Князья Империи 2

Глава 4

— Почему мне несколько раз пришлось приказывать вам сложить оружие?! — строго спросил Симеон, обращаясь к туранскому центуриону. — Или я должен уговаривать вас, чтобы вы остались живы?

Булатов быстрым шагом вошёл на, заваленный трупами, капитанский мостик «Рейтара Галактики». По обе стороны от него, двумя колоннами шли вооружённые солдаты его легиона. На всём пути следования, они разоружали туранских штурмовиков, чтобы тем не вздумалось открыть огонь, несмотря на приказ своего командующего — не сопротивляться.

Центурион Галат действительно отдал своим людям такой приказ, когда увидел соотношение своих сил и сил противника. Пятьсот «синих» крейсеров Булатова окружили две «серые» центурии и готовы были в любой момент атаковать и растерзать их. Галат, если честно, не понимал, почему этот, неизвестный ему командир, сразу не приказал своим людям сделать это, ведь они были врагами. Тем не менее, центурион не сразу принял решение сдаться и ещё долго не отвечал на ультиматум, чем сильно разозлил Симеона. Галат понимал, что сейчас на кону стоит многое: сложить оружие — и потерять честь, или драться без шансов на победу — и умереть.

«К бесам Галактики, весь этот моральный выбор»! — выругался про себя, Езекия и приказал своим командорам деактивировать боевой режим.

Туранцы нехотя, но всё же выполнили приказ своего командующего, и сейчас с опаской и недоверием наблюдали за тем, как корабли их врагов подходят к ним вплотную. С «синих» крейсеров начали вылетать десантные модули. Все они пристыковывались к «Рейтару Галактики» и через короткое время, линкор был заполнен до отказа легионерами Булатова.

— Не слышу вашего ответа, — Симеон удивлённо посмотрел на центуриона.

— Я долго решал, драться с вами или нет, — не моргнув глазом, ответил Галат, гордо скрестив руки на груди, на самом деле пряча их, чтобы никто не увидел, что они дрожат.

Булатов смерил его взглядом и понял, что центурион сильно напуган. Тогда он вдруг улыбнулся и ответил:

— Вы очень долго решали, но я рад, что вы сделали правильный выбор.

— Не знаю, может, надо было померяться с вами силами, — делая важное лицо, произнёс Езекия, всё ещё играя роль отважного воина. — Шансы у меня были хорошие…

— Если только шансы — умереть, то да, хорошие, — рассмеялся Симеон, подходя к Езекии и Вересу вплотную.

— Я решил поверить вашим обещаниям, что вы отпустите меня и моих ребят, если диктатору Вересу не причинят вреда, — напомнил Булатову, хитрый центурион. — И вот не знаю, правильный я сделал выбор или нет…

Симеон ничего не ответил на это, склоняясь, над стоящим на одном колене, Атиллой. Тот сильно ослабел от большой потери крови, но всё ещёбыл в сознании.

— Галат, — обратился Верес к туранцу, — сделай мне одолжение, доведи дело до конца и вонзи, свой чёртов меч, мне в сердце. Я не хочу быть пленником у этого человека!

— Простите диктатор, но даже если бы я и хотел это сделать, то уже поздно, — невесело пошутил Езекия, поглядывая на реакцию Булатова, и кивая в его сторону. — Я сейчас, в таком же положении, как и вы. Как я понимаю, этот господин не собирается выполнять своё обещание, и теперь я тоже пленник…

— Я всегда держу своё слово, центурион, — обернулся к нему Симеон, — вы и ваши люди свободны и можете отправляться куда угодно. Ваши последние слова, я вам прощаю, так как вы меня не знали до этого…

— Я просто уже не ждал от вас такого благородного поступка, — начал было оправдываться Галат, но Симеон остановил его жестом руки.

— Вы можете идти, — сказал он, — и проследите, чтобы никто из ваших подчинённых не нарушил режим перемирия, иначе наш договор я буду считать недействительным. Уводите штурмовиков с линкора…

— Спасибо, командующий, — искренне поблагодарил Булатова, обрадованный центурион, — через десять минут ни одного моего солдата не останется на корабле.

Галат и не надеялся, что выйдет сухим из воды. Он стал быстро отдавать распоряжения офицерам штурмовых отрядов, чтобы те уводили свои подразделения на десантные модули и отчаливали от «Рейтара». Когда все его приказания были выполнены, он у входа ещё раз обернулся и, обращаясь к Булатову, сказал:

— Не знаю, почему вы отпустили меня, я бы в подобном случае — снёс бы вам голову. Но запомню этот благородный жест, и когда-нибудь отплачу вам сполна…

— Вы ничем мне не обязаны, центурион, — махнул рукой Булатов, — просто я сдержал слово и поэтому отпускаю вас, прощайте…

Галат кивнул ему в ответ и обратился к Атилле:

— Диктатор, было приятно с вами пообщаться, может, как-нибудь ещё встретимся и вспомним былые времена…

— Проваливай, Галат, — отмахнулся от него, Верес, — болтаешь и болтаешь без умолку, ты мне уже надоел…

Центурион широко улыбнулся и скрылся в проёме дверей.

