Киллашандра Crystal Singer - 2

Глава 24

О следующих нескольких днях у Киллашандры остались лишь отрывочные воспоминания. Она слышала яростные споры Кориша, затем Ларса, а под обоими голосами – гул Трага, который, как ей казалось, даже в смятении и хаосе физической боли устанавливал законы. Она чувствовала, как кто-то сжимает её руку так крепко, что ей больно, словно у неё и так было мало ран, но это прикосновение было смутно успокаивающим, и она сопротивлялась попыткам отпустить. Боль накатывала волнами, грудь дико ныла при каждом неглубоком вдохе. Спина отдавала боль, голова, казалось, вибрировала, как барабан, распухнув под черепом.

Боль была тем, что даже её симбионт не мог сразу подавить, но она продолжала призывать её на помощь. Она заклинала её, призывая из глубин своего тела, чтобы она восстанавливала клетки своим целительным чудом, особенно боль. Почему они не подумали о боли? Не было ни единого места на её теле, которое не ныло бы, не пульсировало, не ныло, не выдавало перенесённое ею насилие. Кто напал на неё и почему?

Она кричала от отчаяния, звала Ларса, Трага, который, должно быть, знает, что делать, не так ли? Он же помог Ланжецки с кристальным рабством. Неужели он не знает, что делать сейчас? И где был Ларс, когда он был ей так нужен? Отличный телохранитель! Кто это был? Кто эта женщина, которая ненавидела её настолько, что собрала армию, чтобы убить? Почему? Что она сделала с оптерианцами?

Кто-то коснулся её виска, и она вскрикнула – правый невыносимо болел. Боль утекала, словно вода из разбитого сосуда, вытекала, стекала и уходила, и Килашандра погрузилась в великолепное забытьё, быстро сменившее отсутствие боли.

«Если бы она была кем-то другим, Траг, я бы не позволил её перемещать несколько недель, да и то только в защитном коконе», — произнёс смутно знакомый голос. «За все годы моей врачебной практики я никогда не видел такого исцеления».

«Куда я иду? Я бы предпочла острова», — сказала Киллашандра, достаточно оживившись, чтобы обрести голос. Она открыла глаза, почти ожидая, что окажется в жалком лазарете консерватории, и с большим удовлетворением обнаружила, что находится на просторной кровати в своих покоях.

«Ларс!» — ликующе крикнул Хаунесс. Его голос был знаком.

Дверь распахнулась, и встревоженный Ларс Даль бросился к ее постели, а за ним и его отец.

«Килла, если бы… ты знала…» Слёзы хлынули из глаз, Ларс не нашёл слов и уткнулся лицом в руку, которую она подняла для приветствия. Другой рукой она гладила его вьющиеся волосы, успокаивая, освобождая от неопределённости.

«Плохой ты телохранитель…» Она не могла вымолвить ни слова из того, что застряло у неё в горле, надеясь, что её любящая рука передаст хоть что-то о её глубоких чувствах к нему. «В конце концов, от Кориша не было никакой пользы». Затем она нахмурилась. «Он был ранен?»

«Охрана сообщает», — ответил Хонесс со смехом, — «он поднял полдюжины ваших нападавших и сломал три руки, ногу и два черепа».

«Кто это был? Женщина…»

Траг появился в поле её зрения, и, невозмутимо моргнув, она заметила, что её руки заняты тем, что утешают Ларса Даля. «Обыск и арест вызвали огромную ненависть и возмущение, Киллашандра Ри, и поскольку объектом этого обыска были вы, ваше изображение было широко распространено. Ваше появление на улицах сделало вас очевидным объектом мести».

«Мы никогда об этом не думали, не так ли?» — с сожалением сказала она.

Движение справа от нее заставило ее вздрогнуть, а затем разразиться извинениями, так как Нахия пыталась утешить расстроенного Ларса.

«Так ты избавила меня от боли, Нахия? Глубочайшая благодарность», — сказала Киллашандра. «Даже у певицы кристального звучания нервные окончания не заживают так быстро, как плоть».

«Так нам сказал Траг. И что певцы кристаллов не могут усваивать многие обезболивающие. Тебе сейчас больно?» Руки Нахии мягко легли на голову Лара в кратком благословении, но её прекрасные глаза неотрывно изучали лицо Киллашандры.

