Кель'Дорей, эльф из мира Warcraft

Глава 22. Покупаете или продаёте?

Мы, дворфы веками обманывали себя. Ведь чтение легенд о том, что твой народ является потомками Титанов, сотворивших Азерот — это одно. Ощутить внутри себя божественную искру — уже другое, и дано не каждому обитателю подгорных глубин. Само окружение всячески потворствует тому, чтобы погрести божественное пламя под ворохом всяческих дел и забот.

Мы, дворфы, испокон веков возводили огромные подземные города, испещрённые тоннелями, залами и галереями. Бесчисленные изгибы улиц изливали на наш разум утешительную ложь, и любой дворф от рождения начинал думать, будто мир и правда состоит из этих городов, подземных залов и галерей.

Но заберись в горы повыше и взгляни в серые небеса. Сразу поймёшь, насколько велик настоящий мир, и насколько ничтожна суета муравьёв, копошащихся у подножия каменных скал. Поглощённые своими бесконечными делами, способны ли они осознать масштаб? Способны ли они осознать, насколько велико творение на самом деле?

Лишь осознание этого может заставить подгорного жителя тянуться к искре, дремлющей внутри него. Лишь осознание позволит ощутить себя единым целым с чем-то несоизмеримо большим, чем собственное тело. Подлинное осознание, а не сухое знание — вот что придает духу опору, твердость камня. Тело может быть мягким и податливым, но дух — никогда! Во все века он стоял выше плоти, и иногда об этом он напоминает. И в воле каждого — раздуть искру творения в неистовое пламя. И тогда, возможно, настанет день, когда дух обретет подлинную власть над плотью…

Для Карадина выбор стал окончательным именно в тот миг, когда вокруг него стали один за другим погибать товарищи. Защитные амулеты плавились прямо на их телах, уступая неодолимой силе злой магии. Золотые брызги раскаленного металла шипели, попадая на обнаженную плоть. Их дух был надломлен. Делая шаг за шагом назад, они отстреливались из ружей, безуспешно пытаясь поразить врага.

Карадин разъяренно отбросил бесполезную винтовку. Вскоре уже он почувствовал, как защитный амулет начал нагреваться, а тело стало ломить от боли. Собрав волю в кулак, он зарычал и сделал шаг вперед, вопреки всему. Изнутри стало подниматься что-то неукротимое, упрямое и неостановимое, как снежная лавина. Во всплеске какого-то безудержного куража, Карадин вовсе выбросил защитный талисман и расхохотался, делая шаг за шагом вперед, под чудовищным давлением враждебных чар, а смерть все не приходила и не приходила…

Взорвавшийся в непосредственной близости огненный шар не заставил его даже сбиться с шага. Между ним и его целью ничего не стояло и не могло сейчас стоять. Шагая прямо по открытому пламени, Карадин смотрел на противника, не сводя глаз. Лепестки огня наталкивались на ноги дворфа, но он не ощутил их прикосновения к огрубевшей коже, что своей твердостью могла сейчас поспорить с гранитной скалой.

Когда на месте злого мага возникла тьма, дворф не замедлил своего хода. И когда что-то невидимое, внушающее трепет своим присутствием, остановило на всех свой тяжелый взгляд, нечто столь же древнее глянуло на него в ответ, а глаза дворфа послужили проводником в незримом противостоянии.

Тьма, древняя как мир, мигнула и погасла, а сам дворф пошатнулся, словно только что перетаскал на спине целую груду камней. Нестерпимое желание сомкнуть веки заставило его устало опуститься на землю. Прикрыв глаза всего на мгновение, дворф почувствовал, что его сознание куда-то уносит. А затем наступила тьма — но уже обычная, ласковая и спокойная.

Карадин пошевелился, очнувшись. По телу прошла расслабленная волна. Твердый каменный пол, на котором он лежал, казался ему мягче перины. Он жив — значит, они победили! Отправили того эльфа к демонам, где ему самое место, а следом отправили всех проклятых культистов с их мертвяками. Да и крепость слегка потрясли. Это было хорошо!

Карадин открыл глаза, и в тот же миг охнул от удивления. Руки его были скованы кандалами, отчего встал он очень неловко, хоть и торопливо. Он в плену!

Взгляд его обшарил помещение и нашел по углам еще двоих пленников-дворфов.

— Ну что, Карадин? — невесело помахал руками один из них кандалами. — Неплохо повоевали мы, да?

