Копье Теней

Глава четырнадцатая. ДУЭЛЬ

— Ха-ха! Проперчили мясцо! — Когда ночь озарили взрывы, Бронд замолотил кулаками по перилам. — Эти парни стоят каждой треклятой монеты. Гляньте на них — гордость Грундкора! — Команда, казалось, тоже пребывала в прекрасном настроении. Дуардины бурно радовались, глядя на крохотные фигурки, снующие над мегалофином, изрыгая огонь.

Огромная тварь нырнула в облака, уходя от толпы суденышек, так внезапно атаковавших ее. Зана рассмеялась.

— Канонерки. Смотрите, как обступили чудище. — Она хмыкнула. — Ты не только предупреждал других капитанов, ты продал права на спасение имущества и сбор трофеев компании Грундсток, верно, Брондт?

Брондт ухмыльнулся в ответ:

— Посмотрим, что об этом думает болван Брокрин! Великий Король так велик, что мы все получим свою долю — и сокровищ, и славы. Грундкор давно искал способ разобраться с долгами — им просто нужна была подходящая приманка.

— В смысле добровольная?

Что ж, Волькер понял, что имел в виду капитан, — и ощутил вспышку гнева, но быстро задушил ее. В плане харадронца был определенный жестокий прагматизм, и он не мог не уважать этого.

Брондт уставился на него.

— Угу. Два самородка одним взмахом, как говорится. — Рассмеявшись, он хлопнул Волькера по руке. — Не хмурься, азирит. Сегодня славный день — день, когда небеса станут безопасными для всех честных… ох, гад!

Взрыв осветил небо. Одна из канонерок, охваченная разноцветным пламенем, полетела, кувыркаясь, к земле с визгом измученного металла. Брондт ухватился за поручни: хорошее настроение мигом покинуло его.

— Колдовство, — прорычал он. — Крак! — Капитан стукнул по перилам кулаком. — Я знал, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я знал. — Он повернулся к Зане. — Во что ты втянула меня, женщина?

— При чем тут я? — запротестовала она.

— Они потребуют доплаты за риск! Не говоря уже о треклятых Громовержцах, занявших все мои нижние трюмы.

— Не потребуют, если все погибнут, — тихо проговорила Адхема, вглядываясь во тьму. — А это кажется весьма вероятным, ведь на них напала стая воронов.

— Воронов? — Оттолкнув Брондта, Волькер опустил на глаз дальномер и принялся щелкать линзами, пока не нашел нужную. Далекая картинка обрела четкость. Он увидел несколько птиц, кружащихся над канонеркой, с немыслимой яростью клюющих, хлещущих и царапающих пилота и стрелка. Выругавшись, он повернулся к остальным. — Это те же, что были в библиотеке. Оборотни. Я уверен.

— Что-что? — Брондт перевел взгляд с Волькера на Зану. — Забыла кое о чем упомянуть, да, женщина? Мне следовало бы об этом знать, тебе не кажется?

— Первое правило бизнеса, Брондт: всегда задавай вопросы прежде, чем подписать контракт. — Зана смотрела мимо него. — Похоже, они отвлекают корабли от монстра. — Она нахмурилась. — Но почему?

Волькер поднял винтовку, уложил ствол на поручни. Через дальномер он разглядел зловещее свечение колдовства над массивным черепом мегалофина.

— У него на голове кто-то есть.

— Что? — захлебнулся Бронд, вглядываясь в надвигающегося левиафана. — Это обман!

— Это жизнь, — возразила Зана. — Он приближается, Брондт. У тебя больше нет тузов в рукаве? Может, еще пара-тройка флотилий?

Она беспомощно стиснула меч. Ниока и прочие тоже были ошеломлены. Даже Адхему это застигло врасплох. Да уж, не каждый день вампиру случается обнаружить себя не на том конце пищевой цепочки.

Брондт зыркнул на Зану, но ярость выплеснул в рупор:

— Мне нужна скорость, Талфи! — рявкнул он. — Полный вперед, старший двиргателист, так-растак эти звезды. — Ему что-то хрипло крикнули в ответ, и мягкое свечение эфирных двиргателей сделалось ярче. — Все к залповым пушкам и эфирострелам! Займитесь делом!

Экипаж кинулся выполнять распоряжения, протискиваясь мимо Роггена и других.