«Не во плоти», — сказала Киллашандра, опустив взгляд на дрожащее тело Ларса.

«Это облегчение, — сказала Нахия, — и оно выражено наилучшим образом».

Затем Киллашандра рассмеялась: «Что ж, мы достигли того, чего я хотела добиться, встретившись с Коришем. Вы все здесь!»

«Намного больше», — сказал Траг, и остальные улыбнулись. «Третье нападение на вас дало мне повод вызвать разведывательный корабль, чтобы вызволить нас с этой планеты. Контракт Гильдии выполнен, и, как я сообщил Совету Старейшин, мы не хотим провоцировать внутренние беспорядки, если общественность так категорически против присутствия кристальных певцов».

«Как это тактично с вашей стороны». С опозданием вспомнив об осторожности, Киллашандра взглянула на ближайший монитор и с облегчением обнаружила, что это чёрная дыра. «Глушилка уцелела?»

«Нет, — сказал Траг, — но белый кристалл, диссонирующий с ним, искажает достаточно сильно. Они перестали тратить дорогие блоки».

«И...» — подсказал Киллашандра, поощряя Трага, поскольку он был нетипично информативен.

Он кивнул, улыбка Олава стала шире, и даже Хаунесс выглядел довольным. «Эти осколки дают достаточно белого кристалла, чтобы провести самых уязвимых людей через завесу безопасности. Нахия и Хаунесс организуют контролируемый исход, пока Федеральный Совет не сможет действовать. Ларс и Олав идут с нами на разведывательном корабле. Брасснер, Тиах и Эрутаун должны быть подобраны Танни на «Ловце жемчуга» и отправлены вместе с Коришем на лайнере…»

«Кориш?» — Киллашандра выжидающе огляделась.

«Он самым тщательным образом разыскивает своего дядю, — сказал Хонесс, — и посещает публичные концерты, которые были спешно открыты, чтобы успокоить встревоженную публику».

«Какая диета?»

«Безопасность, гордость, уверенность, никакого секса», — ответил Хонесс.

«Значит, ты не добрался до других органов, Траг?»

«Кориш предложил оставить некоторые из них в, скажем так, нормальном рабочем состоянии в качестве доказательств, которые смогут увидеть федеральные следователи».

«Чего Траг не говорит, Киллашандра, — ответила Нахия, лучезарная улыбка мягко упрекала другую певицу, — так это то, что он отказался покинуть тебя».

«Это был единственный способ помешать Лазарету вмешаться в работу симбионта», — прямо сказал Траг, отбросив любые намёки на сентиментальность. «Ларс думал послать за Нахией, чтобы облегчить боль».

«За что я искренне благодарен. У меня осталась лишь терпимая боль. Сколько я уже без сознания?»

«Пять дней», — ответил Хонесс, профессионально оглядев её. Он слегка приложил кончик ручного диагностического прибора к её шее и коротко кивнул, одобряя показания. «Намного лучше. Просто невероятно. Любой другой умер бы от любой из полученных тобой ран. Или от этой трещины в черепе».

«Я жив или мертв?»

«В Оптерию?» — спросил Траг. «Официального подтверждения нападения не было. Вся эта история оказалась крайне постыдной для правительства».

«Я, чёрт возьми, на это надеюсь! Подожду, пока не увижу Амприса!»

«Не в таком настроении, не будешь», — заверил ее Траг с подавляющей строгостью.

«Нас пока больше нет», — сказал Хаунесс, многозначительно кивнув остальным. «Если только Нахия...»

Килашандра на мгновение закрыла глаза, поскольку движение головы казалось неразумным. Но она открыла их, чтобы предостеречь Хаунесса от беспокойства Ларса, который всё ещё стоял на коленях у кровати. Он больше не плакал, но прижал её руку к своей щеке, словно никогда не отпустит. Дверь тихо закрылась за остальными.

«Значит, вы с Улавом можете просто войти в разведывательный корабль?» — тихо спросила она, пытаясь смягчить его раскаяние.

