Кобун

Глава 2

Наверное, я должен был бояться. Еще бы — шестеро против одного. Это даже круче, чем ночью было. Правда, крупногабаритных орудий вразумления гоп-стоп кампания не притащила с собой, не стала столь явно посреди белого дня подставляться. А ножик, который достал главарь, это для малышей из детского сада. Кстати, ножик симпатичный, потом себе заберу на память.

С улыбкой разглядываю Хиро, игнорируя других.

— Так что, бака, принес долг?

Позиция объявлена, от нее и пляшем. Тут никто с протянутой рукой на паперти не сидит. Здесь серьезные люди по понятиям с залетчиков положенное требуют.

— Слышь, ты... — начал было здоровяк с выкрашенным в красное ирокезом на выбритой башке. Всем четверым явно за восемнадцать, все в джинсах и кожаных жилетках. Вот только одеты разномастно, без эмблем кланов или банд. Значит — шпана подзаборная, к которой побежал по-дружески жаловаться Хиро. Ичира паровозом идет, вряд ли он все это организовывал и проворачивал. Этот тугодум мне сразу показался мальчиком на подхвате.

— Хлеборезку закрыл, личинка хангурэ недоделанная. С тобой потом разговор будет. А пока эта отрыжка вонючая мне деньги вернет. Или я посчитаю, что меня решили обмануть и выразили неуважение. А за неуважение придется платить вдвойне.

Главарь смотрит на приятелей, скалится и косит глазом на старичков с мамашей. Если поднимут крик — то запросто могут и полицейские в гости подъехать. А это явно лишнее. Поэтому он пока лишь давит авторитетом, поигрывая ножиком сбоку от меня:

— Ха, ха. Вы видели раньше столь наглого бакаяро [ублюдок]? Он нам еще условия будет диктовать!

Клинок приближается к моему лицу, можно считать, что противник сделал первый ход. Теперь с чистой совестью на любые претензии заявлю, что всего лишь защищался.

Нельзя стоять так близко к человеку, которому ты неприятен. Да еще в столь расслабленной позе. Бью в голень, попутно дергаю за протянутую руку, протаскивая идиота с хайром на себя. Хряп — это он рожей влетел в деревянную спинку скамейки. Теперь по второй ноге — все, рухнул, пересчитав зубами деревянные плашки. Палка у меня уже в руке, я доворачиваю чужую рожу и легонько бью зажатым в кулаке торцом палочки по уху. Совсем слабо, иначе у парня перепонка точно лопнет. Остальные выпучились — их приятель “раком” стоит, почти уткнувшись разбитым лицом мне в бедро, а я держу кулак на его ухе и вверх торчит острая палка. Ощущение такое, что бедолаге башку насквозь пробили. Но — не сейчас.

— Слушайте сюда, сморчки драные... Если я ладошкой хлопну, то пришпилю это кусо [дерьмо] раз и навсегда. И только мозги на травку стекут. Слышишь меня, член собачий?

Жалобное подвывание в ответ. Ага, проняло.

— Теперь, по текущей ситуации. Значит, два недоноска пытались меня сегодня ночью грохнуть. Их главного я отделал, а им назначил компенсацию. Которую обещали прямо сейчас выплатить... Я правильно говорю, Хиро-кун, курица ты безмозглая?! — Давим, давим не переставая, раскачиваем ситуацию в выгодную для меня сторону... Кивает, испугался. Еще бы, когда перед тобой беспредельщик кровь пускает и ты следующий — всегда поджилки начинают трястись. — Но вместо того, чтобы проблему закрыть и разойтись по-хорошему, ты идиотов сюда притащил... Значит что? Значит мы будем говорить уже по-другому.

Отбрасываю палку, левой рукой подбираю выпавший нож. Обладатель ирокеза пытается выпрямиться, но я прихватываю его за шею и еще раз с размаху впечатываю в скамью. Смачно так, чтобы мозги размером с горошину в башке залетали во все стороны. Встаю. Улыбаюсь уголками губ. Так называемое “официальное выражение легкого презрения”.

— Вам двум обмылкам повторяю. Вы мне должны стольник. Платим прямо сейчас или ляжете вон в кустиках. В кустиках, чтобы старшее поколение не пугать.

Теперь голос подал Ичира. Явно ему в парочке отдуваться, если хитрожопый Хиро облажался:

— У нас нет с собой столько! Мы хотели договориться...

— И для этого ушлепков с собой притащили? Типа, они тут...

В разговор пытается влезть стоящий слева парень с выбритыми полосками по бокам модной напомаженной прически:

— С тобой лишь поговорить хотели!

