Код доступа

Глава 23. Последний из Шуйских

Жар, исходящий от Вадима, ощущался даже сквозь многослойную термоизоляцию моего костюма «Тень». Воздух вокруг него дрожал, искажая перспективу, словно над раскаленным асфальтом в полдень. Мраморные ступени крыльца, на которых он стоял, начали плавиться, стекая густой серой жижей, похожей на воск.

— Ты всегда был занозой, Бельский, — Вадим сделал шаг вниз. Пламя на его плечах взметнулось, формируя подобие крыльев феникса. Его голос больше не был человеческим — это был треск лесного пожара, пропущенный через динамики. — В лицее. В бизнесе. Ты унизил меня. Ты забрал мои деньги. Ты выставил меня дураком перед Кланом. Ты думал, я прощу?

— Я просто показал тебе твое место, Вадим, — я медленно отходил назад, уводя его подальше от раненых товарищей и входа в парк. Мой интерфейс лихорадочно сканировал цель, пытаясь найти уязвимость в этом ходячем реакторе.

[Цель: Вадим Шуйский. Статус: Одержимый / Пирокинетик S-класса (Искусственный).]

[Температура ядра: 1400 °C (Растет).]

[Защита: Активный плазменный кокон. Кинетическое оружие неэффективно (испарение снарядов).]

[Уязвимость: Нестабильная психика. Критический перегрев каналов.]

— Мое место — на вершине! — взревел он. — Отец открыл мне глаза. Сила — это единственная правда!

Вадим выбросил руку вперед. Струя белого пламени, сфокусированная как луч лазера, ударила в то место, где я стоял секунду назад.

Асфальт взорвался, мгновенно превратившись в кипящую лаву. Ударная волна жара лизнула меня в спину.

Я ушел перекатом, активируя маневровые двигатели костюма (прыжковые ускорители на спине и икрах).

— Клин, не вмешивайся! — крикнул я в эфир, слыша, как сержант матерится, пытаясь поймать цель. — Он сожжет вас за секунду. Его плазма режет танковую броню. Это моя дуэль.

— Макс, у него нет лимита маны! — голос Инги в шлеме дрожал от ужаса. — Он подключен к Барьеру напрямую, как через пуповину. Он может поливать огнем вечно! Твои щиты долго не протянут!

— Вечного ничего не бывает. Любая система имеет предел прочности.

Вадим смеялся. Он наслаждался силой, опьяненный ею. Он метал огненные шары с пулеметной скоростью, превращая парк перед особняком в филиал ада. Статуи плавились, деревья вспыхивали как спички.

Я метался между оплавленными постаментами, чувствуя, как щиты моего костюма тают.

[Энергия щита: 15 %. Температура внутри костюма: +60 °C. Отказ системы охлаждения.]

Мне нужно было сблизиться. Но подойти к нему — значит сгореть. Его «кокон» испарял пули на подлете. Вольфрам плавился, превращаясь в спрей жидкого металла, не долетая до тела.

— Беги, крыса! Беги! — Вадим создал огненный хлыст длиной в десять метров и ударил им наотмашь.

Я подпрыгнул, но хлыст зацепил мою левую ногу в полете.

Сервопривод заискрил и сдох. Броня на бедре раскалилась докрасна, проплавив поддоспешник. Я упал, пропахав землю шлемом, и покатился, сбивая пламя.

Боль обожгла ногу.

— Вот и всё, — Вадим подошел ближе. Он возвышался надо мной, как огненный бог. Земля под его ногами чернела. — Отец обещал мне силу в обмен на служение. И он не обманул. Я сожгу тебя, а твой пепел развею над руинами Москвы. Ты станешь пылью под моими ногами.

Он поднял обе руки над головой. Между ладонями начала формироваться гигантская сфера плазмы, похожая на маленькое солнце. Финальный удар. Он не торопился, растягивая удовольствие.

Я лежал на спине, глядя в его безумные, горящие глаза, в которых не осталось ничего человеческого.

Он был мощен. Чудовищно мощен.

Но он был глуп. Он забыл школьный курс физики.

Огонь — это реакция окисления. А температура — это скорость движения молекул.

Чтобы погасить звезду, её нужно заморозить.

— Инга! — прохрипел я, срывая голос. — Дроны! Те, что остались после сброса газа!

— Д-да?

— У них в системах охлаждения двигателей есть капсулы с жидким азотом. Аварийный сброс! Веди их на меня!

— Макс, ты замерзнешь! Твоя броня повреждена! Тепловой удар убьет тебя!

