Кобун

Глава 13

Чуть подальше от склада нашли место, приткнули там машину. Телохранитель пытался было идти со мной, но я его оставил в машине:

— Все нормально, Масаюки-сан. Просто тебе туда пока нельзя. Как определишься, тогда тайн от тебя не останется.

Конечно, тайны будут в любом случае. Но шифроваться от человека, прикрывающего спину, уже не придется на каждом шагу. Это за границей криминал запросто может переметнуться ради хорошей жизни к тому, кто заплатит больше. У японцев с этим куда все серьезнее. Дав присягу, они ее не нарушают. А каждый единичный случай предательства потом служит лишь подтверждением — таких уродов не любят, их презирают и стараются уничтожить при первой возможности. Интриговать, плести заговоры, резать глотки друг другу — это в порядке вещей. А вот нарушить данное слово — фу таким быть.

Через полчаса возвращаюсь, нагруженный наличкой. Когда ангар отремонтируем, обязательно нычку сделаю и туда большую часть перетащу. И еще несколько закладок по городу, на всякий пожарный. Жизнь — она ведь забавная. Вчера у тебя была белая полоса, сегодня черная, а завтра полная задница. Так что не забывай подготовиться на всякий пожарный.

— Уф, нормально. И это еще не лето, как бы я по жаре бегал из конца в конец Йокогамы... Поехали, Масаюки-сан. Нам сейчас в гости к Кэйташи-сама. Платить и документы получать.

Деньги потратить очень легко. Вот вроде только-только у тебя в сумке лежали тяжелые бумажные “котлеты”, а вот ты почти девяти миллионов лишился. Раз — и чей-то годовой заработок сменил хозяина. Пролистал пачку подписанных документов, сложил в папку и попрощался с Мурата-сан:

— Домо аригато, все на высшем уровне! Если что-то от меня понадобится, обязательно обращайтесь!

Вряд ли бухгалтер посмеет на меня выходить через голову начальства, но контакты нужно заводить везде, где есть такая возможность. Может, позже кого-нибудь посоветует на будущее свободное место. В клуб обязательно специалиста придется нанимать.

В коридоре меня перехватывает Кэйташи-сама. Разглядывает баул, даже недоверчиво колупает его пальцем:

— Это у тебя что?

— Кошелек. Деньги в нем ношу.

Смотрит на меня, на мой попсовый дизайнерский костюм, затем на черный баул “мечта челнока” и давится смехом:

— Ты с ЭТИМ по городу ходишь?!

— Не хожу, катаюсь. Точнее — меня катают. Это лишь нищеброды разные на “бэхах” сами за рулем сидят.

Можно подумать, мне есть куда кучу наличных пристроить.

— Так, пойдем. Не позорь меня, другие сятэй засмеют.

В кабинете открывает один из шкафов, достает оттуда серебристый кейс. Ну, как сказать — кейс. Скорее даже чемодан, только маленький. С нашими дипломатами, в которых барахло таскали в прошлой жизни, мало пересекается. В него их две-три штуки можно безбоязненно спрятать. Солидная штука. Без колесиков, но с массивной ручкой и номерным замком.

Открыв крышку, сятэйгасира‑хоса выгребает из почти бездонных недр пару пустых коньячных бутылок, скомканный пакет из продуктового магазина и непонятный предмет нижнего белья, напоминающего женскую ночную рубашку. Черную, прозрачную, с оборочками. Все это прячется в ящик стола.

— Держи. Проверенная в боях вещь. Я даже царапину вот тут заполировал. Удар ножом держит. Ну и самому при случае приложить можно от души.

— Домо, Кэйташи-сама. Глядишь, так и еще чем-нибудь по гостям разживусь. Где машинку подарят, где чемоданчик, теперь к пятнице еще девушку откопать и вообще отлично.

Пристроив баул рядом на столе, начинаю перекладывать деньги. Легкая усмешка хозяина кабинета постепенно сменяется удивленной:

— Ты решил купить квартиру в центре Токио?

— Да ладно тебе, это всего лишь мелочь. Хотя, пару пачек крупными купюрами я прихватил на всякий случай. Во, смотри. Здесь миллион. Хочешь? Могу подарить.

Кэйташи недоверчиво берет “кирпич”, листает его и бросает в чемодан:

— Блин, отвык я от наличных. Обычно все через банк. Это Масаюки-сан привычнее, они по точкам катались.

— Ну, как хочешь. Так, кошелек обновили, — закрываю крышку. — А сумочку в багажнике пристрою. Хорошая сумочка, непромокаемая. Расчлененку возить удобно. Тебе в “бэху” не надо такую?

