Ковыряла

Глава 14 Секс на продажу

— Сколько-сколько? — неиллюзорно прифигел Шкворень.

— Двадцать три.

— Ты же говорил…

— Я сказал «не меньше пяти». Двадцать три — не меньше.

— Но как же мы их…

— Не моя проблема. Штабелями кладите. Им уже всё равно, они никакущие.

В микроавтобус всё-таки упихали всех, но кроме детей влез только водитель. Зажглись фары, загудел электромотор, машина уехала.

— Ничего, за нами потом приедут, перетопчемся, — сказал Шкворень.

— Токи гони, — сказал я.

— За количество доплаты не будет! Как договаривались, так и плачу! У клана тупо больше нет.

— Давай что есть. Насчёт премии перетру с премом. Вам бы тут не торчать, сейчас в интере прочухают, что случилось, и будет до Креоновой жопы полисов.

— Нам бы на Средку, — сказал один из клановых, — там есть наш бар, туда полиса на сунутся. Но отсюда до монора пешком далеко…

— Я покажу короткий путь, пошли.

Идея насчёт Средки мне нравится, искать там тех, кто только что подломил интер в низах, вряд ли станут.

— Ого, чего это такое? — удивился Шкворень, когда я открыл дверь.

— Технический лифт. Обслуга Средки живёт на низах, ты думаешь, они все на моноре катаются? Щазз! Он бы треснул нафиг. Да и долго.

— Я вообще об этом не думаю, — отмахнулся клановый. — Пофиг мне. Но лифт! Ишь ты…

— Средку строили во время Тумана, очень быстро, поднимали город над его уровнем. Она во многих местах опирается на старые дома, которые просто залили внутри бетоном. Дома залили, лифты оставили. Удобно же.

— Ну так-то да… Скажи, Ковыряла, а чего мелких так дофига и они такие тощие?

— Тощие потому что дофига, — сказал я, подумав. — Сразу не сообразил, но помещение для отбраковки рассчитано на пять человек, я так и прикидывал, что вряд ли больше шести будет. Но их двадцать три, а пайковый автомат вряд ли кто-то перенастроил, потому что кибы тупые. То есть, считай, пайку урезали впятеро. Хорошо, что в интере не принято отбирать у слабых, это уже потом в низах начинается. Иначе младшие бы с голоду померли. А вот почему их так много и с какой радости они там так долго сидели — я без понятия. Но вам разве плохо?

— Не, так-то больше — не меньше. Прем на радостях нажрётся, небось. А что тощие — откормим, говна-то. Твоя вон тоже кожа да кости, ни жопы, ни сисек. Неужто получше девку найти не смог? Хочешь, из клановых какую сосватаю? — и заржал, придурок.

Козя обиженно засопела.

— Не твоё дело, — отмахнулся я. — Приехали, выходим.

— О, и правда, Средка! — обрадовался Шкворень. — Реально быстрее, чем монор. Это мы где сейчас? Не соображу.

— Шестая линия, южный сектор. Вашим тут делать нечего.

— Да не сильно и хотелось. Получается, бар недалеко. Вы с нами? Я угощаю!

— Не, у меня дела.

Быстро написал Мариму в комме, что готов выплатить остаток. Токи жгут карман, а Таришка, небось, вся извелась.

«Не на месте, — коротко ответил тот. — Подходи утром. Не спусти всё в борделе».

Утром так утром.

— Эй, Шкворень!

— Чего?

— У вас там чисто бар, или пожрать можно?

— И пожрать, и поспать, — заржал тот. — Номера тоже имеются. Братва иногда нажирается так, что на мот влезть не может, ночует над баром.

— Что мы не из клана, проблем не будет?

— Не, я скажу, что вы с нами. Но с меня только выпивка, если вам в номер, кроватью поскрипеть, то это за свой счёт.

— Годится, — согласился я.

Бар называется «Третье колесо», я раньше не бывал, но слышал. Заведение чисто для клановых, есть даже специальные столики, чтобы пить, не слезая с мотов. Но главная достопримечательность, из-за которой о нём знаю даже я, — официантка на моноколесе. Прикол в том, что она не катается на моноколесе, оно у неё вместо ног. Девчонка в ренде, а это заказной уникальный сет — ножные имплы от служебки, но ниже колен вкорячено мотор-колесо от лёгкого мота. Страшно представить, сколько за такое отвалили, причём чисто ради рекламы бара и понтов. Реально у клановых токов завались.