— Делай! Сброс прямо на нас!

Над нами, жужжа из последних сил, зависли три уцелевшие «Осы».

Вадим не смотрел вверх. Он смотрел на меня, упиваясь своим триумфом.

— Прощай, Бельский.

В этот момент дроны, подчиняясь команде Инги, спикировали вниз и подорвали свои резервуары.

Три литра жидкого азота.

Температура -196 °C.

Встретилась с плазмой температурой +1400 °C.

Термодинамический шок.

БА-БАХ!

Взрыв пара был чудовищным. Он был сильнее, чем взрыв тротила.

Белое облако мгновенно расширилось, накрывая нас обоих.

Вадима отбросило ударной волной. Его плазменный кокон, не выдержав резкого перепада температур в полторы тысячи градусов, не просто погас — он схлопнулся внутрь.

Огонь исчез.

Я, защищенный остатками щита и аварийной термоизоляцией, вжался в землю. Меня тряхнуло, шлем покрылся коркой льда, дыхание перехватило от холода.

Но я был жив.

Когда пар начал рассеиваться, я с трудом поднялся на одно колено. Сервопривод ноги заклинило намертво.

Вадим лежал в луже кипящей воды и грязи.

Он больше не горел.

Его кожа, почерневшая и потрескавшаяся от жара и холода, дымилась. Он был похож на угли костра, которые залили водой.

Он пытался встать. Его руки тряслись. Он пытался призвать огонь, щелкал пальцами, но искры не появлялись. Его каналы были заблокированы термическим шоком.

— Н-невозможно… — просипел он, глядя на свои руки, с которых лоскутами слезала обгоревшая кожа. — Моя сила… Куда она делась?! Отец! Отец, помоги!

Он посмотрел на Особняк.

Но Особняк молчал. Фиолетовое свечение внутри не изменилось. Андрею Бельскому было плевать на сломанную игрушку.

— Твоя сила — это заемный ресурс, Вадим, — я подошел к нему, хромая. Лед на моем доспехе хрустел. — Ты взял кредит, который не смог отдать. А наука — это то, что работает всегда. Даже в аду.

Я навел «Медведя» ему в лоб. Пистолет тоже покрылся инеем, но механизм работал безотказно.

— Помнишь, ты спросил в лицее: «Чей ты будешь, холоп?»

Вадим поднял на меня взгляд. В нем больше не было ярости. Только животный ужас и осознание конца.

— Я… я Шуйский… Я наследник… — бормотал он.

— Ты никто, Вадим. Ты просто дрова для чужого костра. И ты сгорел.

Выстрел.

Пуля 12.7 мм поставила точку в истории древнего рода.

Тело последнего из Шуйских дернулось и затихло, распластавшись на оплавленном граните.

Я стоял над ним, чувствуя, как холод азота проникает под броню, замораживая ожог на ноге. Боль была отрезвляющей.

Еще один враг повержен. Но это был лишь привратник. Главный босс ждал впереди.

— Граф, — я вышел в эфир, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Путь чист. Вход свободен.

— Принято, Максим, — голос Морозова был полон уважения и облегчения. — Мы видели взрыв пара. Ты… ты цел?

— Относительно. Закрепитесь у входа. Никого не впускать и не выпускать. Если кто-то попытается выйти из дома — стреляйте на поражение. Даже если это буду я… но буду выглядеть странно.

— Понял. Удачи, сынок.

— Принято.

Я перезарядил пистолет, вставив последний магазин с «Нулификаторами» (осталось всего три патрона). Проверил заряд Ключа-Кольца — 100 %. Оно гудело, чувствуя близость финала.

Инга молчала в эфире. Она понимала: дальше я иду один.

Я подошел к распахнутым дверям Особняка. Изнутри тянуло могильным холодом и запахом озона.

— Ну здравствуй, папа, — прошептал я. — Я пришел вернуть долг за алименты.

Я перешагнул порог Особняка, и тяжелые дубовые двери за моей спиной захлопнулись сами собой с таким звуком, будто закрылась крышка гроба. Щелкнул замок — не механический, а магический, отрезая меня от внешнего мира, от Клина, от графа и от надежды на помощь.

Внутри Родового Гнезда Бельских больше не было привычных интерьеров. Исчезли персидские ковры, портреты предков в золоченых рамах, антикварная мебель красного дерева. Исчез даже сам воздух, привычный человеку. Здесь пахло стерильностью, озоном и чем-то сладковатым — запахом разлагающейся, но все еще живой плоти.

