Красавица, чудовище и волшебник без лицензии

Глава 52. Неисправные заклинания мэтра Абревиля и важное решение Джуп Скиптон

Некоторым людям для того, чтобы перемениться, требуется пройти целую череду испытаний, а затем еще и как следует поразмыслить над пережитым. Мэтру Абревилю, напротив, хватило всего пары минут — тех самых, что он смотрел в желтые глаза Ранункуло-Отравителя, ощущая, как медленно и неотвратимо захлопывается ловушка, из которой ему не выбраться живым. Нельзя сказать, что Мимулус был труслив — разве смог бы трусливый волшебник украсть проклятие у самой злобной цветочной ведьмы Лесного Края? — но, определенно, раньше ему частенько недоставало решительности, особенно когда решения следовало принимать очень быстро.

Этот недостаток мог бы стать роковым для молодого правоведа и этой ночью, но, к счастью, мэтр Абревиль успешно превозмог себя. Про людей, жертвующих ради великой цели любовью всей своей жизни, нередко говорят, что они вырвали сердце из груди. Что-то подобное можно было сказать и о бедном Мимулусе, в сердце которого жила лишь одна страстная любовь — к своду магического права, десятки и сотни параграфов которого запрещали применять ему боевую магию, что с лицензией, что без. Но в тот миг, когда покорность воле закона означала победу злодеев, насмеявшихся над этим же законом, Мимму решил, что лучше уж будет долгие годы раскаиваться в правонарушениях, чем честно погибнет, более не отягощая своей совести предосудительными поступками. К тому моменту, как Ранункуло принялся отплевываться от перьев, Мимулус Абревиль уже был совершенно иным человеком.

…Этот человек, отшвырнувший в сторону птичью маску, бежал быстрее самого резвого фавна, расталкивал зевак грубее, чем огр, вопил громче любой гарпии, поторапливая свою спутницу — на прочих мэтру Абревилю было совершенно наплевать, — и вдобавок пытался колдовать на бегу, как вульгарный ярмарочный шарлатан, спасающийся от обманутых им клиентов.

— К мосту! — кричал мэтр, поворачиваясь к Джуп, которую тащил за собой так же невежливо, как это раньше делала она. — Мы должны попасть к мосту!..

Свободной рукой он при этом копался в своей сумке, нащупывая среди тетрадей билеты.

— Мимму, — кричала в ответ Джуп, догадывавшаяся о том, что он задумал. — Ты уверен? У тебя хватит сил?..

— У нас нет другого выхода! — и с этими словами волшебник подбросил в воздух первые билеты почтовой службы, выкрикивая заклинание. И еще одно. И добрую дюжину сверх того, да так истошно, что это больше походило на предсмертные хрипы.

Но подлые путевые бумажки попросту разлетались во все стороны, никак не откликаясь на призывы и требования волшебника. Некоторые из них, словно в насмешку, превращались в перья и блестки, а некоторые — в цветочные лепестки, и все это было совершенно не то, на что рассчитывал мэтр Абревиль.

— Тройка кузнечиков!.. — то умоляюще, то яростно кричал Мимулус, комкая в пальцах очередной билет. — Ездовая жаба!.. Черный скаковой козел!.. Да хоть бы хромой плешивый свинорог!!!..

Все эти просьбы оставались без ответа — суровая росендальская магия не желала ничем одаривать чародея, лишившегося лицензии.

— Что он делает?! — не выдержал принц Ноа, который был озадачен происходящим, пожалуй, больше всех, ведь Фарр давно оставил попытки хоть что-то понять и просто несся вскачь за теми, кто называл себя его спасителями.

— Джуп! — возмущенно возопил Мимулус, в очередной раз оглянувшись и на этот раз осознав, что следом за ним бегут и Его Цветочество, и незадачливый сатир. — Зачем ты их прихватила?! Мы не можем взять с собой принца и лодочника!

— Нельзя их бросать! — Джуп упрямо помотала головой и еще крепче перехватила руку Ноа.

