Князья Империи 2

Глава 19

По мере движения, к кораблям которые вёл Булатов, присоединялись одна за другой, остальные когорты его легиона. Вскоре, почти весь 1-ый «синий» уже был собран воедино и выстроился для встречи приближающегося врага. Весь, за исключением двух групп. Этими группами были когорты: Дадли Ван Де Бура и Мэй Чен. Оба бывших первых центуриона так рьяно бросились преследовать остатки «жёлтого» легиона Птолемея, что сильно отдалились от основной массы своего флота. Теперь они спешили соединиться с Булатовым, однако Симеон, связавшись со своими друзьями по внутреннему каналу, приказал им действовать иначе.

— Измените маршрут следования, — сказал Симеон. — У меня под рукой уже достаточно сил, чтобы связать туранский легион. Для вас будет другое задание. Направляйте свои крейсера по широкой траектории в обход Салаха. Когда два наших легиона сцепятся, я жду от вас ударов, одновременно с двух боковых направлений по его атакующему конусу. Я не собираюсь долго задерживаться на туранцах, так как 2-ой легион ждёт нашей помощи. Поэтому, давайте разделаемся с «серыми» по-быстрому.

— Не волнуйся, Симеон, — кивнула ему, Мэй Чен. — Мы сделаем всё в точности, как ты сказал — ударим в нужный момент.

— Дружище, мы не подведём, — поддакнул Де Бур. — Этот маленький легион, я уверен, мы сметём очень быстро. А вот, как насчёт вашей дуэли с самим Салахом? У него хороший корабль и здесь, ты сам можешь задержаться и потратить время… Давай, тогда ты бейся с генералом, а мы с Мэй Чен возглавим легион и пойдём на помощь твоей подружке — Бринн.

— Мы идём на помощь всем нашим кораблям, а не только моей, как ты выразился «подружке», — ответил Симеон. — И в этой операции я лично буду возглавлять свой легион. Не то, что бы я вам не доверял, но помянуя о вашем прошлом конфликте, думаю, что моё личное присутствие будет самым верным решением. Ситуация слишком тяжёлая… Что касается поединка… Ну, во-первых, Салах так и не принял его, и вопрос — захочет ли он драться со мной…

— Да, мы все видели, как он спраздновал труса, — засмеялся Дадли. — Начал прикрываться логикой действий…

— Не думаю, что Салах — трус, — несогласилась с ним, Мэй. — На его месте я поступила бы также…

— Я и не сомневался, — отреагировал Де Бур. — Ты и мне не стала помогать в дуэли с Вересом, пряча трусость за своей пресловутой логикой…

— Нет, ты это слышал, Симеон?! — Мэй Чен даже растерялась. — Как он смеет так обо мне говорить… Я же сражалась вместе с ним, рука об руку!

— Посмотри на его лицо, Мэй, — подсказал, улыбнувшись Симеон. — Разве ты не видишь, что здоровяк специально провоцирует тебя на эмоции. Он говорит неправду, чтобы ты снова вышла из себя…

Мэй Чен взглянув на прячущего улыбку в своей рыжей бороде, Дадли, поняла что Симеон прав, и этот шутник Де Бур просто над ней издевается. Девушка чуть не взорвалась от переполнившей её в этот момент злобы.

— Ну, Дадли, ты мне заплатишь за свои шуточки!

— Возвращаемся к реальности, — прервал, начинающийся уже было конфликт, Булатов.

— Да, да, как насчёт дуэли, — тут же закивал Дадли, делая серьёзное лицо, чтобы Мэй перестала на него так смотреть.

— Как вы уже знаете, сражаться на кораблях с Салахом будет Атилла, — ответил Симеон.

— Я повторюсь, но поединок именно между вами, хоть туранец пока и не принял его, должен быть первым, — подсказал Дадли. — Таковы правила Кодекса. Салах, либо должен ответить тебе отказом, либо сражаться, но только с тобой, а уже потом с Вересом…

— Так как я решил возглавить легион, то уступаю свою первоочерёдность, Атилле, — сказал Булатов. — Если тот проиграет, то я встречусь с Энвером Салахом в другой раз, а пока мне надо думать о всей нашей операции. Мне не нужна жизнь этого генерала, прежде всего, необходимо выполнить нашу миссию. Хамсвельд ждёт этого от нас…

— Ладно, я не буду спорить, — пожал плечами Дадли, — решайте сами, кому и когда сражаться. Всё равно тебя, мой друг, никто из живущих в Империи не сможет упрекнуть в трусости и слабости.

