Кобун

Глава 17

Только отъехали, как завибрировал телефон. Я его на беззвучный режим поставил, пока в зале прохлаждался.

— Моши-моши, Кэйташи-сан. Надеюсь, у тебя все хорошо? Или помощь нужна?

— Как ты догадался, что это я?..

Совсем забегался сятэйгасира‑хоса, света белого не видит.

— Ты вместо сисястых подруг заведи секретаря, он подставит плечо, поддержит тебя в старческих попытках успеть за убегающим вдаль новым миром... Определитель номера у меня. Тебе это что-нибудь говорит?

— Тикусё! В самом деле, что-то я забыл... Ладно, чего звоню. Гото-сама хочет с тобой повидаться в среду, в девять вечера.

— У него?

— Да.

— Буду.

Конечно буду. Похоже, оябун с кем нужно насчет меня побеседовал, теперь озвучит решение.

— И Масаюки-сан передай, что ваш заказ готов будет утром. Пусть подъезжает.

— Отлично. Тогда он меня в школу забросит и потом к тебе.

Совсем хорошо. В итоге у нас будет две злые вооруженные огневые единицы для потенциального конфликта. А это куда лучше, чем увечный боевик и мальчишка с выпученными от удивления глазами.

— Если еще что понадобится, то я в кладовку пущу, пусть покопается.

— Понял. Домо, Кэйташи-сан. Надеюсь, в среду увидимся.

— Ага. Я тоже там буду. Все, удачи.

Закрываю телефон, чешу затылок.

— Масаюки-сан, завтра после школы заглянешь в офис к сятэйгасира‑хоса. Он отдаст автомат и пистолеты с патронами. Если будут гранаты, прихвати и их.

— Ящик, господин?

— Много нам ящика, мы же не собираемся войну устраивать. Штук шесть вполне хватит. Припрячем в лимузине, пусть катаются.

Когда припарковались у дома, я снова сел на переднее сиденье. Погонял лечение по мизинцам Масаюки, оценил результаты. Теперь суставы почти не отличаются от других на остальных пальцах. Разве что кажется, что жизненная пленка на них пока очень тонкая.

— Разрабатывай, но осторожно. Никаких ударов пальцами, тяжелый вес не поднимай. Думаю, что за неделю мы приведем их в порядок.

— Я ваш должник, господин.

— Ты мое второе я, Масаюки-сан. Так что давай не будем считаться, кто, кому и сколько должен. Очень надеюсь, что проблемы с китайцами были единственной крупной неприятностью на нашем пути.

Это я его типа успокаиваю. Потому что у самого кошки на душе скребутся. Но — наблюдения внешнего не заметил, посторонние лица рядом не мелькают. Значит что? Значит — или до меня пока у врагов руки не дошли, или у них хорошие средства внешнего наблюдения. И я это могу проверить — доступ к камерам у меня есть. А еще — доступ к их логам. Вот по району и пошарю — не лазает ли кто посторонний у меня под носом.

***

Закончив убирать на кухне, невысокая стройная женщина подошла к мужу и спросила:

— На выступлениях все было нормально? Эйко сама не своя.

— Да, все хорошо. Получила награду и грамоту. Сэнсей очень доволен — у него лучшая девочка в группе на весь район. Если постарается, через полгода сможет выступать на общих соревнованиях по Йокогаме.

— Тогда схожу, спрошу. Какая-то она вернулась слишком задумчивая...

Тихо постучав в дверь, Наоки Хаяси сдвинула ее и заглянула внутрь:

— Эйко-химэ, у тебя все хорошо? Я тебя не узнаю.

— Да, ока-сан. Все хорошо.

— Тогда давай я посижу рядом, а ты подумаешь. Может быть, захочешь мне что-нибудь рассказать.

Устроившись рядом, мать замолчала. Девушка достала из-под подушки деревянный футляр, раскрыла и положила перед ней.

— Это мне сегодня подарил Тэкеши-сан. Сказал, в благодарность за поддержку в школе.

— А ты его в самом деле поддерживаешь?

— Я над ним не смеюсь. Особенно после того, как он месяц назад подрался, а потом у него нашли слабый дар. Будет ходить в госпиталь, может, сумеют его удержать и развить.

— Родители наверняка очень рады — абэноши в семье, это к счастью.

— Он живет с дядей. Мама давно умерла, отец погиб еще когда Тэкеши-сан ходил в среднюю школу.

