Копье Теней

Глава девятая. ЛИБРАРИЯ ВУРМИС

Адхема крадучись пробиралась между кривыми каньонами стеллажей, заполняющих Либрарию Вурмис. Она морщилась: нос щекотали запахи пыли и веков. Даже смертной она никогда не любила библиотеки. Если знание нельзя удержать в голове, какая от него польза? Особенно тайное знание. Но Неферата настаивала на том, чтобы ее служительницы научились читать и читали много и часто. Великие библиотеки Нюламии были прекрасны — до их разрушения: древние, освещенные лампами своды, от пола до потолка наполненные мудростью неисчислимых веков.

Эта библиотека не была такой огромной, но впечатляла не меньше. Центральное помещение занимало большую часть здания. В зале разместились сотни изогнутых стеллажей, стоящих почти вплотную друг к другу, так что кое-где протиснуться удавалось с большим трудом. Тут было четыре уровня, каждый следующий чуть меньше предыдущего, — они тянулись ко внутреннему изгибу купола, соединенные многочисленными винтовыми лесенками. И каждый уровень просто ломился от полок.

Адхема подозревала, что на некоторых из этих стеллажей стоят тома, в поисках которых агенты Нефераты прямо сейчас обшаривают все Владения. Ищут они определенные книги — для удовольствия своей госпожи, включая стихи, написанные великими поэтами Золотого века, и алхимические трактаты философов-хамонитов. Ее агенты есть даже в Шу’голе. Их охотничьи угодья — книжные развалы спинных кварталов.

Слуги Нагаша — и, если уж на то пошло, Нефераты — повсюду. Они хлынули из Шаиша вскоре после открытия мировых врат, ведущих в Азир. Тысячи, миллионы душ, несущих слово Нагаша в самые далекие уголки Владений Смертных. Здесь, в Шу’голе, большинство смертны. Простые смертепоклонники, ищущие покоя могилы. Но и они бывают полезны.

Адхема облизнулась. На губах еще остался вкус крови того, кто встретил ее и проводил в библиотеку. Он сам предложил свою кровь, предложил исступленно, и она даровала ему то, чего он желал, — забвение и единство с Бессмертным Царем. Его товарищи избавятся от тела по традициям Шу’голя — сбросят с червя на прокорм зверью, идущему следом.

Конечно, оказавшись здесь, она обнаружила, что ее опередили. Точнее, опередили Неферату. Ухмыльнувшись, Адхема прикинула, стоит ли предупредить об этом госпожу. Первых воронов она заметила, едва проскользнув в открытое окно на изогнутой крыше, воспользовавшись какой-то вспыхнувшей во внутреннем дворе заварушкой. Слишком много воронов — и слишком тихих для обычных птиц. Их буквально окружал ореол неестественности, какой-то глубинной душевной очерствелости. Лишенные всех признаков настоящей жизни, они все же были живыми. И оперение их было слишком чистым, и глаза сверкали слишком ярко.

Итак, Хаос. Лишь слуги Хаоса способны столь точно воспроизвести форму, пренебрегая тонкостями содержания. Боги Хаоса — портящие всё идиоты, и их последователи немногим лучше бешеных псов.

Они что-то выслеживали, эти птицы. А она в свою очередь стала следить за ними, скользя от тени к тени, бесшумная, как вечерний туман. Даже в полном доспехе Адхема умела быть неслышной. Это уже в крови. Дракон научил ее драться, а Неферата одарила тишиной. Она застыла — один рассеянный грамотей едва не налетел на нее. Невысокий, с темной, татуированной в традициях гхурских Морских Королевств, кожей. Он не видел ее, поскольку она не желала быть увиденной, но все равно остановился. Какой-то животный инстинкт заставил человека прищуриться и оглядеться.

Пальцы Адхемы стиснули рукоять клинка, и жажда, удовлетворенная так недавно, вспыхнула снова, подстегнутая грохотом живого сердца. Адхема, оскалившись, нависла над человеком — но только на миг. Скользнув мимо, она унеслась прочь. Жажда бушевала, требуя горячей крови, хотя Адхема и загнала ее обратно в клетку. Этого зверя нельзя укротить: он смиряется лишь на время. Год за годом гниль разъедала душу, опустошая Адхему, превращая ее в голодного призрака, обитающего в собственном трупе.