А вот не надо меня поддевать. Я тоже пошутить люблю. Прощаемся, топаем на выход. Железного монстра несет телохранитель. Хотя это не очень правильно, смешивать обязанности — большая ошибка. Но секретаря я себе еще найду. Смышленого. Надо только подумать, где именно такого подобрать можно.

Кэйташи стоит у окна и задумчиво провожает взглядом уезжающую машину. Он никак не может выбросить из головы фразу про удобную сумку.

— Ёкаи его знают, может и в самом деле ему это для работы надо? Китайцев ведь буквально голыми руками уколбасил...

***

Дверь кабинета открылась и внутрь величаво вплыла Рей Кавакубо. Посмотрела на закопавшуюся в бумагах помощницу и тихо пропела:

— Солнышко зашло, деткам спать пора... Бросай работу, Симидзу-сан. Тебя ждут в магазине.

— Да, Кавакубо-сама. Уже иду.

— Иди. А я посмотрю, чем интересным порадует вечер.

Молодая женщина одернула пиджак и быстро вышла в основной зал. Прошла пару шагов и наконец увидела клиента, который пожелал встретиться с главным менеджером бутика.

— Конбанва, Тэкеши-сама, рады вас снова увидеть!

— Хиша-шибури, Симидзу-сама. Вот, хочу сделать несколько заказов и воспользоваться советом несравненной госпожи Кавакубо.

— С чего начнем, Тэкеши-сама?

— С самого простого. Я понял, что мне не хватает одного школьного костюма. Поэтому хочу заказать точно такой же. Пусть будет пара. Ну и все необходимое для него: рубашки, носки, галстук и прочее.

Достав блокнот, женщина сделала отметку.

— Дальше, вот это Масаюки-сан. Ему нужно три комплекта. Два стандартных черных костюма, типа как сейчас на нем. Это будет повседневная униформа. Но — ваш стиль, ваше качество, ваше исполнение.

Задержав взгляд на секунду на застывшем позади Тэкеши телохранителе, Симидзу добавила несколько иероглифов.

— Кроме униформы, нужен костюм на выход. Масаюки-сан будет иногда сопровождать меня на разные официальные мероприятия, поэтому вариант надо получше. Может, не совсем такой, как у меня, но и не ширпотреб. Надеюсь, мое сравнение вас не обидело.

— Что вы, очень полезное уточнение... Я позову специалиста, мы подберем нужное.

— Очень хорошо. Тогда оставляю Масаюки-сан на ваше попечительство... Где я могу увидеть Кавакубо-сама?

— Она была у себя в кабинете. Прямо до конца и дверь справа.

— Домо аригато.

Хозяйку элитного магазина я увидел почти сразу. Она стояла у раскрытой двери и с интересом наблюдала за происходящем в зале. Поклонился, поприветствовал, отпустил пару комплиментов про безупречный внешний вид и признанную икону стиля. Посмеялась в ответ.

— Тэкеши-сама, я все время забываю, что вы не были в Европе. Если закрыть глаза, то полное ощущение, будто разговариваю с кем-то в Париже или Лондоне. Та же свобода в общении, быстрая смена темы беседы, никакой местной зажатости. К сожалению, наши соотечественники бывают так раскованны только дома, в кругу самых близких людей.

— Мне простительно, Кавакубо-сама. Я давно живу без родителей, с опекуном. Поэтому явно испорчен отсутствием должного воспитания. Мне интересно общаться с окружающими, хотя это зачастую выходит за официальные рамки общепринятого поведения.

— Что же, вы всегда можете заглянуть ко мне на огонек, если я в городе. Угощу вас чаем.

— Не откажусь. А еще хочу попросить об маленькой услуге. Не поделитесь контактами дизайнера, который проектировал магазин? Хочу воплотить в жизнь проект небольшого частного клуба. А для этого надо кучу разных бумаг, не считая талантливого специалиста по интерьерам.

— Поделюсь. Пойдемте ко мне в кабинет. У меня найдется кое-что к чаю, заодно поищу нужные вам контакты.

