Ковыряла

Глава 15 Ветер и пыль

Шкворень с компанией сидят в баре и поправляют здоровье. Похоже, вчера неплохо погуляли.

— О, здаров, Ковыряла! Как чо?

— Скажи, дро, — спросил я задумчиво, — вы к «мясным» борделям как относитесь?

— Ты на что намекаешь, мелочь низовая? — тут же налился кровью один из клановых. — Что мы извращуги какие-то?

— Для кланов «мясо» зашквар, — жёстко сказал Шкворень. — Дерьмо и мерзость.

— А что, если я знаю, где одна корпа держит девчонок на «мясо»?

— Не гонишь?

— Случайно узнал. Тут, на Средке, недалеко.

— Охраны много? — очень деловито спросил тот, что на меня злился.

— Я видел двоих красавчиков с мужскими мапсетами.

— И что? — заржал Шкворень. — Они затыкают нас киберписьками?

— Может, и ещё кто-то есть, мне там экскурсии не проводили. Но силовиков не видел.

— Покажешь?

— Скажу адрес. Это склад, он на дальней линии. Сейчас Средка пустая, да и никто не впряжётся за «мясных», но я там рожей светить не стану, мне тут жить ещё.

— Сколько наших тут? — спросил клановый.

— Ну, десяток из «Синей улицы» точно отсыпается наверху, вон их моты стоят, — задумчиво ответил Шкворень. — Но, если свистнуть, то братва с Окраины подтянется…

— Не, толпой будет неинтересно. Пойду, будану «синих», с похмелья кулаки почесать они не откажутся. Хромер меня зовут.

Это уже мне.

— Ковыряла.

— В курсе. За наводку спасибо, если что-то там поднимем, ты в доле.

— Лучше просто не говорите никому, что я навёл. Корпа будет сильно злая.

— Ясен неон, мы ж не дебилы. Сделаем вид, что просто шли мимо, поддатые, вломились поссать, а тут такое… Ну да не в первый раз. Не бзди, малой, всё будет гладко.

Хромер пострендовик, имплуха распирает куртку, так что, когда он стукнул кулаком по ладони, звук получился внушительный.

Примерно на такую реакцию я и рассчитывал. У кланов свои понты и свои понятия, и если для Средки «мясо» просто бизнес, то братва из Пустошей такое на дух не переносит и, если прознает про заведение, — вынесет на пинках, чисто из принципа. Дури у них хватает, и краймовых они не боятся. Если что, в Пустошах никто не достанет. Марим хотел соврать вершку, что точку вынесли клановые? Ну так ему даже врать не придётся. Будем считать, что оказал услугу, раз уж сам грохнуть не могу. Если кто-то меня и заподозрит в нехорошем, то предъявить не смогут. Ходить всё равно придётся с оглядкой, могут и без предъявы со Средки скинуть.

Козя сидит в номере, лопает конфеты, пьёт шипучку, пырится в видеостену — освоилась. Когда я вошёл, быстро переключила канал и густо покраснела, но я успел засечь, какую рекламу показывали. Манит её, похоже, запретный плод. Не может перейти к практике — изучает теорию. Реклама мап — сомнительное пособие, кое-что из того, что там показывают, без встроенных имплосетов лучше не повторять, но девчонке-то об этом знать неоткуда. Ну, пусть развлекается. Сделал вид, что ничего не заметил.

— Тиган! Ты вернулся! Всё нормально?

— Как сказать… Хуже, чем я рассчитывал, но лучше, чем могло быть.

— Расскажешь?

— Нет. Это мои проблемы, и я их решаю. Можно сказать, уже решил. А ты как провела утро?

— Ела. Пила. Смотрела в окно. Смотрела рекламу. Тут совсем другая реклама, не как на низах!

— Само собой, — подтвердил я. — На низах показывают рекламу для тех, кому предстоит ренд, чтобы у них слюнки капали на то, как прекрасно на Средке. Чтобы бежали бегом, предвкушая, как оторвутся на выплаты. А тут смотрят те, кто уже, так что им объясняют, как побыстрее и пооттяжнее просрать токи.

— Я даже представить себе не могла, что тут столько… всего! Но ты прав, в основном про секс. Если игры — то виртуальный, если бои — бесплатная мапа победителю, если танцы — то заканчиваются в кровати, если стимуляторы — то «пять раз за ночь» и так далее.

— Самый простой и сильный мотив, — припомнил я объяснения учителя, — монетизация базового инстинкта. Природа даёт один смысл жизни — продление себя в потомстве. Но в городе почти никто не заводит детей, так что «смыслом» стал сам процесс. Больше всего токов вытягивают из пострендовых именно бордели.