Честная сделка. Вечная жажда — за вечное мщение тем, кто унизил ее народ. Целая вечность, чтобы воздать в полной мере тем, кто считает себя благословенными богами. Вечное служение — в обмен на вечную славу.

А какая тут слава? Скрывайся, ищи древнее оружие, которым ей, скорее всего, даже не позволят владеть. Неферата не доверяет ей — настолько. Ну ладно.

— Да будет воля твоя, — пробормотала она, кривя губы в легкой улыбке.

Адхема остановилась, наблюдая за вдруг взбудоражившимися птицами. Они летели быстро и тихо, скользя между полками на черных крыльях. Вампирша последовала за ними.

Они нашли то, что искали, а значит, и она тоже.

— Это место — святое, оно не для отребья, — прорычал старый жрец в праведном гневе и взмахнул боевым молотом, указывая на Волькера и остальных. Солдаты вольной гильдии окружили их прямо на лестнице, наконечники копий сверкали в отраженном свете. Следили за пришельцами пристально, как и подобает опытным стражникам. Метки на доспехах гильдийцев говорили, что эти бойцы — ветераны, принимавшие участие во многих военных походах и самых страшных сражениях этого Владения: на Львином Утесе, у Лежачего Камня и еще с дюжину прочих. И на каждом доспехе выделялся знак молота, а кое у кого из бойцов он был даже вытатуирован на коже.

Столь открытое поклонение не было строго запрещено в вольных гильдиях, хотя в разных местах к подобному относились по-разному. Зигмар был их господином и повелителем, но многие капитаны вольных гильдий считали: Бог-Царь предпочел бы, чтобы его воины больше думали о происходящем на поле боя, а не тревожились вопросами о душе.

— Если не заговорите по доброй воле, вас подвергнут пытке, — продолжил жрец голосом твердым и холодным, как ветер. Он вскинул свободную руку, и Волькер услышал топот. Зана выругалась.

— Еще идут, — пробормотала она.

Оглянувшись, Волькер увидел шагающих к ним сквозь толпу бойцов в форме. Пока никто не обращал на происходящее особого внимания, но, если в ход пойдут мечи, все переменится. Волькер нахмурился. Что тут вообще творится? Эти люди как будто бы поджидали их.

— Бросьте оружие, или ваши души предстанут перед судом, — заявил жрец. Он поднял молот, готовый приказать солдатам атаковать.

Ниока быстро выступила вперед, раскинув руки.

— Погодите!.. Причетник Кальва! Они — гости Либрарии Вурмис. Меня попросили…

— И кто же попросил, интересно? — Железные подковки на сапогах Кальвы зазвенели: он спускался по ступеням. — Определенно не я. Что странно, ибо я отвечаю за безопасность этого места.

Ниока напряглась:

— Ты имеешь в виду, что Орден Вурмитов отвечает за безопасность.

— Да, но я в ответе за Орден. Следовательно, ответственность Ордена — моя ответственность. Или ты не согласна, служка? — Жесткий взгляд Кальвы был подобен хлысту: Ниока склонила голову — не от стыда, от гнева. Волькер видел, как на скулах ее перекатываются желваки. Губы Кальвы слегка искривились — он разглядывал Лугаша, который свирепо ухмыльнулся в ответ. — Странная группа, однако. — Поравнявшись с Волькером, Кальва остановился. Глаза его чуть расширились. — Ты азирит.

— Да.

— Из Азирхейма?

— Третий район. — Волькер поклонился. — Оружейник Овэйн Волькер, Вторая экспедиционная армия Вышнего города.

Кальва нахмурился:

— Ты из Железноспаянных?

— Имею честь.

— Сомневаюсь в уместности данного слова. — В голосе причетника прозвучала скрытая неприязнь. Волькер поморщился. Не каждый азирит благосклонно относился к дуардинам. Многие видели в открытии мировых врат возможность очистить Азир oт тех, кого считали нежелательными элементами. Кальва изучал его. — Зигмар, в мудрости своей, счел нужным наградить подобных тебе терпимостью. Но здесь не Азирхейм, а я не Зигмар. Я лишь скромный слуга Ордена Азира. — Он покачал головой. — Мне выпало позаботиться о том, чтобы Посвященные этого города последовали туда, где дуют грозовые ветра, не поддавшись множеству ересей, наводнивших эти нижние царства. — Он сделал еще шаг в сторону Волькера, покачивая молот на сгибе локтя. — Что ты ищешь здесь, оружейник? Почему эта девочка поспешила встретить вас сразу по прибытии? Кстати, зачем вообще такая скрытность?