«Не совсем», – сказал он со слабым смешком, но, всё ещё держа её за руку, выпрямился и наклонился к ней, опираясь на локти. Его лицо выглядело бледным от загара, морщины тревоги и страха старили его. «Трэг и мой отец объединили свои умы – и я должен быть арестован по ордеру, который есть у Трага. Не волнуйтесь», – и он похлопал её по рукам, когда она с тревогой отреагировала, вспомнив слова Трага о применении ордера. «Тщательно сформулированный ордер обвинит меня во множестве отвратительных преступлений, которые я на самом деле не совершал, но которые обрадуют Эмприса и Торкеса в предвкушении сурового наказания, которое Федеральные суды выносят за преступления такого масштаба».

Киллашандра крепко вцепилась в его руки, не обращая внимания на спазм боли в груди, пронзивший её от страха за него. «Мне эта идея совсем не нравится, Ларс».

«Ни мой отец, ни Траг вряд ли подвергнут меня опасности, Килла. Пока ты отсыпалась, мы многого добились. Когда мы будем уверены, что разведывательный корабль вот-вот прибудет, Траг поговорит с Амприсом и Торкесом и выскажет им свои подозрения обо мне – в бреду ты невольно проболталась. Траг не собирается оставлять безнаказанным такого отчаянного человека, как я. Он приберег свой совет, чтобы не дать мне избежать правосудия».

«В этом плане есть что-то, что меня настораживает».

«Я бы больше встревожился, если бы мне пришлось остаться», — сказал Ларс с лукавой ухмылкой. «Трэг не даст Старейшинам времени вмешаться, и они не смогут опротестовать федеральный ордер, когда нас с тобой и Трагом заберёт разведывательный корабль Федерации. Самое приятное, что этот разведчик не подходит для использования шаттл-порта. В любом случае, его система безопасности требует посадки в открытом космосе. Так у моего отца будет шанс попасть на борт».

«Понятно». План казался хорошо продуманным, и всё же в Киллашандре мелькнуло сомнение – впрочем, её беспокойство вполне могло быть вызвано плохим самочувствием. «Как Олава пригласили сюда?»

«Его вызвали старейшины по административному делу. Почему так мало островитян посещают концерты?» Ларс почти восстановил равновесие и, всё ещё держа её за руку, поднялся с колен и сел рядом с ней на кровать.

«Кто напал на меня, Ларс?»

«Несколько отчаявшихся людей, чьи семьи и друзья были арестованы в ходе обыска и ареста. Если бы я мог свободно попасть на рынок, Олвер предупредил бы меня о климате Сити. Мы бы знали, что тебя нельзя выпускать из дома».

«Когда мы с Коришем вышли из Центра, на меня посмотрела женщина, которая смотрела на меня с такой ненавистью…»

«Тебя заметили задолго до того, как она увидела тебя, Санни, выезжающим из консерватории. Если бы я был с тобой…»

«Не беспокойся о «если», Ларс Даль! Несколько проблем и болячек привели к тому, чего, возможно, не удалось бы достичь даже самым продуманным планам».

Лицо Ларса выражало шок и негодование.

«Ты знаешь, как сильно ты пострадал? Хаунесс не шутил, когда сказал, что ты могла умереть от любой из этих ран, не говоря уже обо всех вместе». Он сжал её руку в сокрушительной хватке. «Я думал, ты уже мёртв, когда Кориш тебя оживил. Я…» Внезапное смущение пробежало по его суровому лицу. «В тот единственный раз, когда тебе действительно понадобился телохранитель, меня рядом не было!»

Как видите, убить кристального певца очень сложно.

«Я заметил и больше никогда не хочу этого замечать».

Невольно он напомнил им обоим о неизбежном факте: их идиллия подходит к концу. Киллашандра не могла вынести этой мысли и поспешно уклонилась от дальнейшего обсуждения этой темы.

«Ларс», — жалобно сказала она, — «рискую показаться удручающе примитивной, но я голодна!»

Ларс на мгновение в замешательстве уставился на нее, но принял ее уклончивость, и понимающая улыбка начала вытеснять печаль в его глазах.

«Я тоже». Ларс наклонился к ней, чтобы поцеловать, сначала нежно, а затем с такой настойчивостью, которая показала Киллашандре всю глубину его опасений. Затем, бодро шагая и бодро расправив плечи, он отправился на поиски еды.