На нас пялятся, но Шкворень сделал широкий жест, крикнул: «Спокуха, свои!» — и проблема решилась. Официантка и правда прикольная, рулит своим странным сетом отлично, столики не сшибает, мечется туда-сюда с подносом как заведённая.

— Синтоспирта на ягоде нам с братвой, — заказал Шкворень, — и мелким чего захотят за мой счёт. Заслужили, реально.

Видя, что Козя растерялась, заказал нам по стакану льдистой шипучки.

— Серьёзно? — рассмеялся клановый. — Шипучка?

— Вас всё равно не перепить.

— Это точно! Но могли бы хоть попытаться! — он шлёпнул картой по руке официантки, расплачиваясь.

— Заказ оплачен, — сообщила та ровным голосом. — Ожидайте доставки.

И укатилась на своём колесе, ловко объезжая столики и лавируя между посетителями. На груди у неё бейдж «За сиськи не хватать!». И никто не хватает, хотя по заднице иной раз хлопают. Но так, поощрительно.

— Так вот она какая, Средка! — тихонько прошептала Козя.

— А, ну да, ты же первый раз, — вспомнил я. — Ну, любуйся, чо.

— А почему тут столько… — девчонка замешкалась, подбирая слова, но я и так вижу, куда она смотрит.

— Голых жоп?

— Ну… да. И не только.

Напротив нашего столика мерцает голографическая реклама предельно откровенного содержания. Если Козя, будучи по понятной причине девственницей, до сих пор была не в курсе деталей процесса, то теперь её образование в этом вопросе можно считать в общих чертах завершённым. Крупные планы наглядно показывают, что, как и куда.

— Бордели — основной бизнес Средки, — пояснил я. — Их много, так что каждый старается рекламировать свои услуги как можно ярче. Считается, что раз ты на Средке, то знаешь зачем, и тебя это не шокирует.

Официантка принесла нам шипучку, а клановым алкоголь. Мы чокнулись и выпили, отметив сегодняшний успех. Клановые всадили свои напитки единым махом и заказали ещё, а мы цедим не спеша.

— Вкусно, — сказала Козя, хлюпая трубочкой, — никакого сравнения с низовым лимонадом.

— В этом и смысл. Никлай объяснял, что Средка нужна для быстрого возвращения рендовых выплат в экономику, чтобы не создавалась прослойка рантье.

— Кого?

— Тех, кто сходил в один ренд и дальше живёт, потихоньку проедая токи, и не рендуется повторно. Это типа дичайше не выгодно, потому что имплы дорогие и за один ренд не отбиваются, а их ресурс пропадает зря. Всё сделано так, чтобы пострендник просрал токи как можно быстрее. Поэтому на Средке всё вкусное, аж ум отъешь. Чтобы потом низовая жратва в глотку не лезла, понимаешь?

— Ну… не совсем. А что тут кроме жратвы?

— Да что угодно. Игровые салоны с полным погружением, бары с любыми напитками и лёгким штыревом. Бои без правил и по правилам. Дансинги с весёлкой.

— Это что?

— Ну типа танцы, которые танцуют, всадив специального коктейля. От него такая бодрость, что можно всю ночь проплясать, и тебе будет в кайф любая музыка, и вообще будешь счастливым, как никогда. Мы как-то с Таришкой оторвались, это не очень дорого, а я удачно срубил токов… Есть что вспомнить теперь.

— Я бы поплясала, наверное, — сказала неуверенно Козя. — Я танцую иногда. Одна, в модуле, под рекламу.

— Не, в дансинг тебе нельзя.

— Почему?

— Весёлка, она… — сказал я тихо, наклонившись к её уху, — в общем, с неё очень сильно хочется.

— Чего?

— Того самого. Туда поэтому ходят парами, или там находят компанию. Вокруг танцпола комнаты с кроватями, поплясали — и в койку. Под весёлкой можно за ночь раз десять, и с таким кайфом, что ух! Правда, потом откат, без сил сутки валяешься.

— Понятно. Значит, и это не для меня. Тут всё вокруг секса крутится, да?

— Более или менее всё, — признал я. — Секс и токи, в этом вся Средка. Деньги высасывает пылесосом, но зато как красиво!

Козя во все глаза смотрит, как по озарённому неоном и рекламой променаду гуляют красиво одетые весёлые люди, мерцает подсветка на одежде, блестят декоративные накладки на имплах, танцуют в витринах борделей изящные мапы, катятся сияющие огнями мобили и моты.