— Да что им станется?! — в отчаянии выкрикнул мэтр, разом позабыв и о билетах, и о заклинаниях. — Они-то в своем мире, а не в чужом! Это нам с тобой конец!..

— Я обещала принцу, что мы будем его защищать!

— Но на него никто и не нападает! В защите здесь нуждаемся только мы с тобой!..

Тут Мимулус наконец-то вспомнил о билетах, распотрошил очередную пачку, чертыхаясь, и вновь принялся колдовать, швыряя бумажки то под ноги, то в стороны — но все с тем же плачевным результатом. Джуп оглянулась, чтобы посмотреть, не преследует ли их Ранункуло, но не смогла ничего разглядеть: позади остались шумная толпа, разноцветный дым и искры, над ними все так же светилось тысячами огней небо. Они бежали вниз, к ручью, миновав привязанных пони, лошадей и свинорогов, дожидавшихся своих хозяев на окраине лощины. Надоевшая до смерти лягушачья маска постоянно сползала вниз, мешая и дышать, и смотреть. Отпустив руку принца Ноа, Джуп сорвала ее и с наслаждением отбросила в сторону.

— Джунипер!.. — тут же растерянно воскликнул Ноа, решивший, что она его бросает, и сердце девушки сжалось от тоски: бедный принц боялся одиночества куда больше, чем смерти!..

— Я здесь, здесь! — торопливо пробормотала она, оглядываясь и принужденно улыбаясь ему, едва дыша от усталости. — Догоняйте, Ваше Цветочество!.. Все будет хорошо, вот увидите — нам только нужно добраться до моста!.. — и она смолкла, не зная, как объяснить, что такого важного в мосте и чем он может помочь.

К тому же, Джуп не представляла, что еще может предпринять Ранункуло — кто знает, что за волшебные умения таились в подручном дамы Эсфер? Магия цветочной знати в рассказах Мимулуса представлялась чем-то пугающим и притягательным одновременно. Она не подчинялась законам Росендаля, затаившись в лесных дворцах Молочаев и Ирисов, Падубов и Тернецов, и потому представлялась ей куда свободнее и опаснее, чем строгие и невзрачные заклинания мэтра Абревиля. Если сам волшебник толком не знал, на что способны нелюди Лесного Края, то как могла вообразить их возможности Джуп Скиптон, выросшая в краю, где магии отродясь не видали?..

— Смотрите! Смотрите! — раздался восторженный голос Фарра-лодочника, который боялся меньше всех, и оттого успевал заметить куда больше. — Огонь как будто гонится за нами!.. — и восторженность в его голосе наконец-то сменилась тревогой.

Беглецы дружно сбились с шага — к тому времени они уже не столько бежали, сколько неловко переставляли одеревеневшие от усталости ноги, — и завертели головами.

Не приходится долго искать взглядом опасность, если она представляет из себя десяток живых комет с огненными хвостами, стремительно падающих с неба. Из-за пламени, пожиравшего их изнутри, змеи метались, вертелись и выписывали мертвые петли, но, несомненно, шли по следу, выполняя приказ, который действовал на них сильнее собственного жара. Как быстро они увидят беглецов на пустынной лесной дороге, освещенной догорающими фонарями, как быстро настигнут?..

— Ранункуло смог подчинить их себе! — воскликнул Ноа.

— Ох, Мимму! — Джуп схватила волшебника за плечи. — Колдуй быстрее! Они нас сожгут дотла, как только найдут!..

И они, найдя невесть где силы, побежали так быстро, что онемевшие ноги загудели от боли. Даже бестолковый Фарр — и тот испугался достаточно сильно, чтобы копыта его застучали по дороге, как трещотка.

— Почтовая служба!.. Любая трехногая кляча!.. Необъезженный ящер или многоножка — что угодно!.. — вопил Мимулус, швыряясь билетами направо и налево.

— Мост!!! — закричала и Джуп, указывая вперед: они были у самого ручья, в низине.

— Не срабатывает!.. — простонал мэтр Абревиль, бессильно роняя бумажки.

— Дай мне! — Джуп выхватила у него сумку, и, не глядя, вытащила пригоршню мятых клочков бумаги — быть может, то были не билеты, а просто мусор.