— Средка вообще странное место. Я так до конца и не поняла, как тут всё работает.

— Никлай говорил, что она «маскирует плановые экономические механизмы под бизнес-процесс», но я не очень понял, что это значит. Типа основную прибыль получает город, или как-то так. Спроси сама, если интересно.

Я заказал себе еды во встроенном автомате, с досадой подумав, что пора завязывать с красивой жизнью. Токов почти не осталось, выкуп Таришки сделал меня снова нищим. Какое там обучение на спеца, тут даже на конфетах экономить придётся! Сегодня последний раз шикую, дальше вернусь на бесплатную жратву, лакомства буду покупать только Таришке, она без них совсем загрустит.

— Я бы спросила, — вздохнула Козя, — но мне кажется, Никлай почему-то не очень хочет мне рассказывать. Наверное, считает, что от девчонки всё равно толку не будет…

— Нет, дело не в этом. Ему твоя мама запретила тебя учить, так что он, вроде как, нарушает слово, и ему неловко.

— Мама? Но почему?

— Какие-то у них были контры, я не понял. Типа они бывшие коллеги, твоя мама была его помощницей, но потом они то ли разругались, то ли просто в непонятках каких-то были. Я не стал вникать.

— Как так «не стал»? — возмутилась Козя. — Ну хоть что-то ещё скажи!

— Да как-то… хотя… Ты знаешь, что твоя мама внешница?

— Нет. Она не говорила.

— Она тебе вообще хоть чего-нибудь говорила?

— Что я малолетняя бестолочь. Что все дураки и ничего не понимают. Что ренд говно. Что город говно.

— Ценная информация, угу.

— Если она не из города, это многое объясняет, — задумчиво сказала Козябозя.

— Ага. Например, твою внешность. Кери говорил, у Пупера в корпе две девчонки, сёстры, дочки приглашённых Креоном спецов. Тоже выглядят необычно.

— А Никлай не говорил, кто мой отец?

— Не-а. Сказал только, что не он.

— Ещё не хватало! — рассмеялась от неожиданности Козя. — Вот реально было бы неловко! А ты можешь его, ну… порасспрашивать? Про маму.

— Ну, да, наверное, но вряд ли много расскажет. Он и про себя-то почти не говорит, я вот буквально вчера узнал, что он тоже внешник. Хотя мог бы и сам догадаться, конечно.

— Спроси, а? Мне что угодно интересно! Пожалуйста!

— Ну, будь у меня родители, мне бы тоже, наверное, было интересно… Или нет. Не могу себе представить. Сделай рекламу потише, попробую уснуть. А лучше и сама ложись, этой ночью вряд ли получится выспаться.

— Ты спи, я посижу тихонько. Слишком много всяких мыслей, не усну.

Проснувшись вечером, обнаружил, что «много всяких мыслей» не помешали Козябозе задрыхнуть, свернувшись калачиком и прижавшись к моему боку худыми острыми коленками.

— Просыпайся, — я безжалостно потряс её за плечо, — на Средке рекламу включили, значит, нам пора. Иначе надо за номер доплачивать.

— Да, конечно, сейчас, — заморгала сонными непонимающими глазами девчонка. — Мне мама снилась, прикинь? Давно уже не снилась, а тут так реально… Как ты думаешь, есть способ её найти?

— Ну, чисто теоретически, у нас есть её айдишка… Хотя… нет, чушь несу.

— Почему чушь?

— Она же внешница, у неё имплов нет. Имплосеты привязаны к номеру айди, так что в теории, имея доступ к базам города, можно отследить. Тех, кто в ренде, точно, насчёт пострендников не уверен. Так что, если бы твоя мама покинула тебя чтобы заключить контракт с ренд-центром, то, зная номер айди и кого-то, кто может влезть в базу, мы могли бы выяснить номер контракта и где она подключена… Но без имплов это не сработает.

— Совсем никак?

— У меня идей нет. Если бы ты знала, чем она занималась, была бы хоть какая-то зацепка.

— Может, Никлай знает? Они же общались?

— Я так понял, что да. Разногласия разногласиями, но всё-таки оба внешники, наверное, было что обсудить. Я спрошу. А теперь умывайся, или что там тебе надо, и спускайся в бар. Буду ждать там.

В баре уже заседают Шкворень и прочие, включая незнакомых мне клановых. Весёлые, нетрезвые, настроение хорошее — надо полагать, налёт был удачным.

Угадал. Хромер жестом отозвал меня за отдельный столик, пригласил садиться, подозвал официантку.

— Тебе шипучки опять?

— Лучше синтокофе.

— Притарань кофе моему дро, я башляю.

