Королева Квинтэссенции

— 39-

Дверь в Краун-холл с глухим стуком закрылась, и вокруг нас воцарилась тишина. После нашего разговора с Куинси нам пришлось идти на обед и дневные занятия, и у нас не было времени поговорить. Но когда занятия закончились, и мы вернулись в общежитие, никто из нас не проронил ни слова.

— Я собираюсь приготовить нам вкусный ужин, — тихо сказал Атлас и направился на кухню, так что никто из нас не произнес ни слова.

Кай хрустнул шеей.

— Думаю, я мог бы искупаться. Давненько не отмокал. — Он взглянул на меня. — Ты не против?

— Конечно. — Я проигнорировала боль в сердце. Я знала, что нам всем нужно время, чтобы по-своему осмыслить откровения Куинси.

Кай направился к задней двери.

— Вернусь к ужину.

Ривен прижался губами к моему виску.

— Я собираюсь ознакомиться с принятыми в настоящее время мерами безопасности.

У меня скрутило живот, но я кивнула. Мне не нравилось, что он взвалил всю тяжесть этого на свои плечи.

Когда Ривен исчез в гостиной, Феникс обнял меня за плечи.

— Хочешь поспарринговать?

Я посмотрела на него, приподняв брови.

— И ты меня не бросишь?

— Извини, но ты застряла со мной. Мы можем просто расслабиться, если ты предпочитаешь посмотреть фильм или еще что-нибудь.

Я покачала головой. Мне нужно было справиться с тревогой и разочарованием.

— Давай поспаррингуем.

Феникс ухмыльнулся.

— На заднем дворе?

— Отлично.

Мы направились к задней двери и вышли в золотистый вечерний свет. Я глубоко вздохнула, позволяя свежему воздуху прогнать остатки моего напряжения. Если мне предстояло встретиться лицом к лицу с Фениксом, мне нужно было собраться с мыслями.

— Давай быстренько разомнемся. Не хочу, чтобы ты что-то выкидывала, — сказал он.

Мы задали легкий ритм, делая прыжки, пока я не почувствовала, что мои мышцы слегка разогреваются. Затем я согнулась, чтобы размять подколенные сухожилия.

— Как чувствуется твое тело? — спросил Феникс, делая четверную растяжку.

Я выпрямилась и потянулась руками.

— Хорошо. Думаю, я полностью восстановилась.

Он кивнул.

Я ценила то, что Феникс не давил на меня, но в то же время чувствовалось так, словно он ждал, что вот-вот упадет другая туфля. Чтобы он спросил, все ли у меня в порядке, или что я думаю о теориях Куинси.

Я приподнялась на цыпочки, проверяя свой вес. Мне нужно было двигаться, побить кого-то.

Феникс, казалось, почувствовал это.

— Готова?

Я кивнула.

Он протянул ко мне кулаки.

— Пятидесятипроцентный контакт.

Я коснулась его кулаков своими.

— Идет. — Это все равно дало бы мне необходимый выброс эндорфинов.

Мы кружили друг вокруг друга по траве, легко держась на ногах и выискивая лазейки. Я нанесла пробный удар, от которого Феникс легко уклонился. Очевидно, он не позволил событиям этого дня отвлечь его.

Феникс взмахнул ногой, и это сбило меня с ног. Я выругалась, приземлившись на спину. Он даже не двигался на полной скорости.

Он протянул руку, чтобы помочь мне подняться на ноги.

— Еще раз.

Я оценила, что он не спросил, все ли со мной в порядке. Я поднесла руки к лицу и снова начала двигаться. Обойдя Феникса, я нанесла ему удар по ребрам, но он был достаточно быстр, чтобы увернуться и пропустил самое худшее.

Приступ разочарования отвлек меня, и Феникс сделал удар в челюсть. Он отстранился в последнюю секунду и просто задел кость.

Я издала низкий рык.

— Это не пятьдесят процентов.

Он пожал плечами.

— Мне не нравится бить свою пару по лицу. Так что подай на меня в суд.

Я фыркнула, но не стала ждать, а вместо этого ударила его ногой в солнечное сплетение. Феникс поймал меня за лодыжку, и я упала навзничь.

— Черт! — закричала я.

Брови Феникса поползли вверх, когда я с трудом поднялась на ноги.

— Еще раз, — сказала я.

— Уверена? Не думаю, что у тебя с головой все в порядке.

— А у тебя с головой все в порядке? — с вызовом спросила я.

— Наверное, нет. Но я не хочу, чтобы ты пострадала из-за того, что отвлеклась.

Я недоверчиво уставилась на него.

— Когда ты расстроен, то начинаешь прореживать список опасностей. Разве это не так?

Он рассмеялся.

— В этом ты права.

Что-то в его смехе заставило мое раздражение улетучиться. Я плюхнулась на траву.

— Прости, это было грубо.

Он сел рядом со мной.

— Я могу бросить тебя на минутку.

Я скорчила гримасу.

— Нет, если это подло.

Феникс рукой скользнул мне под волосы и начала массировать шею.

— Это было не подло. Это было забавно. И это правда. Я использую этот список, чтобы выпустить пар, когда мои эмоции становятся слишком сильными.

Я переплела свои пальцы с его и сжала их.

— Ты делаешь то, что должен, и в то же время избавляешь мир от худших людей.

Он прижался своим лбом к моему.

— Ты понимаешь меня.

Я улыбнулась.

— И ты понимаешь меня.

— Вот почему я знаю, что ты справишься с этим новым даром. Ты воспользуешься им во благо.

Все во мне напряглось.

— Хотелось бы.

— Так и будет. — Феникс большим пальцем погладил тыльную сторону моей ладони. — У меня есть теория.

Я посмотрела на него, ожидая продолжения.

— Не думаю, что ты делаешь этим людям подарки ни с того ни с сего.

— Разве?

Феникс покачал головой.

— Думаю, ты уже открываешь в них что-то новое. У Рен есть дар воздуха, животные, которых она призывала, были птицами, ее также назвали в честь птицы. Рискну предположить, что у нее уже есть близкие отношения с животными.

Я обдумала идею Феникса.

— Это немного сняло бы напряжение. Я просто все время думала, что если это мой дар, то как я узнаю, кто его заслуживает? Как я узнаю, кому делать дары, и как мне контролировать то, что я дарю?

— Не думаю, что тебе нужно это делать. Думаю, ты скорее проводник, позволяющий стихийной магии течь через тебя.

Я улыбнулась.

— Вот на что это было похоже. Я будто почувствовала благодарность Рен за ее способности, когда положила руки ей на плечи.

— И ты помогла ей обрести эту благодарность. Вот о какой эмпатии говорилось в текстах. Ты можешь чувствовать людей и встречаться их там. Этот новый дар — лишь дополнение.

Меня охватило тепло.

— Мне нравится эта идея. Подумай обо всех людях, которым я могу помочь.

— Ты с ума сошла? — Голос Ривена разнесся по заднему двору. — Ты не можешь раскрывать, что у тебя есть эта способность. Это означало бы подписать себе смертный приговор.