Кобун

Глава 11

Еще когда к дому не успели подъехать, я набрал на телефоне байкеров.

— Горо-сан, не подскажешь, у вас места нет свободного среди небоскребов, где тусуетесь?

— Припарковаться хочешь?

— Да, мне надо бы машину пару часиков придержать. Не хочу, чтобы штраф влепили.

— Есть, у Чихару здесь знакомые живут, мы у них иногда место занимаем.

— Во сколько обойдется?

— Уймись уже, удзэ-э упертый. Мы твои деньги за поездку с Макото еще на пиво не успели до конца потратить. И здесь пока будем, единственное время, чтобы спокойно отдохнуть. Можем и за колесами присмотреть. Попросишь — даже чего-нибудь на память нацарапаем.

— Отлично. Тогда я скажу человеку, где вас найти...

Сложив трубку, показываю Мэсейуки:

— Сюда поворачивай, да... Теперь вон тот проезд налево, прямо за белым высоким забором. Почти дома уже...

Дождавшись, когда лимузин остановится, кратко инструктирую сятэй:

— Те высотки видишь? Значит, делаешь круг по нашему кварталу, здесь улицы все как гребенка, не ошибешься. Потом направо, огибаешь многоэтажки. Заезд внутрь с северной стороны и западной. В центре парковка. Увидишь там рядом с байками босодзоку, старшим у них Горо-сан. Смешливый такой, чуть выше меня ростом и с прической под Элвиса Пресли. Понимаешь, о чем я?

— Я видел такие фото.

— Отлично. Горо-сан покажет, куда машину поставить. Вернешься сюда, будем ужинать.

— Да, господин.

Меня от неожиданности на секунду клинит:

— Твой оябун Гото-сама или я ошибаюсь?

— Он передал меня вам. Теперь вы мой оябун. Если сочтете мое поведение достойным и договоритесь, меня примут обратно в семью.

— Ладно, позже обсудим. Давай, двигай. А я пойду посмотрю, что на стол поставить. Вроде в холодильнике полно было еще всякого.

Молодежная кампания курит, устроившись на скамейках и с интересом наблюдает за подъезжающим черным лакированным монстром. Остановившись рядом, наружу выбирается невысокий мужчина квадратных габаритов с забинтованными мизинцами на каждой руке.

— Конбанва, могу я увидеть Горо-сан?

— Ты от Тэкеши-сан, с машиной?

— Да. Господин просил поставить ее здесь.

— Вон, семьдесят четвертый номер. Паркуйся.

Когда здоровяк заканчивает переставлять автомобиль и выходит, главарь босодзоку показывает металлическую банку:

— Пиво будешь?

— Домо аригато, но господин ждет меня на ужин.

— Тэкеши-сан пьет лишь шипучку, пива от него не дождешься.

— Мне хватит.

Кивнув, мужчина уходит по направлению к пешеходному спуску из стоящего на возвышении микрорайона высоток.

Сидевший сбоку Макото комкает бумажную салфетку в шарик и кидает в Горо:

— Я же вам говорил, куда сегодня отвозил Тэкеши-сан! А вы мне хором: “не может быть, что ему там делать”! Тьфу на вас!

— Да ладно тебе, просто постоянно привираешь!

— Это Сузуму привирает, а я всегда говорю правду, — дуется на приятеля Макото. — Охрана его встречала, как уважаемого человека, баулы за ним несла.

Услышав свое имя, “малыш Эндо” разворачивается:

— Интересно, что в них было?

— Это не нашего ума дело, — тут же резко осаживает его Горо. — В дела борекудан не суй нос, проживешь дольше.

— Да я так, просто спросил!

— Не. Суй. Нос...

С видом “не очень-то и хотелось”, Сузуму подходит к лимузину и начинает его рассматривать.

— Это что за марка?

— “Крайслер”. Американец.

— Да? А почему не “Лексус”?

— Потому что Тэкеши-сан может себе это позволить... Крутая тачка. А мы ему байк предлагали.

Вся банда сгрудилась рядом с машиной и разглядывает ее, аккуратно заглядывая через затененные стекла внутрь салона.

— Клас, там и бар есть. И сиденья кожаные. И, смотри, вроде как стекло можно поднять, от водителя отгородиться... Ой, вон телевизор! Видишь, экран торчит!.. И трубка телефонная... Слушай, так он оттуда может звонить, прямо по дороге...

Вздохнув, Макото кается:

— А я ему предлагал на встречу на машине приехать. На прокатной. Вот бы опозорил...

— На мотоцикле — типа можно?

— Тэкеши-сан сказал, что это прикольно. Таких байков в Токио почти нет. Все лишь удивятся.

— Ладно, пойдемте дальше пиво пить. Завтра расспросим у него, как ему в машине катается.