Волькер не знал, как ответить. Откуда этому человеку столько известно? Он взглянул на Ниоку, чье лицо пылало от гнева. Он узнал этот гнев, поскольку сам, бывало, терзался им, и посочувствовал девушке. Волькер откашлялся, но заговорить не успел — его опередил Лугаш.

— А тебе-то какое дело, человечек? — прорычал дуардин.

— Мне казалось, я объяснил — ты, верно, так же туп, как выглядишь, огнеубийца. — Кальва тонко улыбнулся. — Меня прислала Верховная Теогонесса самолично — позаботиться о реорганизации Ордена Червя. Слишком долго они пренебрегали истинной божественной доктриной, отдав предпочтение ереси милосердия. Если Церковь Зигмара собирается вновь занять место основной человеческой веры, все должны следовать ее догмам, сформулированным в Эру Мифов. Впрочем, не думаю, что ты поймешь, ведь ваш народ поклоняется увечному божеству.

Волькер застыл, ожидая, что дуардин сейчас взорвется от ярости. Однако Лугаш мягко рассмеялся.

— Так и есть, — сказал он. — Но сейчас-то это неважно. У нас есть дельце в этом зале слов, и ты нам не помешаешь его провернуть. — Он небрежно лязгнул багром о топор. Руны, вбитые в плоть, засветились, и ухмылка Лугаша расширилась: — Хотя можешь попробовать, если хочешь.

— Ты добровольно сопровождала это… существо, служка? — выплюнул Кальва, сверля Ниоку взглядом. — Вероятно, тебя следует изгнать из Ордена вместе с остальными. Мне становится ясно, что у вашей породы недостаточно воли для…

— Для чего? — Ниока смело встретила его взгляд. — У тебя нет причины не позволить им войти. Либрария Вурмис открыта для каждого, кто ищет знание, причетник. Это одна из основных догм нашего учения. Мы погибали, чтобы сохранить знание для всех, а не для того, чтобы запирать его, предоставляя лишь избранным.

— Погибали во имя Зигмара, — сухо проговорил Кальва.

— А теперь ты оскорбляешь их самопожертвование, — резко ответила Ниока. Ее слова прозвенели на весь двор. Люди начали останавливаться, только теперь обратив внимание на стычку, сбиваться в кучки, недовольно роптать. Кальва поморщился. Несмотря на все свои недостатки, старый жрец был достаточно наблюдателен, чтобы понять, что происходит.

Волькеру стало ясно, что напряжение, замеченное им прежде, не почудилось ему. Они оказались в центре противоречий, что назревали уже давно. И Волькер не удивился. Верховная Теогонесса была хорошо известна попытками расширить свое влияние за пределы соборов Святого Молота религиозных районов. Она регулярно обращалась к Великому Конклаву, пытаясь устрашить их — ради того, чтобы ее охотники на ведьм получили большую свободу действий.

— Ты смеешь?.. — начал Кальва, но продолжил уже тише: — Возможно, у тебя все-таки есть сила воли. — Он задумчиво оглянулся на библиотеку — и с раздраженным вздохом отступил в сторону. — Я не знаю, что происходит. Но если выяснится, что тут замешана ересь, я позабочусь о том, чтобы вас сожгли на кострах праведности! — Он резко махнул рукой, и солдаты расступились, позволяя «гостям» пройти. Волькер чувствовал, как взгляд Кальвы сверлил им спины все время, пока они поднимались по лестнице и входили в библиотеку.

— Кто-то предупредил их, что мы идем, — пробормотала Зана уже внутри.

Волькер кивнул:

— Похоже на то. Такое уже случалось прежде?