— Это меня мало беспокоит, — ответил Булатов.

— Более того, я даже рад, что именно Верес будет драться с Салахом, — хмыкнул Де Бур. — Ведь сейчас этот пройдоха не своём легендарном корабле, который украл у моего покойного дяди, а находится он на простом легионерском крейсере. Как мы знаем, флагман Салаха — прокаченный характеристиками корабль, и поэтому туранец без особого труда разделается с Атиллой. Единственное что меня гложет, это то, что не я прикончу негодяя Вереса, а другой. Но такова судьба…

— Не будь столь кровожадным, — осуждающе покачал головой Симеон. — Атилла наш союзник и именно его вызов стал решающим в том, что туранцы повернули и идут сейчас на нас, а не на «каре» Бринн. Атилла знал, что его крейсер не может на равных противостоять кораблю Энвера Салаха, и всё же вызвал того на поединок. Это достойный и героический поступок, говорящий о благородстве Вереса…

— Да он просто ляпнул, не подумав, — отмахнулся Дадли, не желая верить словам своего друга. — Какое там благородство? Ненависть к своему старому врагу ослепила Вереса, и он не смог себя сдержать… Думаю, он попросту забыл, что стоит не на мостике «Рейтара Галактики». Уверен, этот герой сейчас рвёт на себе волосы, от того, какую глупость он совершил, вызвав на дуэль генерала Салаха.

— Все волосы пока остаются на моей голове, — Атилла лично вмешался в разговор друзей, появившись на экране.

Молодой человек безмятежно улыбался, и на его лице не было даже намёка на страх. Дадли умолк недовольный, что поток его мыслей прервали, и сконфуженный тем, что снова оказался неправ.

— Как ты решился на вызов, ты же знаешь, что не сможешь победить? — в свою очередь спросила Мэй Чен, Атиллу.

— Я решил, что этот вызов — единственный способ изменить ход событий, — ответил тот. — И в итоге, это сработало.

— Да, я согласен, — кивнул Симеон, — именно ваш вызов стал решающим. Тем самым, вы возможно спасли очень много жизней. Генерал, я благодарен вам за смелость и самопожертвование…

— Не могу назвать это самопожертвованием, — покачал головой Атилла. — Вообще не люблю это слово… Но, действительно мой вызов был ответной платой за вашу доброту ко мне. А я не люблю быть кому-то должным, это очень тяготит меня…

— Ничего, это ненадолго, — усмехнулся Дадли Де Бур. — Сейчас Салах не оставит от тебя даже космической пыли. Тогда и все твои тягости уйдут…

— Спасибо за поддержку, — засмеялся, ничуть не разозлившись на слова здоровяка, Атилла. — но я не собираюсь покидать этот свет так скоро…

— Ты что забыл, ты сейчас не на «Рейтаре»?!

— Зато на мне — мои воронёные доспехи, — Верес приложил ладонь к нагрудной пластине своих лат. — а, это уже не мало…

— Что ж, посмотрим, как они защитят тебя от главного калибра «Иштар»…

— Итак, задачи всем ясны, — подытожил Булатов, решив окончить этот разговор. — Дадли и Мэй, уводят свои когорты, Генерал Верес — сражается в поединке. Начинаем…

Легион Булатова превосходил отряд Салаха почти на две тысячи вымпелов. Туранский генерал видел, что в построении Симеона отсутствовало несколько когорт, которые в данный момент уходили в неизвестном направлении. Опытный флотоводец понял, что здесь что-то не так, но ничего не смог поделать — у него физически не было кораблей, чтобы преследовать эти уходящие группы. Салах отбросил мрачные мысли в сторону и сосредоточился на предстоящем бое.

