Капитали$т. Часть 6. 1992

Глава 8

По вечерам на улицах заметно меньше людей. Даже возле магазинов. Очереди исчезли, невидимая рука рынка разобралась с товарным дефицитом — теперь в любом «комке» можно купить все, от чулок до колбасы. Только дефицит не исчез, он мутировал. Из товарного стал денежным. У населения нет денег ни на чулки, ни на колбасу.

— Зато на водку у всех находится, — недовольно сказал Серега. Мы пили кофе в нашем импровизированном офисном буфете. Бесплатном для сотрудников, между прочим.

— Читал сводку? Водочный на тридцать процентов нарастил производство! Водка разлетается — не успеваем отгружать! Где народ деньги берет, Леха? Это какой-то феномен!

— Днем по городу проедься и по сторонам посмотри, — сказал я. — Город — одна большая «толкучка». Торгуют всем. С заводов и фабрик прут все, что можно спереть.

— А чего остается делать? Там же бабки не платят ни хрена. А что платят — на хлеб не хватит.

— О том и речь, — подтвердил я. — Народ занимается выживанием. И пьет… А еще, сериалы смотрит.

— Не только, — покачал головой Серега. — Наркота, мать ее… Знакомые менты говорят, что с ног сбились. Большинство краж и грабежей — это же их рук дело, наркоманов.

— Есть такое дело, — мрачно согласился я. — Че, у нас наркомафия завелась, что ли? Так вроде бы азиатов в городе почти не видно…

Серега досадливо поморщился.

— Хрен его знает… Менты говорят, что сами толком понять не могут. Наркоты в городе полно. И не трава, как раньше, а натуральный героин. Новые точки каждую неделю открываются…

— Ага… не могут понять они. Сами, небось, крышуют это дело. Без их ведома пойди, откройся, как же…

— Менты — они тоже разные, — возразил Серега. — Может кто-то и кормится с этого дела, но уж точно не все…

Я с досадой отхлебнул кофе.

— Меня хоть не лечи. Любой участковый знает, сколько «подач» у него на участке. И с каждой имеет. И наверх передает. А потом они приходят и рассказывают — у нас вспышка уличной преступности в городе, а бензина нет, за бандитами гоняться не на чем, подайте на бензин, люди добрые!

— Злой ты! — резюмировал Серега. — А вообще, нужно Матвею сказать. Пусть пошлет своих пацанов по точкам.

На самом деле, отношение к наркотикам в преступном мире было двойственным. С одной стороны — любой уважающий себя уголовник презирал наркоторговцев, которые наживаются на его «естественной потребности». Как известно, «пацаны страдают», а барыги на этих страданиях бабки делают. Само собой, ни о каком сотрудничестве преступного мира с наркоторговцами и речи быть не могло. Поэтому, наркоторговля традиционно прикрывалась милицией. Как и проституция — занятие, иметь отношение к которому для любого уважающего себя бандита было зазорно. Впрочем, принципы часто нарушались. Если получать с наркоторговцев «за крышу» или «в общак» считалось неприемлемым, то взять у них товар для собственных нужд или для отправки в зону — вполне допускалось. Но это для традиционных уголовников, которых мы называли «синими». У Матвея отношение к наркоторговцам было в высшей степени отрицательным, и если спортсмены кого-то ловили на этом деле, то заканчивалось поломанными руками, ребрами и разбитыми головами.

Традиционная «наркомафия» в начале девяностых годов выглядела стандартно — оптовыми поставками занимаются представители бывших азиатских республик, а большую часть розничных продаж осуществляет цыганская диаспора или те же наркоманы в своем кругу. И крышует все это предприятие доблестная милиция.

— Ладно, — сказал я. — Матвею скажем. И нужно пробить, что это за деятели героин в город тянут. Раз менты работать не хотят ни хрена… Сжечь пару «подач», остальные задумаются.

— Не задумаются, — грустно сказал Серега. — Конченные люди.

— И то правда, — согласился я. — Короче, хватит лирики! У нас встреча с «комсомольцами», не забыл?

Серега недовольно забарабанил пальцами по столу.

— Помню. Какого хрена им нужно, этим деятелям?

— Наверное, опять нефтебазу выпрашивать будут. Хрен им, а не нефтебаза… Самим нужна.

— Так может не поедем? — с надеждой спросил Серега.

