Катастрофическая История о Тебе и обо Мне (ЛП) (Джесс Ротенберг) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 6 О рай — это место на земле

Рай. (Что-то вроде того?) Я не совсем уверена, как представляла себе всю эту Загробную Жизнь, но я была совершенно уверена, что это каким-то образом связано с пушистыми облаками, гигантскими водяными горками и золотистыми щеночками, а я буду день-деньской рассекать на вороном жеребце.

Не совсем.

Я вышла из автобуса и огляделась. Ладно, я уже определенно не на земле. То есть, по ощущениям, это была земля. Да и выглядела как земля. Думаю, на вкус это тоже была земля, звучит, конечно, странно. За исключением воздуха — он был чище и слаще, что твой кленовый сироп или тыквенный пряный латте.

Хамлоф, думаю, мы больше не в Канзасе.

Взвизгнув шинами, автобус тронулся с места, а я осталась совсем одна на жуткой стоянке без куртки, телефона или друга в этом мире… Внезапно, я ощутила, что под всей этой сладостью в воздухе витает нечто совершенно иное. Что-то кислое и протухшее. Некое послевкусие.

Потом я поняла.

В воздухе витал аромат увядших цветов.

Нет, увядших роз.

Как у меня на похоронах. Как тех, что положили на мою могилу, когда меня закопали. Я до сих пор слышала глухое тук-тук-тук, как один за другим цветы падали на крышку моего гроба. Я до сих пор помню, как они пахли вначале и после, спустя часы, дни и даже недели.

Отвратительно, гнилостно, сладко.

Внезапно, чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что их запах был повсюду. На языке, в носу, даже в глотке… он душил меня мыслями о смерти, об увядании розовых лепестков. Меня затошнило, хотя у меня в желудке уже ничего не было. Но это было неважно. Меня все равно вырвало.

Я закашлялась и упала коленками на асфальт, пыль и грязь затуманили зрение, волосы и легкие; спазмы продолжались до тех пор, пока единственное, что я смогла сделать — это свернуться в клубок и перетерпеть, пока закончится весь этот ужас. Каждую частичку моего тела разрывала боль, словно вселенная взорвалась у меня в черепе, или же мое тело пыталось разорвать само себя изнутри, чтобы отстроить все заново. Чтобы создать некую извращенную версию меня.

Вся королевская конница и вся королевская рать, не смогли Бри собрать.

Когда худшее осталось позади, все на что я была способна — это лежать на земле, возвращаясь в сознание и, периодически, теряя его, испытывать странную смесь отрывистых воспоминаний. Например, как нос Джека морщился, когда он улыбался. Как Хамлоф гавкал и гонялся за своим хвостом. Холодные, зеленоватые волны Тихого океана. Я словно была нигде и везде одновременно.

Вот мне двенадцать, я еду с отцом на красном кабриолете, и мы подпеваем группе Бич Бойз песню «Одному Богу Известно».

Мне девять, я перепрыгиваю через пульверизатор с Сейди, Эммой и Тессой; мы смеемся от того, что Хамлоф гоняется за нами и цапает нас за голые ноги.

Мне пятнадцать, я еду на мотоцикле с Джейкобом на пляж Меверикс. Была последняя ночь лета. Ночь, когда он, обхватив мое лицо руками, признался мне в любви.

Внезапно, меня окатило жаром, и я открыла глаза, зажмурилась и снова попробовала открыть глаза. На мгновение все было черным. Но вскоре, сквозь тьму перед глазами начал пробиваться красный свет, словно пара кривых рук, заставляя меня следовать за ними. Наконец, я увидела источник света: знакомый неоновый знак, мерцающий и мирно жужжащий в темноте. Я прищурилась, чтобы прочесть надпись. Наконец, мне это удалось:

Маленький Кусочек Рая.

— А? — Горло першило, и туда попала пыль. — Пиццерия?

Я лежала на асфальте, завороженная жутким мерцанием вспыхивающего света, падающего на меня. Эта пиццерия была самым любимым местом моей семьи. Традиция семьи Иган из года в год, даже не смотря на кафельный пол, и мерзкие кабинки из семидесятых — все в оранжево-коричневую полоску с дырками, словно тут уже тысячу лет не было ремонта. Не скажу, что тут подавали лучшую в Сан-Франциско пиццу. Зато это была лучшая пицца на всем Восточном Побережье. Быть может, даже во всем мире. И все потому, что закусочная была через дорогу от океана, около восемнадцати футов над уровнем моря; в общем, вид был потрясающий. Или, как всегда говорил Папа, «небесный».