Посмотрев на изящные часы, Наоки нахмурилась:

— Мне кажется, но это дорогой подарок.

— Хай, мама. Но я хочу его оставить. Мне они очень понравились... Хотя принимать такой подарок от человека, которого почти не знаешь... Я запуталась, мама.

Наоки Хаяси размышляла. С одной стороны — молодые люди практически не знакомы. Но подарок сделан в знак благодарности за поддержку и дружеские отношения. Нормы приличия не нарушены. Кроме того, вручили часы не с объявлением каких-либо официальных отношений. Поэтому можно принять дар и не акцентировать на этом внимание. А вот если отказаться, то выскажешь неуважение к молодому человеку. Вряд ли он это заслужил.

— Когда Тэкеши-сан дарил часы, он сказал что-нибудь еще?

— Поздравил с успехами в изучении каратэ.

— Мне кажется, тогда нет причин отказываться. Все прилично. Единственное, часы можно брать в школу на торжественные случаи, не носить каждый день. Разве что завтра показать, что ты приняла подарок. Этого будет пока достаточно.

Приобняв дочь, мать поинтересовалась:

— Он тебе нравится? Для старшей школы нормально — общаться с мальчиками.

— Он забавный. Почти год его никто не замечал. Как и остальные парни — баловался на уроках, пытался с друзьями изображать крутых. Месяц назад попал в какие-то неприятности, пришел с разбитым лицом в школу. И взялся за ум. Даже удивительно... Он сейчас учится, сдает тесты. Директор очень доволен, потому что Тэкеши-сан остался в школе, не стал переводиться. Нам даже новые компьютеры в класс поставили и спортзал будут ремонтировать.

Наоки задумалась.

— Интересно. Но в самом деле, я не помню, есть ли еще в нашем районе абэноши. Для школы такой ученик — ценное приобретение.

— А еще он изображает взрослого. Иногда это кажется неуместным. Но его прощают.

— Сироте рано приходится взрослеть, Эйко-ко. Но если надумаешь пригласить мальчика в гости — дай знать заранее. Хорошо?

— Хай, мама. Обязательно.

Вернувшись в гостинную, женщина присела рядом с мужем и спросила:

— Ты видел одноклассника Эйко? Он подарил ей часы. Говорит, очень ценит поддержку в школе.

— Видел, — односложно ответил Кенджи Хаяси.

— Что-нибудь не так? У парня проснулся дар, он начинающий абэноши.

— В зале он спарринговал без использования силы.

— Спарринговал?

— Накано Исикава. Старшеклассник из школы Ямате Гакуин. Сын Исикавы, владельца автосервисов в Чигасаки. Коричневый пояс в контактном каратэ. Пришел в додзё, скандалил, оскорблял сэнсея. Был прекрасный вечер, но этот молодой бака пытался все испортить под конец.

— И?

— Одноклассник Эйко-сан наподдавал и Накано, и двум его приятелям. Вызвал троих одновременно на татами и уложил. Без какого-либо применения дара абэноши.

— Наверное, он тоже занимается в каком-нибудь клубе. Ты же знаешь, спорт популярен у ребят, это дает дополнительные баллы при поступлении в университеты.

— Нет, официально он ничем не занимается.

Повернувшись к жене, Кенджи постарался более четко сформулировать свою мысль:

— До того, как я уволился из сил самообороны и мы открыли нашу фирму по экспорту местных вин, мне довелось побывать в разных командировках в Азии.

— Я помню, Кенджи-сан. Тебя списали после ранения. Мы полгода ходили потом по врачам. Я так боялась каждый раз, что ты не вернешься.

— Это в прошлом... Но у нас был инструктор, который обучал войне в джунглях. Так вот, Наоки-сан. Этот мальчик подготовлен лучше господина Шибата. Мне показалось, что он тоже восстанавливается после ранения, еще не вошел в форму. Но при этом порвал голыми руками трех каратистов буквально за двадцать семь секунд. А Накано-сан неплохой боец в своем дане, брал призы на соревнованиях. И его вынесли без сознания из додзё, повезли в больницу... За двадцать семь секунд... У нашей дочери в классе учится очень интересный молодой человек.

— Эйко-ко говорит, что став абэноши, Тэкеши-сан взялся за ум. Учится, ведет себя примерно.

— Надеюсь, она права. После проявления одаренности люди меняются. Кому-то гордыня ломает психику и превращает в мерзавца. Кто-то принимает дар богов с благодарностью и начинает восхождение на вершину Фудзи-сан. Посмотрим, что будет дальше.