Пока все рассаживались на привычных местах, Горо успел вспомнить ходившие с утра субботы разговоры между людьми про убитых китайцев и сожженную яхту. Может, за это знакомого наградили? Но вслух даже заикаться про такое не стал. Если Тэкеши-сан приезжает в офис борекудан и его встречают у входа, как очень большого человека, то лучше вообще говорить о нем как можно меньше. И радоваться, что знаком с таким человеком лично.

***

Аки-сан к гостю отнесся достаточно спокойно. Я лишь обмолвился, что мне для разного рода важных визитов выделили машину с водителем и он изредка будет меня сопровождать в поездках. Можно и дальше мотаться на метро, но в союзе Микоками, например, такое уже не поймут. Кто именно выделил — не уточнял.

Опекун довольно покивал, поздоровался и достаточно быстро закончил есть. Я так понимаю, он до сих пор не до конца отошел от пивного загула, на супчики в основном налегает. Сославшись на необходимость работы с документами на завтра, откланялся. Не забыв при этом холодную банку из холодильника прихватить с собой.

Я навалил нам с Хасэгаве побольше риса, овощей и отварной рыбы. Оценив взглядом обилие на столе, спросил:

— Что пить будешь, Масаюки-сан? Чай, минеральную воду или пиво?

— Чай, если можно.

— Можно. Я тогда тоже чай. Сейчас заварю.

Было видно, что головорез стесняется, поэтому постарался его растормошить.

— Масаюки-сан, давай без дурацкого чинопочитания. Ты у меня дома, я тебя угощаю, просто ужинаем. Все эти “да, господин, никак нет, господин” — оставь пока. На людях можешь ходить, словно лом проглотил. Я же дома не кусаюсь. И вообще, мне всего шестнадцать, я в школе учусь. До уровня того же Кэйташи-сама мне еще лет десять ползти, если не больше... Конечно, хочется серьезное положение в борекудан занять, но меня еще даже не приняли... Добавку надо?

Через час уже просто пили чай.

— Значит, жизнь у нас будет простая. Где-то раз в неделю или чаще я буду мотаться по городу. Вроде особых дел пока нет, но пока непонятно, как сложится. Телефон у тебя есть? Отлично, номерами обменяемся. Если я буду знать на следующий день планы после обеда — перезвоню... Так, во вторник нам к Кэйташи-сама насчет офиса. В пятницу учеба — но до госпиталя десять минут пешком. Вроде пока ничего больше нет... А, да. Через неделю в понедельник на показательные выступления поедем... Отлично. Значит, у тебя как минимум неделя руки подлечить. И если к докторам нужно, то в больницу тебя положим.

— Спасибо, Тэкеши-сан, меня уже осмотрели. Сказали, что все нормально. А пальцы заживут.

— Как скажешь. Лангеты носить три недели, потом будешь разрабатывать... Все, я наелся и напился. Чай еще будешь?

— Аригато гозаймасу, я сыт.

— Ну и отлично.

Мое внимание привлекает непонятный звук над головой. Поворачиваю голову и вижу осу, которая пытается пристроиться на стеклянной банке на верхней полке. Может, там что-то сладкое хранили раньше и не промыли толком? Хорошо еще, что это не местный шершень, те вообще летающая смерть.

На полном автопилоте создаю крохотный огненный шарик, и щелком отправляю его в полет. Вижу, что промазываю на пару сантиметров и усилием воли подправляю в нужную точку. Хлоп! Только крылья и остатки башки вниз осыпались. Прикольно — мои фокусы еще и самонаведением обладают. Достаю из-под раковины совок, сметаю мусор в ведро и встаю, потягиваясь.

— Отлично. Значит, на сегодня мы все дела закончили. Ты где живешь, Масаюки-сан?

— В Фуджисаве, меньше часа поездом до офиса.

— Парковка есть?

— Да, на улице есть место.

— Тогда давай, я тебе сейчас кое-что дам и можешь ехать домой. Сегодня у нас шестое число, завтра седьмое. Есть у меня одна мысль, в школе надо ее будет проверить. Если что, я тебе после обеда перезвоню.

— Слушаюсь, Тэкеши-сан.

— Все. Можешь обуваться, я сейчас буду. Подожди буквально пару минут...

Вернувшись из своей комнаты, передаю толстую пачку наличных, завернутую в газету:

— Вот, у меня конвертов таких просто нет. Здесь двести тысяч, твоя зарплата за этот месяц. Костюм мы тебе чуть позже купим, ближе к выходным. Номер твой я забил, созвонимся.

— У меня есть костюм, Тэкеши-сан.

— У меня старый тоже есть. Ремонт по дому делать или еще чем заниматься. Просто сравни его с подаренной мне машиной. Сам понимаешь — в таком виде над нами станут смеяться. Скажут, что мы ее угнали.

Хасэгава кланяется:

— Я не подумал, господин. Неряшливо одетый слуга послужит позором.