Это все всего лишь сон, сказала я себе. Я сейчас в кровати, в безопасности, сплю. Хамлоф рядом со мной. Джек внизу. Все в порядке. Но опять же, что за безумный кошмар? Я, наверное, съела что-то не то. Или все из-за теста по истории. Или я зубы забыла почистить. За исключением того, что я вспомнила.

Джейкоб. Я поругалась с Джейкобом.

Я сунула руки в карманы.

Пусто.

Я огляделась в поисках таксофона. Я должна позвонить ему. Я знаю, он сожалеет. Я знаю, что он вовсе не хотел…

Мой желудок издал бесконтрольный безумный рык, прерывая ход моих мыслей. Воу, стоп. Полагаю, я была голоднее, чем думала. Медленно, очень медленно, я поднялась на ноги. Я переставляла ноги одну за другой, приближаясь к знакомой стеклянной двери. С каждым шагом я становилась все дальше от своей семьи и друзей на земле, и все ближе к красному неоновому свету. Я постаралась не думать об этом.

Когда я подошла поближе, я заглянула в окна. Внутри все казалось как обычно. Потрескавшийся пол, плохое освещение, скрипучие потолочные вентиляторы, осыпающаяся желтая краска, миллион картонных коробок из-под пиццы в углу. Я проигнорировала тот факт, что любимая кабинка моей семьи была пустой, хотя приложи я немного усилий, я могла представить их себе там. Воспоминания о маме, которая смеялась, пока папа и Джек кидались пакетиками сахара через весь стол. Слезы покатились из глаз, и я опустила взгляд на свои балетки.

Я скоро их увижу. Я скоро буду дома.

Я не была уверена, что хочу войти внутрь, но из-за урчащего желудка и довольно ограниченных возможностей, это казалось мне лучшим выходом в данной ситуации. Плюс, запах свежеиспеченной пиццы убивал меня. Ну не каламбур ли. Я сделала глубокий вдох, толкнула стеклянные двери и вошла внутрь. Почти сразу же, запах томатного соуса, хрустящей корочки и тающей во рту моцареллы охватили меня. Оу, вау, невероятно хорошо. Я вдохнула запах, позволяя ему согреть меня.

Ням, ням-ням, ням.

В кабинке справа от себя я увидела девушку, примерно моего возраста, она листала страницы журнала Космо. Она была одета в стиле что-то между Принцессой Панка и хипстером из Сан-Франциско: кудрявые светлые волосы неудачно и довольно небрежно подстрижены, глаза густо подведены черным, руки увешаны браслетами; они звякают каждый раз, когда она перелистывает страницу.

Джангл, кранк. Кранк, джангл.

Я закатила глаза.

В той же самой кабинке сидел маленький мальчик в гарвардской толстовке, он выглядел лишь на пару лет младше Джека. Его веснушчатое лицо уткнулось в Нинтендо ДС, замершее в неком виртуальном трансе. Я не смогла отделаться от чувства грусти, наблюдая, как его пальцы порхают над клавиатурой. Ему было пять или шесть, чтобы одному остаться в подобном месте.

Опять же, мне было всего пятнадцать.

В другом конце комнаты девчонка в цветастой шляпке с головой ушла в любовный роман, а через три столика от нее, парень, одетый в форму нападающего разговаривал с девушкой с волосами кислотного цвета, в шипованном ошейнике и черной помадой на губах.

Ладно, странно.

Я никогда прежде не встречала всех этих людей. Не узнав ни единого лица, даже не смотря на то, что подобное было частью моей прежней жизни. Я ощутила себя отчасти странно от того, что комната была полна незнакомцев, и никто не заметил меня.

Я направилась к маленькой кабинке в самом углу, где кто-то позабыл Волшебный Шар на столике. Я улыбнулась. По-крайней мере, КОЕ-ЧТО остается неизменным. Моя семья обожала совершать набеги на магазин, собирая всякий мусор: светильники, пепельницы, торговые автоматы, странные картины, оленьи головы с рогами… разные безумные вещицы, в общем. Годами, я собирала всякого рода барахло, которое вряд ли кому-то понадобится, но которое никто не выкидывает. Это было потрясающе.