Перебрасываю нож в правую руку, коротко бью кулаком с зажатой рукоятью. Когда в руке что-то плотное есть, это работает как свинчатка. Хлоп — все, кровь пустил, башка мотнулась, глазки в кучу собрались. Повернувшись к одиннадцатиклассникам, продолжаю как ни в чем не бывало:

— Мне на клоунов насрать. Я с вами сейчас проблему решаю. И знаете, что? Думаю, что кое-кто берега попутал окончательно... Вы облажались раз, решили буром второй раз проскочить. Вот только вы забыли, что два кретина ночью подписались на убийство. А я с вами хотел по-хорошему... Значит, у нас остается два пути. Путь первый... Вы сгребаете жопы в кучу и за два часа приносите мне долг. Весь, до последней йены. И мне плевать, где вы наберете сто штук. И ждать до понедельника я не стану... Или, второй вариант. Я прямо сейчас иду к кёдай района и подаю жалобу на четверых беспредельщиков. Которые пытались мне битой пробить голову и почти в этом преуспели. Разбираться тогда будете не со мной, а с Инагава-кай, это их территория. И что они с вами сделают, я даже в страшных снах представить не могу.

Лежавший под ногами бедолага заворочался, пытаясь снова подняться. Но я поставил ему ногу на рожу и придавил чуть-чуть. Тот тут же затих.

С ними все понятно. Бывшие школьники, явно на шее родителей сидят. Работы толком нет или какая-нибудь временная. В серьезную банду их не взяли, там яйца нужны, а у мажоров в жилетках с этим проблемы. Дешевки по району, мелочь у малолеток сшибать. Кого еще бы успел подрядить Хиро во время уроков? Что касается представителя борекудан в Йокогаме, так это я без дураков, все серьезно. Это американцы выхолостили понятие и низвели до дешевых “якудза”. А на самом деле криминальный организованный мир давно стал частью японского общества, существует как параллельная реальность и жестко пресекает нарушение неписанных законов. И убийство бандой школьников одиночки без разрешения на территории Инагава-кай, одного из крупнейших теневых кланов — это не просто неприятности. Это проявление неуважения и за это спросят. Могут, конечно, и отказать мне в рассмотрении просьбы. Но тут уже тонкости. Как подать жалобу. Кого выслушают в первую очередь. Сыграет ли роль моя проснувшаяся одаренность. И вообще — захотят ли дешевые подпевалы покойного Юми в такую заваруху вляпаться. Скорее всего — сольются, кишка у них тонка. Ночью уже это продемонстрировали.

— Не надо чужих привлекать, сами все уладим, — чуть не плача запританцовывал Хиро. — Это мы не подумали, честное слово, Исии-сама.

О, уже и прогнуться готовы, причем оба.

— Два часа. Хоть задницу на британский флаг порвите, но больше ждать не стану... Чийода Суши знаете где?

— Да, рядом с метро!

— Сейчас половина четвертого. Я добрый. Буду ждать вас там до шести. В минуту седьмого пойду в офис Инагавы-кай... Так, секунду. Теперь с вами.

Убрав ногу, легонько пнул поверженного главаря сдувшихся рэкетиров. Значит, двое в ауте. С хайром теперь лишь в больницу, он вряд ли что вообще толком соображает. Кому нос разбил — тот сопит недовольно, но не дергается. Оставшиеся двое даже на шаг отступили. Что это они так? Ножа испугались? Вот идиоты. Или меня, кто их разглядывает и прикидывает, как бы получше голову отпилить? И взгляд у меня сейчас добрый-добрый, я знаю. Проверял. И смотрю я в таких случаях в переносицу, людей это очень сильно нервирует — не могут “эй-контакт” наладить.

— С вас, залетчики, тоже сто штук. Трясите кубышки, у мамы-папы занимайте. Но если долг не закроете, я вас найду. Каждого. И тогда так легко не отделаетесь, — показываю опущенным клинком на пострадавшего.

— А почему сто?! — похоже, пошел торг.

— Если не нравится стольник на всех, могу назначить сотку за каждую голову. Будет четыре. Потянете? Тогда лучше не злите. И наличные отдадите им, чтобы я по городу не бегал. Все понятно?

Переглянулись. С разбитым носом уже платок мятый прикладывает и с ненавистью косится на подельников. Конечно, будешь злым, если шел по шерсть, а вернулся стриженым.

— Бартером возьмешь?

— Барахлом, которое вы с пьяных сняли? — усмехаюсь. Но поторговаться сейчас можно. Если пережать, выпенедрежники могут начать соображать и запросто пошлют подальше. Это к двум клоунам у меня претензии, жилеточников подтянуть за чужие проблемы уже сложнее.

