Кель'Дорей, эльф из мира Warcraft

Глава 26. По блату

Постепенно к пепелищу на месте деревни троллей подтягивались остальные. Промокшие до нитки, но довольные гоблины обнаружились на холме неподалёку. Шире ухмылка была только у водителей крошшеров, которые укрылись от бури за волшебным стеклом кабины, в то время как остальные промокли. Они-то и портили теперь настроение всем прочим — гоблинам, дворфам… Среброкинсу. Впрочем, босс всех зеленошкурых не унывал. Среброкинс на моих глазах не глядя перемахнул через очередную грязную лужу, в которой иначе мог бы и утонуть. Судя по всему, эта ловкость у гоблинов была врождённой.

Среброкинс отвиняюще ткнул меня пальцем в грудь и рассмеялся.

— Ха-ха, вот он где — ходячий катаклизм! Мы и так уже всех разбомбили или пожгли, Мэвниар. Зачем их было ещё и топить?! — он поцокал языком и подытожил. — Маньяк ты, вот ты кто!

— Так уж сложилось, — я вздохнул.

— Да я уж вижу, — ухмыльнулся гоблин. — Деревни как не бывало. Всё разметало по округе, вместе с троллями. Если мне захочется устроить армагеддон местного масштаба, обязательно найму тебя за отдельную плату. У тебя это получается ещё лучше, чем башмаки зачаровывать.

— Как-то обычно выходит, что такую работу я делаю бесплатно, — вырвалось у меня.

— Главное, чтобы тебе самому это нравилось, — деловито засучил рукава Среброкинс. — Случай срубить на такой работе деньжат ещё обязательно представится, не переживай.

— Да я и не переживаю, — я пролепетал.

— Вот и молодец, — одобрил Среброкинс, и покровительственно похлопал меня по плечу. — Помни, спрос на рынке — неиссякаем. Даже на такую экзотическую услугу, как магический армагеддон. Без хлеба с маслом не останешься, партнёр, я тебя уверяю!

— Спасибо, — я выдохнул, даже не зная, плакать мне или смеяться — лицо Среброкинса было по-звериному серьёзным, он, похоже, нисколечки не шутил. Так что от него можно было всего ожидать, в том числе, и приглашения на «подработку по основному профилю» в один прекрасный день. Чур меня, чур.

Озвучить очередное сумасбродное предложение Среброкинсу помешало появление Карадина. Дворф прошелся прямо по грязной луже, поднимая брызги огромными сапогами.

— Приветствую, Мэвниар! — громко сказал он. — Рад, что ты живой. Думаю, здесь было жарковато.

— Не то слово, — согласился я. Дворф с уважением кивнул.

— Все наши ребята уже на месте. Целы, живы и здоровы. А благодаря дождю, теперь и портки стирать никому не нужно, все на вид — одинаково храбрые, — Карадин громко расхохотался. — Заодно и выяснилось, что у многих гоблинов тоже стальные яйца в наличии. Моё почтение, Среброкинс!

— Портки после сегодняшнего всем стирать нужно, и даже мне, — хохотнул гоблин. — А по-настоящему стальные яйца у того, кто без парашюта прыгает. Как ты там, Мэвниар, в полёте часом не похудел?

Я криво усмехнулся, гоблин был как никогда близок к истине. Пару раз я почти успел.

— Наши пока подтягиваются, — между тем, заметил Среброкинс. — Еще с десяток ребят в каких-то кустах застряли, уж не обессудьте, их придётся искать. К тому же, дирижабль надо будет латать ещё пару дней. Вон, кстати, ещё наши идут!

— Это что такое?! — от увиденной картины я открыл рот.

— Босс, разреши доложить! — прогнусавил низенький гоблин, вместе с еще тремя такими же зелеными коротышками. — Враг разбит, э-э-э, «ноголово», — он почесал макушку, оглядываясь на остальных в поисках поддержки. Со всех сторон ему горячо закивали гоблины, и он, ободрённый, продолжил. — Короче, мы победили, босс. В ходе наступления взяли в плен эльфийскую эльфийку! Вот она.