— Гоблин Петер! — закричала она что есть силы. — Заклинаю! Умоляю!.. Гоблин Петер!!!..

— Это работает совсем не так, Джунипер! — мэтр Абревиль то ли возмущенно, то ли беспомощно всплеснул руками. — Ты ничего не понимаешь в магии! Причем тут Петер?.. Неужели ты думаешь, что достаточно просто приказать, и волшебство тут же сработает?..

…Но, как оказалось, в магии плохо разбирался он сам, поскольку старый мост, в честь праздника освещенный несколькими тусклыми лампами, заскрипел, дрогнул — и спустя мгновение по нему навстречу беглецам застучали копыта лошадей и колеса старой гремучей повозки.

Теперь-то Джуп видела настоящий облик этой колымаги — проклятие, очутившись рядом с принцем Ноа, сосредоточилось на том, чтобы приукрашать в глазах девушки только Его Цветочество, — да и гоблин Петер выглядел вовсе не так, как ей запомнилось. Но от радости Джунипер засмеялась, захлопала в ладоши и подумала, что не видала еще ничего чудеснее — хотя чудес успела повидать за последние дни немало.

А возница, держась важно и деловито, остановил свою облезлую повозку рядом с ними, любезно снял потрепанную шляпу, и спросил, как будто только и ждал этой встречи:

— Куда прикажете вас доставить?

— Не может быть! — охнул мэтр Абревиль, недоверчиво глядя на него.

Принц Ноа ничего не сказал, но по его недовольному лицу было ясно, что он считает неуместным появление посторонних повозок и гоблинов в своих владениях — даже в столь отчаянных обстоятельствах.

Не успела Джуп в ответ поприветствовать Петера, который ухмылялся ей всей своей клыкастой пастью, как Мимулус, не собиравшийся тратить время на долгое удивление, уже командовал, забираясь в повозку:

— Прочь, прочь из этого леса! Куда угодно, лишь бы только не лес и не болото! Быстрее, возница, у нас нет времени!..

— Я здесь не для того, чтобы выполнять твои указания, волшебник без лицензии! — проскрипел гоблин, и вновь осклабился, глядя на Джунипер. — Я слушаюсь приказов барышни, которая меня позвала, и ничьих более!

— Барышня скажет то же самое! — вскричал Мимулус, уязвленный донельзя таким пренебрежением, но понимавший, что противопоставить словам гоблина ему нечего. — Мы покидаем треклятые владения Ирисов немедленно! Джуп, скажи ему!..

…Джунипер не знала, как выглядит сейчас лицо принца Ноа для всех прочих. Могли ли изуродованные черты, которые видели все, кроме нее, отражать удивление, недоверие, непонимание, затем проблеск страха, отчаяния, которые тут же сменились горечью и презрением? «Так значит, вы меня все-таки предаете!» — без труда поняла она невысказанные слова обиды, от которой скривились губы и сощурились глаза Его Цветочества, снова делая облик принца угрюмым и капризным. А ведь он совсем недавно был так приятен собой, так мил, когда веселился и танцевал!.. «Все будут думать, что его истинная сущность — вот та, мерзкая и пакостная, — подумала Джунипер. — Но я ведь видела сегодня, что он совсем другой — может быть другим!.. Если его сейчас бросить, обмануть, он, быть может, и избавится от проклятия своей мачехи, но никогда не будет счастлив, и уж точно не исправится…»

И она вздохнула, принимая нелегкое решение.

— Нам нужно к причалу, милый гоблин Петер! — решительно объявила она. — Вниз по дороге, которая ведет к озеру. Будьте так добры, доставьте нас туда как можно быстрее — за нами гонятся!..

И она, схватив за руку принца, забралась в повозку, прикрикивая на медлительного сатира, которому пришлось запрыгивать на ходу — ведь Петер, едва только она произнесла последнее слово, уже щелкнул кнутом, немилосердно подгоняя лошадей. Те встали на дыбы, едва не опрокинув повозку, и помчались — по кругу и вперед, вперед — через мост и лес, к озеру!..