Королевский наместник

Глава 28

Принцесса была свежа, принцесса была в хорошем настроении: вот что горячие ванночки из ионов железа и всяких минералов делают. Красовалась артефактной бейсболкой, блестела личиком, будто новенькая платиновая монета. Разницу между платиной и серебром конечно так не понять, но поверьте — благородства в первом на порядок больше! Да у неё, кажись, даже грудь подросла.

— Джерррк! — довольно воскликнула она, не соблюдая ни малейшего этикета и не обращая внимания на наших бюргеров, старательно машущих головными уборами и поклонами. — Едем?

— Яволь майн кайзерин! — щелкнул я каблуками сапог, сам же подойдя ближе прошептал, — сейчас парой щипков при всех угощу. Скажи ты им пару ласковых слов на прощаньице!

Некоторое недоумение её лицо выразило, это же купцы обычные. В смысле уважаемые и почтенные, но не благородная и всякая титулованная накипь. Однако спорить со мной она не собиралась. Забежала на моё место во главе стола и рассказала им, какие они клёвые пацаны, как она любит этот город с богатейшей историей. Наэкзальтировала народ, наэлектризовала. Под конец все орали как сумасшедшие славу королевской фамилии и обнимались с соседями.

— Воть, — сымитировала она мне в свою очередь шёпотом, няшный говорок Каи, — твоя морда довольня?

«А ведь мои глаза меня не обманывают», — понял я, — «точно грудь подросла. Она бы так просто не сюсюкалась. Довольна как котейка с коктейля сметаны и валерьянки.»

— С такой-то принцессой и в жерло вулкана нестрашно падать, не то что на кровать! — бодро сказал ей в ответ, — доволен на все твои две тысячи приданого.

— Но у меня двадцать! — удивилась она, приятно окрасившись в нежно-розовый при словах о кровати.

— Мы вместе вообще на миллион выглядим, — «порадовал» её, — беда в том, что никто столько за нас не даст. Давай исходить из того что есть прямо сейчас, из реальности.

Но с толку её сбить не получилось, абстрактные знания тяжело даются. Прямо сейчас Аиша была в эйфории, а что там Джерк Хилл бормочет, так он семпай: они вечно на своей волне, что-то там выдумывают, планы строят, а жить надо быстро, красиво и сегодняшним днем.

В общем схватила она меня за руку, спешно потащила к карете.

Из ратуши вышли, а там весь КОМ собрался. Кая, Риса, Верлита, Джиро, Сура и Камия рядом жмется. С тенями под глазами, вся измученная, со свертком в руках.

— Что за макияж под глазами? — спросил её, обнявшись с сотоварищами, — кто этот счастливчик, который очертил тебе под глазами новые границы реальности?

Как ни странно, смысл вопроса она поняла.

— Я вот подарки ночью шила, — засмущалась она, — для королевской фамилии.

У Аиши хищно вспыхнули глазёнки.

— Это да, — оценил понимающе, — нормальный бизнес всегда начинается с подарков королю.

Камия с поклоном поднесла сверток Аише, но та, не чинясь, взяла и крепко обняла блонду.

Пока они там обнимашкались я наказал Джиро, по очереди с Каей, следить за мелкими. Они волшебницы крутые, но самоуверенные, жизни не знают. Понимаю, что излишне такая мнительность выглядит: им обеим здесь никто не соперник с двадцать пятым-двадцать шестым уровнями, но бдительность — превыше всего, как говорят практичные злодеи. Они понимают толк в выживании.

— Ну всё-всё, — чмокнул Каю в губки, Рису, Верлиту в щечки, приобнял Камию с Сурой за плечи, — на неделю самое большее уезжаю, без хныканий мне тут. Давайте я вам лучше на прощание подарочек сделаю. Джиро, подай гитару.

Он нырнул в карету и вынес гитару.

Благородные на гитаре здесь играют и, тем более, поют только для своих. Для черни играть — Зашквар Зашкварыч, а народу, несмотря на утро, уже было прилично. Купцы с совещания далеко не ушли, толпились рядом. Кристер, собравший своих последователей для обучения, терся неподалеку. Торговки зеленью, пирожками, просто прохожие — человек сто-сто пятьдесят точно было, но на условности мне было плевать. Я здесь закон и что ты мне сделаешь?