— Я одета с помойки, — сказала девочка грустно. — А ещё грязная и некрасивая. У меня нет токов. У меня нет будущего. Мне кажется, я тут совершенно лишняя.

Козявка всхлипнула, на пыльной щеке образовалась мокрая дорожка.

— А мне кажется, ты очень устала и перенервничала. Ночка выдалась та ещё. Шкворень, ты говорил, тут можно снять номер?

— Уже уходишь? — удивился клановый.

— Нет, девчонку спать отправлю, она подраскисла чуть.

— Вон, у официантки закажи.

Я помахал девушке на колесе, она подкатилась, склонившись в ожидании.

— Комнату можно заказать до утра?

— Свободны только общие и люкс. Пять токов и тридцать токов.

— В общих пьяная братва спит вповалку, — со смешком пояснил Шкворень. — Девочка там вряд ли выспится, но может узнать много нового…

— Люкс, пожалуйста, — я хлопнул предоплаткой по руке официантки.

— Зарезервировано, — сказала она. — Второй этаж, налево, номер семь.

— Да ты себя вообще премом почувствовал, парень! — смеётся клановый. — В люксе отвисать будешь! Впрочем, с такой костлявой девкой тебе, конечно, нужна кровать помягче…

Я не стал его слушать, взял Козю за локоть и повёл наверх. Она шла, уныло уставясь в пол и не глядя по сторонам, а вот я заметил, что за крайним столиком сидит мрачный мужчина в электронных очках, чертовски похожий на того техна, у которого Тики помощником.

Я его видел только на экране комма, так что могу ошибаться, но вроде бы он. С ним за столиком Механ — арбер клановых, я сам с ним пару раз дело имел. Если нужно что-то заказать у кланов или они ищут исполнителя — Механ самый известный посредник. Ну что же, приятно видеть, что не один я кручу дела с обитателями Пустошей. Когда начнут искать, кто ломанул интер, буду не единственной кандидатурой.

Номер «люкс» над баром хорош. Наверное, у вершков всё намного шикарнее, но в башнях я не был, так что сравнить не могу. Даже Козя, увидев интерьер, забыла расстраиваться:

— Ух ты! Как круто! Обалдеть! Да здесь три моих модуля поместятся!

— Преувеличиваешь. Два максимум. Он кажется огромным из-за большого окна.

— Оно такое прозрачное! С ума сойти! И там Средка!

В низовых кондоминиумах окна мутные, наружная поверхность стёкол давно стала матовой, да и не мыл их никто отродясь. Видны через них разве что общие контуры и ореол неона. Да и смотреть на низах всё равно не на что: мусор, грязь, сумрак от нависающей сверху Средки днём, сплошной туман ночью. А вот в номере «люкс» окно большое, чистое и вид из него отличный — на центральный променад. Если захочешь выспаться, его придётся затемнить, иначе свет от рекламы не даст, но сейчас Козя прямо припала к стеклу.

Насмотревшись, пробежалась по номеру:

— Ух ты! Санмодуль какой здоровый! У нас-то чтобы душ принять, надо вставать на унитаз, а тут… А что это?

— Это ванна, — пояснил я. — В неё наливают горячую воду и ложатся… Ну, то есть в эту садятся всё же. Хотя ты, наверное, и ляжешь.

— Это же дофига воды!

— Ну так номер не дешёвый, вода не лимитирована.

Признаться, я и сам впервые вижу ванну, так что мои познания теоретические. На низах такую роскошь не встретишь.

— Как ты думаешь, можно мне тут постирать майку и прочее? Я всю пыль из вентиляции на одежду собрала.

— Можно, но не нужно. Иди, чего покажу! — я вытащил упирающуюся Козю из санмодуля и подвёл к встроенному шкафу в стене.

Сдвинул лёгкую дверцу, показал внутрь.

— Это что, автомат доставки?

— Именно. В нём есть и одёжный сканер, и терминал заказа жратвы, и даже напитки. Всё платное, это же Средка, но ты сегодня заслужила премию. Вот тебе предоплатка, развлекайся. Прими ванну, помойся, закажи тряпочек, пожри, попей и ложись спать. Забудь про все проблемы до завтра.

— А ты?

— Мне надо ещё перетереть с клановыми. Я вернусь, но ты меня не жди, вались и дрыхни.

Шкворень с товарищами уже успели прилично набраться, так что встретили меня радостно:

— О, дро Ковыряла! А мне как раз прем написал! Хочет с тобой побазарить лично.