— Раз или два. Внутренние разногласия, оружейник. — Женщина криво улыбнулась. — Альянс не означает дружбы, а тебе, как и мне, отлично известно, что даже в Азирхейме имеются свои трусы и мошенники. — Она рассмеялась. — Грунгни, конечно, бог, но он никогда не умел хранить в тайне свои намерения. А ведь немало его работничков служат двум хозяевам.

— Тебя это как будто не слишком волнует.

Она пожала плечами:

— А что, должно? Я-то знаю, кому служу. — Он глянула на него. — А ты?

— Сейчас? Несомненно.

— Отлично.

— И все-таки, если другие идут по тому же следу…

— Вероятнее всего, то, что мы ищем, покоится в какой-нибудь пыльной гробнице, затерянное и забытое всеми. Так обычно и бывает — если верить моему опыту. Ограбление могил на моей родине — что-то вроде спорта.

— Я здесь не для грабежа могил, — сказал Волькер. — Я только хочу спасти друга.

Зана любезно кивнула:

— Милости просим. Желаю удачи. А я лично здесь ради заработка. — Она красноречиво потерла пальцы друг о друга. Волькер невольно хихикнул, несмотря на гложущую его тревогу.

В вестибюле они миновали несколько служек в мантиях — в основном местных, из народа червя, бледных и тощих. Но встречались и азириты — все с бросающимся в глаза знаком звезды и молота где-нибудь на одежде или на теле. Все они тихо беседовали друг с другом, не обращая внимания на странную группу.

Широкие двустворчатые двери в конце вестибюля вели в центральное помещение. Двери охраняла пара служек в тяжелых доспехах, вооруженная двуручными боевыми молотами. Они пропустили посетителей без комментариев, только один радушно улыбнулся Ниоке, прошептав:

— Молодец, сестра.

Закругляющиеся стены главного зала украшали искусные барельефы, изображающие сцены из истории Ордена Вурмитов — по крайней мере, так решил Волькер. Он спросил об этом Ниоку, и та кивнула.

— Что есть история, если не червь, ползущий сквозь пласты времени? — нараспев произнесла она явно заученную сентенцию. — Вот почему было выбрано это место. Отсюда мы можем увидеть и прошлое, — она повела рукой в направлении хвоста червя, — и будущее разом. — Ниока указала в другую сторону.

Волькер тихо присвистнул, впечатленный.

— Это напоминает небесные галереи в Азирхейме. Книги и свитки, собранные в последние дни перед Великим Исходом. Их миллионы, больше, чем кто-либо способен прочесть за всю свою жизнь. — Он посмотрел на девушку. — Тебя накажут за то, что ты помогаешь нам?

— Нет, — ответила Ниока. — Да, Кальва — причетник, но он — чужак. Мы впустили его сюда, как впустили вольную гильдию, но их полномочия ограничивает Щетинный Совет. — Она вздохнула. — Мы думали — мой народ думал, — что будет разумно проявить гостеприимство по отношению к тем, кто стольким рисковал, чтобы освободить нас от врагов. Но и благодарность имеет свои пределы. — Она пожала плечами. — Мы перетерпим, как бывало всегда. Буря бушует — мы ждем. Когда он уйдет, те, кого он изгнал, вернутся и снова приступят к своим обязанностям.

— Надеюсь, им будет куда возвращаться, — заметил Лугаш. — Дураки вроде него ломают больше, чем строят.

Дуардин заговорил впервые после стычки на лестнице.

— Прости, — сказала Ниока, глядя на него сверху вниз.

— За что? Это ведь он оскорбил меня.

— Тем не менее — прости, — повторила Ниока. — Строитель… он давний друг нашего Ордена. Но некоторые из Посвященных считают других богов в лучшем случае отвлечением. А в худшем — ворами. — Она слабо улыбнулась. — Они думают, Грунгни хочет похитить нас.

Волькер фыркнул:

— Ерунда какая.

— Не такая уж ерунда, — сказал Рогген. — Леди Листвы ищет почитателей среди всех рас и народов. Так же поступает и Царь Костей. Возможно, слуги Громовержца боятся не зря. Многие помнят рассказы о черных днях после того, как закрылись Врата Азира и Бог-Царь бросил своих людей…

Ниока нахмурилась:

— Он не бросал нас. И не по своей воле.