— Не, две трубы, совершенно новые, в коробках. Мотороллы последних моделей. Должники расплатились.

Надо же, и здесь должники. Круговорот долгов в природе.

— В чем подвох?

— Руки до них просто не дошли. Хотели по сто пятьдесят каждый толкнуть, по рыночному ценнику, а нам лишь сто тридцать дали.

Убираю нож, рывком поднимаю хайрастого и с той же холодной улыбкой подвожу итог беседе:

— Хорошо. Одну трубу мне. В не вскрытой коробке. Если что-то не так, вторую тоже отберу и по башке настучу. Телефон отдадите этим дебилам. До шести они должны вернуть свой долг и Мотороллу. Тогда разойдемся бортами... Но предупреждаю, как паршивых китайцев, до которых все с первого раза не доходит. Еще раз мне где попытаетесь дорогу перейти, я беседовать не стану. Залив рядом, там и выловят...

Сунув избитого в руки товарищам, вешаю рюкзак на плечо и ухожу. Перед этим выразительно успеваю постучать пальцем по циферблату электронных часов. Это больше для Хиро с Ичирой. Пусть побегают. Время-то тикает. Тик-так. Шмяк-бряк...

Выбравшись за пределы крохотного парка, с независимым видом засовываю руки в карманы и медленно топаю на север, в сторону суши-бара. Вроде у меня йен пятьсот было, на маленькую порцию перекуса хватит. А руки спрятал, чтобы не было видно, как их потряхивает. Все же Тэкеши пришлось в первый раз в подобных разборках участвовать. И что с того, что мозги у меня родные, злые и кровожадные. Тело подростка на такой стресс реагирует однозначно. Теперь главное — виду не показать, что колбасит. Посижу, чай попью, успокоюсь. А там будет видно — либо мой блеф и морда кирпичом сработали, или придется в самом деле с борекудан пересекаться. Не хотелось бы, они за любую услугу цену назначают.

Но пока сижу — подобью итоги и мысли в порядок приведу. Планы — они любят, чтобы их продумывали. Вот и пошевелю извилинами.

***

Бубнеж с другой стороны раздражал. Масаши Хаяси попытался сосредоточиться на теме доклада, но мысли снова разбежались. Старый пердун Ясуши, ну почему он всегда гундит, словно набил рот рисом и не в силах проглотить?

— Хаяси-сан, у вас все в порядке? — докладчика прервал тихий голос владельца банка. Масаши тут же встал, поклонился и не разгибаясь ответил:

— Все в порядке, Ямасита-сама.

— Мне показалось, что вас что-то тревожит... Отчет кредитного отдела я уже посмотрел, там все отлично. Наверное, другие проблемы беспокоят?

— Сын не ночевал дома и давно не отвечает на звонки, — вырвалось у Масаши. Директор департамента все еще стоял согнувшись.

— Дети... Да, дети могут доставить неприятности... После совещания обратитесь в службу безопасности, пусть посмотрят что и как.

— Благодарю, Ямасита-сама! Ваша помощь неоценима! — еще больше согнулся Масаши.

— Все в порядке. Семья — это важно. И все мы в Аючи Банк одна большая семья и должны помогать друг другу. Можете садиться... Ясуши-сан, продолжайте. Что там у нас с пакетами ценных бумаг на балансе?

Через час вся информация об Юме Хаяси была предоставлена безопасникам. Фотографии пропавшего, номер телефона, контакты возможных друзей. Подумав, господин Хаяси добавил, протягивая папку с распечатками:

— Вроде бы он собирался в ночной клуб Денаро. Понимаю, что ему всего семнадцать, но успел познакомился с кем-то из менеджеров и получил пропуск. Официальный телефон у них пока не отвечает, но вы наверняка сможете связаться с управляющим и выяснить детали.

— С кем ваш сын чаще всего проводил время? Кто его самый близкий друг?

— Нобу Ямада, — не задумываясь ответил отец Юмы. — Они дружат с младшей школы, почти все выходные проводят вместе. Телефон парня я указал, хотя сейчас он отключен.

— Спасибо, Хаяси-сама, этого достаточно. Мы немедленно свяжемся с вами, если что-нибудь узнаем. Вот моя визитка, можете беспокоить меня в любое время.

***

В кафешке успокоился на удивление быстро. Маленькое помещение, несколько столиков рядом с витриной. Еще три штуки стоят на улице, там и бросил кости. Плюс пятнадцать, теплая концовка зимы выдалась в этом году. И ветра на крохотной площади почти нет.