***

Присматривая, как обслуживают квадратного здоровяка, Хиро Симидзу все время ловила себя на том, что не может прогнать из головы улыбчивого молодого человека. В шикарном костюме, элегантный, уверенный в себе. Он совершенно не походил на ее знакомых. Да, провести вместе время желали многие. И очень богатые, и успешные. Но ни в одном из них не ощущалось того железного стержня, который был в Тэкеши-сама. Причем он его не демонстрировал, не играл на публику. Просто он жил, как считал нужным. И мирозданию приходилось под него подстраиваться. Это ощущалось на глубинном уровне, одновременно пугая и притягивая. Наверное, именно так в древние времена самки по запаху определяли, с кем бы хотели завести потомство. Конечно, о семье с малознакомым человеком Симидзу даже не задумывалась. Но провести вместе время, как рекомендовала Кавакубо-сама?

— Мы закончили, Симидзу-сама.

Перед менеджером стоял мужчина с многочисленными шрамами на лице. Из рукавов нового пиджака выглядывали забинтованные мизинцы рук. Но в остальном — боевик выглядел очень презентабельно. Конечно, его не спутать с каким-нибудь управленцем или бизнесменом средней руки — жесткий взгляд не позволит. Но вот сказать, что этот человек отошел от дел и теперь живет в респектабельном жилом районе с семьей — вполне.

— Что-нибудь еще нужно, Масаюки-сама?

— Аригато гозаймасу, все хорошо.

— Тогда прошу за мной. Все вещи, включая ваш старый костюм, упакуют и доставят по нужному адресу.

— У нас машина припаркована внизу.

— Отлично. Когда вы закончите с делами, мой помощник доставит все в гараж.

Я выбрался из мягкого кресла, похлопал его по бархатистому подлокотнику:

— Если я буду каждый день ходить к вам в гости, Кавакубо-сама, наберу лишние сто килограммов. От ваших угощений невозможно отказаться... Домо аригато гозаймасу за оказанную помощь. Все контакты я записал, обязательно свяжусь с этими людьми. Благодарю еще раз, что не забыли про специалистов-мебельщиков. Цвет мне больше нравится классический, что-нибудь темного дерева. Но качество и удобство — выше всяких похвал!..

Когда подошли к дверям, я спохватился:

— Сумимасен, чуть не забыл. Вы говорили, что мне может понадобиться кимоно. Я определился с цветами. Когда можно будет выбрать варианты?

— Давайте прямо сейчас, — обрадовалась хозяйка. — У меня как раз свободное время и я никому не доверяю столь важное дело. Прошу вас...

Кимоно — это да. Это серьезно. Причем мне не домашнее нужно, у меня в шкафу старое еще лежит. Обычно дома я предпочитаю, как и большинство подростков, шорты и майку. А вот если придется поднять градус официоза, то костюмом не отделаешься.

— Будем подбирать только кимоно, Тэкеши-сама?

— Кимоно и хаори. И все необходимое к ним.

— Мы сейчас сможем лишь определиться с фасоном, на первоначальную примерку нужно будет приехать отдельно на следующей неделе.

— Вполне устраивает.

— Какую расцветку предпочитаете?

— Черное с белыми деталями. Черный цвет — основной.

— Никаких вставок, элементов оформления?

— Герб я добавлю позже.

Пока меня крутили перед зеркалом и снимали мерки, Масаюки стоял неподалеку и с явным одобрением наблюдал за процессом. А когда принесли на выбор различные образцы черной ткани, закаменел лицом и превратился в истукана. Но когда я подозвал для оплаты сделанных заказов, подошел, протянул чемодан с раскрытой крышкой на вытянутых руках. Я сгрузил несколько пачек на протянутый поднос, еще раз попрощался с хозяйкой и отправил телохранителя к выходу:

— Подожди меня вместе с менеджером и вещами там. Я сейчас буду. Нужно поговорить.

Поклонившись стоящей рядом красивой женщине, спросил:

— Не будет ли слишком нагло с моей стороны попросить Симидзу-сан провести со мной пятничный вечер? Я буду рад пригласить вас в клуб “Агеха”. Музыка, танцы, светская беседа.

Задумалась. Видно, что неожиданное предложение ее несколько ошарашило, но при этом не вызвало неприятие. Жду, застыв в поклоне. Будет обидно, если откажет.

— Для меня большая честь, Тэкеши-сама, принять ваше приглашение. Могу я узнать детали?

— Нас ждут к восьми вечера. Если вы сообщите мне адрес, я заеду за вами на машине.

— Сумимасен, прошу вас подождать, я принесу визитку.

Отлично. Разгибаюсь, провожаю взглядом покачивающиеся бедра. И ведь она не играет на публику, для нее все это абсолютно естественно. Фантастическая женщина, нет слов...

В машине сгрузив все покупки в багажник, заранее пакеты с моим барахлом сгребаю в кучу и кладу рядом с собой на пассажирское сиденье. Благо, оно у меня огромное, сюда можно еще гору насыпать.

