Красавица, чудовище и волшебник без лицензии

Глава 41. Сомнения принца Ирисов и доводы его придворной дамы

Принц Ноа повел себя ровно так, как Джунипер и ожидала.

Сначала он рассердился еще больше и несколько раз назвал ее глупой, каждый раз выкрикивая это слово все громче — разве не слышала она, что покидать усадьбу смертельно опасно? Разве не из-за похожего предложения сегодня случился переполох? Неужели Джуп Скиптон ничему не научилась и ничего не поняла?.. Наверное, не следовало ее спасать от гнева господина Заразихи — тогда бы она запомнила, что прогулки в лесу строго запрещены!..

Затем Его Цветочество принялся описывать невообразимый гнев гоблина-домоправителя, но вскоре смущенно запнулся, ведь снова выходило так, что в Ирисовой Горечи всем заправляет глава челяди, с которого сталось бы отчитать и самого наследника, пожелай тот и впрямь куда-то уйти. Спохватившись, Ноа переиначил свои слова так, чтобы вышло, будто он и сам ничуть не хотел очутиться на каком-то лесном сборище, куда допущены все сословия местных нелюдей. Для наследника Ирисов это совершенно неподходящая компания!..

— Как скажете, Ваше Цветочество, — кротко сказала Джуп. — Но это все же ваши подданные, и я слышала, что они огорчены тем, что вы давно не оказывали им чести…

— Честь! — вскричал Ноа, от досады покраснев по-своему, Джуп уже было знакомо свечение золотых веснушек-искорок на его темной коже. — После того, как ты намеренно меня злила, теперь надо мной насмехаешься? Какую честь я могу оказать своим появлением, если изуродован проклятием? Раньше мой вид приводил всех в восхищение и трепет, а теперь… Они будут ужасаться и перешептываться, обсуждать каждую отвратительную мелочь, и за спиной говорить, что никогда еще ими не правило столь мерзкое существо…

Это прозвучало так горько, что Джунипер стало стыдно за то, что она сейчас пытается обхитрить Ноа, преследуя свои собственные цели и ни во что не ставя его уязвленные чувства. Каким бы капризным и испорченным принц ни был, как бы справедливо ни отмерили ему наказание — обманывать его все равно казалось делом недостойным и неприятным. И как она забыла о проклятии уродства?.. Еще немного — и принц мог бы заподозрить, что его придворная дама совершенно не думает о проклятии, поскольку не видит его действия!

— Ох, простите меня, Ваше Цветочество, я совсем позабыла, что низшее сословие может повести себя грубо и непочтительно, — торопливо исправилась Джуп, раздосадованная и своим промахом, и осознанием собственной нечестности. — Но, быть может, вы могли бы прийти на праздник никем не узнанным и веселиться, словно обычный житель леса? Придворные сорок говорили, что сегодня ночью у костров принимают любого бродягу, любого прохожего. Гостеприимная Ночь — ведь так это называется? Мы спрячем лица под капюшонами…

— Да что же это за праздник, если на нем мной не будут восхищаться? — вновь вскричал принц Ноа, полностью опешив.

— Что же это за жизнь, если вы думаете только о том, восхищаются ли вами? — ответила на это Джуп, изо всех сил надеясь, что принц близок к тому, чтобы сдаться. К тому же, впервые в жизни она ощущала, что может кому-то помочь, найдя нужные слова, и это будоражащее чувство отчего-то придало ей куда больше смелости, чем необходимость спасать свою собственную жизнь.

— …Ваше Цветочество, попробуйте хоть раз быть свободным и от запретов ваших домоправителей — которые, вы уж простите, совершенно перегнули палку в своем стремлении вас ото всего защитить! — и от мнения всех существ прочего мира. Наверное, знатной особе и в самом деле необходимо внушать своим подданным восторг и трепет, но, поверьте, и без них прожить вполне можно. Неужто без всеобщей любви вы сами себя хоть чуточку любить не можете?..

— Не ты ли недавно обвиняла меня в излишке самолюбия?! — вскинулся Ноа, окончательно сбитый с толку.

— Я подумала, как следует, и поняла, что вы все-таки не столько любите себя, сколько требуете обожания от других, а это совсем другое дело, — сказала Джуп, удивляясь каждому своему слову; еще недавно ей бы и в голову подобное не пришло. — И, кстати, в глубине души вы знаете, что большая часть этого обожания — фальшивка, но все равно не можете без него прожить!

— Что за несусветная возмутительная чушь… — начал было принц, но смолк, глубоко задумавшись.

— Ваше Цветочество, просто попробуйте забыть ненадолго о том, что вы принц… — промолвила Джуп. — Быть может, окажется, что в этом больше свободы, чем во всей вашей предыдущей жизни?..

Ее слова глубоко взволновали Ноа — он порывался что-то сказать, но смолкал. Его пурпурно-золотые глаза блестели, веснушки горели искрами, но, вне всякого сомнения, он не был зол. Скорее, это походило на сомнение, удивление и борьбу с какими-то внутренними страхами.

— Нет, — наконец сказал он, поникнув. — Ты не понимаешь, Джуп. Все, что ты сказала… Я знаю, что должен разгневаться, потому что чую в этом дерзость, хитрость и что-то еще тайное — уж слишком оно запутанно звучит! Но не могу, ведь в этой путанице из хитрости есть и правда. Я хотел бы побывать кем-то еще — ведь принц из меня сейчас никудышный! — но все-таки сбегать в лес действительно опасно… Видишь ли, в прошлый раз… — и он снова смолк, глядя на свои забинтованные руки.