— Я должен проверить Грабельку… если она вырвется… — пробормотал рыцарь и поспешил под палубу.

— Оставь своего зверя в покое. Ты нам можешь понадобиться здесь, — крикнула ему вслед Зана. — Или хотя бы разбуди Лугаша! — Рыцарь не остановился, и она неодобрительно покачала головой. — Впрочем, тут он не подмога. Да и кто из нас может хоть что-то сделать с этой тварью? — Она посмотрела на Адхему: — Даже ты.

— Продолжай болтать, и увидишь, что я могу, смертная.

— Тихо, — сказала Ниока, точно хлыстом щелкнула. — Раздоры — гниль в мясе. Так сказал Гу’ибн’саль Мудрый, обращаясь к Конклаву Третьего Сегмента.

— Ты вообще понимаешь, о чем это она? — спросила Зана Волькера. Он показал на Великого Короля.

— Она говорит, что у нас есть о чем беспокоиться, помимо ссор друг с другом.

Воздух содрогнулся, когда Великий Король вырвался из туч — еще ближе к кораблю. Отгоняя сгущающийся в душе страх, Волькер попытался сосредоточиться на крошечной фигурке, стоящей на голове существа. Это был, похоже, человек, только окруженный искрящейся пеленой многоцветного пламени. Волькер чуть сдвинул винтовку, стараясь не слушать спорящие за его спиной голоса. Донеслось тихое бормотание — это молилась Ниока. Ее шепот успокаивал, и он начал беззвучно повторять слова вслед за ней.

Волькер уже сталкивался с чародеями, но лишь на поле боя и всегда видел их издалека. От тех, кто странно светится и много кричит, лучше держаться подальше. Этот колдун управлял Великим Королем — судя по призрачным цепям и огненным хлыстам. Он гнал Мегалофина на них, подстегивая монстра болью и магией.

Великий Король распахнул пасть, заслонив челюстями горизонт.

— Открыть выпускные клапаны правого борта! — взревел Брондт, стискивая рупор так, словно собираясь его задушить. «Занк» накренился, выпуская эфирный газ из клапанов. Волькер откорректировал прицел и начал обратный отсчет. Он редко промахивался. Но тут необходима точность. Раненый колдун вдвойне опаснее.

Огромная туша надвигалась, неся с собой запах смерти. На миг все поле зрения Волькера заполнили зубы. Заскрежетал металл, и гудение двиргателей стало прерывистым. Палуба под ногами тряслась. Грянули залповые орудия, темнота расцветилась яркими вспышками. Мимо «Занка» пронеслась беспрерывно палящая канонерка. Некоторые суденышки еще дрались, но остановить левиафана им явно было не под силу.

Корабль вздрогнул, когда гигантские зубы впились в наблюдательную башенку, отрывая ее от корпуса. Рявкали карабины-эфирострелы, рявкал Брондт, раздавая приказы команде. Снаряды долбили шкуру монстра. Мегалофин пронесся вплотную к «Занку», едва не развалив судно. Харадронцы палили из всех орудий, пытаясь отбить у бестии охоту поужинать, но Великий Король, побуждаемый то ли колдовством, то ли собственным голодом, твердо вознамерился проглотить их. Левиафан кружил вокруг добычи, прикидывая, как половчее ухватить ее, взбивая облака, заслоняя то звезды, то луны, то землю внизу.

Эфирный корабль кренился и качался, но несся с такой скоростью, что перенапрягшиеся двиргатели стонали, будто потерянные души. Огненное дыхание залповых орудий растапливало тучи. Выпускные клапаны уводили «Занк» от челюстей Великого Короля — пока уводили. Палуба вырывалась из-под ног, так что все, включая экипаж, цеплялись за поручни. Волькер мотал полу кителя вокруг железной стойки и завязал крепкий узел, целясь и поджидая возможность выстрелить наверняка.

— Разрывными зарядами — по тучам! — Кажется, Брондта удерживала на качающейся палубе одна только сила воли. — Давай!

Загромыхали механизмы. Крышки люков на корпусе распахнулись — экипаж нижней палубы выкатил бомбы. Шипящие шары исчезли в облаках, и почти сразу загрохотали разрывы. Мегалофин взревел от ярости среди превратившихся в огненную бурю облаков. Волькера окатила волна жара, вышибая слезы. Краска на корме «Занка» облезла, металл почернел. Но Великий Король вылетел из огня — с разинутой пастью и неутоленным голодом.