— Давай домой, Масаюки-сан.

— Да, господин.

— Надеюсь, тебе понравилось.

— Вы очень много потратили на меня, господин.

— Мы про это уже говорили... Как твои руки поживают? Все нормально?

— Врачи говорят, что все хорошо.

Может и так. Но я изредка ловлю краем глаза, как он морщится, ненароком задев пальцы. Похоже, не хочет жаловаться. Ладно, позже посмотрим, что и как.

— Тогда поехали. На завтра ты полностью свободен, а в пятницу к шести вечера подъезжай ко мне. И костюм возьми парадный. Отправимся отдыхать.

Достав еще раз визитку, вдыхаю слабый запах духов и проверяю, правильно ли запомнил адрес. Симидзу живет в Кавасаки, район Ота. Как раз по дороге в клуб. Не придется крюк делать и лишнее время в вечерних пятничных пробках терять.

— Масаюки-сан, вопрос. — Диктую ему адрес. — Как думаешь, не опоздаем, если в шесть выедем? Это недалеко от станции Юмиашики.

— Я понял, господин. Два часа достаточно. На той автостраде редко большое движение вечером в пятницу.

— Хорошо. Значит, послезавтра в шесть...

Неожиданно выстраивается ассоциативная цепочка: больные руки — лечение — больница... Ой, а я ведь совсем забыл еще про эту обязанность. Точно, пора секретаря заводить.

— Масаюки-сан, только в пятницу ждешь меня не у дома, а на парковке госпиталя Йокомаши Нанбу. Это рядом. У меня там занятия после обеда будут. Оттуда и поедем.

— Да, господин.

Как у него все просто. Задачу поставили — будет выполнять. А зачем, почему — пусть у оябуна голова болит.

***

В широкую тяжелую дверь осторожно постучались. Затем внутрь вошел вакагасира Окада и замер в поклоне.

— Что-то случилось?

— К вам на прием просится Масаюки-сан, господин. Он ждет вашего решения внизу, в фойе, господин.

Отверженный? Интересно, что его могло привести в штаб-квартиру вечером.

— Пусть прийдет.

Зайдя в кабинет, Масаюки Хасэгава прокосолапил до середины свободного пространства между дверьми и столом, после чего принял позу максимального извинения — присев на колени, согнувшись и вытянув руки перед собой.

Акира Гото оценил внешний вид боевика, его обновки, удивленно приподнял бровь и приказал:

— Сядь, Масаюки-сан. Скажи, что привело тебя.

Выпрямившись, тот ответил глухим голосом:

— Я прошу совета, Гото-сэмпай. Молодой господин хочет, чтобы я принес ему кисэмон — клятву верности. Чтобы доверить мне без оглядки спину, чтобы я хранил до самой смерти его секреты. Мое сердце разрывается на части, ведь я ваш сятэй. Я не смогу сдержать данное слово, если вернусь в семью и вы спросите меня о тайных делах молодого господина.

— Обновки тоже от него?

— Господин безмерно добр со мной. Он выплатил мне зарплату, как вакагасире. Он одел меня, словно младшего брата. Он усадил меня за стол рядом с собой и не чурается преломить хлеб.

— При этом он — абэноши, — задумчиво протянул оябун района Исого.

— Да, Гото-сэмпай. Я ничего в этом не понимаю, но господин спокойно пользуется даром. А когда к нему проявили непочтение, он лишь коснулся рукой и человек упал на землю, не в силах оказать сопротивление.

Что же. Старый борекудан уже принял решение и сейчас лишь укрепился в нем. Нужно будет лишь убедить других. И то, что у абэноши есть какие-то личные секреты, не помеха общему делу. Свои таланты он уже продемонстрировал, как и решимость войти в семью.

— Я тебя услышал, Масаюки-сан... Напомню, что Тэкеши-сан спас тебе жизнь. И теперь твоя жизнь принадлежит ему. Я так решил, я так сказал, мое слово остается неизменным. То, что ты пришел за советом, это хорошо. Это позволяет нам решать любые вопросы до того, как они в самом деле станут проблемами. Можешь дать клятву. Если твой оябун решит вернуть тебя обратно в клан, он все равно останется твоим господином. В этом случае мои приказы он передаст тем, кто должен будет ему подчиняться. И ты, в том числе.

— А если он отдаст приказ, который будет отличаться от вашего?