— Все, не заморачивайся. И не вздумай деньги на это тратить. Я знаю, кто нам поможет и чтобы выглядело стильно... Все, до завтра. Парням привет передавай, если они с парковки еще не разбежались.

Масаюки Хасэгава медленно ехал домой и размышлял, насколько интересные выверты делает жизненный путь. Неделю назад он был всего лишь мелким боевиком в организации, стоял на входе в офис, участвовал в качестве силовой поддержки на выездах для решения каких-либо проблем. Потом глупая стычка с китайцами, ожидание смерти. И чужак, освободивший его и вернувший честь. Масаюки видел, как с парнем разговаривал оябун. Почти как с равным. Так же Гото-сама говорит с вакагасира-хоса, офицерами борекудан. И теперь он, простой боевик, стал личным водителем и телохранителем молодого господина.

Конечно, с виду ничего особенного, всего лишь несовершеннолетний пацан. Но пусть Масаюки не может похвастать хорошим образованием, он даже в старшую школу не ходил. Но он все видит и замечает, как и положено воину. И обратил внимание, насколько непринужденно Тэкеши-сан уничтожил осу. Для него пользоваться даром совершенно естественно. А убитые на яхте китайцы? Стоявшие на посту, с оружием в руках. Они даже закричать не успели, как умерли... Да, новый господин очень серьезный человек. Как тот же Гото-сама, в начале карьеры лихо рубивший головы врагам. И молодость скорее всего используется как ширма, чтобы не привлекать лишнее внимание. А еще он совершенно не жаден. За такого можно и умереть.

Хасэгава вспомнил, как уже попрощавшись, на крыльце Тэкеши-сан тихо сказал:

— У тебя неделя, Масаюки-сан, чтобы определиться. И либо ты мой человек, которому я могу доверить прикрывать спину. Либо ты человек Гото-сама. Просто когда вернешься в семью, не все вещи про меня можно будет рассказывать.

— Я никогда не посмею открыть рот без вашего разрешения, господин.

— Я знаю. Но все же подумай. Я видел, что ты был готов умереть там, в порту. Надеюсь, до такого не дойдет. Но есть тайны, которые я могу доверить лишь своим людям. Надеюсь, ты войдешь в это число.

Притормозив на красном светофоре, Хасэгава удобнее перехватил руль. Он заслужит доверие и докажет, что достоин оказанной чести. Ему дали второй шанс и он не подведет. Никогда больше.

***

Понедельник — дежавю. Зарядка, медитация, легкий завтрак, пробежка до школы. Там спортзал, душ, переодеться и в класс. Кстати, поправляя пиджак, задумался — хватит ли мне до конца года одного стандартного костюма или придется покупать еще? Вроде в плечах не раздался, сроки еще не прошли. Но держать имущество в зале — как-то странно. Ладно, в конце месяца определимся с оябуном, что они там между своими надумают, от этого и буду плясать. Вплоть до того, что подыщу где-нибудь домик поближе для съема, туда временно переселю Масаюки. Покупать свою недвижимость смысла пока не вижу — без понятия, каким именно образом и с какими ограничениями борекудан такие вопросы решает. А ведь наверняка есть какие-то требования. Может — особняк за городом отстраивают. Или наоборот — скупают этаж-другой для своих в небоскребе. Но телохранителя лучше держать поближе вместе с машиной.

Кстати, про машину. Вчера я после разговора был уставший. Не совсем выжатый, но внимание на внутреннюю отделку толком не обратил. И лишь в зале, отрабатывая кувырки, перекаты и падения в разные стороны, подумал: маты жестковаты. А кресла в лимузине — просто высший класс. В прошлой жизни у меня была обычная “Шкода” — вполне хватало сначала для себя, потом и для семьи. Просто модель взял попросторнее. А вот так, чтобы в супер-люксе на четырех колесах...

Сегодня у нас информатика, этика, классический японский, география, всемирная история и что-то там на закуску перед английским. По нему мне Накадзима-сэнсей выкатила ультиматум. Написать эссе на три листа, побеседовать на отвлеченные темы и расставить галки в тесте. Если справлюсь — то остаток месяца на ее уроки могу не приходить. Учитывая, что старуха подгребла под себя последние часы школьных дней — очень заманчиво. Все еще тейблом об алфавит долбят, а ты домой идешь.

На перемене сгребаю к себе поближе мужскую половину:

— Парни, есть предложение. Как-то у нас с девушками отношения не очень складываются. Третье марта прошло, день кукол закончился. Но если мы подарим завтра каждой по маленькому презенту, то наверняка хотя бы до конца года растопим лед недоверия. Куда это годится — обедаем чуть ли не разным половинам класса.

Я утрирую, на самом деле. Народ худо-бедно общается, просто девушкам уже больше интересны старшеклассники. Мы же проходим по категории “обалдуй среднестатистический”. Ну и я еще про международный женский день вспомнил, который завтра. Здесь его не отмечают, а мне захотелось вдруг. Я жене подарки дарил два раза в год — на восьмое марта и на ее день рождения. Так почему бы нам не примазаться к местным кукольным заморочкам?