— Заказ принят, ожидайте доставки, — сказала официантка и укатилась.

— Наводка оказалась в тему, — сказал тихо клановый. — Полдесятка девчонок выпустили. Охранникам вломили, так они сразу бежать, даже драки толковой не вышло, зато там был вершок из заказчиков, прикинь!

— Ничего себе! — изобразил удивление я.

— Ну да, они там как раз срались с каким-то муднем из корпы, типа смотрящий за заведением. Вершок орал, как в жопу клюнутый, что-про кидалово, и что он этого так не оставит, а тут хоба — мы такие.

— И что?

— Ясное дело, что. Смотрящему навешали, вершку вломили… Ох, как он верещал! Как пугал вершковыми безами, которые нас всех кончат! Но я чот никогда не видел безов в Пустошах, так что мы не сильно испугались.

Я подумал, что если Марим заливал вершку, что склад обнесли клановые, а тут хоба — заваливают клановые, то вышло не очень убедительно. Хотя, скорее всего, он просто не успел инсценировать налёт, вершок явился раньше времени. То-то они там друг на друга орали. Да, верняк так и было, иначе бы девчонок вывезли в другое место. Повезло им, не успели попасть к клиентам. На складе их под замену держали, на место тех, кого искалечат «мясоеды», так что кроме большого испуга ничего им не сделалось. Разве что клановые потискали за мягкие места в процессе освобождения, ну так они любя.

— У этого смотрящего при себе была куча токов предоплатками, — сказал Хромер, — мы поделили на всех, вот твоя доля за наводку. Две сотни.

Он аккуратно передал мне под столом карточку.

Ну, хотя бы часть выплаченного ко мне вернулась. Всё не на голяках сидеть. Порадую Таришку чем-нибудь, сглажу стресс. Клановые хоть и балбесы, но не жадные. Или прем велел им меня приманивать, планы какие-то имеет. Не зря же зовёт пообщаться.

— Наши приехали, моты нам привезли, — внимательно посмотрел на меня Хромер. — Ты с нами? Не передумал?

— Скатаюсь.

— Хорошо. А девчонка твоя?

— Со мной. Сейчас придёт.

— Ясно. Да, мой тебе совет, дро…

— Чего?

— Шкворень будет подбивать ехать с ним на моте — не соглашайся.

— Почему?

— Обосрёшься. Он так водит, что лучше не надо. Сядьте лучше с девчонкой в машину, доедете, не нажравшись песка.

— Спасибо, что предупредил.

— Не за что.

Хромер хлопнул меня по плечу тяжёлой твёрдой имплорукой и пошёл к своим. Тут как раз Козя нашла в себе силы расстаться с роскошью номера-люкс и спустилась. Волосы ещё влажные, небось ванну приняла напоследок. Эх, а я так и не сподобился…

Как Шкворень меня ни подначивал, как ни дразнил «низовым ссыклом», как ни соблазнял «понюхать ветер Пустошей», я был твёрд, ехать с ним на моте отказался и Козю не пустил. Сказал, что нюхать мне придётся не ветер, а его пердёж, так что воздержусь, пожалуй.

В общем, нас с Козябозей усадили в машину, которая привезла моты, вдвоём на одно место, потому что это небольшой грузовичок с двухместной кабиной и платформой для перевозки техники. Девчонка не тяжёлая, но костлявая, пока ехали, отдавила мне ноги так, что потом я еле вылез, но, насмотревшись дорогой, как гнали моты клановых, всё равно не пожалел, что выбрал машину. Тут хоть песок в рожу не летит.

Разглядывать в пути особо нечего: Окраина почти как Центр, только безлюдная, тёмная и пыльная, а Пустоши мы вообще толком не увидели, потому что пока выехали из города, стемнело. В свете фар летела пыльная грунтовая дорога, на обочинах иногда мелькали большие камни, ну и, собственно, всё. Козю неиллюзорно пёрло от самого факта, что мы не в городе, она подпрыгивала, ёрзала и ахала, доставляя мне дополнительные страдания.

— Да уймись ты! У тебя не жопа, а отбойный молоток! — взмолился я наконец. — Что за человек, ни одного мягкого места!

Девчонка ненадолго присмирела, но потом начала вертеться снова, любуясь вставшей над Пустошами огромной луной. Так-то я её понимаю, из горожан за границу города не выбирается примерно никто: и делать там нечего, и кланы чужакам не рады. В общем, уникальный опыт, но моим коленям от этого не легче.

