Капитали$т. Часть 6. 1992

Глава 9

Матвей поднес к носу стакан и задумчиво произнес:

— Бодяжат вискарь, что ли? Не могу понять…

— Вроде нормальный, — пожал плечами я.

Мы в казино. Первое казино в городе. Подержанные американские игровые автоматы, рулетка, покер с блэк-джеком… Крупье — молодые юноши и девушки в строгой униформе. Валютный бар. Охранники в костюмах. Публика — в основном «фирмачи» и несколько бандитов. Просаживают быстро нажитое. Много кавказцев — ребята очень азартные и горячие. Такие, как правило, проигрывают всё, с чем приходят.

Мы сидим в баре. Мирно общаемся.

— Ты меньше налегай на вискарь, — посоветовал я. — Сколько уже закатал сегодня?

— Хрен его знает, — рассеянно ответил Матвей. — Трешку, наверное. В рулетку. Не везет!

— Адреналина в жизни не хватает?

Матвей задумался, отхлебнул их стакана и, поморщившись, сказал:

— Хрен его знает, Леха…

— Ты хоть разговаривать можешь? — спросил я с легким раздражением. — Или потом все текущие вопросы обсудим?

— Обижаешь! — твердо заявил Матвей. — Да и вискарь один хрен — бодяжный. Чтобы с такого развезло, нужно пол-ящика выжрать! А я пару стаканов всего! Ты рассказывай, что нужно!

— Нужно, — сказал я. — Не мне, друзьям нашим из высоких кабинетов. Есть тип один, мутит воду в городе, народ на забастовки подбивает. Нужно, чтобы он этого не делал. Очень просят.

Матвей криво усмехнулся.

— Сделаем. Нет вопросов.

— Да ты погоди, — с досадой сказал я. — Вот.

На стол лег простой почтовый конверт.

— Там чего внутри? — поинтересовался Матвей.

— Пятьсот баксов. Предложите этому типу. И объясните, что в городе воду мутить не нужно.

— А если не возьмет? — улыбнулся Матвей.

— Тогда действуйте на ваше усмотрение. Но без необратимого.

Матвей горестно вздохнул.

— Ты уж нас совсем за отморозков считаешь, Леха! А бабки нахрена? Не возьмет же…

— Пусть имеет возможность выбрать, — ответил я.

— Не боись! — Матвей с размаху хлопнул меня по спине. — Сделаем без мокрухи и членовредительств. Ему сколько лет?

Я протянул Матвею несколько сложенных листов.

— Шестидесятого года… Женат! — прочел Матвей. — Ну, отлично. Подставим ему какую-нибудь шлюху покрасивше. А дальше, как полагается — в разгар интима появляется разгневанный супруг… Шлюха заяву напишет, изнасилование. Ментов своих подтянем, те ему объяснят.

— Делай как знаешь, — махнул рукой я. — Мне эти подробности не нужны. Нужен результат.

— Вот кто беспредельщики, в натуре, — отхлебывая вискарь, сказал Матвей. — Власти наши. Народ последний хер без соли доедает, а у них, у властей, одна забота — активистов прессовать. Раньше, получается, их кгбшники гнули, а теперь мы… Нормальный расклад… Мы-то вообще обычных людей не трогаем.

— Так я не понял, — сказал я терпеливо. — Может ты что-то против имеешь? Гражданская позиция появилась? Ты сейчас фонд зарплаты средней школы за месяц закатал.

— Мы — отравленные люди! — заявил Матвей с какой-то странной гордостью. — И ты, Леха! И я. И все наши…

— А, кстати, — не дал я Матвею закончить его философскую тираду, — по поводу отравы… Менты беспокоятся. В городе слишком много отравы. Героин.

— Ну? — Матвей посмотрел на меня вопросительно.

— Чего «ну»? — не понял я. — Говорю же, менты недовольны. Торчки им статистику портят сильно. Кражи, грабежи, угоны… А ты, насколько я помню, всегда барыг ненавидел.

Матвей залпом осушил стакан.

— Пойду еще поиграю, — сказал он с какой-то притворной веселостью. — В рулетку. Насчет этого человека не парься, сделаем. А по поводу наркоманов и прочего… Разберемся. Не сразу, но разберемся. А менты охренели. Это цирк какой-то, хотят, чтобы мы за них всю работу делали. Статистика у них херовая… пусть жопы поднимают и идут ловить барыг и прочую нечисть! Сами же от них кормятся! Короче, не бери дурного в голову. Всё решим. А может со мной в рулетку, а?..