Куколок девушкам дарят — как способ приучить ухаживать за будущими малышами. Наряжать, кормить с ложечки, пока хозяйка маленькая. Многие фарфоровые куклы настоящее произведение искусства и стоят очень серьезных денег. А какие-то передаются от матери по наследству. Так что — вполне себе нормальный праздник. Отмечают им попутно начало весны, вот под это и замаскируемся.

Парни мнутся, я же обещаю взять общую организацию на себя. От них завтра нужно будет только поулыбаться и раздать коробочки с подарками. Приятный сюрприз, чего бы не постараться? Вроде уломал.

Больше всего носом крутил Митио Окада. Для него любые мои слова сейчас как острый нож по сердцу. Я с ним разговариваю ровно, как с другими одноклассниками. А вот у Широ получилось и на день рождения зазвать, и на его “доброе утро” всегда отвечаю. Почему? Да потому что он никогда не забывает поздороваться, в отличие от другого бывшего друга.

Плевать, я расслабляюсь. У меня действительно важные дела закончились, теперь до конца учебного года плыть по течению. Сдавать экзамены, учиться водить руками и просчитывать возможные бизнес-проекты для байкеров. Хочется их клуб сделать опорной точкой для будущих экспериментов. И не важно даже — под чьей крышей это будет: исключительно мои личные заморочки или одобренные ночными властями.

Переодевшись, топаю из спортзала на пробежку домой. С послезавтра начнутся уже зачеты, надо хоть для видимости груду книг полистать. Рядом с лестницей на второй этаж замечаю директора и здороваюсь:

— Коннитива, Кимура-сэнсей.

— Коннитива, Тэкеши-сан. Господин Абэ на выходных проверил твои результаты. Говорит, наверняка ты мог бы и лучше, но в целом мы все довольны. Семьдесят четыре и семьдесят два балла из ста возможных за два триместра. И итоговый тест восемьдесят один балл.

Фух, эту ношу я спихнул удачно. “Хорошо” и “очень хорошо” для Тэкеши — подвиг. Раньше он болтался между “не сдал” и “сдал с натяжкой”. Причем первое намного чаще второго.

— Больше спасибо, Кимура-сэнсей. Я постараюсь собраться с силами и на следующий год буду выкладываться с первых дней.

— Кстати, про следующий год. Бухгалтерия сказала, что ты нашел средства для оплаты?

— Да, в этот раз обойдемся без кредита. Собрали кое-что из своих накоплений, должны уложиться. Но если у меня возникнут какие-либо проблемы, я немедленно поставлю вас в известность. Поддержка школы и вас лично для меня — крайне важны!

Довольные друг другом раскланиваемся и каждый в свою сторону. Директор гонять задержавшихся школьников, я рысить домой. Но перед этим загляну в один симпатичный магазинчик. У них вроде было то, что мне нужно.

К себе приезжаю на мотороллере. Хозяин магазина оценил количество набранных мной сувениров и решил подвезти. От денег за доставку отказался. Теперь у меня в комнате восемнадцать коробочек с бантиками, в них по две разноцветных шоколадки и куколке “кокэси”. У каждой деревянной маленькой красавицы разрисованное кимоно, улыбка и прищуренные глазки. Талисман на удачу. Надеюсь, понравятся. Открытки подписывать не стал — вручение таких посланий обычно означает предложение завязать более близкие отношения. Подкладывать подобную свинью всем одноклассникам разом — паршивая идея. Я наоборот, пытаюсь их чуть-чуть сблизить между собой.

Когда в дверях появляется опекун, я как раз заканчиваю разгребать первую груду книг. Не забыть бы учебники по математике завтра сбагрить обратно.

— Учишься? — интересуется Аки-сан.

— Ага. И, да, тесты первые сдал на хорошо. Директор доволен.

— Прекрасно! Это стоит отметить! Кстати, меня тоже порадовали на работе, пересадили на место рядом с окном.

Твою-же японскую маму... Мне для счастья оказалось нужным решить основные финансовые проблемы и хапнуть гору денег, а опекуна радует вид на улицу.

— Аки-сан, а вы не хотели открыть собственное дело? С вашим опытом это ведь вполне возможно.

— Ты не первый, кто предлагает. Нобу-сан тоже хотел поставить меня главным в совместном предприятии. Он все прикидывал, как организовать собственную рыбную ферму. Но я терпеть не могу управлять людьми. Это не мое.

Что же. Значит, не буду даже пытаться. Про отца опекун вспоминает крайне редко. Для него смена жизненного уклада и необходимость заботиться о подростке оказались изрядным стрессом.

После ужина каждый уползает в свою комнату. Аки-сан к любимым шоу, а я к дурацкому эксперименту. Мне почему-то подумалось, что игры с наращиванием каналов и ликвидацией красноты вокруг проблемных мест можно чуть-чуть расширить. И к вопросу я решил подойти кардинально.

