Королевский наместник

Глава 31

Энсини Алькандария, для родных просто Син, для подруг Алька, а для врагов — та драная кошка, грустила на площади у фонтана Трёх принцесс. Некогда роскошный её наряд из оранжевого плаща, тёмно-синей короткой котты в рисунке с озорными кроликами, спортивных брюк светло-синих кендо, что на расстоянии неотличимы от юбки, обзавелся прорехами, пятнами, потерял в цвете, как и их хозяйка в своём настроении. Убегать из Катафиса, столицы Южной Каталии, их семье пришлось налегке: четырнадцатилетнюю Энсини родители подхватили прямо с прогулки вместе с подругой. Семья Алькандарии владела двумя тавернами и долей в производстве местных красителей из марены и кермеса, была зажиточной и не последней в торговой гильдии. Пока не появилась секта Второго пришествия.

Сначала бойкот таверн и товаров, потом повышенное налогообложение бизнеса с участием зверолюдей и, как финал, погромы. За пять лет бизнес превратился в огрызок прежнего благосостояния. Хотя родители были неглупы, предчувствуя развитие событий успели часть бизнеса переместить в Шайн, вложить около четырехсот золотых в дело торговца сукном в Тритикаме Занталоне Шечири. Но вот эвакуироваться сами вовремя не успели, всё торопливо выжимали крохи из распродажи своего дела и недвижимости в Каталии.

По пути бегства, через Великое болото, уже у самого конца пути на них напала стая шакарлей. Монстры были не быстрыми, но на болоте пути бегства ограничены. Вставший на её пути шакарль защелкал клювом, подскочил и бросился на юную кошкодевочку. Как она извернулась, Син даже не помнит, серебристое облачко, упавшее на девочку, Энсини в панике не почувствовала, а позже не было времени осознать.

Отбившаяся от семьи Сини, бежала другим путем, долго плутала, выбралась из болота чудом. У них был уговор, если кто потеряется — встречаются на площади Ариши Шторморожденной у фонтана Трёх принцесс. Сини ждала родных уже три дня, но их всё не было.

Сини обессилела морально, под гнётом страшных картин, возникающих в её голове: как щупальца и клювы шакарлей рвут на части её родителей, подруги. Изнемогла финансово: несколько серебряных монет, вшитых в ремешок, уже заканчивались. А хозяин таверны, где она взяла комнату, всё чаще бросал на привлекательную фиолетововолосую кошкодевочку плотоядные взгляды, пространно разглагольствовал об ужасах столицы, о привлекательности дружбы с сильными мужчинами, крепкой руке, что всегда поможет в трудную минуту.

Но будь Сильвер даже не пузатым и неухоженным, с клочкастой бородой и запахом изо рта коротышкой, но принцем и расписным красавчиком с томным взглядом, Энсиния твёрдо запомнила слова своей матушки.

— Словам можно верить только тогда, когда за ними стоит история, — ласково говорила она, обнимая маленькую Син, — действия и поступки определяют кто перед тобой. Пение соловья можно слушать очень долго, но прикормить для своего сада лучше простого воробья. А уж если дятел в сад залетел, — посмеивалась матушка, — точно тебе Создательница наворожила.

На этом грустном воспоминании к Энсини, сидевшей на бортике фонтана, подошли два хмурых, крепких мужика в одинаковой форме.

— Энсини Алькандария? — спросил один из них.

— Да, — настороженно ответила она, примечая вышивку розы и «Н» на рукавах плащей, кольчугу под ней и мечи.

— Твои родители сейчас вместе с Занталоне Шечири в Саду наслаждений обговаривают дела. — сообщил радостную весть один из них. — Прийти за тобой как обещали не могут, с ними его высочество принц Шилнагаил, воспылавшей мыслью вложить в торговое дело свою часть. Покинуть принца сейчас — оскорбление, весть о встрече доверили нам. Твои родители ждут тебя.

Энсини Алькандария радостно вскочила с бортика фонтана. Наконец-то, все беды позади!

Она не заметила ухмылку, спрятанную в бороде одного из вестников, тоскливый взгляд второго. По пути к «Саду наслаждений» Син, зарядившись радостью, купила на последние монеты бутылку гномьей водки, пусть и обычной, но весьма неплохой в подарок спутникам и заливалась певчей птичкой, щебеча о красотах Тритикама своим немногословным сопровождающим.