Сидел, смаковал рыбные рулетики, поглядывал по сторонам. Скоро вечер, народ начинает подтягиваться. Кто-то в продуктовый, кто-то решил по бутикам пройтись. Популярное место — после работы поток людей со станции зачастую заворачивает сюда по дороге. Скоро все столики будут заняты.

Лениво размышлял о том, чем буду заниматься. Безусловно главная проблема — в Японии одиночке не выжить. Никак. В любом деле надо опираться или на существующий клан, либо создавать свой. Но свой — это деньги, люди, время. Встроиться в существующую структуру на первых порах — неплохая идея. Набраться специфического местного опыта, а дальше будет видно. Либо прогрызать дорогу наверх, либо отколоть часть структуры для себя лично. Причем можно обойтись и без войны. Тот же вассалитет, например. Или еще как. В процессе выстраивания отношений и связей местные дадут сто очков остальному миру. Здесь все перепутано и так или иначе в одну глобальную структуру сплетено. Сотни лет самоизоляции. Удивительно, что вообще выжили с таким подходом к окружающему миру.

И кто у нас может предоставить возможности карьерного роста для специалиста в криминальных областях? Только борекудан, пресловутая якудза. Пирамида, построенная на личных отношениях и преданности оябуну. Строгие вертикальные связи и сетевая структура между уровнями. Максимально гибкая, интегрированная в местное общество и сросшаяся с чиновниками и правительством в одно целое. Вот в эту сторону и буду смотреть.

Нет, сразу меня в оябуны никто не пустит. Даже до уровня лейтенантов в районе нужно еще дорасти. Потому что боевиков в организации больше девяноста процентов, а управляющих кадров мало. Только за меня будут играть несколько козырей, которые не собираюсь демонстрировать всем и каждому.

Опыт. Огромный опыт ликвидатора. Это позволит четко выполнять поставленные задачи во время испытательного срока и позже, когда займу свое место. Плюс, я не склонен к сантиментам. Здесь у меня нет действительно близких людей, поэтому и точек влияния на меня найти сложно. Их фактически нет. А что может быть страшнее целеустремленного убийцы? Убийца, которому плевать на себя и окружающих.

Второй козырь — знание компьютеров. Успел на перемене пролистать местные онлайн-магазины. Кстати, смех и грех, буквально каменный век. Поисковики и привычные нам интернет “вещей и сервисов” еще даже не зарождаются. Они лишь в планах студентов университетов. Но общее представление получить удалось. Современный набор систем безопасности вполне позволит как выстраивать нужные мне комплексы безопасности, так и взламывать чужие. Компьютер и софт я подберу. Ну а дальше — основу заложим и будем работать.

Мимо прошествовали трое крепких мужчин, похожие друг на друга как однояйцевые близнецы. В черных дорогих костюмах, белоснежных рубашках с распахнутым воротом, в солнцезащитных очках. Называется — помяни черта. Скорее всего — сятэй, младшие братья. Рядовые боевики, заслужившие право вступить в организацию и прошедшие посвящение. Или пожевать заглянули, или за калымом зашли.

Обозначил поклон. Типа — я со всем уважением, но ни на что не претендую. А то решат еще, что набиваюсь в знакомые. Столь же легкий кивок в ответ. Блеснули стеклами, прошествовали мимо. Вряд ли я их заинтересовал, не того полета птица. Просто мечта у большинства членов мелких молодежных банд — влиться в борекудан. Не смотря на то, что официальные структуры мафии медленно, но верно давит государство и полиция, для большинства гопников стать членом организации — предел фантазий. Особенно для тех, у кого с учебой беда и кому железобетонная связка университет-офис не светит.

Ладно, лица я запомнил. Может еще и пересечемся, вряд ли в районе много бойцов Инагава-кай. А это их вотчина, чужаков здесь не приветствуют.

На часах было двадцать минут шестого, когда я заметил две знакомые рожи. Явились, голубчики. Вон как спешат, аж взмокли. И это хорошо. Хорошо, что без лишнего сопровождения. И хорошо, что деньги собирали бегом. Вряд ли у них было время еще какую-нибудь авантюру задумать и провернуть.

Хиро и Ичира подошли, поклонились. Я жестом показал на стол, на который водрузили большой пакет из плотной бумаги.

— Здесь все, Исии-сама!

— Понял. Считаю, что проблему мы закрыли. Надеюсь, больше между нами не будет каких-либо недоразумений.

— Считать будете? — не удержался Ичира. Да, парень действительно тугодум.

— Издеваешься? Если вы попытаетесь меня обмануть, я это узнаю. Хоть с деньгами кинуть, хоть еще с чем... Да, номер телефона мне того с ирокезом дайте. Вдруг захочется снова кому-нибудь в бубен настучать...