— Этот город самый лучший город на земле, — начал я, — он как будто нарисован мелом на стене.

«Браво» исполнять одно удовольствие, песни несложные, пальцы всегда рядом на струнах, это вам не Эдди Ван Хален с его «Эрапшн». Вся песня про лучший город играется боем на шестерке, без глушения.

— Я не знаю, где еще на этом свете есть, такая же земля, — звонко выдал им припев. Весна начнется, вставлю её вместо земли, пока рано и не аутентично. Они все преисполнились от слов и музыки, замерли, рот открыли, внимают жадно. Я еще только, вместо строчки с белым пароходом переделал в «и куда-то уплывает от улыбки рот».

— Я, пожалуй, отпущу попутный ветер и останусь навсегда, — остановил игру на гитаре и добавил, — с тобою.

— Всем пока-пока, ведите себя прилично, — выдал им и прыгнул в карету с принцессой.

Ненавижу эти долгие прощания, но что поделать. Вся жизнь из них состоит.

Покатили с ветерком. Аиша, как бывалая путешественница сразу настроилась на долгий путь. Пристроила кучу подушек, прилегла на них на своем диване, уставилась задумчиво на меня. Так её карета устроена: два дивана напротив друг друга. А прилегла потому, что сам кузов кареты был подвешен на четырех ремнях, из дымленой кожи слонорога, к жестким стальным рамам спереди и сбоку, изящно закрытым расписным деревом. Иначе в средневековье безрессорному транспорту никак. Скорее язык себе откусишь на наших, с позволения сказать, дорогах. Толчки в кузове ремни хорошо гасили, но огромный минус был в том, что укачивало в таких каретах конкретно. Получалась огромная колыбельная на колесах.

Я просто не понимал: а как же форейтор принцесскин с местом в передней раме? Как у него кости не сыпятся в трусы, после часов десяти за вожжами?

— О чем думаешь? — спросила она меня.

— Сидеть с тобой одной в карете не совсем по этикету, — честно признался ей. — Я в нём не сказать, чтобы разбираюсь, но сейчас подумал, где же все твои фрейлины и служанки?

Еще я немного неуютно себя чувствовал. Кататься наедине с принцессой в её карете — это примерно, как впервые к девушке домой зайти. К доминантной девушке. Территория интересная, но не твоя. Правила поведения чужие.

Аиша тоненько захохотала.

— Во дворце остались, — сказала она фыркая, — очень глупо таскать людей без Дара на своё возвышение, не находишь? Я же нормальная принцесса, а не людоед какой. По этикету, здесь Нир Грегорн должен быть, но он подсядет только, когда разглядим стены Тритикама. Или ты по нему скучаешь?

— По первому дню нашего знакомства скучаю, — буркнул ей, — там ты в моей власти была.

— Ты должен бороться со мной против зла, — сказала она шаловливо, — а не возглавлять его.

Была моя очередь засмеяться, Аиша знатно косплеила одного персонажа из земного кинематографа. Но вместо этого я решил устроить долгую лекцию.

— Да что там этого зла, — махнул я рукой, — пять, десять лет и всех монстров на континенте можно вывести. Здесь вопрос стоит в другом: дадут ли нам это сделать? Вот в Эсванию тебя пустят подземелья местные зачищать? Тамошний принц с королем вроде как в обидках на тебя.

Кае она про настоятельную просьбу Шайреда Четвертого письмецо чиркнуть принцу рассказывала, а лисодевочка уже мне передала историю. Аишу я после такого зауважал, но в тоже время страхово стало: враги у меня множатся даже без моих стараний на этом фронте.

— Типа что, они будут дальше смотреть как их народ выедают? — возмутилась Аиша, даже подскочив от негодования на диване. — Когда можно изменить за бесплатно такую ситуацию!

— А типа им не пофигу? — удивился я, — чернь в основном же жрут и всякое быдло по их мнению.

— Даже если чернь, — не поняла она, — это же твой народ, и ты за него в ответе. В королевской клятве при возведении на престол сказано «заботиться о всех без исключения».