***

Поздно вечером в ресторане Гонпачи в центре Токио встречались двое: владалец Аючи Банка Изао Ямасита и человек для специальных поручений Риота Кикути.

Утолив голод, старик приступил к докладу:

— Мы проверили первые три цели, Ямасита-сама. Пустышки. Осталась последняя.

— Как это знакомо, — усмехнулся банкир. — Аналитики вечно считают, что им ведомы тайные пружины мироздания и постоянно ошибаются.

— Никто не может знать всех фактов, которые влияют на общую картину. Для таких случаев и нужны мои люди... Мне кажется, у парня был сообщник. Мало того, я даже могу предположить, кто это. Масаюки Хасэгава, изгнанный из клана Инагава-кай. Работает водителем у Тэкеши-сан.

— Боевик и водителем?

— Да. Мотается с парнем по всей округе. Мы пока не смогли выяснить, что именно связывает пацана с борекудан, но ему спихнули проклятый автомобиль. Американскую железку, прежние владельцы которой постоянно попадали в неприятности.

— Что еще ждать от поделок из-за океана, — фыркнул Ямасита-сама. — Эти железные корыта любит лишь шпана. Наверное, мальчишка всю жизнь копил на такую и безмерно счастлив, заполучив на время.

— Мы отрабатываем сейчас возможные варианты, постараемся закрыть проблему к концу следующего месяца.

— А если оформить все, как конфликт между бандитами? Рядовые члены борекудан не терпят отступников.

— Это тоже возможно. Главное, не всполошить союз Микоками. Они очень не любят, когда кто-нибудь обижает абэноши. Плюс для нас — парень слабосилок, с высоким шансом на выгорание. Даже в госпитале наблюдается. Особо за него держаться не станут.

— Хорошо. Я скажу Масаши Хаяси, что проблему с пропавшим сыном держу на контроле и работа идет. Когда у вас будут результаты, сообщите мне. Финансирования хватает?

— Более чем. Размер премиальных можно будет обсудить после завершения операции.

***

Тесты-тесты. Поставить крестик, обвести кружочек, сдать сочинение на пять страниц “значение эпохи Эдо в становлении государственности Нихон”. К последнему уроку начинаешь понимать, почему неделю называют “проклятой”. Но вроде втянулся. Или занимаюсь самоуспокоением. В любом случае, результаты объявят на следующей неделе. Осталось продержаться десять дней.

Во время большой перемены класс обедал всей кучей. Это стало подобием традиции — сдвинуть столы и устроиться друг напротив друга: с одной стороны девчонки, с другой парни. Жуем, друг друга подкалываем. Комментируем измученный вид. Заметил, что Эйко надела подарок, часики пару раз блеснули в солнечных лучах. Комментировать не стал.

Когда народ двинулся на выход, собрал тетради в рюкзак и побрел последним в очереди. Завтра у нас английский, я официально буду свободен на час раньше. Может, завалиться куда-нибудь перед встречей с оябуном? Исключительно, чтобы голову разгрузить.

У дверей натыкаюсь на англичанку:

— Коннитива, Тэкеши-сан. Как твои успехи в учебе?

— Коннитива, Накадзима-сэнсей. Вроде неплохо. Про пересдачу никто не заикался.

— Да? Но если хочешь, я могу организовать тебе еще один экзамен по английскому.

— Спасибо большое, Накадзима-сэнсей, я бы лучше не отказался от еще одних каникул. — Надо как-нибудь переключить вредную старуху с тестов. А то с нее станется, заставит вытягивать на девяносто баллов и выше. — Все хочу спросить, офицер Накадзима не является вашим родственником? Очень серьезный инспектор. Я с ним несколько раз встречался.

— Это мой сын, — улыбается довольная карга. Похоже, я ей польстил. — Кстати, он про тебя тоже спрашивал. Узнавал, как успехи в школе.

— Конечно, я как великая черепаха, держу на спине трех слонов, которые служат подставкой для Йокогамы. Все важно, чтобы тесты были сданы на отлично...

— Не возмущайся, Тэкеши-сан. Считай, что тебе выпал шанс сделать что-то полезное не только для себя, но и других.

Да, да. Умри за интересы общества. Проклятый муравейник.

— Если получится запустить клуб с ребятами, то мы займемся помощью волонтерам. Мне почему-то кажется, что это будет в самом деле полезно. А не отметки в табеле.