Весь внутренний объем здания был выпотрошен. Перекрытия между этажами снесены. Теперь это была гигантская полая шахта, уходящая глубоко вниз, в подземелья, и высоко вверх, к самому шпилю крыши, где мерцал «Глаз» барьера.

Стены были покрыты пульсирующей биомассой. Это были не просто наросты — это были жилы концентрированной маны, проросшие сквозь камень и кирпич. Они светились болезненным фиолетовым светом, ритмично сокращаясь и перекачивая энергию к центру зала.

А в центре, вися в воздухе на пучке этих жил, словно паук в центре паутины, находился Он.

Князь Андрей Бельский.

Мой отец.

Глава Рода.

Он изменился. Обычный человек не мог пропустить через себя столько энергии и остаться прежним.

Его тело увеличилось в размерах, мышцы вздулись, разрывая остатки парадного мундира с орденами. Кожа стала серой, как гранит, и покрылась светящимися руническими шрамами, которые постоянно меняли форму. Из его спины росли кристаллические отростки, напоминающие сложенные крылья падшего ангела.

Его глаза были закрыты.

Он парил в позе лотоса, медитируя в потоках силы. Вокруг него вращались кольца из чистого света — голографический интерфейс управления Ритуалом, созданный магией, но пугающе похожий на панели управления корабля Предтеч.

Я стоял на узком каменном мостике, который вел от входа в эту бездну.

— Здравствуй, отец, — мой голос, усиленный динамиками шлема, эхом разнесся по залу, отражаясь от живых стен. — Я пришел. Как ты и просил.

Андрей Бельский открыл глаза.

В них не было белков, не было зрачков. Только сплошное фиолетовое пламя Бездны, в котором тонули галактики.

Но голос был его. Спокойный, властный, уверенный. Голос человека, который привык, что его приказы исполняются еще до того, как он их озвучит.

— Максим, — произнес он, не разжимая губ. Голос звучал не в ушах, а прямо в моей голове, резонируя с нейросетью. — Я ждал тебя. Ты прошел Лабиринт. Ты убил Стража Волковых. Ты победил Шуйского. Я впечатлен. Ты оказался достойнее, чем Дмитрий. Твой брат был слаб, он хотел лишь денег. Ты же пришел за властью.

— Дмитрий хотел спасти свою шкуру. А я пришел спасти мир от твоего безумия.

Князь улыбнулся. Это была жуткая улыбка — кожа на его лице натянулась, готовая лопнуть, обнажая кристаллический череп под ней.

— Безумия? Посмотри вокруг, сын. Разве это безумие? Это порядок. Высший порядок.

Он развел руки, и стены зала отозвались гулом.

— Мир гниет. Кланы грызутся за крохи власти и ресурсы. Люди живут в грязи, болеют, умирают. Император слаб. Я даю им эволюцию. Я открываю шлюзы. Магия потечет рекой, изменяя каждого, кто готов принять Дар.

— Изменяя? — я кивнул на стены из плоти, в которых угадывались человеческие лица — лица слуг, поглощенных домом. — Превращая их в мутантов? В «Возвышенных» без воли и разума? Это не эволюция, отец. Это вирус. Ты впускаешь паразита. «Голос из Пустоты».

Лицо князя дрогнуло. Фиолетовое пламя в глазах вспыхнуло ярче.

— Ты знаешь о Голосе? Ах, да… Анна. Твоя мать. Она оставила тебе свои сказки и страхи.

Он плавно опустился ниже, зависнув в паре метров от меня. Я чувствовал давление его ауры — оно было таким плотным, что мой экзоскелет скрипел.

— Анна была гениальна, но слаба духом. Она боялась величия. Она называла Голос вирусом, потому что не могла его понять. Голос — это не паразит. Это Разум. Древний, бесконечный, совершенный. Он предлагает нам симбиоз. Мы станем единым целым с Вселенной. Мы перестанем быть смертными.

— Ты станешь марионеткой, — отрезал я, сжимая рукоять «Медведя» так, что перчатка скрипнула. — Ты уже ею стал. Посмотри на себя. Ты даже не человек. Ты — терминал. Батарейка для открытия двери.

Отец нахмурился. Вокруг него начал сгущаться воздух. Гравитация на мостике увеличилась.

— Я предлагаю тебе шанс, Максим. Последний шанс. Встань рядом со мной. У тебя есть Ключ Волковых. С твоей помощью мы завершим Ритуал мгновенно, без лишних жертв. Ты станешь моим Наследником. Истинным принцем Нового Мира. Ты получишь знания, перед которыми твоя "нейросеть" — детская игрушка.

