Катастрофическая История о Тебе и обо Мне (ЛП)

Глава 9 Я гуляла с призраком

Моя мама стопроцентно убила бы меня, если бы узнала, что я носилась по Хайвею Пасифик Кост на заднем сиденье мотоцикла, обхватив руками парня, которого только что встретила. Самое что ни на есть настоящее убийство. Но она не знала. А мне было как-то наплевать. Было хорошо забыть обо всем том, что случилось со мной, и освободиться от горестей. Во всяком случае, с этим я сейчас ничего не могла поделать. Зато кое-чему я научилась довольно быстро. Можно зацикливаться и париться из-за того, что все закончилось… что ты сделал не так или что мог сделать, но не в этом суть. Не то чтобы это все изменило. Так что к чему волноваться? Плюс, жизнь после смерти оказалась довольно веселой. Ощущение странное, но клевое: ты знаешь, что спишь, но все равно знаешь, что у тебя осталось минут десять, прежде чем зазвонит будильник.

(В моем же случае, будильник не зазвонит никогда. А сон будет длиться вечно.)

Поначалу, Патрик не соглашался брать меня на свой мотоцикл.

— Эм, я так не думаю.

— Давай же.

— Не-а.

— Почему нет?

— Потому что я не твой шофер, вот почему.

— Пожалуйста?

Он посмотрел мне прямо в глаза и замолчал. У меня возникло ощущение, что он не собирался валять дурака.

— Я просто не думаю, что это хорошая идея, ясно?

— Забавно, потому что я думаю, что это отличная идея.

Он не знал, что меня приводило в ужас одно только слово на букву М, и так было всегда. Они были шумными и опасными, и Папа рассказывал столько случаев про ужасные аварии на мотоциклах, которые он повидал, работая в скорой помощи.

Но мой страх… мой настоящий страх, исходил откуда-то еще. Все было гораздо сложнее. Я не рассказывала Патрику, но причина, по которой я так боялась мотоциклов, сколько я себя помнила — мне всегда снился один и тот же кошмар, где я неслась на заднем сиденье мотоцикла… руки и лицо я подставила навстречу ветру, небо такое невообразимо голубое, а потом… БАХ, и все пошло не так. Небо темнеет. Поднимается сильный ветер. Я чувствую, что водитель теряет управление. А потом я слышу звук визжащих шин и искореженного металла. Я чувствую, как меня сносит с заднего сиденья, я лечу сквозь жар и дым, пока в самую последнюю секунду глаза не открываются, и я просыпаюсь, хватая ртом воздух.

Что — то вроде этого.

Каждый раз один и тот же сон. Всегда то же ощущение потери контроля, нулевая гравитация, никаких шансов выжить. Помимо того, что я боялась даже притрагиваться к мотоциклам, мне всегда казалось, что кошмар происходит непременно 4 июля. А иногда, запах дыма и горящего топлива преследует меня весь день, не смотря на фейерверки.

Но теперь моя глупая боязнь теряла всякий смысл. Потому что как ни крути, нельзя умереть дважды. Иными словами, мне нечего было терять.

— Прошу? — взмолилась я. — Одна маленькая поездочка.

— Что именно в слове «нет» ты не поняла?

— Что именно ты не понял во фразе: «это твоя мама не поняла?»

— Постой. Ты только что пошутила про Маму?

— Может да, может нет.

Он улыбнулся, а я поняла, что выиграла.

— Уверена, что не боишься?

Я кивнула.

Ложь, ложь, ложь.

Он бросил на меня полный опасения взгляд.

— И ты будешь со мной разговаривать, даже если тебе не понравится?

— Нет.

— Не будешь разговаривать?

— Нет. Мне понравится.

В конце концов, все оказалось совсем наоборот. Мне не не понравилось. Я осталась в диком восторге. Это было самое невероятное ощущение, которое мне только довелось испытывать. Даже лучше одновременного прилива спокойствия и всепоглощающего возбуждения, которые я испытывала, прыгая с вышки. В это самое мгновение, осознаешь, что свободен.

Как и обещал Патрик, за дверями знакомой маленькой пиццерии меня ожидал целый мир, мир старых воспоминаний и желаний, какие-то принадлежали мне, какие-то нет. Запахи пахли острее. Цвета заиграли ярче. Шоколад стал еще шоколаднее. Дни стали длиннее, а по ночам сияли такие звезды, что я себе и представить не могла. Весь мир казался одним Большим Приключенческим Романом. Я спала, когда чувствовала усталость (забегаловки с пиццей на каждом шагу, оказались удобными) и ела, когда чувствовала голод и бегала, чтоб ощутить свободу.

Неподалеку оказался кинотеатр на открытом воздухе, в нем показывали мои любимые фильмы, вроде Когда Гарри встретил Салли, Неспящие в Сиэтле, Вам письмо и (ой да бросьте, не вам меня судить) Красавицу и Чудовище.

Поблизости даже был аквапарк с кучей разных горок и гигантским бассейном с искусственными волнами и удивительной тихой речкой, где я дремала на надувном матрасе весь день напролет, плавая на солнышке.

Но настоящее веселье началось, когда я научилась загадывать желания. Я имею в виду, настоящие желания. Закрываешь глаза и воображаешь безумно красивый пляж с гамаком, а когда открываешь глаза вот он, перед тобою. Я пожелала пузатенькую свинку. Я пожелала прокатиться верхом по зеленому травянистому лугу и заснуть под звездами. Я пожелала, чтобы Патрик научил меня серфингу…, забавно, он же типо весь такой мальчик-серфер, но оказалось, что он не снимает свою куртку даже под водой.