— Ну, а как со мной вы собираетесь поступить, мой благородный враг? — ехидно спросил Симеона, Атилла, почти уже теряя сознание. — Тоже, отпустить?

— Нет, — Симеон сделал паузу, — сначала вылечить, а уже потом, отпустить…

Булатов успел подхватить, падающего на пол, Атиллу, и подозвал своих солдат. Легионеры, по его приказу, доставили почти бездыханное тело Вереса, на борт «Энио».

— Он будет жить, — уверенно заявил главный медик корабля. — Ранения не смертельные и скоро раненый придёт в себя. Понадобится какое-то время на восстановление, так как этот человек потерял много крови, но я думаю, что в конечном счёте, всё с ним будет в порядке. Я подключил пациента к главному регенерирующему модулю — ткани будут окончательно восстановлены в течение суток…

Когда, спустя некоторое время, Симеон вошёл в медотсек, чтобы справиться о состоянии раненого, тот уже был в сознании.

— Вы снова появляетесь из ниоткуда и снова пытаетесь спасти, по очереди, то — мою честь, то — мою жизнь, — сказал Верес, пытаясь встать с постели. — Мне это начинает уже надоедать. Если вы ждёте благодарности, то напрасно, от меня вы её не получите. Да и ваши друзья: Де Бур и Чен, снова не оценят ваш поступок…

— Меня мало интересует спасение вашей чести, — спокойно ответил Симеон, удерживая Вереса, чтобы тот не вставал, — единственное, что для меня важно, это наш, пока ещё не состоявшийся поединок. Касаемо моих друзей, то думаю, что они поймут меня и поддержат правильность моих действий.

— Такое великодушие может дорого всем вам обойтись, — попытался ухмыльнуться Атилла, — ведь когда я встану на ноги и снова сяду за штурвал моего «Рейтара», я не буду также снисходителен, как вы ко мне сейчас.

— Я и не рассчитываю на это — поединок должен быть честным и проходить по всем правилам дуэли…

— В этом случае, я же убью вас, а затем и ваших товарищей, вы не можете не понимать, что мой корабль намного мощней?! — изумился Верес.

— Во-первых, мы ещё этого не знаем, — ответил Булатов, — а во-вторых, если даже будет, как вы и говорите, что ж, такова судьба воина. Мы все знаем, на что идём…

— Снова вы портите мне настроение, — Атилла откинулся на подушку и закрыл глаза, — ну почему передо мной не обычный, грубый и неотесанный вояка, которого не жалко пустить в расход… Почему, после каждой нашей встречи, именно я, чувствуя себя последним негодяем?!

— Может потому, что боитесь себя, другого?

— Другого?

— Более благородного и снисходительного, — улыбнулся Симеон. — Вы ведь рыцарь, генерал Верес, и доказывали это много раз, и на турнирах, и в бою. Я лично видел, как вы не добивали беззащитные корабли, когда другие это делали, не вырезали команды во время абордажа, если в этом не было необходимости… Мало кто может похвастаться таким поведением во время смертельного сражения, когда накал страстей и боязнь за свою собственную жизнь превращают всех нас в зверей…

— Мне не нужны их жизни, ведь они уже побеждены… — воскликнул Атилла.

— Вот именно, — кивнул Булатов, — в вас нет кровожадности, а лишь неутолимая жажда, всегда быть первым. Она ведёт вас по жизни, помогая достигать невероятных для других людей, вершин, но она также легко может и погубить.

— Что вы хотите этим сказать? — Атилла был очень взволнован от слов своего собеседника, подсознательно понимая, что тот говорит истинную правду. — Что плохого в том, чтобы быть первым?

— В подобном восхождении на вершину славы вы приносите в жертву свою честь, — безжалостно продолжал Симеон. — Вы напали и хладнокровно убили своего командира — Виго Ван Де Бура, чтобы завладеть первым кораблём Империи и стать непобедимым поединщиком. А сейчас я узнаю, что вы убили своего покровителя — Усема Бадура, чтобы самому править Сартакертой и называться диктатором… Ставки растут, и боги Вселенной требуют всё новых и новых жертвоприношений. Но вы не такой жестокий, как хотите казаться. Совесть не даёт вам спокойно спать, и только поэтому вам сейчас так плохо…

— Я не хочу в данный момент говорить о Де Буре, наше соперничество длилось очень давно, — отмахнулся Верес. — А что касается Бадура, то вы не правы, говоря, что я убил его из-за жажды власти. Этот человек умер за то, что отнял у меня самое дорогое на свете — мою любимую женщину…

— Не может быть, я не знал об этом! — изумился Симеон, — Но, как это произошло?