Молодая эльфийка с потерянным выражением в голубых глазах стояла, опустив очи долу и возвышаясь над троицей гоблинов. Её тонкие запястья были скованы вместе антимагическими браслетами, молчание обеспечивал сунутый в рот кляп, а в глазах набрякли слёзы. Я всё пытался найти её взгляд своим, чтобы она, наконец-то, увидела перед собой сородича, как вдруг замешкался. Я встречал уже эти тонкие и мягкие черты лица, узнаваемые пряди длинных рубиновых волос ещё в Кель-Таласе. Чтобы смутное узнавание переросло в уверенность, мне не хватало только разглядеть глаза за пушистыми ресницами, но какие-то догадки уже забрезжили в моём сознании. Я видел эту же эльфийку, когда служил караулы в столице, у самого дворца Луносвета.

— Не знали, что с ней делать, вот и отвели её к тебе, босс, — тем временем, объяснил тот же самый низенький гоблин. Без лишних слов он подтолкнул её лапой в спину. От неожиданности девушка оступилась, и споткнулась лицом прямо в грязную лужу. Веер брызг долетел даже до моих ботинок, а уж сама эльфийка успела принять грязевую ванну. Походное платье обратилось тряпкой, длинные волосы превратились в немытые патлы, красный плащ погрузился глубоко в лужу. Я тут же бросился вперёд, чтобы помочь ей встать.

— Это вы правильно придумали, её сюда привезти, в смысле, — хохотнул Среброкис, и ехидно на меня покосился.

Я оказался по колено в грязи, чтобы помочь девушке выпрямиться со связанными руками. Её лицо покрывал толстый слой грязи, а кляп и вовсе, едва не выпал, но она пока отплёвывалась мокрым илом вместо проклятий. Я нашарил где-то в кармане не слишком чистый платок, но испуганная эльфийка пока вслепую отбивалась от моих рук и попыток её протереть.

— Так если она эльфийская эльфийка, — вдруг изрёк гоблин по имени Трум, который оказался поблизости. — Может, пусть эльф тогда её себе и забирает? Разберётся уж, чё с ней делать!

Предложение подручного вызвало у Среброкинса неподдельный восторг своей незамутненной прямолинейностью, зеленокожий мерзавец даже вздрогнул и открыл рот в восхищении. Я же был готов провалиться от стыда под землю. Не дай Свет, она слышала эти гадости! Идиоты зелёные!

Эльфийка подняла голову и встретилась со мной взглядом, неожиданно для себя обнаружив во мне сородича. Вместе с узнаванием в её глазах зажглась безумная надежда, восторг и беззвучная мольба. Ей не нужно было произносить слова вслух, все чувства в ее глазах ясно говорили о просьбе спасти ее от злых гоблинов — скорее! Пожалуйста!

— Хорошо придумал, Трум! Впервые дело говоришь, — хохотнул Среброкинс. На мой негодующий взгляд гоблин ответил ухмылкой от уха до уха.

— Мэвниар, значит так, — заявил он, довольно потирая лапы. — Принимай эльфийку. Как говорится, пользуйся на здоровье, га-га-га!

Будто предчувствуя моё жгучее желание огреть гоблина чем-нибудь тяжелым, хитрая зеленая бестия испарилась, оставляя нас с дворфом и эльфийкой наедине. Судя по её заблестевшим от слез глазам, выражавшим сейчас немую обиду и растерянность, она пребывала в полной прострации.

«Гоблинов надо было затыкать сразу же, как они открыли свой рот!» — запоздало подумал я. Чувствую, отольются мне еще их шуточки.

Карадин, между тем, меланхолично изучал комок грязи на носке одного из сапог, делая вид, будто он оказался в этом месте, как случайный прохожий.

— Ну что? — нашелся я, вопросительно взглянув на него. — Давай уберем, наконец, этот кляп!