— Ты веришь в клятвы, — пожал я плечами, — они в золото и силу. Что, начнешь войну с Эсванией, чтобы очистить чужую страну от монстров? В войне всяко народу больше погибнет, чем от чудовищ. Вот представь, я принц эсванийский, который станет королем в будущем. Давай, убеди меня, что твою команду надо пустить в мою страну, для зачистки, как ты говоришь от чудищ. На самом деле, как я подозреваю: для сеяния смуты, ереси и бунта среди моих подданных и одаренных.

— Я дам тебе тысячу золотых, Гелрэс, — поджала она губы презрительно, — за то, что сама же, со своей командой, освобожу твою же страну от монстров.

Видимо, так эсванийского принца звали — Гелрэс.

— Тысячу золотых, — нагло улыбнулся ей в лицо, — и твою руку.

Принцесса нахмурилась, подняла руку на меня, я даже ноги поджал, прыгнуть если что, но она сдержалась.

— Тысячу золотых и поставки зерновых на пять лет со скидкой, — пообещала она уверенно, — моя рука для тебя слишком увесиста, ты не проснешься после первой ночи.

Вот кто так ведет уговоры, угрожая убийством, пусть даже завуалированно?

— Ой, ну ты и мертвого уговоришь, — улыбнулся ей, — скорее же, заходи в мою страну. Проходи, присаживайся, извини: здесь повсюду грязь, страх, неуверенность и комплексы, но ты не стесняйся. Привыкнешь.

Принцесса вытянула лицо. По условиям игры, она убедила эсванийского принца, но игра почему-то не кончилась, а перешла на другой этап.

— Принц испугался дальше с тобой спорить, — проинформировал её, — воевать он не хочет. Решил поступить проще: впустить тебя в страну и подготовить ловушку. Отравить, нанести в спину подлый удар, когда будешь биться с монстрами. Выставить всю армию против тебя, когда выйдешь из подземелья. Это я сильно обобщаю, потому что переговоры в формате один на один, если противоположная сторона в разы сильнее одаренный, редки. Не так ли?

— Да, — вздохнула она, — считается сильнейший продавит ментально. Потому удивилась, когда ты за принца моей руки столь прямо и нагло захотел. В реале я же Гелрэса знаю, он приезжал год назад на бал по случаю возвращения Шила с Кургана гноллов. Эсванийский принц мил и учтив, ему двадцать четыре, сильно не напрягался, потому двенадцатого уровня. За такое предложение я в полном праве ему втащить. Слабая принцесса — вещь, сильнейшая принцесса — демиург.

— Ну извини, — покаялся перед ней, — не устоял перед красотой твоих глазищ.

— Ох, правда? — оживилась она. — Говорят в них можно тонуть бесконечно.

— Самая что ни на есть, — слащаво признался ей, — только я сейчас как Гелрэс это говорю. Пойдем жениться?

Она на удивление не разозлилась, пристально посмотрела на меня.

— Да ты ревнуешь, Джерк Хилл, — проницательно заметила она, — тогда ставлю на то, что в Эсвании скоро сменится династия.

Было приятно: принцесса умная, а то, что иногда ведет себя как шальная императрица, так вы на других в четырнадцать посмотрели бы. Максимум движа там — свипание шортов ютуба на телефоне.

— Такое планирование десятилетия занимает, — деловито поделился с ней, — вопрос в том, что ты предпочитаешь: быстрые пожары войн с ненавидящим населением или сделать всё правильно, но помедленнее.

— Звучит почти как история наших отношений, — шутканула она, — но чего ты зацикливаешься на официальной стороне. Мы можем в эту несчастную Эсванию инкогнито поехать. Как обычная команда искателей приключений.

— Тогда будет как с принцем Леттором, — напомнил ей историю южнокаталийского инфанта, — он тоже инкогнито приехал в Шайн. На границе у первой же деревушки со спутниками зачистил Холм призраков. Там сразу лояльность у всех жителей к Шайну упала, к Южной Каталии выросла. Война потом семь лет длилась. Думаешь Гелрэс этого не понимает?

— Оставим Эсванию на потом, — мудро решила она, — в Роштии моя тётя будет нам рада, познакомлю всех вас со своей сестричкой.