— Он насильно забрал к себе во дворец девушку, которую я любил больше жизни, — скрепя зубами, сказал Атилла, — и обесчестил её. Я не жалею, что отрубил голову этому мерзавцу! Жаль, что человек умирает только один раз…

— Значит переворот, который вы совершили, был не из-за желания править Империей? — неуверенно спросил Симеон. — Если всё так, как вы мне рассказываете, то прошу простить меня за мои напрасные обвинения… Но, что же случилось с вашей избранницей, она жива, осталась на Сартакерте и ждёт вас?

— Я не хочу о ней говорить, — отрезал Атилла и отвернулся от своего собеседника. — Могу лишь сказать, что жалею о том, что ещё живу на этом свете, и боль у меня внутри в сто раз сильней боли от моих ранений…

— Мне жаль, господин Верес, — искренне посочувствовал Атилле, Симеон. — По вашей последней фразе я понял, что любовь причинила вам горе, это печально… Странно говорить об этом со своим врагом, но я поделюсь с вами. Я тоже, как и вы сейчас влюблён, но я не испытываю горя, наоборот, переполнен счастьем…

— Ваша любовь взаимна? — спросил, повернувшись к нему, Атилла.

— Уверен, что — да!

— А, моя любовь, растоптана предательством…

Двое молодых людей очень долго разговаривали друг с другом, сидя в пустом медицинском отсеке. Когда Симеон вышел оттуда, он был ещё больше убеждён, что Атилла Верес хороший человек, хоть и совершил до этого много жестоких поступков.

Булатов вернулся к своим делам. Приказ генерала Хамсвельда был выполнен, разведка дальних уголков звёздной системы была завершена…

Старик Хамсвельд потому и имел прозвище — «Лис», данное ему за осторожность и хитрость. Как только его флот вошёл в систему Сартакерты, он, перестраховываясь, повсюду разослал свои летучие отряды, чтобы те прочесали сектор за сектором, в поисках возможной западни. Перед этим, Рико Хамсвельд назначил Симеона Булатова, командующим своим 1-ым легионом. Молодой воин был очень рад такому назначению, но, не смотря на это, тут же попросился покинуть своё подразделение и отправиться в разведку. Он был уверен, что противник обязательно спрячет где-нибудь на необитаемой планете, хотя бы один из своих легионов, чтобы потом достать его, как джокера в сражении. Однако никакой скрытой вражеской засады разведчикам обнаружить не удалось, чему Булатов очень удивился.

И Бадур, и Атилла, оба были опытными флотоводцами и могли бы приготовить подобный сюрприз. Но первый, как мы знаем, был уже мёртв, а второй, сейчас лежал в лазарете на «Энио». Симеон до сегодняшнего дня не знал о том, что туранские генералы захватили Сартакерту и разбили флот Вереса в упорном сражении. Когда Булатов уже возвращался из разведывательного рейда, то увидел, как двести кораблей атакуют, хорошо знакомый ему линкор. Он сразу понял, что Атилла проиграл сражение и сам попал в западню. Диктатор был ему врагом, но между ними было ещё одно незаконченное дело — поединок на кораблях. Симеон не мог допустить, чтобы Атиллу убили какие-то туранцы, и приказал своим легионерам идти на выручку «Рейтару Галактики»…

Симеон Булатов решил, что сначала вылечит своего соперника Атиллу Вереса от ран, и поможет восстановить его сильно пострадавший линкор, а потом они встретятся ещё раз в честном поединке. Он оставил часть своих людей на «Рейтаре», чтобы они отвели его в соседнюю систему. Там находилась небольшая ремонтная верфь, где корабль могли привести в порядок. Сам же Булатов во главе своего маленького отряда поспешил на соединение с основными силами генерала Хамсвельда.

Когда, спустя десять часов, он прибыл в свой лагерь, который был разбит недалеко от планеты-крепости Сартакерта, то увидел, что здесь, кроме флота Рико Хамсвельда находилось огромное множество других подразделений. Всё космическое пространство в радиусе миллиона километров было заполнено боевыми кораблями. Казалось, все воины Империи собрались сейчас в одном месте.

Крейсер «Энио» подошёл к сектору расположения 1-го «синего» легиона, а вернее сказать, двух его частей. Булатов вызвал к себе Дадли и Мэй Чен.

— Что здесь происходит? — спросил Симеон, когда те взошли к нему на корабль. — Меня не было половину стандартных суток, а здесь уже такое столпотворение…

— Если ты имеешь в виду, те двести тысяч кораблей, — пробурчал Дадли, растирая вывихнутую руку, — так это, к нам сюда пожаловали все ясновельможные князья со всех щелей Галактики. Слетелись стервятники делить добычу…

— Наконец, у нас будет шанс разобраться со всеми этими прохвостами, — поддержала его, Мэй Чен, потирая разбитый кулак.