В лагерь клана Чёрных Песков приехали глухой ночью и тоже толком ничего не увидели. Нас с Козей отвели в один из домиков, что-то вроде обычного жилого модуля, только стоящий отдельно, типа как контейнер, только с окнами. Внутри он попросторнее типового жилья в кондоминиуме, кровать шире, места больше, санмодуль с отдельным душем, не надо мыться, стоя на унитазе, но ванны, к сожалению, нет. Нас сразу предупредили, что вода лимитирована, и показали счётчик суточного расхода на стене. Когда он падает на ноль, подача блокируется. Я сразу подумал, что могу легко отключить эту штуку, но не стал, конечно. Как-то неловко, мы же в гостях. Да и вода тут привозная, насколько я знаю, возят цистерной с Окраины. Так-то и в кондоминиумах лимит есть, но больше теоретический, потому что из-за малой населённости его не выбирают почти никогда, а вот в Пустошах реально веские причины экономить.

Умылись, смыв пыль, которая покрыла наши лица даже в условно закрытой кабине машины (страшно подумать, как бы мы выглядели, доехав на мотах), и легли спать. Кровать одна, но широкая, так что Козя мне не мешает. Сразу уснула и сопит себе в две дырочки. Кстати, зря дразнил, не храпит. А я думаю про Таришку и жалею, что делю кровать не с ней. Фиг бы мы выспались! Освобождение отметили, конечно, хорошо, но мало. Я бы ещё поотмечал. Теперь она живёт у меня, не будет убегать то и дело в корпу, так что наверстаю. Может, удастся её в школу уговорить? Таришка неглупая, могла бы учиться, просто ей скучно и лень. Может, после такого стресса переменит отношение? Я бы её натаскал, подтянул по программе, да и Козя бы помогла, я думаю. Должна же и от зубрилок быть какая-то польза? Ну, кроме жопки, пролезающей в вентканал? Так размечтался, что потом приснился сон, где мы с Таришкой выучились на спецов и живём в башне. У нас крутейший жилой модуль, как люкс над баром, только с балконом, откуда можно плевать с высоты на Средку, и с ванной, где можно лежать вдвоём. Во сне мы были взрослые, Таришка стала ещё красивее, а ещё у нас была дочка, почему-то один в один как Козя, чернявая, мелкая и худая.

Проснулся в недоумении от этого факта, некоторое время не мог понять, где я, и почему в ухо мне сопит вовсе не Таришка. Особенно этим фактом была разочарована нижняя часть моего организма, испытывающая утренний прилив бодрости. Нельзя получить всё сразу. Зато мы в Пустошах, в лагере клана, что само по себе приключение. А главное, фиг нас тут достанут, что краймовые, что полиса. Пока вернёмся, всё утихнет.

Когда встали и умылись, в дверь постучали. Пришла женщина, представилась Дерба́ной, сказала, что прем велел нас покормить, а потом ждёт меня для разговора.

Пищематов в Пустошах нет, так что едят тут, оказывается, в специальном модуле, где много столиков, чтобы жрать сидя, и один стол, где выдают жратву. Там татуированная дикого вида тётка наваливает горячую лапшу в миски, выдаёт бутеры и наливает горячий напиток в кружки. Лапша на вкус точь-в-точь пищематовская, похоже, что её просто запарили в большом котле, да и бутеры в стандартной упаковке. Видимо, еду привозят с Окраины, как и воду. Напиток на вкус незнакомый, кисло-сладкий, довольно приятный. Дербана сказала, что это «компот из дикоягоды», которую они тут выращивают сами, на гидропонике. Я заинтересовался, и она обещала мне показать, как это устроено. Но потом, после встречи с премом, потому что тот занятой и не надо заставлять его ждать.

Козю на встречу не позвали, но Дербана обещала о ней позаботиться и выгулять по лагерю. Надо сказать, что несмотря на необычную внешность, на девчонку тут никто не пялится, возможно потому, что и сами клановые выглядят… по-разному. Нет такого единообразия правильных лиц, как в городе, причёски забавные, дикие, или отсутствуют вовсе, многие ходят с ног до головы в татуировках, а те, что нет, загорелые и обветренные настолько, что тёмная кожа Козявки не особо выделяется.

Прем клана Чёрных Песков действительно занят — опохмеляется. В кланах почти не швыркают, зато пьют как не в себя, в том числе самогонку из той же дикоягоды. А ещё курят дичайше вонючую дрянь, от которой у меня моментально заслезились глаза — в модуле према дым плотный, как туман на низах.

— А, Ковыряла, — сказал прем. — Вот ты какой. Думал, старше. Ну, будем знакомы, я Дербан.

— А Дербана…

— Сеструха моя.

— Вот вообще не похожа.

— Это же клан. Мы тут все названные. Твои двадцать три будут братья и сестры.