Я посмотрела на шар и задала лишь единственный вопрос, который мог прийти в голову.

Я уже могу пойти домой?

Затем я взяла его в руки и осторожно потрясла, наблюдая, как маленький треугольничек с ответом всплывает, словно пузырек воздуха. Через секунду, ответ появился в прозрачном окошке.

НЕ РАССЧИТЫВАЙ НА ЭТО.

Я положила Волшебный Шар на столик, на этот раз не так осторожно.

Без разницы. Волшебные Шары — чепуха.

Внезапно, я ощутила себя невидимой. Позабытой. Словно вселенная сыграла со мной по-настоящему злую шутку, а ведь я даже не сделала ничего такого, чтобы заслужит подобное. Я крепко зажмурила глаза, молясь чтобы кто-нибудь… хоть кто-нибудь… вошел в эти двери и отвез меня домой. Чтобы этот ужасный бесконечный сон закончился.

— Пусть я окажусь дома. Пусть я окажусь с Сейди. Пусть мне попадется самый трудный тест по алгебре всех времен и народов. Только пусть я окажусь где угодно, только не здесь, — тихо умоляла я вселенную. — Пожалуйста.

Но когда я открыла глаза, маленький мальчик по-прежнему играл в видеоигру. Браслеты по-прежнему бренчали. А защитник все еще пытался забить Леди Гота. Я подумала, что земля под моими ногами сейчас разверзнется. На самом деле, мне этого даже хотелось.

Звук жужжащего телевизора отвлек меня от жалости к самой себе, и я бросила взгляд в сторону задней части ресторана, там, где стояли огромные пачки коробок для пиццы. В углу, в поношенных армейских ботинках на клетчатом столике, сидел парень лет семнадцати и возился со старым пультом от допотопного телевизора, пытаясь переключить канал. На долю секунды наши взгляды встретились, и у меня по спине пробежали мурашки, будто бы я соприкоснулась со статистическим электричеством. У него были темные глаза… не совсем карие, да и не вполне зеленые… словно они и сами не решили, какими быть. У него был великолепный калифорнийский загар, словно он все лето провел, занимаясь серфингом. Золотисто-каштановые волосы были коротко обрезаны, и когда он пошевелился, я заметила, как солнце блеснуло в его волосах.

На мгновение я засмотрелась на него, пытаясь понять, почему он кажется мне знакомым. Армейские ботинки. Выбеленные джинсы и выцветшая серая футболка. Очки-авиаторы болтаются на вороте. Но самое потрясающее из всего вышеперечисленного: куртка. Коричневая кожа, массивные карманы, трикотажные манжеты…даже воротник из искусственного меха.

Затем я поняла. Знакомым было не лицо, а одежда! Парень оделся на манер восьмидесятых. Словно летчик-истребитель. Как Том Круз из фильма Топ-Ган, лучший фильм ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ.

Я тихо рассмеялась, ощущая себя глупой. В голове сразу же возникла песня, и я не смогла удержаться и начала тихонько ее напевать.

На путииииии к…. упс, опасность!

Пока я не заметила его шрам. Глубокий и неровный, начинающийся от запястья и исчезающий под рукавом.

Фуу.

— Все новые души должны зарегистрироваться у стойки, — женский голос внезапно прервал мой внутренний монолог.

Я обернулась и увидела седовласую женщину азиатской внешности, сидящую на высоком стуле за стойкой пиццерии. Она разгадывала огромный кроссворд, лежащий перед нею; на ней также были надеты очки в модной красной оправе, которые сползли практически на самый кончик носа.

— Имя? — На этот раз, она посмотрела прямо на меня, голос звучал усталым и раздраженным.

Я стрельнула глазами вправо, влево. Казалось, всем в комнате было наплевать. Она определенно говорила со мной.

— Эм, Бри Иган.

— Ты опоздала.

— Да?

Она показала на часы на стене над моей головой, которые очевидно давным-давно остановились.

— Простите.

Леди с Кроссвордом махнула мне рукой.

— Не важно. Поди присядь. Заполни бумаги. Если хочешь, помоги мне с кроссвордом.

Мой живот снова заурчал, на этот раз даже громче, чем прежде. Я оглянулась на двойника Тома Круза, который променял пульт от телевизора на довольно аппетитный кусок пиццы.

Оуу, что это, артишоки или томатный соус?