Яркие глаза эльфийки, похожие на бездонные синие озера, в этот момент набрякли слезами благодарности. Напряжение последних минут начало постепенно уходить из них, оставляя лишь опустошенность. Я осторожно развязал тряпки, связанные у неё за головой. Моя соплеменница быстро освободилась от мотка тряпья во рту, и с отвращением сплюнула его в грязь.

— Спасибо, — выдохнула она. — Спасибо!

— Ты чего у нас на дирижабле забыла, «спасибо»? — Карадин вдруг прервал поток благодарностей, незаметно подобравшись к нам с эльфийкой. Судя по всему, вид растрёпанной девушки вообще не произвёл на него впечатления. — Твои сородичи все в Кель-Талас уехали, остроухая. Телегу попутала?

— Нет, — промямлила эльфийка, уставившись на дворфа широко раскрытыми, испуганными глазами, будто бы где-то его раньше встречала.

— Ну, уж ясен перец, что не перепутала. Я тебя ещё раз спрашиваю, эльфийка, — потерял терпение Карадин. — Что ты забыла на дирижабле!?

— Я… — его собеседница растерянно раскрыла рот, затем снова закрыла, переводя взгляд с меня на дворфа. Она словно пыталась что-то сказать, но не могла заставить себя выдавить хотя бы, лишнее слово.

— Только давай без показушных соплей, — потребовал у неё дворф, подозрительно взглянув на меня. — Мэвниар, а ты чего уши развесил? У нас тут не лужайка у Луносвета, кисейным барышням из Кель-Таласа взяться здесь неоткуда. По любому же, она по твою душу на дирижабль прокралась. А уж зачем — похитить, проследить за тобой или вообще убить, ей лучше знать.

— Стоп, — я встряхнул головой, когда вдруг меня осенило. — Ты же — Лиадрин, дочь верховного жреца Кель-Таласа, Ванделлора. Ну, точно, я же тебя видел своими глазами!

Эльфийка опустила голову, словно чего-то устыдившись. Затем кивнула. Карадин вскинул брови, затем резко почесал бороду на подбородке.

— Знатная, получается, нам цаца попалась, — задумчиво молвил дворф. — Подумать только, я едва не прибил мимоходом дочку первосвященника! А ты чем думала вообще, когда под руку лезла мне, дура!? Разлеталась она, понимаешь…

— Вы сталкивались уже, что ли? — я спросил Карадина. Тот только усмехнулся.

— Ну, дык, ещё бы! — фыркнул он, после чего недоумённо проговорил, словно не верил самому себе. — С таким папашей, барышня могла бы выбить своё имя на знамени и вотнуть его в землю прямо посреди поля боя. Гоблина мне в зад, её бы тогда обе воюющие стороны объезжали, чтобы случайно лошадями не переехать. Так нет же — она сама на рожон лезет! Клянусь камнем, это…

Молодая эльфийка от полученного разноса опускала голову всё ниже и ниже. Наконец, Карадин унялся и сделал паузу, чтобы выдохнуть воздух.

— Что со мной теперь будет? — Лиадрин шмыгнула носом.

— Для начала, прибавим тебе к антимагическим наручам ещё и ошейник, а потом запрём где-нибудь, чтобы по дороге не потерялась! — рявкнул дворф. Девушка испуганно осеклась, а Карадин продолжил ронять слова, отчитывая эльфийку. — Отвезём в Стальгорн, конечно, что ещё с тобой делать?! А уже там передадим строго из рук в руки законному представителю, когда за тобой кто-нибудь приедет. Посольства эльфийского у нас нет, передавай королю Анастериану за это пламенный привет.

— Хорошо, — выдохнула эльфийка, от облегчения даже закрыв глаза.

— Не так быстро, — проворчал Карадин, уперев руки в боки. — Ты до сих пор так и не пояснила, что ты у нас на дирижабле забыла. И теперь не советую запираться. Иначе за такие художества ты выедешь из Стальгорна только после личных извинений от папы. Ох, чую, Ванделлор обрадуется дочурке!