Достал тот самый дурацкий нож, который от нечего делать наточил до бритвенной остроты. Протер хорошенько спиртом из мензурки, которую на днях нашел в аптечке. После чего прочертил небольшую царапину на левом предплечье. Как раз, чтобы не особо видно было. Прижал к ранке ватку, одновременно пытаясь ощутить “медитационным взглядом” последствия. Ну, да. Есть такая неприятная багровая полоса, пульсирующая. И болит, зараза, глубоковато я себя цапанул. Теперь попробую с этим как-то бороться.

Убил на это минут сорок. Пробовал по разному, даже пытался каким-то чертом разглядеть нервы, сосуды и прочее, вычитанное в медицинских справочниках. В итоге оказалось, что достаточно просто окружить слабой аурой силы проблемное место и ощутить, как багровая полоса меняет цвет на светло-зеленый. Я даже оттенок вспомнил — такие штуки в барах подают. Не знаю, что туда мешают, но ультрамарин в бокалах ядреный получается. Вот как только его себе в голове отрисовал и на полосу спроецировал — так дело и пошло. За две минуты ранка затянулась, даже рубца не осталось. О-фи-геть...

Делаю еще одну зарубку на будущее — в пятницу обязательно постараться с профессора вытряхнуть, что он по этому поводу думает. Если одаренных на медицину массово затачивают, то наверняка хоть какое-нибудь понимание процессов уже отрисовали. Японцы жить не могут, чтобы документ на каждый чих не родить. Наше все — запротоколировать и печать приложить.

Кстати, на старую царапину на правой руке мои эксперименты подействовали слабо. Разве что тонкий шрамик чуть выцвел, почти исчез на коже.

Ощутив голод, пошел снова на кухню, жевать. Попутно раздумываю, где бы реестр абэноши накопать, с их талантами. Может, еще кого уконтрапупить понадобится, так сразу совместить полезное с приятным.

***

Восьмое марта. Семь утра. Завтракаю. Опекун пока бреется, а мне надо чуть подсуетиться. Через десять минут должен подъехать Масаюки — станем забивать багажник и в школу. Тренировку сегодня в зале я пропущу, хватит утренней разминки. Сегодня у меня относительно последний свободный школьный день, как и у других. Со среды пойдут тесты пачками. Учителя хотят побыстрее собрать результаты за год, чтобы совсем проблемным устроить пересдачу.

Выглядываю в окно — надо же, пунктуальный у меня телохранитель. Стрелки на часах показывают половину восьмого утра — и он как раз припарковался. Открываю дверь, здороваюсь и командую:

— Открывай багажник, Масаюки-сан, я таскать начну на порог. Коробки желательно не помять, поэтому учебники и баул надо как-то так сунуть, чтобы их не мотало. Может быть, даже в салон убрать.

— Спереди в ногах у пассажира места очень много.

— Вот туда и сгрузим книги. Все, я пошел за первой партией.

Возились минут пятнадцать, но все сделали как надо. После чего я уселся на заднее сиденье и покатили.

В школе самые ранние пташки сгрудились на ступеньках и с недоумением разглядывали полированную махину. Не виноват я, малолитражку не подарили. Выцепил взглядом пару одноклассников:

— Так, сюда, сюда, не филоним! Помогайте таскать в класс! Все на стол учителю.

Одних припряг, сам с Масаюки учебники с баулом перенесли в спортзал. Отпустив сятэй, успел быстро обмыться и двинул в бухгалтерию. Они с половины восьмого должны работать. Поставил перед ними набитую деньгами сумку и поклонился:

— Вот, за следующий год. Вроде все правильно должно быть, я вчера два раза пересчитал. Но если вдруг будет не хватать, вы мне обазятельно до конца уроков скажите, я занесу недостающее.

Еще раз поклонился и выскользнул за дверь, оставив женщин в состоянии близком к ступору. Похоже, так им еще за учебу не приносили. Что поделать, на точку идти мне было лень, там как раз в основном крупные купюры лежат. А дома — мелочь, по магазинам бегать.

Все, теперь в класс.

Там — аншлаг. Девушки крутятся возле стола, но стараются пока ничего руками не трогать. Парни на все вопросы героически отбиваются — вот придет такой-сякой, он все и скажет. Бросаю рюкзак, выстраиваю оболтусов вдоль стены и начинаю речь:

— Наши самые красивые, умные и добрые одноклассницы! Мы все просим прощения, что в женский день не поздравили вас, забегались. Но вот, стараемся исправиться. Маленькие подарки, буквально чтобы чуть-чуть порадовать и создать хорошее настроение. По коробочке в руки... Вы чего стоите? Вручайте!