Киллашандре пришлось вытерпеть официальные извинения и неискренние протесты всех девятерых Старейшин. Она дала обязательные ответы, утешая себя мыслью, что их дни сочтены, и она постарается максимально сократить их срок. Она притворялась гораздо слабее, чем была на самом деле, ведь как только симбионт начал действовать, её выздоровление пошло заметно быстрее. Но во время официальных визитов она умудрялась притворяться дряхлой, так что за её выздоровлением наблюдали Нахия и Хаунесс, опытные врачи. Это дало заговорщикам достаточно времени, чтобы спланировать организованный и незаметный исход людей, находящихся под угрозой тирании Старейшин.

Олав тайком пронёс свой миниатюрный детектор в Консерваторию как часть диагностического оборудования Хаунесса. Сначала они были горько разочарованы, когда он среагировал на приближение Лара, несмотря на то, что его карманы были полны белых кристаллических осколков. Если Траг приближался вместе с Ларсом, устройство молчало, так что теория Килашандры о том, что резонанс кристаллов сбивает детектор с толку, была верна. Но её резонанс исчез, и с приближающимся прибытием разведывательного корабля у Трага не было возможности провести нескольких беженцев через завесу безопасности у арки шаттл-порта.

К счастью, Ларс также вспомнил, что Киллашандра нарушила работу мониторов, напевая осколки кристалла. Они, диссонируя при напевании, обманывали детектор. Оставалось лишь экспериментально определить, какое количество кристалла обеспечивало достаточную защиту. Абсолютный слух на самом деле был помехой: чем фальшивее нота, тем сильнее реагировал белый кристалл, вводя детектор в заблуждение.

Через неделю после нападения у Улава не осталось никаких оправданий для пребывания в консерватории, и, как говорили, он уехал на острова. Ему удалось убедить старейшин в своей решимости отправлять больше островитян на публичные концерты. На самом деле он остался в Городе и внёс несколько незначительных, но важных изменений в свою внешность. На следующий день он явился к Хаунессу и Нахии в апартаменты Киллашандры, имея при себе документы, подтверждающие, что он – тот самый квалифицированный эмпат, которого Хаунесс и Нахия перевели из своей клиники для ухода за Киллашандрой. Теперь, когда Киллашандра поправлялась, они хотели вернуться к другим своим пациентам в Айронвуде.

«Нахия должна уйти», — резко возразил Ларс. «Она самая уязвимая из нас». «Нет, Ларс», — сказал Траг. «Она нужна здесь, и она должна быть здесь по причинам, которые ты, возможно, не понимаешь, но за которые я её ценю».

Безоговорочное одобрение Трага в адрес этой женщины во многом успокоило Ларса, но он сказал Киллашандре, что, уходя, он остро чувствовал себя предателем.

«Тогда возвращайтесь с Ревизионной группой», – сказала она, немало раздосадованная самобичеванием Ларса по этому и другим вопросам. Она тут же пожалела о своём предложении, увидев облегчение на лице Ларса. Но это решение могло развеять многие сомнения Ларса, особенно учитывая, что она знала, что он любит свой родной мир и будет счастлив, плавая на «Ловце жемчуга» вокруг островов. Она несколько успокоилась, узнав, что Ларс будет счастлив на Офтерии после смены правительства. «Федерации понадобятся люди с лидерским потенциалом. Траг говорит, что обычно требуется целое десятилетие, чтобы назначить новое временное правительство, не говоря уже о его утверждении Федерацией. Ты можешь даже стать бюрократом».

Ларс презрительно фыркнул. «Это самая невероятная идея, которая у тебя когда-либо была. Не то чтобы я не хотел вернуться сюда непредвзятым. Я хотел бы убедиться, что перемены пойдут на пользу».

«И убедитесь, что у вас есть официальное разрешение плавать по вашим любимым островам». Ей удалось сдержать горечь в голосе, ведь она представляла себе множество дел, которые мог бы совершить человек с способностями и талантами Ларса, обретя свободу передвижения по галактике. Её раздражало, что её тело недостаточно окрепло, чтобы добавить этот аргумент к словесным. Ларс обращался с ней как с хрупкой. Он был нежен и ласков. Его ласки, хотя и частые, были ненавязчивыми, оставляя её разочарованной. Он так заботился о её комфорте, что ей часто хотелось применить к нему силу. Хотя её рваные красные шрамы выглядели болезненнее, чем были на самом деле, такой внимательный любовник, каким всегда был Ларс, не захотел бы приближаться к ней. Симбионт не мог работать достаточно быстро. Но успел ли бы он восстановить её до того, как разведывательный корабль доставил бы их на базу Федерации Регулус? Она пыталась преодолеть свое желание быть с Ларсом и игнорировать тот факт, что время для них обоих истекает.