— Тогда он ответит по закону. Но — у тебя теперь молодой оябун. Если понадобится, умри за него, но сохрани ему жизнь. Молодой абэноши очень важен для Инагава-кай. Считай, что тебе дали последний шанс исправить совершенную ошибку.

Масаюки коснулся лбом ковра:

— Домо аригато гозаймасу, Гото-сэмпай. Я безмерно благодарен, что вы уделили мне время.

— Можешь идти. Да, этот разговор можешь передать оябуну. Не думаю, что из твоих сомнений стоит делать тайну.

***

Рано утром собираюсь в школу. Неплохо размялся, погонял “ультрамариновую жижу” по внутренностям, сейчас собираюсь сесть позавтракать. И краем глаза замечаю неправильность на улице перед домом. Подхожу поближе и разглядываю странную картинку. Слева от нас припаркована полицейская машина с двумя еле заметными силуэтами внутри. А чуть правее подпирает фонарный столб Масаюки. В старом костюме. На улице еще темно, поэтому опознал я его только по забинтованным мизинцам. Интересно девки пляшут, и с какой стати у нас непонятные визиты в такую рань? Если бы что-то серьезное стряслось — он бы позвонил. А так?

Накидываю ветровку, которая всегда у входа висит, выхожу на улицу. Только ступаю на тротуар, Масаюки подходит ко мне поближе, затем опускается на колени, упирается руками в асфальт и произносит:

— Мо-сивакэ-ганай! Я прошу господина простить меня за проявленное неуважение!

Да, действительно, день сегодня будет тяжелый.

— Я усомнился в вашей мудрости, ходил вчера вечером к господину Гото-сэмпай. Старый оябун выслушал меня и разъяснил, в чем я ошибался. Теперь я понимаю, что у меня лишь один господин — Исии-сама. И я буду выполнять только его приказы, как следует из разъяснений Гото-сэмпай. Моя жизнь принадлежит только вам, оябун. Если вы считаете, что я опозорил вас, прошу разрешения на сеппуку.

Слева от согнувшегося тела замечаю танто в черных потертых лакированных ножнах. Поднимаю его, осматриваю. Серьезная штука. И явно древняя. Похоже, передавалась по наследству в семье.

— Я тебя услышал, Масаюки-сан. Можешь встать.

Медленно мой телохранитель поднимается с колен.

— Я рад, что ты обратился с вопросом к человеку, чьи советы так важны для нас обоих. Гото-сэмпай мудр, на его плечах лежит ответственность за весь клан. И если он подтвердил отданный раньше приказ, то ничего страшного при этом не случилось.

— Да, оябун.

— Значит, ты решил все вопросы. И теперь ты точно знаешь, что если я стану борекудан, то буду принимать приказы Гото-сана. А ты уже будешь выполнять мои приказы, которые я отдам, чтобы лучше выполнить волю моего оябуна.

— Да, господин.

— Хорошо. Еще какие-нибудь нерешенные вопросы остались? — протягиваю ему танто.

Прижав к груди нож, Масаюки снова опускается на колени, принимает ту же самую позу и резкими, отрывистыми звуками выталкивает из себя слова:

— Прошу господина принять кисэмон! Я, Масаюки Хасэгава, обещаю верно служить моему оябуну! Отдать жизнь за него по первому слову! Всюду сопровождать и охранять, следуя заветам бусидо! Все сказанное господином умрет со мной! Все, что я увижу, никогда не покинет моих глаз!

Как все запущено. А мне ведь с этим жить теперь. До самой смерти. Мало того, я сам уже непроизвольно начинаю формировать собственный клан, опираясь на традиции, привычки и обычаи. Я ведь японец, с этим ничего не поделать. И я хочу стать местным темным властелином, одним из правителей ночи.

— Встань, Масаюки-сан. Я принимаю твою клятву и одобряю верное служение. Теперь ты — моя тень. От тебя не будет тайн. Я могу доверять тебе не только свою жизнь и честь, но и мою семью. Ты сам теперь — часть семьи.

Поднимается. Обнимаю телохранителя, заодно замечаю, что он явно замерз. Наверняка всю ночь тут простоял под окнами.

— Иди в дом, будем завтракать.

Подталкиваю его по направлению к двери, сам топаю к полицейской машине. Справа незнакомый мне о-мавари-сан, а вот слева человека я хорошо знаю.

— Охайо-гозаймас, офицер Накадзима. Прощу прощения за моего друга. У него сложная жизненная ситуация, а побеспокоить меня ночью постеснялся. Я надеюсь, больше подобного не повторится. Сумимасен.

В приоткрытое окно на меня смотрит усталый мужчина, которому явно не понравилось только что закончившееся представление.