***

Принц Шилнагаил влепил со всей дури пощечину своей спутнице Мизунии и перевернул столик за которым собралась его компания. Эта южнокаталийская девка достала его ныть о приличиях, необходимость которых следует соблюдать королевственной особе. Под тем же предлогом эта коза не дала ему в карете, обещая вознаградить позже сторицей ночью. Но после трех бутылей вина, в голове штормит море и требует себе в жертву девственниц.

— Довольно с меня твоих бредней! — страшным голосом вымолвил пьяный принц. — Иначе в Южной Каталии станет на одну красивую девушку меньше. Если бы не твой титул, синяком бы ты не отделалась. Вон отсюда!

Под гогот и улюлюкание собутыльников принца, Мизу Мирайн, баронесса и шпионка десятого уровня, скрывая ненависть, отвесила поклон и быстро вышла со второго этажа, где принц буйствовал со своей компанией. Казалось, провал миссии, но её куратор, посол Эмаден Малурон ясно дал понять какую игру следует вести.

— В Катафисе не понимают тонкостей идущей партии, — давал ей инструкции Эмаден, — думают, раз подвели девицу, принц будет плясать под её дудку. С какого хрена? Девиц у него полно на любой вкус. Есть неофициальная любовница. И ты — не обижайся — мало похожа на мечту всей его жизни. Хотя бы потому, что его жизнь: вино, разврат, карты и хулиганство. Нет, если перепьешь его, перетрахаешь, будешь проигрывать по целому состоянию в карты ему за ночь, стоять на стрёме, пока он бьет окна в ночных заведениях или морды уличным прохожим — станешь больше, чем просто любовница, мы все будем в полном восторге. Но здравый смысл подсказывает — это плохая идея. Главное сейчас для нас в одном: ослабить принца как можно сильнее, сделать из него изгоя, чтобы в поисках союзников он сам приполз к нам на коленях. Был послушен как пёсик и лаял по указке. В данный момент принц неуправляем, полон гонора и паров вина. Просто действуй по обстоятельствам: познакомься, оставь хорошее впечатление. Когда принцу попадет в опалу и от него отвернутся все его девки, а это случится очень скоро, ты одна останешься рядом. Вот тогда включай своё обаяние на полную.

Мизу старалась, но принц вроде адекватный и неплохой юноша, под воздействием вина быстро растерял как внешнюю привлекательность, так и внутреннее достоинство. В посольстве он еще держался, но уже в карете по пути облапал Мизунию по полной, потом захотел большего.

Мизу конечно не девочка, но заниматься этим, словно пропащая девка из ночного квартала, даже для шпионки слегка чересчур.

— Ваше высочество, вы меня с кем-то путаете, — мягко сказала она, поправляя платье, хотя всё что ей хотелось сейчас, это с оттяжечкой врезать ему между ног, — даже блудницы занимаются этим в специальных домах. Хотя за золотой вы найдете много кого, кто презрит условности. Где-нибудь в трущобах.

На принца вроде отповедь подействовала, но ненадолго.

В «Саду наслаждений», где принца поджидала его верная компания таких же распущенных отпрысков знати, Шилнагаил быстро «отпустил вожжи». Напился, разбил кому-то голову бутылкой, компания утащила его на второй этаж, бедолагу, стонавшего и обливавшегося кровью, быстро вынесли, а принц захотел массаж. С этим одна из спутниц компании справилась, но честь танцев «с обнажением тела», как потребовал Шилнагаил спустя еще бутылку вина, должна была лечь на Мизу.

— Это обряд, — пьяно рыгнул принц на последнем слове, — славный обряд посвящения в братство будущего короля! Его прошли все кроме тебя.

На этом моменте Мизу не выдержала и сказала, что про будущего короля это вилами по воде писано. С таким поведением принца в очереди престолонаследования отодвинут не сегодня-завтра.

Вот тогда Шилнагаил и разозлился.

«Ничего» — подумала Мизу, покидая негостеприимное заведение, — «ты еще будешь вилять хвостиком при моём появлении. Приручу, а когда станешь бесполезен Южной Каталии, вырежу печень еще живому. Ты просто не знаешь истории рода Мирайн.»