— Не надо, пожалуйста! Я всё расскажу! — Лиадрин насмерть перепугалась, отчаянно завозилась в грязи и вознамерилась встать на обе ноги. Попытка едва не завершилась очередным погружением в лужу, когда левая нога эльфийки завязла в трясине. Мы с дворфом дружно переглянулись и кинулись ей помогать. Смысла купать дочку первосвященника в грязи больше не было никакого.

Наконец, сапог девушки с громким чавком высвободился из вязкой топи, в которую усилиями элементаля превратилась лужа. Она выпрямилась, отчаянно выдыхая воздух.

— Так, всё, отставить панику! — Карадин решил, видимо, что перегнул палку и сдал немного назад. — Успокойся, девочка, выдохни. Давай, мы лицо хоть тебе сначала протрём? Мэвниар, есть подходящее заклинание под рукой?

— Могу элементаля своего вызывать, — без задней мысли предложил я, но отчего-то все дружно посерели лицами, включая эльфийку и дворфа. Гоблины и сородичи Карадина, которые были поблизости, встревоженно оглянулись на нашу компанию и начали, бочком-бочком, отползать куда-нибудь подальше. На ближайший крошшер принялся карабкаться какой-то маленький гоблин.

— Э-э-э, — встревожился Карадин. — Может, есть какой-нибудь менее ради…

— Воды надо, чтобы умыться? — резко перебил его какой-то зеленошкурый коротышка. Непонятно, откуда он взялся рядом с нами, уже с увесистой деревянной бадьёй, но он не стал дожидаться чужого согласия. Вздёрнул руки, и с краёв бадьи на голову Лиадрин ручьём пролилась вода. Девушка остолбенела под ледяным водопадом, длинные мокрые патлы заслонили нам её лицо.

— Во-о-от, сейчас как новенькая будет, хоть на продажу, — одобрительно бормотал гоблин, нещадно поливая жертву водой.

Поток влаги уже вскоре иссяк, оставив нам после себя почти чистую эльфийку. Она машинально протянула ладони вперёд, перехватила длинную прядь волос цвета спелого баклажана, и принялась задумчиво её выжимать. Лужа под её ботинками продолжала полниться водой, угрожая однажды кого-нибудь утопить.

Мы молчали, все вместе. Карадин, видимо, преисполнился истинно дворфийского терпения и вознамерился ждать ровно столько, сколько потребуется. Эльфийка продолжала выжимать себе волосы, неподвижно глядя впереди себя. Наконец, она собралась с духом.

— Я… когда-то была у троллей в плену, — голос её подрагивал. — Вождь Зул’Джинн обращался со мной хорошо, прежде чем меня не вызволили. Но однажды он принёс мне маску какого-то шамана и сказал, что любой надевший её, один раз может узреть грядущее. Он предложил попробовать, и я согласилась.

— Тролли — необычный народ, а их шаманов не следует недооценивать тем более, — задумчиво промолвил Карадин. — Ты увидела что-то, что заставило тебя присоединиться к Реликвариуму?

— Реликвариуму? — судя по выражению её глаз, Карадин действительно поставил её в тупик. — А что это такое?

— Хм, — медленно и неторопливо, изрёк дворф. — Хорошо, мы верим тебе, Лиадрин. Но что-то же заставило тебя присоединиться к эльфам, которые вместе с тобой охотились на нашего друга?

— Я просто следовала вместе с их отрядом в Стальгорн, — сказала молодая эльфийка, мельком взглянув на меня и тут же, поспешно отвернулась. — Кель-Талас же не хочет иметь ни с кем дел, кроме наших сородичей в Даларане? Если бы Малдор не собрался в Стальгорн по каким-то делам, подходящий шанс мог мне никогда не представиться! Отец бы не отпустил меня никуда одну.

— Что же, понятно, — Карадин продолжал тянуть слова из эльфийки, словно щипцами. — Значит, ты узрела какое-то видение, которое зачем-то влекло тебя к Стальгорну. Опиши его нам, пожалуйста.

— Я видела, — голос эльфийки задрожал. — Как в наш священный Солнечный колодец проникает скверна и грязь. Словно трупный яд, от которого магия колодца начинает нас отравлять. Делает из нас нежить вместо того, чтобы питать и даровать нам бессмертие. В водах колодца плавают мертвецы.