— Одно другому не мешает... Ты на машине? Не можешь подвезти меня до станции? На выходных подвернула ногу, теперь начала ощущать свой возраст.

— Может, сразу до дома, Накадзима-сэнсей?

— Спасибо, но лучше до станции. Успею еще забежать по дороге домой по делам.

Вот и пойми ее — или ходить не может, или просто любопытство заело. Но мне не жалко.

Масаюки с поклоном открыл заднюю дверь. У нас уговор — заезжает во двор школы только после звонка и становится чуть в стороне, чтобы не мешать школьникам вприпрыжку нестись по ступеням.

Устроившись на безразмерном диване, англичанка погладила обтянутые кожей двери и спросила:

— Это у всех американских машин так внутри или эксклюзив?

— Не знаю, Накадзима-сэнсей. Это вообще первая машина, в которой меня катают. Одно скажу — багажник большой, все учебники влезают разом.

— Ты мало бываешь в школьной библиотеке. Если взять все, что нужно для подготовки к домашней работе, придется арендовать грузовик.

Точно, тут не врет. Список рекомендованной литературы обычно на пару листов к каждому заданию. Я даже не знаю — кто вообще эти простыни читает, не говоря уж о книгах, в них перечисленных.

Мы медленно катим к станции метро в правом ряду. Слева неторопясь ползет автобус.

Похожий на молчаливую будду Масаюки неожиданно говорит:

— Я взял подарки сегодня утром, как вы и просили, господин.

— Отлично. Думаешь, они нам понадобятся?

— Спортивная субару, пытается подпереть нам бампер уже второй светофор подряд.

Одно из двух — или нас провоцируют на аварию и пытаются проверить, как отреагируем. Или это какие-то идиоты. Но пленку на стекла мы еще не сделали, поэтому лучше подстраховаться.

Поэтому, когда сзади взревел мотор, действовал на автомате. Открыл подлокотник, сдвинул верхнюю полочку, “ТТ” в руки. Проверил патронник — пусто. Передернул затвор, готов ответить на атаку.

Справа по встречке пролетает спортивная машина с двуми молодыми идиотами внутри. Орут что-то, пальцы топорщат. Придурки малолетние. У Масаюки-сан правая рука уже засунута за отворот пиджака, только скажи “фас” — и все, вы покойники.

— Это кандзё-дзоку, любители гонок на выживание. Все нормально, Масаюки-сан.

Магазин долой, разряжаю пистолет, убираю его обратно. И только закончив все манипуляции, понимаю, что слева от меня тихой мышкой затаилась Накадзима-сэнсей. Для нее все происходящее наверняка из раздела фильмов ужасов. Только — вживую.

Когда подъехали к станции, старуха вздохнула и произнесла на английском:

— У тебя очень странная жизнь, Тэкеши-сан. И я боюсь, что не узнаю прежнего ученика. За этот месяц ты сильно изменился. Очень сильно.

— Прощу прощения, Накадзима-сэнсей. Но когда мне ставят ультиматум: превратиться в портовую шлюху или сдохнуть, я выбираю третий путь. Я предпочитаю сдохнуть вместе с теми, кто ставит ультиматумы.

— Я тебя понимаю... Боюсь, я не смогу принять твое приглашение о совместном визите в ресторан.

Что и следовало ожидать. Если парня с оружием в руках увидят в обществе мамы полицейского, на карьере инспектора поставят жирный крест.

— Гомен-насаи, Накадзима-сэнсей. Никоим образом не хотел обидеть вас или вашу семью.

— Я поняла, Тэкеши-сан. Меня можно не провожать.

Масаюки открыл дверь с ее стороны, потом вернулся за руль.

— Поехали домой. Перекусим и потом на учебу. А вечером в тир.

— Хай, господин. Нобору Окамото сегодня вечером будет ждать вас там. Он отлично подойдет на должность водителя.

— У него был опыт?

— Да, господин. В молодости увлекался спортивными гонками, но не хватило денег, чтобы продолжить заниматься этим профессионально. Сейчас работает вышибалой в зале игровых автоматов. Я уточнил у Симидзу-сама, тот не против, если Окамото-сан перейдет к вам.

— Хорошо, посмотрим на твоего кандидата.

***

В госпиталь я вошел ровно в шесть ноль-ноль. На улице уже не так холодно, поэтому как обычно вырядился в белую майку и черные джинсы. Поверх напялил медицинский халат. Слева подвесил самопальный бэйджик, где улыбалась моя фотография и глянцево блестела надпись: “Тэкеши-абэноши, решение проблем”. Если не приглядываться, вполне сойдет за пропуск.