— Обсуждаемо, — осторожно ответил я. — У меня тоже есть пара вопросов так-то.

— До утра мы бухаем, потом отсыпаемся, завтра… то есть уже сегодня ближе к вечеру братва привезёт наши моты. Обратным ходом машина может закинуть тебя в Пустоши, ну или со мной на моте, если не зассышь!

— У меня есть кой-какие дела, но я не против. Давай ближе к делу свяжемся.

— Замётано, дро! А сейчас выпьем!

Как клановые ни подначивали, алкоголь пить не стал, так что в номер вернулся трезвым, но дичайше усталым. В кровати сопит в две дырочки широкого носа Козя, мой приход её не разбудил. Одеяло сползло, и я отметил, что трусики с футболкой на ней новые, значит, стресс частично компенсирован.

В санмодуле с тоской посмотрел на ванну — в кои-то веки с ней встретился, но сил набирать уже нет, усну в воде. Принял душ, купил в автомате новое бельё, старое кинул в утилизатор, подвинул слишком широко расположившуюся в кровати девчонку, лёг и моментально вырубился.

— Надо же, — сказала Козя, выглядывая из окна на Средку, — днём тут совсем не так красиво.

— Это ночное место, — согласился я, вставая. — Реклама почти вся погашена, людей мало, только кибы убирают оставшийся с ночи мусор.

— А ещё она какая-то… Потасканная, что ли. Не как низы, конечно, но…

— Никлай говорил, всё это строилось во время Тумана, из чего попало и как временное. Большая часть заведений на Средке — дешёвые типовые быстровозводимые конструкции, чуть ли не контейнеры, переделанные в магазины, бордели и так далее. Они отслужили уже несколько расчётных сроков, чинят их только когда совсем жопа. Ночью это незаметно, потому что туман и неон, реклама сияет, голограммы моргают. А на солнце, конечно, видны детали, тем более что ты сверху смотришь, внизу хоть фасады подкрашивают.

— Всё равно, спасибо, что показал.

— Не за что. Тряпочек купила?

— Да, видишь же, — Козя покрутилась на фоне окна. — Вот, тут осталось…

— Это тебе, — отодвинул я карточку.

— Правда? Супер!

Знала бы она, сколько я срубил с клановых, небось не радовалась бы так жалкому десятку токов. Нет, я не жадный, просто деньги очень нужны. Да и нафига ей? Только нарвётся где-нибудь, засветившись.

— На низах карту не пали, — предупредил я. — Отожмут моментально, ещё и по шее словишь.

— Я понимаю.

— А знаешь, что… — осенило меня. — Не возвращайся сегодня домой. Оставайся тут. Я доплачу за номер до вечера. Можешь выйти погулять, купить конфет или чего захочешь, только не лезь в переулки и ни с кем не общайся — разведут или скраймят. По тебе очень видно, что ты на Средке впервые. Если что, сразу беги сюда, в бар к клановым никто не сунется, у них репутация та ещё. А можешь просто сидеть в номере, пыриться в видео, а конфет заказать через доставку.

— Но номер же дорогой!

— Ничего страшного. Лучше потратиться, чем нарваться. Ломануть интер — это не шуточки, полиса сейчас раком ставят низы, ты можешь чисто случайно спалиться на первой же проверке, у тебя же айдишки нет. Фотку мамы полису не покажешь, это не пищемат.

— Креонова перхоть! Я об этом и не подумала. И что делать?

— Я же говорю, сиди тут. Вечером я вернусь, и мы с тобой прокатимся.

— Куда?

— В Пустоши. Там нас точно никто не зацепит, там полисов нет. Ну и есть тема, которая, возможно, будет тебе интересна.

— Скажи!

— Нет, пока рано. Терпи.

— Вот ты вредный всё-таки… Ой, только что дошло! — рассмеялась Козя.

— Что?

— Моя первая ночь в постели с парнем!

— Ты дрыхла как убитая, но, клянусь, я этим не воспользовался.

— Да я понимаю, но прикольно. Ладно, подожду тут до вчера. Гулять не пойду. Лучше в окно смотреть. Всё-таки Средка!

Марим принесённым токам не обрадовался.

— Вот так и знал, что нагребу с тобой проблем, Ковыряла, — сказал он мрачно.

— Что не так? Двое суток не прошло, деньги вот.

— Да понимаешь, припёрся этот… заказчик. Не терпится ему, вишь!

— Ты меня кинуть решил, что ли?