Парней у нас на три человека меньше, чем девушек. Поэтому три коробки я раздаю лично. Одну Эйко Хаяси, как наиболее благожелательно настроенной ко мне. Вторую Мияко Танака — типа, я больше не обижаюсь на дурацкие наезды. И последнюю Хэруко Саито, вместе с маленьким листочком:

— Это мой номер телефона. Я тесты сдал, подтвердили первый статус абэноши. Если твой родственник не передумал, я с удовольствием приглашу его в любой ресторан для деловой встречи.

Все, теперь можно и за парту. Тем более, что учитель уже в дверях покашливает, привлекает внимание.

***

Прозвенел звонок с последнего урока. Собирая тетради, Эйко не сразу заметила, что рядом остановилась Мияко Танака. Подняв глаза, девушка чуть напряглась — отношения между ними все же не очень. До серьезной конфронтации дело не дошло, но шпильки друг другу под шкуру пихали от души. Только последнее время как-то затихло.

— Тебе какую куколку подарили?

Сегодня все уроки девушки тайком разглядывали подарки, хвастали друг перед другом и шуршали обертками шоколадок. Неожиданный сюрприз в самом деле улучшил настроение и на большой перемене устроили совместные посиделки, сдвинув парты.

— Вот. С короткой челочкой.

— А у меня губки бантиком... — Мияко неожиданно вздыхает и тихо жалуется: — Мне папа не разрешает с ним дружить. Я ведь не ожидала, что та дурацкая история так плохо закончится.

— Иошиэки тебя избегает, да.

— Он со следующего года в другой школе будет учиться. А еще их семья заплатила за отказ от претензий. О деталях не говорят, но всем Ота под страхом смерти запретили даже приближаться к Тэкеши-сан.

— Может, он пожаловался чиновникам, кто занимается абэноши?

Мияко подходит к окну и манит к себе Эйко:

— Подойди, я тебе кое-что покажу.

Из класса неплохо видно центральный двор и въезд с улицы. У крыльца стоит черный лакированный лимузин. У задней правой дверцы каменным истуканом застыл мужчина в костюме и солнцезащитных очках. Он ждет и совершенно не обращает внимание на школьников, с опаской огибающих и телохранителя, и машину.

— Мне кажется, Тэкеши-сан в самом деле пожаловался. Но не чиновникам. Ты знаешь, кто это внизу?

— Я могу лишь догадываться.

— Я тоже. Но отец сказал, что прибьет меня, если я стану поддерживать близкие отношения с Тэкеши-сан... Тебе советовать ничего не стану. Из-за моих советов и просьб у людей проблемы теперь. Хотя я всего лишь хотела привлечь к себе чуть-чуть внимания.

Эйко возвращается к столу, разглядывает забавную куколку и пытается успокоить одноклассницу:

— Но он вроде как с тобой помирился и не держит больше зла.

— Очень на это надеюсь.

Я стою на выходе из школы и пытаюсь доказать англичанке, что получить сто баллов по тесту для меня невозможно.

— Накадзима-сэнсей! Восемьдесят девять! Это больше, чем по математике! Я думал, у меня вообще голова треснет от всех этих “вставь недостающее”.

— Эссе у тебя с кучей ошибок. Предлоги ставишь, как захочется. А ведь грамматику придумали умные люди.

— Умные люди сидят на кафедре и тесты сочиняют. А у меня еще кот не кормленный.

— У тебя есть дома кот? — оживляется старуха.

— Пока нет. Из-за экзаменов никак завести не могу. Вон, вместо него теперь зато машина и шофер... Накадзима-сэнсей, ну давайте вы мне крестик поставите за английский и отпустите с миром? А я на каникулы приглашу вас в ресторан, как договаривались.

— Взятку предлагаешь? — хмурится вредная бабка.

— Как можно! Откуда у бедного студента такие деньги.

— Но на ресторан и машину нашел.

— На ресторан займу у друзей, а машину дали покататься. Говорят, у прежнего владельца карму железяка испортила, хотят на мне проверить, как дальше дело пойдет.

— И что за проблемы с кармой?

— Острое свинцовое отравление, — ляпаю, не подумав. Потом пытаюсь загладить оплошность: — Не, потом все было неплохо. Следующий хозяин лишь загремел в полицию, а последний чуть не отправился полетать с обрыва. Я же собираюсь ездить исключительно в школу и домой, никакого экстрима.

— И ты предлагаешь мне в ресторан на этом?..

— А что плохого? Люкс. Я в своей жизни ни разу на подобном не катался... И вообще. Предлоги англичане сами втыкают как попало. У меня знакомый какую-то статью пытался в журнал сунуть, так там каждый рецензент вычеркивал, что нарисовал предыдущий и россыпью пихал отсебятину.

Вздохнув, Накадзима сменяет гнев на милость:

— Ладно, будем считать, что в этом году ты отвертелся. Эссе неплохо написано, бойко. Грамматику потом подтянешь. И болтаешь ты бодро... Ты даже не представляешь, насколько трудно найти где-нибудь в округе человека, который может внятно связать пару слов. Тем более, с шотландским акцентом.