На стойке регистрации с кислым видом болтался один из студентов. Заметив меня, удивился внешнему виду, но спрашивать про метаморфозы не стал. Протянул пачку листов и кивнул в сторону лифта:

— Третий этаж, до конца налево. Отдел кадров. На тебя должны будут заполнить документы... Хотя, ты вроде уже оформился.

— Зайду, поздороваюсь, — согласился я и двинул вперед. Для себя же сделал отметку: если придется валяться в госпитале, то охрану нужно ставить из личных мордоворотов. Проходной двор. Любой умник со стороны пройдет здание из конца в конец, заглянет в каждый закоулок — а его даже не остановят.

Бумажки оформил минут за десять. Благо, здесь в личном деле уже скопилась куча макулатуры после зявки на обучение абэноши. Поэтому потыкал в нужных местах печатью, вручил лежавшую в кармане фотокарточку на документы, получил временную картонную карточку-пропуск. Постоянную выдадут через неделю. Откланялся и двинул в гости к профессору. Он что-то там обещал про книжки.

Коичи Сакамото обещание сдержал. В дальнем углу кабинета появилось еще одно кресло. Мне в руки сунули лист с названиями книг.

— На память не жалуешься? Это хорошо. Значит, работаем по такому принципу. Тебе нужно сначала пройтись по основам, подучить теорию. Поэтому каждый раз в начале занятия я тебя осматриваю, оцениваю возможные изменения в потенциале. После чего садишься и читаешь. Объем материала оценивай сам. Старайся уложиться в час. До следующего занятия — должен усвоить прочитанное. Поэтому постарайся не гнаться за количеством, упирай на качество. Прочел, обдумал, задал вопросы в следующий визит. Понятно?

— Хай, Сакамото-сэнсей.

— Тогда начнем. Встань ровно, руки в стороны ладонями вверх. Представь, что в правой руке у тебя чашка с горячим чаем, а в левой кубик льда. Ты пытаешься медленно вытягивать тепло справа и растапливать лед слева... Медленно, я сказал!

Встал. Представил. Когда левая ладонь чуть-чуть потеплела, профессор скомандовал:

— Стоп. Отлично выполнил. Теперь тоже самое, держа на ладонях вот эти шарики. Красный на правую, синий на левую. Повторим. Мед-лен-но!..

Через минуту шарики у меня отобрали, посмотрели на мигнувшие цифры и ткнули в листок со списком книг. Результаты исследования Сакамото записывать не стал.

— В наше время лучше запоминать то, что нельзя доверить бумаге... Итак. Вот первые пять. “Основы биоэнергетики”, “Структура каналов абэноши” и остальная академическая муть. К сожалению, написано ужасным канцеляритом, но на нем сейчас выпускают почти все статьи в медицинских журналах. Чтобы понимать, о чем идет речь, это нужно вызубрить. Меридианы, обозначение основных точек, векторы развития. В обычной жизни вряд ли с этим будешь часто сталкиваться, но для академического образования необходимо. Когда освоишь, переходишь вот на эту полку. Здесь уже основы стихии огня. Твое основное направление. Как ощутить границу выгорания, какие манипуляции грубой силой наиболее часто практикуют. Как это трансформируется в тонкие воздействия. Твой хлеб. Третья и четвертая полка — лечебное дело. Основы физиологии и патологии человеческого организма применительно к практике абэноши. Благодаря твоей способности видеть пораженные участки ауры, новые знания сможешь превратить в реальные навыки. Думаю, на год тебе этого хватит.

— Год?

— Будешь стараться — уложишься месяцев в десять. То, что в лицеистов вкалачивают кусками за три года, пройдешь экспресс-методом. И как только базу усвоишь, начнем практиковать. Эти вот методички — в последнюю очередь. Там как раз разбирают стандартные лечебные матрицы и конструкты для тех или иных органов. Не понимая, как это все накладывается на силовые каналы и связано с минимальными силовых воздействиями — ты скорее угробишь пациента, чем вылечишь его... Так, меня ждут будущие врачи, а тебя ждет зубрежка. Вперед...

Сажусь в кресло, добыв первый из талмудов.

Год. Есть ли у меня, он этот год? Что-то я сильно сомневаюсь.