— И все-таки это случилось. — Рыцарь пожал плечами. — Для меня это не пустой звук, поскольку мой народ всегда поклонялся Леди Листвы и ее детям. Ей мы вверили свои мечи в дни перед пришествием Хаоса. — Он огляделся. — Никогда не видел так много книг. И что, в них во всех — слова?

Ниока моргнула.

— Да. — И покачала головой. — Когда-то книг было гораздо больше. До того, как скавены захватили город. Они уничтожили много бесценных манускриптов — вместе со знанием, которое никогда уже не воспроизвести. — Протянув руку, она погладила выпуклости переплетов. — Мы сделали все, что могли. Служки нашего ордена обшарили всё Владение в поисках утраченной мудрости, чтобы доставить ее сюда, в безопасность, где каждый может ознакомиться с ней.

Волькер огляделся. Места было немного, но в зале все же стояло несколько тяжелых дубовых столов с грудами книг на них. За столами сидели погруженные в работу переписчики, копируя страницы старинных томов, чтобы продать информацию своим богатым или влиятельным заказчикам. Здесь и там мужчины и женщины, похожие на магов или философов, негромко спорили над тем или другим гримуаром.

— Ты упоминала какую-то книгу, — напомнил Волькер.

— Да, ту, что нашел Окен. — Ниока чуть улыбнулась, видя его удивление. — Я слышала, как ты назвал его имя. Я знала его, хотя и не слишком близко. Он был очень образован и прилежен — для дуардина — и приходил сюда много раз, многие годы. Искал ту или иную книгу или свиток.

Волькер открыл рот. Закрыл. Она права. Раньше он и не думал об этом. Окен был куда ученее большинства дуардинов. Не потому ли, что заглядывал сюда так часто? Просто пользовался библиотекой?

— Да, он такой, — сказал он наконец. — Так ты говоришь, он нашел книгу?

— В прошлый сезон кровотечения Окен отправился с нами в море Червя, искал там древние развалины. Но ничего не нашел — только немного золота с какими-то странными символами. Он заявил, что это книга, и, кажется, был от нее в восторге, хотя других таких книг я никогда не видела.

— Она все еще у вас?

Ниока махнула рукой:

— Следуйте за мной. Я принесла ее из хранилища, прежде чем отправиться за вами. — Она нахмурилась. — Похоже, именно это и встревожило Кальву.

Она повела их по лабиринту стеллажей, время от времени кивая кому-нибудь из читателей.

Пока они шли, Волькер случайно заметил ворона, прыгающего по верху одной из полок. Интересно, как птица попала сюда? Казалось, и ворон наблюдает за ним, стараясь не упускать из виду. Он бы, пожалуй, не придал этому значения, если бы не вспомнил воронов в Вышнем городе. И потом на судне Брондта. Волькера даже озноб пробрал. Что если Лугаш был прав, утверждая, что эти птицы — шпионы?

Не успел он что-то сказать, к первому ворону присоединилось еще несколько. Шедшая впереди Ниока остановилась.

— Что?..

Глянув поверх ее плеча, Волькер увидел в проеме среди стеллажей несколько тяжелых столов. На одном стояла оригинальная вешалка, с которой свисало что- то вроде золотистых бусин в кожаной оплетке. Вешалку изучала фигура в черном. На полу без сознания лежали два служителя Ордена. Оба были вооружены, только вот оружие валялось неподалеку — вне досягаемости.

— Кто ты? — резко спросила Ниока. — Что ты здесь делаешь?

Незваный посетитель — посетительница — повернулась. Она была в черном шлеме в виде птичьего черепа, в черной кольчуге и плаще из черных железных перьев. Женщина выхватила из висевших на бедре ножен кривой клинок.

— Братья, клюйте их кости! — крикнула она высоко и звонко.

Вороны, сидевшие на полках и арках, разом взмыли в воздух — и с карканьем устремились к Волькеру и прочим. Приблизившись, птицы претерпели поразительные метаморфозы. Их тела выросли, растягиваясь и выгибаясь, и вот уже стройные воины в черной броне с кривыми, подобными когтям, клинками, хрипло крича, бросились все как один на вошедших — среди метели потерянных перьев.

Лугаш хихикнул.

— Все-таки я был прав, а, человечек?