На тактической карте он отметил координаты искомого корабля — крейсера, на котором находился Атилла Верес. Именно Атиллу, генерал выбрал своей главной целью. Салах до сих пор оставался под впечатлением от того, что увидел своего врага в рядах северян. Туранец никак не мог понять, что должно было случиться, чтобы Атилла перешёл на сторону Хамсвельда.

Когда он посылал вдогонку за Вересом своего лучшего центуриона — Езекию Галата во главе самых быстроходных крейсеров, Энвер Салах надеялся что увидит голову Вереса перед собой уже через сутки. Когда же Галат вернулся ни с чем, генерал был просто в бешенстве. Судьба распорядилась так, что Верес, как трофей достался его врагам из флота Рико Хамсвельда. И вот теперь на этом мерзавце светится знак первого центуриона «синих»… Это просто невероятно!

— В любом случае, сейчас я уничтожу тебя! — вырвалось у туранца, когда он внимательно наблюдал за перемещением корабля Атиллы. — Ты заплатишь за смерть Усема Бадура!

«Синий» и «серый» легионы открыли огонь друг по другу, так начиналось любое стандартное сражение. Выстрелы по большому скоплению кораблей с дальнего расстояния не приносили серьёзного урона, но всё же имели свой эффект. От плазмы истончалась лобовая броня, могли выйти из строя одна или несколько артиллерийских платформ — всё это снижало боевые характеристики корабля на последующих этапах боя.

С каждой тысячей километров при сближении двух флотов, мощь и точность огня повышались. У кораблей включались в перестрелку орудийные расчёты среднего боя, уже все имеющиеся на борту пушки работали на пределе своих возможностей. Пространство было освещено и наэлектризовано от десятков тысяч выстрелов, разрезающих темноту космоса каждую секунду.

Некоторые из кораблей первой линий не выдерживали такого накала и, либо выходили из боя в тыл, либо, если не успевали перестроиться — погибали под непрекращающимися ударами плазмы. Их место в строю тут же занимали корабли их товарищей, идущие следом, экипажи легионов чётко знали своё дело. Каждый из командоров понимал, что любая брешь в линии построения может стать фатальной в предстоящем столкновении. Так, ротируя свои боевые порядки по мере движения, легионы всё ближе и ближе подходили друг к другу.

Ещё минута и две многотысячных волны, примерно равные по мощи, нахлынули одна на другую, стараясь захлестнуть собой строй противника. Туранцы были мастерами яростного наскока, они смело включали форсаж на своих двигателях и разгоняли корабли до максимальных скоростей. Чем больше была «кинетическая» сила удара, тем больше шансов было проникнуть вглубь вражеского строя и разрушить его.

«Серые» крейсера и линкоры бешено набросились на легион Булатова, так сильно, что его первые ряды смешались. Туранцы стали вгрызаться вглубь боевых порядков «синих» — видимо Салах всё поставил на кон и решил одним мощным ударом добиться быстрой победы. Возможно, он был в своём отчаянии, прав, ведь этот удар, по сути, являлся единственным верным решением в подобной ситуации. Тактика изнурения и перемалывания сейчас всё равно бы не сработала — у Булатова было гораздо больше кораблей в наличии. Но и этот яростный наскок, на который решился Салах, оказался лишь жестом отчаяния.

Конечно, туранцы всегда истово верили в свою победу, даже если в бою их было один к пяти, и поэтому так смело шли в бой. Но вот хватало такого запала им совсем ненадолго. «Синие» когорты, встретившие их сейчас, не уступали кораблям туранцев в боевых характеристиках, а в чём-то, даже превосходили. Оправившись от первого, самого страшного и разрушительного удара, их центурионы и старшие командоры постепенно выровняли строй и начали планомерно уничтожать «серые» крейсера. Атакующий конус туранцев давно уже был нарушен, и теперь сражение превратилось в простую мясорубку, где каждый сражался сам за себя.

Опытный командующий, каким и являлся генерал Салах, видя, что первая волна его атаки захлёбывается, повернул бы обратно и восстановил бы свои порядки. Но Салах сейчас был занят совсем другим. Он на своём тяжёлом крейсере «Врата Иштар» продирался сквозь сражающиеся ряды легионеров к тому, кто бросил ему вызов. Крейсер Атиллы Вереса находился во главе одной из когорт «синего» легиона. Атилла видя приближение своего врага, смело вылетел тому навстречу.