— Брални, мы что — в плену!? Мы же победили! — ошеломленно воскликнул Карадин.

— Да, как-то так, — развёл руками Брални. — Нас всех как-то усыпили уже после боя, бросив снотворную траву в костёр. Очнулись мы уже здесь.

— Кто это сделал? — нахмурился Карадин. — Звучит так, словно это не культисты, так в чём дело?

— Люди какие-то, скорее всего от барона Штеххейма, — развел руками Брални. — И эльфы. Нормальные эльфы из Кель-Таласа, а не как тот чёрный ублюдок.

— Чего!? Эльфам-то мы чего сделали? — поразился Карадин. Тут вмешался второй дворф, Глори.

— Мы — точно ничего, — с нажимом сказал Глори. — Кроме того, нападение на экспедицию Стальгорна может и войной кончиться, если Магни решит закуситься. Среди эльфов дураков нет, так что нас подержат некоторое время до выяснения, да и отпустят. Я так думаю.

— С чего ты так в этом уверен? — нахмурился Карадин.

— А давайте порассуждаем? — предложил Глори. — Вот вам намёк: во дворе крепости есть клетка одна, интересная, в рунах. Я так подслушал, она для эльфа какого-то предназначена.

— Так ты что, говоришь, что всё это время за нами по пятам следовал отряд эльфов из Кель-Таласа — и всё для того, чтобы изловить Мэвниара? — поразился Брални.

— Я просто говорю тебе, как все вижу, — ответил Глори. — Думаю, кто бы нас ни схватил, им нужен только Мэвниар. Его заберут, люди нас некоторое время подержат взаперти, а потом отпустят. Кстати, вот и выяснилось, кто барона Штеххейма отмазывает. Помнишь, Карадин, ты всё задавался этим вопросом?

— И что теперь? — перебил его Брални, — Сидеть ровно на попе, что ли?

— А что еще? — буркнул Глори. — Этот Мэвниар мне не брат и не сват. Заберут, и хрен с ним. Так что лучше расслабься. Скоро нас выпустят.

Брални уставился на товарища, пораженный его цинизмом. Лицо его побледнело от возмущения, а русая борода гневно встопорщилась.

— Ты… да ты просто трус позорный! Предлагаешь товарища бросить?! — воскликнул он, поднявшись на ноги, и обвинительно ткнул пальцем в дворфа. Глори так же поднялся, и лениво взглянул на Брални.

— Кто там трус, в бою сразу видно. Главное, я в отличие от тебя — не дурак какой, — уверенно бросил Глори.

— Так. Сейчас же сбрил бороду, ты меня понял?! — нахмурился Брални. — Ты не достоин её носить. Понял меня или нет? Предатель!

В ответ Глори насмешливо сплюнул на пол, скрестив руки на груди.

Брални зарычал, резким движением ухватил Глори за бороду и стал наматывать её на кулак. Лицо дворфа почти мгновенно приобрело оттенок спелого помидора. Взревев от бешенства, он двинул кулаком в лицо Брални. Тот, хоть и пошатнулся, но не выпустил из рук бороду. Уже начиная падать, он заставил Глори сделать несколько шагов вперед, и вскоре тот запнулся о выставленные ноги, рухнув наземь.

Карадин отпрыгнул от клубка тел, изрыгавшего ругательства вперемешку с оскорблениями. Дворфы сцепились на земле, пытаясь друг друга удушить.

— Пусти, скотина, бороду! — орал Глори белугой. Брални, вцепившись в бороду зубами, что-то нечленораздельно рычал, мутузя товарища кулаками куда попало. Извернувшись, Глори оказался сверху.

— Жри землю, жри! — Глори начал возить противника головой по земле, а Брални так и не выпускал чужую бороду изо рта. Карадин поморщился и решил их не разнимать. Дворфы все так же возились на земле, хрипя от ненависти, когда он начал обходить камеру.

Прочная зарешеченная дверь. Через крохотные оконца почти под самым потолком, проникали слабые лучи солнца. Каменные стены. Как ни странно, прикосновение к ним вызвало ощущение покоя, как прикосновение к чему-то живому, родному и близкому. Это чувство смыло легкую нервозность, которую ощущал дворф. Хотя нет, не так — пребывание в камере вовсе не заставило дворфа пасть духом, но только сейчас он внезапно ощутил веру в то, что все будет в порядке.