— Ладно… А вы, почему выглядите как две побитые таврионские собаки? — изумился Симеон, глядя на своих сильно помятых друзей. — Как будто уже поучаствовали в сражении со всеми этими князьями?

— Мы просто дурачились, дружище, — улыбнулся здоровяк Дадли.

— Да, не сошлись в правильных формулировках Устава вооружённых сил Империи, — кивнула Мэй Чен.

— Не поэтому ли, 1-ый «синий» сейчас похож на два враждующих клана? — Симеон нахмурил брови.

В отсутствие командующего, старшими офицерами остались Дадли Ван Де Бур и Мэй Чен. От генерала Хамсвельда они получи должности первых центурионов, каждый. Но главная проблема была в том, что по штату в легионе мог быть только один первый центурион. Когда Симеон с одной из когорт отправился в рейд на разведку, он оставил своё подразделение на друзей, как уже делал много раз до этого. Перед отлётом он им сказал:

— 1-ый «синий» пополнился кораблями, которые нам удалось собрать после разгрома отряда Сэда Кали. Экипажи этих новых кораблей, хоть и по большей части, тоже являются легионерами, но всё же, они не проходили учений по слаженности в наших рядах. Если в бою корабли не будут действовать, как единое целое, то мы проиграем. Поэтому, как только флот генерала Хамсвельда встанет лагерем у Сартакерты, начинайте проводить тренировки…

Первые центурионы очень активно принялись за исполнение своих обязанностей и использовали всё свободное время, гоняя бедные экипажи без устали.

Раньше такого не происходило, а сейчас, почему-то, между Дадли и Мэй разгорелось настоящее соперничество за лидерство. Каждый из этих «самозваных» командиров отдавал распоряжения, считая себя старшим, и из-за этого в подразделении происходил настоящий бедлам. Командоры кораблей замучались выполнять их приказы. Дадли говорил — строиться конусом и идти в атаку, Мэй приказывала — перестраиваться в «каре». Так продолжалось несколько часов подряд, пока сами их подопечные не разделились на два лагеря. Одни легионеры решили выполнять приказы рыжебородого здоровяка, другие — красавицы из «Яшмового пояса».

Корабли толкались между собой, командоры ругались по связи, и в итоге, чуть не дошло до настоящего боя. Накал страстей подогрели сами первые центурионы, встретившись на корабле Мэй Чен.

— Ты, что раскомандовался?! — возмутилась девушка, уперев руки в бока.

— Потому что, я здесь главный, — самоуверенно заявил Дадли. — Не мешайся под ногами!

— Это кто же тебя назначил главным, не подскажешь? — Мэй Чен вскинула удивлённо брови. — Может Симеон, а может сам генерал Хамсвельд?

— Я, всегда оставался в отряде за старшего, когда Симеона не было, — начал придумывать на ходу, Дадли. — К тому же, может ты забыла, что когда мы давали клятву, то распределили наши ранги: Симеон — первый из нас, я — второй по старшенству, ну и ты — замыкаешь список…

— Врёшь, негодяй! — воскликнула девушка, хватая Дадли за ворот, — такого никогда не было. Мы лишь избрали главным, Симеона, и больше ничего!

— Может, вслух этого и не было сказано, — рыжебородый ухмыльнулся, поднимая руки, — но я думал, что ты сама догадаешься…

— О чём, о том, что ты наглый самовлюблённый тип, который постоянно тянет одеяло на себя?! — закричала Мэй, — Так, если бы я раньше это знала, то вообще не давала бы священный обет воина, там на Элении-3. Но, к сожалению, я поклялась быть твоим другом и боевым товарищем до конца дней, и теперь пожинаю плоды своей глупости…

— Я просто знаю себе цену, — важно сказал Дадли. — А ты, зануда!

— Цена тебе — одна ломаная сапфировая монета! — огрызнулась девушка. — Да и то, слишком дорого — никто не возьмёт…

— Прекрати меня оскорблять, девчонка! — разозлился здоровяк, надвигаясь на неё.

— А то, что?!

Индикаторы на доспехах обоих вспыхнули красным цветом атаки и давние друзья стали таскать друг друга в разные стороны. Боевые характеристики их лат были примерно равными, поэтому никто не мог одержать быструю победу. Так они катались по всему отсеку под весёлый смех легионеров, с экранов, наблюдавших за этой нелепой сценой. Остановить их смогла лишь новость о том, что в расположение легиона прибыл командующий Булатов.

Теперь они стояли перед Симеоном, опустив головы, как набедокурившие маленькие дети…