— Нет, — покачал головой я. — Может у них другое чего… Да и договорились, нужно ехать. И вообще, с ними нужно общаться, хотя бы время от времени.

— Ну, хрен с ними, — сказал Серега. — Поехали. В самое логово?

— Туда, — кивнул я с улыбкой.

«Логово» коммерсантов комсомольского происхождения находилось в гостинице «Дружба». Это была самая современная и комфортабельная гостиница в городе — с баром, бильярдной, рестораном и доступными девушками в холле.

Встретиться мы договорились в баре гостиницы, в девять вечера. Со стороны «комсомольцев» присутствовали двое — Валентин и Володя. Два мордатых увальня, лет по двадцать семь — двадцать восемь. Пышущие здоровьем, облаченные в фирменные костюмы и дорогие часы очень солидные молодые люди. Но в глазах — все тот же комсомольский задор. Эти ребята азартно рубили бабки и обладали завидными аппетитами.

Нам гостеприимно предложили выпить, но мы с Серегой вежливо отказались, сославшись на дела.

— Знаете, ребята, — начал Валентин, задушевно понижая голос, — я очень не хотел бы, чтобы у нас с вами было недопонимание. Вот честно! Я — за конструктивные и доверительные отношения!

Я с трудом сдержался от саркастической улыбки. Мы с Серегой обменялись быстрыми взглядами. Судя по выражению лица, Серега тоже сдержался, чтобы не сказать что-то язвительное.

— Меня лично напрягает один момент, — продолжил речь Валентин. — Меня напрягает, что нас часто ассоциируют с этим негодяем… я не подберу другого слова.

— С Сашкой Орловским, — объяснил Володя. Впрочем, все было понятно и без объяснений. — Мы же знаем, что у вас были с ним проблемы…

— Нет, — сказал Серега. — Ты, Володя, не путай. Это не у нас с ним, это у него с нами проблемы возникли, когда он нас кинуть решил. И в результате пришлось Саше из города валить!

— Да он кучу народа перекидал! — гневно воскликнул Валентин. — И нас в том числе, так, Володя?

Володя молча и мрачно кивнул.

— Я только хотел сказать, что мы и наши друзья не имеем к этому человеку ни малейшего отношения! — продолжил Валентин. — Это паршивая овца! Из-за него на нас косо смотрят… Нет, я никого не обвиняю, я все говорю, как есть!

В глазах Валентина светилась оскорбленная добродетель.

— Да нормально все, — сказал я. — Вы это вы, а Саша это Саша. Собственно, у нас и к Саше особых претензий нет. За его кидок мы с него поимели. Это все, что я могу сказать. Видишь, я даже не спрашиваю, где он и что он. Нам не интересно.

Валентин довольно засопел.

— Тогда ладно, — сказал он. — Тогда нормально.

— Давай по делу, — предложил я.

— По делу, — согласился Валентин. — Ты меня, Алексей, извини, я еще раз вспомню этого урода. Сашка хоть и негодяй, но башка у него в коммерческом смысле варила. Согласен?

— Что было, то было, — подтвердил я.

— Я помню, как он долго мне рассказывал, что городу частный банк нужен! Еще тогда, в восемьдесят девятом! И сделал это банк с вашей помощью. Сам по себе проект, классный же!

Я удивленно поднял брови.

— Кажется, сейчас речь пойдет о банке?

— Че, в натуре? — с явной неприязнью в голосе спросил Серега. — Опять о банке?

— В городе нет своего банка! — пафосно воскликнул Валентин. — То есть, конечно, есть! Есть несколько лавок, которые стремятся собрать бабки с лохов и раствориться в неизвестности…

— Ты меня извини, Валентин, — перебил я, — но некоторое время назад ровно такой же разговор у нас был с господином Орловским. Прям ностальгией повеяло.

Серега мрачно кивнул.

— Да боже мой! — обиделся Валентин. — Это совсем другое! В общем, к сути. Есть возможность купить банк. Недорого.

— Так покупайте, — посоветовал Серега. — Если товар хороший, чего не купить?

— Сергей дело говорит, — согласился я.

— Куда⁈ — горестно воскликнул Валентин. — Ребята, мы в гостинице ремонт делаем! Материалы заграничные, доллары плачены! А то ни одной гостиницы приличной в городе нет, стыд-позор!

— Иностранцев поселить некуда! — поддакнул Володя.