Прикоснувшись к холодному камню рукой, дворф испытал видение. Яркие образы заполнили его сознание.

Казалось, что стоит он не в холодной камере, а где-то высоко в горах, и заснеженные горные пики окружают его со всех сторон. Созерцая серые скалы, дворф постепенно стал терять ощущение собственного «я». Ему мерещилось, будто бы его каменное тело покрыто снегом и тянется, упираясь своими вершинами в небеса. Он тверд и велик в своей незыблемости. Полон силы, не сравнимой ни с чем. Силы, что есть плоть от его плоти.

Через некоторое время, показавшееся дворфу вечностью, видение рассеялось, и он смог свободно мыслить. Двойственное ощущение: словно он по-прежнему является огромной горой, и одновременно — дворфом Карадином. Мощь, переполнявшая его, никуда не делась.

Подняв руки, дворф в ошеломлении уставился на них. Плоть его постепенно приобретала твердость и цвет, как у жилы серебряной руды. Послышался треск материи, что рвалась на его плечах. Пол камеры постепенно стал отдаляться, словно он стал выше ростом. Оковы лопнули на его запястьях, не выдержав нагрузки.

Сняв разорванный браслет с запястья, дворф неосознанным движением смял его в ладони, как кусочек фольги. Он вдохнул воздух полной грудью. Камера внезапно стала казаться ему тесной.

— Ох, тыж, ё, — громко воскликнул Брални, тут же выплюнув чужую бороду изо рта.

Двое дворфов только сейчас обнаружили метаморфозы, случившиеся с их товарищем, и тут же забыли о драке. Челюсти их так и упали на серые, покрытые пылью бороды.

— Горный тан, чтоб мне провалиться, — возбужденно пробормотал Глори. — Второй вознесённый дворф, после Мурадина Бронзоборода. И снова в нашем Стальгорне!

На его лице расплывался огромный синяк, а борода зияла прорехами, но потасовка с Брални уже стёрлась из его памяти. На недавнего недруга он взглянул так, словно был готов тут же броситься с ним в пляс.

Карадин разорвал цепи, которыми они были скованы.

— Пора выбираться отсюда! — объявил он. — Дворфы не будут ждать чужой милости взаперти.

Крепкая, окованная металлом дверь могла бы выдержать удар тараном, но уступила неукротимому напору каменного великана, ударившего её плечом с разбегу. Сорванная с петель дверь врезалась в стену, когда Карадин пронесся вперед, практически не заметив преграды. От его столкновения со стеной, казалось, содрогнулось все подземелье. С потолка посыпалась каменная пыль.

Увидев краем глаза какое-то движение, Карадин не глядя махнул рукой. Послышался грохот от столкновения чего-то металлического с кирпичной стеной. Дворф с трудом помещался в тесном проходе, так что не мог сказать точно, что только что случилось. Ему хотелось расправить плечи, но он опасался, что от неловкого движения низкие потолки рухнут на сородичей.

— Ключи! — заорал Глори, мгновенно оказавшись у бездыханного тела стражника.

— Ломай двери! Свободу дворфам! — азартно крикнул Брални.

Карадин останавливался возле каждой двери в коридоре и сносил её с петель ударом огромного кулака. Рядом с Глори уже выстроилась целая очередь бойцов, нетерпеливо дожидавшихся, пока с них снимут их кандалы.

— Где остальные? Где эльф?! — спросил Брални у столпившихся дворфов. Среди них были далеко не все из тех, кто выжил после штурма крепости культа.

— Видимо, остальных держат в другой части крепости, — бросил Глори.

— Здесь есть только один путь — наверх! — объявил Карадин, выглянув в коридор.

— За Каз-Модан! — подал голос кто-то, но благоразумно пропустил Горного тана впереди себя.

Солнечный свет пробивался в открытые окна, освещая своими лучами зал. Посреди него находился длинный дубовый стол, за которым трапезничали сразу несколько десятков человек. Десятки людей и несколько эльфов, как понял Карадин.

Он первым ворвался в обеденный зал. Немедленно поднялась ужасная суматоха, послышались крики, грохот отодвигаемых стульев, брань. Дворф пронесся вперед с широко расставленными руками, сбивая с ног всех на своём пути, и схватился за столешницу. Пробежав вместе с ней еще дальше, он повалил множество людей и посеял в их рядах панику.