Профессор кивает: бедолагу озадачил. После чего уходит в учебную комнату и начинает кому-то там сходу вправлять мозги. Я просматриваю страницы, выдергивая для себя ключевые слова: электрический импульс, преобразование энергии, пороговые значения. Фактически сейчас я работаю вместо сканера, забивая память общей информацией и цепляя на блоки ключевые слова. Внимательно осознать передранное смогу позже, в процессе медитации. Одновременно с этим отброшу девяносто процентов словестного мусора, оставив лишь главное. Чтобы от талмуда в две тысячи страниц остались четкие схемы и понятные строительные блоки для будущих личных методик. Год, ага-ага. Я еще профессору не рассказал, что погонял аккуратно “зеленую жижу” по голове, получил забавный эффект. Прорезавшаяся память явно улучшилась, я стал меньше тратить время на восстановление и явно улучшилась концентрация при выполнении каких-либо дел. Не факт, что эффект будет расти столь же быстрыми темпами, но соображалку я заставлю работать на разгоне, это точно. Главное, не спалить мозги к ёкаям. Но пока никаких неприятных побочных эффектов не обнаружил.

В семь вечера аккуратно закрываю наполовину просмотренную книгу, ставлю на место. Поднимаюсь, расправляю халат, выбираюсь к грустно пыхтящим над тестами студентам. Кланяюсь профессору, кланяюсь им. Сакамото-сэнсей краем глаза посматривает на часы, но молчит. Все честно — как договорились. Наступает мое личное время.

— Первую главу освоил?

— Да, Сакамото-сэнсей. Хотя у меня вопрос возник.

— Так скоро? И какой?

— Почему на восемьсот шестой странице вставлено предложение: “кто прочтет эту сноску, получит от автора ящик сакэ”?

Улыбаюсь, прощаюсь и отбываю. Кстати, насчет сноски — не вру. Похоже, я своими глазами наблюдал оживший анекдот, который кочует из страны в страну, из диссертации в диссертацию.

Телефонный звонок догоняет уже в машине:

— Я не знаю, Тэкеши-сан, как ты это сделал, но... Я дозвонился до господина Абэ, автора учебника. Он утверждает, что мы первые, кто обратили внимание на сноску. Так что через неделю мне приедет обещанный ящик.

— К сожалению, я совсем не пью. Придется отдуваться вам в одиночку, Сакамото-сэнсей.

— Я разберусь, что мне с ним делать... Если еще что-то найдешь, говори... Хотя — академическое издание и такое, такое...

У профессора не хватает слов от возмущения.

— Ученые тоже люди. Им иногда хочется расслабиться.

— Но как ты нашел? Книга вышла еще пять лет назад!

— Потому что ваши студенты листают, а я читаю. Вот и вся разница.

***

К “Главной цели” подошли ножками, пристроив машину чуть дальше на парковке. Забавное место — небольшие застекленные двери и маленький рекламный билборд слева. Справа — огромная витрина магазина “Харлей-Девидсон”. Куча молодежи, которая разглядывает новинки. У входа в тир велосипедная стоянка. Рядом с ними флегматично подпирает стену японец, чуть-чуть не дотягивающий размерами до сумоиста.

Масаюки несет тяжелую сумку, набитую железом. Хозяин разрешил пристрелять свои игрушки, набросив на ценник чуть сверху. Телохранитель кивает “спортсмену” и поворачивается ко мне:

— Господин, это Нобору Окамото. Я о нем говорил.

— Конбанва, Окамото-сан.

— Конбанва, Исии-сан.

— Постреляешь с нами?

— Если можно, рядом постою. Я не очень люблю оружие.

— Как хочешь. Пойдем, напитки и развлечения сегодня за мой счет.

У меня хорошее настроение. Какой мальчишка не любит оружие? Наверное, только тот, кого лишили детства. Казаки-разбойники, догонялки, сердитые крики “это я в тебя попал”. Конечно, то, чем я в итоге стал заниматься, с детскими увлечениями никак не связано. Но все равно, люблю запах сгоревшего пороха, смазки и ощущение тихой радости, когда дырки в мишени именно там, где ты хотел.

— Фукуда-сан, мы пришли по вашему приглашению.

Хозяин встречает нас у входа, проводит по короткому коридорчику в крохотный зал. На стенах куча амуниции для стрелков: наушники, защитные очки, перчатки, пояса с клипсами для быстрой перезарядки. Выкладывает на стойку три пары снаряжения в прозрачных пластиковых пакетах:

— Для вас на два часа длинная дорожка на пятьдесят метров. Как закончите, можно в ситуационный зал. Но там сегодня ничего сложного, только комната с закоулками и малая дистанция.