Брондт, изощренно сквернословя, выхватил пистолет и заорал в рупор, развернув его в другую сторону:

— Громовержцы наверх, быстро! Я… — Великий Король вновь пронесся мимо, едва не сбив корабль с курса и прервав капитана. С каждым кругом мегалофин подходил все ближе.

Волькер отгородился от хриплых воплей Брондта, сосредоточившись на своих расчетах. Он пристально следил за мегалофином, учитывая снос ветром и рас стояние. Он ждал момента. Волькер моргнул. Вот.

Великий Король нырнул вниз как черное нечто из его снов. Он был слишком велик, Волькер не воспринимал ничего, кроме бесконечного ряда зубов и обожженной кожи. Но отследить фигуру на макушке монстра было легче — стоило только пробиться сквозь кокон пляшущих красок. По ногам пробежала дрожь. «Занк» разворачивался — с визгом умирающего животного. Из одного двиргателя била струя эфирного газа. Судя по ругани Брондта, мегалофин повредил что-то важное. Снова грянули пушки. Великий Король неудержимо пер на них. Смерть, казалось, неизбежна.

— Азирит, что ты делаешь? Спускайся вниз! — Зана схватила его за плечо. — Если будем тут, когда эта тварь врежется…

— Я занят. — Волькер стряхнул ее руку.

— А мы падаем! — крикнула Зана. Отмахнувшись, Волькер перевел дыхание и нажал на спусковой крючок. Длинноствольная винтовка рявкнула, но грохот выстрела затерялся в вое умирающего «Занка». Эфирное судно перевернулось, утратив опору на небо и испуская эфирный газ. Волькер потерял равновесие, китель его от рывка порвался, и оружейник заскользил по палубе, врезавшись в Зану. Та ударилась о поручни и едва не перелетела через них. Волькеру повезло меньше.

Зана поймала его за руку за секунду до того, как он сорвался бы с палубы.

— Держись, азирит! — Женщина крепко вцепилась в перила. Волькер что есть силы стискивал ее руку — и свою винтовку. Все тряслось: он уже не разбирал, где верх, где низ. Казалось, что корабль, кувыркаясь, летит к зеленым просторам внизу. Желудок Волькера подкатил к горлу, ноги болтались над пустотой.

Великий Король вдруг оказался под ними. Мегалофин горел, но было тому виной колдовство или оружие харадронцев, Волькер не мог сказать. Однако огонь, ползущий по шкуре чудовища, похоже, не мешал левиафану. Он рванулся наверх, навстречу кораблю, разводя челюсти все шире и шире. Волькеру хотелось зажмуриться, но отвести взгляд от зияющей, утыканной зубами пропасти не получалось.

А потом монстр исчез. Промчался мимо гибнущего судна к холодным высям небосвода — возможно, в поисках способа затушить пламя. Последний злосчастный удар широкого хвоста задел падающий корабль, придав ему ускорение и подтолкнув в сторону земли. Волькер услышал визг Заны и рев не устающего раздавать команды Брондта, а потом все заглушили вой ветра и яростный стук рвущегося из груди сердца. Земля стремительно неслась им навстречу.

Ахазиан натянул поводья. Вдалеке показались деревья Горча, поднимающиеся стеной непостижимо громадной цитадели. Поговаривали, что самое маленькое из этих деревьев выше и крепче самой высокой и крепкой осадной башни. Сквозь зеленый полог пробивалось так мало света, что корни растений и их обитатели пребывали в постоянном сумраке. Уже какое-то время все сны Ахазиана были зелеными. Зелеными и шелестящими, точно за пределами видимости беспрестанно сновали взад и вперед косматые тела.

Но сны менялись, как менялась и песня. Охотник больше не нашептывал о прохладном темном лесе, вместо этого он… что? Кел не знал. Но в голове эхом отдавался гомон, а нос горел от вони разлитого масла и смрада грязных тел.

Дураком Ахазиан не был. Кто-то добрался до копья раньше него. Были и другие возможности, но скорее всего — именно так. Раздосадованный, он гнал скакуна по Янтарным степям почти без остановок, задерживаясь, только чтобы покормить жеребца. К счастью, в этих местах водилось предостаточно орруков и кочевников, у которых отваги было больше, чем здравого смысла.