— Я очень на это надеюсь, Тэкеши-сама. Ваши соседи были обеспокоены посторонним человеком на улице.

— Это мой водитель, Накадзима-сан. Он меня возит иногда в школу, когда много учебников нужно с собой принести или подарки одноклассникам.

Бегло осмотрев меня и убедившись, что никаких повреждений нет, полицейский чуть успокаивается.

— Ёй-итинити-о [хорошего дня], Тэкеши-сама. Если у вас случится какая-нибудь неприятность, вы можете позвонить в любое время.

Кстати, раз уж мы увиделись. Кланяюсь, спрашиваю:

— Накадзима-сан, а босодзоку больше никого не беспокоят? Мы хотим открыть свой клуб недалеко от школы Мейхо. Будем работать волонтерами в пожарной охране, помогать госпиталю. Если вы как-нибудь зайдете в гости, я буду очень рад.

— Клуб? По какому адресу?

— Справа от центра переработки. Старый ангар. Конечно, пока там еще ничего не готово, но я надеюсь закончить ремонт за месяц, максимум два.

— Хорошо, мы с напарником обязательно зайдем...

Возвращаюсь домой, вижу, что Масаюки стоит в дверном проеме и внимательно смотрит в мою сторону. Не шпионит, нет. Беспокоится. Вдруг полиция на меня за что-нибудь обижена и попытается забрать в участок.

— Проходи в дом, Масаюки-сан. Горячий душ и я тебе подберу что-нибудь. После отца осталась кое-какая одежда. Потом вернешь. И завтракать... Машину где оставил?

— У офиса Симидзу-сама. Если бы вы забрали мою жизнь, он бы перезвонил и отдал.

Вот ведь упертый. Ладно, сначала пожевать, с остальным потом разберемся. Главное — в школу не опоздать. Доскакать успею, а вот тренировку в зале я уже явно пропустил.

— Накадзима-сан, а почему вы с ним говорили как с равным? Он же школьник?

Напарник у офицера Накадзима совсем молодой, меньше двух недель на участке. Интересуется всем, что ему непонятно. И это хорошо — так быстрее войдет в курс дела.

— Потому что Тэкеши-сама одаренный. Единственный абэноши в нашем районе.

— Разве они не учатся в специальных лицеях?

— Отказался. Хотя на него и пытались давить. Сказал, что дома ему лучше. Будет заканчивать высшую школу и ходить на занятия в госпиталь.

— Разве можно отказаться от официального назначения?

— Можно. Потому что он не на военной службе и не подлежит призыву в силы самообороны. Таким правом мало кто пользуется, но он выбрал свой путь... Поэтому подумай сам, насколько это самостоятельный молодой человек, с мнением которого считаются власти. И нас попросили из префектуры в случае необходимости ему помочь. Потому что с начинающим одаренным многие могут конфликтовать. Например, к нему уже приезжали с претензиями из банка, вели себя некорректно.

Напарник ведет машину обратно в кобан, внимательно слушая старшего наставника.

— И еще одно. Тэкеши-сама встречается с разными людьми. Он не считает ниже своего достоинства поддерживать отношения с друзьями из разных слоев. Но это не значит, что он плохой человек. Просто сироте трудно в этой жизни, вот он и старается заручиться поддержкой каждого, кто готов его поддержать.

— Как этот борекудан?

— Даже как этот господин, который работает водителем у Тэкеши-сама. Когда будешь писать отчет, не забудь отметить, что парень его простил. Хотя я собственными глазами видел, как водитель просил разрешение на сеппуку.

— У вас очень интересный район, Накадзима-сан. Надеюсь, я смогу хорошо проявить себя здесь и стану достойным членом полицейского управления!

Станешь, конечно станешь. А вот в том, что с Тэкеши все будет просто, Накадзима был уже не так уверен. Потому что человек, имеющий право забирать чужую жизнь, это совсем не уровень школьника старших классов. Это все куда как более серьезно.

***

На первый урок успеваю почти впритык. Но — даже помыться после пробежки успел. Только устроился за партой, выгреб тетради — и началось. К концу последнего урока ощущал себя Буратино — абсолютно деревянный и в башке звенит. Результаты будут известны в понедельник. Осталось еще завтра отмучаться и наконец-то выходные! Как много в этом слове. Первые относительно спокойные выходные с момента попадания в этот мир, если я правильно помню. Просто в голове все в кучу смешалось и хочется тупо воткнуться башкой в подушку и проспать весь день. Или валяться на диване и смотреть вместе с опекуном дурацкие шоу. Хотя, Аки-сан теперь просто нарасхват, пользуется популярностью. Думаю, через пару месяцев новизна “у нас в отделе в семье Исии одаренный” — пройдет, и все вернется на старые отлаженные рельсы.