Упав на сиденье, хочу уже было скомандовать “домой, как можно быстрее”, но тут из школы вылетает одна из бухгалтерш:

— Тэкеши-сан, подождите!

Блин, неужели я и там накосячил? Ведь в самом деле два раза все пересчитал. Вылезаю навстречу, сгибаюсь в поклоне.

— Прошу прощения, вы квитанцию за оплату забыли!.. Мы все документы оформили, вот справка о полных выплатах за следующий год.

Слава богу, хоть тут без проблем.

Дверь закрыть, вдохнуть-выдохнуть.

— Поехали домой, Масаюки-сан, пообедаем.

— Да, господин... Может, хотите в какой-нибудь ресторан?

— Не сегодня. А то прибью еще кого-нибудь ненароком... Домой. Дома и стены помогают. А потом уже в гости к Кэйташи-сама. С делами разберемся, можно будет и отдохнуть вечером. Глядишь, в какой нибудь клуб проведет, с девушками познакомит...

***

— Мы адресом не ошиблись?

Стою, разглядываю двухэтажный домик с пошарпанным фасадом и выщербленными ступенями.

— Нет, господин. Симидзу-сама работает здесь.

Да, это он для тебя Симидзу-сама, это только мне разрешено обращаться по имени.

— Ладно, машину паркуй и пойдем.

— Здесь частная парковка, я машину оставлю дальше по улице, там есть свободное место.

Вот не надо меня после уроков путать, в самом деле.

— Частная — это означает, принадлежит Кэйташи-сама или кому-то еще?

Масаюки сгибается в поклоне. Похоже, пытается сообразить, что именно ляпнул... О-хо-хо, как же мне тяжело с вами, люди-функции. Кусать и рвать по приказу хозяина — это мы умеем. А объяснить, как внутри устроена непонятная для меня система — слов не хватает. Так, ладно.

Поднимаюсь по ступенькам, останавливаюсь перед мужиком лет двадцати-пяти в привычной уже униформе: черный костюм, белая рубашка с галстуком, очки. Правда, этот выпендривается, очки не абсолютно черные, глаза чуть-чуть видно.

— Доброе утро, день и вечер сразу... Твое место на парковке есть?

Кивает.

— Не занято? Отлично. И какое это место? Вон то? Тогда я на полчасика свою телегу приткну.

— Это мое место.

Грубо. Даже не поздоровался, пупс перекачанный.

Прихватив за кадык, представляю, что на кончиках пальцев у меня электрические разряды и человеку с другой стороны руки ну очень больно:

— Эй, киннику-яро в памперсах! Я говорю, пока буду пить чай с Кэйташи-сама, моя машина постоит на этом месте.

Отпускаю бедолагу, он спиной сползает по стене, схватившись за горло. Надо будет дома проверить, что это парня так сплющило.

— Возражения есть? Нет? Отлично... Масаюки-сан, паркуйся.

Сбоку над головой слышно, как открывают окно. Оглядываюсь — о, сам хозяин, собственной персоной. Высунулся наружу, с интересом разглядывает картинку. За пока еще закрытыми дверьми слышен топот — явно охрана бежит.

— Оясуми [добрый вечер], Тэкеши-сан. Ты его не прибил там ненароком?

— Нет, целый, почти здоровый. Может, на солнышке голову чуть припекло.

Взгляд у с трудом встающего охранника испуганный. Заметив босса, он тут же сгибается в поклоне, бормочет извинения.

— Ладно, давай ко мне, второй этаж, по коридору направо до конца. И, я тебя прошу, не надо моих мальчиков обижать. У нас не Китай, у меня кадров проверенных мало. Вон, даже с тобой приходится делиться.

Дверь уже раскрылась, на крыльце после короткой сутолоки народ выстраивается в две шеренги и поклоном приветствует гостя. Пристроившийся позади Масаюки идет важно, изображая бодигарда при исполнении. Загривком ощущаю, что он очень доволен: вон, какой у меня крутой господин. А вы надо мной потешались, что от варваров отбиться не смог.

Дети. Сущие дети.

Чай у Кэйташи-сама хороший. Лучше, чем у меня дома. И сиротские кружечки правильные, почти литровые. Выпил такую — и все, день рабочий закончился.

— Слушай, а почему вы дом не отремонтируете? Я вообще сначала решил, что мы адресом ошиблись.

— С адресами Хасэгава-сан не ошибается. У него уникальная память на любые места в городе. Один раз по маршруту проедет — и все, будто всю жизнь катался.

— Да? Отличный у меня специалист, оказывается. Буду знать.