Джуп поняла, что он не хочет рассказывать ей о встрече с кошками — и думает, что она ничего об этом не знает. А ведь правда была в том, что кошки охотились вовсе не не наследника Ирисов, как он думал… И это тоже нельзя было произносить вслух. Принц был прав — что за путаница из хитростей! От досады Джунипер готова была зарычать, как старый гоблин Заразиха!

— Но это же будет большой праздник, разве не так? — произнесла она как можно жизнерадостнее. — Какая опасность может вас там подстерегать, да еще если вы будете присутствовать там тайно? Никто даже не узнает, что вы там побывали… Но это, конечно, не моего ума дело! Ох, Ваше Цветочество, расскажите-ка лучше, что такое Гостеприимная Ночь! Звучит чудесно! В наших краях я не слыхала о таком обычае. Сороки, кажется, говорили, что этот праздник учредили ваши предки…

— Да, Болотные Ирисы, — тут же ответил Ноа, который изо всех сил пытался показать Джуп, что не хочет продолжения разговора, но все в выражении его глаз выдавало: он рад тому, что она не сдается. — Им показалось, что лесной народец стал слишком угрюм и подозрителен. Гонит чужаков, видит всюду врагов, и пришлым существам нелегко здесь прижиться — а это не так уж хорошо. Кто-то из старых правителей-Ирисов повелел, чтобы одну ночь в году жители леса забывали о своих предрассудках, жгли ночь напролет костры, накрывали столы и приглашали к ним любого странника или бродягу, который окажется рядом. Поначалу лесному народцу это не понравилось — привечать незнакомцев, да еще и угощать их! — но прошли годы и праздник полюбился подданным Болотных Ирисов. Фавны, сатиры, русалки и трясинницы всю ночь напролет танцуют вокруг костров, пьют вино из дикого винограда, и любой прохожий может сесть за стол, не называя своего имени и рода…

— Так это именно то, что вам нужно! — преувеличенно радостно воскликнула Джуп. — Никто не спросит, откуда мы пришли, и как нас зовут! Вряд ли на таком добром празднике может случиться что-то плохое. И, знаете — что? Мы возьмем с собой мэтра Абревиля! Он волшебник, и очень умелый! С ним нам точно бояться нечего!.. — и она вновь покраснела, думая, насколько бессовестно врет. Впрочем, Джуп была почти уверена, что с принцем на празднике ничего плохого случиться не может, ведь дама Эсфер, козней которой опасался Ноа, сейчас охотилась вовсе не на своего пасынка, — так что эта ложь не казалась такой уж гнусной. В конце концов, именно принцу больше всех пошло бы на пользу, если бы Джуп Скиптон и Мимулус Абревиль сбежали в Росендаль, и, стало быть, игра стоила свеч…

— Нет, нет, — безо всякой уверенности возражал Ноа. — Это плохая затея!..

— Это отличная затея! — стояла на своем Джуп. — Вам просто необходимо сменить обстановку. К тому же, один раз вы уже сбегали…

— И мне ничуть не понравилось! — вставил принц.

— …Потому что вы сбежали безо всякого плана, — Джуп действовала все более решительно. — И в одиночестве! А сейчас мы говорим о старом добром празднике, который одобряли все ваши славные болотные предки — вот они-то наверняка не пропускали ни одной Гостеприимной Ночи! — куда вы пойдете тайно, в сопровождении двух верных слуг. Совсем другое дело!..

— …Совсем другое дело, — осторожно повторил принц, словно пробуя эти слова на вкус.

— …И похоже на настоящее приключение, — продолжала Джунипер, чувствуя, что Ноа почти у нее в руках. — Не все же вам слушаться старого Заразиху, как будто он тут хозяин! Ну-ка, признавайтесь — в прошлый раз вы сбежали, подговорив лодочника Фарра?

— Да, — смущенно отвечал Ноа. — Кажется, того сатира звали именно так. Но он вряд ли согласится еще раз…

— А как вы в прошлый раз подкупили его?

— Подкупил? — уставился принц на нее непонимающе. — Я просто приказал ему! Я же господин Ирисовой Горечи и всех здешней челяди!..

— Понятно, — пробормотала Джуп, вздыхая. — Действительно, второй раз это не сработает, — и как ни старалась она произнести это безо всякой двусмысленности, принц снова покраснел, ведь они оба понимали, что это означало «все в усадьбе знают, что слушаться нужно в первую очередь приказов Заразихи». Сатир Фарр, которого принцу повезло единожды застать врасплох, наверняка понес наказание из-за своего тугодумия, и теперь ни за что не рискнул бы ослушаться старого свирепого гоблина без веской причины — а еще один приказ Его Цветочества вряд ли мог считаться таковой.

— Ничего, ничего, — Джуп успокаивающе похлопала погрустневшего принца по плечу. — Теперь мы все сделаем как надо и не будем полагаться на столь ненадежную штуку, как приказы! Подкуп куда лучше, уж поверьте! Тем более, даже я знаю, чем подкупить Фарра…

И спустя несколько мгновений принц уже пронзительно кричал, бросая в двери карамельные яблоки и все, что подворачивалось ему под руку:

— Нектар! Несите мне нектар! Столько бутылок, сколько найдете! Ленивые гремлины, где мой нектар?!

И пока переполошившаяся челядь с писком и верещанием металась по коридорам, передавая друг другу весть, что Его Цветочество желает нынче ночью напиться вдрызг, принц Ноа довольно хохотал, приплясывая вокруг своей кровати.

— Подкуп! — восторженно повторял он. — Побег!!! До чего же это все весело!..