Красавица, чудовище и волшебник без лицензии

Глава 54. Несправедливые обвинения Его Цветочества и правдивый рассказ Джуп

Его Цветочество сдержал слово: первое — и единственное! — что он сказал, ступив на земли Ирисовой Горечи — так это:

— Лодочник Фарр, слабое духом лесное создание! Ты выполнил мое приказание в точности и заслужил награду. Отныне ты свободен, твой долг прощен. Можешь не волноваться, едва я переступлю порог своего дома, как тут же прикажу Заразихе подать твои долговые расписки и сожгу их на глазах у прочей дворни!..

Но вместо того, чтобы идти к порогу дома — или же, вернее сказать, к лестнице из улиток, которые исправно держали строй, как им и было приказано, — Ноа, ни на кого не оглядываясь, направился к логову Фарра. Сатир, не помнящий себя от радости, уже копошился в своей норе, торопливо собирая в мешок накопленное на службе невеликое добро, и не обращал внимания на то, что принц уселся у давно погасшего костра, словно идти ему больше некуда и незачем. А вот Джуп, волновавшаяся все сильнее из-за мрачного вида Его Цветочества, воскликнула, не выдержав:

— Но ведь вам нужно вернуться в свои покои! Улитки вот-вот начнут расползаться!..

Ноа смерил ее быстрым презрительным взглядом, прежде чем отвернуться, запахнулся в плащ и холодно ответил:

— Хватит на сегодня лжи и ребячества. Я все же наследник знатного рода, а не какой-то мошенник — и мне должно быть стыдно за то, что я об этом позабыл. В свой дом я вернусь, как подобает — через дверь, а не через окно!

— Ох, Ноа! — Джуп без труда поняла, что это был упрек ей, обманывавшей и подговаривавшей принца на обман. — Но наш побег… Это была всего лишь забава, шутка — разве не так?

— Если ты лжешь своему повелителю, Джунипер Скиптон, — сурово сказал принц, — то это не шутка, а измена!.. А ты намеренно вводила меня в заблуждение и преследовала собственные цели, когда уговаривала сбежать — и моя вина в том, что я доверился тебе, как обычный мальчишка, которому не нужно думать о чести своего рода…

Мэтр Абревиль, приобретя к этому времени вид не столько сломленный, сколько драматичный, издал горький смешок и вполголоса пробормотал, не ожидая ответа: «Ну, Джуп, надеюсь ты довольна!..». Все указывало на то, что принц смертельно оскорблен, зол, и желает не столько знать правду, сколько наказать предателей. Впрочем, невелика разница — правда могла погубить Джуп еще надежнее!..

Мэтр Абревиль не знал, что может спасти их в этой ситуации, но был уверен, что ее все еще можно ухудшить. Поэтому он вцепился в плечо Джунипер, которая замерла напротив принца Ноа в нерешительности, и едва слышно, но со звенящим яростным отчаянием зашептал ей на ухо:

— Не вздумай! Не вздумай ему сказать!..

Принц не обратил ни малейшего внимания на его действия — он, как и прежде, не удостаивал свою придворную даму и взглядом.

— …Ранункуло прибыл сюда за вами, — продолжал он, вперив взгляд в чернеющие на песке угли. — А зачем прибыли сюда вы?.. О, с какой радостью я наказал бы Заразиху, который притащил вас сюда, не разобравшись, что дело нечисто… Но кому же в назидание пойдет эта кара, если я повел себя еще глупее? Старый гоблин позабыл об осторожности, решив, что ему повезло найти для меня и моего проклятия глупую человеческую девчонку. А я просто забавлялся, растеряв ум от скуки! Вместо того, чтобы допросить вас, разузнать всю подноготную, я приблизил вас к себе, поверив, что вы нашли меня в лесу и помогли доставить домой. Но, если разобраться, вы появились там же, где были кошки моей мачехи, а потом оказалось, что она вас ищет… Да ведь вы можете оказаться ее лазутчиками!..

— Вот уж нет! — вскричали хором Мимулус и Джуп, которые заранее догадывались, как далеко зайдут измышления Ноа, но все же были неприятно поражены тем, насколько зловеще прозвучали последние слова. Да и в целом Его Цветочество переменился — куда подевались его легкомысленность и взбалмошность? Теперь он говорил печально, язвительно, но так горько, словно сожалел, что ему пришлось отказаться от прежней личины.

— На ваши слова уж точно полагаться не стоит! — принц наконец-то повернулся к ним, глядя пронзительно и недобро. — Отчего никто из вас не признался, что по вашему следу идут слуги Молочаев? Уж ты-то, волшебник, точно знал, что я не в дружбе с дамой Эсфер. Меня обманула твоя ничтожность, я и подумать не мог, что ты, мелкий росендальский крючкотвор, можешь ввязаться в дела лесной знати. Суд закончился, тебе полагалось давно убраться в свой скучный душный город вслед за магами поважнее!.. Сейчас вы попытаетесь внушить мне, будто мачеха желает вам зла и, следовательно, у нас общий враг, не так ли?