Я вздрогнул, стоило только ей начать говорить. У меня было послезнание, и я лучше любого другого знал — как она рассказывает, так всё и случится. Выходит, маска троллей показала ей будущее, без всяких шуток?

— Что ты видела ещё? — вмешался я, заставив эльфийку на меня оглянуться. Она сглотнула, пытаясь восстановить душевное равновение, я видел бьющуюся на её шее, мелкую жилку.

— У меня было видение, связанное со Стальгорном, — она опустила голову. — Белый снег над хребтами гор, дует промозглый, ледяной ветер. Над вратами Стальгорна, я сразу узнала их по картинкам, восходит второе солнце. Синее солнце, что как ореол, сияет вокруг высокого эльфа.

— Какого эльфа? — заинтересованно уточнил Карадин, бросив на меня мимолётный взгляд.

— Вот его, — беспомощно указала на меня пальчиком Лиадрин. — Мэвниара.

Лагерь у места посадки, ночь

«Вот и выяснилось, каким образом Лиадрин просочилась на дирижабль и оставалась незамеченной столько времени» — подумалось мне, когда я краем глаза заметил эльфийку прямо у себя за спиной.

Ее магический плащ переливался, а стройный женский силуэт постепенно проявлялся сквозь него, как сквозь невидимую вуаль. Над лагерем постепенно опускалась ночь, и в небе, словно по волшебству, зажигались мириады звёзд. Свет от костров, мерцающих, словно светлячки на траве, сливался с серебристым сиянием лунного света. Ночью все эльфы прекрасны.

Кончики её заострённых ушей стояли торчком, серебристый лунный свет скользил по гладкой коже её лица и отражался от рубиновых волос. Глаза эльфийки неотрывно следили за моим затылком, кажется, она даже не дышала. Её стройное тело было закрыто одной лишь тонкой сорочкой, чуть ниже открытых гладких коленок я видел мягкие кожаные сапожки. Сейчас они были даже не зашнурованы…

«Кажется, можно выдыхать — убивать меня сегодня не будут» — подумал я. Эльфийка бы точно зашнуровала сапожки, если бы собиралась подкрасться ко мне в ночи и убить. Тонкая сорочка, сквозь которую в лунном свете проступали очертания красивого женского тела, тоже мало способствовала скрытному убийству. С такой фигурой можно кого-нибудь убить, просто неотрывно глядя в глаза.

— Ты правда чернокнижник? — увидев, как у меня непроизвольно колыхнулось заострённое ухо, эльфийка задала давно животрепещущий вопрос.

— Нет, — вздохнул я, не оборачиваясь.

— Точно?

— Спроси Среброкинса.

— Сребр… почему гоблина-то? Он мне наврёт!

— В том-то и суть. Когда он врёт, у него губы шевелятся. Он тебе обязательно скажет на мой счёт какую-то гадость, и ты узнаешь обо мне много хорошего.

— Звучит ненадёжно, — озабоченно сказала эльфийка. — Что, если он вдруг скажет правду?

— Этого не может быть, Лиадрин. Тебе не спится, похоже?

Пока я пытался уснуть, меня бил непрерывный озноб. Кончики пальцев ног и рук не могли согреться. Внезапно я вздрогнул, как от укола по всему телу. Внутри меня открылась оскалённая пасть, жадно поглотившая магию, тлеющую в моём теле. Тут же зев пустоты закрылся, оставив меня трепетать, как осиновый лист на ветру. Странно, но я почувствовал облегчение, лёгкость в теле.

Дремлющий внутри моей души зверь чувствовался, как некая данность. Всепожирающий голод — это я сам. Моё тело нуждается в магии Искривлённой пустоты так же, как плоть просит утолить её голод пищей, а жажду — влагой. Шаман троллей ошибся лишь в одном: моя изменённая кровь не запасает ману Искривлённой пустоты — она с чудовищными потерями обращает простую ману в ту, которая заменяет мне воздух. Если и запасает, то я уже давно её поглотил и требовал себе ещё.