Но теперь кто-то встал между ним и его целью. Массивная повозка, фаэтон из кости и черного железа, обнаружился совсем рядом, среди проклятой травы. Упряжка полуночно-черных скакунов била копытами по земле, костяная короста покрывала их тела, а гривы были матовыми и жесткими, как птичьи перья. Лошади зафыркали, когда Кел остановил вызывающе ржавшего жеребца рядом с ними.

Золотистые травы шипели на ветру. Над травой возвышались груды битого камня, остатки сооружений, возведенных в минувшие века ныне рассеявшимся народом. Громадные деревянные балки, увешанные бронзовыми пластинами с незнакомыми лозоподобными символами, торчали из груд под самыми причудливыми углами. Что это — остатки стен или могильники? Ахазиан не знал и знать не желал, беспокоило его только, что эти горы представляли собой идеальное место для засады. Всё еще торчащие из доспехов сломанные стрелы напоминали о подобной возможности. Среди камней, хрипло каркая, скакали вороны, наблюдая за его приближением с чрезмерным интересом.

— Птицы сказали: ты придешь этим путем. Они привели меня сюда.

Ахазиан обернулся — из-за ближайшей груды булыжников, воняя смертью, выступил владелец фаэтона. На шее его висели странные амулеты — сушеные головы. Зерцало черных доспехов украшали выгравированные сцены битвы. На широком плече воина, который преградил дорогу Ахазиану, лежал топор. Шлем его формой напоминал череп, рукоятью топора служила человеческая бедренная кость.

— Когда-то я научился языку птиц-стервятников. Сегодня это сослужило мне хорошую службу.

— Или плохую, — буркнул Ахазиан.

Его оружия заворочались, почуяв смерть. Выскользнув из седла, Кел шлепнул жеребца по боку, отсылая его в сторонку, поводил плечами, разминая их, покрутил шеей.

— Мне знаком твой запах, смертеносец, — пробормотал великан-воин, наблюдая за ним. — Я Скерн, Висельник. Назови свое имя, чтобы я мог выгравировать его на клинке. — Он приподнял топор, демонстрируя исписанное лезвие.

— Ахазиан Кел, Кел из Икрана, гибель любого, кто встанет между мной и моим предназначением. — Ахазиан изучал воина. — Мы уже встречались в Утробе Душ.

В огромной кузнице между мирами, где ковалось оружие и все инструменты войн Кхорна. Там Ахазиан узнал о Восьми Плачах и ступил на свой нынешний путь.

Скерн рассмеялся — словно кости застучали о надгробный камень.

— Да. Я еще тогда мог получить твою голову, если бы хозяева кузниц не разняли нас.

— Возможно, — протянул Ахазиан. Это был старый, хорошо ему известный ритуал. Двое смертеносцев не могут встретиться мирно. Такова воля Кхорна. Ни один воин не должен противиться ей. Да и ни один воин, достойный своего имени, и не захочет противиться. — И кому из них ты служишь, Висельник? Судя по смраду, идущему от тебя, я бы сказал, что Заару, Псу Шаиша.

— Да, так ты служишь Черепомолу, — фыркнул Скерн. — Слишком долго мне доставался лишь пыльный костный мозг мертвецов. Я хочу ощутить во рту вкус живой крови. — Он указующе вытянул руку с топором. — Желательно твоей.

— Мы служим одному делу, брат. Кхорн ведет нас. — Ахазиан покрепче стиснул свое оружие. Теперь он вспомнил этого громилу — одного из смертеносцев (в числе которых был и он сам), призванных хозяевами кузниц. Были там и другие, каждый выбранный одним из соперников Волундра для поисков Восьми Плачей. Всем было ясно, что выживет только один чемпион и что только один хозяин кузницы преуспеет.

— И Кхорну все равно, откуда течет кровь. А Заару — нет, и он позаботится о том, чтобы твой хозяин был унижен в глазах Кровавого Бога. Как и о том, чтобы я забрал эту безделушку, которую ты носишь, и добыл награду от его имени. — Скерн показал на осколок копья, висящий на сыромятном шнурке на груди Кела.

— А о чем позаботишься ты, Висельник?

— О крови, Ахазиан Кел. О свежей, только что пролитой крови, капающей с моего топора. — Скерн сделал выпад, раскрутив топор над головой. Ахазиан нырнул в сторону, избегая удара, тут же вскочил, лязгнув доспехом, и взмахнул черепомолотом, надеясь быстро завершить бой. Ведь каждая секунда задержки отдаляет от него добычу.

