидеры Домов, да еще и Великих, были поголовно теми еще властолюбивыми стервами, по каждой из которых на поверхности плакала бы даже не петля, а целая артель профессиональных палачей.

И выделиться на фоне этого «Царства злобных бабищ» (Как говорил об укладе красноглазого народа тот же Даракас), было довольно сложно, особенно огромной жестокостью или полной беспринципностью. Для матриархов это просто было нормой и та же Азиль была широко известна лишь из-за двух вещей: огромной магической мощи и вынужденно хранимого целибата.

Но с Йара’азом ситуация была совершенно иной…

Будучи мужчиной, он по идее вообще не мог претендовать на право властвовать над Кровавой Поступью, но благодаря личной силе, а также выдающимся лидерским качествам, этот темный эльф мало того, что смог захватить власть в одном из Великих Домов, так еще и остальных дроу активно подбивал на это дело.

Само-собой, постоянно давить вспыхивающие то тут, то там восстания матриахам не хотелось совершенно и они попытались как-то избавиться от подобной проблемы. Но хотя Дом Кровавой Поступи и не был многочисленным, он по прежнему оставался Великим и воевать с ним напрямую было довольно опасно — татуированные мечники не знали слов страх и пощада, а вот битвы крайне любили и объявить им войну было все равно что сделать подарок.

Поэтому матриархи решили прибегнуть к проверенной тысячелетиями практике и накануне очередного собрания лидеров Великих Домов послали за головой Йара’аза наемных убийц из рода Кликов Тени. И каково же было их удивление, когда этот дроу явился на назначенный совет полностью с ног до головы измазанный в чужой крови и как ни в чем не бывало принял в нем активное участие…

На следующий день правительницы темных эльфов узнали, что лидер Дома Кровавой Поступи за час до своей смерти напал на логово убийц с малым отрядом и вырезал там всех подчистую, причем главу Клинков Тени и пятерых его сыновей — убил лично и у всех на глазах искупался в их крови, а из черепов приказал сделать набор кубков, которые редкие посетители цитадели Кровавой Поступи пару раз даже видели.

С тех пор за Йара’азом прочно закрепилась слава хитрого и коварного… Кровожадного психопата. И единственной, кто согласилась заключить с ним, пусть и временный, но союз — оказалась ненормальная(С точки зрения остальных матриархов) Азиль, да не менее безумная(По мнению вообще всех темных эльфов, включая самого Йара’аза) Агури, возглавляющая Дом Пастырей Плоти.

Так, собственно, союз на дух не переносящих друг друга правителей и собрался: Просто потому, что все остальные работать с ними отказались, а действовать в одиночку против Гномьего Царства даже для Великого Дома было тяжело и другого выбора ни у кого из этой тройки не было.

— Ну надо же, какие вежливые у госпожи Азиль слуги… — С Кривой ухмылкой покрытый алыми татуировками боец подошел вплотную к стражникам, что от обуявшего их ужаса даже дышали через раз. — Но меня слегка раздражает такое подобострастие. Хочется сдавить череп настолько нелепого создания в ладони и смотреть, как содержимое его головы будет протекать через мои пальцы… — Оба тюремщика аж посерели от страха, но не сдвинулись с места, а следивший за их реакцией безумец громко расхохотался и махнул рукой. — Ну да ладно, посмеялись и будет — я здесь сейчас не за этим. Открывай камеру одержимого, я хочу с ним поговорить.

— П-прошу прощения, господин Йара’аз, но мы не можем пустить вас к пленнику. — Сдавленно прохрипел один из стражников. — Приказ госпожи Азиль…

Оба тюремщика до трясущихся поджилок боялись патриарха Кровавой Поступи, но сами они были из Дома Ходящих Тенью и наказания от своего матриарха опасались все-таки немного сильнее.

— У-у-у… Приказ, значит? — Покрытый татуировками дроу кивнул в сторону копий, что стражники держали в руках. — А эти штуки тоже часть приказа, или вы их взяли, чтобы спинку смертному почесать? Я дважды повторять не буду — открывай эту проклятую дверь!

— Простите, н…

Йара’аз меньше чем за мгновение оказался рядом с блеющим что-то красноглазым и с такой силой впечатал свой лоб в нос тюремщика, что у того половина головы смялась внутрь — мертвый дроу отлетел от патриарха на добрый десяток шагов, щедро запачкав кровь казематов своей кровью, а лидер Дома Кровавой Поступи с ленцой обернулся ко второму стражнику и насмешливо посмотрев на дрожащее копье в его руках, поинтересовался:

— Ты серьезно думаешь, что эта палка тебя спасет? Лучше отдай-ка мне ключи от камеры.

— В-вот! — Темный эльф протянул бряцающую связку покрытому алыми татуировками воину.

— Молодец…

— Кха!

Как только дроу это сделал, Йара’аз голой рукой пробил его грудь и вытащив еще бьющееся сердце, подошел к камере пойманного Иларом одержимого. Быстро открыв замок, с криком «Время кормежки!» предводитель мечников зашел внутрь и…

— Вблизи ты выглядишь заметно уродливее, долгоживущий.

Носитель демона к тому времени заметил творящееся снаружи безобразие и судя по всему, уже приготовился продавать свою жизнь подороже, но патриарх Дома Кровавой Поступи был здесь не для того, чтобы убить молодого фарольца — кинув ему вырванное у своего сородича сердце, покрытый татуировками темный эльф внимательнее вгляделся в лицо человека и спустя мгновение, удовлетворенно кивнул.

— Значит память меня не подвела… Разим, мать роди меня обратно, Убийца! Собственной скотинистой персоной!