— Ты знаешь, что ты странный? — крикнула я ему со своей доски.

— Что с того? — закричал он в ответ. — Это помогает мне оставаться на плаву!

Мы сидели на досках до самого заката, дурачась, пока не взошло солнце: золотое, совершенное и миролюбивое. Самое лучшее было то, что любое пожелание исполнялось. Каждое желание, было лучше предыдущего. Тревоги утихли. Не существовало проблем, кошмаров или страхов. Такая жизнь была просто нереальной. Она была лучше.

Затем, одним прекрасным утром, посреди завтрака…, который представлял собой молочный коктейль, Патрик задал мне вопрос, который изменил все.

— Так ты бы хотела вернуться к нему?

Я остановилась, так и не дожевав. Подняла взгляд.

— Что ты имеешь в виду? Вернуться к кому?

Он простонал и распластался по столу.

— Серьезно, Клеопатра? Ты серьезно уже все забыла?

А? Что я должна вспомнить? И почему он называет меня Клеопатрой?

Он стукнул себя по голове, когда я не ответила.

— О Боже, ты продолжаешь меня удивлять.

— Почему?

Он протянул ладонь и выхватил мой коктейль.

— У тебя Первая Фаза, малыш. Дело плохо. Какое счастье, что ты такая милая, когда все отрицаешь. — Он сделал глоток через трубочку. — Ммм, как ВКУСНО.

— Эй! — замахнулась я на него. — Сделай себе другой! — Мой взгляд блуждал по его одежде, время от времени, и, неожиданно, я расплылась в улыбке.

Он перехватил мой взгляд.

— Что смешного?

— Ничего. — Я покачала головой. — Не бери в голову.

— Нет. — Внезапно, ему стало интересно. — Скажи.

Я закусила губу.

— Просто, эта, эм, куртка.

Он опустил взгляд.

— Что с ней не так?

— Ой, да ничего. — Я подавила смешок. — То есть, если ты пилот истребителя. И сейчас 1982.

Он открыл рот.

— Я возмущен. И вообще, я не собираюсь слушать советы девчонки, названной в честь куска сыра. — Он покачал головой. — Можешь натравить на меня Полицию Моды: Слово «расплата» тебе о чем-нибудь говорит?

Я замолчала.

— Что-то вроде мести?

— Остроумна, как никогда, да, Сырный Шарик?

— Ладно, хватит уже этих сырных шуточек, — сказала я. — Что насчет мести?

— Ну, — произнес он, усмехнувшись. — Я просто подумал, что ты могла бы немного развлечься, только и всего.

— И кому, позволь узнать, я должна отомстить?

— Оу, ну, знаешь, Короткие Штанишки, — произнес Патрик. — Смупти — Упти. Как его там зовут? — В его голосе появились насмешливые нотки. Дразнящие. Раздражающие.

— А? — спросила я, корча гримасу. — Кого?

— Секундочку, я понял, — произнес он. — Джейсон?

— Что?

— Черт, не то, — пробормотал он. — Джон, быть может?

Погодите-ка.

— Джереми?

Обожемой.

— Черт, я сейчас с ума…

— Джейкоб, — прошептала я. У меня стиснуло горло и старая боль…, уже позабытая боль, медленно появилась в груди.

— Именно! — Патрик щелкнул пальцами и откинулся на диванчик. — Хвала небесам, ты вспомнила, Бри. Это, определенно, поможет пережить мне еще одну ночь.

Я была слишком потрясена, чтобы заметить сарказм.

Джейкоб.

По ощущениям, я не думала о нем уже целую вечность. Я приложила ладонь к сердцу. Совершенно спокойное.

— Он вроде заслужил расплаты, не думаешь? — произнес Патрик.

Лицо Джейкоба вспыхнуло в моей памяти. Его глаза. Его руки. его губы. Его поцелуи. Его слова. Последние слова, которые я услышала в своей жизни.

Я.

НЕ.

ЛЮБЛЮ.

ТЕБЯ.

По спине пробежал холодок.

— Эй, — Патрик наклонился и тронул меня за руку. — Ты в порядке?

— Как долго…? — запинаясь произнесла я, возвращаясь к реальности. — Как долго я пробыла здесь?

Он вытянул руку и молча посчитал на пальцах.

— По моим крайне научным подсчетам…семнадцать дней.

Это ВСЕ?

Патрик прочел все на моем лице.

— По ощущениям дольше, да? — Он провел ладонью по темным волосам. — У меня такое постоянно. Особенно когда я впервые попал сюда.

Желудок неожиданно скрутило в узел.

Семнадцать дней.

— Я занимался математикой в последний раз…, - он бросил взгляд на старую ковбойскую шляпу на полке над нашими головами. — Счастливого Хэллоуина! Ии-хааа!

Хэллоуин?

— Но если это правда, — прошептала я, — тогда завтра мой…

— День рождения? — Патрик закончил предложение. — Знаю. Почти Счастливое Шестнадцатилетие.

Невероятно. Каким-то образом, я совершенно потерялась во времени. Я забыла про свою семью. Друзей. Свой мир. Как я смогла позабыть целый мир?

В руках начало тихо покалывать. Странное жужжание; малейший намек на искру появился в основании шеи, под волосами.

Джейкоб.

Он был причиной. ОН сделал это со мной. Это была его вина. Все это. Все. И даже больше.

Ко мне закралось давно позабытое чувство. То, чего я не ощущала уже давно. Мне не было грустно. Мне не было одиноко. Я была зла.

— Ну? — произнес Патрик.

Я закрыла глаза, и впервые за все время позволила злобной ухмылке появиться на лице.

— Да пошел он к черту.