— Вы так заботитесь об имидже города… — растроганно сказал я. — Это похвально…

— И заправки модернизируем потихоньку. И на фабрику швейную новое оборудование закупили, — продолжил перечислять Валентин. — Скажу по секрету, парни, мы в долгах, как в шелках… И вообще, банк для нас непрофильный актив. А вам в самую пору, вы с загранкой дела ведете.

— Че за банк? — спросил я безразлично.

— «Феникс», — сказал Валентин. — Нормальный банк, Алексей. Все бумаги в порядке, проблем нет. И это не частная лавочка, это бывший «Жилсоцбанк» преобразовали в частника.

— Почем? — снова перебил я бывшего комсомольца.

Валентин расплылся в улыбке.

— Ну что ты, Алексей! Зачем это⁈ Денег не нужно. Нас интересует бартер.

— Нефтебаза? — спросил Серега.

— Меняем наш непрофильный актив на ваш непрофильный актив, — сказал Валентин. — А что? По-моему, предложение стоящее! Разве нет?

Я молча прикидывал, что к чему. Нефтебаза приносила сравнительно небольшие деньги. Да и собственностью она нашей не была, всего лишь арендованное имущество.

— То есть, вы хотите, чтобы мы отказались от аренды нефтебазы? — спросил я.

Валентин энергично закивал.

— А с «Нефтепродуктом» сами вопрос решите?

Снова энергичные кивки.

— «Нефтепродукт» нам ее хоть завтра передаст. Если вы возражать не будете!

— Мы подумаем, — сказал я.

— Только недолго, — попросил Валентин. — С недельку, не больше. Вопрос срочный, сами понимаете.

— Договорились, — ответил я. — Мы позвоним, как надумаем.

Валентин удовлетворенно кивнул. Понял, что его предложение нас заинтересовало…

— Думаешь, стоящая тема? — спросил Серега, когда мы ехали со встречи.

Я пожал плечами.

— Сам прикинь. Сколько фирм на сегодня имеет к нам отношение?

— Хрен его знает, — сказал Серега неуверенно. — Одни закрываются, другие открываются… Штук пятнадцать. Наверное.

— И все работают через чужие банки. Это плохо. И процент чужим людям платим, и всю деятельность видно. Чужим людям, Серега. А еще можно поговорить с Борисом Борисовичем…

— Про банк? — удивился Серега.

— Про банк. И про бюджетные бабки. И не только про бюджетные…

— Ого! — еще больше удивился Серега. — Ты бюджетные потоки хочешь затянуть? Ну, нормальная тема, чего…

— Поглядим, — сказал я осторожно. — Что еще Борисыч скажет. И что там за ситуация с банком, все ли на самом деле в порядке… Если нормально, то можно будет поменяться. Хорошая сделка… Нужно будет всех собрать и обсудить.

— И Матвея? — вдруг спросил Серега.

Я поморщился.

— Матвея-то зачем? Он что, в финансах рубит чего-то?

— Да так… — как-то принужденно сказал Серега. — Я же вижу, что что-то не то происходит. Отношения… я не знаю! Какими-то другими стали. Может ему не нравится, что мы его как-то затираем. А, Леха? Какая-то напряженность в последнее время. И я чувствую, и другие.

— Что значит «затираем»? — возмутился я. — В теме с водкой он участвует как равный партнер. Авторынок — под ним. Колхозный и центральный рынки — тоже. Мало?

— Да хрен его знает… — задумчиво сказал Серега. — Вот когда ты говоришь, вроде все правильно. А по факту — какая-то лажа. Че происходит вообще?

— Не бери в голову, — ответил я. — В любом деле случаются недоразумения. А тут — большие дела, большие бабки… Пока все удается разрулить. Договариваемся, Серега, куда ж деваться… Вот сейчас решается вопрос, Матвей участвует в приватизации «Дома быта». И мы ему в этом содействуем. Как только все стартует, объект будет его.

— Получается, «Дом быта» мимо нас уплывает? — с внезапной грустью в голосе спросил Серега.

Я усмехнулся.

— Уплывает, да и хрен с ним. Мы «Дом одежды» выкупим. И «Родину» еще. Чего, мало, что ли? Крупнейшие универмаги. И в компании с Афганцем кое-чего возьмем… А если выгорит с банком… Это же круче, чем нефтяная скважина, чем золотые прииски!

— Понимаю. — Серега, кажется, заразился моим азартом. — Если что, я за.