— Мы не злоумышляли против вас, Ваше Ирисовое Высочество, честное слово! — беспомощно промолвила Джуп, а Мимулус не произнес ни слова — настолько мало видел он смысла в оправданиях.

— Однако и правды мне не говорили! — вскричал Ноа, нахмурившись. — И после этого я должен поверить, будто у вас нет общих тайн с моей мачехой?

— Мы не могли сказать! — воскликнула Джуп, от досады покраснев.

— Почему же это?

— Поверьте, умолчание было вам не во зло!

— Если ваши с Эсфер тайны не касались меня, то зачем бы их прятать от меня же?! — вспылил принц. Его разгоряченное лицо мерцало в темноте, как будто под темной кожей сейчас метались те самые огненные искристые змеи.

— Не все в этом мире касается вас, Ваше Цветочество! — сказала Джуп, но прозвучало это предательски неуверенно.

— Я вижу, что ты лжешь, Джуп Скиптон, так же ясно, как вижу рассвет над озером! — презрительно промолвил Ноа. — Ты умалчивала о своих темных делах намеренно, как и твой приятель! О, он мне сразу не понравился… То, как ты сейчас оправдываешься, и то, как он молчит, только доказывает мою правоту: вы втерлись ко мне в доверие не просто так! Это какой-то хитрый план, замешанный на молочайной крови. И я даже не уверен, что хочу знать, в чем его суть. Просто казнить вас будет куда разумнее!..

Фарр-весельчак, заслышав о казни, переполошился и немедленно уронил свой грохочущий и звякающий мешок, но затем, поняв, что его это не касается, снова принялся рыться в своих кладовых, насвистывая и притопывая копытом. Джуп испытала приступ острой зависти: вот бы ей сейчас собираться в путь, зная, что королевским повелением освобождена от власти Ирисовой Горечи на веки-вечные!.. И чтобы принц Ноа не смотрел так обвиняюще и грустно, а Мимму не выглядел таким сломленным и разочарованным… Что за безрадостное приключение, что за пакость эти тайны и недомолвки!..

— Все в точности, как я и говорил, — нарушил свое молчание мэтр Абревиль ради бессмысленного, но донельзя саркастичного замечания. — Мы погибнем оттого, что ты, Джуп, раз за разом шла на поводу своей глупой склонности кого-то спасать!

— Вы погибнете оттого, что шпионам Эсфер Молочай не позволено переступать границы владений Ирисов! — отчеканил Ноа.

— Ваше Цветочество! Ноа!.. — Джуп, собравшись с силами, сложила руки в умоляющем жесте, уповая на какое-то чудо, равного которому с ней еще тут не происходило. — Ну поверьте же, что я никогда не хотела вам навредить. Да, я обманула вас, и подговорила уйти из Ирисовой Горечи, чтобы мы с Мимму могли сбежать, но только потому, что наш побег и вам бы пошел на пользу!..

— Джуп! — предостерегающе воскликнул Мимулус, побледнев от волнения.

— И как же мне мог помочь ваш побег? — насмешливо, но с затаенной злостью спросил Ноа. — Спору нет, от вас, как от придворных, пользы немного, но неужели после вашего исчезновения что-то в Ирисовой Горечи переменилось бы к лучшему?

— Да, — твердо сказала Джуп, оглянувшись на мэтра Абревиля, который разве что руками не махал и ногами не топал, призывая ее остановиться. — Мы с Мимму направлялись в Росендаль, чтобы снять с вас проклятие!

— Да неужто?! — деланно расхохотался принц. — С чего бы это? Росендальские маги приговорили меня к проклятию, так зачем же им отзывать свое слово?

— Нет, Джуп! Нет! — уже не скрываясь, завопил Мимму, бросаясь между Джуп и принцем. — Ты же знаешь, что будет! Он тебя не пощадит!..

— Мимулус, да он и так собирается нас казнить! — закричала и Джуп, обессилев от бесконечного хождения вокруг да около. — Какая разница, из-за чего именно? К тому же, ты сам говорил, что это опасно для меня, а не для тебя!

— Нет-нет-нет! — продолжал вопить мэтр Абревиль, от ужаса зажмурившись и мотая головой, как лошадь, которую беззжалостно жалит рой оводов. — Ты не понимаешь!..