Масаюки Хасэгава сидит сбоку от меня с каменной рожей, изображая Будду. Кабинет маленький, стол и куча шкафов занимают почти всю полезную площадь. Будь воля телохранителя, в коридоре бы остался, но я пригласил с собой. Мне не нравится, если мой человек будет с остальными боевиками болтаться в одной куче. Те обязательно постараются прицепиться, получат в рожу, разгребай потом это все. Почему прицепятся? Потому что я пока для местных величина непонятная. Да, посетитель к боссу. Неприкосновенен, если только не прозвучит команда “фас”. А вот Масаюки им знаком, его даже вроде как на время из семьи исключили. Можно поиздеваться.

— Адрес-адрес... Ты мне зубы не заговаривай! Я спрашиваю — зачем вы дом в запущенном состоянии держите снаружи? Внутри вроде нормально.

— Тебе какая разница? — Кэйташи роется в вазочке, выбирая печенье повкуснее.

— Если в этом есть смысл, я хочу знать. Может, мне тоже придется этим пользоваться.

— Ну ты и удзай, во всех смыслах.

Конечно, можно и занозой в заднице назвать. У нас с сятэйгасира‑хоса странные отношения — близкие к приятельским, но все же формально он на ступеньку выше. Вот и зубоскалит.

— Конечно. Поэтому я с тебя не слезу, колись в чем фишка.

— Все, сдаюсь... Мы арендуем это строение. Считается, что оно в плохом состоянии, поэтому налоги за него почти в три раза меньше, чем за такой же дом в отличном состоянии. Попутно списываем по чуть-чуть на ремонт. Сам понимаешь — дождь, снег, что-то залило, бумаги затопило. Ну и прочие мелкие неприятности.

— В каких рамках можно мэрию за нос водить? Чтобы не обижались?

— От процента подарка зависит. Но мы не наглеем, зачем неприятности на пустом месте.

Да, все старо как мир. В магазине или ресторане предложишь чаевые — люди оскорбятся. А вот если ты купишь человеку из мэрии абонемент в гольф-клуб или оплатишь из “независимого” фонда поездку любимой дочери с классом в Европу — это нормально. Как и миграция пенсионеров из правительства на теплые места различных консультантов и советников.

— Хорошо, я тебя понял... Так, Кэйташи-сан. Ты обещал мне что-то присмотреть из недвижимости. Маленький домик под будущий офис или что-то подобное. С парковкой, местом под гараж для ремонта или как-то так.

— Вот с как-то так у меня пока вопросы... Вот четыре папки. В каждом варианты. Что-то лучше, что-то хуже.

Раскрываю первую:

— Откуда информация? Или секрет?

— Какой секрет, — хозяин наливает нам еще чаю. — Двоюродный дядя занимается недвижимостью в Канагаве, теперь здесь что-то по мелочи прикупил на вырост. Это или его, или коллег из конторы, где работает.

Бегло оценив варианты, возвращаю назад:

— Мда, похоже, я тебя неправильно сориентировал. Дом — это хорошо. Но мне бы что-то более утилитарное. Внутри комнату для отдыха я сделаю, а вот чтобы машину на подъемник поставить или мотоцикл в углу пристроить — уже не подходит. Ну и тот же зальчик небольшой для тренировок воткнуть. И всякое по мелочи.

— Зальчик?.. — С полки добывается следующая папка. — Держи. Но сразу предупреждаю, там надо в ремонт серьезно вложиться, после осеннего урагана половину крыши так и не нашли, упорхнула. Зато и ценник для такого места получается терпимым.

Что тут у нас?

О, знакомое место, буквально в трех кварталах от родной школы. Центр переработки “чистых” отходов — пластик, бумага и все остальное из цветных контейнеров. И справа от корпусов, в зеленом аппендиксе стоит крохотный ангар с перекошенной сарайкой сбоку.

— Интересно... И почему не снесли?

— Потому что хозяин уперся. Даже штраф заплатил за неподобающий внешний вид. Все мечтает продать подороже, а мэрия в отместку запретила землю под застройку оформлять. Вот и мучается.

— Ценник какой?

— Хотел миллион в месяц, но сейчас ужался до восьми сотен. Если согласишься ремонт своими силами делать, наверняка можно еще сбросить.

— Несовершеннолетнему вряд ли продадут, — тасую тощую стопку фотографий. — Да и может позже что-то интереснее найду. Но пока — это надо обязательно смотреть. Обязательно... Вместе поедем или кого-нибудь из болванчиков выдашь на прокат с ключами?

— Проще хозяина выдернуть, он все покажет. Ну и я бухгалтера дам в подмогу, чтобы на месте все нужные бумаги подписать... Но еще раз говорю, Тэкеши-сан, там реально руины. И никто офис строить не даст, только склад.

— В складе подсобку воткнуть можно?

— Само собой, иначе что это за склад? — удивляется Кэйташи-сама.

— Тогда надо брать. Смотреть и брать. За год вперед аренду проплачу, на ремонт пару недель выделю — и у меня будет своя берлога. Ты еще в гости проситься станешь...