Уроборос, пожирающий собственный хвост — вот он, я. Пока открыт канал сквозь Завесу, я благоденствую. Он закрыт, и очень скоро я начинаю страдать. Всё, как и следовало ожидать.

Лиадрин, между тем, на мой вопрос покачала головой, и я вздохнул, прерывая размышления о своём положении. Любопытную эльфийку стоило отправить спать, хотя бы для того, чтобы она больше не подкрадывалась со спины. А не то дворфы, узрев такое чудо, на неё точно ошейник наденут и запрут, от греха подальше.

— Да и вообще, что это за слово-то такое: «чернокнижник?», — проворчал я. — Ни разу не видел чёрных книг, чтобы их почитать. А ты?

— Книжник — это тот, кто посвятил себя изучению каких-либо наук, — степенно ответила Лиадрин. — В случае чернокнижников — тёмных.

— Значит, преступлением является просто получение запрещённых знаний, неважно с какими целями? — быстро уточнил я, обернувшись. — Даже если эти цели — благие?

— Магия имеет свойство менять тех, кто ею управляет, — пробормотала эльфийка. — Для нашего народа это ещё более справедливо.

— Ты ведь служительница Света, я правильно понимаю? — уточнил я, усмехнувшись. — Если так рассуждать, то после использования силы Света ты должна быть одарена достоинствами и быть внутри даже прекраснее, чем снаружи.

Эльфийка смущённо блеснула глазами, прежде чем опустить очи долу.

— Это не так, — кашлянула она.

— Скромность — тоже достоинство, — я улыбнулся и переменил тему. — Тебе не спится? Тревожно от гоблинов или дворфов?

— Не столько тревожно, сколько громко, — неловко призналась эльфийка, поднимая голову. — Дворфы храпят, как из ружья. Только успеваю задремать, тут же кто-нибудь всхрапывает так, что я просыпаюсь и думаю: «Никак, тигр продкрадывается ко мне?». Страшно.

Я невольно рассмеялся.

— Да уж, к такому никого из нас в Кель-Таласе жизнь не готовила. Вечно приходится учиться чему-то новому.

— Это можно научиться выдерживать? — Лиадрин вздёрнула тонкие брови и содрогнулась, переваривая мои слова. — Что же, значит, с храпом дворфов я тоже свыкнусь. У меня почти всё, чем я превосходно теперь владею, сначала выходило не очень.

— Это просто потому, что мы кель’дореи, — проворчал я. — У всех так же было. Неудивительно, что мы только к ста годам становимся взрослыми.

— Может быть, — эльфийка задумчиво наклонила голову.

— Впрочем, я говорил о другом, — вздохнул я. — Едва ли стоит учиться терпеть дворфовский храп. Лучше надень беруши и спи спокойно.

— Бер… гм, что? — смущенно переспросила Лиадрин, вопросительно указав в темноте на собственные остроконечные уши.

Я подошёл ближе к эльфийке и достал собственноручно изготовленную поделку из ваты и воска.

— «Береги ушки» — пояснил я. — Вот, посмотри.

В темноте все кошки серы. В темноте все эльфы красивы. Ночная тьма окутала стройный стан Лиадрин шелковым покрывалом, подчеркнув каждый плавный изгиб, когда она приблизилась ко мне. В этой темноте черты ее лица были словно высечены из мрамора скульптором. Изящные пальчики приняли у меня из рук поделку, и эльфийка принялась вертеть беруши в руках, безуспешно пытаясь определить их на наличие магии. Ярко-синие глаза осветились внутренним огнём, но, сколько бы она не пыталась, чуда всё не случалось. То, что сначало казалось ей артефактом, никак не желало выказывать магических свойств. Медленно, но верно, на лице Лиадрин появилась недоумённая обида, словно её обманули.

— А как они действуют? Где магия? — эльфийка беспомощно завертела поделку в руках. — Я не чувствую здесь магии, Мэвниар!