***

Граф Сентента, приехавший в свое заведение чуть позже принца, с тоской слушал своего управляющего.

— Столик перевернул, южнокаталийскую баронессу выгнал, сейчас его высочество поют песни вместе с компанией и крушат мебель, — докладывал ему Рофир Мезаль.

Это был уже второй случай порчи мебели, после вчерашнего и Сентента очень не хотел, чтобы это стало «братской традицией». Приличный столик из палисандра пару золотых стоит. Еще больше не хотелось подходить к Шилнагаилу и приводить того в чувство. Трезвый принц был глуповат и вменяем, податлив на лесть и увещевания. Пьяным — редким быдлом, которого хотелось приложить чем-нибудь поувесистее. Еще одна беда была в драке, которую Шилнагаил закатил.

Проблема была в том, что принц приехал в «Сад наслаждений» довольно рано, с приёма у посла и уже вдатый. Услышал, как кто-то на первом этаже прокричал славу принцессе, подошел сзади и врезал бутылью. Поскольку не было так поздно — очевидцев такого тупого деяния хватало. А значит всем придется затыкать рты монетами, скидкой в заведении, силой.

Графа даже посетила крамольная мысль, а на того ли он сделал ставку? Граф с силой замотал головой, отгоняя её — больше не на кого. Агрессивность надо сбить, подсунув принцу девку посимпатичнее. Пар уйдет в секс. Правда проблема в том, что всех «жриц наслаждения» заведения принц уже перепробовал, свои ему уже неинтересны, судя потому что купальни для уединения и потрахушек он не требует. А Занталоне Шечири, поставщик живого товара, «свежачок» еще не выдрессировал. Или успел? Раз в две недели Сентента менял одну-двух из жриц, потерявших в актуальности или менее красивых, чем новенькие. Отправлял отработавших своё куртизанок, в другой свой бордель, менее элитный чем «Сад наслаждений». Благодаря этому флагманское заведение графа, где всегда можно было заказать свежую куртизанку, процветало.

Вот кстати и Занталоне Шечири.

Сентента сквозь застекленное окно отдельной кабинки управляющего, узрел фигуру своего подручного.

— Рофир, пригласи Занталоне ко мне по-быстрому. — приказал граф своему управляющему.

Занталоне с опаской вступил в кабинет низенько кланяясь.

— Свежачок еще не готов? — спросил Сентента, — знаю, не все девки еще научились вести себя прилично, держать вилку и поддерживать разговор, но может нашлась своя жемчужина?

— Нет таких, ваше светлость, — промямлил Занталоне, — все покорные, как себя вести с клиентами уже знают, но этикет еще не вызубрили. Так-то любую приведу мигом.

Сентента задумался. Идея привести свежую, но еще не готовую куртизанку к принцу не казалась блестящей. Он и баронессу выгнал с пощечиной. Мало ли чем, необученная деревенщина с улицы, сможет прогневать его высочество. Он такую и мечом сдуру проткнет, а отдуваться графу. Это же двойной удар по репутации, да и кровь плохо с паркета оттирается.

Глядя на своего патрона Занталоне Шечири решился.

— Есть одна кандидатура, из беженцев Южной Каталии от «Второго пришествия», ваша светлость, — вкрадчиво сказал он, — из семьи купеческой, родители её у меня в кабале, должны много. Воспитывалась как благородная, но без Дара и титула. Стройная, метр семьдесят, волосы цвета каталийского пурпура, глаза светло-серые, молодая и красивая кошкодевочка. Под угрозой вреда родителям будет готова на всё, думаю.

Сам Шечири не сомневался, что юную Энсини Алькандарию продавит. Без родителей, покровителя и Дара у неё один путь — в шлюхи. Заодно, вид нашедшейся дочери сделает её родителей сговорчивее. Второй день их пытает, а о договорной грамотке о вложении средств в предприятие Занталоне, молчат как заговорённые. Хорошо еще, после пары сломанных пальцев и угрозы изнасилования, её подруга выдала обусловленное место, куда придет Энсини.

Он и с грамоткой бы им вложенные монеты не отдал: судись — не судись. Но это надо людей нужных подмасливать, время тратить и монеты. А сейчас и грамоту заполучит, и за их дочку, как за элитную куртизанку срубит. Кругом одни плюсы. Что за удачный день!