Он не сводил с меня глаз, пока медленно… намеренно, откусывал толстый кусок пиццы.

Чомп. Чомп. Чомп.

Леди с Кроссвордом зыркнула на меня с табурета.

— Сперва, заполни бумаги, потом поешь.

Воу. Чтение мыслей?

Я поднялась с кабинки и медленно направилась к стойке, немного недовольная. Я выдвинула табурет и села, затем стала наблюдать, как женщина достает новую папку с файлом и пишет мое имя на вкладыше. Я разглядела вены на ее белоснежных руках, пока она доставала лист бумаги и прикрепляла его к держателю, затем пододвинула его ко мне через всю стойку.

— Мне нужно лишь, чтобы ты заполнила этот бланк.

— Думаю, здесь какая-то ошибка.

Она посмотрела на меня.

— Сомневаюсь.

— Но тут все неверно. Я чувствую себя отлично.

Она рассмеялась:

— Ты и все остальные здесь. Теперь, заполняй бумаги.

Я скрестила руки на груди и закусила губу, чувствуя как пятилетняя, капризная версия меня выплывает на поверхность из недр моего подсознания.

— У. Меня. Нет. Ручки.

Она показала на мою правую руку.

— Есть.

Прежде чем я начала с ней спорить, я поняла, что ручка у меня была. Прямо в руке, хоть начинай писать. Я чуть не упала со стула.

Как она там оказалась?!

Самая странная часть? Поняла я. Нет. Ни за что.

Это была та самая ручка, что у меня когда-то в третьем классе. Когда я была совсем еще дурочкой, которая от волнения не могла заснуть перед Первым Школьным Днем. Сверху ручка была белой, снизу голубой, с шестью (шестью!) разноцветными пастами, зависит от того какой выберешь. Можно было нажать сразу две кнопочки и смешивать цвета. (Уж я-то знаю). Для книгоманки-третьеклассницы, которая провела все лето, практикуя свою подпись курсивом, эта ручка была эталоном красоты. Я забыла ее на столе в Пятницу днем, но когда я начала искать в Понедельник утром, ручка пропала. Мы говорим сейчас о Настоящей Трагедии Начальной Школы. Но потом, при весьма подозрительных обстоятельствах, Хлоя Лутц — девчонка с косичками, появилась в школе с похожей (я имею в виду абсолютно такой же) ручкой пару дней спустя.

Так это была ты, Хлоя?

Я знала, что это она взяла ее. Эмма, Сейди и Тесса знали, что она взяла ее. Но ябедничать на нее был не вариант, потому что наша учительница — Миссис Арден не приветствовала это. Я хотела поговорить с ней на перемене, но поняла, что идея была не ахти (учитывая, что она на голову была выше меня), плюс у нее был коричневый пояс по карате. В конце концов, я провела остаток года наблюдая, как Хлоя нажимает на кнопочки моей обожаемой ручки, меняя цвета. Красный! Нет, голубой! Оу, разве это не весело?

Да, Хлоя Лутц, это, конечно же, весело. Очевидно, поэтому я ее купила.

А сейчас, все эти годы спустя, я оказалась здесь, в обшарпанной пиццерии Халф Мун Бей, мертвая с самого понедельника и у меня в руках Самая Лучшая в Мире Ручка. ТАК странно.

Я уставилась на листок передо мной. Нажала на зеленую кнопку и начала заполнять ответы.

ИМЯ: Обри Элизабет Иган.

ДАТА РОЖДЕНИЯ: 1 Ноября, 1994 года

ДАТА СМЕРТИ:

Я остановилась, бросая взгляд на Леди с Кроссвордом, которая вернулась к своему журналу. Лицо было сосредоточено. Я перешла к следующему вопросу.

ПРИЧИНА СМЕРТИ:

Я снова остановилась, кусая губу. Пару секунд спустя, я написала ответ.

Злобный мальчишка, заслуживающий мучений.

Ниже, РОДИТЕЛИ, ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ, ПРОЧЕЕ:

Оууу, Хамлоф. Как бы мне хотелось, чтоб сейчас ты оказался со мной и покусал эту даму, которая заставляет меня отвечать на эти тупые вопросы.

За всем этим последовали и другие вопросы.

АРАХИСОВОЕ МАСЛО ИЛИ ЖЕЛЕ: арахисовое масло, конечно же.