Я отрицательно помотал головой.

— Ну ладно. — Матвей развел руками. — Всё забываю спросить, как там у тебя с той девчонкой? Ну, которая с конкурса?

С Таней было легко. Во всех смыслах этого слова. Приличная девочка из интеллигентной неполной семьи. Очень позитивная, умеющая поддержать разговор на какую угодно тему, привлекательная… Я здорово увлекся ею. Она очень верила в хорошее, порой до наивности. Например, в то, что скоро все наладится. Нужно совсем немного потерпеть и все станет очень хорошо. Еще она умела принимать подарки. Я дарил ей разное, и она всегда реагировала так — радостно-изумленно…

— Это просто фантастика! — говорила она, рассматривая какую-нибудь очередную шмотку. — Только куда это носить⁈ На работу⁈

— На танцы в дом культуры, — отшучивался я.

— Нет, правда! Если на работу… то это странно. У начальницы такого нет. И у начальницы из мэрии такого нет. Разве что в театр. А, Леша? Мы же пойдем в воскресенье? Будет «Случай в зоопарке», потрясающая вещь!

Рестораны она не любила, но зато обожала театр.

— Может хочешь машину? — спрашивал я ее.

Она смеялась.

— С ума сошел? Я же убьюсь!

— Возьмем безопасную! «Вольво» или «Сааб».

Она смеялась еще больше.

— Простая молодая российская библиотекарь приезжает на работу в собственном «Вольво»! В управлении образования будет инфаркт! Леша, я люблю абсурд на сцене, а в жизни не очень люблю!

Когда мы поехали в только открывшийся бутик с трудночитаемым очень иностранным названием, она очень удивилась, разглядывая цены.

— Так дешево, — прошептала она изумленно. — Леша, вроде бы и вещи очень приличные, а цены… Очень доступные! Почему здесь никого нет? Никто не знает, что здесь такие цены?

— У них в долларах цены, — сдержанно улыбаясь пояснил я.

— В долларах⁈ Ну конечно! Я не сообразила… Не может же такая шуба стоить меньше моей зарплаты!

— На все шубы действует скидка в двадцать процентов! — пафосно объявила продавец-консультант.

— Так дешево! — в свою очередь удивился я. — Тань, давай возьмем две шубы. Или три.

Она с удивлением посмотрела на меня, а я лихим гусарским жестом выдернул из барсетки пачку долларов и не терпящим возражений тоном сказал:

— Иди в примерочную!

В тот вечер мы купили две шубы и еще какую-то мелочь.

Когда я вез ее домой, она торжественно объявила:

— Кажется, я поняла, что значит — много денег! Это когда ты просто можешь прийти в магазин и купить там шубу, которую не собирался покупать. Даже две! Я про такое в книжках читала!

— Про нэпманские загулы? — пошутил я.

Она смутилась.

— И про это тоже. Но это же в каком-то смысле нормально! У наших людей больших денег не было никогда. А сейчас появились у некоторых. Деньги есть, а опыта, как с ними обращаться — нету. Слушай, ты отшучиваешься все время, когда я тебя спрашиваю про работу! Чем ты занимаешься? Или коммерческая тайна?

— Видишь эту палатку? — Я указал на круглосуточный коммерческий киоск, бывшую «Союзпечать».

— Вижу. — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Примерно тем же самым занимаюсь и я. Только в больших масштабах.

— А эти твои знакомые… ну, которые с конкурса красоты… Я про одного из них слышала кое-что…

— Даже догадываюсь, о ком речь.

— Самый главный. Он же бандит, правда?

Я поморщился. Тема была скользкая.

— Если речь о Матвее, — ответил я терпеливо, — то я его знаю как коммерсанта. И как спортсмена. У нас с ним есть совместные проекты, это мой товарищ, с которым мы многое прошли. А люди любят болтать всякое.

— Значит, всё же бандит, — подвела она итог.

— А ты приходи к нам в офис, — улыбнулся я. — А то я у тебя на работе был, а ты у меня — нет. Посмотришь заодно на разгул криминала и распродажу родины оптом и в розницу.