— И у всех одно имя?

— С фига ли? Не, у нас сеструхой отдельная история. Нас привезли малы́ми, вдвоём, выдали мешок одежды и игрушек, мы давай его дербанить, а поделить не смогли, подрались даже. Вот нас и погнали смеху ради: Дербан и Дербана. Давно дело было.

Прем пострендник, с открытой имплухой, какой-то средний силовик, может, даже из полисов. В кланах, насколько я знаю, такие в авторитете — отдали десять лет жизни, чтобы клан получил серьёзного бойца. Этот вот даже в премы выбился.

— Так вот, про малы́х. Ты нас реально выручил, Ковыряла. Токов слупил, конечно, но тут я не в претензии, на тебе риск большой. В общем, клан тебе благодарен, можешь рассчитывать на нашу помощь. В разумных, так сказать, пределах. Тем более, что мы рассчитывали голов на пять-шесть, а получили аж двадцать три! Как так вышло?

— Сам не в курсе, — признался я. — Шёл на удачу, могло и вообще никого не оказаться в накопителе. Когда я был в интере, отбраковку вывозили быстро, там и комната не рассчитана на такую толпу. Не знаю, почему так затормозили с отправкой, но кибы тупые, пихали брак в накопитель, не обращая внимания, что там уже дофига народу.

— А почему они отбракованы? Наши осмотрели, вроде бы все здоровые, худые только и пришибленные.

— Без понятия. Какие-то тесты не прошли, наверное. Но я вас предупреждал, что…

— Да-да, — отмахнулся Дербан, — ты говорил. Нас всё устраивает, клановые почти все из отбраковки. Теперь на Совете мигом завалят хлебала!

После нескольких наводящих вопросов я понял ситуацию в клане. Дети — самая большая проблема в Пустошах. Нет, так-то клановые рожают их сами, но их нормародки либо мрут сразу, младенцами, либо сильно болеют и помирают годам к пятнадцати. Те, кто выжили, крепким здоровьем не отличаются и мало на что годятся.

— Да щас увидишь, — сказал прем и крикнул в приоткрытое окно: — Пи́сель, притащи ещё ягодной!

Бутылку принёс перекошенный на один бок худой парень лет, наверное, двадцати на вид. Несимметричное лицо, кривые зубы, затёкший глаз, одно плечо выше другого, хромает, да и попахивает от него… При этом улыбается и выглядит приветливо, вызывая жалость и симпатию.

Поставил посудину на стол, спросил неожиданно писклявым голосом:

— Закусочки, прем?

— Не надо, спасибо, иди.

Когда парень вышел, Дербан налил себе стакан и сказал мне:

— Вот такие они. Этот ещё ничего, хоть что-то делать может, некоторые вообще никакие, зазря кормим.

Все знают, что кланы воруют детей, но я никогда раньше не вникал, нафига это им. Собственно, практически все клановые — выросший в Пустошах интерский брак. Если клан не может нарулить себе мелких, то он исчезает. Поэтому на Совете премов спрашивают, сколько у них молоди, и, если окажется, что мало или совсем нет, может встать вопрос роспуска клана: бойцов, технарей и красивых тёток разберут другие кланы, территория отойдёт соседям, старые некрасивые женщины и вот такие никчёмы — как повезёт. Могут и просто выгнать в никуда, на верную гибель в Пустошах. У клана Чёрных Песков всё как раз складывалось неудачно, на их земли претендуют многие, что-то в этих самых песках есть нужное. Ну и расширить за чужой счёт собственный сектор Окраины тоже всякому клану хочется. Раньше, как я понял, были какие-то подвязки, по которым кланы типа тырили, (а на самом деле выкупали) мелких у интерских бозов. Подрощенная-то молодь, которой в низах лови-не хочу, кланам не годится, потому что у девчонок активированы контрацепт-имплы, а пацаны просто слишком пропитались духом низов и ни о чём, кроме ренда, думать не хотят. Но пару лет назад что-то в этой схеме поломалось, и отбраковку кланам сливать перестали, из-за чего возник жёсткий дефицит поголовья.

— Говорят, новая Верховная, Калидия, — пожаловался Дербан, — конкретно урезала интеры. Излишки стало сложнее списывать. Но может, и брешут, кто их поймёт. Так что оторвав себе два с лишним десятка, мы реально теперь самые крутые в Пустошах! Те, кто не сумел, будут умолять продать хоть парочку, а мы сможем ломить любую цену! Мы тебе мальца торчим за это дело. Токов пока нет, про доступ на Окраину помню, организуем. Но если что ещё надо…

— А вот надо, — заявил я решительно.