Энвер Салах было уже обрадовался, что противник сам идёт к нему в руки, так как понимал, что легионерский крейсер Вереса, не имеющий даже собственного имени, а лишь порядковый номер, не устоит и двух минут против пушек его «Врат Иштар». Но туранский генерал недооценил своего противника. Атилла также отчётливо понимал невозможность на равных вести артиллерийскую дуэль, поэтому он поступил неординарно.

Так как скученность кораблей вокруг была невероятно большой, те с трудом маневрировали, чтобы не задеть своих же товарищей, Атилла решил подойти к флагману Салаха, прячась за корпусами, сражающихся вокруг дредноутов. Он с удивительной лёгкостью огибал их одного за другим, всё ближе подбираясь к «Вратам Иштар». Энвер Салах приказал открыть по идущему на сближение крейсеру Вереса заградительный огонь, но практически, ни один его выстрел не достиг цели. «Иштар» из мощных палубных орудий разрывал борта, и своих, и чужих дредноутов, но так и не смог нанести какой-либо серьёзный ущерб броне крейсера Вереса.

Когда между флагманами оставался всего один замешкавшийся линкор из «синего» легиона, Атилла обогнул его и, включив двигатели на полную мощность, ринулся на сближение с кораблём Салаха. Только сейчас Энвер Салах разгадал план своего врага — Верес шёл на абордаж. Туранец знал, что на борту его корабля находится прекрасная штурмовая команда, состоящая из бесстрашных гвардейцев, но так вышло, что половину этой команды генерал оставил на планете Сартакерта — охранять Большой Императорский дворец. Энвер в отчаянии плюнул и выругался, как сейчас ему нужны были все его люди. Шансы Атиллы и Салаха теперь явно уравнивались.

Их корабли сошлись бортами, орудийные расчёты «Врат Иштар» так и не смогли остановить Атиллу. Магнитные тросы уже захватили и прижали корпуса огромных крейсеров вплотную друг к другу. Палубные люки сразу открыли обе команды, и северяне и туранцы отчаянно рвались в бой. Все до единого члены экипажа Атиллы, покинули свои боевые расчёты и, облачившись в доспехи, бросились на борт вражеского корабля. Там их встретили огнём гвардейцы Энвера Салаха.

Туранец, в отличие от Атиллы, не стал вооружать весь свой экипаж, рассчитывая, что одной сотни его лучших штурмовиков будет достаточно, чтобы поголовно врезать команду «синего» крейсера. Сам Энвер Салах стоял в первых рядах своего отряда и с удовольствием наблюдал, как гибнут под огнём его гвардейцев, десятки солдат врага.

Северяне продолжали смело идти в бой и некоторые из них, преодолев несколько десятков метров заградительного огня, уже схватились в рукопашную с туранскими солдатами. Только сейчас Салах увидел своего заклятого врага, того легко было узнать по чёрному цвету доспехов. И опять туранский генерал был поражён скоростью и быстротой действий Атиллы.

По словам центуриона Галата, когда он покидал «Рейтар Галактики», Атилла был на последнем издыхании от многочисленных ранений. А сейчас Салах видел перед собой не только живого, но и невероятно могучего воина. Верес с быстротой молнии, принимая на себя все выстрелы из винтовок гвардейцев, ворвался в их строй и начал одного за другим, попросту разрубать своим огромным мечом-кончаром. Стрелковое оружие туранцев не причиняло особого вреда Атилле из-за высоко уровня его доспехов, а тот без устали продолжал рубить головы своих врагов направо и налево. И это не было преувеличением — головы гвардейцев Салаха, действительно летали по отсеку, как футбольные мячи.

Северяне, видя, как их командир отчаянно бьётся, да ещё и побеждает, с ещё большей яростью бросились в атаку. Как ни хороши были штурмовики Салаха, они не сумели сдержать напора наступающих. Гвардейцы не побежали и не стали просить о пощаде, лишь проклиная врагов, один за другим умирали, каждый на своём месте.