— В комнате что вы предлагаете делать?

— Пройти помещение, зачистить углы. Висят стандартные мишени на выпадающих штангах. Обычно у нас там с пейнтбольными комплектами тренируются. Но чемпионат закончился две недели назад, сейчас зал почти все время пустует.

— Боевое оружие не будет проблемой? Может, что ненароком пулями повредим.

— Вряд ли, — смеется Рэйден Фукуда. — Я самого начала закладывался на серьезных ребят, а любителей воздушки добавил позже. Рынок диктует новые технологии, приходится подстраиваться.

— Отлично. Тогда мы начнем с больших метров. Выкатим мишени на десять, двадцать и пятьдесят и пристреляем новые игрушки.

Хорошо освещенный коридор, размеченный на четырех стрелков. Нам вполне хватит и двух дорожек, но раз сегодня только для специальных гостей, то поступим проще. Левая и права линии — мишени уезжают на десять метров. Вторая слева — двадцать, последняя на пятьдесят, до упора. Из пистолета лупить туда — это скорее пижонство, но у нас же “хеклер” есть. Для Масаюки вполне будет нормально. На дальнюю дистанцию тарахтелка все равно толком не приспособлена. На сотню и больше надо уже солидный ствол. А вот скоротечный огневой контакт в городе — самое то.

Выкладываю на стол железки. Пять “ТТ”, два автомата. Пустые магазины. Пачки с патронами. Отлично, начнем сначала с разборки-сборки и чистки. Исключительно, чтобы руки вспомнили. Краем глаза замечаю, что здоровяк Окамото пристроился на стульчике в углу. Стрелять явно не собирается. Но наушники надел, очки нацепил и медитирует. Или просто пытается оценить для себя возможного работодателя. Одно дело — знакомый что-то советует. И совсем другое — самому товар оценить. Сиди-сиди, я сегодня добрый и расслабленный. Это у меня завтра важная встреча, а сейчас я хочу пожечь патроны и сбросить накопившееся напряжение.

Закончив возиться с пистолетами, набиваю магазины, заряжаю пару и становлюсь слева. Пусть это будет огонь на подавление. Корпус вперед, слабый присяд, с двух рук попеременке. Сначала ближняя мишень, затем на двадцать метров. Отстрелял, включаю бегунок, оцениваю результаты. Да, не снайпер, но все худо-бедно в контуре. Значит, отстреляться и удрать я уже смогу. Теперь можно и с одним “ТТ”-шкой поработать.

Через полчаса мы с Масаюки закончили в большом зале. Каждый опробовал пистолеты и автоматы, пристреляли, проверили, насколько удобно нам ими пользоваться. Самое забавное, что из “ТТ” я бил куда точнее, чем телохранитель, все же сказывалась старая практика. А вот с “хеклером” Масаюки укладывал пули чуть ли не одна в другую. И переносил огонь с одной мишени на другую мгновенно, не теряя сосредоточенности и темпа.

Перед тем, как идти дальше, я скомандовал:

— Значит, так. Разряжаем все. И сначала отрабатываем движение двойкой. Я — первый номер, ты второй. Оружие — проверяем друг у друга, чтобы никаких патронов в стволе и пустые магазины. Любой огневой контакт — я опускаюсь на колено, работаю с нижнего яруса, ты сверху. Сначала — голосом, имитируем выстрелы. Пройдем несколько раз пустую комнату, потом уже отработаем реальные ситуации.

— Я могу вас зацепить, господин.

— Лучше ты попробуешь меня не зацепить здесь, чем в реальной ситуации мы станем друг у друга под ногами путаться. Давай, автомат и пистолет к осмотру...

Десять минут крутились с ним у входа в “комнату”, запоминая и повторяя стандартные жесты: вперед, назад, замер, твой сектор. Обычная классика, которую дают любой группе быстрого реагирования. Когда Масаюки перестал путаться и худо-бедно усвоил, двинулись уже внутрь. Я первым, он вторым. Держим сектора, “режем пирог” на входе в дверной проем, при любой спорной ситуации опускаюсь на колено, открывая зону обстрела для напарника. В итоге три раза пробежались по ситуационному залу, вернулись на исходную и зарядили магазины.

