Васильевич. Книга вторая. Князь Серебряный

Глава 25

Событие семьдесят третье

— Всё! Сапковский! Олег! — не выдержал Юрий Васильевич, когда Солнце полностью за горизонт закатилось. Терминатор так какой-то. Несколько раз Боровой про него читал в Википедии и так и не понял, что это, — седлай любых лошадок и по верхней дороге за засекой поедем к Шацку.

— Княже, ночь скоро! — возопил литвин, потом вспомнил, что с глухим общается. Стал тыкать в горизонт и показывать, как спят люди, обе руки сложив лодочкой и щеку на них взгромоздив. А ведь все этот жест понимают, а Артемий Васильевич ни разу не видел, чтобы так кто-то спал.

Как простой сотник пусть может целого князя остановить? Силой? Ну, это не двадцать первый век. Тут толерантностью и не пахнет. Тут за такую силу, быстро укоротят на голову. Если она тупая, то зачем хозяину? Это не риторический вопрос. Выехали ещё засветло и первое, что Юрию Васильевичу бросилось в глаза — это заросли конопли вдоль дороги. Конопля не дикорос. Это берёза может, где угодно, вырасти, даже на крыше здания, а вот конопля или крапива, где попало, не растут. Это спутники человеков. Выходит, тут раньше деревня была, люди жили. Коноплю вон, выращивали. И где они теперь? Татары с ногаями выловили, убили, сожгли, поработили. А он их раненых лечил. Гуманист хренов. Может, геноцид нужен, а не лечение?

Анекдот про коноплю вспомнился, когда мимо проезжали.

— С одного акра конопли можно произвести больше бумаги, чем с 3−4-х гектаров леса. При этом конопляная бумага не требует отбеливания, не желтеет, она прочнее и долговечней бумаги из древесины.

— У меня друг ментам то же самое говорил, всё равно посадили.

(1 акр — 4 046,86 кв. м. то есть 0.4 га)

А ведь хорошая мысль. Нужно, как вернётся в Москву или Кондырево, попробовать. Бумага нужна. Он её эвон сколько тратит, а она не дешева.

Стемнело намного раньше, чем они добрались до крепости. Вроде двенадцать вёрст, а ехали уже чуть не два часа. И на вопрос, когда же наконец? Олег изобразил рукой как змея ползёт. Точно. Это с той стороны засеки дорога почти прямая теперь. А тут она вихляла, как будто в доску пьяный кучер её прокладывал. На самом деле дорога огибала кучу холмов и объезжала овраги.

Прибыли в полной темноте. Зато крепость издали видна, на башнях стоят жаровни с кострами, нет, ядра не калят. Пытаются осветить стену, чтобы кто особо ловкий не попытался забраться. Высота стены около трёх — трёх с половиной метров и бросить верёвку на колья, а потом по ней забраться любой степняк сможет… Наверное. Пацаны у Борового этот трюк по нескольку раз в день на тренировках отрабатывают, и при этом на гораздо большую высоту. Тренировочная стена в Кондырево — шесть метров.

Из ворот, едва туда подъехал отряд, выскочил, едва щёлка появилась узкая, знакомый Юрию Васильевичу Ерофей Костров — сотник поместного войска.

Он был старшим у того отряда, что утром уехал догонять оторвавшийся авангард ногайской орды. Спутать Кострова ни с кем не получится. У многих… Ну, хватает воев у которых на лице след от сабли, шрам обычно со лба начинающийся и через переносицу на щёку спускающийся. Есть он и у Ерофея. Вот только у него и второй есть. Первый как у большинства слева на право, рубился с правшой, коих большинство. А второй отзеркаленный справа на лево, видимо, левша попался.

— Чего гонца не послали? Что у вас творится? — Юрий Васильевич вопрос-то задал, но ответа не ждал. Брат Михаил по дороге врубился головой в низкую ветку, когда дорога в лес нырнула, и был с рассечённым лбом назад в лагерь отправлен. А блокнот и карандаш изъять у него Боровой не догадался. Не о том думу думал.

Костров начал чего-то говорить, а потом вспомнил про недуг брата Великого князя и поманил того жестом за собой. В одной из башен на лавке, пристроенной к стене, лежал князь Серебряный.

Голова У Василия Семёновича перевязана тряпицей, как у Чапая. И рука, как у него же. Реки не хватает.

— Лекарь есть?

Сотник руками разводит. Дебил! Нет, не Костров. Сам — дебил. У него столько лекарей, а не догадался хоть одного с собой взять. И ведь знал, что тут сеча будет.

— Олег! Сапковский! Знаю, что ночь и темно. Бросайте всё и десяток назад пошли, пусть Зайцева и Иссу сюда доставят. И чем быстрее, тем лучше.

Эпилог

— Неслух! — дядья хором рыкнули.