Она прищурилась.

— А если серьезно?

— А если серьезно, — сказал я, — то мы прямо сейчас стараемся спасти от банкротства два крупных предприятия. Чтобы они продолжали как-то функционировать, а те, кто на них работает — имели чем накормить детей. Сказать, что сделал бы любой нормальный бандит в этой ситуации?

— И что же? — Она была заинтересована.

— Любой нормальный бандит, получив доступ к активам, просто порезал бы все на металл, металл продал бы, получил сумку валюты и уехал в Испанию. На Канарские острова. Бандит зарабатывает с убытков, коммерсант — с прибыли. Вот и вся разницы.

— И этот твой друг с прибыли зарабатывает?

— Конечно, — кивнул я. — А многие директора предприятий и чиновники — с убытков. То есть, обычные бандиты. Хоть внешне и не похожи.

— И какова цель всего этого? — с интересом спросила она. — Что ты хочешь? Вот лично ты? Миллион долларов?

Я не смог сдержаться и весело рассмеялся.

— Нет? — снова спросила она. — Не деньги? Тогда что?

— Это очень странные вопросы! — воскликнул я. — В высшей степени странные! Кстати, мы честно пытались на них ответить некоторое время назад.

— И как? Выяснили?

— Нет, не выяснили, — ответил я. — Все время получалось очень разное. Всё меняется со страшной скоростью. И мы тоже меняемся, мотивы и цели. И жизненные смыслы. Что было актуально вчера, сегодня уже не катит.

— А сегодня что катит? — продолжала спрашивать она с нарастающим интересом.

— Всё просто. Цель на сегодня — получить в собственность некоторую часть государственных активов. Но сам процесс получения — это где-то пять процентов от текущих задач. Нужно, во-первых, удержать полученное, а во-вторых, сделать так, чтобы полученный актив работал.

— Знаешь, — сказала она медленно, — если это действительно так, то…

— То? — переспросил я.

— То это круто! — выпалила она. — Я же читала Драйзера, трилогию о Каупервуде… Читала и думала, что нет у нас таких людей, все закончились семьдесят лет назад…

— У нас были покруче, — усмехнулся я. — У нас были такие, что Фрэнк Каупервуд и рядом не стоял… Да и сейчас есть.

— Это кто же? — спросила она. — Вообще, кто сейчас самый успешный бизнесмен? Стерлигов? Я с ним интервью в «Огоньке» читала. Или этот… компьютерщик Мавроди?

Мне стало немного грустно, потому что я знал, чем окончится бизнес-карьера этих людей.

— Эти люди больше всего на слуху, — сказал я. — Публичные люди, которые эту свою публичность стараются превратить в деньги. Насчет того, самые они успешные или не самые… Не знаю. Как померять эту успешность? Деньгами?

— Это объективный критерий, — кивнула она.

— У них есть большие по меркам советского человека деньги. Но пока еще слишком рано о чем-то говорить. Всё в динамике! Все происходит прямо сейчас! Успех — это долгая история. Лет через несколько посчитаем цыплят, кто успешный, а кто так себе…

— А кто самый крутой? — улыбнулась она. — Ну, в смысле — самый опасный?

Я пожал плечами.

— «Крестного отца» читала, наверное?

— Конечно! — гордо ответила она. — И «Спрут» смотрела.

— Не знаю, кто из них опасный, — ответил я. — В смысле — самый крутой. В разных местах — разные люди. В Москве одни, на Дальнем Востоке — другие, на Урале — третьи. В общем, ничего интересного по этой теме рассказать не могу.

— И всё же… — сказала она задумчиво, — я так понимаю, что никакой глобальной цели у наших бизнесменов нет!

— Совершенно верно, — подтвердил я. — У бизнесменов нет. Они все разные, каждый со своими тараканами, скромными мечтами и повседневными задачами… А вот у библиотекарей? У библиотекарей есть глобальная цель⁈ Спасти мир, построить царство справедливости или что-нибудь в этом роде?

— Не-а! — она со смехом помотала головой. — Мы люди маленькие, выдаем и получаем книги, работаем с населением!

— А ты почему такую профессию выбрала?

— Люблю, когда вокруг много книг, — не задумываясь ответила она. — Когда книги вокруг, мне как-то… спокойно, что ли. Всего-навсего!