— Быструю перезарядку ты понял? Укладывать пустой магазин в разгрузку нам нет необходимости. В случае реальных проблем — придется действовать нагло, нахрапом и прорываться. Значит — как только “пуст”, магазин сбросил, вставил новый, затвор передернул и вперед. После тренировки соберем все, что под ноги упало. В реальной ситуации — аналогично. Либо соберут уже криминалисты вместе с телами... Все. Фукуда-сан, включайте механизмы, мы готовы.

Член общественной организации “Ветераны Нихон” смотрел на то, как молодой парень и его телохранитель проходят полосу препятствий и удивлялся. Молча, само собой. Рассказывать кому-либо об увиденном он не собирался. Но то, что картинка с камер перед глазами выглядела абсурдной — это точно. Тэкеши-сан явно был ключевой фигурой в двойке, умудрялся решать собственные задачи, так еще и напарника поправлял при случае. При этом — действовал как человек с многолетним опытом боевых действий. Да, движения иногда нескладные. Да, пистолет для него явно непривычен и может быть чуть-чуть тяжеловат. Но это совершенно не мешает “убивать” всех врагов, отслеживая попутно любые возможные точки внезапной атаки. Пара мелких огрехов, в остальном — выше всяких похвал. Сам Фукуда комнату проходит с похожими результатами. А ведь он знает — где спрятаны ловушки, откуда в тот или иной момент вывалится мишень. Парень же долбит “с колес”, без какой-либо подготовки. И еще в любых сложных случаях подключает напарника, чтобы разобраться с множеством потенциальных угроз в два ствола.

Когда гости закончили, хозяин тира лишь головой покачал. Само собой, в обоих залах запись не велась. Только общее наблюдение. Камеры включат сразу же, как только люди из борекудан уедут. Хранить даже случайный компромат не в привычке Фукуда-сан.

— Как вам понравилось?

— Домо аригато, отличное место и все на высшем уровне. Мы будем рады заглядывать к вам в гости хотя бы раз в месяц.

— Без проблем, только позвоните заранее. Иногда у нас аншлаг, особенно перед пейнтбольными турнирами.

— Само собой... Сколько с нас?

Оплатив развлечение, раскладываю на столе оружие. Чистка — наше все. Потом снарядим магазины и распихаем по закуточкам в машине. Вдвоем с Масаюки должны управиться быстро.

— Если не секрет, Тэкеши-сан, кто был вашим наставником? Очень необычная стойка и интересные принципы контроля пространства.

— Израильтяне, — не стал прятать очевидное. Школу особо не скроешь. — Мой старый друг долго гонял арабов во времена бесконечных конфликтов. Он чуть-чуть и позанимался со мной.

— Было бы очень интересно пройти комнату вместе. Возможно, мы бы могли почерпнуть друг у друга много полезного.

Почему бы и нет? Учиться никогда не поздно и знаний не бывает слишком много.

— Я только за.

— Тогда я сделаю для вас скидку в двадцать процентов.

Еще лучше. Может, и не раз в месяц будем приезжать. Пока непонятная ситуация не разрешится, надо успеть подтянуть общий уровень. Пока из нас с Масаюки боевая двойка — как из говна пуля. Пыхтеть еще и пыхтеть.

***

Спустились вниз, поворачиваюсь к молчаливому Окамото:

— Нобору-сан, меня вы посмотрели. Что решили, есть желание работать водителем? Ненормированный рабочий день, могу выдернуть в любое время.

— Меня это устраивает, Тэкеши-сан.

— Хорошо. Я так подумал — у Масаюки-сан обязанностей больше, поэтому ваша зарплата будет меньше. Сто пятьдесят тысяч в месяц. По итогам года — премия. Устраивает?

— Я получаю в два раза меньше, Тэкеши-сан. Вы слишком щедры ко мне.

Похоже, вышибалам в Токио не доплачивают. Или они живут с каких-то еще побочных заработков.

— Что же. Тогда на этом и остановимся. И на неделе еще заедем, подберем вам пару костюмов. Похожих на тот, в котором ходит Масаюки-сан. Мне нравится, когда мои люди выглядят серьезно... Один “ТТ” будет все время у вас в машине под рукой на случай серьезных проблем. Но ваша задача не воевать, а водить машину. С остальным мы и сами разберемся... Пойдемте, время ужинать, а мы еще даже ресторан не выбрали, где можно червячка заморить. Что-то после тира очень кушать хочется... Кстати, Масаюки-сан. Завтра вечером нам надо быть при параде, в гости поедем. Не забудь модный костюм надеть.