Юрий и Михаил Васильевичи Глинские за несколько месяцев, что Боровой их не видел, ни грамма не изменились. Красные их раскормленные рожи прямо перед носом Юрия Васильевича гавкали. Хорошо не слышит. По губам читать? Ну, когда человек медленно и чётко артикулирует свою речь, то часть слов и общий смысл понятны. А вот когда орут и бородами с усами губы скрыты, то, как тут чего можно прочитать. Брат Михаил по-прежнему не может служить переводчиком. Он оказывается не только лоб себе веткой рассек, но ещё при падении и предплечье правой руки сломал. К счастью, перелом закрытый, а то и вовсе трещина, наложили шину. Но писать теперь не может временно. Юрий Васильевич приспособил к этому делу Егорку… Огромная разница. Они с монахом и сокращали слова, и скоропись освоил брат Михаил, и писал русскими буквами из двадцатого века, без всяких лишних еров. А главное — слова разделял, а не строчил всё одной строкой. Читалось удобно и быстро, как и писалось. А Егорка всё это делал в сто раз медленнее, волновался, торопился и регулярно от усердия ломал грифель карандаша.

Боровой даже не смотрел, что там Егорка выписывает. Он раздумывал. Не мешай, Чапай думать будет. Думал он о скорой уже коронации брата… м… Венчании на царство. Статья ему, незадолго до попадания в это время, другом переслана была. Там какой-то совсем не историк, а так, любитель с улицы, объяснял, почему Василий третий или Иван третий не могли стать царями, а Братик его мог. Почему не возмутились все правители соседних держав, да и далёких, ведь его даже не как царя венчали на царство, а как императора. Помазано миром было уж больно много точек на теле.

Так вот, в статье говорилось, что всё потому, что Иван четвёртый был Чингисид.

В истории есть версия, что Елена Глинская, как и все Глинские, потомок Мамая. Но Мамай не Чингисид. Зато он был женат на дочери Бердибека — Тулунбек-ханум. А вот она, ханум эта, от которой и родился его сын Мансур Кият, точно потомок Чингисхана. Она дочь хана Бердибека — со смертью которого пресеклась законная династия Батуидов на престоле Золотой Орды. То есть потомок — Бату-хана.

От Мансура же родословную ведут все Глинские, начиная от его сына Александра Глинского. Он якобы пришёл на службу к князю Витовту.

Но это все не важно. В статье говорилось, что потому и не было особых противников венчания на царство Ивана Грозного, что он потомок Чингисхана. Пусть и два раза по женской линии.

Сейчас Юрий Васильевич пытался найти в лицах дядьёв чего монгольское. Нет. Обычные славянские рожи, разве волосы очень тёмные, не такие, про которые говорят цвета ворона крыла, а просто тёмные. Так сколько славянской крови в себя вобрали сначала потомки Бату-хана, а потом и Глинские. Опять же мать у них вон сидит, вообще сербка.

Боровой принял у Егорки листок.

Великий князь решил, и Дума Боярская приговорила отправить князя Углицкого объезжать монастыри новгородской земли и вологодского края. И три месяца молиться в Троице-Сергиевом монастыре на обратном пути.

Ожидаемо. А ведь он спас Русь от очень серьёзного нашествия ногаев. И возможно теперь там «Великая замятня» раньше на несколько лет случится, и границы восточные государства Русского станут безопасными. Можно будет даже попробовать Самару заложить на чуть не полста лет раньше. На сорок. А там сера, а значит можно будет делать порох из собственного сырья. А ещё в Башкирии есть места, где нефть выходит на поверхность. А это бензин с керосином. Ух, держите семеро.

Новгород? Через двадцать пять лет там погибнет от рук опричников много народу, плюс неурожай, плюс уничтоженные опричниками припасы, до людоедства дойдёт. А потом чума. Более двадцати тысяч погибших. И выводы историков, что после этого похода Грозного на Новгород и Псков Россия наконец стала единым государством.

«Ликвидация обособленности и экономического могущества Новгорода являлось необходимым условием завершения борьбы с политической раздробленностью страны», разгром Новгорода подвёл финальную черту под длительной борьбой за объединение русских земель под властью московского правительства'.

Велика ли цена?

— Когда выезжать? — обратился Юрий Васильевич к митрополиту Макарию, грозно на него тоже поглядывающему.

«Через седмицу», — сунул ему записку Егорка.

Юрий Васильевич обвёл глазами думцев. Ну, разве князь Серебряный Василий Семёнович, всё ещё местами перевязанный, не зыркал осуждающе на неслуха отрока.

Конец книги.

Екатеринбург 2025 год.

Добрый день, уважаемые читатели. Кому понравилась книга и кто терпел до последнего, нажимайте на сердечко. Награды тоже приветствуются. Оставляйте комментарии.

С уважением. Андрей Шопперт.