Даже из воинов мало кто был вооружен чем-то существеннее, чем столовый нож. Да и будь они в полных доспехах, дворф всё равно был сродни хорьку, забравшемуся в курятник. Никто не мог ему навредить, в то время как каждый взмах его каменной руки убивал или жестоко калечил, иногда и не одного человека. Швырнув столешницу через весь зал, Карадин сбил с ног половину присутствующих.

Ворвавшись в зал вслед за ним, дворфы смогли использовать панику наилучшим образом и стали теснить людей. Даже безоружные, они многократно превосходили простого человека грубой физической силой. Если дворф успевал схватить вооружённого человека за запястье, шансов у того больше не оставалось.

У выхода Карадин столкнулся с несколькими солдатами в полном боевом облачении, вооруженными мечами. Удар тяжелого меча высек сноп искр, но не нанес ни малейшего урона каменной плоти. Дворф ухватил солдата за ремень на доспехах и поднял его одной рукой. Широко размахнувшись, он отправил его в полет, сбивая с ног остальных воинов.

О лицо Карадина застучали стрелы, обращавшиеся в полете в лепестки жадного оранжевого пламени. Бессильные повредить неуязвимой плоти каменного великана, они ломались при столкновении с ней у древка. Карадин сморгнул стрелу, попавшую ему в глаз, и стал рассматривать лучника.

— Лиадрин, я сам им займусь! Предупреди Малдора! — в другом конце зала стояла пара эльфов в красных одеяниях с капюшонами. Эльфийка, ранее отправлявшая в полет стрелы одну за другой, отчаянно замотала головой в ответ своему товарищу. Тот досадливо сморщился, разрываясь между желанием вызвать подмогу и защитить соратницу.

Карадин двинулся в их сторону, определив их как самых серьезных противников. Как оказалось, двух эльфов ему с самого начала повезло опрокинуть столешницей, так что в схватку они вступили только сейчас. Эльф отправил в полет огромный огненный шар, но ни взрыв, ни жар горячего пламени не заставили дворфа обратить на себя внимание.

Издав горловой рык, дворф перешел на бег. Стучащие о глаза наконечники стрел уже начали немного его раздражать. Схватив рукой массивное деревянное кресло, дворф резким взмахом руки запустил его в полет. Лучница нырнула вбок, уходя от броска, а дворф побежал сразу к ней.

Эльфийка взвилась вверх, взлетев как камень из пращи. Заметно зависнув в верхней точке, на несколько метров выше головы дворфа, она сделала очередной выстрел из сверкающего лука. Стрелы её, как и прежде, разбивались ворохом искр о каменную плоть дворфа.

Карадин подпрыгнул и ухватил за лодыжку остроухую лучницу, бегущую по ветру.

— А-а-ай! — эльфийка издала тонкий панический вскрик. Сгруппировавшись в падении, как кошка, она упала на плечо и тут же потянула из-за пояса острый кинжал. Алый капюшон слетел с её головы, обнажая совсем юное эльфийское лицо, по которому рассыпались длинные, рубиново-красные волосы. Она в ужасе уставилась на Карадина, который потянул её к себе за схваченную лодыжку.

— Допрыгалась? — проворчал дворф, и одарил эльфийку затрещиной по-отечески. Голубые глаза тут же закатились и лучница обмякла.

«Будет знать теперь, как в воздухе кувыркаться, дура» — сурово подумал Карадин. Кого угодно другого он бы приложил куда крепче, возможно и насмерть. Эту решил пожалеть.

О его плечо разбился очередной огненный шар, не нанеся никакого вреда. Запустивший его эльфийский маг отступал в сторону дверей и ринулся наутёк, стоило дворфу остановить на нём тяжёлый взгляд.

— Ты что, девчонку спасать не собираешься от меня? — уточнил у него Карадин, для проформы. — Ну, как хочешь. Тьфу, блин! Воители остроухие. Распрыгались тут.

— За Каз-Модан! — заорал Брални, внезапно оказавшись рядом. Его товарищи возбужденно загомонили. Карадин обнаружил, что дворфы уже успели разобраться с людьми. По всему залу лежали тела. Многие дворфы перевязывали глубокие царапины, но серьезно раненых среди них не было.

— Ну, что? Развалим замок по камушкам? — возбужденно спросил какой-то дворф. Карадин хотел было ответить, как внезапно почувствовал слабость. Она заполнила его тело. Стало сложно думать, руки стали неподъемными. С огромным трудом сдвинувшись с места, подгорный воитель попытался собраться с силами.