Записал на салфетке номер, пожелал хорошего вечера. Разглядывая удаляющиеся спины, пытался прикинуть, насколько я сейчас стал богаче с точки зрения ученика старшей школы.

Опекун зарабатывает около ста восьмидесяти тысяч в месяц. Это считается намного ниже условно средней зарплаты по Йокогаме. За эту планку принимают три сотни. Но ценник — как средняя температура по больнице. Врачи, чиновники, разнообразные боссы в различных конторах запросто могут класть в карман миллион в месяц. А тот же чернорабочий с трудом наскребет хотя бы восемьдесят штук. Поэтому буду ориентироваться на Аки Исии, ведь живем под одной крышей. Значит, у меня чуть больше половины его месячного заработка сейчас в руках. Если я подброшу ему часть наличных, с которых еще и налоги платить не нужно — это наверняка поможет наладить отношения. А то в последнее время живем как кошка с собакой. Чует, мерзавец, что не одобряю я его транжирство и пущенные на ветер мои личные накопления. Отец подкузьмил, конечно, нашел кому доверить распоряжаться финансами. Хотя прежний Тэкеши вряд ли что путного придумал, имея доступ к банковским счетам. Но он — это не я.

Поднялся, подхватил пакет за ручки и решил заглянуть в ближайший продуктовый маркет. Там в туалете в кабинке переложу деньги в рюкзак. Часть на ужин потрачу. А то после этих игр с зажиганием огня аппетит просто зверский. Заодно костюм присмотрю вместо угробленного. Шиковать не будем, но в порядок себя привести нужно.

Когда нагруженный выбирался из толпы по направлению к дому, заметил еще одного знакомого. Не город, а одна большая деревня.

— Кацуо-сан! Кацуо-сан, подождите!

Сэмпай обернулся, узнал меня и заулыбался. Понятно — завтра выходной. А еще, наверняка сообразил, чего ради я его тормознул с миловидной девушкой под ручку.

— Рад тебя видеть, Тэкеши-кун. Как дела?

— Неплохо. Прощу прощения, что отвлекаю, но просто хочу закрыть долги. Вдруг вам понадобится срочно что-нибудь прикупить для организации турнира.

— Отлично, приятно видеть такое усердие.

Как знал, специально отложил в небольшой бумажный пакет пятнадцать тысяч. Вручил с поклоном. Теперь это уже не моя головная боль. Хочет — на подругу потратит. Хочет — все до йены на проект пустит. Главное, я галочку поставил, о себе хорошее мнение обеспечил со стороны старшеклассника.

— Хорошего вам вечера. Пойду домой, ужин готовить.

— Удачи, Тэкеши-кун.

Раскланялись и двинулись каждый в свою сторону. Будь у меня уши-локаторы, мог бы расслышать:

— Что за парень, Кацуо-тян? Откуда ты его знаешь?

— Из нашей школы, с младших классов. Присматриваю за ним и другими лоботрясами.

— А что в пакете?

— Взносы на турнир. Обещал отцу помочь в его проведении, вот, приходится крутиться. А Тэкеши помогает... Думаю, далеко пойдет. Слово держит, за себя постоять может. И не дурак.

***

За окном уже стемнело и надо было принимать решение. Вот только сделать выбор Нобу Ямада не мог. Его пожирал страх.

Достаточно редкое ощущение, надо признать. Да, Нобу был трусоват, но умело это скрывал. В отличие от приятелей не лез очертя голову в авантюры. Не пререкался попустому с учителями. Не изображал из себя крутого бандюгана — оставим это плебсу. Когда у тебя отец занимает большую должность в фарм-синдикате, то не стоит уподобляться гопникам из подворотни. К сожалению, старый приятель Юма фанател по всем этим внешним признакам “крутого парня”. Но в семье Ямада подобный стиль не приветствовали. Отец лишь закрыл глаза на модную набриолиненую прическу. Удалось найти старые фотографии рок-идолов, музыка которых в молодости нравилась предку. В остальном — правильная одежда, правильное поведение и правильное окружение. Все, как одобрено сверху. Сын директора кредитного департамента в этот круг входил. Особенно после того, как между собой поделились слухами о проклюнувшемся даре. Теперь младшему Хаяси была открыта дорога на государственную службу, вплоть до одного из министерств императорского двора. Выше могли запрыгнуть лишь отпрыски старинных кланов с безупречной родословной.