— А бизнесмены любят, когда вокруг много денег, — подхватил я. — Бизнесменам с бабками интереснее, спокойнее и веселее! Иногда бизнесмены действительно меняют жизнь всего человечества. Тот же Форд, например. Но они это делают, не имея такой цели. Изменение жизни человечества — всего лишь побочный эффект в процессе зарабатывания денег!

— Понятно, — сказала она. — Это ты очень хорошо объяснил, я никогда об этом не думала так… Я еще хотела спросить. Большие деньги — большие искушения, ведь правда?

— Не поверишь, — вздохнул я, — у большинства моих товарищей на искушения времени просто не остается. Тупо некогда. В этом смысле какой-нибудь кочегар или библиотекарь имеют больше возможностей для искушений. Потому что у них больше свободного времени.

Она улыбнулась.

— А как же рестораны? Казино?

— Ресторан это просто место встречи, — объяснил я. — Ну и возможность отметить какое-нибудь событие. Никто из наших не воспринимает рестораны, как элемент красивой жизни. Это ее естественный фон. Что касается казино, то я там был раза три. Тоже встречался с людьми. Кстати, мой товарищ, о котором мы разговаривали, в казино иногда захаживает. Азартный человек.

— Проигрывает? — спросила она.

— Наверное. Но это не болезненные проигрыши. Он знает, что на следующий день заработает столько, сколько захочет.

Она улыбнулась.

— А мне нельзя в казино. Я азартная, все проиграю! Все, приехали. Проводишь меня? В подъезде темно и страшно…

— О чем разговор.

Мы вышли из салона «БМВ» в пьянящий весенний вечер…

Когда я рассказал Борису Борисовичу об идее с банком, глаза у него загорелись! Он даже слегка завис от возникших в голове радужных перспектив.

— Давно пора! — сказал он громким шепотом. — Ситуация назрела и даже перезрела! Тем более, что выборы не за горами, а на выборы свой собственный банк просто необходим!

— Я могу что-то конкретное сказать партнерам? — спросил я осторожно.

— Позже! — воскликнул Борис Борисович. — Конкретное — позже! Я прозондирую обстановку в ближайшие дни. Насколько я знаю, большая часть бюджетных средств идет через один банк… В общем, он имеет отношение к моему коллеге.

— К заму губернатора? — уточнил я. — Так себе история, честно говоря…

— У моего коллеги сейчас есть проблемы, — радостно сказал Борис Борисович. — Отношения с губернатором прохладные… Он дружит с нежелательными политическими силами, мой дорогой коллега. А губернатору это не нравится.

— Борис Борисович, — сказал я, — самое меньшее что нам сейчас нужно, это влезать в ваши разборки.

Борис Борисович поднес к губам указательный палец.

— Ни в коем случае! — сказал он, — Никаких разборок, все решим в кабинетной тиши! Вы готовьтесь пока. Документы, офис, директор. С директором нужно аккуратно. Должен быть совершенно контролируемый человек, но в то же время, чтобы прямого отношения к вам не имел. Улавливаешь?

— Обижаете! — улыбнулся я.

— Не обижаю, а формулирую задачу! Ты представь, если удастся переключить бюджетные потоки… А? Иметь процент с каждой операции! А деньги же бывают не только бюджетные. Мы и некоторым директорам можем порекомендовать, чтобы работали через нужный банк!

— Свою часть мы сделаем в ближайшее время, — сказал я. — А от вас ждем полного расклада. И условия нужно будет обговорить, конечно.

Борис Борисович молча показал мне большой палец.

Давида Семеновича Вайсмана убили в подъезде собственного дома. Неизобретательно забили металлическими прутьями. Теперь Давид Семенович не сможет участвовать в приватизации торговых объектов Октябрьского района. Следовательно, Миша Афганец не получит оговоренную долю. А вместе с Мишей и я… А ведь советовали Давиду Семеновичу хотя бы на время обзавестись охраной. Давид Семенович не внял, решил, что все хорошо, со всеми договорился и нет проблем… А теперь нет самого Давида Семеновича. И это плохо. Для нашей деловой репутации в том числе. Особенно для Миши Афганца. Миша регулярно появлялся на людях в компании Давида Семеновича, демонстрируя, что работают они вместе. И вот результат…