— Вопрос не в доброй тёте или тесноте родственных связей, — сказал я, — вопрос в том, что твое возвышение, поступки, титулы, достижения будут бесить всех остальных королей, королев, принцев и далее по списку. Потому что автоматически они будут уменьшать их собственный вес и легитимность в глазах остальных: от элиты других королевств до простых сервов. Просто «какого хрена?» скажет любой, потерявший от монстра родного, близкого человека. Почему в Шайне всех чудовищ зачистили, а у нас нет? Мне такой правитель не нужен, скажет он. А что на это может предложить король — только топором по башке. Со смутьянами здесь долго не разговаривают. Проблема в том, что топор по башке количество вопросов уменьшает, но увеличивает концентрацию ненависти в теле государства. Такое выплескивается рано или поздно.

— Придется их всех того? — понимающе предположила она.

Я «того» не хотел, но история подсказывает, что придется. Дело не в теориях вроде «Ловушки Фукидида» или «Ловушки Киндлбергера». Дело в том, что абсолютизация королевской власти, делала вероятность ошибки неизбежной. Богатство, силу копит вся страна, а распределяет её один человек, как ему вздумается. Неизбежны не просто ошибки, банальные преступления.

Вслух я сказал другое.

— Нам к графу Лавулину заехать надо. По очень важному делу!

Аиша докапываться: что, зачем, почему не стала.

— Окошко приоткрой к форейтору и передай мое повеление.

Окошко для управления принцесскиным кучером представляло собой небольшие, изящные ставеньки, выходящие лицом к спине возничего. Я слегка повозился, открыл их и прокричал.

— Приказ её высочества, после моста завернуть к графу Редри Лавулину.

— Так точно, — браво откликнулась мне спина, — будет исполнено.

— Чья креатура, этот граф? — спросил я у Аиши, закрывая окошко.

— Граф сам по себе. — откликнулась она. — На день королевской фамилии, он подарил мне пятьдесят золотых, а Шилу шестьдесят, что причисляет формально его к партии принца. Его двоюродный брат служит одним из трех нотариев при королевском совете.

Нотарий, в переводе на человеческий, был секретарем: писал письма, протоколы совета, зачитывал акты решений. Невеликая должность, но важная.

— Спасибо, — корявенько сказал я принцессе, — что не пристаешь с глупыми вопросами. Но так надо. Нет времени объяснять!

Не мог же я ей рассказать, что так и так, готовим ей подарок в виде книги. Да кто вообще о сюрпризах рассказывает?

Минут через десять мы проехали мост, не сбавляя скорости. Глупцов останавливать красную карету с гербом Шайна и просить «мостовщину» не нашлось. Прямо хоть бери и копируй карету, рассекая на ней по дорогам королевства беспрепятственно. Только вот помимо кареты придется копировать и внушительных охранников. К тому же суровую морду Нира Грегорна знают все сборщики, клонировать такого вряд ли получится.

Судя по участившейся качке, мы перешли на дорогу похуже, ведущей к особняку графа. Ну или наши сердца стали друг к другу притягиваться еще немного сильнее. Но эту романтическую версию я Аише озвучивать не стал. Природный магнетизм быстро переходит в магнитную бурю.

Минут еще через тридцать, мы подкатили к замку графа. Джерк Хилл видел его ранее, года два назад, с большого расстояния, проходя по местности с прежней командой по заданию гильдии авантюристов, в поисках шального скрикера. Уродливой твари, вроде гигантской сороконожки, длиной метра в три, невысокой, с венчающим её морду ядовитым рогом. В основном, скрикер нападал на домашних животных, но отжираясь и повышая уровень, переходил на людей.

Граф Лавулин, сухопарый мужчина в возрасте, с седыми бакенбардами, спускающимися перевернутой «Г» вниз по щекам, высокий, с густыми волнистыми волосами, предупрежденный посланным вперед капитаном, встречал нас прямо у кареты, любезно подавая руку принцессе. Мне он запросто кивнул и кинул что-то вроде «рад видеть вас, ваша милость в наших пенатах». Не очень любезно, но я сам официальщину не сильно люблю и вообще здесь по бизнесу, во-первых. Во-вторых, главная скрипка здесь принцесса, а я непонятный мутный тип, что обманом и лестью, жалобными стонами гитары выбил себе должность. Вы бы перед таким расшаркивались?

С другой стороны, от меня зависит выживет ли бумажная мануфактура графа в будущем. На средства от коей, свой симпатичный замок на холме он и отгрохал.

Иронично, что такой солидный замок может похоронить простой кусок белой глины.