Но дурацкие замашки Юмы сыграли дурную шутку. Вот какого черта в чужой школе перед приятелями стал распускать хвост и кичился зажженным над ладонью огнем? Во-первых, его при свете дня почти не было видно. Во-вторых, одаренные стараются без лишней нужды не хвастать прорезавшимся талантом. Пройдешь сертификацию, можешь на лацкан пиджака знак ранга приколоть. Это понимающим людям скажет куда больше, чем понты дешевые. В-третьих, на чужой территории не стоит хамить местным. Даже если считаешь их полными уродами. Могут и послать. Потерять лицо в подобных случаях легче легкого. Вот и допрыгались. А еще: “Я из этого бусу [урод] всю требуху выбью”. Выбил...

Прошлую ночь Нобу вспоминал урывками. Да, сначала было весело. Забили стрелку в привычном месте. Встретились. Наглого Исии неплохо отпинали кучей, да еще битой Юма постарался. Не до смерти, но рожу малолетнему оборванцу подправил. А потом все пошло не так, как планировали. Драка, кровь, вопли. Понимание, что следующим запросто можешь быть ты. Бег, мелькание огней. Как дома оказался — из памяти выпало напрочь. Пришел в себя, лишь когда замывал кровь с разбитых кулаков. Где и когда только успел? Потом спонтанное решение спрятаться. Суббота — можно дома пересидеть. В школе потом влетит за прогул, но это уже мелочи. И телефон выключить! Конечно, скажет, батарея села.

К обеду Нобу немного успокоился. Яркий солнечный свет, игры на приставке, три пакета с едой на полу рядом. Не жизнь, а сплошные удовольствия. Но к вечеру настроение стало портиться. Ощущение будущих неприятностей никуда не делось. Наоборот — накатило злой волной, вцепилось в загривок и стало нудеть: “зачем ты вообще в это ввязался”.

Когда приехали с работы родители, механически улыбался и кивал в ответ на любые вопросы. Тянул до момента, когда можно будет закончить ужин и убраться к себе. На дверной звонок отреагировал с чувством облегчения — наконец-то Юма приехал! Он всегда в гости приходил первым. Открыл дверь и сердце ухнуло в желудок.

На пороге под черными зонтами стояли два мужика в классическом офисном наряде: костюм, рубашка, галстук. На лацканах пиджаков узнаваемая эмблема — похожим значком хвастал Юма. Заявлял, что когда вырастет, то пойдет работать к отцу в банк. Тогда еще про одаренность речи не было.

— Господин Ямада? Мы представляем Аючи Банк и хотели бы задать вам несколько вопросов. В присутствии родителей, разумеется.

Вот влип...

За пустым столиком сидели друг напротив друга незваные гости и Нобу. С торцов расположились родители, попытавшись выстроить таким образом виртуальный защитный барьер. Мало того, отец даже начал разговор:

— Если вы хотите получить какую-нибудь личную информацию, я приглашу представителей полиции. Надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к этому. Мой сын еще несовершеннолетний.

— Разумеется, Ямада-сан. Мы не собираемся каким-либо образом вмешиваться в вашу личную жизнь и нарушать права господина Нобу. Нам лишь нужно получить информацию, которая связана с пропажей Юмы Хаяси. С которым Нобу-кун провел прошлый вечер и часть ночи.

С дежурными улыбками представители службы безопасности банка поклонились, после чего один достал блокнот с карандашом, а другой жестом фокусника выудил несколько полароидных фотографий разных городских локаций.

— Вчера после школы в шесть вечера вы вдвоем поехали на автобусе в каратэ зал Хино, где встретились с друзьями. Так?

— Да.

— Уточните, пожалуйста, Нобу-кун, с кем именно вы встретились?

— С Хиро Канэко и Ичирой Огава.

— Оба ученики школы Мейхо?

— Да.

— Давно их знаете?

— Года три, — Нобу задумался. В самом деле, как давно эта парочка подпевал крутится рядом? Пересекались в конце средней школы, потом они с Юми пошли в старшую школу Сакае, а Хиро с Ичирой позже перебрались в Мейхо. — Точно, три года.

— Отношения нормальные?

— Да. Встречаемся иногда, на бейсбольные матчи ходим.

— А зал Хино?

— Там просто место удобное, чтобы друг друга подождать.

О том, что именно рядом с клубом каратек обычно припрятаны биты и прочий инвентарь для “бесед”, говорить не стал.

— Куда вы поехали после этого?

Да, безопасники тонкую душевную организацию молодого человека явно не собираются жалеть. Потому что все последующие ответы на вопросы куда проще давать следователю, чем в присутствии родителей. Но деваться некуда. Не зря с утра все из рук валилось.

— Заехали в клуб Денаро. У Юмы там были какие-то дела, — ага, дела. Понятно, какие дела. Успел из-под полы пару бутылок пива добыть. Одну высосал сам, вторую троице отдал на улице. — Потом отправились на набережную.