— Не получится, — прохрипел он. — Я долго не продержусь. Нужно уходить отсюда.

— Здесь рядом Заоблачный пик. Можно попросить помощи, — предложил Глори. — Прилетим с горными братьями и освободим остальных.

— Думаю, я ещё доберусь до ворот, но дальше на меня не рассчитывайте, — предупредил Карадин и двинулся вперед. Каждое движение давалось ему сложнее предыдущего, как будто собственный вес стал клонить его к земле.

— Бросаем за спину щиты, и за ним! — крикнул Брални сородичам.

Когда Карадин вышел во двор, пробив баррикаду, все его силы, все его внимание было сосредоточены на воротах. Собравшись, он рванулся вперед, не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон стрелы. Казалось, что во всем мире остались только две вещи — он и ворота, медленно приближавшиеся к нему. Короткое расстояние между ними показалось дворфу бесконечным.

Когда он столкнулся с преградой, сознание погасло, словно на мгновение, оставив его бренное тело своим заботам.

Когда Карадин вновь открыл глаза, обстановка резко поменялась: он брел по лесу, медленно передвигая ноги, поддерживаемый со всех сторон сородичами.

«Уже второй раз после пробуждения оказываюсь неизвестно где. Это уже какая-то традиция» — подумал дворф.

— Где мы? — выдавил он, попытавшись идти самостоятельно. Ноги ещё плохо слушались, но с каждым ударом сердца силы восстанавливались.

— Уже почти день бредём в сторону Заоблачного пика, Карадин, — выскочил откуда-то Брални. — Рано или поздно доберёмся. Поход сдюжишь? Останавливаться нельзя.

— Мне уже лучше, — решительно ответил он.

Пока что Карадин мог лишь надеяться на то, что никаких неожиданностей не предвидится. Как водится, надежды его оказались тщетны…

Большой отряд гоблинов вырос перед обессилевшими дворфами, как из под земли. Прежде, чем они опомнились, на них уставились дула десятка ружей, поверх которых виднелись ухмыляющиеся зелёные рожи.

Дворфы обступили Карадина, с надеждой оглядываясь на Горного тана. Сам же Карадин стиснул зубы, пытаясь дозваться до дремлющей внутри силы. Пылающий в груди огонь хоть и отчётливо ощущался, но пока едва тлел. Возможно, прошло недостаточно времени?

Вдруг земля затряслась, и из-за ближайшей скалы выступил двухметровый железный голем. От несуразных крошшеров — пилотируемых жестяных големов гоблинов, его отличало неуловимое изящество форм и плавность линий. Будто отлитый целиком из стали великан, он грациозно и плавно шагнул вперёд, наставив на дворфов устрашающее лезвие циркулярной пилы.

Изнутри голема донёсся писклявый гоблинский голос, и только сейчас Карадин увидел прозрачное кристаллическое стекло, что как рыцарское забрало, защищало находящегося внутри тощего коротышку. Гоблин сидел в кожаном кресле и что-то спрашивал. От охватившего его удивления, Карадин не сразу осознал смысл обращённых к нему слов.

— Вы продаёте или покупаете? — настойчиво спрашивал у него гоблин.

— ЧЕГО!? — опешил Карадин, уставившись на зелёношкурого коротышку. Тот недовольно сморщился.

— Трум! — позвал он кого-то неизвестного, уставившись в переговорный амулет в виде зелёного кристалла. — Дворфы какие-то, совсем на ухо тугие попались! Чё с ними делать? В расход или как?

Переговоры продолжались некоторое время, но слова неизвестного Трума звучали слишком негромко, чтобы напрягшийся при словах гоблина Карадин мог их расслышать. Наконец, решение об их судьбе было принято.

— К боссу пойдёте, он всё с вами и решит, — изрёк зелёный коротышка.

Эти слова прозвучали, как угроза. Наставленная на дворфов циркулярная пила вдруг взревела, высекая искры из камня. Во все стороны полетели мельчайшие обломки скал, раскалённые от соприкосновения с острейшим лезвием…

— Шпицель, отключи пилу! — тут же заорали остальные гоблины, закрываясь от каменных обломков руками. Оттеснив дворфов от взбесившегося крошшера, они на все лады принялись костерить пилота. — Полудурок законченный! Отключай!