— Всему экипажу, надеть латы! — в ужасе закричал Салах в рацию, осознав, что совершил роковую ошибку и не вооружил команду, как это в свою очередь сделал Атилла. — Приготовиться к рукопашной!

Этот приказ скорей был криком отчаяния, ибо генерал понимал, что его люди не успеют собраться для боя, слишком большим был его корабль, и для общего сбора требовалось время. Салах конечно же знал, что северяне не дадут его людям этого времени и перережут экипаж «Врат Иштар» по одному.

Генерал, прочитав короткую молитву, отчаянно и обречённо выхватил свой кривой туранский меч и с криком бросился на Атиллу. Верес ждал этого нападения и был готов к нему. Их мечи скрестились и начали свой смертельный танец…

Между тем, сражение двух имперских легионов подходило к концу. Как и планировал Симеон, его друзья чётко выполнили приказ и появились со своими когортами в самый решающий момент. Дадли и Мэй Чен набросились на туранский строй, сея панику и смерть в его рядах. «Серые» экипажи были не из тех, кто сражается до конца, слишком уж непривычными им были такая теснота и напор противника. Туранцы не дожидаясь приказа своего командующего, который сейчас был, так сказать, немного занят, разорвали остатки своего строя и как москиты разлетелись в разных направлениях, убегая поскорей от страшных орудий кораблей Булатова.

Симеон понимал что «серый» легион ещё не разбит, но сейчас не обращал на это особого внимания. Он оставил Дадли и Мэй Чен со своими когортами, приказав своим друзьям безостановочно преследовать туранцев и не давать тем вновь собираться в группы, а сам снова выстроил 1-ый легион и ринулся на помощь кораблям Бринн. Уже по пути следования он облегчённо вздохнул, когда посмотрел на тактическую карту.

«Союзники» так и не смогли пробить плотные оборонительные порядки генерала Уайт, видимо внезапный уход из сектора боя, туранского легиона, сказался на их моральном состоянии. Ни «красный» легион Висконти, ни легион Ошо, не решались штурмовать оборонительное «каре», а тысяча кораблей князя Хорна, шедшая уже было на прорыв сферы, остановилась и вообще стала отходить, покидая сражение. Бринн ободрённая такой ситуацией, сама разбила свою сферу и, выставив в первую линию две свежих когорты «сереброщитных», атаковала врага. Легаты, Ошо и Висконти видя, что «серый» легион их союзников рассеян, а на них с разных направлений надвигаются сразу два «синих» легиона, не стали испытывать судьбу и также пустились наутёк.

Симеон улыбнулся и сумел, наконец, выдохнуть — его любимой уже ничего не угрожало. Внезапно он что-то вспомнил и быстро начал настраивать канал видеосвязи с камер наблюдения, установленных на шлемах офицеров штурмовых отрядов. Из нескольких десятков предложенных, он выбрал одно, самое качественное изображение, и стал всматриваться в картинку. Это была прямая трансляция боя, происходившего на борту туранского флагмана, который Булатов оставил за своей спиной.

На записи было чётко видно, как Атилла возвышается над своим поверженным врагом, занося над Салахом меч. Булатов мгновенно нажал на связь:

— Генерал Верес, сделайте мне ещё одно одолжение, — сказал Симеон в рацию. — Сохраните жизнь вашему сопернику…

Атилла замер с мечом над головой, как же ему хотелось сейчас опустить лезвие на голову, лежащего и тяжело дышащего на полу, Энвера Салаха. Туранский генерал был окровавлен и безоружен — никто не мог сравниться в фехтовальном искусстве с Вересом. Голос Симеона остановил Атиллу, тот нехотя опустил кончар.

— Что ж, и это я сделаю для вас, генерал, — сказал Верес. — Но для чего вам понадобилась жизнь этого негодяя? Если снова в вас говорит благородство, то…

— Нет, генерал, сейчас во мне говорит только прагматизм, — ответил Симеон. — Сохраните жизнь Энверу Салаху, а я вскоре прибуду на ваш корабль и объясню, зачем это нам так необходимо…