— Куда именно?

— Стоянка рядом с Мицубиши-цемент. Там еще недалеко магазин круглосуточный с парковой. Вот между ними и были.

— Чем это место столь важно было для господина Хаяси?

Молчать смысла особо не было. Теперь главное — стрелки перевести на двух шибзиков. Его слово вместе с Юмой против их — вполне может сыграть. А что там ляпнет получивший по башке — это уже вообще дело десятое.

— Юма-кун хотел с кем-то из школы Мейхо встретиться. Днем какой-то парень на Хиро с Ичирой наехал, вот и решили заступиться. Поговорить, объяснить, что так поступать неправильно.

— Ночью? В чужом районе?

— Ну, не я место выбирал. Я лишь пытался друга поддержать. Сами ведь сказали — чужой район. Вдруг он каких-нибудь хангурэ с собой притащит.

Вроде прокатило.

— Как звали того молодого невоспитанного человека?

— Не знаю. Это нужно у парней узнавать. Они с ним в одной школе учатся.

На листе блокнота выстраивалась цепочка иероглифов.

— С вашего позволения, Нобу-кун, я уточню для полноты картины. Значит, был конфликт в школе с учеником. Как его зовут, надо уточнить у Хиро Канэко и Ичиры Огава.

— Да.

— Вы вечером вчетвером приехали на встречу. Место встречи вы не выбирали, и кто назначил время тоже не знаете.

— Нет, Юма-кун позвонил после школы и спросил, поеду ли я с ним.

— Что было дальше?

Самое неприятное.

— Они подрались. Ну, тот парень и Юма. Этот кусо-яро [кусок дерьма] с Мейхо сильно Юме-куну наподдал и тому пришлось схватить палку, чтобы защищаться.

— Палку?

— Да. Там парковка почти не освещается, я даже не увидел, откуда он ее взял. Ну, подрались. А потом Юму сильно ударили, он закричал и мы побежали.

— Убежали вчетвером от одиночки?

— Он сильно там кричал, будто в него акума вселился. Было очень страшно. И мы убежали. Я всех потерял сразу, как только между складов пробежал. Кричал, звал, никого не видел. Домой пришел уже поздно. И спать лег.

— А телефон? Он у вас был отключен.

— Испугался. Подумал, что в школу пожалуются и накажут...

Закрыв блокнот, мужчина кивнул:

— Да, школа... Которую вы сегодня прогуляли... Ну что же, огромное спасибо, Нобу-кун, за помощь... Кстати, не могли бы вы включить все же телефон и проверить, может Юма-сан отправил вам сообщения?

— До утра не было... Но я сейчас принесу мобильник.

Эсэмесок не было. Как и аудио-сообщений.

Проводив гостей, шагнувших под зонтами в льющиеся с неба потоки холодной воды, Нобу вернулся домой и поежился. Лица родителей ничего хорошего не обещали. И завершившаяся беседа с безопасниками банка была лишь легкой разминкой перед предстоящей выволочкой. По итогам которой запросто можно было лишиться отдыха на весенних каникулах и обещанных подарков в честь окончания учебного года.

***

Помешиваю палочками рыбный суп, который почти готов. Еще чуть-чуть и можно устраиваться ужинать. На столе уже исходят паром рис и лапша. Отдельно выложены на блюдо цукэмоно — маринованные закуски. Горка отварных овощей и на холодильнике блестит боками десерт в глянцевой коробке — вагаси. Главное, побольше рыбы в миску положить. Ощущение, будто я месяц сидел на жесткой диете и только сейчас дорвался до еды.

Из коридора доносится, как хлопает дверь. Надо же, Аки-сан вернулся. Чего это в такую рань?

Выглянув, спрашиваю:

— Все нормально? Да? Тогда жду к столу, ужин почти готов.

Через полчаса оба дегустируем десерт, попивая горячий зеленый чай. Во время еды почти не разговаривали, но по паре брошенных слов я понял, что опекун умудрился спустить все деньги сразу на “верном номере”, вот и вернулся домой, злиться на судьбу. Похоже, что даже на пиво у него не хватило.

— Как в школе дела? — задает дежурный вопрос, высматривая в коробке еще кусочек засахаренных фруктов.

— Нормально. Домашки надавали на следующую неделю. И в середине марта начнутся тесты. Придется готовиться.

— Давай, дело хорошее.