— Действуй, Занталоне, — решил граф. — Обещаю поощрение, если всё пройдет гладко.

Занталоне довольно ощерился. Уж он постарается. Вобьет в голову этой дуре одну, простую мысль: будь покорна.

Именно этим он занимался через час в подвале «Сада наслаждений».

— Будь покорна, — наставлял он Энсини, — твои родители не были мудры и позволили себе ошибку. Сейчас они по приказу его высочества схвачены и отвезены в городскую стражницу. Только от тебя зависит, что с ними станет: суд, скорый и беспощадный или помилование по просьбе его высочества. Решай!

«Чем чудовищнее ложь и наглее наезд, тем быстрее люди ломаются», — цинично подумал Занталоне, глядя как ошарашенная новостями Энсини моргает глазами, осваивая новую роль куртизанки для принца.

Но одного он не учёл: пожертвовать своей юностью ради родителей Энсини решила сразу. Вот только под твердые гарантии сохранения свободы своих родителей. Не покорной овечкой, но поставив твёрдое условие. Чего вероятно, раньше бы не смогла сделать, но то ли обстоятельства, то ли зарождение Дара так повлияло на её решение.

Поэтому, когда нетрезвый принц, восторженно засвистев при виде новенькой «жрицы», страстно обхватил кошкодевочку, жадно ощупывая её грудь, Энсини стерпев обиду, наклонилась к его уху и прошептала:

— Я сделаю всё как прикажет, мой принц, но только обещайте мне отпустить моих родителей.

— Каких родителей? — не понял Шилнагаил, — ты чего мне лепишь, дура. Я знать не знаю твоих сиволапых предков.

Энсини обмерла, поняв только одно — её обманули.

— Давай, хлебни винца, — благодушно предложил принц, больно стиснув её бедро.

— Извините, ваше высочество, — приняв решение встала Син, — мне срочно надо покинуть вашу славную компанию.

За столиком принца и его пятерых ближайших прихлебателей с эскортом из девушек с низкой социальной ответственностью, сгустилась вязкая и напряженная тишина.

— Ты что лять, себе позволяешь, дрянь? — прорычал, плюясь брызгами слюны принц, — тебе общество самых достойных людей королевство не мило? Да как ты посмела, пойдешь по кругу в нашем братстве!

Однако пьяный Шилнагаил, поднимая себя рывком во время своей речи, немного не рассчитал и запнувшись о ножку новопринесенного столика, упал на своего соседа, достойнейшего сына славного графа Гвела Фориндина, сея некоторый хаос в пьяные ряды братства знатных выпивох.

Пользуясь этим, Син прямо с перил кабинки сиганула на первый этаж. Откуда у неё появились силы и смелость, девочка даже сама не поняла. Что-то словно подтолкнуло её на прыжок, потому что бежать через прихлебателей принца к выходу было рискованно.

Приземлившись с перекатом, Син ловко ушла от загребущих рук охранника и рванула к выходу.

Сейчас надо просто убежать, над тем, что надо делать, она подумает позже.

***

Мы въезжали в славную столицу Шайна через южные ворота. Самые широкие среди всех шести города, просто потому что торговый грузооборот направляли через него и по обходной вокруг города. Северо-восточные, например, считались королевскими. Через них проходила дорога к королевской резиденции. Всякую голытьбу и сброд через неё не пропускали, заворачивали.

Эти детали мне выдала принцесса под конец урока географии, из которого я несколько расширил теоретический багаж своих познаний по миру.

Сами её высочество успешно сомлели: средневековая карета и не таких бойких Повелителей магии, воды и окружающих земель успокаивает. Я бы к ней присоединился, но думы о насущном беспокоили больше монотонных раскачиваний.

В сгущающих сумерках мимо пронеслась очертания фигуры нашего капитана на коне. Он скомандовал форейтору принцессы остановиться, сам же осторожно постучал в нашу дверцу.

— Не стесняйтесь, шан Грегорн, — отозвался я, — ничем противозаконным мы не занимаемся.

Капитан отворил дверцу, с некоторым смущением взирая на меня и спящую красавицу.

— Ох, уж эта наивная юность, — сказал я ему, — притворилась спящей, чтобы контролер за билет не стряс.