[Внимание! Ментальное воздействие. Уровень критический.]

[Попытка перезаписи целей…]

В голове возник образ: я стою на вершине мира, управляя потоками энергии. Я могу создать всё что угодно. Могу воскресить мертвых. Могу исправить ошибки прошлого.

Соблазн был велик. Сладкий яд всемогущества.

Но сквозь этот морок я видел истину: холодную, голодную Бездну, которая смотрела на меня через глаза отца.

— А если я откажусь?

— Тогда я заберу Ключ с твоего трупа, — голос Отца стал стальным. — И поверь, смерть Вадима покажется тебе милосердием. Я разберу тебя на атомы, а твою душу скормлю Голосу.

Он поднял руку.

Стены зала зашевелились. Из биомассы начали формироваться сотни игл, костяных копий и щупалец, направленных на меня.

— Инга, — прошептал я в микрофон. — Ты видишь это?

— Вижу, — голос в наушнике был на грани истерики. Связь пробивалась с трудом. — Макс, энергетическая сигнатура зашкаливает. Это уровень Бога. Модуль не сможет подавить такую мощь в лоб.

— Нам не нужно подавлять. Нам нужно перенаправить. Готовь протокол «Зеркало».

— Он не тестировался! Если ты ошибешься с фазировкой, ты испаришься!

— У нас нет выбора.

Я снял перчатку с левой руки. Кольцо матери, впитавшее в себя черный куб из бункера, сияло теперь не отраженным светом, а собственным — черным, как антиматерия. Оно поглощало фиолетовое сияние отца.

— Я отказываюсь, — громко сказал я, поднимая руку с Кольцом. — И я аннулирую твои права администратора, папа. Твоя сессия истекла.

Князь рассмеялся. Громоподобный хохот сотряс здание, с потолка посыпалась штукатурка.

— Администратора? Глупый мальчишка. Я здесь Власть! Я — Закон!

Он ударил.

Не магией стихий. Он ударил самой реальностью.

Пространство вокруг меня сжалось, пытаясь раздавить меня в точку. Воздух стал твердым, как бетон.

Щиты моего костюма взвыли сиреной тревоги и лопнули, разлетевшись снопом искр.

Броня захрустела. Я почувствовал, как трещат мои кости.

Я упал на колени, не в силах вдохнуть. Из ушей и носа потекла кровь.

[Критическая перегрузка. Отказ систем жизнеобеспечения.]

[Целостность скелета: 60 %.]

[Внимание! Обнаружено внешнее подключение. Источник: Кольцо.]

— Отдай Ключ! — Отец тянул руку, и меня тащило к нему невидимой силой, скользя коленями по камню.

Я сжал зубы, чувствуя привкус железа во рту.

— Никогда.

Я активировал последний козырь. Тот, который мы готовили на случай встречи с божеством.

— Модуль! Протокол «Зеркало»! Синхронизация с Кольцом! Давай!

В Подольске, за десятки километров отсюда, в глубоком бункере, Инга вдавила красную кнопку на панели управления.

Модуль «Прометей» выбросил весь накопленный заряд «Импульса-5» в один залп.

Луч чистой, структурированной энергии ударил в атмосферу, отразился от военных спутников (коды которых я украл у графа) и, сфокусировавшись в тонкую иглу света, ударил прямо в шпиль Особняка.

Крыша над нами взорвалась.

Белый луч, ярче солнца, пробил потолок и ударил в меня.

В меня и в Кольцо.

Я стал проводником. Живым кабелем, соединяющим технологию Предтеч и магию Бездны.

Боль исчезла.

Я растворился в белом свете. Я перестал чувствовать вес тела, боль сломанных ребер, страх.

Я стал Данными.

Я медленно встал с колен.

Мои глаза теперь светились ярче, чем у отца. Не фиолетовым огнем безумия, а ослепительно-белым, холодным цифровым светом бинарного кода. Вокруг меня в воздухе повисли строки уравнений.

— Ты хотел эволюции, папа? — мой голос звучал как голос машины, как хор тысячи голосов. — Получай обновление системы. Версия 2.0.

Я поднял руку, и белый луч, преломившись через Кольцо, ударил в Князя.

Началась битва, которой этот мир еще не видел. Битва Кода и Хаоса.

Понравилось? Подписывайтесь и добавляйте в библиотеку! Это ускоряет выход проды!