Выползаем с одноклассниками в коридор, собираемся расходиться по домам. Все очумелые, а ведь это только начало “безумной недели”. Следующие пять дней тоже забиты под завязку.

Идущая рядом Эйко выглядывает в окно и спрашивает:

— А ты сегодня пешком?

— Ну да. Я машину беру, когда чего-нибудь привезти надо.

— Она разве не твоя?

Вот же любопытная коза, ей-то какая разница? Ведь вся школа знает, что я из семьи рыбаков и абсолютно бесперспективный человек в планах на обеспеченное будущее. И даже метка абэноши не так сильно должна ситуацию изменить.

— Мне ее на время дали вместе с водителем. Договориваюсь, потом еду куда нужно. Возвращаю назад целую и невредимую. Все довольны.

— А почему ты должен ее поломать?

— Потому что хозяин считает, что в ней живет ёкай. А я с любым ёкаем могу договориться. Любят они меня.

Машу на прощание и топаю в спортзал, переодеваться для пробежки домой. Кстати, очень хорошо, что еще один школьный костюм теперь в шкафу в комнате дожидается. В нем-то я и пойду бумажки собирать. Опекун вчера перезвонил всем нужным людям, у меня даже примерное время теперь расписано. Благо, что все квартируют в префектуре, не придется по всему городу мотаться.

Тяжело быть хозяином еще даже не родившегося бизнеса. Все сам. Рогом уперся и вперед, в темпе вальса. До момента, когда можно будет делегировать отлаженные полномочия еще пыхтеть и пыхтеть. Но собственная берлога недалеко от дома — это очень хорошо. Я ведь туда не только диван с телевизором приволоку. Я найду чем загашники забить. Если уж Кэйташи Симидзу по городу с пистолетом рассекает, то чем я хуже? Стремно было с китайцами методами каменного века разбираться. Надо идти в ногу со временем.

***

— Коннитива, Мацуда-сан. Меня зовут Тэкеши Исии. Я к вам по вопросу реформы арендованной недвижимости вот по этому адресу.

— А, коннитива, Тэкеши-сан. Да, мне звонил твой опекун. Какие-нибудь документы ты принес?

— Да, Мацуда-сан. Вот копия договора аренды на год. Вот выписка из префектуры о регистрации меня управляющем арендованного здания. Вот оценка состояния страховой компанией.

— Так, вижу. А что ты хочешь там делать?

— Все несущие конструкции будут оставлены без изменений. Просто восстановим крышу, затем заменим пол, он серьезно пострадал от дождей. Затем обустроим подсобные помещения. Вот адрес и контакты архитектора, который будет заниматься проектом. Я с ним уже созвонился, на следующей неделе он предоставит полный проект со сметой.

— Отлично, как только он пришлет бумаги, можно получать разрешение. Что именно хочешь держать на складе?

— Покажу на старом плане... Вот здесь будет гараж для машины. Здесь инструменты и станки для ремонта мотоциклов. У меня есть на примете отличная девушка-художница, будет пробовать себя в аэрографии. Это когда красивые картины на машинах и мотоциклах рисуют. Плюс здесь маленький спортзал, а тут зона отдыха. Я собираюсь привлекать трудных подростков со всего района, буду пытаться их социализировать.

— Это как?

Достаю несколько распечатанных листов.

— Вот информация о том, сколько волонтеров нужно разным службам в качестве поддержки. Это и спасатели, и пожарные, и полиция. Кроме того, вот заявки от общественных организаций помощи Красному кресту. Здесь в списке больше сорока разных объединений района, которые будут рады крепким рукам. Вовсе нет необходимости закончить университет для того, чтобы делать хорошие дела. Я и затеял весь проект ради этого.

— Очень интересно... Если бы ты был постарше, я бы принял тебя за помощника депутата. Они часто во время выборов приезжают с разными инициативами.

— Я знаю. Как приезжают, так и уезжают. А мы с вами живем здесь. Это наш район. Мы соседи. И я хочу помогать тем, кто поддержал меня в трудное время.

— Рад за тебя. Обычно молодежь старается уехать куда-нибудь, где жизнь дешевле, а заработки выше.