Шутка мимо Нира прошла, но я её и отпустил в целях тренировки. Вот скоро с тестюшкой и тещей будущими встречусь, там и порезвлюсь.

— Ваша милость, — тихо шепнул он, боясь разбудить принцессу, — мне необходимо в целях приличия составить вам компанию, скоро дворец.

Я этого ожидал и всё прошло бы гладко, если мои уши не уловили некоторый хаос в уличных звуках, отходящей ко сну столицы. Это, если кто не знает: голоса перекликающейся стражи у ворот, сержант решают кто идет в ночной патруль, звуки закрывающихся ставней и наступающая тишина.

В столице было точно так же, исключая какой-то быстро приближающийся вой, хохотание и звуки цокания подков о мостовую.

В начале улицы, поворачивающей на главный проспект столицы, ведущий к площади и дворцу, показалась неясная фигура. Она резво приближалась и через плечо капитана, замершего на полпути, с поднятой ногой на ступени кареты, я пробросил оценку.

«Довольно редкий класс куноичи, — подсветил я девчушку, — база как у нашей лисодевочки, но несколько разные умения. Надо стопорнуть, наверно что-то стырила.»

Придя к таким выводам, я лихо выскочил из кареты, завуалил эту первоуровневую симпатяжку, несущуюся испуганным страусом, в нашем направлении, прошел сзади и схватил за руку.

— Не трясись, всё решим, — благодушно сказал ей, — если ты прямо сильно не накосячила. Сейчас темноту сниму, рассказывай, что натворила.

Кошкодевочки те еще шалуньи, их няшность от многих проблем спасает. Но эта, мне без всяких предварительных «ня», засандалила маваши-гери ногой в висок. Попыталась. Я за руку дернул, и она приземлилась в мои объятия.

— Давай-ка, подруга, без драк в стиле «Элитного класса», — предложил ей на ушко, — ничего плохого я тебе не сделаю, просто расскажи в чем дело.

Она обмякла и выделила из прекрасных светло-синих глаз порцию горьких слёз, а сзади раздалось негодующее Аишино:

— Что ты себе позволяешь, Джерк Хилл! Стоило мне задремать, а ты уже обнимаешься с какой-то девчулей!

— Да как ты могла такое подумать, — возмутился, поворачиваясь вместе с кошкодевочкой к принцессе, — я просто ищу выключатель милоты у этого несчастного создания.

Аиша разглядела слезы на лице кошкодевочки и успокоилась. В это же время к нам наконец доскакали преследователи юной куноичи.

Постепенно сбавляя ход, около нас остановился белоснежный иноходец, на котором восседал здоровый малый с блондинистыми волосами, с квадратной челюстью, этакий типичный Чарминг. С красной мордой и слегка на взводе.

— Забрала у меня гитару, сестра, — с кривой ухмылкой выдал он, — может оставишь мне хотя бы мою шлюху.

Аиша от такого приёма натурально впала в шок. Вытаращилась на него, как Сигурни Уивер на Чужого.

— Хорошая гитара, ваше высочество, — попытался я сбить накал встречи, — с такой даже тризна пройдет веселее.

Принц повернулся ко мне и уставился мрачным взглядом жильца пятнадцатого этажа, обнаружившего неисправный лифт.

— Хорошо бы это прямо сейчас проверить, грутов альфонс, — стал наезжать он прямо на меня грудью своего коня.

Я человек толерантный, отчего иногда пускаю пожить в душу Остапа Бендера. Потому позволил себя коняшей сбить.

— Нехорошо, ваше высочество, — прокряхтел я, поднимаясь с мостовой, — оскорбление благородного представителем королевской крови. Вызвать на дуэль вас я не могу, но с удовольствием вызову кого-либо из ваших друзей. И показательно распылю на ваших глазах. Надеюсь это зрелище вам будет долго сниться.

Думал он с такого протрезвеет. Думал он друзьями дорожит. Думал как-то разойдемся бортами.

Вызвать я его на дуэль действительно не могу, но могу его фаворитов и друзей. Отказаться они не могут. Их проигрыш — удар по принцу, признание вины. Не сложилась у нас дружба, да и хрен с ним. Пусть хотя бы боится.

Но этот «гений тактики и стратегии» меня переиграл.

— Ты не можешь, — радостно заржал он, — а я могу. Сраный «светлячок»! Дуэль!