Королева Квинтэссенции

— 2-

Прохладная ткань прижалась к моей щеке, и я застонала. Все болело. То есть все, что было выше плеч. Эйден не побеспокоился ни о чем, что не было бы видно на фото. Маленькие милости.

— Выпей, — мягко сказала Керри.

Всякое подобие гордости покинуло меня после шестого удара кулаков Эйдена. Я открыла рот и глотнула воды. Когда я это сделала, рассеченная нижняя губа снова закровила, но мне было все равно. Мне так хотелось пить, что казалось, у меня вот-вот треснет язык.

Я жадно пила, следя за струйкой воды, которую Керри отводила в сторону.

— Хватит. Не хочу, чтобы тебя стошнило.

Я положила голову на матрас. Приземление на подушку было таким, словно я вросла в цемент. Боль отдавалась в черепе равномерным барабанным боем.

— Почему? — прохрипела я.

Только этот вопрос я смогла задать. Такой простой. И в то же время способный разрушить мой мир.

Керри уставилась на меня сверху вниз.

— Ты не знаешь, через что он прошел.

— Эйден?

Она кивнула.

— Семья ужасно относилась к нему. Раз за разом отвергала его. А Феникс намного хуже. Пытал его. Бросая свою силу Эйдену в лицо. Говоря Эйдену, что изгонит его, когда станет королем.

Я нахмурилась, но тут же пожалела о своем поступке, когда вспыхнула новая волна боли. Это был не Феникс. Он бы не поступил так с Эйденом.

— Феникс всего лишь хочет мира с братом.

Керри фыркнула.

— Если ты в это веришь, то ты действительно выпила Кул-Эйд (прим. пер. "Пить Кул-Эйд" — это фраза, предполагающая, что кто-то бездумно принял догму группы или лидера (культа), не полностью понимая последствия.).

— Не Феникс пытался убить меня. Не он похитил меня и просто избил до потери сознания.

Керри покраснела.

— Эйден не собирался убивать тебя, ему просто нужно было добраться до Финикса…

Я усмехнулась.

Керри вскочила на ноги.

— Это правда.

— И ты хочешь сказать мне, что это сделал призрак? — Я указала связанными руками на свое лицо.

Она покраснела еще сильнее.

— На войне бывают жертвы. Тебе было больно, и мне жаль, но это нужно было сделать.

Похоже не я пила Кул-Эйд, а Керри. Какую бы чушь Эйден ни наговорил, она впитывала ее в себя.

Прикусив щеку изнутри, я изучала девушку, которую считала подругой. Первый человек, который проявил ко мне настоящую доброту в Кингвуде. Как такое произошло?

— Скажи, почему ты ему веришь?

Было бесполезно объяснять ей все причины, по которым она была неправа, если я не пойму, почему она считала себя правой.

Керри на мгновение замолчала, словно проверяя меня, действительно ли я хочу знать.

— Ты не знаешь, каково это. Быть членом семьи, который всегда казался чем-то меньшим, чем… неудобство. Обузой.

Боль поселилась глубоко в моей груди.

— Тогда, может быть, ты сможешь мне это объяснить.

— Сколько я себя помню, мной помыкали каждый день. Дети в школе. Даже мой собственный брат.

— Твой брат? — Эта боль усилилась. Независимо от того, что сейчас делала Керри, я по-прежнему сочувствовала маленькой страдающей девочке.

Она прикусила губу и кивнула.

— Он всегда говорил, что делает это для того, чтобы я закалилась, чтобы мои силы росли. Но на самом деле ему просто нравилось причинять мне боль.

По-моему, это было очень похоже на Эйдена, если честно. Но Керри не могла сейчас этого услышать.

— Мне жаль, Керри. — Я надеялась, что она услышит правду в моих словах. — Этот мир настолько одержим тем, сколькими стихиями вы управляете, насколько сильны ваши связи, что они забыли, что за этими способностями стоят люди.

— Ты права, но Эйден видит меня.

В животе у меня образовалась свинцовая тяжесть, за которой быстро последовала новая волна тошноты. У меня было ощущение, что я знаю, к чему это приведет.

Я сглотнула, подыскивая слова, которые не вывели бы Керри из себя.

— Вы двое подружились?

Она покраснела, но на этот раз не от гнева.

— Похоже на то. — Она прикусила губу. — Он всегда был добр ко мне. Улыбался и здоровался, когда все остальные игнорировали меня. Но потом он увидел, что у меня проблемы на занятиях по бою. Ты была так занята с королевской семьей, что не видела, как мне было тяжело.

У меня сдавило горло.

— Мне жаль. Мне следовало быть более внимательной. Мне следовало чаще заглядывать к тебе.

Чувство вины засело глубоко в душе. В последнее время я была никудышной подругой. Я пыталась помочь Керри на занятиях по бою, но отвлеклась, пытаясь защититься от Дрю, Зены и Эйдена. И я погрузилась в изучение эфира, в понимание этой новой связи, частью которой я стала. Керри очень мало знала обо всем этом, поэтому, по ее мнению, я просто игнорировала нашу дружбу.

— Понимаю, у тебя много всего происходило, но мне нужен был кто-то, а Эйден был рядом.

Я сильно прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего.

— Он начал заниматься со мной после школы. И я стала лучше.

— Так и есть. Теперь ты надираешь задницы. — Насколько сильно я бы ни считала Эйдена исчадием ада, он явно был хорошим учителем.

Керри усмехнулась.

— Так и есть. И это благодаря Эйдену. Он был так добр ко мне. Он не был злым или жестоким, когда я чего-то не понимала. Он повторял это снова и снова, пока я не понимала.

— И вы двое стали ближе.

Она опустила голову.

— Мы начали разговаривать во время наших уроков. Мы оба через многое прошли. У обоих были семьи, которые презирали нас. Мы понимаем друг друга. Эйден начал раскрываться. Рассказал мне о том, что сделал Феникс. — Глаза Керри вспыхнули. — Он ужасен, Аура. Ты даже не представляешь, с кем ты связана.

Я приподнялась на подушках.

— Тебе не кажется, что Эйден, возможно, немного искажает историю?

Она сжала руки в кулаки.

— Это не так. Эйден — хороший человек, он прошел через ад, благодаря монстру.

— Если бы он был таким хорошим человеком, разве он попросил бы тебя причинить вред своей лучшей подруге? Он использует тебя, Керри. Использует тебя из-за твоей близости ко мне.

Я сказал не то. Гнев в ее глазах должен был испепелить меня на месте.

— Может, я и не такая особенная, как ты. Но кое-кто меня любит. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить его.

Она развернулась на каблуках и выбежала из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Звук эхом отразился от стен почти пустой комнаты. Керри не хотела видеть правду, не тогда, когда Эйден так искусно сплел свою паутину. Не было никакой надежды на ее помощь.

Я была сама по себе.