— Лиадрин, это потому, что её здесь НЕТ! — заворчал я, вдруг подумав, что столкнулся с обитательницей иной планеты. Впрочем, это хоть отчасти объясняло, почему эльфы до сих пор не освоили огнестрел. Ох и несладко придётся им… нам, кель’дореям, когда время вдруг резко ускорится и безграничное стремление к совершенству станет неотличимым от совершенной дремучести. — Ты просто вставляешь эти штуки себе в уши, и всё.

Внезапно эльфийка охнула, заметив нечто, видимое только ей.

— Ты же истощил свою магию! — воскликнула она, оказавшись подле меня, обеспокоенно вглядываясь мне в лицо. — Почему ты мне не сказал? Ты выглядишь очень бледным! Свет в глазах приглушен. Все симптомы налицо.

— Все в порядке, — попытался отмахнуться я от неё. Вот открою канал ещё раз, за пределами лагеря — тогда и вернусь в норму.

— Сейчас я тебе помогу, — вызвалась Лиадрин, пропустив мои слова мимо ушей.

Просил я об этом или нет, но подмога уже спешила. Приблизившись, эльфийка встала сбоку, почти вплотную ко мне и коснулась моей шеи шелковистой ладошкой. Вскоре я почувствовал магическую энергию, истекающую из ауры волшебницы. Эльфийка целиком сосредоточилась на этом действе, иначе заметила бы мой взгляд в её сторону. То, что в состоянии магического истощения выглядело невинным, в моём случае оказалось почти интимным. Я был в полном сознании, и мог задумываться о разном.

Вдруг, магический голод внутри меня почувствовал пищу. Удерживать его на привязи, пока вокруг моего тела рассеивалась дармовая мана было не проще, чем держать во рту сладкое пирожное, пытаясь его не жевать. Зев пустоты внутри меня раскрылся, поглощая энергию — которая иначе давно восполнила бы мой резерв.

Между тем, эльфийка медленно, но верно истощала свои собственные запасы маны, которые уходили в голодную прорву, как в бесконечную пропасть. Её глаза округлились, будто бы в удивлении. Вдруг нахмурившись и закусив губу, она усилила поток магии.

— Лиадрин, не стоит, — мне пришлось опустить ладони на её плечи, чтобы заставить от меня отстраниться. — Всё, хватит, иначе ты сейчас сама с магическим истощением сляжешь.

Пополняя кому-либо магию, лекарь может по косвенным признакам определить размеры чужого резерва, но по ряду причин со мной это не сработало. Или если быть точным, сработало так, что лучше бы не срабатывало. Ведь мой уровень насыщения от потуг целительницы не сдвинулся ни на йоту.

Выражение на лице эльфийки сложно было с чем-либо спутать. Словно при попытке пощупать толщину мышц на руке ей не хватило для этого обеих ладоней — с той поправкой, что магический резерв был многократно важнее физической силы, особенно в обществе Кель-Таласа. Боевые маги просто отказывались подчиняться тому, кто слабее. Возглавлял отряд всегда лишь сильнейший.

— Я пуста, — озвучила очевидное Лиадрин. Она искательно заглядывала мне в глаза, словно пытаясь что-то во мне разглядеть. — Почему мне никто про тебя не рассказывал? Я никогда не видела ничего подобного! Или, может быть, я что-то перепутала? Не может быть.

С этими словами эльфийка насупилась и попробовала повторить свою затею с оказанием первой магической помощи. Я как мог, пытался отстраниться.

— Лиадрин, ты переусердствовала, — настойчиво повторял я, перехватывая её ладони. — Остановись, а не то скоро ходить не сможешь.

— А я — уже, — сообщила мне молодая эльфийка, после чего обмякла и повисла у меня на руках.

Я с вытянувшимся лицом попытался определить в её глазах наличие разума. Сходу ничего не получалось, и это означало лишь то, что теперь дочь Ванделлора придётся нести или она проснётся лицом в траве.