Мирбетан сообщила о скором прибытии разведывательного корабля CS 914 слишком рано и недостаточно рано. Затем её вызвали стать свидетельницей стычки Трага с Ларсом в присутствии изумлённых и обрадованных старейшин Амприса и Торкеса, поскольку член Гильдии, в своём праведном негодовании и гневе, обвинил Ларса Даля в позорных деяниях против личности Киллашандры Ри и предъявил федеральный ордер. Под громкие крики Киллашандры, выражавшие отчаяние и разочарование по поводу преступлений её бывшего любовника, Амприс и Торкес с трудом сдерживали ликование по поводу ареста.

Траг рассчитал время идеально, а его манера поведения была настолько устрашающей, что, когда федеральный разведывательный корабль приземлился в долине шаттл-порта, Старейшинам не оставалось ничего другого, кроме как разрешить арест и депортацию своего провинившегося гражданина. Несомненно, они были рады, хотя и лишены радости наказания, что федеральное правосудие, которое должно было быть отправлено Ларсу Далю, будет гораздо более суровым, чем позволял им их Устав. Среди тех, кого эта неожиданная кульминация оправдала, был и офицер безопасности Блаз, который с нескрываемым удовлетворением зажал Ларса на запястьях.

То, что должно было стать достойным прощанием с высокими гостями, Амприс поспешно отменил, отмахнувшись от преподавателей и старшекурсников, собравшихся на ступенях консерватории. Вскоре остались только Торкес, Мирбетан, Пиринио и Тироль.

Блаз силой затащил Ларса в ожидающий транспорт, и Киллашандре было сложно не отреагировать на такое обращение. Или же высказать назойливому Блазу соответствующую прощальную тираду. Но она лежала на грави-носилках, которыми управлял замаскированный Улав, и ей пришлось сосредоточиться на том, чтобы выглядеть больной, чтобы воспользоваться услугами эмпата.

Когда Торкес шагнул вперёд, явно собираясь сказать что-то, от чего ей станет тошно, она опередила его. «Не толкай меня, когда будешь грузить этот плавучий матрас», — раздражённо предупредила она Улава.

«Да, давайте не будем без необходимости затягивать наше прощание», — сказал Траг, слегка подталкивая платформу к наземному транспорту. «Лётчики-разведчики известны своей вспыльчивостью. Заключённый в безопасности?» Голос Трага был холоден, как ледник, когда он оглянулся на своего пленника, и капитан службы безопасности Блаз прорычал что-то успокаивающее. Он настоял на том, чтобы лично передать этого преступника капитану-разведчику.

Путешествие было безмолвным, только Блаз наслаждался своим положением. Ларс принял подобающую ему позу удручённого, испуганного человека, не отрывая взгляда от ручных ремней. Со своего места Киллашандра видела только верхние этажи зданий и небо, и они проносились так плавно, что её укачало; она строго говорила со своим симбионтом, пока реакция не прошла. Траг невозмутимо смотрела в окно с переднего сиденья, а Олав был вне её поля зрения. Довольно позорное расставание, судя по всему. И всё же, торжествующее, учитывая, чего они с Трагом и Ларсом достигли.

Она довольствовалась этим размышлением, но с большим облегчением увидела, как шпили шаттлового порта появились, приблизились и проплыли мимо, пока транспортник двигался к месту посадки разведывательного корабля. Он стоял на хвосте, готовый к взлёту; пилот мобильного разведчика ждала пассажиров у лифта на земле.

«Я ни за что не пойду туда», — и Киллашандра указала на лифт, — «в этом», — и она хлопнула по грави-носилкам.

«Член гильдии, вы были...» — твердо начал Улав.

«Не вздумай меня «членом Гильдии», медик, — сказала она, приподнимаясь на локте. — Просто сними меня с этой штуки. Я покину эту планету так же, как и попала сюда, на своих двоих».