Возможно, в этом и было дело. Птицы молча наблюдали за бойцами с камней, глядя понимающе и жестоко. Не только слуги Кхорна охотились за Восьмью Плачами. А кое-кто из прочих охотников известен своим коварством.

Скерн голой рукой перехватил головку молота и стиснул ее, удерживая в кулаке. Ахазиан встретил удар чужого топора своим, и на пару секунд противники в напряжении застыли друг напротив друга. Скерн подался ближе.

— Я чуть не достал тебя тогда, в долине, прежде чем ты бежал из Шаиша, — прорычал он. — Хотел забрать осколок там, но ты уже добрался до Челюстей.

— Я не бежал, а тебе следовало проявить настойчивость. — Ахазиан ударил головой, и их лбы с треском соединились. Удивленный, Скерн отшатнулся. Топоры со скрежетом оторвались друг от друга. Ахазиан, развернувшись, вогнал кроветопор в предплечье Скерна. Рука воина разжалась, он уронил топор, взревел, — и нанес Ахазиану зубодробительный удар кулаком, что Кел рухнул навзничь, тоже потеряв своих «дружков». Разочарованные вопли оружия заметались в голове, изгнав все прочие мысли.

Здоровой рукой Скерн подхватил топор, размахнулся и отрубил верхушку руны, украшавшей шлем пытавшегося подняться Ахазиана. Смертеносец отпрянул, ошеломленный. Скерн снова наступал, занося топор.

— Я повешу твой череп на пояс в честь твоей храбрости, — заявил громила.

— Не считай несобранные черепа, — прошипел Ахазиан — и резким движением подсек ноги Скерну. Тот рухнул, и Кел прыгнул на упавшего, выбил из его руки топор, сорвал латный воротник — только заклепки скрежетнули, — обнажив шею, и стиснул пальцами горло Скерна. Тот царапался и пинался, пытаясь сбросить противника или ослепить его, но Ахазиан держал крепко, душа противника — медленно, но верно. Не так приятно, как удар топором или молотом, но столь же эффективно.

Волундр предупреждал его, что другие хозяева кузниц могут прибегнуть к грубой силе, когда иссякнет коварство. Черепомолы не могут нападать друг на друга, поскольку клялись перед троном Кхорна обуздать свою злость до тех пор, пока Кхорн не воцарится надо всеми. Но они могли проливать океаны крови чужих слуг, если это удовлетворяло их потребности. Осколок Ганга был бесценен, и Ахазиан знал, что не один он ищет его. То, что Скерн оказался настолько упорен и проследовал за ним до этих мест, несколько удивляло, но опять-таки упертость — то есть целеустремленность — была общей чертой смертеносцев.

Кулаки Скерна барабанили по его рукам и плечам, но Ахазиан все крепче сжимал глотку соперника. В глазах смертеносца полыхал огонь. Для таких, как он, сдаться было равносильно проклятию. Еще одна общая черта. Но Ахазиан душил противников и посильнее. А еще он удавил детей своей сестры в их колыбелях и своего деда на его троне. Скерн был ничто рядом с этим.

И вскоре он действительно стал ничем. Огонь моргнул, потускнел — и погас. Ахазиан ждал, считая секунды. Ждал, пока кулаки воина не разжались, уподобившись дохлым паукам. Пока доспех с лязгом не провис. Пока не хрустнули крошащиеся шейные позвонки. Ахазиан встал, отдуваясь, подобрал топор Скерна, вскинул его — и ударил, отделив от плеч голову чемпиона. Просто на всякий случай. Потом выпряг из фаэтона лошадей Скерна. Животные и сами бы освободились, но он не видел причины не помочь им.

Вонзив топор противника в груду камней, он повесил голову Скерна на топорище, чтобы его дух мог понаблюдать за стервятниками, расклевывающими тело. Ахазиан посмотрел на следящих за ним с высоты черных птиц.

— Ну что, все получилось так, как вы надеялись? — спросил он, поднимая собственное оружие. — Вы привели его сюда, чтобы он убил меня — или чтобы я убил его?

Вороны насмешливо закаркали. Ахазиан шагнул к птицам, и они взмыли в воздух, унесшись в вихре перьев. Смертеносец глядел им вслед — но только мгновение.