Я вздохнул, поднимая на руки и прижимая к себе упругое тело. Удобнее наклонив красивую головку к себе на груди, я медленно двинулся в сторону её палатки. Карадин достаточно внятно растолковал сородичам статус эльфийки, так что крыша над головой у неё объявилась ещё раньше, чем у меня самого. На дирижабль, к сожалению, гоблинские магженеры до конца ремонта никого не пускали.

На полупути к месту, бессознательное тело вдруг затрепыхалось у меня на руках, острые ушки встали торчком. Лиадрин сдула с лица красную прядь и в ужасе уставилась на меня.

— Мэвниар! — воскликнула она. Сначала мне показалось, будто она потребует немедленно поставить её на землю, но нет — вместо этого, она и вовсе обхватила меня руками за шею, для удобства. — Мэвниар, ты слышишь?!

— Что? — я удивился.

— Нам нужно прибыть в Стальгорн как можно скорее и найти артефакт, чтобы связаться с моим отцом! — сказала эльфийка, ещё больше затрепыхавшись. — Я должна успеть сказать ему, что ты — не чернокнижник! Ты слышишь меня?

— Хм, — произнес я и чуть не споткнулся, но, к счастью, удержал девушку на руках. До меня начало доходить, что она имеет в виду: если верховный жрец Кель-Таласа и, по совместительству, ее родитель вдруг встанет и объявит всем, что Мэвниар не чернокнижник, а многообещающий молодой волшебник, вопрос плавно переместится в область политики. Оставалось непонятным только, откуда у эльфийки взялось такое рвение.

— Гоблины работают, не покладая рук, Лиадрин. Мы прибудем в Стальгорн сразу, как только сможем — и это от нас с тобой совсем не зависит. Спасибо, конечно, за помощь. Но… почему ты думаешь, что твой отец сделает, как ты хочешь? Наконец, вдруг я всё-таки чернокнижник?! Ты об этом подумала, когда собралась меня выгораживать?

— Я как-нибудь попробую его убедить, он ко мне прислушается, — эльфийка напряжённо закусила губу. — Ты не чернокнижник, я уверена в этом. Я чувствую!

— Ну, раз ты чувствуешь, то тогда всё, — поперхнулся я. В некотором роде, дочь первосвященника действительно могла стать для меня неким связующим звеном с покинутой Родиной. Сложно будет спасать Кель-Талас от Плети Немёртвых, если я буду находиться в розыске вплоть до пришествия Архимонда.

Ничего не оставалось, кроме как ещё более бережно прижать к себе красноволосую эльфийку и брести дальше. Вдруг она затрепыхалась.

— Мэвниар, кажется, я один из сапожков потеряла, — неловко призналась Лиадрин. Я удобнее перехватил ее и присмотрелся: действительно, вместо одного из ее сапожек, в свете луны блеснула босая девичья стопа. Оглянувшись назад, я обнаружил утрату достаточно далеко. Можно было сказать, большую часть пути к палатке прошли мы зря. Не проще ли сгрузить ношу и сходить за утерянным ботинком самому?

— Лучше не терять его из виду, — заметила эльфийка, кончики её ушей в лунном свете смущённо покраснели. — Пока ты меня донесёшь и вернёшься, гоблины его десять раз стащат. Пошли вместе. Я хорошо себя чувствую.

«Пошли», и особенно — «Хорошо себя чувствую» подразумевало, что девушка крепче вцепится мне в шею, но самостоятельно ходить не будет. Поняв это, я вздохнул и подчинился.

— Тебе стоило сначала зашнуровать сапожки, раз уж ты собиралась пойти выяснять — чернокнижник я, или нет, — пробурчал я. — Или хотя бы надеть платье вместо ночнушки. Вдруг тебя ждала бы битва со злым чародеем?

Лиадрин долго и пристально посмотрела мне в глаза, потом усмехнулась и фыркнула. Заворочалась на руках, устраиваясь удобней, потом указала пальчиком направление в сторону утерянного сапожка, чтобы я по дороге не потерялся. Похоже, эльфийка быстро осваивалась в новой для себя обстановке. С её помощью, пропажа быстро нашлась. А у меня прибавилась новая головная боль, к уже имеющейся.