Транспорт остановился, и Траг и Олав поспешили вытащить ее платформу.

«Чадрия, пилот-разведчик CS 914», — сказала стройная женщина в синей форме разведслужбы, подойдя и незаметно протянув руку. «Мой корабль называется Самел!» Улыбка мелькнула в её глазах, но тут же исчезла, когда офицер безопасности Блаз бесцеремонно вытащил Ларса из транспорта и грубо потащил его к лифту.

«Куда мне девать пленного, пилот-разведчик Чадрия?» — злобно прорычал он.

«Никуда, пока члены Гильдии не разместятся», — ответила Чадрия. Она повернулась к Киллашандре. «Если тебе удобнее на платформе…»

«Я не шучу!» Киллашандра перекинула ноги через борт поплавка, и Улав поспешно отрегулировал его высоту так, чтобы ей достаточно было сойти с него, чтобы выпрямиться. Ларс двинулся вперёд, но его потянули обратно к Блазу, и она увидела, как он напрягся в мятеже. «Траг!» Мужчина поддержал её за талию. «Разрешите подняться на борт, Чадрия, Самел!»

«Разрешение получено», — одновременно ответили разведчик и корабль.

Неожиданный мужской голос, раздавшийся, по-видимому, где-то у его ног, заставил Блаза вскрикнуть. На губах Ларса мелькнула лёгкая, высокомерная улыбка, которую тут же погасили, но которая, тем не менее, успокоила Киллашандру.

Она позволила Трагу и медику проводить себя к лифту, размышляя о том, как Олав сможет остаться, если Блаз продолжит вести себя так же назойливо. На лицах обоих не было ни тени неуверенности, поэтому она решила предоставить им самим беспокоиться о такой мелочи. Она не забыла отдать честь кораблю, ступая на борт.

«Добро пожаловать, Киллашандра, Траг. И вы, любезный медик», — раздался баритон с корабля, звенящий добродушием. «Если вы присядете, Чадрия поднимется через минуту».

«Как мы избавимся от Блаза? И оставим Улава?» — настойчиво прошептала Киллашандра Трагу.

«Смотри», — сказал Сэмел, и один из экранов над пультом пилота загорелся, показывая вид на лифт.

«Я сейчас же возьму этого парня под контроль», — сказала Чадрия, вытаскивая из-за пояса жуткий маленький пистолет. «Мне приказано обеспечить безопасность на борту. И он никак не сможет сбежать с разведывательного корабля, офицер. А ну, идите туда».

Наблюдатели видели, как лицо Блаз выражало конфликт, но Чадрия втолкнула Ларса в лифт и вышла на платформу спиной к Блазу, чтобы у него не было места для их сопровождения и возможности оспорить произвольное решение, стоя спиной к кому-то. Этот манёвр сбил Блаз с толку лишь на мгновение. Лифт быстро поднимался, а Блаз неуверенно наблюдал за происходящим.

«Разрешите подняться на борт?» — спросил Ларс, ухмыляясь Киллашандре.

«Разрешаю, Ларс Даль!» — ответил Сэмел, и Чадрия вошел рядом с Ларсом в шлюз, набирая управляющие последовательности. Лифт рухнул и зафиксировался, дверь шлюза закрылась, Ларс и Чадрия вошли в кабину, а внутренняя дверь с металлическим стуком захлопнулась. Раздался сигнал тревоги.

На земле Блаз отреагировал на сигнал сирены, внезапно осознав, что медик всё ещё на борту, и не совсем уверенный, всё ли в порядке. Водитель транспорта крикнул ему, когда двигатель корабля начал реветь, перекрывая шум тревоги взлёта, и Блазу ничего не оставалось, кроме как отступить в безопасное место.

«О, это было хорошо сделано!» — воскликнула Киллашандра и, почувствовав, что ее ноги немного подкашиваются в последние мгновения побега, опустилась на ближайший диван.

Траг нажал на рычаг, который освободил запястья Ларса, и Ларс, спотыкаясь, заключил Киллашандру в объятия.

«Всем садиться», — предупредила Чадрия, усаживаясь в кресло пилота на шарнирной подвеске. «Нам сказали быстро покидать самолёт», — добавила она с улыбкой. «Хорошо. Сэм, они в безопасности. Давайте стряхнём пыль!»