Но было поздно, Джуп уже горячо и сбивчиво объясняла принцу, как и почему Мимулус похитил проклятие, как она по ошибке выпустила чары на свободу, как согласилась стать сосудом для проклятия, чтобы доставить его в Росендаль… Даже Фарр-Весельчак, услышав краем уха ее рассказ, отложил в сторону мешок и подошел поближе, чтобы не упустить ни слова. А Джунипер рассказывала, что в проклятии спрятано еще одно — и куда более страшное, — уже ставшее причиной смерти слишком любопытного старого мага Перренса Хумберта, и признавалась, что ужасно боится погибнуть из-за действия чар. Поэтому ей очень хочется побыстрее очутиться побыстрее в Росендале, ведь преждевременно умереть безо всякой пользы — это еще обиднее, чем умереть просто так, а кто же хочет вообще умирать?.. Она много раз повторила, что никогда не видела даму Эсфер, и не хотела бы видеть, так что ей совершенно не хочется, чтобы ее несправедливо считали приспешницей какой-то злой молочайной дамы — «…мне не очень-то понравилось, когда и вы, Ваше Цветочество, называли меня своей приспешницей — очень неприятное слово!..». Мимулус стонал и рвал на себе волосы, теперь уж окончательно уверившись, что все пропало, а Джуп уже дошла до той части истории, где появились кошки-охотницы, и даже вспомнила, как расстроилась из-за убитого ими светлячка.

Принц слушал ее внимательно, с непроницаемым лицом. Точнее говоря, Джуп видела его лицо бесстрастным и загадочным, а каким оно казалось Мимулусу и Фарру — кто знает. Но и волшебник, и сатир выглядели одинаково встревоженными — стало быть, ничего доброго выражение уродливой личины Ноа не предвещало.

Тогда Джунипер принялась говорить о том, что ей, в общем-то, понравилась Ирисова Горечь, да и сам принц, хоть поначалу и испугал ее, оказался не таким уж ужасным (соврать насчет своего отношения к истории с Пейли Молочай честная Джуп не смогла даже ради спасения своей жизни), и уж она бы ни за что не пожелала ему умереть из-за коварства собственной мачехи. Разойдясь, Джунипер наконец-то высказала все, что думает о роли господина Заразихи в бедах принца, и решительно осудила саморазрушительное пристрастие принца к нектару — вот преимущества, появляющиеся у того, кто почти что приговорен к смертной казни!..

О своем плане заморочить голову Его Цветочеству и сыграть на его тяге к развлечениям Джуп тоже рассказала как можно честнее, но в свое оправдание заметила, что была уверена: принцу на празднике ничего не грозит! Кто же знал, что там будет Ранункуло?.. Ей казалось важным объяснить, что оставлять Ноа в опасности она не собиралась — и не покривила душой, ведь при появлении угрозы сделала все, чтобы доставить принца домой. Но лицо Его Цветочества не переменило своего холодного задумчивого выражения, как будто его ничуть не впечатлила преданность придворной пленницы.

Лишь об одном умолчала Джуп, подозревавшая, что еще одного удара по самолюбию принц Ноа не вынесет: ни словом она не упомянула свою способность видеть настоящий облик Его Цветочества. «Если ему покажется, что я не оценила по достоинству его внешнюю красоту, то уж точно не смилуется! — подумала она. — Вряд ли он согласится, что его внешность не так уж важна для этой истории!»

— Видите, Ноа? — наконец спросила она, совершенно выдохшись и оттого позабыв о лишних церемониях. — Никто не собирался причинять вам вред! Мы очутились здесь совсем не потому, что нас прислала дама Эсфер!..

Но принц молчал, задумчиво сплетая и расплетая свои когтистые пальцы. По его виду нельзя сказать, что Ноа разгневался, но ведь он совсем недавно обещал казнить предателей точно так же холодно и деловито.

— Правильно ли я понял, — спросил он после долгого неприятного молчания, — что правду о проклятии вы не сказали мне потому, что считали, будто я решу уничтожить чары Эсфер вместе с оболочкой — то есть, с Джуп Скиптон?

— Пожалуй, что так, — вздохнула Джунипер, поскольку мэтр Абревиль, впав в обреченное уныние, не считал нужным более отвечать на какие-либо вопросы.

— И ты, Джуп, так думала? — уточнил Ноа, глядя на нее задумчивее прежнего.

— Но… вы МОГЛИ так поступить, ведь правда? — ответила Джуп вопросом на вопрос, после чего возле давно потухшего костра воцарилась тишина.

В тишине было хорошо слышно, как в доме все громче звучат крики гоблинов и кобольдов, как выплескивается через приоткрытые окна испуганная суета, мелькают огоньки, хлопают двери и оконные ставни. Улитки, так и не дождавшись возвращения принца, расползались по стене, и наверняка были недовольны тем, как провели эту ночь. Высоко наверху раздались трескучие голоса сорок, которые вылетели из окна, крича: «Принц пропал!.. Ужасное происшествие! Принца нет в его покоях! На поиски, на поиски! Обыщите весь остров!..».

Вскоре Его Цветочеству, безразлично наблюдающему за всем этим, предстояло вернуться в дом, как и положено — через двери, в сопровождении толпы слуг.