Само собой, мы были не одни, кто претендовал на свою долю государственного пирога. Да, нам удалось забрать несколько довольно крупных объектах. И контролировать менеджмент еще на нескольких. Но подобными вещами занимались многие. Порой даже слишком многие… Случалось так, что на один объект находилось несколько претендентов. Возникали конфликты, которые в девяносто втором году решались отнюдь не в судах.

Убили директора крупного ювелирного магазина. Вместе с женой. Ночью вломились в квартиру и расстреляли из обрезов.

Убили «бригадира» городских валютчиков — нашего хорошего знакомого. Застрелили в машине. Мы были на похоронах.

Взорвали машину директора мясокомбината, который тоже готовился к приватизации.

Покушались на директора металлургического комбината, который, по слухам, делал дела с очень влиятельными столичными гангстерами. Деньги, которые там крутились, казались большими даже нам…

Количество криминализированной молодежи зашкаливало. Конечно, лезть на наши предприятия — таких самоубийц не находилось. Но вот «смежники» — фирмы, которые относились к нашей сфере влияния, но напрямую не были с нами связаны, регулярно жаловались на проблемы. Миша Афганец так же регулярно ездил разбираться. Как правило, хватало одного раза — Миша обладал редкостным даром убеждения, целой коллекцией оружия, похищенного с армейских складов, а также — коллективом единомышленников, для которых не составляло никакой проблемы пустить это оружие в ход.

Но очевидно, что там, где можно обойтись без стрельбы — нужно обходится без стрельбы. Нам удалось посадить «за стол переговоров» Мамеда — лидера азербайджанской диаспоры и по совместительству — делового партнера Матвея и Давида Семеновича Вайсмана — начальника управления торговли городского исполкома. Судя по физиономиям, высокие договаривающиеся стороны были не очень довольны. Каждый из них предпочел бы захватить в одиночку всю торговую сеть. Но договариваться пришлось — под давлением Матвея с одной стороны и Афганца с другой.

В результате азербайджанская диаспора выторговала себе овощехранилище и большую часть овощных магазинов. Давид Семенович был скорбен. Он тоже хотел овощехранилище.

— У меня давление сто восемьдесят на сто двадцать, — заявил он нам с Мишей Афганцем, когда переговоры подошли к концу. — У меня пульс. Ударов двести. Я, может быть, скоро помру, молодые люди. У меня не то здоровье, чтобы общаться с этими индейцами! Михаил! Я пришел к вам, как к человеку порядочному. А вы меня бросили, можно сказать, под танки. Договариваться? Как можно договариваться с человеком, который не понимает половину слов, а вторую половину понимает не так, как нужно? Мы, по вашему требованию, уступили овощехранилище! Ой, какое это овощехранилище! — Давид Семенович закатил глаза. — А овощные магазины⁈ Они лучшие в городе! Я интересуюсь — у него овощи — вся розница на всех рынках! Зачем тебе, спрашивается, магазины? Он хочет овощную монополию, молодые люди! Вы не понимаете, потому что далеки от торговли, а я в ней всю жизнь и все понимаю!

— Нужно, Давид Семенович! — сказал я сочувственно. — Ничего сделать нельзя.

— Знаете старую поговорку про жадность? — добавил Миша. — Кого она там сгубила?

— Я эту пошлую поговорку ненавижу с детства! — яростно заявил Давид Семенович. — Жадность! Где вы видели у Вайсмана жадность, когда он своими руками отдал непонятно кому лучшие объекты! Какому-то пастуху! Это черный день в моей жизни!

— Как посмотреть, Давид Семенович, — сказал я, не скрывая улыбку. — Поверьте на слово, что такое развитие событий является наилучшим для всех. За Мамедом стоят опасные люди. Кстати, Михаил, пока суд да дело, неплохо было бы предоставить охрану Давиду Семеновичу? Как вы считаете?

— Запросто, — кивнул Миша Афганец. — Выделим лучших людей!

Вайсман горестно махнул рукой.

— Зачем мне охрана, если я и так помру? У меня сто восемьдесят на двадцать! Впрочем, черт с ним, молодые люди, с этим индейцем! Пусть забирает этот подвал и хранит там свою картошку и помидоры! Пусть подавится!

— Это правильное решение, — сказал я одобрительно. — А насчет охраны подумайте, все же. Времена такие…

Давид Семенович мрачно покачал головой и медленно удалился. У ресторана его ждал «Мерседес». Что же, одной проблемой меньше…