— Мне и тут хорошо. И еще, Мацуда-сама. Кого вы можете посоветовать из строительных компаний? Кто сможет выполнить все необходимые реновации быстро и качественно? Может быть, у вас есть знакомые, кто готов сейчас взяться за подобный проект? Я слышал, на рынке застой, строители простаивают.

— Найдем. У меня много знакомых, кто будет рад предоставить людей для такого важного дела.

Расстаемся довольные друг другом. Все копии и рекомендательные письма Мацуда-сама положил в папочку и надписал сверху красным маркером: “Тэкеши-сан, проект общественного клуба”. Отлично, как только архитектор разрисует мои хотелки, так и стартуем. Первый шаг сделан.

— Коннитива, Канэко-сан. Меня зовут Тэкеши Исии. Я к вам по вопросу лицензии на продажу пива и закусок. Вам звонил Аки Исии насчет меня.

— Коннитива, Тэкеши-сан. Проходи...

И такая карусель на весь день. К каждому захожу, представляюсь, протягиваю ворох документов. Спрашиваю совет, интересуюсь мнением, в случае необходимости напираю на то, что это очень важное дело в рамках любимого района. Как не странно, практически все соглашаются. Похоже, я удачно вписываюсь в шаблоны менталитета: общество все, одиночки ничто. Если ты заботишься о соседях, то это правильно и почетно. Такой душевный порыв стоит поддержать.

Но вот с последним разговором у меня откровенно не задалось.

— Коннитива, Фудзита-сан.

— Проходи, Тэкеши-сан. Мне уже звонили коллеги. Значит, ты хочешь создать клуб для молодых хулиганов. Которые теперь будут собираться у нас под боком и нарушать порядок.

— Тайхе мойсивакэ гозаймасен, Фудзита-сан. Боюсь, вы не совсем правильно воспринимаете мою идею. Наоборот, я хочу помочь таким же молодым людям, как я, влиться во взрослую жизнь. Поработать волонтерами, посмотреть изнутри, как устроены различные городские службы. Поработать сиделками у тяжелых больных. Помочь на стройке или восстановительных работах. Это очень полезно, ощутить себя нужным, полезным и способным что-то настоящее делать собственными руками.

— Может быть. Но я за долгие годы видала очень много инициатив. Которые закончились одинаково — развеялись, словно дым. Только взрослые люди, с накопленным жизненным опытом, серьезно подходят к вопросам работы волонтером. А молодых хватает в лучшем случае на пару дней. Ты их учишь — и все как вода в песок. Никакой отдачи.

— Но, Фудзита-сан, вы не будете возражать, если мы попробуем? Я сам буду смотреть, чтобы мои друзья действительно старались, а не воспринимали это как наказание. Мы хотим отбирать добровольцев. И право работать волонтером надо будет заслужить.

— Это твое дело, Тэкеши-сан. К сожалению, я не могу запретить строительство пресловутого клуба, но еще раз повторю. Я не верю в эту затею и буду высказываться против, если такой вопрос поднимут на каком-либо совещании.

Интересно, чем ей босодзоку насолили? Или какая-нибудь шпана цветы на клумбе вытоптала? Ладно. Это уже ее заморочки. Подгадить в открытую вряд ли она сможет, а дальше будет видно.

Встаю, подхожу к дверям. Понимаю, что если сейчас открытым текстом пошлю вредную тетку нахрен, то испорчу все попытки создать о себе хорошее мнение в префектуре. Но как трудно удержаться.

Поворачиваюсь, зажигаю небольшой огненный шарик над ладонью. В глазах женщины мелькает паника.

— Огонь, Фудзита-сан. Тот самый огонь, с которым столько лет боролся ваш муж и продолжает бороться сейчас как волонтер. Огонь может уничтожать. Может приводить к жертвам. Может превращать нашу жизнь в пепелище.

Гашу шарик, показываю, что на руке ничего больше нет.

— А еще огонь мы используем, чтобы приготовить пищу. Чтобы обогреть дом. Стихию огня используют врачи, когда лечат больных. И я всего лишь хочу сказать, что не собираюсь использовать мой огонь во вред. Мой дар будет служить обществу. Которое поможет мне сделать жизнь чуть-чуть лучше... Ёй-итинити-о, Фудзита-сама. Хорошего вам дня.

Вышел. Ощущение — будто пролетающая мимо чайка на голову нагадила. Ну и ладно, переживу. Главное я сделал — процесс запустил. Теперь держать руку на пульсе и подталкивать в нужном направлении. А злопыхатели — они были, есть и будут. И не всех можно с инфарктом лично познакомить. Хотя иногда очень хочется...