О том, что к началу апреля надо будет оплатить следующий год обучения, опекун даже не заикается. А я помню, что за второй класс старшей школы нужно выложить почти семьсот штук. Плюс еще триста тысяч за материалы к экзаменам и допуск к ним. Миллион. Мы когда из бухгалтерии вышли, успел в документы мельком нос сунуть. А как опекун разорялся — словами не описать... Катаю слово на языке про себя и думаю, что Аки-сан смог проиграть очень неплохие деньги буквально за год. В долги влезть еще не успел, но оттянулся неплохо. Пять своих зарплат годовых просадил и не заметил. Теперь вон на пиво с сакэ даже не хватает.

— Я не уверен, что мне стоит продолжать учиться, — начинаю разговор. Мужчина напротив вздрагивает:

— Это почему еще?

— Потому что два года обучения — это больше двух миллионов йен. А за университет придется выложить больше десяти. У меня нет таких денег.

Именно так. У меня. Извини, теперь табачок будет врозь, опекун. Аки хмурится:

— Я что-нибудь придумаю.

— Возможно. Но пока предлагаю решать проблемы по мере поступления... Найду деньги к сроку — продолжу ходить в школу. Не найду — пойду работать. Кстати, вот тридцать тысяч, — кладу на столик пухлый пакет. Специально мелкие купюры отбирал, чтобы выглядело более внушительно. — Это взнос за следующий месяц. Я даю вам, Аки-сан, тридцать тысяч. А вы не донимаете меня вопросами про учебу, где я пропадаю и вообще, чем занят в тот или иной момент времени. Так скажем, начинаем мирное сосуществование.

— Вообще-то я твой опекун! — пытается он повысить голос, но я давлю это в зародыше.

— Вообще-то вы не мой отец. Это раз... Этот дом принадлежит мне. Это два... Если начнем собачиться, то в момент совершеннолетия я выставлю вас на улицу, Аки-сан. А записать недвижимость на себя без моего согласия вы не можете. Бабушка указала владельцами только меня с отцом. Интересно будет посмотреть, где вы в Йокогаме на крохотную зарплату сможете угол снять. Это три... Поэтому повторю еще раз. Вы хороший человек. Вы брат моего отца. Я вас уважаю. Но я уже достаточно взрослый, чтобы возможные проблемы решать самостоятельно. И пусть формально до двадцати мне еще не видать паспорта и официального совершеннолетия, но это время можно провести мирно. Или поругаться.

Вздыхаю, поднимаю глаза к потолку, где медленно вращается вентилятор. Начинаю описывать “плохой вариант”.

— Поругаемся. Вы дадите в сердцах мне в ухо. Я вызову полицию. Подам жалобу. Эту жалобу не забудут показать вашему руководству. На работе за рукоприкладство лишат премии и станут шептаться за спиной. Может быть, даже обойдут с возможным повышением. Одним словом — головная боль и неприятности...

Стучу пальцем по пакету с деньгами.

— Либо раз в месяц я даю вам тридцать тысяч и не спрашиваю, как именно хотите их потратить.

— Мне надо подумать, — мрачно отвечает опекун.

Да, да. Подумать, прикинуть, прожевать и проглотить столь неожиданно проявленную независимость подопечного.

— Ваше дело. Йены забрать? — начинаю тянуть руку, но Аки-сан тут же накрывает взятку ладонью.

— Я сказал — мне! Надо! Подумать!

Отвешиваю церемониальный поклон и добавляю:

— До каникул нужно будет в банк сходить. На меня открыть счет. Буду откладывать по чуть-чуть. В школе можно и восстановиться, если это потребуется. Или просто — на сдачу экстерном собрать... Еще чаю? Нет? Тогда я помою посуду и пойду спать.

За окном гремело и стучали тяжелые капли. Отличная погода, чтобы хорошенько выспаться. Заодно все возможные следы смоет. Видимо, мой добрый ангел решил прикрыть меня от возможных неприятностей.

***

Утром опекун умотал сразу после восьми. Если правильно помню, как раз первые ставки можно сделать. И недалеко районный маркет открылся, где можно прикупить пиво или чего покрепче.

Но не успел я окончательно продрать глаза и начать зарядку, как в двери позвонили. Странно. Может, ключи забыл? Хотя, когда он пару раз “на бровях” добирался, то просто долбил ногой в дверь. Чего стесняться.

Спустился в пижаме, открыл дверь. Полюбовался черными зонтами, затем обратил внимание на чужие рожи. Пошарил по закромам за лобной костью, у Тэкеши прекрасная фотографическая память. Нет, не знаю таких.

И, судя по костюмчикам, не простые ребята. С борекудан я пока еще не пересекался, делить нам нечего. Значит, неприятности с другой стороны.

Здравствуй, доброе воскресенье. Хорошо начинаешься.