— Нет. Но и на вершка залупаться тоже как-то не хочется… А, ладно, давай ещё полштуки сверху, и я ему скажу, что склад клановые обнесли.

— Ты не охренел? Я и так две штуки вломил! Это овердофига по всем понятиям! Марим, цену на ходу не меняют, ты это не хуже меня знаешь.

— Когда в деле вершки, то все понятия идут по мапской щёлке, — возразил Марим. — Типа форсмажор. Знаешь, что… Я тебе верну аванс. Весь килоток, что ты мне дал.

— Ты же говорил, «невозвратный»?

— Говорил. Но кто ж знал, что так выйдет? Разойдёмся по нулям, вершок заберёт девку, ты токи.

— Не канает, Марим. У нас договор. Вот токи. Верни Таришку.

— Ты дофига наглый для низового. Знаешь, мне ведь проще сейчас скинуть тебя со Средки и сделать вид, что ты не приходил. Копень будет недоволен, но ничего не докажет. Мало ли, куда ты сунул нос, при таких-то понтах? Много вас, молодых да ранних, тут летать учатся! В общем, ты либо забираешь аванс и валишь отсюда нафиг, либо полкилотока сверху, и я встреваю в этот блудняк с вершком. Мне же придётся склад переносить, а там не только твоя девка на передержке, но и… много чего, короче. Новое помещение на Средке найти непросто, да и переезд обойдётся недёшево. Так что решай сам.

— Доплачу, — выдавил я.

Два с половиной килотока! Считай, я этой ночью поработал на Марима и остался в нулях.

Таришка молчала, пока я её забирал, пока мы шли по Средке, пока спускались на лифте, пока добирались до «Шлокоблока», пока пролезали туда через мой тайный ход. Молчала, вцепившись мне в руку так, что, наверное, синяки останутся. И только когда за нами закрылась дверь модуля, разрыдалась. Я не знал, как остановить этот потоп — орала, плакала, билась в истерике, то прижимала меня к себе, то отталкивала, зарываясь носом в подушки на кровати, но не переставая всхлипывать. Успокоилась только через полчаса, выплакав все слёзы и всосав три порции дышки.

— Он приходил, — сказала она, хлюпая носом.

— Кто?

— Вершок. Бректон зовут, я слышала. Зашёл в модуль, велел раздеться. Ощупал меня всю, это было так мерзко! Сказал: «Да, годится, то, что надо. Заберу к вечеру, надо кое-что подготовить». Я решила, что ты не смог меня вытащить, и словно умерло всё внутри! Да ещё и эти, которые охраняют, сказали, что Марим с тебя запросил какую-то несусветную сумму… Правда, что ли?

— Два с половиной килотока.

— Не могу представить себе столько денег. Это, наверное, всю Средку можно купить!

— Не так много, как тебе кажется. Забей.

— Так ты реально столько заплатил?

— Да.

— Офигеть. Тиган, у меня слов нет.

— Ничего не надо говорить. А главное, никогда не спрашивай, где я их взял.

— Да, я понимаю. Вот Хутер падла! Это же он меня продал, ты знаешь?

— Знаю. Его больше нет. Со Средки упал.

— Ты его…

— Не спрашивай. Но твоя корпа всё, идти тебе некуда, да и не надо. Оставайся тут. Гореня я уломаю, он только орёт много, а так ничего мужик. Для шлока.

— Да… наверное… я теперь вообще не знаю, как жить. Что-то во мне сломалось, наверное.

— Починим, — я прижал к себе девушку и поцеловал, — я же техн, не забыла?

— Подожди, мне надо помыться, — высвободилась она, — до сих пор чувствую на теле его руки. Бр-р-р! Какой же он мерзкий и страшный!

— Успокойся, он тебя не достанет. Всё кончилось. Мне надо вернуться на Средку и потом мотнуться ещё кое-куда, меня может не быть сутки или типа того, но ты не парься, сиди тут, я притащил жратвы и дышки, тебе хватит. Лучше не выходи вообще, чтобы Горень не развонялся. Твоя айдишка на столе, я забрал, комм они выкинули, но я куплю новый.

— Я сейчас иду в душ, но ты меня дождёшься! — твёрдо сказала Таришка. — Потерпит без тебя Средка полчасика.

Это прозвучало уже нормальным тоном, без истерики, и я наконец поверил, что всё закончилось. А токи… Ну, как-нибудь ещё нарулю. Выкручусь.

Потом Таришка вышла из душа, мне стало не до размышлений, и Средке пришлось ждать меня куда дольше, чем обещанные полчаса.